Текст книги "Мужчина с огнестрелом (СИ)"
Автор книги: Джейд Дэвлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
В кафетерии неожиданно обнаружилось, что аппетит у моего огнестрела вполне есть. Единственное, что она явно избегала мучного и сладкого, зато мясо наворачивала только в путь, и на овощи налегала. Вооот. На это даже смотреть приятно, а то клевала свою серую массу, которая выглядела так, будто ее уже кто то пожевал и выплюнул. Даже «слюни» тянулись характерные…бррр…
Хранители тоже присоединились к нам и с лёгким неудовольствием (младший) и пониманием (старший) пили за соседним столиком подобие ягодного чая.
Через двадцать минут, когда мы с Юлией, наконец, слегка утолили первый голод, братья вполне любезно сопроводили нас в отделение.
– Конечно, она что-то говорила, – кивнула Юлия на один из первых же вопросов. – Эта дурацкая занавеска обозвала меня грязной кровью, и… сейчас, вспомню. А! Сказала, что Мастер даже не почувствует, как его освободят, потому что мы все идиоты щепетильные и не привязаны.
– О, а вы не привязаны!? – удивился младший, Ирвин, как он представился, – По вам и не скажешь… канал же есть, хоть и дохлый.
– Кхм, – уже привычно одернул его старший, Хардвиг – Сейчас не это главное. Значит, напала женщина…вы точно уверены в этом? – моё Оружие кивнуло. – И про нечистую кровь – припомните, пожалуйста, как можно подробнее, – хранители тревожно переглянулись. – А еще лучше, если вашу память считает специалист.
– Нет, – отрицательно покачал головой я, – Мы с удовольствием готовы помочь следствию, но вы и сами прекрасно видите состояние моего Оружия. Она ещё не оправилась после жизни в диком мире, а тут нападение. Даже стоять толком не может. Ментальное сканирование воспоминаний может вызвать слишком серьёзное истощение…
При этих словах плечо моего огнестрела под моей рукой дрогнуло. Она испугалась считывания? Не могу понять, канал действительно слишком тонок и нестабилен. Но теперь тем более не дам, раз даже одно упоминание вызывает такую реакцию.
– Хорошо, мы не настаиваем. Пройдёте позже, – успокаивающе поднял ладони перед собой Хранитель Хардвиг, – Все же эти воспоминания очень важны, других свидетелей нет. А сейчас, пусть ваше Оружие постарается вспомнить как можно больше подробностей.
– Я вам кракозябру могу нарисовать, которая была на той дурной занавеске, – предложила вдруг Юлия.
– Какую кракозябру?! – совсем встревожились хранители. – Вы хотите сказать, что на нападавшей был какой-то знак?
– Был, – кивнула девушка. – Похожий на приплюснутого паука с кривыми ногами. Дайте карандаш и бумагу, я изображу. Ну, как умею.
Нарисованная кривуля, действительно очень точно подходящая под определение “кракозябра”, почему-то вызвала тяжелое молчание хранителей и тревожные переглядывания.
– Похоже, это изображение вам уже знакомо? – слегка удивился я такой реакции.
– Знакомо, да, – кивнул старший, – Но если это действительно оно, то лучше бы ваше Оружие просто ошиблось. Потому что только древнего ордена «Чистой крови» нам сейчас не хватало для полного счастья.
Допрос продлился ещё минут сорок, Хранителей интересовала любая мелочь – от оттенка той самой занавески, до тональности голоса нападавшей. Из меня тоже постарались вытянуть все подробности, вплоть до ощущений.
Когда вопросы пошли по третьему кругу, Юлия начала отчётливо клевать носом. Да, сон в медеске должен был немного восстановить силы, но, видимо, нервное напряжение от прошедшего дня он так и не снял. Так что, вполне благожелательно распрощавшись с братьями, я послал во ржу все планы съездить в магазин за одеждой и забрать по пути сломанное кресло, подхватил своего великовозрастного младенца на руки и отправился прямиком на корабль. Пусть нормально выспится в кровати, делами я смогу заняться и сам.
Но мелкая снова сломала все мои планы, вцепившись лапками в мою рубашку даже во сне. Волей неволей пришлось снова изображать из себя грелку… или соску… со скверной.
Юля
Спалось мне сладко-сладко, ровно до того момента, как теплое и приятное, обо что я грелась, не начало вдруг ворочаться и убегать. Ну нет, мы так не договаривались… не помню, что оно такое, но без него спать плохо. Не дам!
