Текст книги "Находка"
Автор книги: Джейма Луковка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Глава 1. Анхели и новая соседка
Это был особенно прекрасный осенний день. Небо было равномерно серым. Дождь легким. Воздух освежающим. Анхели вышла из дома под невесомые прохладные капли и глянула себе под ноги. Резиновый сапог самым носком щелкнул по неглубокой луже и по ее отражению пошли волны, коверкая его. Волна за волной лицо в отражении приобретало кривые гримасы. Капли дождя дополняли сумятицы лужному зеркалу. Анхели оторвала взгляд от лужи, щурясь, взглянула в небо. Затем осмотрелась вокруг. Да, это особенно прекрасный осенний день! Только в такой день и можно ощутить покой природы, да полюбоваться разноцветьем зонтов.
Мимо Анхели, старательно отворачиваясь, проскочил человек под розовым зонтом.
– Здравствуй, Далини, – поздоровалась Анхели, но ей не ответили, лишь ускорив шаг.
Анхели была бетой, а Далини была омегой, только на два года старше. Далини было уже двадцать два, а вот Анхели двадцать ровно. Далини была красива, но отчего-то всегда очень смущалась и прикидывалась глухой. Анхели лишь однажды удалось поговорить с омегой. Правда, совсем недолго. Омега сильно смутилась, узнав, что Анхели бета и замолчала, а потом ее кто-то позвал и она убежала. С тех пор Далини всегда смущалась и убегала, куда-то торопясь. Анхели ее не винила за это. Мало ли какие у той были причины. Ну, смущена и смущена. Не хочет говорить? Ну, что ж, иногда и Анхели любила помолчать.
Далини очень скоро скрылась из виду, мелькнув на прощание ярким зонтом. Анхели же натянула капюшон, перешла дорогу и прошла на детскую площадку. Там под качелями разлилось лужевое озерцо. Бета присела возле него на корточки. В озерце, разбиваемом тонкими капельками дождика, отражались голые ветви дерева. В воде плавали еще желтые листья. Анхели подняла голову, взглянула на дерево. Вот оно стоит пустое без единого листа, а вот здесь, в луже, оно все еще с листьями. Анхели поводила пальцами по воде. Отражение исказилось, со дна озерца поднялась грязь. А вот теперь дерево осталось только одно, потому что зеркало воды пропало.
Анхели улыбнулась и поднялась на ноги. Протопав в высоких резиновых сапогах по луже, она разогнала листья и окончательно взбаламутила воду. Выйдя на сушу, бета пошла дальше. Двор, остановка, еще одна, желтый автобус, красивая машина, лохматая собака, кто-то потерял перчатку. Анхели уже прошла было мимо, но затормозила. Сделала шаг назад, присмотрелась к потерянной вещи. Вишневая бархатная перчатка с красивой вышивкой. Размер маленький – не альфья. Бета подняла перчатку, встряхнула ее и спрятала в карман.
Анхели любила такие вещи – кем-то утерянные, имеющие свою историю, а может причину. Однажды, например, ей попалась на глаза утерянная кем-то золотая ручка. На ней были инициалы и красивая резьба. Анхели долго думала, кому бы она могла принадлежать – альфе или омеге, а может быть бете? Это, безусловно, был подарок! Анхели была в этом уверена. Она иногда пыталась представить, сильно ли человек расстроился, утеряв этот подарок. Иногда она думала, что ручка и вовсе не была потеряна. Может быть, ее выбросили? Обиделся человек на дарителя и выбросил. А почему обиделся? Может, был предан? Или был не понят? Или настроение было плохим? Или все же человек ее потерял? Интересно.
Анхели достала из кармана перчатку. Рассмотрела замысловатую вышивку. Эта точно утеряна! Ведь если бы выбросили, то обе, а тут только одна! Интересно, подарок или нет? Свернув влажную вещичку, Анхели снова спрятала ее в карман. Ноги тем временем вели по узкому тротуару. Намокший велосипед, старое такси, мокрая ворона, букет разноцветных зонтов. Розовый, красный, оранжевый, синий, серебристый, зеленый, желтый с улыбкой. Кондитерская.
