Текст книги "Ловцы звезд"

Автор книги: Джейкоб Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Джейкоб Ким
Ловцы звезд

Часть 1. Дерево Бодхи

Я падал в звезды, потому что долго в них вглядывался. Голова начинала кружиться, а тело терять все опоры, хотя я просто лежал в невысокой траве и смотрел на небо, вдыхая свежий ночной воздух вдали от города. Луны не было, поэтому отчетливо виднелись млечный путь – шрам человеческой боли от невозможного расстояния, и большое количество звезд – тысячи видимых бессмертных напоминаний о нашей бренности. За пару минут уже упало несколько звезд, и хоть давно известно, что это никакие не звезды, а всего лишь метеоритные тела, сгорающие в атмосфере, тем не менее хочется дать жизни и всей вселенной шанс для романтической вероятности чуда падающей звезды; а знание про метеоры находится в ряду открытий, лишающих человечество очередного волшебства.

В языке всегда находится месту и красивым случайностям, и пресным объяснениям, но тут, я думаю, у каждого есть какой-то выбор. Например, забыть про знание, но оставить воображение и веру во что-то за гранью физики. Ведь, что как не звезда может ассоциироваться с вечностью, и вот эта вечность падает и пропадает, да еще и с такой скоростью, буквально в одно мгновенье, и увидеть это явление – редкость. Звучит намного более красиво, чем сгорающий метеорит.

Исчезающая в одно мгновенье вечность, в мгновенье, видимое сейчас избранным единицам, а может только тебе, и вообще специально для тебя. Ну и конечно, твое сбывающееся желание под такую фиксацию вечности. Наверняка вселенная пошла бы навстречу твоей мечте как раз в этой плоскости, в которую ты попадаешь, или правильнее сказать, плоскость вечности и красоты в которую ты заглядываешь.

Именно так, я всегда мечтал начать свою книгу и возможно когда-нибудь начну, напишу и закончу. А сейчас бы мне начать мое, так называемое, эссе, с чего-нибудь правильного и интересного, чтобы потенциальный читатель не бросил его, да и, желательно, дочитал до конца. Есть небольшие сомнения в моих начинающих писательских способностях рассказать про одну важную тему. Тема эта уже озвучена в заголовке – «Дерево Бодхи», и я не знаю насколько это правильно, указать на нее сразу же, словно в научном труде и сразу же пытаться раскрыть ее, но и не знаю с какой стороны подобраться и как можно было завуалировать название. Поэтому данный текст назвать иначе, чем «сочинением» или «эссе» увы, не могу, язык не поворачивается, хотя если быть точным, а точность в такой теме является парадоксом, пальцы не поворачиваются, и клавиатура не поддается. В общем – развернутое, слегка затянутое, субъективное эссе.

Если же идти к происхождению слова «эссе», то придем аккурат к латинскому exagium – взвешивание. Как взвешивать буквы и слова я не знаю, но догадываюсь, что есть специальные люди, а скорее всего устройства, которые могут это сделать и поставить свою весомую оценку. Взвесить можно автора, который придает своему произведению дополнительную массу, особенно такие, уважаемые писатели, которые ежегодно устраивают с самим собой соревнования в аллегориях и метафорах к иллюзии «жизни» и ее смыслам. Но вот как взвесить Дерево Бодхи, я совсем не представляю. Поэтому у меня речь пойдет о взвешивании уверенности в этих знаниях, и заодно хотелось бы самому убедиться в них.

Что еще можно сказать о понятии «эссе»? «Свободная композиция (тоже очень уместно, потому что у меня как раз всегда были проблемы с четкой структурой) и попытки передать индивидуальные впечатления и соображения частной темы». Ну тема, если откровенно, совсем не частная, и взгляд на нее частным быть не может, в этом и состоит на самом деле моя задача – сделать тему общей и необходимой для каждого, ну а свободная композиция и мои соображения дают мне возможность попытаться донести до вас важные знания, дают мне право на свои личные аргументы без привязки к научным или историческим доказательствам, а вам дают право принять их, и возможность к новым возможностям. Согласитесь, все, что мы познаем из чего-то действительно нового, приходит к нам не из доказательств или аргументаций, которые всегда, в свою очередь, приходят намного позже, а из предположений и допущений, зачастую очень сомнительного характера и где-то даже невозможного на наш нескромный взгляд.

