Текст книги "Игра киллера"

Автор книги: Джей Бонансинга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Пять минут спустя Лавдел уже снова был на дороге с обновленным чувством цели. До Куинси было полтора часа езды, а Лавдел привык мыслить позитивно.

По крайней мере теперь не придется беспокоиться, что пацан будет пачкать сиденья.

* * *

– Я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего сына, – сказал Лем Куган, остановившись у верха лестницы, ведущей в мансарду.

– Не говорите глупостей, – ответил Джо через всю комнату, стоя у застеленной кровати. – Я не сделал ничего такого, чего вы бы сами не сделали.

– Да, но я его отец.

– Я был рад помочь, – закрыл тему Джо.

Он снимал часы, готовясь к так ему необходимым паре часов сна. В доме внизу уже час было тихо, как в церкви, все его жители спали, а Лем поднялся проверить, что Джо нашел чистые полотенца и простыни. Джо уже застелил кровать и разделся до футболки и трусов, и теперь прохладный ветерок из венецианского окна приятно холодил вспотевшую кожу. Воздух пахнул сосной и дегтем и даже чуть-чуть – водой дальней реки. Приятный контраст к затхлости мансарды.

Комната была больше, чем ожидал Джо, и занимала весь второй этаж. Пол был выстлан листами шероховатой фанеры и уставлен по периметру коробками с предметами, которыми давно не пользовались. Елочные украшения и картонные коробки, гнущиеся под тяжестью одежды, которую не носят, а выбросить жалко. В северо-восточном углу под подоконником слухового окна стояла на полурассыпавшемся коврике кровать на колесиках. Рядом с Джо находился маленький выщербленный трехногий столик, пара старых номеров «Сатердей ивнинг пост» и заслуженная настольная лампа. Почему-то все это выглядело так уютно и безмятежно, что у Джо подступили слезы.

– Вы уверены, что нашли все, что вам нужно? – Лем показал рукой на столик рядом с кроватью, на стопку свежих простыней, на стакан холодной воды и старый будильник.

– Абсолютно, Лем. – Джо подмигнул ему. – Здесь полный комплект.

– Тогда ладно.

Лем остановился на ступенях, глядя на доски лестницы, подбирая слова, и Джо видел, что что-то грызет этого человека. Тут же в голову стукнула тревожная мысль: может быть, этот человек знает больше, чем дает понять. Может быть, глупо было оставаться. Но Лем повернулся к гостю и сказал:

– Я понимаю, это не мое дело...

– А что, Лем?

– Ну, в общем... – Он потер подбородок тыльной стороной ладони с въевшимися масляными разводами. – Я не из тех, кто сует нос в каждую дырку...

– Но?..

– Но я только хотел, чтобы вы знали. – Лем поднял глаза на Джо, и в них мелькнуло какое-то странное чувство. То ли страх, то ли гнев, то ли гордость. Или смесь всего этого. Но одно было ясно: то, что хочет сказать Лем, чертовски важно. – Я люблю свою семью больше жизни, – сказал он спокойно. – И какая бы беда ни пришла в этот дом, чтобы защитить семью, я сделаю все, что придется сделать.

– Кто бы осудил вас за это, только не я.

– Я просто хотел, чтобы вы знали.

Джо кивнул:

– Я понял.

– Ну, что бы там ни было, – добавил Лем, и эмоциональный огонек сменился спокойствием, – спокойной ночи, а утром увидимся.

– Вам тоже спокойной ночи, Лем.

Хозяин дома пошел вниз по лестнице.

Джо выключил свет, сел на кровать и слушал, как тяжелые шаги Лема затихают в спальне. Тишина накрыла дом одеялом, а Джо все еще думал над этим неожиданным заявлением Лема. Было это предупреждение? Или просто безобидная декларация отца-защитника? Возможно, старина Лем не так прост, как кажется. И вот еще: почему, черт возьми, так знакома Джо эта синяя рабочая форма?

