Текст книги "В тихом омуте..."

Автор книги: Джессика Симон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Ты действительно так думаешь?

При дневном свете платье казалось еще более откровенным. Красный, словно кровь, цвет, а декольте намного глубже, чем те, что Джуди носила в последние годы. Узкая талия, спадающая каскадом пышная юбка, отделанная по низу черным кружевом. Это платье – не для застенчивой особы, и женщина не знала, хватит ли у нее смелости надеть его на публике. Она стояла, терзаемая сомнениями, в отличие от своей приятельницы, настроенной весьма решительно.

– Ну, что застыла? Давай, пойди и примерь его. Что тебе терять? Не волнуйся. Я скажу, если оно будет плохо на тебе смотреться. – Берта схватила Джуди за руку и почти насильно потащила в магазин.

Крупная, величавая испанская леди подошла к ним, Джуди робко поинтересовалась платьем на витрине. Женщина принесла наряд в примерочную и отвела туда же клиентов. К тому времени покупательница втайне уже надеялась, что платье не подойдет ей по размеру, но оно сидело как влитое. Испанка что-то сказала на своем языке, пока изумленная Джуди рассматривала собственное отражение в четырех больших зеркалах. Ей показалось, что оттуда на нее смотрит совершенно незнакомая женщина, красивая и страстная. Это заставило ее насторожиться. Из-под каскада юбок обнаженные ноги выставлялись напоказ так же откровенно, как и бледная грудь в глубоком вырезе декольте.

– На вас оно смотрится очень мило, – произнесла испанка по-английски, улыбаясь из-за плеча Джуди и одергивая декольте еще ниже. Но та поправила его на свой вкус, давая понять, что не собирается разгуливать по городу полуголой. Увидев такую реакцию, продавщица возразила: – Для танцев этот наряд подходит как нельзя лучше. Вы – иностранка, но в нем выглядите настоящей испанской красавицей. Поверьте, я вам не льщу, говорю правду.

Берта постучала в дверь примерочной.

– Могу я войти?

– Входи, – с неохотой разрешила Джуди, и многочисленные зеркала отразили изумленное лицо ее подруги, округлившиеся глаза и приоткрытый рот. Придя в себя, Берта спросила:

– Сколько?.. Сколько оно стоит?

Продавщица назвала цену.

– Покупай не раздумывая. Это стоящее приобретение. Ты выглядишь в нем на миллион долларов! К тому же это – классика. Сможешь носить его много лет.

Джуди была вынуждена признать, что хочет купить платье, которое смотрелось на ней даже лучше, чем на витрине. Она расплатилась. Испанка запаковала покупку в блестящий пакет, уложив ее в картонную коробку. Подруги вышли из магазина и направились обратно по узким извилистым улочкам. Накупили по пути фруктов, приобрели свежий козий сыр, покрытый перцем, золотистый хлеб с хрустящей корочкой и пакет чорросо – приготовленных на их глазах на маленькой газовой горелке свежих пончиков, посыпанных сахарной пудрой.

Женщины нашли Вольфганга с детьми в маленьком кафе, в сквере, сплошь засаженном цветами. Семейство попивало сок и рассматривало подарки, купленные для друзей и родственников. Дети поинтересовались покупками Джуди, она ответила, что купила лишь платье, и их интерес мгновенно испарился.

Солнце палило все жарче и жарче, никому не хотелось выходить из тени, которую создавали жалюзи в кафе. Женщины заказали себе горячий шоколад, оказавшийся очень вкусным. Они сидели здесь уже долго, лениво оглядывая прохожих, старые дома, извилистые улочки и туман, окутавший горные вершины. Внезапно знакомый звук заставил Джуди напрячься: через сквер проезжал мотоцикл. Женщина увидела водителя и пассажира, одетых в черное, со зловещими шлемами на головах. Лицо ее побелело, дыхание замерло.

– Что случилось? – спросила Берта, изумленно уставившись на подругу.

Мотоцикл проехал сзади них и исчез за поворотом. От перенесенного волнения Джуди обмякла.

– Ничего, – произнесла она. – Совсем ничего. Может, уже пора возвращаться?

