Текст книги "Ведьмин погост (СИ)"

Автор книги: Джейми Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Люди способны на многое, несмотря на то, что ничтожно слабы. Они не владеют магией, не обладают бессмертием, не могут говорить с Богами. Люди ничтожества, блохи на этой земле, мечтающие выжить всеми силами.

Я так думаю. Я пытаюсь так думать, но иногда люди, пришедшие к вратам моего дома, заставляют задумываться: а настолько ли люди ничтожны? Хотя обычно ко мне приходят скупердяи и рабы, что хотят получить власть, надеясь отделаться малой платой. Глупцы, непонимающие, что за все надо платить и чем выше их желания, тем выше и цена.

Моя изба стоит в лесу, за двумя зыбкими болотами, и пробирается ко мне далеко не каждый. Сам же дом мой мрачен, окружен высоким забором из столетних сосен. Над моей избой кружат вороны и прочие падальщики, они собираются здесь постоянно, зная, что что-нибудь, да и перепадет им. Собственно, из-за воронов и находят мой дом.

У людей ходит множество легенд обо мне. Они говорят, что я вечно молода и невероятно красива. Они говорят, что за мной стоят триста демонов, и я на короткой ноге со всеми возможными духами. И люди, разумеется, правы. Меня боятся, и приходят ко мне только отчаявшиеся души, или же люди с невероятно жадными сердцами. А порой у ворот появляются влюбленные глупцы, такие, как Ладимир*. И все они требуют магии и чуда, но забывают, что магия не торгуется.

Скольких же людей повидали эти ворота. И матерей, мечтающих спасти своих детей. И крестьян, мечтающих обрести свободу. И даже дети приходили к этим воротам, сбегая от войн, творящихся в их деревнях. И я сама, когда-то стояла у этих ворот таким же ребенком, и взяла меня на свое попечительство ведьма, жившая здесь. Она обучила меня, да померла. Это было так давно, что люди и забыли, что та ведьма существовала.

Впрочем, люди стали все больше бояться моего дома и приходили довольно редко. За все десятки лет, что я живу здесь запомнились лишь несколько. Были люди, которых я выкинула из памяти после нашей встречи, но были и те, что удивляли меня и будоражили. Одним из таких людей был он.

Такой смелый, невероятно красивый и очень глупый. Но быть может, мне показалось глупостью то, что люди называют любовью? Ладимир был отчаявшейся душою. Он уже достиг того момента, когда все равно, что станет с ним самим.

В тот вечер, я сидела в избе и плела венок из веток шиповника. Мои руки были в моей же крови, но я продолжала плести, чувствуя, что вскоре он мне понадобится. Шипы раздирали нежную кожу и впивались под ногти. Но для ведьмы подобная боль ничего не значит. Мне было нужно сплести этот венок, и больше ничто не важно.

И вдруг вороны всколыхнулись. Они закричали и поднялись ввысь, кружась над моим домом, и стали похожими на дымное облако. За пределами избы я услышала громкое лошадиное ржание и гневный мужской голос. Мне пришлось отложить венок и выйти на улицу, стараясь не испачкать дверь своей кровью.

Во дворе было пасмурно, вороны продолжали тревожно кричать, а некто за воротами стучал так, что казалось, хочет снести ограждение. Я спустилась с крыльца и подошла к бочкам с водой. Нежданный гость и не думал успокаиваться. Я же осторожно окунала в воду руки и раны мои нещадно щипали.

– Ведьма! Ведьма, я знаю, что ты там, выходи сейчас же! – мужской голос был зол и силен. Таким голосом обладали отважные воины.

Он продолжал требовать, чтобы я вышла к нему. «Глупец», – подумала я, думает, что может мне приказывать. Я прошла по тропинке до ворот и взялась за ставни. Услышав скрип ворот, воин поутих. Без усилий я сняла ставни и открыла путь в свой дом.

Воин застыл. Он сидел на крепком коне вороной масти. Зверь косил глаза то на меня, то на воронов. В отличие от своего хозяина, конь понимал, что забрели они в нечистое место. Я протянула к коню руку, и он осторожно понюхал ее. Воин же смотрел на меня свысока, его гнев слегка унялся.