Минуту Джо даже рассматривал вариант выскользнуть в окно мансарды и раствориться в ночи. Он знал, что чем дольше он пробудет в этом пасторальном раю, тем меньше будет у него шансов. Город слишком мал, чтобы чужой мог проскользнуть незаметно, особенно после переполоха в аэропорту. Хуже того, чем дольше он остается у Куганов, тем большему риску подвергает этих людей. Стрелки их сожрут заживо. Бывший призрак из агентства ухлопает целую семью глазом не моргнув, чтобы это выглядело как грубая бандитская разборка или ограбление с убийством. Нет. Единственный разумный поступок: двигаться. Но Господи, как же он устал. До костей. Слишком устал, чтобы бежать или даже шевельнуться. Если бы только лечь, чуть-чуть отдохнуть, только чуть-чуть.

Он положил голову на подушку и попытался отключиться от мыслей.

Что, если Том Эндрюс был прав насчет правил? Что, если дело нельзя остановить? Тогда нужно иметь план "Б". Новую цель. Допустим, удастся ускользнуть из страны без дырок в шкуре. И что хорошего это ему даст? Всю оставшуюся жизнь он будет обречен оглядываться через плечо. Нужен план. Варианты. Варианты. И тут он услышал голос, темный голос у себя в голове, который всегда было невыносимо слышать, и этот голос спрашивал: «Слаггер, сынок, ты готов получить пулю? Готов уйти в долгий нокаут? Обналичить свои фишки и уйти на могильный покой?»

Сквозь венецианское окно лился свет луны, и вскоре глаза Джо привыкли к темноте. Над кроватью была приклеена липкой лентой старая пожелтевшая журнальная обложка – неуклюжая попытка превратить мансарду в комнату для гостей. Это была репродукция классической картины Нормана Рокуэлла маленький, веснушчатый, на сто процентов американский мальчик стоит на коленях у кровати, сложив ладони перед грудью, лицо его поймано в момент погружения в молитву на сон грядущий. «Вот отхожу я ко сну...» И Джо долго, очень долго, смотрел на картину. И потом сделал то, чего уже сто лет не делал. Он прочел молитву.

10

В опере Вагнера «Тристан и Изольда» есть сцена, где главная героиня Изольда отказывается увянуть и умереть, когда удалой воин Тристан ее отвергает. Ее страсть так сильна, и грань между ее любовью и ненавистью к этому человеку так болезненно тонка, что она кричит: «Так умрем же мы оба!» Здесь музыка взметывается волной, романтическая и страшная, и Изольда в муке поет: «Так погибнем же мы оба!»

В предрассветной мгле на пустынном шоссе, прорезающем широкие долины рек западного Иллинойса, миниатюрная мексиканка выжимала из старого «ниссана» все, что мог дать двигатель, и, перекрывая шум машины, гордо пела вместе с бедной Изольдой, чей голос доносился из автомагнитолы. Эта маленькая женщина отождествила себя с Изольдой, захваченная обреченностью ее любви.

– «Так умрем же мы оба!»

В машине был бардак. Валялись конфетные обертки, разорванная коробка хлопьев, на коленях женщины лежала дорожная карта. Три пенопластовых стакана валялись на полу у пассажирского сиденья, а ногами женщина зажала четвертый, еще наполовину полный высокооктановым кофе и накрытый сейчас картой. Женщина вела машину уже несколько часов, держась на конфетах, кофеине и адреналине, и все еще гордо пела, не попадая в такт. В сумраке заднего сиденья громоздились рюкзаки, спортивные сумки, коричневые бакалейные мешки. Как будто человек с покупательской манией решил отдохнуть на природе.

Сейчас она могла жизнь потратить на покупки, если бы захотела. Деньги перестали быть в ее жизни проблемой. Под сиденьем здоровенная сумка от «Маршал Филд», набитая банкнотами. Пять тысяч долларов наличными и еще пять кусков в дорожных чеках. Это было больше денег, чем она в жизни за раз видела, и она таскала их с собой, как случайный выигрыш. А почему бы и нет? Это и был выигрыш. Все это было игрой, страшной игрой. И пусть эти деньги выдует в окно, ей наплевать. Одно ей было важно – найти своего мужчину и уладить все заново.

Это и все, что было для нее важно, и странным образом она, совсем как Изольда, не боялась умереть на пути к цели.

* * *

Сны Джо были хрустальными осколками воспоминаний – красивыми, кровавыми и страшными. Его бросало с похорон в сражения, из церквей в погони, от исповедей к убийствам. Снова и снова кидалась за ним в ту ночь в погоню волчья стая, вся из клыков и стали. Джо проснулся, резко сев на маленькой кровати; громко заскрипели пружины.