Анхели всегда останавливалась возле кондитерской, чтобы поприветствовать кондитера. Кондитер был застенчив. Он стеснялся улыбаться и чаще хмурился. Говорить он тоже стеснялся, лишь бурчал что-то тихонько и махал на Анхели рукой. Анхели недолго стояла возле большого окна в кондитерскую, улыбаясь кондитеру. Затем, махнув ему рукой, уходила. Она проходила мимо больших витрин, улыбалась людям, иногда махала им рукой, иногда здоровалась, и иногда ей отвечали. Люди всегда торопились, часто отводили глаза, отчего-то смущаясь. Анхели знала, что она одна такая – не стеснительная, улыбчивая, приветливая. Но, так или иначе, ей не было одиноко. Ей всего двадцать лет, она еще обязательно встретит такого же человека, как она. Тот станет ему другом. Или подругой. Обязательно станет. Вот это будет встреча!
За такими мыслями бета возвращалась домой той же дорогой. Она прощалась с постовым полицейским на одном из перекрестков, с кондитером в кондитерской, гладила лохматую собаку. Дома она снимала куртку и сапоги. Она наливала себе чашку сладкого чая, шла в комнату и включала телевизор. Колонки у телевизора были сломаны, но зато там можно было увидеть, как люди улыбаются.
Сегодня, в этот прекрасный осенний день, Анхели так же, как и прежде, вернулась домой, сняла верхнюю одежду, налила сладкий чай, включила немой телевизор и удобно устроилась в глубоком кресле. Красивая омега, широко улыбаясь, легко танцевала где-то на пляже. Возле моря? Или возле океана? Там сейчас было тепло, несмотря на осень. Анхели помнила, как учительница когда-то рассказывала и про море, и про океан, и про песчаные берега. Еще она показывала фотографии и рассказывала много разных историй, а бета слушала ей и пыталась понять, как это, когда песок горячий, а вода бескрайняя. Анхели улыбнулась воспоминанию, с удовольствием отпила из чашки горячий чай. Так странно, ей тут прохладно, а ей, омеге из телевизора, там тепло. Или может быть жарко, а рядом много воды и у нее совсем нет второго края.
Мысль оборвал шум, доносящийся из-за входной двери. Анхели прислушалась. Шумели на ей этаже. Это было странно. На этом этаже жила только она, соседние квартиры вот уже пару лет как были пусты. Бета отставила чай, поднялась из кресла и подошла к входной двери. Отперев замок, она широко распахнула дверь и встретилась взглядом с незнакомкой.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Анхели и добродушно улыбнулась незнакомой омеге.
– Оу, привет, звиняй за шум, – омега улыбнулась в ответ. – Меня зовут Лори, я твоя новая соседка, буду жить здесь, – она указала на дверь напротив. – Прости за шум. Шкаф такой тяжеленный, но он мне очень нравится. Он, вообще-то старинный и очень дорогой. Это типа наследство от бабули. Хотя не совсем наследство, бабуля-то еще живехонькая, – Лори на последних словах склонилась к Анхели и поиграла бровками.
– Понятно, – улыбнулась Анхели. – Меня зовут Анхели. Я живу в этой квартире, она посмотрела на свою дверь. – В сорок первой, – четко проговорила она, а затем вернула взгляд к новой соседке. – А что с твоими бровями? Это нервный тик? Я знаю хорошее успокаивающее средство. Хочешь, приготовлю?
– Чо? – Лори вскинула бровь, осмотрела новую соседку с головы до ног. Чуть вьющиеся волосы собраны в аккуратный низкий хвост, старинные очки в роговой оправе, поношенные голубые джинсы, чистая, но застиранная рубашка, застегнутая на все пуговицы, валенки с утятами. Ботанша или психичка? Омега принюхалась к новой соседке и, вздрогнув, отшатнулась от нее.
– Я говорю про успокаивающее средство. У меня есть рецепт. Хочешь, приготовлю? – повторила Анхели и улыбнулась, будто не замечая реакции Лори.
– О-о-о, – тихо протянула Лори, после чего сделала небольшой шажок назад, не спуская взгляда с беты. – Нет, не надо средство, – пониженным и очень спокойным голосом проговорила она. – У меня свое есть, – она покивала своим словам, при этом отходя от новой соседки еще подальше. – Но спасибо за предложение, – добавила она и, нырнув в свою квартиру, захлопнула дверь.
