Текст книги "С чистого листа"

Автор книги: Джейк Саймонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

16

– Выпьешь?

– Что у тебя есть?

– Папа всегда держит в холодильнике пиво. А в шкафу есть вино, виски, джин…

– Баночка пива из папиных запасов отлично подойдет.

– Хорошо. Тебе желтое или коричневое?

– Чего?

– Они тут двух цветов.

– A-а. Которое побольше. Желтое.

Дом, расположенный на окраине Голдерс-Грин, оказался именно таким, как ожидал Юзи, – большим, удобным, обжитым. Раскидистый, заросший по периметру сад, телевизор с непомерной диагональю перед насиженным диваном; холодильник – полная чаша, недочитанные журналы, записки-напоминания на зеркалах, стопки бумаг и книг. Преодолев несколько пролетов лестницы, Юзи вышел следом за Галь на чердачный этаж, где пахло новыми коврами и было светло от лившихся в мансардное окно солнечных лучей. Пока они поднимались по ступенькам, его лицо было на уровне ее бедер.

– У тебя здорово получается, – сказала Галь, когда он скручивал косяк. – Прямо профессионал.

– Регулярные тренировки не проходят даром, – сказал он и подкурил.

Галь открыла мансардное окно и, поскольку на улице начинало темнеть, зажгла настольную лампу. Зазвонил телефон, но она его отключила. Потом поставила музыку и легла на кровать, на бок. Юзи последовал ее примеру; их ноги соприкасались. Он пускал кольца дыма к потолку.

– Так тебе семнадцать, – проговорил он.

– А тебе сколько?

– Чуть больше.

– Настолько больше, что ты мне в отцы годишься?

– Разве что в молодые отцы.

– Жена?

– Будь она у меня, разве бы я пришел сюда?

– Брось, Даниил. Я не тупая.

– Жены нет. По крайней мере, тебе не стоит об этом волноваться.

Они сделали по затяжке.

– По-моему, это здорово, – сказала Галь, нарушая приятное молчание.

– Что именно?

– Я вижу, ты страдаешь, Даниил. Вижу, ты через многое прошел. Знаешь, это жертва. Ты пожертвовал частью себя ради своей страны. Твоя боль – дар твоему народу. Это здорово. Правда. Это героизм.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– А мне и не надо. На таких людях, как ты, взваливающих на плечи почти непосильную ношу, держится наша земля. Могу поспорить, что многие твои друзья отдали жизни, но ты и сейчас продолжаешь отдавать. Ты отдаешь себя родине, отдаешь через «не могу». Такие, как ты, – настоящие герои, неприметные герои нашего народа.

Юзи попробовал рассмеяться, но смех застрял в горле. Он посмотрел на девушку, на ее свободное от морщинок лицо, на ясные глаза, жадно заглядывающие в его глаза, на губы, созданные для того, чтобы улыбаться вечно. Она казалась ненастоящей. Она затянулась косяком, и тонкие ниточки дыма очертили контуры ее лица. Юзи пришло на ум слово. Но оно тут же улетучилось, не оставив следа. Он встал с кровати.

В ванной Юзи выглянул из окна и посмотрел на небо. Оно было темным и беззвездным, а город мерцал оранжевыми огнями уличных фонарей. Конечно, он был женат, по меньшей мере формально. Холостяк не мог стать «катса». Одна из самых вопиющих ироний Бюро: секс в этой организации был свободным и необузданным. Секретари, «катса», жены «катса», агенты, техники, переводчики, специалисты прослушки. Сексуальные связи тянулись нитями паутины от одного к другому, от трофея к трофею. Но, если ты состоял в браке, в этом не видели ничего предосудительного. Если ты состоял в браке, тебя сложнее было подкупить. Такова была официальная линия.

Юзи вытащил «глок» – теперь он повсюду носил его с собой – и прицелился в дверь ванной. Он представил, как убивает девушку, спокойно входит в комнату и стреляет в нее, как учили, шесть раз в корпус и последний в висок. Он в точности знал, как бы действовал дальше, как обработал бы место преступления, уничтожил отпечатки пальцев, быстро и незаметно скрылся, не попался на глаза свидетелям, избежал разоблачения и поимки. Это ничего – практически ничего бы ему не стоило. Это было бы просто.