Они вернулись к обеду и вновь встретились в ресторане отеля. У стойки Джуди взяла себе салат, королевских креветок, приготовленных с рисом и горохом, кусочек холодного цыпленка и немного нашинкованной капусты. Вольфганг заказал белого вина и настоял на том, чтобы их новая знакомая немного выпила. Прихлебывая холодное кисловатое вино, она прислушивалась к разговорам о последних газетных новостях и политике. Муж Берты хорошо разбирался во всем этом, был несомненно умен и очень убедителен.

На Джуди произвело впечатление то, как в этой семье общались между собой. Тепло в их отношениях заставляло ее завидовать и вспоминать времена, когда они с Джоном были вместе. Сейчас она чувствовала себя немного одинокой, вспоминая счастливое замужество. Теперь все ушло. Исчезло, словно летние цветы, когда наступают зимние морозы.

На нее накатила не только боль из-за невозможности вернуть ушедшее, но и тоска по детям. Боже, она им даже ни разу не позвонила! Позвоню сегодня же вечером, решила Джуди. Они оба должны быть дома.

Послеобеденное время женщина провела на пляже, плавая, загорая и отдыхая под тентом, изредка заказывая бокал искрящейся минеральной воды с кубиками льда и кусочком лимона. Берта и ее семья были рядом. Отец развлекался с детьми, как обычно, бегая по пляжу. Мать снисходительно наблюдала за ними, лежа на матрасе.

Когда солнце стало садиться, а воздух посвежел, Джуди вернулась в номер, приняла расслабляющую ванну, надела халат. Она красила ногти, изредка поглядывая на экран телевизора, где шел какой-то американский фильм с испанским переводом. Она не понимала ни слова, но могла следить за событиями и догадывалась, что происходит.

В половине седьмого Джуди позвонила домой, надеясь застать детей. Но ответила Шейла – ее компаньонка, из-за чего она мгновенно насторожилась.

– Шейла? Что ты у нас делаешь? Что-нибудь случилось? С детьми? Что?..

– Успокойся, – смеясь, сказала подруга. – Это так похоже на тебя, Джуди, впадать в панику из-за каждого пустяка. Все в порядке с твоими драгоценными детьми. Я позвонила им, чтобы проверить, как у них дела, и принесла поесть горяченького. Вчера у нас была буря, снегом замело все дороги. Здесь так холодно, приходится надевать два свитера. Отключили центральное отопление. Я волновалась, что у Лесли и Роберта промерзнут двери, пока их нет дома, поэтому по дороге из магазина и заскочила сюда. У твоих детей все отлично. Они сообразили включить обогреватель. В подобных обстоятельствах это вполне пригодно. Я приготовила им запеканку из барашка. Нужно будет только разогреть ее. И еще овощи. Так что им не придется возиться с обедом.

Джуди, тронутая ее заботой, сказала:

– Ты так добра. Огромное тебе спасибо, подруга. Надеюсь, дети тебя поблагодарили.

– И не раз, от всей души. Когда я пришла, они как раз ругались, выясняя, чья очередь готовить. Представляешь, собирались есть запеченные бобы и тосты.

Джуди в ужасе простонала:

– И это все, что они едят?

– Конечно нет. Если бы не было так холодно, то, безусловно, они бы жили на одних салатах и йогуртах. Но из-за морозов Роберту захотелось чего-нибудь горячего. Ты не волнуйся, они не голодают. Холодильник был полон еды, благодаря тебе. А как твой отпуск?

– Хорошо, – почувствовав себя неловко, сказала Джуди.

– Еще не встретила высокого темноволосого красавца?

– Ну… – Голос Джуди оборвался. Она никак не думала, что будет разговаривать с Шейлой и не приготовила ответа на такой вопрос. Подруга застала ее врасплох. Дети бы не стали спрашивать подобное.

– Ага! Значит, встретила, – ликовала Шейла. – Так-так, ну, давай, расскажи мне все!

– Да нечего рассказывать.

– Как его зовут?

Внезапно Джуди захотелось довериться хоть кому-нибудь. Ей нужно было поговорить о своих чувствах к этому испанцу. А Шейлу она знала лучше всех на этом свете и верила ей.

– Его зовут Марчелло Гомес. Он испанец, владелец этого отеля. О, Шейла, он просто потрясающий!.. Ты бы видела его на пляже – его кожа, словно золотистый шелк…

– А на ощупь?

Джуди перевела дыхание и прошептала:

– Да, как шелк.

