Текст книги "Жрец Тарима"

Автор книги: Джей Болтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Доводы киммерийца убедили даже самых осторожных маловеров, и на этом совет был закончен. В лагере закипела работа.

Под покровом темноты караван выступил в путь. Конан подождал, пока он не скроется в ночи. И только после этого во главе небольшого отряда направил коня совсем в другую сторону. Еще днем разведчики отыскали разбойничий лагерь в нескольких лигах к северу.

Все было спокойно. Отправленные вперед хауранцы подтвердили, что лагерь охраняют всего шестеро человек и не слишком усердствуют на своих постах. Лучше напасть на них с запада, там, где содержатся кони и верблюды, и попытаться угнать животных.

Хауранцы, в предвкушении схватки, не могли усидеть в седлах от возбуждения. Варвар похвалил их за удачную мысль и принял решение. Он разделил отряд и объяснил людям свой новый план. Сам Конан с десятком шемитов нападет первым с востока, чтобы привлечь внимание к себе. Поднявшийся в лагере шум послужит сигналом для хауранцев. Их задача – увести животных, но гнать табун через лагерь, чтобы усилить сумятицу в стане врага. Клич киммерийца – сигнал к общему отступлению, место сбора здесь же, на этом месте. Конан выждал какое-то время, пока не уверился, что хауранцы не вышли на исходную позицию и отдал команду к атаке…

Еще звезды перемигивались на небе и растущий серп луны воровато выглядывал из-за туч, а варвар со своим отрядом уже догнал караван. Хауранцы и шемиты все еще были возбуждены ночным набегом и, не стесняясь, бахвалились перед товарищами своими подвигами. Почти полсотни лошадей и столько же верблюдов привели они с собой и при этом потеряли лишь двух человек. Караванщики застали лагерь разбойников врасплох: словно смерч пронесся между палаток и догорающих костров, сея смерть и ужас на своем пути. Люди весело обсуждали события ночи, шутили над беспечность бандитов и громко смеялись над неправдоподобными рассказами своих товарищей.

Конан остался доволен. Пустив лошадь шагом, он ехал рядом с принцессой и Товием во главе каравана. Ему было приятно видеть восхищение и благодарность в глазах Меровы и слушать хвалебные речи жреца. Он уверился в мысли, что отвел беду от каравана.

Прошло четыре трудных дня – о разбойниках уже никто и не вспоминал. Караван достиг предгорий и теперь шел гораздо медленнее, огибая невысокие холмы голого камня. Внезапно изменилась погода: порывистый ветер с севера принес низкую свинцовую облачность, и солнце целыми днями пряталось за тучами, но облегчение людям и животным это не принесло. Жара не спала, зато усилилась духота, и все живое усыхало на глазах. Тяжелые грозовые тучи проносились над головами путников в образе фантастических чудовищ, а за ними налетали песчаные бури, и приходилось надолго останавливаться, пережидая стихию.

Теперь они шли хорошо знакомой шемитам дорогой, отмеченной выбеленными солнцем и ветром скелетами погибших во время скитаний левисцев.

Ураган ушел на юго-восток, снова появилось солнце, и стало еще жарче, чем прежде.

Конан с проводником поднялся на вершину плоского гранитного холма. Едва кони остановились, как палящий зной окутал всадников. Отсюда открывался вид на тихую широкую долину. В глубокой межгорной впадине, огражденной голыми неприступными хребтами, у подножия отвесных скалистых круч стоял прекрасный белокаменный город, обнесенный крепкой крепостной стеной. В центре города, прячась в зелени пирамидальных тополей, блестело искусственное озеро, окруженное высокой насыпной дамбой. От озера во всех направлениях разбегались тонкие нити акведука, поддерживаемые ажурными арками.

Маленькие одноэтажные домики из желтой глины с плоскими крышами теснились вдоль узких улочек, по спирали огибающих город. С высоты холма город напоминал большую желтую черепаху с круглым глиняным панцирем. Только два дома резко отличались от остальных: один – здание дворца, хоть и был одноэтажным, но зато гораздо больших размеров, с невысокими круглыми башенками по углам; и другой – с двумя этажами, круглым основанием, поддерживаемым мощными колоннами, и небольшим домиком, поставленным на него сверху.