– Юзи.

– Опять ты.

– Это опасно, Юзи. Ты теряешь хватку.

– Возможно. Но голос в голове мне не помогает.

– Ты выше этого.

– Выше чего?

– Оставайся сосредоточенным. Помни, кто ты.

Юзи открыл «глок» и высыпал все пули в руку. Потом положил их в карман пиджака – он до сих пор носил пиджак – и снова спрятал пистолет. «Странно, – подумал он. – Странно, как человек меняется под кайфом».

Юзи вышел из ванной и увидел Галь. Она сидела на другом конце кровати, спиной к нему, сгорбившись над компьютером. Фейсбук. Ее шея – что-то в ее шее. Такая хрупкая. Внезапно Юзи показалось, будто в центре его груди открылась дыра, и его захлестнула нежность к девушке, из него полилась любовь. Скорее всего, Галь была лишь немного старше Ноама; его сына Ноама, Ноама, которого он вряд ли когда-нибудь сможет узнать. Юзи тихо подошел к ней сзади и протянул руку. Ладонь зависла прямо над ее плечом. Прошла секунда, две секунды, три, четыре, и Юзи убрал руку. Он тяжело опустился на кровать, и Галь вскрикнула от неожиданности.

– Черт, ты меня напугал, Даниил.

– Что я здесь делаю?

– Что?

– Какого хрена я здесь делаю? Что я делаю?

– Не парься.

Она закончила то, чем занималась, придвинулась к Юзи и обняла его рукой за плечи.

– Говорю же, ты страдаешь. Я видела такое раньше. Ты несешь бремя. Плюс ты обкурился.

Галь обхватила ладонями его мозолистые руки и принялась целовать их, медленно, каждый палец, каждый сустав, один за другим. Юзи смотрел на нее, на эту девушку, этого ребенка, целующего ему руки. Он смотрел на нее и не знал, что чувствовать.

Зазвонил его телефон. Он убрал руку и нажал «ответить». Галь отстранилась и подкурила сигарету.

– Алло? – проговорил Юзи, выходя из комнаты.

– Томми?

– Скрипун? Это ты?

– Томми, послушай.

– Говори громче, я тебя почти не слышу.

– В твоей квартире какие-то люди. Я их слышу.

– Что? Какие люди?

Связь оборвалась.

17

Юзи остановил такси в двух кварталах от дома и вышел в липкий холод осенней ночи. Обычной ночи, ничем не отличавшейся от других ночей. По улицам с ворчанием пробирались автобусы, остановки пестрели рисунками граффити, захмелевшие люди петляли по тротуарам. Юзи подходил к квартире пешком, осторожно, держась в тени. Снаружи все выглядело как обычно. Свет нигде не горел, признаков чужого вмешательства не было. Юзи опять набрал Скрипуна, и опять ему никто не ответил. Он пощелкал суставами пальцев и зажал губами незажженную сигарету. Все его чувства обострились до предела.

В квартиру вел единственный путь по главной лестнице и через парадную дверь. Именно поэтому Юзи ее выбрал. Квартира находилась на третьем этаже, и сбежать из нее через окно было легко, а влезть снаружи – невозможно. Юзи бесшумно подошел ко входу в дом и проскользнул внутрь, когда кто-то из соседей выходил на улицу. В подъезде был установлен светильник, который в ответ на движение заливал лестницу мигающим неоновым заревом. Юзи нашел под ступеньками блок предохранителей и, когда свет погас, отключил их, чтобы его появление осталось незамеченным. Потом, в темноте, он быстро и бесшумно зарядил «глок» и положил его в карман пиджака. Разжевывая неподкуренную сигарету, он стал как можно тише подниматься по лестнице.