Шейла громко расхохоталась.

– Джуди… Ты не могла… Ты правда? Господи, ну и быстро же, ты ведь там всего несколько дней! Я бы никогда не поверила, что ты способна на подобное.

Покраснев, Джуди поспешно запротестовала…

– Я не имела в виду… Мы не… Я хочу сказать… Ради бога, конечно нет.

– Ты не спала с ним? – напрямую спросила подруга.

– Нет, конечно нет!

– Тогда откуда ты знаешь, какая кожа на ощупь?

– Шейла, мы часто с ним встречаемся.

Подруга захихикала.

– Так, значит, на пляже? Или дело происходило в твоей спальне?

– У тебя ужасная фантазия, – раздраженно проговорила Джуди.

– А ты не ответила на вопрос. Никогда не думала, но я представляю эту картину. Рада, что ты хорошо проводишь время, – это как раз то, что тебе было нужно. Только помни, что курортные романы всегда заканчиваются, так что не теряй голову. И ради бога, не спи с ним без презерватива, как бы прекрасен он ни был!

– Я же не говорила, что… Я бы ни за что… Даже вопроса по этому поводу не возникало…

Шейла ввела свою компаньонку в полнейшее замешательство. Густая краска покрыла ее лицо. В трубке снова раздался голос подруги.

– О’кей. Скажи, какая погода в Испании?

Это была уже более безопасная тема для разговора, и Джуди немного расслабилась.

– Вообще-то замечательная. Довольно жарко, чтобы целый день провести на пляже, купаясь в море. Я немного загорела.

– Счастливица! А вот и Лесли идет. Я даю ей трубку, Джуди. Хорошего тебе отдыха, и помни, будь осторожна!

– Шейла, только ничего не говори им… – начала было Джуди, но услышала голос дочери на другом конце провода.

– Мам, как там тебе отдыхается?

– Замечательно, – быстро ответила Джуди и заговорила о погоде, о комплексе отеля, пляже, садах и своем номере. Она ничего не упоминала о грабителях и тем более о Марчелло Гомесе, моля Бога, чтобы Шейла не проговорилась детям ни одним словом.

– Я послала вам открытки из Гранады и Адры. Помнишь, как мы ездили в Испанию?

– С папой? Конечно, – глухим голосом сказала Лесли. – А вот и Роберт, мама. Он тоже хочет поговорить с тобой. Ну, пока, желаю приятно провести время.

Дочь передала трубку брату прежде, чем Джуди смогла хоть что-то ответить. Роберт начал рассказывать о своем последнем футбольном матче, который был отменен из-за нападающего. Джуди чувствовала, как волна любви нахлынула на нее, – сын был таким простым, таким непритязательным. Спасибо, Господи, что он не такой трудный и обидчивый, как его сестра!

– Мам, можно я куплю новые футбольные бутсы? Я уже присмотрел действительно классную пару. В ней я смогу забивать все голы?

– Сколько? – спросила Джуди. Сын ответил. – Сколько? – переспросила она с ужасом, словно не в силах поверить. – Ты, должно быть, шутишь! За такие деньги я могла бы купить себе весь летний гардероб. Забудь об этом.

– Ну, мам!

– Забудь. Скажи, ты же не живешь на одних запеченных бобах? Или Шейла просто успокаивает меня?

– Я люблю запеченные бобы, – ответил Роберт. – Лесли пытается заставить меня есть свою диетическую пищу, но я бываю сильно голоден, когда прихожу домой. Салат – это ведь еда для кроликов.

Джуди беспомощно улыбнулась.

– Старайся есть протеин, дорогой, – пару яиц, немного сыра, орехи; ешь много орехов.

– Арахис? – спросил сын.

– Да.

– О’кей, мам.

Джуди заметила, что уже долго разговаривает, и вздохнула:

– Ну, что же, мне нужно идти, дорогой; я собираюсь на ужин, а еще не успела одеться. Если что-нибудь понадобится, то у вас есть мой номер. Пока.

Было уже больше семи часов. Нужно поторопиться привести себя в порядок. Одевшись, Джуди отпрянула от собственного отражения в зеркале. Никогда в жизни она не надевала подобного платья и теперь чувствовала себя крайне неуверенно, пребывала в состоянии замешательства. Кто эта женщина в зеркале? Ее черные волосы уложены в испанскую прическу, украшенную кружевом. Алое платье настолько узко, что подчеркивает каждый изгиб тела. Черные туфли на высоком каблуке сделали ее выше и изящнее. Джуди не узнавала себя.