– Легенды не врут, не так ли? – спросила я вместо приветствия.

Я знаю, что он ожидал увидеть. Женщину, одетую в лохмотья, наверняка, горбатую и с бородавками на лице. Мало кто из воинов верит в легенды о том, что ведьмы красивы. Темная магия должна уродовать, не так ли? Я же выглядела совсем молодо, на мне было длинное черное платье из самой дорогой ткани, что можно было достать. Шаль из теплой медвежьей шерсти покрывала мои плечи, а поверх шали, словно водопад, ниспадали длинные волосы цвета вороного крыла. Но воин быстро пришел в себя.

– Ты можешь сделать то, что не могут сделать другие, ведьма?

Я попыталась улыбнуться ему, но наверняка улыбка была кривой.

– Для начала представься, а после зайди в дом, испей вина и расскажи то, зачем пришел, – я отошла немного в сторону, пропуская его.

– Я ваши ведьмовские фокусы знаю! – Он натянул поводья, и конь встал на дыбы. – Отвечай на вопрос: все ли тебе подвластно, ведьма?

– Хотя бы представься, – в этот раз я улыбнулась по-настоящему.

– Мое имя Ладимир, – воин спрыгнул со своего коня. – Ты умеешь пробуждать от вечного сна?

Ладимир был суровый, строгий, ему было все равно кто перед ним, главное знать, на что этот кто-то способен. Его не пугало, что я была колдуньей.

Я была слегка удивлена. Приходили ли ко мне с подобными просьбами? Да, были такие, но все они уходили тут же, как только узнавали цену за сеё колдовство. Но Ладимира я отпускать не захотела с первых же минут нашей встречи. «Он сам пришел ко мне, но уже уйти не сможет». – так я тогда решила. Слишком он был красив, и слишком одинока была я.

– Я могу все. Но тебе, Ладимир, придется зайти в мой дом. Негоже говорить через порог.

Я не стала дожидаться, когда он ответит. Знала, что он пойдет за мной, и уже тогда поняла, для кого плела тот венок. Он был для Ладимира – воина, чье сердце не смогло перенести смерти своей возлюбленной.

Любовь – вещь, которая толкает людей на самые безумные поступки. Я могу лишь только представлять, что это такое. Но Ладимир заставил душу мою всколыхнуться. Его волосы были цвета осенней листвы и расплавленного золота. На лице была густая щетина, а глаза – янтарного цвета. Ладимир был прекрасен, и я не могла себе представить девушку, достойную его.

На самом деле она была более чем достойна, а я не имела права покушаться на чужое. Но, так или иначе, судьба Ладимира была предрешена уже давно, вне зависимости от моих решений.

Воин привязал коня к крыльцу, но жеребец схватил Ладимира за рукав. Конь чувствовал, что это может быть их последняя встреча, но Ладимир только потрепал его за холку и зашел в дом. Воин прошел за мной до самой кухни, где я уже достала вино.

– Я отказываюсь, – произнес Ладимир, сохраняя каменное выражение лица.

– Не имеешь права, ты сейчас находишься в моем доме, – я улыбнулась вновь, а Ладимир попытался подняться со стула.

Я не позволила, воин не смог пошевелиться, и глаза его полыхнули злобой.

– Я пришел сюда не для забавы.

– Знаю, – я поставила кубок перед мужчиной. – Испей, вкуси хлеба и скажи, зачем пришел.

Ладимир осторожно коснулся губами кубка и отщипнул маленький кусочек хлеба. Мою просьбу он выполнил.

– Мне нужно, чтобы ты пробудила мою невесту.

Ладимир говорил уверенно. Я села напротив него и подперла голову ладонью. Этот человек восхитил меня, и я не пыталась этого скрыть. Он нашел мой дом, пришел сюда, не боясь ни меня, ни духов и требовал воскресить любовь его жизни. Какая смелость, и какая решимость.

– Плата будет высока, – протянула я.

– Мне наплевать. Я на все готов. Я был у многих ведьм, шаманов и колдунов, но никто не может сделать то, что мне требуется.

– Воскресить мертвую невесту?

Ладимир кивнул. Я была его последней надеждой.