Но Конан смотрел на долину и не мог понять, что происходит с городом. Он мерцал – то вдруг бесследно исчезая вместе со стенами и домами, то появлялся снова, как будто и не пропадал. Прямо на глазах варвара город менял очертания, словно его накрывало палящее марево, формы домов искажались, стены становились прозрачными и, наконец, он совсем растворялся прямо в воздухе, чтобы возникнуть вновь через какое-то время во всей своей белокаменной красе.

Сперва варвар принял его за мираж и даже потер глаза, чтоб разогнать видение. Но видение не исчезло – город прятался и появлялся, словно жил сам по себе. Киммериец вопросительно обернулся к своему спутнику, серьезно за себя опасаясь – уж не слишком ли перегрелся он на солнце. Конан открыл было рот, намереваясь задать терзающий его вопрос, но шемит опередил киммерийца.

– Левис, – сказал проводник с искренней теплотой, и широко улыбнулся варвару. – Красивый город, правда?

Конан выдавил глупейшую улыбку и что-то неразборчиво буркнул в ответ.

«Если для него все выглядит естественно, то почему я должен удивляться?» – подумал киммериец.

– Ты видишь то же, что и я, или только мне пустыня высушила мозги? – все-таки не выдержав, спросил киммериец.

– Успокойся, Конан, это не мираж. Новые жрецы Тарима используют тайную магию, чтобы прятать город от врагов. Но для полного обретения силы нужна земля из древнего храма. За ней мы и ходили в старый город.

– Опять магия, – недовольно скривился Конан, разворачивая коня.

Навстречу каравану высыпала толпа ликующих горожан, в сопровождении вооруженного отряда верховых и процессии поющих жрецов. Народ восторженно что-то вопил, но из всех криков Конан лишь разобрал часто повторяющееся имя принцессы. Путь каравана был устлан дорогими коврами и усыпан просяным зерном. Счастливых караванщиков-шемитов, напустивших на себя гордый вид, и растерявшихся хауранцев народ с великим почетом внес в город на руках.

К принцессе и Конану подъехал командир верховых и низко склонился в седле.

– Я счастлив приветствовать вас, госпожа, – обратился он к Мерове. – Дни и ночи народ Левиса и ваш преданнейший слуга молились за ваше скорейшее возвращение. И Единственный услышал наши мольбы. Я вижу путь ваш был тернист?

– Благодарю, любезный Ледий, дорога в самом деле была не из легких, – ответила принцесса, лишь кивнув в ответ. – И если бы не этот храбрый воин, лежать бы нам в песках пустыни. Он вел караван после смерти Варуха. Зовут его Конан, и родом он из далекой Киммерии. Отважней и мудрее командира нам было бы не найти во всех известных странах мира. Он настоящий герой, и своей жизнью мы все обязаны только ему.

Молодой шемит, явно породистых кровей, услышав из уст принцессы столь лестный отзыв о могучем варваре, сразу переменился в лице, и между нахмуренных бровей залегла ревнивая складочка. Он вежливо, но с подчеркнутой надменностью кивнул киммерийцу и снова повернулся к принцессе.

– Надеюсь, госпожа, ваш спутник погостит в Левисе. – Шемит старался казаться радушным, но голос выдавал его недовольство. – Ну что же мы стоим здесь и болтаем! Королева Раав ждет с нетерпением вас во дворце, чтобы заключить в свои объятия и услышать рассказ о походе. Поспешите, принцесса. Я лично прослежу за грузом и позабочусь о проводниках

– Ты очень добр, Ледий. Надеюсь скоро увидеть тебя во дворце, – улыбнулась ему принцесса, и от этой улыбки шемит сразу просиял. – Поедем, Конан, королева будет рада отблагодарить тебя лично.

Вблизи и внутри город ничем не отличался от сотен ему подобных, что видел раньше киммериец, а главное никуда не исчезал. Если бы не толпа горожан, то суеверных хауранцев сюда бы не заманили даже богатствами всего мира. Подбоченившийся Конан ехал по улицам Левиса бок о бок с принцессой.