Ну и, наверное, напишу последние особенности данного вида повествования – «Парадоксальное изложение, ориентированное на разговорную речь». Отлично, это моя страховка, на случаи, если не будет точности и верности в изложении, и если стиль этого изложения, то есть моего разговора, кому-то не придет по душе. Возможно под такую тему подошел бы научно-популярный стиль со множеством отсылок и различных примеров, а не фривольно-разговорный, но чем сложнее суть, тем проще должен быть язык. Взять хотя бы Евангелие от Иоанна. Не подумайте неправильно, никаких сравнений тут нет, единственное – пример, в максимальном проявлении. Итак, Евангелие от Иоанна является самым Сильным Словом, которое можно представить в таком виде. Это писание можно смело назвать самым глубоким и высоким текстом всего Христианства. Ну уж точно это Евангелие самое духовное и мистическое по сравнению с каноническими синоптиками. Оно пропитано светом, свет сочится из каждого слова. А вот слов там используется не больше тысячи, про что и речь зашла. Очень бедный словарный запас, при очень богатом поэтическом, идеологическом и духовном смыслах. То есть получается, что всю глубину автор смог передать простыми словами в ограниченном количестве. Здесь хочу сделать отступление, раз мы затронули религиозную тематику и напомнить еще раз в первую очередь самому себе: как я писал выше, что это мое эссе, поэтому это мои рассуждения, которые я не обязан доказывать, и уж тем более не претендую на истину в первой инстанции в таких серьезных вопросах как «вера», чтобы обидеть несогласных, исторически упертых или снобистски брезгливых. Вернемся к Евангелию от Иоанна и простоте формы, при которой реализовывается бездонное содержание. Среди канонических писаний, в нем единственном начинается все из Слова. В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог, и мы можем это все заменить на обобщающее слово Свет, которое следом там же и вводится. То есть мы сразу получаем древний мистический текст, построенный от начала до конца с удивительной образностью и, своего рода, поэтикой. И как раз поэтичность и позволяет выразить с максимально возможной точностью то, что не поддается выражению. Ну а для настоящей поэтики не нужно много слов. Поэтому так легко Иоанн ведет нас за Иисусом, и мы верим ему, принимаем это знание, и продолжаем с ним путь к самому Свету. «Слово стало Плотию». А Плоть стала Деревом. И, кстати, крест является прямой отсылкой к Дереву; видимо в те жестокие времена в тех краях решили это Дерево засимволизировать вот так жутковато.

Как-то я резко прыгнул к Дереву и к развязке. Но лучше, наверное, сделать так, и попробовать сразу зайти в суть нашей темы про Дерево, чем исписывать десятки страниц, раскрывая Евангелие от Иоанна, хотя я всего лишь попытался объяснить уместность простой речи при глубоком смысле. Ну имеющий уши, да услышит.

Думаю, с литературным явлением «эссе» мы разобрались, хотя эта «разборка» нужна была больше мне, и двигаемся дальше. Дерево Бодхи. «Откуда взялась эта религиозная тема?», спросит настороженный читатель, тем более после сомнительного размышления про Евангелие. А сомнительным казаться будет многое. Но если попытаться ответить на вопрос, то правильнее было бы начать с вводной информации о моем знакомстве с темой Дерева. Началось все с человека по имени Нил. Такое прозвище, по его словам, прицепилось к нему давно, и являлось аббревиатурой первых букв его фамилии, имени и отчества. И это действительно его инициалы, не вымышленные, так как другое имя я просто не смог придумать, с этим у меня тоже проблема. Вот здесь я себя уже почувствовал пациентом, лежащим на кушетке, рассказывающим, вернее даже вычерпывающим из себя различные писательские (а может и не писательские вовсе) проблемы, а вы, словно Зигмунды и Густавы, с бородкой и в маленьких очках, сидите вокруг и, кивая головой, говорите «Все ясно…». Так, с психотерапией покончено, а с моими проблемами на вряд ли, поэтому не обессудьте ежели что.