Мысль работала с необычной быстротой и ясностью, дыхание было почти неслышным. Раскаленная добела ярость бурлила внутри, обостряя внимание и придавая силы. На втором этаже пахло домашней стряпней, тарахтели кастрюли и слышался сбивчивый ритм голосов. Юзи собирался было подняться этажом выше, но тут снизу донесся шум. Щелкнула дверь. Ветер? Юзи достал из кармана «глок» и прислушался. Первые несколько секунд ничего. Потом шаги, кто-то медленно поднимался к нему по ступенькам.

Юзи занял позицию в нише одной из дверей, переложил пистолет в левую руку и прицелился в темноту над лестницей. Шаги сделались громче, шум дыхания, звон ключей. Потом появился мужчина. Не подозревая, что ему в голову целятся из «глока», он вошел в квартиру напротив. Юзи опять спрятал пистолет в карман и стал подниматься на третий этаж.

Ничего подозрительного. Дверь квартиры закрыта, газета по-прежнему лежит на коврике, под тем же углом, под каким он ее оставлял. Юзи провел пальцами по двери; жвачка на месте, скрепляет раму и створку. Напряжение немного спало. Юзи позвонил в квартиру Скрипуна, потом еще раз; никто не отвечал. Зато сильно пахло марихуаной. Сквозь щель почтового ящика Юзи разглядел Скрипуна. Тот лежал на диване в ступоре, между пальцами у него был зажат догоревший косяк, на полу валялся мобильник. Юзи тихо выругался. Скрипун просто курнул лишнего и впал в паранойю, решил он. Опасности нет.

Он содрал жвачку и вошел в квартиру, не вынимая из кармана «глок». Все как всегда, все на своих местах. Компьютерный стол, слик, диван и телевизоры. Холодильник. Юзи включил свет. Все в точности как перед уходом. Он пошел на кухню.

Когда он открывал холодильник, раздался звук. Юзи не мог точно сказать, что это было; щелчок, эхо, воздух в трубе или мышь. Но он был напряжен и готов ко всему. Юзи вытащил пистолет и снял его с предохранителя. Потом крадучись пошел по квартире, повторяя про себя, как нужно действовать, если в самом деле приходят незваные гости, прокручивая процедуру в голове. Он перешел из гостиной в ванную, раздвинул пистолетом душевые занавески, потом отправился в спальню. Кровать, стол, платяной шкаф, комод. Никого.

В тот момент, когда Юзи начал поворачиваться к выходу, он почувствовал, что за ним кто-то стоит. Сделав пол-оборота, он увидел одного человека совсем близко, сбоку, а второго прямо за спиной. Время как будто замерло. Юзи закричал, попытался резко дернуться, прицелиться из пистолета, но было слишком поздно. Двое уже тянули к нему руки. В него вцепились. Одним профессиональным движением его скрутили и вырвали из пальцев «глок». Отбиваясь, Юзи почувствовал укол в шею. Препарат смешался с кровью, и ноги вдруг подкосились, будто резиновые. Юзи взревел, потерял равновесие и врезался в шкаф. На смену «резиновому» ощущению пришло оцепенение. Оно быстро разливалось по телу, и спустя считаные секунды Юзи повалился на пол, чувствуя себя абсолютно беспомощным. Он знал, что произошло. Его обезоружили с помощью прямолинейного приема крав-маги, а потом вывели из строя нервно-мышечным блокатором. Он сам тысячу раз такое проделывал.

Картинка перед глазами поплыла, потом опять стала четкой. Двое мужчин, ничем не примечательных, небрежно одетых. Ни один, ни второй даже не пытались прятать лицо: Шайло и Лауфер, тертые калачи из лондонской резидентуры, известные дурным характером и испорченностью. Один из них задернул шторы. Юзи знал, что будет дальше, и проклинал себя за то, что упростил им задачу. Шайло и Лауфер молча поволокли его в гостиную, привязали к креслу, потом расстегнули ему брюки и вытащили наружу пенис. Стандартная процедура, от начала и до конца. Стандартная.

– Итак, Адам, – проговорил Шайло, поставив ботинок на кресло, между ног Юзи. – Давненько не виделись. Рад встрече? Нет? Ах, как жаль. Я думал, тебя будут переполнять эмоции.