Шея варвара разболелась, устав отвечать на бесконечные приветствия, поэтому он поднял руку в традиционном жесте и не опускал ее до самого дворца, рука занемела, но это было лучше, чем острая боль в затылке.

Левис не произвел на варвара впечатления: немощеные улицы, убогие дома, тощие бараны во дворах, нехватка древесины, тканей и железа. Город был отрезан от мира, и это чувствовалось буквально во всем.

«Вот, куда нужно приводить караваны с награбленным, – размышлял киммериец, – а не гонять их в Туран, постоянно рискуя жизнью».

Со слов Меровы, Конан знал, что левисцы нашли недалеко в горах серебряные жилы и немного меди – прекрасный товар, чтобы отправиться в Стигию.

«Интересно, чем они кормят свою скотину?»

Пару раз он заметил крохотные клочки огородов и восхитился трудолюбием горожан – варвар был далек от забот землепашцев, но знал, что сами по себе овощи на песке не растут.

Город разрастался и строился, Конан видел множество новых домов и фундаментов, а это вселяло надежду, что Левис не умрет и не станет еще одной жертвой пустыни.

Обилие мелких лавочек и мастерских поразило киммерийца, но он не мог себе представить, чем стали заниматься их владельцы в условиях нехватки самых простых материалов.

Дворец тоже не отличался роскошью – во всех деталях обстановки и незатейливых украшений безраздельно господствовал камень, прикрытый кое-где коврами и шкурами диких зверей. В светильниках горел топленый жир, запах которого уже въелся в вещи и стены. Но все-таки было видно, что это королевское жилище. Здесь слонялось без дела и шепталось по углам огромное количество народа в весьма заношенных, но дорогих нарядах, сновали озабоченные слуги, с неприступным и бесстрастным видом за суетой двора следили стражники – по два у каждой двери. Конан насчитал их двенадцать, прежде чем перед ними распахнулись тяжелые медные створки просторного тронного зала.

Королевский трон, простой деревянный стул без спинки с резными подлокотниками, стоял на невысоком подиуме посреди помещения.

Зато, увидев женщину на троне, у киммерийца перехватило дыхание. Это было настоящее творение богов.

Раав оказалась изящна и стройна, не уступая юной принцессе ни в свежести нежной кожи, ни в плавности линий лица, ни в мягкости черт. Ее формы выглядели более совершенными, по сравнению с девической угловатостью Меровы, а в черных, словно крылья ночи, глазах, сверкали звезды мудрости и силы.

Волосы, заплетенные в косу, были закреплены на затылке золотой заколкой, словно на голове королевы свернулась толстая змея. Но это зрелище не отталкивало, наоборот, оно притягивало киммерийца, словно манящая тайна, прикрытая покровом колдовства.

При их появлении Раав порывисто сорвалась с кресла и с открытыми объятиями бросилась навстречу дочери. Мерова упала ей на грудь, не скрывая счастливых слез радости.

Варвар почувствовал себя здесь лишним, да и придворные, что находились в зале, не знали, куда деть глаза.

Дочь и мать, не ослабляя объятий, не могли насмотреться друг на друга, о чем-то вкрадчиво шепчась.

– Конан из Киммерии, подойди к нам! – вдруг обратилась к нему королева, так что варвар даже вздрогнул от неожиданности.

Он приблизился, поклонился и замер в немом ожидании.

– Благодарю тебя за то, что ты сделал для Левиса и за то, что спас мою дочь, – сказала Раав, пристально изучая киммерийца с ног до головы. – Я прикажу увеличить твою награду.

– Я только выполнял свою работу, – с достоинством поклонился Конан, и вспомнив, что он во дворце поспешно добавил. – Ваше Величество…

– Прекрасный образец мужества и бескорыстия, – по достоинству оценила его ответ королева. – Сейчас ты можешь отдохнуть с дороги, а вечером устроим пир в вашу честь. Я хочу, чтобы ты был моим личным гостем, и поселился во дворце. Слуги покажут твои комнаты.