Несколько минут он приходил в себя, соображая, куда его, черт побери, занесло, но вскоре звон столовых приборов снизу из кухни, запах кофе и бекона и мягкий утренний свет из окна мансарды поставили все на свои места. Джо оглядел мансарду, взглянул на часы.

Было около семи утра.

Джо встал с кровати, потянулся и начал одеваться. Вчерашнее напряжение возвращалось, как утренний прилив, и трудно было застегнуть рубашку непослушными руками. Костяшки пальцев, разбитые о стену самолетного туалета, горели огнем. Он оделся и подошел к маленькому венецианскому окну. День обещал быть ясным и солнечным. Глубоко вздохнув, Джо напомнил себе, что он в этом маленьком городе – живая мишень, и надо поскорее оставить за спиной побольше миль.

Он надел туфли и куртку и спустился вниз. Куганы уже собрались в столовой к завтраку.

– Привет, люди, – сказал Джо, садясь рядом с Мики.

– Это Б-б-бэтмен!

Мики дрожал от возбуждения, сияя огромной длиннозубой улыбкой.

– Привет, Мальчик-Чудо!

Джо подмигнул ему.

– Дай мистеру Джозефу спокойно выпить кофе, Мики, – сделала ему замечание Аннет, наливая кофе в стоящую перед Джо чашку.

Джо поблагодарил и отпил глоток горячего черного кофе.

Через минуту Аннет подала завтрак.

Он был таким же обвалом гостеприимства Среднего Запада, как и вчерашний ужин. Джо подумал, не хочет ли Аннет получить приз, устроив Джо сердечный приступ от всего этого холестерина. За завтраком Лем попеременно болтал о политике, жевал бекон и читал спортивные страницы газеты. Его комбинезон был абсолютно чист – наверное, запасной, и Джо снова поймал себя на мысли о том, где он такой видел. Наконец, когда Джо заканчивал добавку чего-то жареного, Мики попросил разрешения уйти.

– Я хочу показать м-м-мистеру Джозефу свой б-б-бэтменский п-п-пояс, сказал он и затопал внутрь дома.

Джо улыбнулся, допивая остатки кофе.

– Человек из большого города в нашем захолустье оказывается малость не в своей тарелке?

Джо поднял глаза:

– Простите?

Лем кончил завтракать и уже закурил, стряхивая пепел к себе в тарелку. Аннет нервно сцепила руки, глядя на мужа.

– Наш старый добрый городок, – сказал Лем. – Он может показаться – как ты говоришь, Аннет? Вроде отсталым?

Аннет пожала плечами.

– Мне трудно судить, – ответил Джо, думая, что надо поскорее убираться. Оштукатуренные стены, кресла с подголовниками, лакированные панели смыкались над ним огромной ловушкой для тараканов. Он собрался быстро уйти, найти где-нибудь оружие и как можно быстрее покинуть город.

– Я чего хочу сказать... – Лем вынул изо рта сигарету и стряхнул на тарелку пепел. – Мы с Аннет не такие, как наши соседи.

Джо кивнул.

– То есть, значит, – продолжал хозяин дома, – у нас своя мораль. Не та, что у тех, кто слушает проповедника, как стадо баранов.

Джо хотел было что-то сказать, но его отвлекло движение за окном.

На другой стороне газона, затененного огромными вязами, сквозь деревья и штакетник замигали световые пятна. Ритмичные, красные и синие, они становились ярче, послышался шум мотора, и вдруг появился джип шерифа, подъехавший прямо к дому. Джо вытянул шею посмотреть, сколько прибыло полицейских.

Кажется, один. Вылез с водительского сиденья – наверное, местный шериф. Но на заднем сиденье были еще двое мальчишек, и оба показывали на дом Куганов. Джо узнал их бледные лица с вытаращенными глазами. Один из них был с длинными волосами и в футболке – тот, которого звали Билли, который вчера издевался над Мики. Второй – в тенниске и с короткой стрижкой, которого звали Рик. Наверняка ребята пошли к шерифу, получив хороший втык от родителей.

Голос Лема вывел Джо из оцепенения.