– Я ее воскрешу, но зачем? Ты все равно ее больше не увидишь.

Глаза Ладимира вновь вспыхнули злобой, и он сжал ладонь в кулак, заставив меня рассмеяться ему в лицо.

– Прежде чем просить о подобном, нужно узнать цену, это не деньги и не власть, – я преклонилась через стол, так, чтобы мое лицо было совсем близко к лицу Ладимира. – Ты должен отдать мне свою жизнь, свою душу. Ты отдашь свою жизнь, а взамен духи вернут душу твоей возлюбленной, – последние слова я уже мурлыкала ему в самое ухо, щекоча своим дыханием.

– За дурака меня держишь? – прошипел мужчина мне в ответ.

Ладимир оттолкнул меня и резко встал. Лицо его исказила злоба, а мне было так смешно наблюдать за ним. Такой наивный, он действительно верил, что сможет воскресить свою любимую и жить с ней долго и счастливо. Но сколько получаешь, столько же отдаешь.

Он надеялся, что я помогу. Он думал, что у него еще есть шанс увидеться с ней. И прятал свое отчаяние за злобой.

– Вовсе нет, – я окинула Ладимира оценивающим взглядом. – Мне незачем тебя обманывать или морочить.

Я лгала. Все, что говорила до этого, было правдой. Но вот морочить Ладимира у меня была причина. Она появилась сама по себе, во всем виноват сам Ладимир, заставив меня заинтересоваться им.

– Есть ли иной способ? – слова давались воину с трудом.

– Его нет, не я придумала эти правила, – я пожала плечами и улыбнулась ему.

Ладимир стоял еще несколько минут. Он раздумывал. И я уже решила, что он такой же скучный, как и все другие, но ошиблась. Ох, как же я ошиблась. Ладимир вскинул голову и посмотрел на меня, его взгляд был переполнен решимостью.

– Я согласен.

Два слова, сломавшие его жизнь. Два слова, подарившие жизнь ей.

– Когда ты приступишь к ритуалу, ведьма?

– Ты действительно думаешь, что в моих интересах погубить твою душу, а после воскресить невестушку? – Я поднялась со стула и положила ладонь на грудь настоящего воина. – Я назвала плату, которую потребует магия, но я не сказала цену, которая нужна мне. Я не добрячка, помогающая из лучших побуждений. Я – ведьма, которая порой дает что-то людям, получая взамен нечто интересное.

Ладимир был высок, выше меня на целую голову, а под своей ладонью я чувствовала его мышцы и то, как вздымается его грудь.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, – тогда я на секунду задумалась. – Я хочу, чтобы ты служил мне какое-то время.

На самом деле я надеялась, что он передумает. Я надеялась, что он не захочет умирать, ради той, которую больше никогда не увидит. Тогда я надеялась, что он влюбится в другую, в меня. Было в этом какое-то сладостно-болезненное желание, стать желанной тому, кто когда-то любил другую. Я могла бы его приворожить, могла бы стереть память, но тогда мне не казалось это таким интересным. Я жила в одиночестве очень долго, и мне захотелось поиграть на чувствах этого воина, пришедшего прямо в лапы к кровожадному пауку.

– Ты будешь служить мне, выполнять мои приказы. Ты должен будешь стать моим верным воином. Быть может тогда, я решу, что ты достоин того, чтобы я оживила твою невестушку.

И тогда Ладимир посмотрел на меня с той ненавистью, с которой смотрят на своего самого страшного врага, понимая, что от него сейчас зависит твоя жизнь. Ладимир возненавидел меня в ту минуту, но это не расстраивало, скорее забавляло. Пусть ненавидел, пусть презирал, но все равно его жизнь была в моих руках.

– Откуда мне знать, что ты сможешь пробудить человека?

– Воскрешение, мой дорогой, подвластно не всем, но я одна из тех, кто без труда справляется с оживлением мертвых, – я подошла к окну, там, на подоконнике, отыскала мертвую муху и подняла ее на ладони. – Видишь, она мертва. У нее маленькая скупая душа, можно даже сказать, что ее совсем нет. Для нее даже не нужен особый ритуал.