Голос Раав был слаще музыки, но по лицу ее блуждала загадочная улыбка, насторожившая варвара – когда женщина смотрит так на мужчину… Радость погасла в глазах Меровы, она рассеянно переводила взгляд с матери на киммерийца, и королева, почувствовав тревогу дочери, мягко взяла ее за руку и успокаивающе прибавила:

– Будь нашим гостем…

На этом церемония представления была закончена. Лопающиеся от гордости за свое поручение слуги отвели киммерийца в его покои – прекрасные светлые комнаты, затем проводили в горячую парную, против чего Конан ничуть не возражал. Темнокожие девушки-рабыни поливали его тело щелоком и тщательно скоблили кусочками пемзы. Конан пребывал на вершине блаженства и мурлыкал, как довольный кот, но странное чувство, будто кто-то тайно наблюдает за ним, ни на миг не покидало киммерийца.

Впрочем, он был настолько счастлив, что не придал этому большого значения.

Под вечер в пиршественной зале собрался цвет левисской знати. Были приглашены все шемиты и хауранцы, принимавшие участие в походе, рассевшиеся на почетных местах, недалеко от королевы и принцессы. Только теперь караванщики по-настоящему почувствовали себя героями, и сидели с важным, напыщенным видом, принимая дорогие подарки и пространные речи вельмож в свою честь. Товий благословил трапезу короткой молитвой, и пир начался.

Разнообразные кушанья с аппетитными запахами сменяли друг друга на столах, прекрасная музыка услаждала слух гостей, а танцовщицы в просторных полупрозрачных одеяниях развлекали мужчин искрометными плясками.

Но Конан чувствовал себя в роли осла, разрывающегося между двумя охапками сена: едва успевал ответить на страстный взгляд принцессы, как тут же приходилось вымучивать улыбку на лице в ответ на подчеркнутое внимание королевы.

Гостям подавались чудесные вина, хотя Конан знал, что сами левисцы не выращивают виноград. Непривыкшие к таким крепким напиткам хауранцы очень быстро охмелели и под восторженное одобрение шемитов исполнили воинственный танец с завидным мастерством, отразив в буйной пляске все трудности недавнего похода.

Чествование героев затянулось далеко за полночь. А после слуги сбились с ног, разводя по домам и покоям, не в меру подгулявших гостей.

Хауранцы нагло приставали к танцовщицам и девушки, получив строгий приказ королевы ни в чем не отказывать героям, поломавшись для виду, охотно поддавались их настойчивым уговорам.

Конан вернулся к себе в комнаты и с блаженством повалился на чистое мягкое ложе. Он был рад подчиниться настойчивым нашептываниям сна, как вдруг в дверь его спальни тихонько постучали.

Раздраженный киммериец поднялся с постели. На пороге стояла черная рабыня и робко улыбалась.

– Ты послана ко мне украсить эту ночь? – увидев стройную фигурку, смягчился варвар. – Входи же…

– О, нет, мой господин, такая честь не для меня, – смутилась девушка, благодарно сверкнув жемчужной белозубой улыбкой. – Прошу вас, идемте со мной.

– Но кто послал тебя, красавица?

– Не нужно задавать вопросов, – укорила его рабыня. – Идем же, вас кое-кто ждет.

Конан пожал плечами, принимая ее игру в загадочность, и покорно последовал за рабыней. Шли они тайным путем, где их никто не мог заметить, даже стража, и киммериец догадался, куда они идут. Но вот какая из двух пожелала увидеть его?

Рабыня приоткрыла перед ним незаметную дверцу в стене и посторонилась с полупоклоном, пропуская киммерийца вперед.

– Прошу вас, господин.

Конан с трудом смог протиснуться в крошечный лаз и оказался в затемненной спальне. Задрапированные коврами стены и пол, маленький резной столик с большим серебряным зеркалом, круглое просторное ложе под балдахином, слабо освещенное светом свечей из черного воска. У кровати стояла маленькая медная жаровня и затейливая курильница, наполняющая спальню ароматом сандала. Полуприкрытая шелками и утопая в мраморе подушек, на кровати возлежала Раав. В тусклом свете свечей она выглядела еще прекрасней, намеренно демонстрируя округлые прелести своего восхитительного тела, не стесняясь своей наготы. Томная улыбка играла на влажных губах королевы приглашая варвара отведать их сладостный вкус.