– Так что я могу сразу перейти к тому, что хочу сказать, – говорил Лем.

Джо повернулся к гиганту.

– Извините, что перебиваю, но я только что понял...

– Подождите, дайте мне секунду, только секунду. – Лем сунул руку под свое кресло и зашуршал газетами, будто что-то искал. – Я хочу, чтобы вы знали. Это вас заинтересует.

Джо отвернулся к окну. Шериф огибал свою машину, расстегивая на ходу кобуру. Джо снова повернулся к Лему.

– Люди, мне чертовски неудобно вот так поесть и уходить...

– Вот он. – Лем нашел, что искал, и вытащил это из-под газет. Револьвер был просто красавцем – старый армейский кольт, не самовзводный, кое-где потертый до синевы, но в отличном состоянии. Лем гордо держал его, случайно направив на Джо.

Джо опустил глаза на ствол.

– Что вы делаете, Лем?

И тут же до него дошло, где он видел рабочую одежду Лема Кугана темно-синий промасленный комбинезон с вышитой на кармане фамилией. Это одежда механика авиалинии. Механика авиалинии. Лем Куган работает в аэропорту. Он наверняка видел весь вчерашний инцидент и сейчас собирается стать героем.

– Я делаю то, что должен был сделать, как только вас увидел, – ответил Лем.

– Не надо, Лем, – сказал Джо, готовясь к броску.

Но Лем только улыбнулся и протянул револьвер гостю рукояткой вперед.

Джо уставился на оружие.

– Возьмите его, – предложил Лем. – Это вся наша огневая мощь, но я ее вам отдаю. Берите. Вам она будет нужнее, чем нам.

Джо был парализован.

– Я не знаю, в какую историю вы влипли, – говорил Лем, глядя через всю комнату в окно и видя идущего по дорожке шерифа. – Но я видел, как вчера вы спасли полный самолет людей, про моего мальчишку я уже не говорю. Мне этого хватит.

Джо взял револьвер и встал.

Лем посмотрел на него.

– Дверь в подвал на кухне. Если вы пересидите там, пока шериф будет здесь, меня это устроит. – Он вытер губы салфеткой и подмигнул Аннет. Думаю, со старым шерифом Финстером мы справимся.

Джо стал говорить какие-то слова благодарности, потом кивнул и бросился в кухню.

* * *

Через секунду позвонили в дверь.

Лем посмотрел на жену и увидел, что она боится.

– Да ты не бойся, лапонька, – сказал он, отталкиваясь от стола и поднимаясь с кресла. – Это минутное дело, и все будет путем. Оглянуться не успеешь, как все войдет в нормальную колею.

Лем неспешно пересек гостиную и остановился перед дверью. Там, на солнце, что-то тикало, какой-то металлический щелкающий звук. То ли замирал двигатель джипа, то ли подковки ботинок шерифа цокали по камню, то ли еще что-то. Лем сделал глубокий вдох, успокоил нервы и повернул ручку.

И открыл дверь.

* * *

Сойдя по истертым в середине ступеням, Джо оказался в другом мире. Подвал с цементным полом тянулся узко и длинно вдоль всего дома. Посреди пола стоял чудовищный нефтяной водонагреватель, Медуза-горгона в переплетении труб, уходящих к открытым потолочным балкам. Казалось, он вырос здесь раньше, чем построили дом. Тускло мерцали лампы дневного света на временных подставках, у края водонагревателя пристроилась старая стиральная машина «норге» образца 1950 года. Стены были завешаны старыми коммутационными панелями, ячейками деревянных полок, заваленных банками с окаменевшей краской, забытыми инструментами и коробками бог знает из-под чего. В воздухе пахло плесенью, хозяйственным мылом и десятилетиями запустения.

Потолок над головой вдруг скрипнул, и это значило, что шериф вошел в гостиную. Джо спрятался за лестницей.