Я положила муху в центр стола, зажгла одну свечу и принялась расчесывать свою ладонь. Незажившие толком раны тут же стали кровоточить. Ладимир смотрел на мои действия, не отворачиваясь. Я своей же кровью нарисовала вокруг мухи круг. Затем стала шептать заклинание, призывая к помощи одного из своих демонов. Свеча погасла. Муха поднялась на лапки, сделала пару неуверенных шагов, а после начала кружить по кухне.

Ладимир какое-то время смотрел на муху. Он будто хотел проверить, что она не помрет опять.

Я с деловитым видом убрала свечу и стала вытирать со стола. Я обычно не колдовала в кухне, но вести его в свою «мастерскую» мне показалось лишним.

Ладонь кровоточила.

– Если ты можешь оживлять мертвых, то почему же не заживишь свои раны? – все еще не верил в мои силы он.

– Потому что эта плата. Что ты знаешь обо мне, Ладимир?

– Ты ведьма, – мужчина слегка пожал плечами. – Говорят, что у тебя в попечении имеется триста демонов.

– У меня с одними сделки, – я слегка покачала головой. – Другие мне подчинились добровольно. Так или иначе, когда я колдую для себя, нужна плата. Я даю магии свою кровь.

Я встряхнула рукой, кровь уже практически остановилась. То, что не было доступно глазу Ладимира, напилось.

– Итак, воин, – я обошла Ладимира по кругу. – Согласен ли ты на сделку? Ты служишь мне, в конце погибаешь, но твоя невестушка оживает.

– Согласен.

Ни минуты не колебался. Даже не думал сомневаться в своих словах. И тогда я невольно задумалась: «кем же была эта девушка?» Сердце кольнула зависть. Ради меня никто никогда не будет так рисковать. Никто никогда не станет пытаться защитить меня своей грудью и не умрет за меня. И я захотела обладать Ладимиром еще больше. Он же даже не догадывался о моих мыслях. Все, чего он хотел, это воскресить ту, которую любил больше жизни.

***

Я давала Ладимиру поручения, которые были абсолютно бессмысленными. От нарубки дров до протирания полов. Порой он отправлялся на охоту. Привозил дичь и травы, которые я просила. Он смотрел на меня хмуро, но никогда не говорил ни слова против. Мне было интересно, как далеко он сможет зайти.

Желание проверить, на что еще сможет пойти этот человек, овладевало мной с каждым днем все больше. Он обедал и ужинал со мной за одним столом. Когда он отказывался от еды, мне приходилось заставлять его взять хоть что-то.

День за днем мое любопытство росло. И однажды за ужином я спросила его напрямую, на что он способен пойти.

– О чем ты? – Ладимир слегка сощурил глаза, предчувствуя неладное.

– Если я прикажу убить человека, убьешь? – Я ждала его ответа, затаив дыхание.

– Тебе доставляет удовольствие мучить меня, не так ли?

Я слегка отодвинулась от стола. Хотел ли я его мучить? Нет. Получилось ли так? Да. Мое праздное любопытство заставляло думать Ладимира, будто я насмехаюсь над ним. И это меня очень забавляло.

– Мне интересно, что такого в этой девушке, что ты согласен умереть? Мне интересно, как далеко ты сможешь ради этого зайти? Мне интересны отношения между мужчинами и женщинами в целом, – попыталась объяснить ему я.

– Тебе интересно? Не стоит, ты никогда не найдешь ответы на свои вопросы, потому что тебе всего этого никогда не понять, – он говорил и смотрел на меня свысока, а слово «тебе» буквально выплюнул.

Зря. Он разозлил меня в тот момент. Я не всегда хотела быть ведьмой. И у меня могла бы быть сейчас семья, любящий муж и ребенок. Но у меня отняли право на такое будущее, и Ладимир не имел права мне на это указывать. Я медленно поднялась со своего места. Ярость была такой сильной, что ее почувствовали вороны за пределами избы. Они начали кричать, вновь превращаясь в облако над моим домом. Еще никто из людей не имел право говорить со мной в таком тоне. Это злило, но одновременно будоражило.