Нил познакомил меня, и некоторых других людей, с разными интересными темами, техниками, знаниями, но Дерево являлось всегда ключевым моментом его учений. Хотя Нил не любил пафосных ярлыков типа учение, сообщество, секта и тому подобных, касательно своей деятельности и своего окружения, но как-то мне это надо сейчас называть. Как мы познакомились с Нилом – не совсем интересная и нужная здесь история, скажем, как и все удачные знакомства, произошло благодаря Его Величеству Случаю. Кто такой Нил, откуда он взялся и где приобрел знания, в том числе о Дереве, я не знаю. Знаю, что свою практику начинал экскурсиями в Крыму, естественно, не культурно-массового характера. В итоге некоторые люди включались в тему, открывали несметное множество граней, своих сложных фигур таких, как сознание и душа, и начинали двигаться в направлении, заданном Нилом. Людей этих становилось больше, кто-то старался быть рядом, кому-то достаточно было редкое общение, а кто-то уходил в неизвестную пустоту. Кто-то довольствовался полученными практичными прикладными знаниями и навыками, кто-то копал глубже и открывал все новые и новые двери, а кто-то находил свое Дерево, но таких было немного, по крайней мере, из тех, с кем я был знаком.

Почему Дерево является важнейшим элементом? Потому что, по словам Нила, это способ постичь главный смысл. Каков главный смысл и как найти Дерево, Нил не говорил, и считал, что каждый должен достигнуть этого сам. Поэтому все общение (вот, более точное и правильное слово вместо слова «учение») с Нилом о Дереве ограничивалось информацией о том, что оно существует у каждого. Чтобы не выбиваться из сюжетной нашей линии, я не буду рассказывать другую информацию о Ниле, которая не относится напрямую к Дереву; а такой информации и разных интересных событий, которые я знаю и успел застать за наше короткое знакомство и общение, было предостаточно. Я продолжу свое рассуждение на данную тему уже не ссылаясь на Нила, да и на самом деле уже сложно вспомнить точных авторов всех формулировок.

Единственное, что осталось упомянуть – это почему я все это пишу. Как писалось выше, хочется самому убедиться в каких-то знаниях, какие-то новые знания открыть для себя по ходу дела, но основная причина – это мой возврат долга Нилу. Он многое дал мне и другим, без какой-либо личной выгоды. Все, что он просил, когда его хотели каким-то образом отблагодарить, это когда-нибудь вернуть долг, да и не ему, а общему делу. Вот и мне Нил позвонил примерно полгода назад и предложил написать небольшое эссе (так и сказал) про Дерево. Я согласился, подзабыл и подзабил. Но после того, как о Ниле не было слышно долгое время никаких вестей, конечно, я вернулся к этому нелегкому делу. Я не знаю, насколько у меня получится рассказать о Дереве, и не знаю, как Нил оценит мой труд, если ознакомится с ним. Почему «если»? Потому что, никто не знает где сейчас Нил, жив ли он вообще. На одной из последних встреч, которая заметьте была почти сразу после звонка Нила про долг, он рассказал нескольким присутствующим, среди них был и я, что, вроде как, сделал, все что мог, а теперь остаются дела, сродни бегу по кругу, а повторяться он не хочет, иронизировал про усталость последней жизни. Сказал, что пора следовать завету небесного Дао: «Когда дело завершено – время уходить». Поведал про выпавшую гексаграмму №49 по Книге Перемен. Гексаграмма эта называется «Смена». В двух словах объясню ее по памяти с той встречи, и по тому, что бегло прочитал в открытых источниках. «Смена» – обновлять, изменять, революционизировать. «Если до последнего дня будешь полон правды, то прибудет изначальное свершение, раскаяние исчезнет.» Время, когда змея сбрасывает кожу, перемены обновляют множество вещей, человек выполняет небесное предначертание, а в колодце меняется его полнота. И самое интересное – к этой гексаграмме относится чакра Сахасрара. Касательно данной чакры я остановлюсь и поразмышляю подробнее, потому что это красиво переплетается плотным узором с моей темой. Ну а с Нилом, я уверен, все так, как надо, он движется дальше, в очередной раз, а может и в последний, производя, так называемую, смену, и он там, где посчитал нужным быть.

Чакра «Сахасрара» – седьмая чакра, расположенная в области макушки, работающая на самой высокой частоте. Что такое вообще, это ставшее парадоксально модным слово, чакра? Чакры – это энергетические центры наших тел, это определенные сгустки, которые находятся в тонком теле, но имеют двустороннюю связь с телом физическим. Почему двустороннюю? Потому что через эти каналы энергия поступает в наше физическое тело, но и через эти каналы мы можем чувствовать и работать с тонким телом и энергией. Чакры в восточных традициях представляют в виде цветков, эти цветы, как бы растут на нашем стволе вдоль всего тела, и чем выше цветок, тем больше у него лепестков; согласитесь, даже это уже напоминает какое-то дерево. Но пока это просто интересное замечание.