Под ступеньками стоял старый выщербленный складной стул, покрытый паутиной, прислоненный к куче сложенных картонных коробок. Джо уселся на него, сделал глубокий вдох и попытался мыслить ясно. Сейчас это, кажется, было лучшим укрытием: он видит отсюда весь подвал и сможет определить, кто идет по лестнице, раньше, чем его увидят. Джо еще раз глубоко вдохнул и прислушался к шагам в гостиной. По направлению скрипящих звуков можно было судить, что пришедший там задержался. Сквозь пол доносились приглушенные голоса – шериф пытался накопать информацию о ворвавшемся в его городок человеке, а Куганы притворялись, что ничего не знают. В какую-то секунду у Джо мелькнула тревога. Может быть, он сделал грубую ошибку, спустившись в подвал. Он здесь в ловушке, почти без возможности выбора.

Не давай крыше съехать, черт тебя побери, – одернул сам себя Джо. Шериф скоро слиняет, а тогда вытащишь свою задницу на каком-нибудь проходящем фургоне.

Откуда-то рядом доносился острый металлический запах, и Джо оглянулся через плечо в поисках его источника. За ним вплотную к стене стоял источенный жучком книжный шкаф, скрытый от всего мира, заваленный выцветшими картонными коробками с настольными играми – «Парашютисты», «Монополия», «Операция», китайские шашки. Остальные, назначение которых нельзя было определить, выглядели забракованными даже на гаражной распродаже[7]7
  Вместо того чтобы выбрасывать старый хлам, его в объявленный день выставляют в гараже и продают за символическую цену.


[Закрыть] предметами с заклеенной желтой лентой ценой.

Потом Джо на верхней полке заметил другие коробки, и в сердце ему ударила болезненно сладкая волна ностальгии.

Лем Куган, должно быть, с детства увлекался железнодорожными моделями и сохранил их для Мики, потому что здесь были дюжины коробок с детскими железными дорогами «Лайонел», и Джо увидел эту желтую фирменную марку, как встречают забытого друга детства. Здесь были рельсы разной длины, платформы, пластмассовые бревна, моторизованный вагон для перевозки скота, депо электровозов, даже старый локомотив. И запах, вяжущий запах железнодорожной краски и смазочного масла, и память Джо откатилась к тем дням, когда папа еще не заболел.

Отец делил с ним страсть к поездам «Лайонел». Они оба были фанатиками старых кольцевых манометров и от новомодных штучек бегали как от чумы. Было это в пятидесятых, когда намерения страны были чисты, а модели поездов были выражением духа Америки. Фрэнк Флад в подвале бунгало на Ларчмонт-стрит выстроил на бывшем бильярдном столе целую систему рельсовых путей, с холмами, туннелями, заводами и рабочими поселками. Отец и сын торчали в подвале час за часом, возясь с поездами и обсуждая все на свете от Пирл-Харбора до маринованных перцев, а в углу играл «Твой хит-парад». Тогда-то Джо и понял, как любил он проводить время со своим стариком.

Сверху снова послышался скрип половиц, донеслись заглушенные полом голоса, и Джо сморгнул воспоминания прочь, как мошку из глаз. Он опустил руку вниз, нащупал придающую уверенность шероховатую рукоятку армейского кольта за поясом, поднял руку снова и взял бутылочку с железнодорожной краской. «Светло-синий металлик». В груди стеснились внезапная горечь и тоска. Теперь он был на этом хит-параде. И был на этом хит-параде номером первым. Откуда же вдруг такая тоска по прошлому? Потому что так никогда и не оплакал отца по-настоящему? Потому что хочет опять вернуться в молодость и быть со своим стариком, спросить его совета, поговорить обо всем? Или просто потому, что он попался в капкан смертельной игры и не видит даже намека на выход? А может быть, все проще, чем он думает. Может быть, это просто вспышка вульгарного, животного инстинкта выживания.

Над головой снова скрипнули половицы.

Джо посмотрел вверх. Шаги пересекали гостиную, направляясь в кухню, и от этого звука сердце Джо забилось быстрее. Он поставил бутылку с краской на место и стал осматриваться в закутке под лестницей. Одной стороной лестница упиралась в сплошную каменную стену с облупившейся от времени и сырости штукатуркой. У самого пола в этой стене была кованая металлическая дверца с выпуклыми буквами «Уголь Спринглейк». Наверное, бывшая угольная топка. Джо подумал, не попытаться ли через нее вылезти, но отверг эту мысль как смехотворную. То же самое, что протащить свое толстое брюхо через кротовый ход.

Скрип половиц приблизился и теперь раздавался прямо над головой Джо.