Она привыкла видеть в зеркале отражение сорокалетней женщины, которая одевалась довольно скромно, здраво мыслила и всегда была за что-нибудь ответственна; работала изо всех сил, содержала дом и присматривала за своими детьми. Она никогда не рисковала, не выходила из равновесия, ничего не хотела для себя, а лишь планировала будущее своих детей. В свой сороковой день рождения она была выше головы обременена заботами, привычками и предрассудками. Будущее представлялось ей чередой дней, наполненных обыденностью и рутиной.

Сейчас в зеркале отражалась совсем другая женщина. Намного моложе той сорокалетней англичанки и гораздо привлекательнее. Даже губы другие и странные: манящий алый изгиб, пухлый и горячий. Джуди еще раз взглянула на свои губы, взяла черный кружевной веер, который Берта заставила ее купить, раскрыла его и приподняла так, чтобы спрятать свой рот. Над веером сверкали глаза, большие и яркие. Они горели и звали. Это тоже были не ее глаза. Джуди совсем растерялась и села в кресло. Внутри у нее сейчас как бы спорили два голоса. Один настаивал: нет, ты не можешь надеть это платье на сегодняшний ужин. У тебя не хватит смелости вот так выйти в бар, чтобы встретить удивленные взгляды окружающих. На тебя все будут смотреть.

Не глупи! – возражал другой голос. Берта уже видела тебя в этом платье и сказала, что ты выглядишь на миллион долларов. Ну же, смелее! Ведь там будет твой испанец. Пусть увидит, как ты хороша сейчас. О да! Именно это и волнует ее. Мысль о том, что Марчелло увидит этот лихорадочный блеск глаз, алый рот, зовущий изгиб тела и примет это за скрытое сексуальное приглашение, вводила Джуди в замешательство. Такого нельзя допустить! Испанец не должен подумать, что она заигрывает с ним!

А разве это не так? – спросила себя та, прежняя, Джуди, беспомощно глядя на свое отражение в зеркале. Кого ты пытаешься одурачить? Ведь ты желаешь сеньора Гомеса с той самой минуты, как впервые увидела. Желаешь до умопомрачения. Ты думаешь об этом днем и ночью, так часто, что уже не можешь думать ни о чем другом!

Прикусив губу, женщина отвернулась от зеркала. Чувство стыда снова охватило ее. Что же с тобой происходит? Быть одержимой сексом, до боли хотеть мужчину в твоем-то возрасте… Какое ужасное сумасбродство!

Подожди, сказала она себе. Успокойся и попробуй еще раз во всем разобраться без внутренней истерики. Может, это лишь временный возрастной кризис. Если удастся одолеть его, погасить, то вполне вероятно, что через некоторое время последует еще один, когда наступит менопауза и ты потеряешь способность иметь ребенка. Похоже, именно это и заставляет твой организм торопиться, он словно пытается ухватить последний шанс. Действительно ли ты влюбилась в Марчелло? Или это твои гормоны сошли с ума? А может, красивый испанец – лишь первый мужчина, удачно появившийся в столь трудный для тебя период?

Нет, спокойный анализ опять не получается. Просто ужасно ощущать себя узницей собственных желаний. Ужасно чувствовать свою беспомощность. Перевозбуждение, постоянное ощущение усиленной сексуальности вконец вымотает ее. Ведь это не что иное, как химия, обычные химические реакции в организме…

Короткий стук в дверь заставил Джуди вздрогнуть. Она обернулась, и юбка плавно закружилась вокруг ног. Наверное, горничная пришла по своим делам. Стук повторился еще громче. Нет, у горничной должны быть свои, запасные ключи. Это Марчелло, подумала Джуди. Ее пульс бешено забился. Да, это он.