– Как же далеко ты сможешь зайти? – слова мои звучали холодно, они осыпались на пол, словно медные монетки. – Давай проверим. Принеси мне сердце Якова.

Я не хотела этого. Конь мне нравился. Но мне хотелось посмотреть на действия Ладимира. На то, какие эмоции будут на его лице, и сможет ли он занести клинок над сердцем своего друга. Ладимир смотрел на меня с нескрываемой злобой и ненавистью. А в моей душе что-то клокотало и просилось наружу. Магия, которая может убить. Но чем же именно была вызвана эта магия? Тогда я не знала.

Ладимир медленно поднялся. Взял со стола нож и пошел во двор. И тогда я осознала, что он действительно убьет коня. Он убьет его ради своей мертвой невесты. Убьет, потому что мне стало любопытно, как далеко может зайти Ладимир. Как выяснилось, очень далеко. Моя темнота стоит жизни ни в чем не повинному существу.

Я выбежала во двор. Мужчина гладил коня по морде. Когда я вышла, Ладимир занес нож, смотря мне в глаза, будто говоря: «смотри, как далеко может зайти человек ради своей любви, ведьма». Конь испуганно сделал несколько шагов назад. Я чувствовала, что бедняга не может понять, за что его хозяин хочет с ним так поступить.

На лице Ладимира не дрогнул ни один мускул, когда он практически нанес смертельный удар.

– Остановись! – от моего вскрика конь встал на дыбы, и Ладимир лишь поцарапал зверю грудь.

Я спустилась с лестницы и практически бегом бросилась к коню. Он ржал и пытался сорваться с поводьев. Ладимир сделал несколько шагов назад, чтобы Яков не задел его копытом. Я схватила поводья, но зверь был сильно напуган. Он задел копытом мою ногу, и я невольно упала перед ним на колени.

Яков встал надо мной на дыбы. Всего одно мгновение и я бы могла оказаться у коня под копытами. Ладимир с силой схватил меня за плечо и откинул назад. Мир будто замедлился и я увидела, как мужчина перекатился сам. Яков не задел его.

Я поднялась на ноги.

– Яков! Тише, тише, – я осторожно направилась к коню, тот перестал вставать на дыбы и смотрел на меня большими глазами, в которых отчетливо читался ужас. – Тише, Яков. Прости меня.

Я осторожно протянула руку и погладила коня по морде. Он испуганно отскочил, и я принялась шептать успокаивающие слова. В основном я просила у Якова прощения и говорила, что Ладимир не виноват. Я знаю, меня конь понимал.

Рана у Якова была не очень глубокая, но кровь из нее текла весьма обильно. Я зажала рану руками и принялась шептать заговор, чтобы залечить ее. Яков уже успокоился и смиренно стоял, ожидая, когда я покончу с этим. Грудь коня тяжело вздымалась.

– Молодец, Яков, – я залечила рану коня и прижалась лицом к его морде. – Прости.

Я отошла от него, слегка прихрамывая на ногу, подобрала подол своего платья и поняла, что на меня пристально смотрит Ладимир.

– Конь ни в чем не виноват, – произнесла я, словно оправдывая то, что не дала ему погубить Якова, хотя сама же это приказала, и направилась обратно в дом.

Сердце мое стучало, больно ударяя по ребрам. Тук-тук. «Ладимир меня спас от копыт коня». Тук-тук. «Я чуть не убила Якова». Тук-тук. «Зачем же я все это делаю?»

Впервые за свою жизнь я задумалась, все ли я правильно делаю. Я ведьма, но я не выбирала этот путь. Я злая, но во мне кричат демоны. Почему я вдруг стала сомневаться в себе?..

Ладимир не дал Якову растоптать меня. Я бы могла ликовать и думать, что он спас меня, потому что не хотел моей смерти. Так оно и было. Но вовсе не по той причине, по которой бы мне этого хотелось. Ладимир сделал это, потому что я была единственной, кто сможет оживить его невесту.