Ощущая дрожь в пальцах, Джо сжался в тени и старался успокоиться, но шаги приближались к двери подвала. Этот чертов шериф собрался лезть в погреб, мелькнула мысль. Да, этот сукин сын в самом деле идет к двери подвала, и кому-то придется с этим что-то делать. Джо посмотрел вверх, стараясь как можно меньше шевелиться, фиксируя взгляд на первой ступеньке, ожидая первого появления ботинок шерифа. Скрип прекратился, и Джо ощутил, как бисеринки пота стекают по лбу и жгут в глазу. И тут до Джо дошло, что происходит.

Он превращался в одного из своих клиентов – клиента номер одиннадцать, Хэйвуда Досса. Досс тоже прятался в подвале, и он был плаксой. Старый судья с Юга, Досс стал целью за то, что командовал эскадроном смерти местного Ку-клукс-клана. Джо к этому хмырю накопил столько ненависти, что взял на себя эту работу за гонорар меньше обычного. Но когда однажды поздно вечером Джо поймал наконец этого седовласого лиса у него в суде, тот пытался отбиться. Он смог как-то выскользнуть через задний вход, а потом вниз и в лабиринты подвала здания суда. Джо застукал его в чулане для веников, услышав заглушенные молитвы, жалкое хныканье и мольбы. Хуже всего оказалось, когда Джо отбросил дверь и увидел блестящее на полу небольшое темное пятно. Судья обмочился, как перепуганная девчонка. Эта овальная лужица на фанерном полу и выбила Джо из колеи. Так это было жалко. Так по-человечески. А теперь Джо сам сидит в собственной лужице страха и пота, как тот судья, как столько его клиентов, и, быть может только быть может – все потому, что у Бога очень своеобразное чувство юмора.

Скрипнула, отворяясь, дверь подвала.

Джо вынул из-за пояса револьвер и прижался к влажной стене, в тень, задержав дыхание, весь в ожидании, наставив револьвер в пролет между двумя вытертыми ступеньками. Если ему повезет, то шериф спустится на пару ступенек, окинет взглядом подвал и выйдет, и все будет в порядке. У Джо не было причин связываться с провинциальным Шерлоком Холмсом, а к тому же если дело дойдет до выбора между убийством ни в чем неповинного полисмена и попаданием в кутузку, Джо выберет последнее.

Скрипнула первая ступенька.

Джо видел, как она прогнулась под весом человека, в темноту посыпалась тоненькая струйка пыли. Джо держал револьвер нацеленным вверх. Можно было слышать запах тела шерифа и видеть его упавшую на лестницу тень. Скрипнула вторая ступенька, и Джо увидел над собой носок мужского ботинка, и что-то у него глубоко в мозгу заметалось, как безмолвный сигнал тревоги, что-то насчет формы и стиля ботинка шерифа, что-то глубоко похороненное в памяти, и волосы у него зашевелились на затылке.

Ботинки из крокодиловой кожи?

Скрипнула третья ступенька, и в полумраке возник шериф целиком, и Джо увидел плохо сидящие брюки, натянутые на животе, форменную рубашку, верхние пуговицы расстегнуты, видна золотая цепь; татуировки на толстых мускулистых бицепсах, бородатое лицо – все куда как далеко от устава, и последнее (не по значению, а по порядку) – в правой руке этого сукина сына блестел семидюймовый охотничий нож. Джо сглотнул пересохшим ртом, и будто стеклянная крошка проползла вниз по горлу.

Каджун.

Джо знал Солти Ханта по многочисленным операциям в южных штатах от Калифорнии до Майами. Специалист по работе с ножом, Хант прославился бесчувственной эффективностью и мерзкой привычкой отправлять по почте сообщения. Такие, как отрезанные руки, пенисы, иногда даже голова. Кое-кто звал его Хирургом, но в основном его знали просто как Каджуна. Джо всегда восхищала репутация этого человека. Хант скосил больше главарей мафии, чем сифилис, а в последние годы все больше и больше переходил на международную работу. Джо знал, что ввязываться в прямую схватку с Каджуном неразумно. Единственный способ заставить его не трогать Куганов – если он этого еще не сделал – действовать быстро и решительно.