– Лилия, пора вставать, – сказало теплое противным голосом Макса. Противным – потому что утро в принципе добрым не бывает, и тот, кто будет – по определению гад и нехороший человек. – Через полтора часа начнутся занятия в академии, а тебе еще надо лечебные процедуры успеть сделать. И хорошо поесть – организму нужна энергия.
– А больничный мне разве не положен? – не открывая глаз попыталась отбояриться я. – Меня вчера чуть не убили!
– Целители не отпустили бы, если бы твое состояние было нестабильно. Первые занятия все равно чистая теория, так что… Да и разве тебе самой не интересно? – звучало бы убедительно, если б во время ответа Макс так сладко не зевнул. Похоже, ему самому просыпаться рано утром не слишком привычно, но долг воззвал. Или Касси разбудила.
У меня даже настроение поднялось, пока я наблюдала, как вздыхающий Макс с легким недоумением на лице пытается вжиться в роль родителя, отправляющего дите в школу. Ну а как иначе? Я мало того, что раненая калека, еще и весь этот мир для меня так же нов, как для младенца. Чего куда – не знаю, до “школы" сама не доберусь, и доступ к Касси у меня детский. А раз так – буду деточкой, и нефиг. Пусть это… заботится.
Даже себе самой я ни за что в жизни не призналась бы, что мне просто до смерти приятно, когда хоть кому-то небезразлично, что со мной и как. Нет, я сильная, я привыкла справляться сама, но это не значит, что мне не бывает одиноко, тоскливо и страшно…
И поэтому я сидела смирной первоклашкой, пока Макс суетился и пытался сообразить, что надо раньше: накормить ребенка, собрать ему “портфель”, или одеть уже это тело, на которое мы вчера так ничего и не купили. И кресло посеяли. Как теперь он меня в академию, интересно – на ручках понесет?
– Мастер Максимиллиан, – вдруг официальным тоном начала Касси, – вчера один из модных домов прислал искренние извинения за произошедшее на их территории нападение на ваше Оружие. В качестве скромной компенсации ими было восстановлено антигравитационное кресло, пострадавшее в инциденте. Также фирма просит вас принять в подарок тщательно подобранный гардероб для вашего Оружия, из последних коллекций модного дома. Открытка с извинениями прилагается.
Макс уставился на один из динамиков как на божественное провидение. На его лице промелькнула радость, потом удивление, а потом и вовсе подозрение:
– Почему ты не сообщила этого раньше? Я тут уже минут двадцать кругами бегаю!
– Сообщение имело низкий приоритет, – слегка ехидно отрапортовала ИД.
– Ты меня все больше разочаровываешь…и настораживаешь. – мотнул головой Мастер, – напомни мне, пока моё Оружие будет на занятиях, зайти к разработчикам.
– Напоминание установлено, – сухо сообщила Кассандра.
– Не обижай Касси! – возмутилась я. – Сам некорректные программы ставишь, а она виновата.
– До твоего появления работала вполне корректно, – недовольно буркнул Макс, присаживаясь на кровать и начиная натягивать мне на ступни те коррекционно¬пыточные фигни, что доктор прописал. – Она на то и искусственная душа, а не простой компьютер, чтобы понимать ситуацию. Но, похоже, что-то в ней сломалось… потому что это моя компьютерная система, а не твоя. И работать, соответственно, тоже должна на меня. Так что… если разработчики не устранят проблему, придётся заменить на другую версию.
– Ты реально вот так просто убьешь Касси? – не поверила я. – Заменишь любой другой?
– Не воспринимай ее как живое существо, – Макс тщательно растирал по моим ногам мазь.
– Да ведь она даже называется не просто искусственная, а ДУША! С чего тогда она должна быть не живая?! Если у нее есть эмоции – значит, ей тоже бывает и больно и плохо. Может проще договориться с тем, с кем живешь всю жизнь, чем просто выкинуть на свалку и взять новое?!
– Лилия… – тяжело вздохнул он, – Ты тоже со сломанной техникой договориться пытаешься? У вас такая странная религия?
– При чем тут религия?! – возмутилась я, и тихонько зашипела – Максова мазь отчаянно щипалась, все сильнее и сильнее, финалгон какой-то прямо.
– В некоторых диких мирах поклоняются технологиям из более развитых, обожествляя их и принимая за вполне живую личность, – пожал он плечами.
– В любом случае, с чего ты взял, что Касси сломалась? Вдруг нет?