Я прошла в свою «мастерскую» и устало упала в кресло-качалку. Меня окружали амулеты, обереги, травы и прочие «ведьмовские» штучки. На лице моем играла улыбка. Я не знаю, чему я тогда улыбалась. Ладимир не высказывал мне никаких знаков внимания, но я узнала, на что он способен. Этот человек казался мне весьма интересным неспроста. Впервые я видела кого-то, влюбленного настолько, что остальные жизни не имели для него никого значения. И чем сильнее Ладимир показывал свою любовь к той девушке, тем сильнее мне хотелось занять ее место.

И если у меня не получится сделать это «по-человечески», я сделаю это магией. Болезненное желание заполучить воина было настолько сильным, что я невольно задумалась: «Не это ли есть любовь?» Но это была вовсе не она. Я хотела заполучить то, чего у меня просто так никогда не будет.

Ладимир стал для меня целью, заполучить которую, в итоге я так и не смогла.

***

Я доплетала венок, продолжая раздирать шипами свои руки. Вороны уже не кружили над домом, ночной туман окутал Северный лес, а Яков спал во дворе.

Ладимир пришел ко мне и облокотился о дверной косяк. Он молча смотрел на мои действия.

– Ты по делу? – не оборачиваясь к нему, произнесла я.

– Для чего ты это делаешь? – казалось, он действительно не понимает, зачем я плету венок из шиповника.

– Терновый венец, – начала я. – Символизирует муки святых. А вот венец шиповника, – я сделала небольшую паузу. – Надевается на головы тех, кто умер, прибегая к темным силам**.

Какое-то время Ладимир смотрел на меня, будто пробуя слова на вкус. Он оценивал мою речь и наконец, осознал, что венок плетется для него.

– Или, быть может, ты передумал? – я затянула последний узел и обернулась к воину.

– Нет, ничто не заставит меня изменить решение, – Ладимир говорил уверенно и смотрел мне прямо в глаза.

Это меня тоже будоражило. Глаза у меня черного цвета, такой неестественный оттенок отпугивал людей. По легендам считается, что если посмотреть в черные глаза, то можно навлечь на себя проклятия. Ладимир знал это поверье, но в глаза мои смотреть не боялся.

Он совершенно не боялся ни меня, ни моей магии. Ему были лишь нужны чары, которые пробудят его невесту. О ней я тоже хотела разузнать, как можно больше.

– Подойди сюда, если тебе нечего мне более сказать, я сама задам тебе вопросы.

Ладимир послушно прошел в «мастерскую» и сел на свободный стул. Я встряхнула руками, чтобы невидимые Ладимиру существа отступили, и дали ранам зажить.

– Расскажи мне, – попросила я. – Кем же была твоя невеста?

Ладимир молчал какое-то время. Я так и не смогла понять, вспоминал ли он ее, или же раздумывал, что мне можно рассказать. Наконец, он вскинул голову и заговорил тем своим сильным и суровым голосом воина, но уже к концу его голос надломился, и я отчетливо слышала нотки грусти и нежности.

Тогда я узнала, что девицу звали Светланой. Она являлась дочерью одного боярина, была невероятно мила, и в жены ее хотели взять многие мужчины. Светлана и Ладимир встретились, когда войско Ладимира было в их вотчине проходом, собираясь идти дальше на Север, ибо там была угроза. Пара встретилась, и оба, как это бывает в сказках, влюбились друг в друга с первого взгляда. Как оказалось позже, угрозы никакой не было, всего лишь ложная тревога, и Ладимир вернулся обратно к Светлане.

Эта история могла бы быть красивой и счастливой. На первой части я даже немного заскучала. Все было так обыденно, что мне показалось слишком неправильным. Ладимир должен был хотя бы спасти Светлану от пожара или дикого зверя. Они должны были встретиться ярко и броско, а не так, как встретились до них еще многие возлюбленные.

Но затем Ладимир продолжал свой рассказ. И вторая часть, признаю, понравилась мне намного больше. В ней было много печали и скорби, а также людей, и открылась та сторона их сущности, которая показывает всю алчность в них. Воин мой был одним из лучших, он был сильным, и армия не хотела, чтобы он стал уделять семье больше времени, чем защите своей родины. Так и осталось неясным, кто из войска решил это сделать, но так или иначе, это произошло.

– В кубок, который предназначался Светлане, подлили яд. Светлана скончалась за три дня.

