Текст книги "Медовый месяц с боссом"

Автор книги: Джессика Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Внезапная вспышка молнии прорезала темноту, а гром грянул так ужасающе близко, что они отпрянули друг от друга. В следующий момент все погрузилось во тьму.

Имоджен оцепенела, страх вновь сжал ее сердце.

– Генератор испортился, – прокричал Том ей в ухо. – Не волнуйся. Здесь есть фонарик.

Он снял руку с ее плеч, но девушка отчаянно вцепилась в него, боясь, что ее оставят одну среди бушующей вокруг грозы.

– Не уходи от меня!

– Я и не собирался. – Он крепко взял ее за руку. – Пойдем со мной. Надо разобраться со светом.

Без звезд тьма кругом была кромешная. Рука в руке они отыскали дверь в служебное помещение. Том помнил, как Али показывал им фонарик и как зажигать газовые светильники – именно на такой случай, видимо. Но все равно потребовалось усилия, чтобы найти фонарь, и, обнаружив его наконец, он облегченно вздохнул. Щелкнул кнопкой, и оба на миг зажмурились от яркого луча.

– Так-то лучше, – сказал Том и вдруг обнаружил, что все еще держит руку Имоджен. – Как ты? – осторожно поинтересовался он.

Девушка проследила за его взглядом, направленным на их переплетенные пальцы, и покраснела.

– Все хорошо, – ответила она, неловко высвобождая руку.

Смешно, подумалось Тому, но так вроде гораздо хуже.

Он был совсем близок к тому, чтобы поцеловать ее. Если б не молния, он не сумел бы остановиться, И чем бы все кончилось?

Том знал, чем. Постелью. Вот слабак! Имоджен куда разумнее. Том заметил, как быстро она отняла у него свою руку и как теперь нервно сжимаются ее пальцы. Может, шторм ее и перепугал, но куда сильнее перепугала перспектива поцелуя. Лучше притвориться, что ничего не произошло.

– Ну, – с наигранной веселостью сказал он, – давай зажжем лампы и поужинаем. В холодильнике полно разных салатов.

Проснувшись утром, Имоджен увидела в окно яркое синее небо. Воздух искрился, пронизанный солнечными лучами. Трудно было поверить во вчерашнюю грозу. Прошлая ночь – просто временное помрачение рассудка, уверила себя Имоджен, занимая свое обычное место на лежаке и открывая книгу. Всему виной гроза.

Когда чуть позже Том появился с бокалом свежего сока, она с радостной улыбкой отложила книгу в сторону.

– Из тебя получится отличный бармен. По возвращении в контору мне придется возмещать тебе долг массой чашечек кофе.

Не вредно напомнить ему – она не забывает о реальности.

– На самом деле ты задолжала Али, – Том присел на соседний лежак. – Сок – его рук дело. Он как раз заканчивал прибираться после шторма, когда я скачивал свою электронную почту. – Том помешал соломинкой в своем бокале. – Ты не в курсе, на сегодня намечено что-то особенное?

– Нет. А что?

– Али пытался мне объяснить, но я не понял.

– И я не знаю. Может, какое-нибудь совместное торжество? Он, верно, спрашивал, не желаем ли мы пойти.

– Господи, надеюсь, что ты ошибаешься, – поморщился Том. – Я сказал «да, конечно» – так просто было легче, чем пытаться понять. Но может, ты хотела бы поехать встретиться с людьми? – запоздало спросил он.

В обычных условиях Имоджен с удовольствием посетила бы вечеринку, но в данный момент подобная перспектива совершенно ее не прельщала. У них впереди всего две недели, и ей не хотелось делить с кем-нибудь Тома ни секунды из оставшегося времени. Но девушка не решилась признаться – особенно после прошлой ночи.

– Там может быть весело, – сказала она. – Давай съездим.

– Ты оделась? – позвал Том с веранды. – Али ждет в лодке.

На случай, если они попадут на прием, Имоджен надела свое единственное приличное платье – мягкие складки бледно-желтого шелка замечательно гармонировали с ее нынешним загаром и выгоревшими почти до белизны волосами.