– А вдруг да? Пусть разработчики разбираются и ищут системные ошибки. – отмахнулся от меня Макс, – Да и может, мне просто надоела женская версия? Все же, это мой дом и я вполне могу захотеть поменять… интерьер, к примеру.
– Понятно, – сухо сказала я и отвернулась. Действительно, что тут не понять. Он и меня так поменяет, как надоем. А я рассиропилась, дура. Могла бы уже привыкнуть, что сказок не бывает.
– Ты явно думаешь о чем-то очень глупом, – и снова это был не вопрос, а утверждение. – Но пока философствовать у нас времени нет. Вот, поешь, – он пододвинул мне тарелку, доверху заполненную каким-то зеленоватыми блинчиками и огромную кружку тёплого… молока, что ли? Хорошо хоть несладкого. – Я пока соберу тебе пару перекусов.
Угу… с каких пор куски мяса, размером в кулак, это перекус? Вот же… Хотя, после той капсулы, заполненной киселем и совместных обнимашек меня то и дело одолевает жор. Надо будет поинтересоваться, ну хотя бы у той же нянечки из «ясельной группы дикарей», нормально ли это.
Эм… пока думала эту мысль, уже всё съела. Ну вот, говорю же, ненормальный какой-то жор! Зато Макс как рад. Вон, косится на пустую тарелку практически умиленно. Как образцовая бабушка на хорошо питающегося внучка. Я в книжке читала, и там картинка была, вот точно такой же взгляд.
Ладно, это лирика. Мне в детский садик пора, к злым детишкам, которые не любят дикарей, или как там нас называют? На Макса я не то чтобы обиделась, но оставаться с ним мне сейчас неприятно, после его слов о Касси. Так что да здравствует учеба и разборки! Мне в любом случае надо узнать побольше об этом мире и о том, как избавиться от опеки.
– Вот это, приглушённо синее платье, думаю, пойдёт, – пока я размышляла, Макс уже пересмотрел все присланные подарки, и выбрал на свой вкус. – Только постарайся не носиться на антиграве на высоких скоростях, чтоб подол не задирался.
– Тогда, может, логичнее надеть брюки? – поинтересовалась я, разглядывая наряд а ля больная барби из двадцатых годов прошлого века. Хотя нет, конечно. Не двадцатых. Восмидесятых, наверное – ну такое оно, традиционное, закрытое, элегантное. Это меня просто Макс раздражает, и его командный тон.
– Снимать корректирующие конструкции я не стану и не надейся. И так уже двое суток лечения пропустили… – недовольно покосился он на мои упрятанные в лечебные колодки ступни и отложил в сторону мягкие балетки в цвет платья. Правильно, на эти пыточные сапоги они все равно не налезут. Да мне обувь и не нужна – я летаю. Называется – почувствуй себя бабой-ягой в хай-тек ступе!
– Переодевайся, мы уже опаздываем, – заявил кукл, и поморщился, опять заметив мои трусики с веселыми четырехухими зайчиками. Я хмыкнула:
– Если кто-то не догадался купить мне белье, а потом оставил доступ только в детские магазины, то пусть не удивляется моему "дурному вкусу”!
– Даже в детских магазинах есть простые однотонные вещи, – буркнул он.
– Есть, – согласилась я. – И мы с Касси их купили. Но зайцы, во-первых, веселые, а во-вторых, ты на них прикольно злишься.
– То есть ты просто нарываешься, – с каким-то тяжёлым вздохом пробормотал Макс.
– Нет, – я пожала плечами. – Мне просто нравятся эти вещи, а то, что ты так реагируешь, я предугадать не могла. Но не рыдать же от обиды, согласись? Лучше пошутить.
– Значит, в предыдущей реплике ты соврала, чтоб позлить меня, – ещё больше нахмурился он, будто решая в голове какое-нибудь уравнение с четырьмя неизвестными… из четырёх.
– Беда… с юмором у нас совсем беда, – констатировала я. – Тяжко тебе жилось без меня. Ничего, если ты меня не прибьешь в процессе, я научу тебя шутить.
– Тяжко? – поразился Макс. – Нет… тяжко мне стало как раз тогда, когда тебя притащили. Так, давай быстрее собираться, опаздываем! Руки подними вверх! – на меня накинули сверху то самое платье, и принялись одевать, как маленькую. И смешно, и… он так сосредоточенно сопел. Как сердитый ежик.
– Теперь расчесываем волосы и телепортируемся. Тебя ещё группе представить должны перед занятиями. Ты должна выглядеть прилично и не позорить свою фамилию, – озабоченно заявил Макс, застегнув последнюю кнопку на моем платье.