Последние слова дались Ладимиру с трудом, и на какое-то время он сжимал кулаки и смотрел в одну точку. Он винил себя в смерти своей невесты и никогда не сможет себя простить. Все это было настолько печально, что вновь праздное любопытство охватило меня. Мне захотелось заглянуть в саму душу воина и узнать, есть ли еще хоть шанс заставить его забыть Светлану.

Я осторожно поднялась со своего стула и направилась к Ладимиру. Он посмотрел на меня, и в глазах его отразилось непонимание. Я попросила воина встать. Он подчинился. Я провела своей израненной рукой по его щетине, изучая и чувствуя, как колючая борода щиплет мои руки. Это опьяняло, и я осторожно приблизилась к лицу Ладимира.

Он попытался отодвинуться, но я сказала ему стоять на месте. Воин застыл, словно каменная статуя, не понимая, чего от него хочет ведьма. Но я-то знала, что было мне нужно. Нежно я поцеловала его. Он был теплым и на вкус напоминал кедровые орехи.

Жар, исходивший от него, опьянял мой рассудок. Я пробовала на вкус его губы и в один миг поняла, что он отвечает. Его рука оказалась на моей талии, другой он взял меня за подбородок. От него исходил легкий запах пота и подсолнухов. Щетина покалывала меня, но это не мешало ощущать то головокружительное чувство, которое бывает при столь близком контакте. Я даже чуть не забыла, зачем это сделала. Но потом вспомнила.

И пока Ладимир находился под колдовскими чарами и думал, что никогда не чувствовал губ слаще моих, я исследовала его душу. Она была потемневшей, изношенной и потрескавшейся по краям. Он так сильно и отчаянно любил Светлану, что с ее уходом все краски обесцветились, а душа сгорела заживо. Не рассыпаться ей помогала лишь вера, что он все исправит, что однажды Светлана сможет раскрыть глаза и вдохнуть полной грудью.

Боль его утраты затмила все. Мне не было места в его сердце, если бы только… если бы только я не применила магию, как делала это сейчас, хоть и неосознанно. Любой, кто находился слишком близко к ведьме, думал, что она прекрасна.

Я нехотя отступила и убрала свою руку со щеки Ладимира. На ней остался небольшой отпечаток моей крови от ран из-за шипов. Как только я разорвала наш поцелуй, Ладимир отшатнулся и возмущенно посмотрел на меня. Он не понял, что я исследовала его душу, но точно осознал, что что-то не так.

– Что ты сделала? – он говорил тяжело и сухо.

– Лишь вновь проявила свое любопытство, мне стало интересно, каков ты на вкус.

А ведь он только что рассказал мне о Светлане. А я тут же его поцеловала. Но какая бы душа не была, всегда есть шанс на ее исцеление. И я попробовала самый честный из ходов.

– Я бы могла тебе помочь другим способом. Если бы ты позволил, я бы могла заставить тебя забыть о Светлане, и ты бы зажил новой жизнью. Вернулся бы в свои края и жил бы так, как жил до встречи с ней.

Тишина в «мастерской» была вязкой и расплывчатой. Ладимир смерил меня презрительным взглядом и буквально выплюнул:

– Тебе не понять этого, ведьма, – затем он вышел прочь.

И он был прав. Я не понимала тогда и не понимаю сейчас, как можно любить мертвого человека? Он ушел, растаял дымкой и от него остались лишь воспоминания. Любить воспоминание можно, можно их лелеять и беречь. Но я никогда не смогу понять, как можно любить мертвеца.

Как только Ладимир вышел из комнаты, я заперла за ним дверь и выглянула из окна. Подозвала одного из воронов. Никто из них не шелохнулся, знают, что я не буду звать их ради угощений. Поэтому мне пришлось достать из шкафа несколько кусков черствого хлеба. Две глупые птицы сорвались с места, где их ждала неминуемая смерть. Я заставила остановиться их сердца под моими окнами. Затем затащила пернатых в «мастерскую», закрыла окна и принялась за создание приворота.

Я черная ведьма, мало моих заклятий может обойтись без крови и жертвоприношений. Я так привыкла к этому, что всего два ворона были таким пустяком.