Ну и раз я уточнил про восточные традиции, надо сказать в таком случае, и о существовании славянской системы чакр. Информации о ней сохранилось до наших дней крайне мало, но единственное отличие – это девять, а не семь чакр, и их форма превращается в крест (видимо, это космическое предначертание, чтобы славяне всегда несли крест, в той или иной мистическо-религиозной форме). Но по сути, разницы нет. Может быть древние славяне были более чуткими, ровно на плюс две чакры, может древние индийцы, распределили свойства этих двух чакр на ближайшие, но в любом случае это несущественные нюансы и неточности перевода на физический и материальный язык разных культур. Тонкое тело от этого точно не меняется.

Продолжим про седьмую чакру. Что говорится в разных источниках: центр просветления; запредельный центр чистого сознания, Высшего сознания; путь к божественному; путь к соединению макрокосма и микрокосма, сущности и души всего существующего. Также в некоторых источниках Сахасрара считается не отдельной чакрой, а результатом гармоничной работы всех остальных; а в некоторых других эту чакру относят только к метафизическому телу и говорят об учениях не семи, а шести энергетических центров.

Исходя из всего сказанного, можно точно понять, что седьмая чакра является очень важной, очень сложно-трансцендентной, и, чуть ли, не главной. Кстати, если опять вспомнить о славянской системе, то Сахасрара у них называлась Родником. И вот как-то с одной стороны стало понятнее: вся энергия, которая проходит снизу с первой чакры, на самой грубой частоте и поднимается по остальным чакрам вверх, выходит, а у кого-то и бьет, из Родника, являясь синтезом и эссенцией всей нашей энергетической сущности и метафизической жизни. Но с другой стороны стало путанее: если Сахасрара это путь к Абсолюту, то Родник должен быть направлен от Космоса к человеку, и «святая вода» должна вырываться «оттуда» в голову и дальше вниз. Но тем не менее этот родник, этот колодец, этот переход к совсем другому уровню является очень важным элементом моего эссе, всей темы, а значит и всех нас.

Давайте сейчас соберем в небольшую кучку, сказанные важные замечания, а чуть позже еще вернемся к Сахасраре. «Слово было Бог, Слово стало Плотию», а Плоть стало Деревом. Цветки чакр на позвоночнике, словно ствол дерева с начинающейся кроной на главной седьмой чакре Сахасрара. Или «по-славянски» Родник, родник живой воды, бьющий в обе стороны. Ну и собственно можно поговорить о Дереве Бодхи, но пока совсем немного.

Что приходит на пытливый ум читателя, когда он слышит «Дерево Бодхи»? По моим сверх минимальным опросам отвечали так: дерево Будды, медитация, просветление. На самом деле так и есть, но это лишь несколько мазков на целом холсте под названием Смысл. Конкретно Дерево Бодхи является тем местом, где Гаутама медитировал, достиг Просветления и стал Буддой. Очень важный пункт восточной мифологии. Но речь не о том священном фикусе, даже не о Просветлении Будды, и не только о Буддизме. Речь о Дереве. И чтобы лучше понять его, надо подойти еще с одной стороны – с мифологической.