Анхели, перестав улыбаться, с непониманием посмотрела на закрытую дверь. Пожав плечами, она развернулась и отправилась к себе. Чай, наверное, уже остыл. Жаль. Но ведь можно налить новый. Анхели приободрилась и пошла в кухню, чтобы приготовить себе новый чай.
***
Утро Анхели встречала рано. Она просыпалась в шесть часов утра, стояла под душем тридцать минут, вытирала тело, надевала домашнюю одежду, готовила и ела кашу, пила чай и выходила на балкон. Тридцать минут она стояла на свежем воздухе, глубоко вдыхая и медленно выдыхая. После этого она проходила по своей квартире.
Гостиная. Диван, кресло, журнальный столик, горшок с "Венерой", немой телевизор, закрытый стеллаж, настенные часы. Спальная комната. Кровать, тумбочка, письменный стол, стул, шкаф с бельем и одеждой, гладильная доска, утюг. Коридор. Коридорная стенка, зеркало, табурет, этажерка с обувью, ботинки, сапоги. Кухня. Кухонный гарнитур, стол, два стула, плита. Ванная комната. Унитаз, ванна, стиральная машина, сушилка, зеркало, полочка, крючок со щеткой для тела, крючок с халатом, крючок с полотенцем, крючок с туалетной бумагой, урна.
В квартире была еще одна комната, которую Анхели называла своей сокровищницей. Входила туда бета лишь для того, чтобы устроить приют новой найденной вещи и раз в месяц устраивала генеральную уборку. На двери этой комнаты висел календарь с графиком уборки, а так же был деревянный карман, в котором бета хранила толстый перечень всего, что находилось в комнате.
Находя для себя дела, Анхели сразу принималась за них. Сегодня она вымыла ванную, рассортировала белье и загрузила стирку. Затем сверилась с календарем и отправилась в гостиную. Сегодня был день подкормки ее "Венеры". Венера была домашним растением, а в последние годы и единственным другом. С Венерой можно было разговаривать. Она никогда не перебивала и слушала внимательно. Венере можно было рассказать обо всем. Она никогда не выдавала секретов. Венера была красива, молчалива и верна. Благодаря своевременной подкормке и поливке, Венера была всегда зеленой, пышной и радовала не только душу, но и глаз.
Анхели уже поздоровалась с Венерой и рассказала о том, чем сегодня подкормит ее, как в дверь позвонили. Бета посмотрела на часы. Половина девятого. Посмотрела на календарь. Двадцать восьмое сентября. Кто мог придти к ней в этот день и в это время бета не знала. Сняв перчатки, в которых обычно ухаживала за растением, она прошла в коридор, посмотрела в глазок, а затем широко распахнула дверь.
– Утречка, Хелли, – поздоровалась новая соседка и отошла назад.
– Анхели, – добродушно поправила бета. – Меня зовут Анхели. Доброе утро, – она улыбнулась Лори и та в ответ тоже улыбнулась.
Анхели надеялась познакомиться с Лори ближе, но вот уже целую неделю не могла этого сделать. Утром омега просыпалась поздно, а после этого сразу убегала по делам. Вечером она, ссылаясь на переезд и другие важные дела, пряталась в квартире, а сама к Анхели ни разу не обращалась. Анхели же лишь понимающе соглашалась. Личные дела – это очень важно. У всех они разные, маленькие и большие, но непременно важные. Она старалась не отвлекать соседку и не тратить ее время. В конце концов, Лори ведь только-только переехала, так что у них еще будет время познакомиться ближе.
– Хелли? Анхели? Какая разница? Это же одно и то же, – проговорила Лори, дернув плечом. – Слушай, не уверена вообще по адресу ли я, но тут такое дело, – она шумно вздохнула. – Я только приехала в Реанапос и еще не в курсе чо тут как. Мне, короче, работу нужно найти. Точнее вообще-то я уже кое-что нашла, но это находится у черта на куличках. А машины у меня еще нет. Короче! Ты номер таксэйшена какого знаешь?
– Такси? – неуверенно переспросила Анхели.
– Ну да, ну да, такси. Так чо знаешь, нет?