Медленным, вальяжным жестом он зажег сигарету. Потом, задумчиво выдыхая дым, взвесил на ладони «глок» Юзи. Мысленно Юзи кричал, пытался заставить себя двигаться, бороться против паралича. Бесполезно. Он даже говорить не мог. Он был всецело в руках захватчиков.

– Спасибо, что так добросовестно присматривал за оружием и оборудованием, которое принадлежит Бюро, – продолжал Шайло. – Мы решили заглянуть и напомнить тебе, что в Бюро ты уже не работаешь. Поэтому мы хотели бы забрать наше оборудование.

Юзи призывал на помощь свою подготовку: пытался принять ситуацию, чтобы подавить нараставшую панику, накапливал силы в воображаемом резервуаре, как его учили. Парадокс, думал он, подготовка Бюро работает против методик допроса самого Бюро. Юзи заметил, что Лауфер прислонился к стене и сложил на груди руки. Разговоры он всегда отдавал на откуп Шайло. Так они работали.

– А еще спасибо, что пользовался нашими сайанами, – продолжал Шайло, – и обещал им от нашего имени огромные суммы денег. Спасибо тебе за это.

Лауфер включил телевизор и выкрутил громкость на всю. Шайло подошел к кофейному столику и засадил по крышке каблуком, потом еще и еще, пробивая маскировочную столешницу до тех пор, пока не открылся слик. Тогда он выдернул из тайника «беретту» Юзи.

– Видишь, Адам? Мы все знаем. Мы знаем об этом слике. Знаем обо всем снаряжении, какое у тебя есть. Знаем, как ты был занят в последнее время.

Он с силой вдавил оба пистолета в виски Юзи. У того текла изо рта и капала на рубашку слюна.

– Я могу убить тебя прямо здесь, – вполголоса проговорил Шайло. – Я могу вышибить тебе мозги и оставить тело гнить. Я могу отрезать твой член и скормить его тебе, а потом вставить эту «беретту» тебе в задницу и вынести к чертям кишки. Я могу все, что угодно. Это сила Бюро, помнишь? Это сила Бюро.

Он принялся шагать взад-вперед по комнате, отирая лоб предплечьем, как животное. Потом остановился у двери в конопляную комнату Юзи и начал бить по ней ногой, крушить ее каблуком, пока она не треснула и не рухнула на пол.

– Видишь? – торжествующе сказал он. – Мы знаем обо всем.

Шайло, а за ним и Лауфер, вошли внутрь и принялись – методично, на совесть – громить растения Юзи, его оборудование, запасы травки, все его средства к существованию. У него на глазах тухли лампы, обрушивались друг на друга культивационные стеллажи, опрокидывались и расплескивали раствор насосы. Ярость поднималась в Юзи смерчем, но тело не реагировало. Он был заточен в нем, как в могиле.

Шайло и Лауфер повернули Юзи вместе с креслом, заставляя смотреть, как они разносят в щепки его жилье. Разрушение было молниеносным и тотальным. Через несколько минут во всей квартире не осталось живого места.

– А теперь, Адам, брат мой, – проговорил запыхавшийся Шайло, подходя к Юзи с ножкой стола в руках, – давай-ка позаботимся, чтобы ты не забыл, чему мы научили тебя сегодня вечером.

Он поднял деревяшку высоко над головой и вытянулся, как будто хотел поддеть ею что-то с полки; потом, издав звук, который напомнил Юзи вой диких собак в ночной пустыне Негев, изо всех сил нанес удар.

К тому времени, как Юзи пришел в сознание, в комнате стемнело. Он лежал на боку, по-прежнему привязанный к креслу, а его пенис белел на бедре. Голова была сгустком боли. Юзи тихо застонал; по крайней мере, он еще мог издавать звуки. Из полумрака проступали битые, рваные контуры – все, что осталось от его квартиры. Ему было холодно.

– Юзи. Мне жаль, Юзи. Не в моих силах было что-то сделать. У меня нет полномочий. Я всего лишь голос.

Гладкие, нейтральные тона. Как жирное молоко.

– Если ты всего лишь голос, – заплетающимся языком пробормотал Юзи, – хотя бы скажи, что мне делать.