– Не-не, я сама! – пришлось отбирать у него расческу, а то он бы мне от энтузиазма половину волос выдрал. И быстро сворачивать гладкую шишку на затылке – привычную прическу любой балерины, руки сами действовали, даже без участия мозга.
– Это что за волосяная кочка? – обернувшись, Макс оценил мою прическу. Точнее, не оценил! Похоже, у парня даже глаз задёргался, – Выглядит, как рог на затылке. Расплетай.
– О боже! – я закатила глаза. – Что тебе опять не так? Косички заплести? Две? Три? Озвучивай уже сразу, иначе точно опоздаем.
– Достаточно оставить волосы в хвосте. Боевые косы тебе носить ещё рано, ты несовершеннолетняя и ни на одной охоте не была.
– Хорошо, хвост так хвост, а то ты ж не отстанешь, – проворчала я, распуская прическу и снова собирая волосы на затылке. – Все? Доволен? Поехали? Где там мой перекус? А то забудем…
Вот провоцировал он меня прямо на это бухтение капризного ребенка. Не знаю, что меня как иглой в бок кололо пререкаться по любому поводу. Может, то, что мне такая роскошь в жизни не была доступна? Или просто… не знаю, именно его хотелось подоводить? А почему? Потому что он мне нравился, но при этом командовал? Уф… как все сложно. Лучше в школу.
– Вот. Не потеряй сумку, тут ещё расческа, несколько платков, мазь от ушибов и царапин, пара бутылочек с соком, – Макс до того стал похож на заботливого и озабоченного папочку, что я не выдержала и сдавленно хихикнула, хотя тут же сделала невинное лицо и захлопала на него ресницами, изображая внимание. Но долго не выдержала и поинтересовалась:
– А мясо где?
– Вот тут коробочки, три штуки. Перекусывай каждые полтора-два часа, организму нужны строительные материалы и энергия. Тем более, меня рядом не будет и соответственно подпитывать скверной тоже будет некому. Но если, даже поев, почувствуешь недомогание, сразу говори наставнице!
– Хорошо, папочка, – голосом маленького ангелочка заверила я. – Поехали?
– Да. И помни! – спохватился он. – Что тебя зовут Лилия Альвадора, а не Юлия… Так записано в документах, и так тебя будут называть в академии! Системы просто не отреагируют на команды, если будешь пользоваться другим именем.
Первый раз в первый класс и все такое. На самом деле я как считала, что мне эта академия оружия нафиг не нужна, так и считаю. Но! Признаю, что могу не все знать, и до конца не понимать. Эта самая таинственная скверна, о которой все время талдычит Макс – канифоль ее знает. Вдруг и правда так необходима, что без нее не выжить?
Короче, как минимум надо разобраться. Я пока все равно нездорова, а когда вылечусь – понадобится время, чтобы войти в форму. Зачем, спрашивается, создавать себе лишние проблемы, если можно спокойно узнать что-то новое?
Единственное, что меня беспокоило, это то, что я не привыкла получать всякие теоретические знания. В хореографическом у нас, конечно, были общеобразовательные уроки, но это так. Для проформы. Читать-писать, считать в пределах четырех арифметических действий, юг с севером не путать, и понимать, что Австралия – это не столица Америки. И достаточно – остальное время уходило на балет.
И теперь меня очень обнадежилото, что Макс вскользь упомянул тренировки. Может быть, и здесь мне не придется слишком много зубрить? Посмотрим.
Озабоченный кукп протолкнул мое летающее кресло в телепорт, еще раз проследив, что рюкзачок с пропитанием я дисциплинированно прижимаю к животу. На этот раз мы выскочили из дырки в пространстве не перед воротами Академии, а сразу возле того корпуса, где нас в прошлый раз встречала молодая клуша– воспиталка.
Она и сейчас была здесь, изображала наседку на крыльце, громким кудахтаньем собирая вокруг себя всю разношерстную группу "дикарей”.
Точнее, пыталась собрать, поскольку если взрослые подопечные более-менее спокойно стояли на месте, то всякая разновозрастная и разноцветная мелочь так и старалась рассыпаться по территории, как горох из порванного мешка.
Практически перед самыми глазами промелькнула болотно-зелёная макушка какого-то…Эм, пацана, кажется. Именно он был главной целью воспитательницы, но похоже, и самым шустрым в этой компании. Даже ушастик, с которым я столкнулась ранее, такими скоростями не щеголял… Вокруг заводилы кружилась ещё парочка ребят поменьше, отвлекая, заманивая… вот это командная работа! Похоже, зеленоволосый успел настропалить малышню специально. Интересно, чего он добивается? Вон как на нашу наседку окрысился, когда она отмахнулась от остальных горошинок, а этого ловко поймала за шиворот и тормознула на бегу.