– Ты удивлен, киммериец? ~ спросила она, и лукавые лучики зажглись в колодцах ее глаз. – Что ж ты молчишь?

Конан проглотил комок в горле.

– Я восхищен твоим Совершенством королева, – правдиво ответил он.

– Раав, зови меня просто Раав… Иди же ко мне, киммериец, – она чарующе улыбнулась, оставшись довольна его ответом. – Ночи так коротки…

– Зато жизнь длинная, – мудро заметил варвар, сбрасывая с плеч халат…

Рано утром всю ночь вздыхавшая у дверей королевской спальни темнокожая рабыня тем же тайным путем проводила варвара в его покои.

После завтрака к нему явился мальчишка-шемит.

– Меня зовут Аром, господин, сын смотрителя королевских бань, – с важным видом представился паренек. – Я должен выполнять твои приказы.

– Прекрасно, а мое имя Конан. Ты можешь показать мне город, Аром?

– С большим удовольствием, Конан, – сбросил он свой напыщенный вид.

Весь день они гуляли по Левису: ходили на городской пруд, побывали на рынке и в королевском зверинце. Повсюду киммерийца узнавали и оказывали самый радушный прием. Конан поражался изобретательности шемитских мастеров, создававших из глины все необходимые в обиходе вещи.

А уж о причудливости многообразной керамики с затейливыми орнаментами и говорить было нечего. Люди трудились в поте лица, чтобы хоть как-то улучшить свой быт и украсить город.

Аром привел его на храмовую площадь, и варвар уже собирался войти внутрь святилища, но мальчик вовремя поймал киммерийца за рукав.

– Тебе туда нельзя, Конан. Ты чужеземец и не нашей веры, – предупредил мальчишка.

– И что с того? Дверь открыта, – удивился варвар, останавливаясь на ступеньках каменной лестницы.

– Откуда мне знать?! Нельзя и все… Жрецы не велели пускать в храм чужеземцев, – надулся парнишка.

Конан пожал плечами, но спорить не стал.

Перекусив свежеиспеченными лепешками в какой-то лавке, они пошли к крепостной стене, и стражники разрешили им подняться на башню, откуда открывался прекрасный вид на горы и заливные поля, где под палящим солнцем работали и горожане, и рабы.

Ближе к вечеру их прямо на улице разыскала Мерова.

Рядом с киммерийцем остановились шестеро шемитов, опустивших на землю позолоченный паланкин, и из-за занавески выглянуло недовольное личико принцессы.

– Отправь домой мальчика и быстро садись! – коротко приказала она.

Попрощавшись с пареньком, Конан забрался в носилки, и паланкин тронулся вверх по улице. Не дожидаясь пока варвар устроится поудобнее, принцесса бросилась к нему на шею и стала горячо целовать.

– Бессовестный, – надулась Мерова, когда страсть ее немного улеглась. – Как ты можешь спокойно гулять по городу, когда я просто горю от желания.

Конан промолчал, но Мерова и не ждала ответа. Измученная разлукой, она была счастлива, вновь обретя его, и говорила за них двоих.

– Можешь не рассказывать, где ты был прошлой ночью. Я все знаю… Тебе было с ней хорошо?

– Да, – честно признался Конан, не боясь вызвать гнев своей спутницы.

– Моя мать знает, как доставить радость мужчине. – Она, казалось, совсем не обиделась и добавила с легким волнением: – Но сегодняшнюю ночь ты будешь со мной, если, конечно, этого пожелаешь.

Вместо ответа Конан закрыл ее уста долгим и страстным поцелуем.

– Я хочу, чтобы ты остался со мной и принял нашу веру, – попросила принцесса, прощаясь утром с киммерийцем.

Конан ничего не ответил – те же самые слова сказала ему королева Раав прошлой ночью.

После полудня за ним пришел слуга и проводил в маленький садик, где в окружении придворных прогуливалась королева.