Али ждал их на ялике. Улыбаясь во весь рот, он указал им на великолепную яхту, покачивающуюся за рифами.

– Для вас.

– На прием это не похоже, – с облегчением заметил Том.

– Интересно, куда же нас повезут? – Имоджен с любопытством разглядывала яхту.

– Ты ее не заказывала?

– Нет. Может, Джулия? Она как-то расспрашивала меня о здешнем курорте. Не могла она приготовить сюрприз для тебя?

– Ладно, там видно будет.

Когда яхта, подняв паруса, двинулась вперед, Имоджен не могла удержать восторженного возгласа.

– Не знаю, чья это была идея, но идея отличная.

Яхта почти парила над волнами. Захваченные волшебством путешествия, оба забыли о времени. Правда, плыли они недолго.

– И что теперь?

– Похоже, мы сходим на берег, – ответила Имоджен. – Мне всегда хотелось отправиться в волшебное загадочное путешествие. А тебе?

– Нет, – сказал Том, давно уже чувствующий себя не в своей тарелке. – Я всегда хочу знать, куда еду и зачем.

Тем не менее, когда их пригласили, он с готовностью пересел обратно в ялик, а затем помог Имоджен выбраться на песчаный берег. Потом вопросительно взглянул на Али.

– Для вас, – тот указал на хрупкого пожилого человека в белом, который, видимо, ожидал их.

– Что тут происходит? – ворчал потихоньку Том, пока они послушно шли к старику.

– Понятия не имею, – призналась Имоджен, сбитая с толку.

Подойдя ближе, они увидели нарисованный на песке круг.

– Что это?

– У меня дурное предчувствие, – прошептала девушка.

Том посмотрел на старика, потом снова на Имоджен. Это же всего лишь старик, верно? Что в нем угрожающего?

– Боюсь, здесь готовятся провести брачную церемонию, – тихонько проговорила она.

– Что? – повысил голос Том, но девушка сжала его руку, призывая к молчанию.

– Я читала об этом в проспекте. Специальная мусульманская церемония, благословляющая брак и обновляющая клятвы.

– Ты это заказывала? – ошеломленно спросил он.

– Нет, конечно, – прошипела Имоджен, – но что, если Джулия заказывала? Она могла посчитать это романтичным. Во время настоящей свадьбы жениху с невестой приходится думать о стольких организационных моментах, что им некогда по-настоящему сосредоточиться друг на друге. А здесь все только для двоих. Думаю, это мило, – дерзко закончила она, без труда разглядев скептицизм Тома.

Том вспомнил теперь некоторые загадочные замечания Джулии относительно их клятв. Но тогда он толком ее не слушал. Если бы он понял, в чем дело, то, разумеется, запротестовал бы.

Только теперь уже слишком поздно.

– Если все было заказано заранее, то почему нам ничего не сказали по прибытии?

– Может, и говорили, – Имоджен вспомнила, в каком состоянии слушала тогда менеджера. – Не очень-то много внимания мы уделили словам встречающего!

– Да. Боже, вот вляпались!

Том взглянул на старика, который ободряюще улыбался, призывая их подойти.

– Что же делать? – трагическим шепотом спросила Имоджен.

– Обманывать дальше, – решил Том. – Сейчас слишком сложно и поздно объясняться. Ты уверена, что юридически это ничего не значит?

– Все происходит число символически.

– Тогда решено, – он взял ее под руку. – Лучше пять минут белиберды, чем полчаса неприятных объяснений.

– Не знаю… – Имоджен дернулась назад, не вполне убежденная его доводами, но Том держал ее крепко. Случайно она взглянула в лицо старику. Оно было очень спокойным, а глаза – мудрыми.

– Твое имя? – спросил он ее, приглашая шагнуть в круг.

– Имоджен.

– И Том, – поспешил сказать Том, не дожидаясь вопроса, и вошел в круг следом за Имоджен.

Старец кивнул.

– Вы пришли прославить свою любовь друг к другу?