Возможно кто-то уже заметил, а кому-то даже резануло глаз, что я чуть выше написал «восточная мифология», хотя там четко прослеживалось слово «религия». Обозначу парочку аксиом. Религия и мифология есть одно и то же. Это просто разные названия для сути познания бытия, осознания «запредельного», формы передачи подобного рода знаний, пути к Абсолюту. И в мифологии, и в религии основные места занимают человек, святой, пророк, Бог и их деяния, в том числе и различные чудеса. Да, отношение к Богам и святым, их образы, коммуникация и связь с ними различны, но все отличительные черты можно охарактеризовать общими особенностями эпох, историй, культур, научного прогресса, глобализации и эрудиции. А в сухом остатке все, как могли, говорили и говорят об одном и самом главном – о Боге. Опять же, в мифологии богов обычно много, и они олицетворяют фундаментальные человеческие понятия, качества и чувства, теологические же доктрины, как правило, подразумевают одного Бога, который те фундаментальные понятия, качества и чувства вобрал в себя, и который больше похож на конечную цель человеческой души. То есть, мифические боги, как образы и иконы, ведут души не к себе, а дальше, по другую сторону, в область пустоты; в отличие от Богов религий (но опять-таки и это можно объяснить всеобщим уровнем различных знаний), которые как правило уже находятся там, рядом или являясь Вечным Светом. А этот Вечный Свет – един, и это кстати вторая аксиома. Язык разный, Абсолют одинаков, Свет – тот же самый. Слово по форме, сказанию и написанию может быть разным, но Слово по смыслу и сути – одно. Как говорил Рамакришна: «Бог создал разные религии, чтобы удовлетворить различных людей, стремящихся к Богу, различных времен и стран. Сущность одна, она только носит разные имена. И все ищут одну и ту же Сущность, меняются только климат, темперамент и имя. Воистину, человек может прийти к Богу, если будет следовать по любому пути с искренней приверженностью…». Поэтому все мифологические приключения, религиозные учения, даже духовные практики можно называть, и я буду называть, мифологией. И, бесспорно, это не от значения слова «миф», якобы этого не было и все выдумано, совсем напротив – это все было, и было даже больше, но осталось только то, что смогли как-то зафиксировать в истории. И цель всей мифологии, то что пытались выразить – это движение к единому Богу/Свету/Абсолюту. А вот само движение героя по воле Джозефа Кэмпбелла превращается в Мономиф, и сразу цитата под мои аксиомы:

Искусство, литература, миф и культ, философия и аскетические дисциплины являются инструментами, помогающими индивиду переступить черту своих ограниченных горизонтов в нескончаемо расширяющиеся сферы осознания. По мере того, как он переступает порог за порогом, одолевает дракона за драконом, величие божества, к которому он взывает для исполнения своего высочайшего желания, растет и распространяется, в конце концов, на весь космос. И тогда, наконец, разум прорывается сквозь ограничивающую сферу космоса к осознанию, превосходящему все восприятия формы, все символизации, всех богов к осознанию неотвратимой пустоты. (Джозеф Кэмпбелл «Тысячеликий герой». Здесь и далее перевод А.П.Хомик)

Нил хорошо очень разбирался и раскрывал данный сюжет и мог часами красиво все раскладывать по полочкам с яркими вставками-кадрами из мифологии (читай «религия»). А теперь придется мне самому провести вас по древнему мистическому миру, тем более я обещал не прибегать к помощи Нила, что навряд ли будет выполнимо.

Что же такое Мономиф? По названию нетрудно догадаться, что это какой-то единый общий сценарий какого-то происшествия. Джозеф Кэмпбелл, автор данного термина, создал серьезную работу по изучению вопроса Мифологии, и в частности вопроса, почему за многообразием форм и масок мифология по сути оказывается одинаковой везде:

«Слушаем ли мы со снисходительным интересом какого-нибудь конголезского колдуна с горящими глазами или читаем с изысканным восторгом утонченные переводы мистической поэзии Лао Цзы; пытаемся ли вникнуть в сложную аргументацию Фомы Аквинского или внезапно улавливаем удивительный смысл причудливой эскимосской сказки – всегда мы встречаем одну и ту же, изменчивую по форме, но все же на удивление ПОСТОЯННУЮ ИСТОРИЮ и, вместе с тем, один и тот же вызывающе настойчивый намек на то, что неизведанное, где-то ждущее нас, много больше, чем когда-либо можно будет познать и поведать…

Просто удивительно, что самая незатейливая детская сказка обладает особой силой затрагивать и вдохновлять глубокие пласты творчества – так же, как капля воды сохраняет вкус океана, а яйцо блохи вмещает в себе все таинство жизни. Ибо мифологические символы – не продукт произвола; их нельзя вызывать к жизни волею разума, изобретать и безнаказанно подавлять. Они предоставляют собой спонтанный продукт психики, и каждый из них несет в себе в зародыше нетронутой всю силу своих первоистоков» (Джозеф Кэмпбелл «Тысячеликий герой»)

Соответственно можно проследить единую схему этой «постоянной истории». Ну а действующее лицо Мономифа, его субъект, его двигатель – это конечно же Герой. Он является обычным человеком в начале этой истории, и только, пройдя определенные этапы, становится Героем (с большой буквы, надеюсь вы это заметили), поднимается на другой уровень. А кто является главным героем в жизни конкретного человека, как не он сам? Никто другой за каждого человека не сможет перейти на другой уровень, преодолеть рубеж каждый должен сам. Иначе зачем создавалось мудрецами, пророками и апостолами такое количество различных форм мифов? Чтобы не одним, так другим, не другим, так третьим ключом вскрылся замок человеческой двери, находящейся за сознанием. И человек превратился в Героя, героя своей жизни.