– Сделать можно только одно. Время пришло, Юзи.

Юзи кивнул, как будто Коль мог его видеть; голос умолк. Юзи потребовалось несколько минут, чтобы освободиться от кресла, и, сделав это, он тут же рухнул на пол. Затекшая шея ныла. Юзи провел ладонью по лицу и нащупал сеть рубцов и запекшейся крови. Определить, который час, было невозможно; циферблат его наручных часов разбили, телефон забрали. Будто оживающая статуя, Юзи разогнул спину и помассировал суставы. С большим трудом он поднялся на ноги – он все еще мог стоять – и бережно убрал пенис обратно в брюки. Попытался включить свет. Ничего. От лампочек остались одни осколки. Юзи пошарил в карманах и подкурил сигарету.

При неровном свете зажигалки Юзи побрел из комнаты в комнату, оценивая масштабы погрома. Все было уничтожено, все. Ничто не уцелело. Пламя вырывало из темноты сплошную разруху. Его конопляная комната была разбита вдребезги. У него украли все запасы. Слик опустел, оружие пропало. Юзи позволил зажигалке потухнуть и затянулся сигаретой. Пока он курил, пепел тлел оранжевыми искрами и громко шипела горящая папиросная бумага. Его отымели. Он еще живой, но Бюро его отымело. Да, он нарывался. Но такое? Юзи прокрутил в памяти ход нападения, складывая по крупицам, что именно говорил Шайло. Тот не упоминал ни о его, Юзи, встрече с Либерти, ни о связи с Авнери – до сих пор работающим на Бюро, – ни об операции «Смена режима». Любое из перечисленного повлекло бы за собой нечто гораздо худшее, чем предупреждение. Значит, он, Юзи, по-прежнему на шаг впереди. И в Бюро явно не пронюхали обо всех его сликах.

Внезапно его охватила ярость. Он засадил ногой по двери, опасно болтавшейся на петлях, потом добавил еще, еще и еще. Потом сел на корточки на полу, обхватив голову руками, и сидел так, пока сигарета не выгорела из пальцев, провалившись червем пепла в темноту. Он принял решение. Теперь его ничто не сдерживает.

Юзи вышел в спальню и отдернул занавески. При слабом свете луны он обыскал остов шкафа и нашел полую металлическую трубку, на которой когда-то висели плечики. Продавив один конец проволочной вешалкой, он стал «катушку» за «катушкой» вынимать из другого конца завернутые в целлофан пятидесятифунтовые банкноты и стодолларовые купюры. Сложив деньги в рюкзак, Юзи снял порванную, окровавленную одежду и пошел в ванную. Там свет включился, и Юзи провел некоторое время, промывая раны, выполаскивая кровь из волос в раковину. Потом он вытерся и с помощью ложки, которой раньше скреб лейку душа, содрал несколько кафельных плит со стены. Они отошли с сухим треском, вслед за которым поднялось облако пыли. В открывшейся за ними нише, под слоем паутины, лежал завернутый в газету пакет с карманным пистолетом «рорбау» девятимиллиметрового калибра, предназначенным для тайного ношения и ближнего боя, патронами и новеньким телефоном, разобранным на несколько частей. Кроме того, в пакете была кожаная папка – очень-очень важная папка. Все это тоже отправилось в рюкзак. Юзи, на лице которого застыла угрюмая маска, напоследок окинул взглядом разгромленную квартиру. И покинул ее.

Когда Юзи вышел на площадку, включился светильник. Должно быть, кто-то починил блок предохранителей. Юзи заморгал от яркого света. Не успел он поставить ногу на ступеньку, как на пороге своей квартиры появился Скрипун. Он выглядел обалделым.

– Ты в порядке? – спросил Юзи.

– Да, Томми. Да. Наверное.

Поколебавшись мгновение, Юзи помог Скрипуну вернуться в квартиру и усадил его на диван.

– Что с тобой? – спросил Юзи. – Переборщил с планом?

– Есть такое дело, – сказал Скрипун.

– Помнишь, как звонил мне?