– Знаю, – согласилась Анхели. – Такси для омег…
– Та пофигу для омег не для омег, просто любую машинку, – перебила Лори.
– С удобствами – такси "Время", "Мое", "Сирена"…
– Любое, Хелли, любое, – вновь перебила Лори, – только недорогое.
– Такси "По свету". Недорогое. Поездки не только внутри города, но и…
– Телефон? – вновь нетерпеливо перебила Лори и приготовилась набрать номер в своем телефоне.
Анхели послушно перестала рассказывать об удобствах именно этого такси и четко, по одной цифре, проговорила номер телефона такси. Она едва успела открыть рот, чтобы снова предложить Лори свое успокаивающее средство, как та махнула рукой и тотчас скрылась в своей квартире, договариваясь о поездке в такси. Анхели пожала плечами. Дела не ждут. Впрочем, и у самой беты сегодня тоже были дела. Она закрыла дверь и отправилась к Венере. Надев перчатки, она принялась за дело. Шепотом она рассказывала верному другу о новой соседке и о тех двух разговорах, что произошли между ними. Венера внимательно слушала, загадочно шуршала листиками в ответ и, казалось, становилась пышнее.
– Вот и все, моя пышечка, – улыбнулась Анхели растению. – Теперь ты сыта и в курсе всего.
Бета сняла перчатки, затем прибрала в гостиной. Выгрузила выстиранное белье из стиральной машины и загрузила в сушилку. Несколько минут, она прислушивалась к звуку сушилки, ожидая окончания ее работы. Когда же это произошло, она вытащила чуть влажное белье и сложила его в корзину. Вместе с корзиной она прошла в спальную комнату, достала гладильную доску и включила утюг. Гладить белье Анхели нравилось. Нравилось и складывать его. Ровно. Уголочек к уголочку. Нравилось открывать шкаф и складывать в него чистое и отглаженное белье.
Закончив с этим, бета отправилась в кухню. Долго листала книгу рецептов, выбирая, что приготовить на обед, а что на ужин. Затем, тщательно взвешивая ингредиенты, готовила. Затем обедала, отдыхала полчаса перед немым телевизором и отправлялась на прогулку.
Глава 2. Шумная соседка и сокровищница
Анхели ворочалась с боку на бок в тщетной попытке уснуть. В квартире у новой соседки было шумно и это отвлекало ото сна. Несколько раз Анхели вставала с постели и отправлялась в кухню. Маленькими глотками пила воду. Сидела несколько минут за столом. Ополаскивала стакан. Посещала туалет. Снова ложилась. Через несколько минут повторяла ритуал.
Настенные часы показывали половину третьего ночи, когда Анхели, поднявшись с постели, переоделась из пижамы в домашнюю одежду и отправилась к новой соседке Лори. Пройдя общий коридор, она постучала в дверь. Дверь открыл незнакомый альфа. Шум мгновенно усилился. Лори, смеясь, оттолкнула незнакомого альфу от двери и выглянула в коридор.
– Лори, я не могу уснуть, – проговорила Анхели.
– Тебе спеть колыбельную? – спросила соседка, вопросительно глянув на бету.
– Нет. Не надо петь мне колыбельную, – отозвалась Анхели. – У тебя очень шумно, из-за этого я не могу уснуть. Сейчас ведь половина третьего. Ночь. Надо спать.
– Эт чо за ботаничка? – в дверь высунулся рослый альфа. У него был неприятный запах изо рта и Анхели отступила назад.
– Соседка моя. Бета, – отмахнулась Лори. – Не сердись, – обратилась она к Анхели, – мы уже скоро заканчиваем, – пообещала она и закрыла дверь.
Сквозь тонкую преграду Анхели услышала возмущенные голоса, а затем смех Лори и ее слова о том, что она приврала и вообще, скоро – понятие растяжимое. В ответ ей так же посмеялись. Анхели же выслушала все это и в некотором непонимании простояла под дверью соседки несколько минут. Шум не прекращался, и уснуть под такую какофонию возможности не было. Анхели подождала еще немного, а затем вновь постучала в дверь Лори. Дверь вновь открыл незнакомый человек, но на этот раз это была омега.
– Те чо? – спросила она, разглядывая Анхели с головы до ног.