Скрипнула четвертая ступенька, и Джо поднял кольт. Он нацелился в полосу света между ступеньками, наводя мушку на нижнюю часть спины Солти Ханта, делая вдох, застывая всем телом, взводя курок – клик! – и еще раз напомнил себе: с одного выстрела.

И нажал на спусковой крючок.

Револьвер щелкнул.

Не заряжен.

Все тело Джо замерло в охватившей его судороге, сплавившей его в кусок льда с вытаращенными глазами и торчащим из руки бессильно нацеленным револьвером. В мозг хлынула догадка: Лем Куган нарочно оставлял первое гнездо барабана кольта пустым, чтобы Мики чего-нибудь не натворил, а Джо даже не подумал его проверить, и это уже было, наверное, фатальное невезение, потому что Каджун услышал щелчок и резко перевел взгляд вниз.

– Так это же мой друг Слаггер!

Боевой клич Каджуна прозвучал добродушно, почти радостно.

– Так твою мать, Солти, – ответил Джо и попытался рывком выбраться из западни.

– А вот тебе подарок, Слаггер!

Серебряным бичом мелькнуло между ступеньками лезвие ножа.

Джо наполовину вырвался из-под лестницы, когда ощутил в правом бедре резкий укол как от жала пчелы, и мимо него блеснул металл. Потеряв от неожиданного удара равновесие, Джо тяжело грохнулся плечом на пол и въехал головой в водонагреватель. От силы удара перехватило дыхание, в воздух взлетел клуб сажи и пыли. Кольт выскользнул из потной ладони и отлетел под стенные полки; Джо повернулся и попытался его схватить, но неудачно. Он инстинктивно знал – даже смотреть не надо было, – что нож вспорол заднюю поверхность бедра. По ноге расходился ледяной холод, кровь пропитывала штаны, а по ступенькам вниз спускался Солти Хант с этой ласковой-ласковой улыбочкой, паразит каджунский, садист.

Нож лежал в углу на полу, поблескивая рядом с маленькой древней сушилкой.

– Наконец-то мы встретились, mon ami[8]8
  Mon ami – мой друг (фр.).


[Закрыть], – произнес Солти, сходя с последней ступеньки; его обветренное лицо озарилось тусклым светом подвала. Бусинки черных глаз с красными морщинистыми веками. Горбатый нос, ставший плоским от бесчисленных переломов и разрывов хряща. Спутанная борода свисала, как черный половик. Уродливый мерзавец.

– Черт возьми, больно же, – прошипел сквозь стиснутые зубы Джо, с усилием вскакивая на ноги и прыгая к ножу, ощущая холод от мокрых штанов там, где нож вспорол подколенное сухожилие. Кажется, настолько глубоко, что вагон швов нужен будет.

– Невежливый ты, Каджун, – сказал Джо, хватая нож и поднимая его к свету.

Лезвие блестело от крови.

– Станцуем рок-н-ролл, Слаггер?

– Похоже на то, – ответил Джо, стараясь не спускать глаз с Ханта и держа нож наготове. Пока Джо держит клинок вверх, есть угроза ответного удара. Джо знал, что Каджун будет сохранять осторожность, держась вне досягаемости возможного удачного броска Джо.

– Да, старик, мне нравится, как ты построил свою карьеру, – говорил Каджун, медленно приближаясь к Джо и доставая из ножен на бедре второй клинок.

Это был «тот самый» нож – с резной рукояткой, инкрустированной слоновой костью и восемнадцатидюймовым лезвием нержавеющей высокоуглеродной стали, которое шкуру аллигатора вспарывает как теплое масло. И на этом ноже было написано имя Джо.

– Я должен быть польщен?

Джо слегка согнул ноги в коленях, уходя по кругу в другую сторону.

– Я тут не для того, чтобы льстить тебе, нет, сэр.

Каджун улыбнулся и засмеялся фыркающим смехом.

Джо сделал выпад.

Каджун оказался так быстр, как Джо и не снилось.