– А то. Я как раз покуривал себе немного, и тут слышу, по твоей хате кто-то ходит. Стремно как-то, свет не горел. Так что я набрал тебя, а потом у меня отрубился телефон. – Он посмотрел на свою трубку. – Похоже, сейчас уже все в порядке.

– Что потом?

– Трудно сказать. По-моему, на меня накинулись сзади или что-то типа того, но это мог быть глюк. Я был не в адеквате. Что-то попало мне в лицо. Потом ничего, только сейчас очухался. Наверное, я уснул. – Он громко хохотнул. – Ты узнал, кто это был?

– Взломщики, – сказал Юзи, – но теперь уже все в порядке.

От Скрипуна шел странный запах. Юзи наклонился к нему и понюхал дреды. Он узнал бы этот запах где угодно. Приторно-сладкий, до тошноты. Эфирный газ десфлуран.

– Что такое? – спросил Скрипун. – От меня воняет?

– Ну а еще какие новости? – проговорил Юзи, поднимаясь на ноги.

– Извини, чувак, – сказал Скрипун. – У меня просто крыша едет из-за мамы, ей стало хуже.

Юзи остановился. Вынув из кармана «катушку» банкнот, он втиснул ее в ладонь Скрипуну.

– Это еще что?

– Я пока залягу на дно, – сказал Юзи. – Сам знаешь, как оно бывает. Проведай маму, хорошо?

Скрипун ошалело таращился на деньги:

– Ты уверен?

– Уверен. Потом, когда вернешься, разделаю тебя под орех в пудинговых войнах.

Скрипун просиял.

– Ни за что, – сказал он. – Мне сейчас пруха пошла. Я тебе верну, лады?

Юзи необычно крепко стиснул его ладонь и держал несколько секунд. Потом повернулся, вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице.

18

«Теперь все просто, – размышлял Юзи, шагая к метро. – Проще не бывает. Я больше никому ничего не должен. Я ничего не боюсь. Я верю в себя, я знаю, кто я». Перед входом в станцию он собрал телефон и включил его. Потом достал из кармана визитку и набрал номер. Пошли гудки.

– Да?

– Ладно, я согласен.

Либерти выдержала паузу.

– Адам, как приятно тебя слышать.

– Я в деле. Каким бы оно ни было, я в деле.

– Очень рада, что ты передумал.

– Иди к черту. Какой будет первый шаг?

– Почему бы нам не поужинать вместе?

– Где?

– Кенсингтон-Руф-Гарденс? [7]7
  Кенсингтон-Руф-Гарденс – зеленый комплекс, расположенный на крыше здания по Кенсингтон-Хай-стрит и включающий классический английский парк, тюдоровский сад с элементами готики, испанский сад в мавританском стиле, а также ресторан и клуб.


[Закрыть]Там восхитительно готовят морепродукты и подают очень хорошие вина. Через два часа. Спроси меня, Еву Клюгман. Тебя проведут в мои частные обеденные залы.

– Я приду.

Юзи повесил трубку и огляделся вокруг. Лондон гудел, точно улей; по дороге текли огни. Над головой мерцал уличный фонарь. Юзи подкурил сигарету и по памяти набрал номер Авнери.

– Да?

– Авнери?

– Адам. С какого номера ты звонишь? Я тебя чуть не сбросил.

– Новый телефон.

– Ты по поводу операции «Смена режима»? Если нет, прошу не беспокоить.

– Я сделаю это.

– Когда? Ты уже который месяц это говоришь.

– Как только смогу.

– Эту отмазку я тоже слышал, братец.

– Все, больше никаких отмазок. Назначай встречу, назначай. Пошли они.

– Ты точно в деле?

– Точно.

– Рад слышать.

– Что там с досье Либерти?

Пауза.

– Мой источник говорит, что вытащил его из архива, – сказал Авнери. – Он отправит файл, когда это будет безопасно.

– Подождет, пока все отвернутся, да?

– Что-то вроде того.

– Классная шутка, Авнери, обхохочешься.

– Только не давай задний ход.

– Не дам.

– Я достану тебе досье, не волнуйся.