В начальной точке человек гуляет всегда на стороне света, насвистывая веселую повседневную мелодию, занимаясь обыденными делами и ничего не подозревая о существовании другой стороны: стороны ночи, стороны за чертой, за обрывом, на другом берегу естественного и реального. Пока в один прекрасный…, да именно прекрасный, потому что не всем, к сожалению, суждено застать в осознании, готовности и способности эти редкие моменты, так называемого Зова, и в таком случае человек не станет Героем, он не умрет и не возродится с новым знанием, с видением Света, не постигнет таинств и просветления, и вероятно, или даже надеясь, что когда-нибудь начнет с начала. Так вот, в один прекрасный день нас что-то может позвать, окрикнуть, выглянув из-за угла, залететь, распахнув форточку, чтобы мы вышли из двери, что держит нас в рамках и границах неведения, греха, сансары. Чтобы мы уединились и отдались с уверенной покорностью и томительным беспокойством, с тревогой и предвкушением в новое странствие. И вот по разным голосам – внутренним, внешним или запредельным, человек решается и покидает хижину, покидает дворец отца, покидает остров, покидает землю, покидает тело и разум, с разнообразной помощью сверхъестественного, а скорее учителя, проводника или наставника.

А дальше все начинается с падения в пучину бездны, тьмы и неизвестности, отсоединяя себя от текущей толпы и привычного мира. Хотя этот мир не очень-то и хочет тебя отпускать, а точнее не хочет совсем. И если в мифах есть страж перед этим Порогом трансформации, то как правило считается, что он работает на «ту» сторону. А на деле же, это часть твоего прошлого, это охранник и агент «этой» стороны, стоящий на страже и не пропускающий героя (пока еще с маленькой буквы) в пещеру, в подземелье, на небо, в запределье. Но страж будет пройден в большинстве случаев, достаточно небольшой стойкости, чтобы переступить Порог неизвестного.

За порогом же и находится та бездна. Это следующий этап – Инициация, там Царство Смерти, и герою, будто живому мертвецу, предстоит пройти его и родиться заново. Ну а любое Царство, особенно такое темное, требует приключений, соблазнов и испытаний. Дадим слово Джозефу Кэмпбеллу:

Итак, получается, что если кто-либо в каком-либо обществе предпринимает опасное путешествие во тьму, намеренно или ненамеренно спускаясь в извилистые закоулки своего собственного духовного лабиринта, он скоро оказывается в стране символических образов (любой из которых может его поглотить), которая не менее удивительна, чем дикий мир сибирских священных гор и препятствий инициации. В терминологии мистиков это вторая стадия Пути, стадия «очищения Самости», когда чувства «очищаются и смиряются», а энергии и влечения «сосредотачиваются на трансцендентных вещах» …

Тяжелое испытание является углублением проблемы первого порога, когда все еще не решен вопрос: может ли эго предать себя смерти?.. Исход в страну испытаний представляет только лишь начало долгого и действительно опасного пути завоеваний и озарений инициации. Теперь следует убить дракона и преодолеть множество неожиданных препятствий – снова и снова. В ходе этого будет еще немало сомнительных побед, преходящих наитий и мимолетных картин чудесной страны. (Джозеф Кэмпбелл «Тысячеликий герой»)

Но если это все представляется Царством Смерти, то смерти чего? Того самого, главного дракона – человеческого эго. Каждое испытание является ударом по «самости» героя, каждый соблазн является попыткой не отделить эго от души. В наше рациональное и сверх прагматичное время таких сложностей на Пути чрезмерно много, и взращённые в атеистическом коконе материального мира, мы не в состоянии увидеть направляющие маяки в этом океане тьмы. И только долго и упорно хватаясь за отблески и отголоски Света, необходимо пройти это очищение и отречение. И, тут как раз на авансцене замечается Дерево, с помощью которого и можно преодолеть эту самую низкую точку падения, этот надир.