– Оставьте нас, – строго приказала она, и по жесткости в ее голосе, Конан догадался, о чем пойдет разговор.

– Я для тебя недостаточно хороша? – напустилась на него Раав чуть ли ни с кулаками.

Она была восхитительна в своем благородном негодовании, и варвару с большим трудом удалось не поддаться ее колдовским чарам.

– Разве я мог отказать? – ответил он вопросом на вопрос. – Чего здесь стоит жизнь чужеземца?

Раав, понимая его правоту, закусила губу от досады и нервно заходила по аллее.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Но сегодня не обещай ничего принцессе. Ты согласен?

– Как же я могу отказать королеве? – усмехнулся варвар, но женщина не заметила его иронии.

– Раав, мы, кажется, договорились, – смягчилась она. – До вечера, мой друг.

Так прошло несколько скучных дней, а по ночам Конана рвали на части две прекрасные женщины, которые никак не могли поделить его между собой. Накануне он простился с хауранцами и остался совсем один. Воины пустыни покинули город, получив богатые дары, щедрую награду чистейшим серебром и выгодно продав лишних лошадей и верблюдов. Они звали его с собой, но варвар решил немного подождать, не желая огорчить сразу двух любовниц.

Он погулял по саду, затем вернулся к себе, надел лучшие свои одежды и решил навестить Раав. Каково же было удивление киммерийца, когда стражники остановили его перед дверью на королевскую половину, которую он уже привык открывать ногой.

– Сейчас туда нельзя. – Воин мягко придержал Конана за плечо. – Королева совещается с принцессой.

Из-за двери слышались визгливые женские крики и звон бьющейся посуды.

– Серьезный разговор, – варвар заговорщически подмигнул шемиту. Стражник понимающе улыбнулся в ответ, но тут же вновь посерьезнел.

Конан вздохнул и ни с чем вернулся к себе.

Заметные перемены произошли тем же вечером. Мимо дворца, поднимая за собой клубы пыли, пронесся отряд верховых. Киммериец долго глядел им вслед и никак не мог понять, что вдруг ему показалось в них столь поразительным. А потом понял, и ответ варвару не понравился: воины были облачены в туранские доспехи. Кстати, стражники во дворце тоже одели кольчуги!

В городе что-то происходило. Потом над северными окраинами занялось багровое зарево, а через какое-то время заполыхал и запад. Пожар – понял Конан и решил отправиться в город, посмотреть, в чем там дело. Коридоры были забиты охраной, и из дворца киммерийца не выпустили, попросив не покидать своих комнат, любезно, но очень настойчиво.

По улицам в сторону северных кварталов шли отряды стражи, разгоняя толпы зевак по своим домам.

Принесли ужин. Конан пытался расспрашивать слуг, но вразумительных ответов от них не добился.

«В городе мятеж, беспорядки», – только и мог понять он.

Ни в эту ночь, ни в последующие за ним не посылали, и это очень обеспокоило киммерийца.

Три дня варвар просидел взаперти и в полном неведении, довольствуясь лишь видом из окна. Нередко он наблюдал, как целые семьи горожан выбирались на крыши своих домов, падали на колени, обратясь лицами в сторону храма, и глава семейства немилосердно хлестал веревкой обнаженные плечи и спины своих домочадцев. Потом они менялись местами, и тут уж доставалось кормильцу.

– Что это они делают? – спросил удивленный варвар слугу, приносившего ему еду.

– Молят Тарима ниспослать мир на город, – разъяснил шемит. – Левисцы так часто поступают, когда есть крайняя нужда.

– И что же, помогает? – Конан заинтересовался всерьез.

– Очень редко, – неохотно признался слуга. – Но не сомневайтесь, господин, это проверенный способ. Страдая, человеку проще докричаться до бога.

«В жизни не видел глупее обычая», – скептически подумал киммериец.

Он собрался уезжать из Левиса, но не мог добиться приема ни у королевы, ни у принцессы и получить высочайшее на то позволение. От праздного безделья Конан не находил себе места, а между тем, в городе полыхали пожары и шли бои.