– Слушай, Авнери. Подожди, не клади трубку.

– Что еще?

Юзи вдруг понял, что не может говорить. Он прижал телефон к груди, поднял глаза к черному как деготь небу и заставил себя глубоко дышать. Потом высосал последнюю искру жизни из сигареты, затушил окурок и снова поднес телефон к уху.

– Ты еще здесь? – прочистив горло, сказал он.

– Здесь, Адам.

– Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Что?

Юзи еще раз глубоко вдохнул.

– Ко мне приходили из Бюро.

– Дьявол. Вот дьявол. Они знают о нас?

– Нет. Они ничего не знают. Объясню при встрече. Но мне нужно, чтобы ты сделал мне слик. Ничего запредельного, обычный джентльменский набор.

– Что, паспорт? Деньги?

– Именно.

– Пистолет?

– Если получится.

– Черт. Вот дерьмо. Черт.

– Слушай, все не так страшно. Мне просто нужен путь к отступлению. На крайний случай.

– Ладно. Запоминай. Лондон, Ист-Энд-роуд, восемьдесят три. Дом принадлежит сайану, бизнесмену. Снаружи, в зеленой распределительной коробке. Слик будет там сегодня с полуночи. Паспорт – я уже приготовил для тебя канадский.

– Спасибо, Авнери.

– Распределительная коробка будет заперта. Нужно поднять всю штуковину вверх, и она откроется. Внутри будет чемодан с двойным замком. Коды – девяносто восемь двадцать шесть и двадцать тридцать четыре. О’кей?

– О’кей, – сказал Юзи, запоминая.

– И не давай задний ход. Пожалуйста. Время поджимает. Операция по желтому кеку…

– Знаю, скоро начнется. Не волнуйся, я в игре.

– Когда встретимся?

– Не знаю. Я позвоню.

– Удачи.

На другом конце повесили трубку.

Юзи разобрал телефон, чтобы его не отслеживали, и положил в карман. Потом сделал еще несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы. Он злился. Хотелось покурить травки. Он спустился под землю.

В метро было людно, и сидячего места Юзи не досталось. Правое колено немело, спина была вся в синяках, а голова… м-да, голова. Юзи поймал свое отражение в окне вагона. Хоть с лицом более или менее порядок. Должно быть, Шайло и Лауфер получили четкое указание не наносить повреждений тяжелее такой-то степени. Иначе он бы вряд ли унес ноги. Возможно, тут не обошлось без Московица. Или Ротема. Может быть, его старые кони еще не совсем о нем забыли.

Юзи приехал на Слоун-сквер и зашагал по продуваемым ветрами улицам, мимо газетных киосков и группок зажиточных лондонцев, к универмагу в начале Кингз-роуд. Там он купил новую одежду: серый костюм, голубую рубашку, коричневые туфли. Стильно и как раз по нему, самое дорогое, что было, и в то же время не бросается в глаза, по меньшей мере в этой части города. Выйдя из магазина, Юзи отправился в кафе и там, в туалете, вставил в полы пиджака грузики. Теперь костюм готов.

В другом магазине Юзи приобрел коричневое кашемировое пальто с бархатным воротником, бумажник и портфель для оружия и наличных. Потом решил добавить посеребренную зажигалку «Зиппо» и портсигар. В новый бумажник он переложил деньги и карты, а портсигар загрузил сигаретами. Затем, укрывшись в примерочной, собрал телефон, зарядил «рорбау» и спрятал его за поясом. Вернувшись на улицу, Юзи отдал старую одежду, рюкзак и бумажник бродяге. В них могли остаться миниатюрные устройства прослушивания или слежения. Юзи хотел начать с чистого листа.

Одна из купюрных «катушек» здорово похудела, но в портфеле оставалось более чем достаточно. Юзи даже точно не помнил сколько. Он чист – ни жучков, ни хвоста – и полон первобытной ярости. Бык, истекающий кровью на арене. Чувствуя, как прибывает прежняя сила, Юзи остановил черный кэб и распорядился, чтобы его везли в Кенсингтон-Руф-Гарденс. Теперь он был готов к Либерти.