Женщина медленно подошла к двери и стала открывать. В этот момент она широко распахнулась и какой-то мужчина ворвался в номер, захлопнув дверь, грубо схватил Джуди и прижал к стенному шкафу. Ужас сковал ее, когда она увидела тяжелый, ненавидящий взгляд черных глаз и злобное лицо парня, на которого она указала при опознании в полиции. Хотела закричать, но рука в черной перчатке заткнула ей рот, больно прижав губы к зубам. Во рту у нее появился солоноватый вкус крови. Попыталась сопротивляться, однако массивное, сильное тело бандита еще плотнее прижало ее к стене. Он пробормотал что-то по-испански. Женщина не понимала ни слова, но инстинктивно чувствовала, что это были грязные оскорбления.

Парень оглядел свою испуганную жертву – стройную длинную шею, полные белые груди, лишь наполовину прикрытые оборками черного кружева, – снова грязно и недвусмысленно выругался. Сальная усмешка скривила его рот, и Джуди почувствовала тошноту, ясно поняв его намерения.

Свободной рукой бандит схватил кружева на платье и дернул. Грудь женщины обнажилась. Парень опустил голову и впился зубами в нежный сосок. Боль пронзила ее. Его рука закрывала ей рот, но все равно Джуди закричала что было сил. Она вцепилась в жесткие черные волосы, царапала ненавистное лицо, пытаясь попасть коленом в пах, как и тогда, на улице. Однако на этот раз подонок был осторожнее. Прежде чем Джуди смогла что-либо сделать, он сжал кулак и сильно ударил ее по лицу. Голова гулко стукнулась о стену, и, на мгновение потеряв сознание, женщина стала оседать вниз. Все силы разом покинули ее.

Пока она была в полубессознательном состоянии, парень перекинул ее через плечо и понес в спальню. Она очнулась, лишь когда он грубо бросил ее на кровать. Крик вырвался из груди Джуди. Она попыталась сесть, освободиться от него, но парень вновь ударил ее по лицу, прижал к кровати, стащил длинный шелковый шарф со своей шеи и кляпом засунул ей в рот. Потом схватил женщину за спутанные волосы и резко дернул голову вперед, завязывая шарф на затылке.

Беспомощная, тяжело дыша, она судорожно пыталась собраться с мыслями, сообразить, что ей делать, как освободиться. Вместо крика из горла вырывалось лишь слабое мычание. Ей не хватало воздуха. Если он ударит меня снова, я потеряю сознание, подумала Джуди. Лицо болело от синяков, слезы градом лились из глаз. В комнате был полумрак, но она могла видеть лицо бандита, его гладкие черные волосы, жирную кожу, открытый рот, блеск возбужденных глаз, слышала его прерывистое дыхание. Было совершенно очевидно, что он собирается делать.

Парень собрал в кулак ее платье и вновь рванул. Ткань лопнула, и женщина предстала перед ним почти обнаженная. На ней оставались лишь бюстгальтер и маленькие черные трусики. Его темные глаза прошлись по ее телу, вязкая слюна покрыла губы.

Страх сковал Джуди.

7

Хуже всего было то, что сейчас она не могла ни о чем думать, не имела сил сопротивляться, позвать на помощь. Голубые глаза округлились от ужаса, каждый вдох давался с трудом. То, что намеревался сделать этот негодяй, казалось неизбежным. Джуди, заглянув в его ненавидящие глаза, поняла, что он не просто изнасилует ее, но постарается как можно дольше мучить, получая садистское удовольствие от ее боли, унижения, страдания. А потом, возможно, и прикончит.

Нет, его сексуальные желания не относились непосредственно к ней. Этот почти мальчишка, по возрасту годившийся ей в сыновья, жестокий и извращенный, лез вовсе не потому, что нашел ее привлекательной или желал ее тела. Он лишь хотел заставить женщину страдать, наслаждаться ее страхом и беспомощностью, своей властью над ней. Он ненавидел женщин, всех женщин, весь мир.

Бандит начал расстегивать ширинку у брюк, и это движение вывело Джуди из транса. Ее тело заметалось по постели, сопротивляясь, словно загнанное в капкан животное, однако ее крики заглушались кляпом.

Парень замахнулся, чтобы вновь ударить ее кулаком в лицо, но в эту секунду кто-то постучал в дверь номера. Он замер, повернул голову и прислушался.

Надежда охватила Джуди; кто-то был за дверью и мог услышать ее. Пока внимание подонка было привлечено к двери спальни, ей удалось ослабить шарф до такой степени, чтобы закричать.

– Помогите! Помогите!