На четвертые сутки мятеж был подавлен. Над Левисом повисла тяжелая напряженная тишина. Горожане, напуганные волнениями, сидели по домам и боялись показаться на улице. Казалось, что город вымер.

Конан стоял у окна, когда в дверь громко постучали.

Он обернулся на стук и увидел в дверях переминающегося с ноги на ногу стражника.

– Чего тебе? – грубо бросил киммериец.

– Господин, вас желает видеть какой-то бродяга. Прикажете прогнать, или… – За эти дни охрана уже успела познакомиться с крутым характером варвара, а кое-кто и с его кулаками.

Рука киммерийца уже тянулась за глиняным кувшином с водой, чтоб запустить им в голову стражника, дерзнувшего беспокоить его по таким пустякам, но внезапно Конан задумался и изменил свое решение.

– Пусть войдет, – распорядился он: «Друзей у меня в этом городе нет, кто это может быть?»

В комнату бочком вошел горбатый, согнувшийся пополам человек в разорванном черном балахоне с глубоко надвинутом на глаза капюшоном и клюкой в руках.

– Ты что еще за пугало? – уставился на него киммериец.

– Важные новости, господин. Прикажи страже выйти, – прогнусавил бродяга.

Конан коротко кивнул, и стражники быстро ретировались за дверь.

– Ну, – поторопил варвар.

Но незнакомец сперва запер дверь на засов и лишь потом сбросил капюшон с головы.

– Товий! – подскочил к жрецу варвар. – Что за балаган? Почему ты в таком мерзком виде?

– Тише, никто не должен знать, что я – это я. – Жрец поднес палец к губам.

– Надеюсь, хоть ты мне расскажешь, что здесь происходит?

– Всему виной ты, Конан. Да-да, именно ты. – Товий тяжело вздохнул и продолжил. – Ра-ав с Меровой передрались из-за тебя, как две кошки из-за кота. Полгорода сгорело. А сколько крови невинных пролито…

– Скверная новость, – согласился варвар.

– Это еще не все, – подбодрил его жрец. – Они уже помирились и залогом их мира стала

твоя жизнь. «Нет киммерийца – нет причин для раздоров», – так сказала принцесса. Это ее подлинные слова, я сам слышал.

– Не думай, что ты ранишь мне сердце. Я этого ждал, – варвар был ироничен. – Но продолжай, прошу тебя.

– И последнее, наверное, худшее из всего. Твоих хауранцев заперли в темнице, они вовсе не покинули город, да и наивно было думать, что вас выпустят отсюда живыми. Никто не должен знать, где находится Левис. Тебя и их принесут в жертву Тариму на торжествах освещения храма. После чего город превратится в призрак, и никто больше не сможет не выйти из него не войти. Такова сила магического заклятия, составленного новыми жрецами.

– И ты пришел рассказать мне об этом? – Конан посерьезнел, сжав от гнева кулаки.

– Я пришел помочь, – снова вздохнул Товий. – Эх, Конан, Конан, говорил тебе – беги, не внял ты доброму совету… Ладно, еще не поздно. Слушай меня внимательно, киммериец. Постарайся выбраться из дворца, здесь я не в силах тебе помочь, действуй сам, но шум лучше не поднимай. Иди к храму. В городе сейчас тихо, никто тебя не остановит. Найдешь на площади тюрьму, охраны там не много. Попытайся вызволить хауранцев… Рядом гвардейские конюшни. Берите лошадей, я уже отдал приказ, чтобы кони были готовы, и уходите через Северные ворота. Если ты освободишь хауранцев, то у вас будет шанс прорваться, в одиночку там не пройти. Это все, что я могу для тебя сделать… Теперь мне пора уходить… Беги через окно, в коридоре полно стражи.

– Спасибо. – Конан стиснул руку жреца. – Я не забуду тебя Товий.

– Не мешкай, времени мало. Как только дверь за мной закроется… Удачи тебе, Конан, и да пребудет с тобой сила богов, – обернулся он уже с порога.