– Лори, – ответила Анхели. – Я хочу поговорить с Лори.
Незнакомка обернулась внутрь, громко засмеялась, а затем повернулась к Анхели и еще раз осмотрела ее.
– Занята она, – проговорила она и закрыла дверь.
Анхели нахмурилась и вновь постучала в дверь. Дверь не открыли. Бета постояла несколько минут и вновь постучала. На этот раз она стучала громко и настойчиво. Дверь вновь распахнулась. На пороге стоял альфа с неприятным запахом изо рта.
– Бета, иди баеньки. Тебе тут делать нечего. Это вечерина для взрослых дяденек и тетенек, – криво улыбаясь и заплетаясь в словах, проговорил он.
– Я уже взрослая, – ответила Анхели. – Позовите, пожалуйста, Лори.
– Ах, скажите, пожалуйста, какие мы воспитанные, – альфа громко засмеялся, отчего его дыхание стало совсем нестерпимым, и Анхели вновь отошла назад. – Не бойся, букашка, я тебя не обижу, – проговорил альфа, заметив маневр беты.
– Я не боюсь, – отозвалась Анхели. – Просто у вас пахнет изо рта. Очень неприятно пахнет. У меня есть средство убирающее запах изо рта. Я могу дать рецепт.
– Да ты оборзела, бета! – альфа тотчас стер улыбку с лица и грозно нахмурился. – Еще раз стукнешься, руки сломаю. Пшла отсюда, тупица!
Дверь вновь захлопнулась. Анхели простояла под дверью шумной соседки еще с десять минут. Шум не прекращался, а казалось стал еще сильнее. Вздохнув, бета пожала плечами и отправилась в свою квартиру. Пройдя в спальную, она устроилась за письменным столом. Помедлила с минуту, а затем взяла в руки старенький сотовый телефон и набрала номер полиции. Объяснив полицейскому суть своего звонка и выслушав ответ, Анхели нажала кнопку сброса вызова. В полиции пообещали выслать патруль для разъяснения ситуации, и потому бета отправилась в общий коридор. Вскоре лифт привез двоих альф в черной форме со знаками отличия. Двое здоровых, словно волкодавы, альф мельком глянули на Анхели, а затем громко постучали в квартиру напротив.
Дверь долго не открывали, но при этом, убавив музыку, громко и некрасиво посылали стучавшего. Один из полицейских, не выдержав, достал оружие и, выломав дверь плечом, ворвался в шумную квартиру. Следом за ним, так же достав пистолет, вбежал и напарник. В шумной квартире стало тихо. Голоса людей и их смех тотчас оборвался. Смолкла музыка. Тишину рушил лишь недовольный голос полицейского. Анхели же довольно вздохнула, улыбнулась наступившему спокойствию и вернулась в свою квартиру. Переодевшись в пижаму, бета погасила свет и устроилась в кровати, почти сразу проваливаясь в сон.
***
Анхели вздрогнула, услышав звон будильника. Она уже давно просыпалась на две минуты раньше него, но не сегодня. Бете казалось, что она только-только уснула, а вот уже и пора вставать. Горестно вздохнув, она поднялась с кровати. С не менее горестным вздохом заправила постель и отправилась в душ. Душ немного ее взбодрил. Совсем немного, потому как нет-нет, да Анхели и начинала зевать. Во время готовки завтрака она дважды уронила ложку и запачкала пол кашей. Дважды протирала пол в кухне. После завтрака долго смотрела в чашку с остывающим чаем. Затем чай был вылит и приготовлен новый. Анхели выпила горячую жидкость и поняла, что, наконец, проснулась, а прохладная "прогулка" на балконе закрепила результат.
Обойдя квартиру, бета отметила для себя несколько дел и тут же приступила к их выполнению. После этого сверилась с графиками. Венера была подкормлена, санузел чист, продуктов для выбранных блюд достаточно, а вот в сокровищнице сегодня по графику стояла генеральная уборка. Анхели довольно улыбнулась этому. Эти дни бета любила. Помимо уборки пыли, протирания полок и полов, она занималась тем, что вновь осматривала свои находки. В голове вспыхивали воспоминания о том, где она нашла ту или иную вещь, а фантазия подсовывала все новые и новые гипотезы о том, как она была утеряна, и дорожил ли ей прошлый хозяин.