Лезвие Джо скользнуло мимо мелькнувшего тела Солти, отдернувшегося с его пути, и Джо отлетел к дальней стене, сбивая на пол банки с краской и бутылки с растворителем. Он попытался развернуться и нанести второй удар, но было поздно. Расплывчатый след кожи и татуировки мелькнул сзади, что-то ударило по запястью, ужалило, и нож вылетел из руки Джо, запрыгав по цементному полу. Джо опустил глаза и увидел разрез над запястьем, набухающий кровью, на него накатило головокружение, стены поплыли, но он попытался повернуться на звук шаркающих ног, и здоровенный кулак вдруг влетел прямо ему в лицо, в переносицу, отбросив плашмя спиной на камень.

Джо согнулся пополам, свалившись на пол, нога горела, перед глазами мелькали искры. В тот же миг с блеском нержавеющей стали в руках оказался на нем Солти Хант. Будто жилой фургон наехал Джо на грудь, и Джо пытался из-под него вывернуться, но Каджун оказался слишком тяжелым. Тогда Джо, резко вздохнув, попытался ударить противника в живот – бесполезно. Каджун был слишком тяжел, слишком быстр и слишком хотел выиграть Игру. И в тот же миг Джо ощутил прижатый к своему горлу холодный край лезвия.

– Ты хорошо работал, Слаггер, что да, то да, – тихо шепнул Каджун.

– Один вопрос, – сказал Джо, стараясь найти любую оттяжку, придумать что-то, что-нибудь, что захватит воображение Каджуна настолько, что отсрочит проход лезвия вниз сквозь хрящ, сквозь трахею, сонную артерию и шейные позвонки. Любая хренова фигня, лишь бы голова Джо еще мгновение побыла вместе с телом.

– Какой?

Лезвие осталось прижатым к горлу.

– Как ты меня нашел?

– Это было проще про...

Каджун резко остановился, дернувшись назад как от электрошока. Тень за ним на стене взметнулась, как чертик из табакерки; одновременно раздался самый странный звук, который Джо доводилось слышать. Будто заглушенный голос церковного колокола, по которому ударили деревянным молотком. И на миг показалось, что Каджун, зачарованный красотой этого звона, расширил глаза и склонил голову под странным углом, будто прислушиваясь к ультразвуковому сообщению. Потом Джо увидел за спиной Ханта чью-то фигуру, и все стало на свои места.

В тени за спиной Каджуна стоял Лем Куган, держа в руке железную лопату, как бейсбольную биту.

– Еще разочек на всякий случай, – посоветовал Джо, и Лем еще раз взмахнул лопатой.

Заступ тяжело опустился на голову Каджуна сверху, и казалось, что Лем старается загнать Каджуна в землю, как железнодорожный костыль, ударяя еще и еще. Эти удары были самой красивой музыкой, которую доводилось слышать Джо, и наконец по телу Каджуна прошла дрожь, и он обмяк, как куча опилок.

Нож выскользнул из его руки.

– Как ты?

Лем отбросил лопату и склонился рядом с Джо. Он дрожал, очевидно, перепуганный до смерти, и Джо не мог бы поставить это ему в вину.

– Честно признаюсь, Лем, что бывало и получше. – Джо сел, прислонившись спиной к стене, зажимая рану на запястье, и глянул на Каджуна. – Полагаю, Солти Хант – это не ваш шериф?

Лем осматривал раны Джо.

– Сначала мы подумали, что это новый помощник нашего шерифа или еще кто-то, но мы не могли от него избавиться, заставить его уйти. А когда он полез вниз, мы услышали радио... – Лем резко остановился, увидев рану на ноге Джо. – О Господи, у тебя здесь серьезная рана. Нужно что-нибудь вроде жгута. Погоди-ка. – Лем встал и подошел к стиральной машине. Взяв из ящика пару чистых лоскутов, он вернулся и стал обматывать бедро Джо. – Сейчас замотаем, поднимем тебя наверх...

– Что ты услышал по радио, Лем?

Джо начал глубоко дышать.

Лем смотрел на него влажными испуганными глазами.

– Подслушал разговор по двусторонней связи полицейского джипа. Шериф Финстер и два его помощника найдены убитыми в запертой камере, все убиты хладнокровно и профессионально. Там были мальчишки – те, что приставали к Мики. Наверное, они рассказывали, что случилось. – Лем трясущимися руками закрепил жгут. В глазах у него сверкали искорки страха, ему трудно было говорить. – Этот гад каджунский... он наверняка... их похитил... а они привели его сюда.