Парень мгновенно повернул к ней голову; женщина увидела резкий взмах его сжатой в кулак руки и почувствовала вспышку боли, такой сильной, что больше не смогла даже закричать. Ее голова вновь упала на постель, тело обмякло, растянувшись на одеяле.

Какое-то время она не могла чувствовать ничего, кроме этой боли, охватившей скулы и виски. Ее рот наполнился кровью, она автоматически сглотнула соленую жидкость.

Находясь в полубессознательном состоянии, Джуди с трудом понимала, что происходит вокруг, хотя и различала звуки, но доносились они словно откуда-то издалека. Услышала, как повернулся в замке ключ входной двери. Затем раздался топот ног мужчин, ворвавшихся в номер.

Парень соскочил с постели и пулей устремился к двери спальни, то ли чтобы убежать, то ли чтобы запереть дверь. Однако было уже слишком поздно: люди заблокировали выход. Насильник обезумевшим взглядом огляделся вокруг. Двое вооруженных охранников схватили его, заломили руку за спину так сильно, что бандит закричал от боли и начал ругаться по-испански. Его потащили из комнаты, не обращая внимания на крики и сопротивление. Марчелло бросился прямо к постели. Вздрогнул и побледнел, увидев избитое, все в синяках, лицо Джуди и кровь, струящуюся из носа. Бережно подняв ее голову, он развязал узел шелкового шарфа, снял его и бросил на пол.

– Что этот ублюдок сделал с тобой? Господи, жаль, что я не добрался до него раньше, чем эти ребята. Я бы отвернул ему все конечности. Проклятый садист! Мерзская свинья!..

Джуди услышала его голос и попыталась поднять веки; это причинило боль, но все же удалось. Она изумленно посмотрела на него. Никогда раньше в своей жизни она не была так рада видеть кого-нибудь, как сейчас. Слезы лились из ее глаз.

– Марчелло… – Ее голос оборвался. – О… Марчелло…

– Я здесь, – сказал он, нежно убирая спутанную прядь волос с ее лица. – Я здесь, дорогая. Теперь ты в безопасности.

Она беспомощно содрогнулась.

– Он… – Ее голос был хриплым и совершенно незнакомым, кровь струилась из уголка рта.

– Не нужно разговаривать. Твои губы разбиты, наверно, ужасно болят. Тебе необходимо отдохнуть, Джуди.

– Он хотел изнасиловать меня!

– Ш-ш-ш… – успокоил ее испанец, слегка погладив по волосам, по плечу, словно она была ребенком.

Женщина сильно дрожала, ее зубы стучали, будто кастаньеты.

– Мне так холодно. Так холодно.

– Это шок, – проговорил Марчелло, словно откуда-то издалека, и поднял ее с постели на руки.

– Нет!.. – выкрикнула она, моментально впав в панику и пытаясь высвободиться из его объятий.

– О’кей, все хорошо, – сказал он, и она почувствовала тепло, когда чьи-то руки укутали ее в одеяло и вновь положили на постель.

– Теперь лучше?

Она закрыла глаза, по-прежнему дрожа.

– Лучше, – прошептала Джуди.

– Я сейчас вызову доктора, – сказал он тихо, встал с кровати, взял телефонную трубку с туалетного столика, а несколькими секундами позже коротко переговорил по-испански.

Договорившись, Марчелло вновь сел на край постели, убрал несколько прядей волос с висков женщины.

– Скоро здесь будет врач. Ты только потерпи. – Он замолчал.

Джуди чувствовала, как он смотрит на нее, но не открыла глаза. Дрожь понемногу стихала, бедняга почти согрелась и уже могла о чем-то думать, но по-прежнему боялась посмотреть на испанца. Он увидел ее такой… такой ужасной! Волосы растрепаны, платье разорвано, а тело почти обнажено, лицо в синяках и кровоподтеках. Меньше всего на свете женщина хотела, чтобы именно Марчелло застал ее в подобном состоянии. Чувство стыда наполнило все ее существо.

Ей не следовало открывать дверь, не спросив, кто там. К тому же на двери имелся глазок. Если бы она посмотрела в него, то ничего подобного не произошло бы.

– Джуди, ты меня слышишь? Ты же не в обмороке, Джуди?

Она неохотно открыла глаза.