В этот день Анхели даже пренебрегала прогулкой, все свое время посвящая любимому хранилищу. Она любовно протирала и сами вещи, которые ранее еще и ремонтировала. Вот, например, золотые часы. Анхели корпела над ними два месяца, но все же смогла отладить механизм, разве что не стала менять поцарапанное стекло. Эта царапина была частью чьего-то воспоминания, и Анхели желала его сохранить. Но были в ее коллекции и совершенно новые вещи. Вот, например, альфий ботинок. Новый, блестящий, с посеребренной биркой, прикрепленной к шнурку. Кто его потерял? Почему потерял только один ботинок? Где его пара? Наверное, хозяин был расстроен. Вот пришел он домой, открыл коробку с новой обувью, а там только один ботинок. Или он, ботинок, ехал в машине доставки со своими собратьями, а на кочке машина подскочила и коробка с ботинками открылась, а на другой кочке ботинок вынырнул из машины и оставался один, пока Анхели не приютила его в своей сокровищнице. А может это был подарок? Кто-то купил в подарок ботинки. Выбросил упаковку, чтобы уложить в другую. В подарочную. А пока бегал в поисках подходящей, потерял один ботинок. Да, это сама печаль. Печальное воспоминание.
А это пирожное. Анхели старательно засушила его и хранила в вакуумном контейнере. Она нашла его в один из солнечных дней на окне кондитерской. Бета хотела вернуть это пирожное кондитеру, но тот, как бывало, от смущения нахмурился и сказал, что не может его принять. Анхели спросила, как же ей поступить с находкой, а кондитер сказал, что Анхели может оставить его себе. Пирожное вкусно пахло, а песочная корзинка так и норовила рассыпаться в руках, но бета была осторожна. Она прислушалась к совету кондитера и оставила его себе, но не смогла съесть. Это ведь ее находка, а находки она всегда сохраняла в своей сокровищнице.
Анхели не размышляла о том, кто оставил это пирожное на окне кондитерской. Не пыталась представить человека, забывшего или нарочито оставившего сладость. Не задавалась вопросами: "Кто?", "Как?", "Почему?", "Какова причина?". Анхели вспоминала аромат пирожного, рассыпчатую корзинку из песочного теста, воздушный крем и сладость вишенки, которую она, не удержавшись, лизнула в тот день. Самым кончиком языка. Совсем немножко. Просто, чтобы помнить не только запах, но и вкус. Именно поэтому, видя эту находку, она долго вздыхала рядом и совсем немножко жалела о том, что не может ее съесть. О прошлом же хозяине она так ни разу и не подумала.
Но самыми любимыми находками Анхели, не учитывая пирожное, были пуговицы. Разных цветов и размеров, матовые и глянцевые, металлические, пластиковые, деревянные, стеклянные, обтянутые тканью, кожей, мехом, имеющие гравировки, гладкие, детские, взрослые. Анхели не хранила их в коробке, потому что там терялась их красота. Каждая пуговка имела свой шнурок, который привязывался к найденному же рулю от машины, висящему над окном. Благодаря такому расположению, светящее в окно солнце еще ярче расцвечивало пуговки, а по сокровищнице гуляли яркие блики, преображая ее.
Сегодня было пасмурно и блики не гуляли. Пуговицы не переливались и будто грустили в ожидании солнечного луча. Анхели нежно спахнула пылинки мягкой кисточкой с каждой пуговки отдельно. Натерла маслом глянцевые, тщательно обработала меховые, семь пуговиц сняла и простирала, чтобы ткань на них очистилась. Просушив их полотенцем, а затем феном, повесила обратно, огладив на прощание. Затем Анхели отправилась к стеллажу с детскими игрушками. Протерла стеллаж, осмотрела игрушки, протерла резиновые и пластиковые, а с плюшевыми отправилась в ванную комнату.