Но вернемся к Пути героя. Что же происходит в кульминационном моменте, на самом дне, в абсолютном нуле реальности и трансформации? Происходит смерть «самости», и все, что было создано ею разрушается и растворяется в искрящейся пустоте блаженства и всего сущего. Оболочка сознания разрушена, все страхи, перемены, страсти и прочие иллюзии вне досягаемости. Царство Смерти превращается в Вечный Свет, смерть становится возрождением, за страхом и грехом открывается Мировое Дерево, упадок переходит в Просветление, тьма проявляется в знание. И каждый герой отныне будет Героем. А Герой достигает божественного состояния, становится Богом. Хотя нет, не становится, а присоединяется к Богу. «Всякое существование есть существование Будды». «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божьему сотворил его». А по подобию, то есть уподобиться Богу мы уже должны сами. «Суфий совершает три странствия: странствие от Бога, странствие к Богу, странствие в Боге».

Но, если так можно выразиться, то физическая смерть и присоединение к Богу будет у Героя позже, зачастую намного позже. А пока в своем состоянии человек-Герой получает награды и божественные дары. В мифологии это очередные символы и образы чудес и творений, но которые и можно совершать, даже заглянув за дверь Истины, даже имея промелькнувшую тень Знания, даже едва уловив запах Вечности.

Победа Будды под Деревом Бодхи является классическим восточным примером такого подвига. Мечом своего разума он пронзил пузырь вселенной – и она превратилась в ничто. Весь мир естественного восприятия, а также континенты, небеса и преисподние традиционных религиозных верований распались вместе с их богами и демонами. Но чудом из чудес явилось то, что, и распавшись, все, однако, затем возродилось, ожило и засияло в лучезарном свете истинного бытия. Воистину, даже боги спасенных небес, сливая свои голоса в дружном хоре, приветствуют человека-Героя, который проник выше их, в ту пустоту, что была их истоком, их жизнью… (Джозеф Кэмпбелл «Тысячеликий герой»)

… После такого даже продолжать писать не очень хочется, представляю насколько Герою не хочется идти дальше на третий этап – Возвращение. Ведь человек достиг божественного экстаза и блаженство запредельного, так почему он должен это променять на затхлый мир реальности, на саморазрушение бодрствующего состояния? Наверное, не должен, скорее всего это и есть истина и смысл нашего существования – найти Бога, чтобы потом, когда закончится последний вдох, присоединиться к нему. Но давайте представим наши жизни песнями, что каждая жизнь была создана Творцом, словно он воплотил, даже не Слово, а ноту, и каждая песня пишется, меняется, играет, кричит, плачет, но должна закончиться, и найти своего Создателя, то есть уже Слушателя. Так вот, возможно, что не должен Герой возвращаться в бренный мир неосознанных оков, но если его песня уже нашла путь к Слушателю, так пусть же она играет и максимально долгой и красивой потом предстанет перед Слушателем, пусть же она покажет спящим, как можно пробудиться, пусть звучит для заблудших, о том куда нужно идти. И так у Героя после Смерти и Возрождения, появляется новый Зов, только уже обратно в плоский мир к людям.

Возвращение, возможно самый сложный этап всего путешествия, но именно по возвращению из другого мира, человек находит самый важный ключ – что два мира есть одно и то же, что сквозь невидимую грань проходит найденная и познанная Ось Мира. Сложности добавляет, что люди не хотят, не могут, не способны понять Героя, не готовы осознать, что являются каплями одного океана, не готовы принять «разрушительный для эго и спасительный для души эликсир». Ну а крайняя тяжесть в том, как перевести на доступный язык, обозначить недоразвитыми словами, представить ограниченными формами невыразимые откровения вечности и «послания всепорождающей пустоты». Как передать Просветление, если можно только указать примерное направление Пути? Как объяснить механику движения, если каждый должен сам делать шаги в безмолвном переживании к границе запредельного?

Как-то стараются и каким-то образом, но передают. Сколько было великих и сколько было и есть незаметных? Всегда надо обращать внимание на себя, и спрашивать себя: «А ищем ли мы их, пытаемся услышать и понять?» Или же мы довольствуемся мирским потреблением и ублажением себя дорогого? А может и вовсе, как инквизитор из «Братьев Карамазовых» боимся и до крайности не хотим никакого Знания, Света и Пророков, и готовы сжечь любые намеки, лишь бы не мешали нам предаваться греху и невежеству от жизни к жизни? И значит тем более боимся сделать первый шаг нашего приключения, нашего мифа и нашего познания.