– Полиция здесь, они хотят увидеть тебя. Ты в состоянии поговорить с ними, рассказать, что произошло? Им нужны доказательства, чтобы на этот раз посадить негодяя. Постарайся набраться сил. Хотя, если ты не можешь встретиться с ними сейчас, я попрошу их прийти позже. Не хочу, чтобы ты чувствовала, будто обязана это сделать немедленно.

Марчелло стоял, склонившись над ней. Женщина физически ощутила его присутствие и отпрянула, холодный пот выступил на ее коже.

– Не надо… Не прикасайся…

Испанец нахмурился.

– Ты же не пытаешься напугать меня, Джуди, не так ли? Мне проще отрезать свою правую руку, нежели причинить тебе боль, разве ты не знаешь этого?

Она едва слышно всхлипнула, потом криво улыбнулась.

– Прости, я ничего не могу с этим поделать. Конечно нет.

Джуди не хотела, чтобы он прикасался к ней и даже находился слишком близко. Ей нужно было побыть одной, оказаться отрезанной от всех на какое-то время, спрятаться, как улитка в раковину.

Марчелло сел возле ее ног, бледный, с нахмуренными бровями.

– Ты в состоянии увидеться с полицией?

Женщина судорожно вздохнула, постаралась взять себя в руки.

– Полагаю, я должна.

– Если тебе трудно, то не должна. Решать вправе ты. Скоро приедет доктор и даст тебе успокоительное. Может быть, будет лучше поехать с ним в больницу?..

– Нет! Мне же не нанесли тяжелых ран. Всего лишь синяки и ссадины.

– Но ты в шоке. Это будет мудро – отправиться в больницу. По крайней мере, там они смогли бы присматривать за тобой.

– Я не хочу в больницу, – упрямо проговорила Джуди, а потом внезапно выпалила: – Я хочу домой! – Слова прозвучали так, словно ее переполняла тоска, отчаянное желание оказаться в безопасности, в собственном доме со своими детьми. – Если бы я не приехала сюда, то ничего и не произошло бы. Я проклинаю момент, когда увидела тот плакат в окне агентства путешествий!

Джуди закрыла глаза и вспомнила день, в который ей впервые пришла в голову мысль об отпуске в Испании. Казалось, это было так давно, совсем в другой жизни. Вон сколько всего случилось с ней с тех пор. Удивительно, как разные события уплотняют или растягивают время. Словно оно – резиновое.

Дома жизнь текла медленно, спокойно, размеренно. И почему она устала тогда? Почему так хотелось куда-нибудь уехать? Разве от покоя можно устать? Наверное, просто не понимала, как было хорошо. Ты – глупая женщина, сказала себе Джуди. Как только вернешься домой, не будет больше никаких поездок в отпуск за границу. Никаких путешествий, никакого риска. Никогда!

– Как он попал сюда? – спросила она хриплым голосом у Марчелло. – Я думала, ваша служба безопасности действительно надежна. Ты же уверял меня в этом. Я поверила тебе, даже услышав стук, не спросила, кто это…

– Мы пока ничего не знаем. Позже я все выясню. Охранник, которому я строго наказал следить за твоим номером, заметил кого-то, пытающегося проникнуть в здание. Он позвонил мне, вот я и прибежал, взяв с собой еще людей из охраны. Я знал, что ты собиралась встретиться с Бертой и Вольфгангом в зале, но интуиция подсказала мне, что что-то не так. Поэтому мы пришли сюда, и, слава богу, вовремя.

Джуди почувствовала, как холодок снова пробежал по ее спине.

– Да, – прошептала она, – очень вовремя.

Раздался стук в дверь; Марчелло соскользнул с кровати и пошел открывать дверь. Через минуту он вернулся вместе с невысокого роста мужчиной среднего возраста в темном костюме.

– Это доктор Акоста, Джуди. Боюсь, он не очень хорошо говорит по-английски, поэтому, если хочешь, я останусь, чтобы переводить для тебя.

Женщина покачала головой, давая понять, что совсем не хочет, чтобы испанец оставался в комнате, пока врач будет осматривать ее.

– Ну что ж, если я тебе понадоблюсь, дай знать. Я буду в гостиной, – сказал хозяин отеля и ушел, закрыв за собой дверь.