Все музыкальные игрушки Анхели перешивала сразу же после нахождения. Она вспарывал им спинку, доставала музыкальную шкатулочку, а затем вшивала молнию. Выстирав и просушив игрушку, она возвращала на место шкатулку, предварительно проверив батарейки. После этого Анхели подолгу листала телефонный справочник, выбирая имя игрушке. Ей было очень интересно, могло ли такое случиться, чтобы хоть одна из найденных игрушек носила имя своего владельца. Могла ли она угадать? Хоть однажды дать то имя потеряшке, которое носил ее прежний хозяин. Анхели часто задавалась этим вопросом, но знала, что никогда не получит ответа. Когда имя было выбрано, бета доставала свой швейный набор и вечерами вышивала на лапке плюшевых потеряшек их имена, а затем вносила их в перечень.
Так же бета поступала и с пластиковыми игрушками и с резиновыми. На пластике она писала тонким маркером. Выводила красивыми буквами имя и покрывала надпись лаком, затем сушила. Для резиновых игрушек она шила бирочки, где, так же как и плюшевым зверятам, вышивала новое имя. Бирочку она вешала на игрушку.
***
Анхели как раз заканчивала сушку плюшевых игрушек, когда в ее дверь позвонили. Отложив фен и пристроив плюшевого ежика на стиральной машине, бета отправилась в коридор. Посмотрела в глазок. За дверью стояла Лори. Анхели повернула ключ в замочной скважине и отворила дверь. Лори без предупреждения замахнулась и ударила Анхели по лицу. От неожиданности бета упала на пол, схватившись за лицо. Она смотрела на злобно кричащую Лори широко распахнутыми глазами. Она ничего не слышала и лишь расплакалась от обиды. Горько, как плачут маленькие дети, с всхлипами, крупными слезами и с полным непониманием, как с ними могли так подло поступить.
От увиденной картины Лори вдруг замолчала. Она собиралась выбить всю дурь из этой тупицы, которая натравила на нее копов. Из-за ее жалобы она полночи и полдня провела в полицейском участке, объясняясь за ночной шум. Боже, да где это видано из-за глупой вечеринки вызывать копов?! Ну, подумаешь, пошумели немного, выпили, музыку послушали. Да с кем не бывает?
Когда Лори была все-таки отпущена копами домой, она была безумно зла. Масла в огонь добавил еще и Берд, который выхватил ее на пороге полицейского участка и долго рычал о происшедшем. Будто это сама Лори была виновата в том, что их замели копы. Лори вдрызг разругалась с Бердом и до кучи послала его ко всем чертям, совершенно забыв, что это альфа устроил ее на работу. Берд, конечно, такого не стерпел и мигом выпалил, что Лори уволена и сама может катить ко всем чертям. Переехала называется! Устроилась! А во всем виновата эта бета.
Лори неслась домой на всех порах, желая забить тупую дуру до полусмерти за ее выходки. Позвонив в дверь тупицы и дождавшись, когда та ее откроет, она без предупреждения замахнулась и врезала от всей души. Тупица свалилась на пол, а Лори гневно поливала ее грязью, обвиняя во всем на свете. И в тупом звонке в полицию, и в том, что она, Лори, теперь без работы, и в том, что теперь ей не на что жить, и в том, что снова придется вернуться в родительский дом в тот вонючий городишко, и даже в том, что Анхели тупая дура, идиотка, шизоидная и вообще бета. Но она резко оборвала свою речь, когда Анхели расплакалась как дитя. В голос, размазывая слезы и сопли по лицу, держась рукой за ушибленное место. Из ее глаз катились огромные слезы, она некрасиво кривилась и громко всхлипывала. От этих всхлипов у Лори вдруг внутри все в узел завязалось и самой хоть реви. Она и не заметила, как намокли и ее собственные глаза. Девчонку вдруг стало до боли жалко. Бета ведь, что с нее взять? А как она живет-то одна? У нее, у Лори, хоть башка варит. И работу она новую найдет и деньжат одолжит и устроится потихоньку. А эта? Бетой ведь и останется.