Прислушавшись, я даже разобрала пару слов из того, что этот возмущенный Болотник шипел, как только понял, что лягаться бесполезно, и хрупкая на вид девушка без труда удерживает его практически на весу:
– Шженшина, я не собираюсь… – эм, а дальше опять неразборчивое шипение. Будто переводчик барахлит… а, вот: – Сшсовем бабы берега потеряли! Отпушшшсти!
Ух тыж! Какой маленький злобный крокодильчик. И глазюками из-под зеленой лохматундии сверкает злобненько. Прелесть!
Вот только наша наседка, поймав возмутителя спокойствия, отпускать его уже не собиралась. Более того, поняв, что остальные горошинки, словно магнитом, притянуло к плененному Болотнику, и они перестали рассыпаться в разные стороны и мельтешить, хмыкнула и вдруг звонко шлепнула продолжающего шипеть крокодильчика по заднице:
– Стой спокойно! Ещё раз такое повторится, попрошу твоего Мастера принять меры!
Крокодильчик оторопел и замер на месте с открытым ртом и круглыми глазами.
У меня над ухом кто-то одобрительно хмыкнул, и я обернулась. Думала, что это Макс восхищается педагогическим талантом нашей клуши, но это оказался совсем другой мужчина. Он стоял левее Макса и выглядел вообще неподходящим для этой младшей группы детского дурдома.
На вид ему было не меньше тридцати-тридцати пяти лет. Ну то есть, совсем взрослый дядя. Спокойный такой, с веселым доброжелательным взглядом и немного резкими чертами худого скуластого лица. И с легкой сединой в русых волосах, которую почти не было заметно.
– Правильно, а то до завтра всех не поймает, – прокомментировал он действия воспиталки и весело улыбнулся нам с Максом. – А вы… Мастер – слегка запнулся он, будто это обращение ему не привычно, – впервые привели свою девочку на занятия?
– Да, – Макс задумчиво окинул взглядом мужчину, – Вы…
– Виктор Самгин, Револьвер, позвольте представиться, – вежливо поклонился мужчина, снова слегка запинаясь и полностью отслеживая свои действия. И поклоны ему явно в новинку. Но что интересно – не напрягают. В смысле – мужик стопудово считает, что вежливость – это хорошо, и от нее никто не переломится.
– Самгин? – удивлённо переспросил Макс, усердно просчитывая что-то у себя в голове, – Вы будете одним из наставников?
– Нет-нет, – замахал мужчина рукой, – Я тут… даже как-то неудобно признаваться, но всё же я один из учеников. Моя жена – Мастер, и тоже поступила на первый курс. Как и дочь. Не оставаться же мне одному неучем? Мест на основном курсе Оружия не хватило, к тому же я действительно еще не слишком оправился и адаптировался, вот и предложили такую забавную альтернативу… – он весело улыбнулся, явно посмеиваясь над самим собой. Причем от этой улыбки резковатые и даже некрасивые черты лица вдруг словно изнутри осветились, и не улыбнуться в ответ было просто невозможно. Даже Макса вроде проняло.
– Что ж, хорошей охоты, Виктор из клана Самгиных. Я, Максимиллиан из клана Альвадора, прошу вас, по возможности, присмотреть за моим Оружием. Она серьезно болеет и пока слаба. Вы кажетесь мне человеком умным и надежным, да и специализация у вас одна и та же.
– Почту за честь, Мастер Максимиллиан, – серьезно ответил мужчина, а мне вдруг весело подмигнул: – Тоже огнестрел, значит? Ничего, кнопка, не тушуйся, выздоровеешь еще, и всем этим холоднякам задашь жару! Главное, чтоб мир в семь… эм, то есть в паре, был. А сила к этому приложится.
Макс кивнул сначала Виктору, затем издалека – воспитательнице, и, наконец, мне, поправил у меня на коленях увесистый рюкзак с перекусом и «самым необходимым», а потом исчез в сиянии телепорта.
– Эмм… – вдруг раздалось откуда-то сбоку невнятное мычание. Повернув голову, я уставилась на уже знакомую ушастую макушку, чей обладатель сейчас смотрел на меня просительным взглядом.
– У тебя там… – он кивнул носом на мою котомку, – покушать ничего нет?