Сеньор Акоста мягко улыбнулся пострадавшей. Он забавно прищелкивал языком по мере того, как разглядывал синяки на лице и шее. Задал несколько безобидных вопросов. Джуди удалось понять его ломаный английский, да и он, казалось, понял ее ответы. В тот момент она вновь пожалела, что совсем не знает испанского. На этот раз твердо решила, что в будущем, прежде чем отправиться в какую-нибудь страну, она выучит по крайней мере несколько фраз на ее языке.

Врач показал ей шприц.

– Прошу вас, извините. Я попытаюсь не сделать больно.

Джуди настороженно посмотрела на предмет, который он держал в руках, спросила:

– Что в нем?

Он нахмурился, потом пожал плечами.

– Лекарства.

– Какие лекарства? – Ей не очень понравилась идея – ввести неизвестные лекарства.

Сеньор Акоста вздохнул, скорчил гримасу, потом отошел, открыл дверь и позвал сеньора Гомеса. Тот поспешно вошел, видимо, ждал за дверью. Мужчины быстро переговорили по-испански. Затем Марчелло подошел к постели, изучающе стал рассматривать избитое лицо Джуди.

– Ну что ж, наверное, ты будешь рада, – доктор сказал, что тебя не нужно госпитализировать. Он согласен с тем, что ты в шоке, и предлагает снять напряжение. Если потом сможешь, то поговоришь с полицией, а если все же предпочитаешь не делать этого, то мы скажем им, что ты под действием успокоительного, и они уйдут.

– Успокоительного? Так, значит, в шприце успокоительное?

Он кивнул. Джуди вздохнула.

– О, хорошо. В таком случае, пожалуй, лучше позволить ему уколоть меня.

– Думаю, ты должна это сделать. Если тебя пугает игла, закрой глаза.

– Я не ребенок, Марчелло! – огрызнулась Джуди и заметила, как его веки дрогнули, отреагировав на ее резкий тон. Марчелло вновь вышел, а доктор подошел к пострадавшей. Она напряглась в ожидании, потом почувствовала острие иглы, входящее в кожу, и услышала тихое бормотание врача:

– Хорошо. Очень хорошо. – Он приложил кусочек ваты к месту укола. – Держите, пожалуйста.

Джуди села с закрытыми глазами, одним пальцем держа вату, чувствуя, как тело расслабляется, дыхание замедляется, а сердце успокаивается.

– О’кей, – сказал доктор, забирая вату. Он посмотрел на слабую красную точку на коже, там, где входила игла. – Хорошо. А теперь, пожалуйста, отдыхайте. Вам нужен покой.

– О’кей, – ответила женщина. – Спасибо, сеньор Акоста.

– Спокойной ночи, – бросил он по-английски и исчез.

Марчелло стоял в дверях, глядя на нее, лежащую на подушках.

– Ты поговоришь с полицией сейчас или завтра?

– Сейчас.

– Ты уверена?

– Хочу покончить с этим. Теперь я так спокойна, что даже, если бы взорвалась бомба, я бы и глазом не моргнула. Не исключено, что завтра я буду чувствовать себя хуже.

– Может, хочешь надеть ночную рубашку, прежде чем увидишься с ними? Думаю, это платье, вернее, его остатки, они попросят в качестве улики.

Джуди попыталась сползти с кровати, но все еще была так слаба, что пришлось изрядно постараться. Испанец помог ей приподняться и опустить ноги на пол.

– Скажи, где найти твою ночную рубашку, и я помогу тебе.

– Нет!

Этот окрик заставил Марчелло вздрогнуть.

– Хорошо, – проговорил он быстро. – Конечно нет, прости, не подумал. Я найду ее для тебя и выйду, чтобы ты переоделась.

– Вон в том ящике есть чистые, – сказала она, показав рукой.

Он направился к шкафу, открыл ящик, нашел простую, голубую с белым ночную рубашку из хлопка.

– Эта сойдет?

– Да, спасибо, – Джуди протянула руку, и он подал ночнушку. – Теперь мне хотелось бы пойти в ванную, пожалуйста, – Она встала и покачнулась, Марчелло протянул руку. – Нет, я справлюсь сама, – сказала женщина, но почувствовала, что с трудом может удержаться на ногах, поэтому потянулась к мужчине, и он бережно повел ее в ванную.