Лори о бетах знала совсем немного, только общую информацию. Беты рождались нечасто и жили изолировано. Единицы из бет имели право жить самостоятельно, но омеге их видеть никогда не приходилось. Лори знала, что беты это несостоявшиеся омеги. Рожденные без запаха, слабоумные, глупые как маленькие дети, не имеющие течек и как следствие не имеющие возможности размножаться. Бет редко растили в семьях, для них существовали специальные интернаты, где их обучали какому-нибудь делу. В восемнадцать лет бет перевозили из интерната в общежитие при какой-нибудь фабрике или заводе, где те трудились и могли приносить хоть какую-то пользу обществу. В возрасте сорока пяти лет бет снова переводили, на этот раз в дом престарелых, где они заканчивали свою жизнь в течение ближайших пяти, максимум десяти лет. Лори помнила еще со школьных уроков, что продолжительность жизни бет крайне мала. Долгожителями среди них считались те, кто достигал порога в шестьдесят лет, но таких во всем мире по пальцам можно сосчитать.
– Ну ладно, ты чо? – Лори вытерла собственные глаза блузкой, отерла рукавом нос и присела возле Анхели. – Ну, будет тебе, не реви. Ну, разозлилась я немного. Прости. Сильно болит?
Анхели, громко всхлипывая, покивала, слезы непрекращающимся потоком продолжали течь из ее глаз. Она смотрела на Лори обидчиво, непонимающе. Соседка же выглядела растерянной. Она с минуту сидела на корточках перед Анхели, соображая, что делать. Злость на нее прошла, будто и не было, только жалость осталась. Она отбросила свою сумку в сторону, скинула обувь и прошла в чистенькую квартиру соседки. Мельком глянула в сторону открытой двери, ведущей в комнату, уставленную всевозможными шкафами и стеллажами. Нашла кухню, осмотрела морозилку, вытащила из нее небольшой кусочек мороженого мяса и вернулась обратно.
– Вот, приложи, – она убрала руку Анхели и сама приложила ледышку к покрасневшей щеке. – Синяк точно будет, – покивала она. – Бью я на совесть. Прости. Простишь меня?
– Да, – со всхлипом ответила Анхели, морщась от холода и глядя прямо в глаза соседки.
– Я разозлилась из-за полицейских, – объяснила Лори. – Из-за твоего звонка мне пришлось пол суток проторчать в участке. Еще и с альфой своим разругалась и работу потеряла. Где мне теперь денег взять, чтобы за квартиру заплатить? А все из-за твоего звонка.
– Нет, не из-за звонка, – покачала головой Анхели. – Я не виновата. Ты шумела. Музыка шумела, и твои гости шумели. Я спать хотела. Ночь ведь была. Я ночью сплю. Все ночью спят. А ты мне спать мешала. Я ведь просила тебя, а ты не хотела. Я на помощь позвала.
Лори вздохнула. Дура не дура, а ведь права. С другой стороны… Да что уж теперь. Все потеряно и виновата не дурачка соседка, а сама Лори, хоть и не хотелось этого признавать.
– Хочешь меня ударить в ответ? – спросила Лори, серьезно глядя в глаза. – Я, получается, ударила тебя ни за что, значит, ты должна ударить меня.
– Нет, не хочу, – закачала головой Анхели. – Я не дерусь.
– Тогда мир? – неуверенно спросила Лори.
– Мир, – согласилась Анхели. – Учительница говорила, что после примирения надо пить чай со сладостями. Я сейчас поставлю чайник на плиту, – Анхели шмыгнула носом, поднялась с пола, поправила одежду и, продолжая держать кусок мороженого мяса у ушиба, пошла в кухню. – У меня есть овсяное печенье и курага. Что ты хочешь? – снова шмыгнув носом, спросила она, обернувшись к Лори, которая последовала за ней.
– Овсяное печенье и курага, – пробормотала та себе под нос. – Нет, так не годится. Я сейчас приду, у меня там вроде осталось… – не договорив, она вышла из кухни и следом из квартиры.
Глава 3. Друг и находка
Анхели некоторое время смотрела вслед ушедшей соседке, а затем принялась накрывать на стол. Первым делом она уложила кусочек мяса в небольшую плошку и оставила размораживаться на столе. Затем достала красивый чайный сервиз. Сервиз был подарком бабушки на один из дней рождения и использовался только для гостей. Поставив две чашки на блюдечках на стол, Анхели достала печенье и курагу. Печенье она сразу красиво разложила на тарелке, а курагу тщательно вымыла и протерла полотенцем, затем уложила в блюдце. После этого заварила свежий чай, засыпала сахар в гостевую сахарницу и отправила на стол.