Киммериец так и сделал. Выбрав из многочисленных подарков Раав невзрачный серенький халат, варвар быстро переоделся и выглянул во двор. Улицы по-прежнему казались пустынны, но вдоль дворцовой стены попарно прогуливалось четверо мечников. Пройти незамеченным мимо них было невозможно.

Он выпрыгнул в окно и с самым беспечным видом пошел прямо к воинам. Стражники сразу его заметили и ускорили шаги навстречу. Конан приветливо помахал им рукой и улыбнулся.

– Что ты здесь делаешь, киммериец? – спросил сбитый с толку начальник стражи, но варвар не дал ему рта раскрыть.

– Вы проводите меня в храм, – не терпящим возражения тоном приказал он, – где я должен принять истинную веру.

– Но никто не отдавал такого распоряжения, – возразил нахмурившийся стражник.

– Тебе приказывает будущий король! – развивал наступление Конан. – Это одно из условий мира принцессы и королевы.

Обескураженная таким напором охрана вытянулась перед ним по струнке.

– Ну что, вы идете или мне позвать на помощь Раав?

Весь город знал о любовных похождениях варвара, и его уверенная, наглая ложь вконец сломили сопротивление мечников.

В сопровождении почетного караула из четырех человек Конан благополучно добрался до площади. Здание тюрьмы располагалось напротив святилища.

Конан направился прямо к нему.

– Осмелюсь заметить, э… Ваше Величество, храм в другой стороне, – робко подал голос один из стражников.

– По-твоему, у меня нет своих глаз! Мы идем к тюрьме! – рявкнул на него Конан, и воин счел за благо не лезть со всякими глупостями к этому опасному человеку.

– Ждите здесь! – приказал киммериец и решительно вошел в здание.

Прежде, чем часовой у внутренних дверей успел поднять тревогу, кулак Конана промял его шлем, и воин со счастливой улыбкой присел отдохнуть в уголке.

«Жаль не успел его спросить, где держат хауранцев», – запоздало пожалел киммериец, но задерживаться здесь не стал.

Из-за дверей караульного помещения слышались голоса отдыхающей охраны.

Варвар вернулся к мирно спавшему часовому и забрал меч. Аккуратно, без шума он просунул его через ручку и намертво заклинил дверь снаружи.

Коридор повернул налево. В десяти шагах маячила одинокая фигура скучающего тюремщика.

– Эй, где тут держат хауранцев? – подступил к нему варвар. – Кажется, их время пришло. – Конан зловеще засмеялся.

– Хвала Тариму! – заржал солдат. – В конце коридора… Но… – Глумливая рука судьбы в последний миг жизни стражника решила приоткрыть ему глаза.

Конан, все еще улыбаясь, грубо схватил шемита под мышки и с силой припечатал к стене, а затем помог прилечь на каменный пол. Дверь в конце коридора оказалась не заперта. Конан вошел в пустую камеру и тут же увидел железную решетку в полу и деревянную лестницу рядом с ней. Он сбил замок и откинул крышку. В колодце царила вечная ночь.

– Амаль, Сзади… вы здесь? – крикнул он в темноту и еле успел увернуться от комка грязи, брошенного ему в лицо. – Значит, я не ошибся… Вы что, не рады меня видеть?

– Конан?! Ты?! – снизу послышались удивленные и радостные голоса.

– Тише, сейчас я вас вытащу, – варвар спустил вниз лестницу и через миг уже был в объятиях грязных, оборванных, но счастливых хауранцев. – Как вы сюда попали?

– Мы покинули город, но дальше первой же стоянки не ушли. Шемиты что-то подмешали в воду, и всех нас сморил сон… Они взяли нас голыми руками! Проклятье Сета на их головы!

– Ясно. Теперь слушайте. Мы должны бежать. Здесь рядом есть конюшни, охраны немного. Уйдем через Северные ворота, – на ходу ввел их варвар в план действий.

Когда прохлаждающиеся на улице мечники увидели высыпавшую из тюрьмы свирепую толпу хауранцев с грозным киммерийцем во главе, то благоразумно решили не сопротивляться и покорно отдали свое оружие беглецам. Их заперли в здании, вполне довольных, что им вообще сохранили жизнь.