Ладимир должно быть уже спал, когда я закончила. На руках моих был кубок с вороньей кровью на дне, с примесью ночной росы и слез золотой жабы, что обитает только в этих местах. Незримой тенью один из моих демонов дул на кубок, заставляя жидкость бурлить и пениться.

Я шла на все, чтобы заставить Ладимира забыть ту девушку. Я думала, что человеческие чувства легки, а управлять ими просто. Ладимир был тем, кому было суждено поменять мое мнение, хоть и ненамного. Но тогда я была довольна собой и верила в свои силы.

***

Утром я дала Ладимиру испить вино с приворотной кровью. Я наблюдала за тем, как Ладимир пил, и душа моя наполнялась триумфом. Я смотрела, как винная капелька стекала по подбородку воина, как он осушил кубок и со звоном поставил его на стол. Тыльной стороной ладони Ладимир вытер рот и посмотрел на меня. Взгляд его блуждал и не мог сфокусироваться.

– Что это? – спросил он осипшим голосом.

– Обычное вино.

– Лжешь, – Ладимир схватился за голову, попытался подняться, но пошатнулся.

– Спи, – нежно прошептала я, и воин упал без чувств. – Спи, мой дорогой Ладимир.

***

Я сидела рядом с Ладимиром и влажным полотенцем протирала пот с его лба. Я не помнила, когда последний раз использовала приворот и начинала волноваться, все ли пошло как надо. Темная ведьма с тремя сотнями демонов волнуется, получился ли у нее приворот. Теперь-то мне смешно это вспоминать.

Но даже беспокойство не мешало мне любоваться воином. Я впитывала глазами черты его лица, чтобы они навсегда отпечатались в моей памяти. Изгибы его губ, разрез глаз и густые золотистые брови. Все казалось мне важным, даже бисеринки пота, выступившие над верхней губой. Ладимир был похож на статую, выкованную каким-то великим мастером.

Когда Ладимир приоткрыл глаза, я склонилась к его лицу. Его янтарные глаза были такими чистыми, что на секунду меня кольнула совесть за свои деяния. Но я быстро смогла себя убедить, что все это делается не столько для меня, а сколько ради самого Ладимира.

Воин сел в постели и с тяжелым вздохом дотронулся до своего лба. Я находилась рядом, замерев, ждала его последующих действий. Наконец, Ладимир посмотрел на меня и губы его тронула улыбка. Он протянул ко мне свою руку и дотронулся до щеки.

– И почему я раньше не замечал, как ты прекрасна, – затем он на секунду стих и впервые назвал меня по имени: – Рогнеда*.

По телу моему прошла дрожь. Ладимир был влюблен меня. Хоть и на короткое время. Хоть и из-за магии. В тот момент все мое существо ликовало.

Как бы сильно не был Ладимир предан своей невесте, против магии он был бессилен. Я так думала. Я решила его судьбу за него, расписав все так, как хотелось мне.

Я протянула руку к его лицу. Порезы от шипов практически зажили, поэтому щетина воина уже не щипала мои руки. Ладимир придвинулся к моей ладони, словно большой кот, требующий ласки.

«Ай-ай, я перестаралась с заклинанием».

Ладимир смотрел на меня, и в его взгляде я видела только нежность и желание. Что-то в груди у меня трепетало.

Я придвинулась к нему еще ближе. Мы вновь поцеловались. Его мягкие губы были такими нежными, что даже колючая щетина не мешала. Его ладонь опустилась на мою спину. В тех местах, где он касался меня, по телу пробегали мурашки. Дышать было тяжело. А Ладимир и не собирался останавливаться. Я сделала это с ним.

Он целовал меня нежно, будто боясь сделать больно. Его руки блуждали по моей спине и плечам, и там где он прикасался, я чувствовала жар. И тогда я решила, что если что-то пойдет не так и Ладимир со мной не останется, я заберу у него кое-что. Я оставлю себе кое-что, что будет всегда напоминать мне об этом воине.

Руки Ладимира вдруг перестали меня изучать, и он разорвал поцелуй. Я посмотрела в его глаза и поняла, что той пылкой любви в них больше нет.