– Э… да.

Если их колебание удивило его, он не подал виду.

– Здесь только вы двое. Это хорошо. Это касается вас двоих, и никого больше. Это ваш круг. Стойте в нем, делите его. Он свяжет вас воедино. Он символизирует единение – ваше единение друг с другом и с землей. Символизирует вашу любовь.

Имоджен прикусила губу. Гадко обманывать почтенного старца, но отступать слишком поздно. Это ничего не значит, уговаривала она себя, но слова благословения словно набросили невидимую сеть на круг, где стояли они с Томом, прижимаясь все ближе друг к другу, отрезая себя от всего остального мира.

Пылающая дорожка протянулась к ним по морю от солнца. Ослепительный золотой свет рождал удивительное, волшебное ощущение. Имоджен остро чувствовала мягкий белый песок под ногами, руки Тома, прижимающие ее к нему.

Имоджен не хотела смотреть на Тома и все равно смотрела, а рука цеплялась за его руку, как за спасительный якорь.

Церемония оказалась очень простой и очень трогательной. Погружаясь. в серебро глаз Тома, Имоджен слушала слова старика о любви, верности, обретении себя в другом, и каждое слово казалось истиной.

– Имоджен, – закончил он свою речь, – любишь ли ты этого мужчину, Тома?

Девушка сглотнула.

– Да, – хрипло ответила она, и сердце бешено забилось, подтверждая правоту ее слов.

– Том, любишь ли ты эту женщину, Имоджен?

Голос Тома был тверже.

– Да.

– Имоджен, возьми сердце Тома, храни его. Том, возьми сердце, которое Имоджен вручает тебе, береги его. Обещайте любить друг друга, быть верными друг другу, искать мир друг в друге. Находить радость друг в друге.

Как ни нелепо, но глаза Имоджен защипали слезы.

– Обещаю.

– Обещаю, – после совсем коротенькой паузы повторил Том.

– Закрепите обещание поцелуем.

Их взгляды скрестились. Имоджен заметила, как что-то промелькнуло в серебристой глубине глаз Тома, и дыхание ее перехватило.

Он поцелует ее. Конечно же, он поцелует ее. У него нет другого выхода.

Наконец – наконец! – он поцелует ее.

Краешки губ Тома чуть заметно приподнялись, он выпустил руку Имоджен, чтобы взять в ладони ее лицо.

– Да, – сказал он тихо, так тихо, что она засомневалась, не послышалось ли ей, а потом его губы коснулись ее губ.

Его губы вовсе не были холодными. Они оказались теплыми и твердыми и такими страстными, что Имоджен задрожала, застигнутая врасплох силой своего отклика.

Мир поплыл вокруг Имоджен, разливаясь головокружительным восторгом, и она позволила себе ответить на его поцелуй, как давно уже жаждала. Приникнув к Тому, она обхватила его обеими руками, впитывая сладость мгновения до последней капли.

Возможно, тут произошла ошибка, но прямо сейчас совершающееся казалось единственно правильным. Имоджен пробормотала неразборчивый протест, когда он неохотно прервал поцелуй и поднял голову.

Оба забыли о старике, стоящем поодаль и наблюдающем за ними со слабой улыбкой. Еще не опомнившись от случившегося, они едва заметили, как он быстро связал их запястья тонким шнурком.

Потом торжественно вознес руки над головой.

– Сделано. Вы связаны вместе. Теперь вы – единое целое.

– Что мы наделали?

Все так же сияющий улыбкой Али отвез из на яхту, где Имоджен приветствовали венком из плюмерии. От сильного аромата у нее слегка кружилась голова, когда их с Томом оставили, наконец, одних. Или голова кружится потому, что она осознала, как сильно любит его?

Как сильно и как безнадежно.

Имоджен облокотилась о перила, боясь, что дрожащие ноги ее не удержат.

– Ничего мы не наделали, – ответил Том, распутывая шнурок вокруг их запястий.

Мгновение он поколебался, а потом бросил его в океан. – Это просто ритуал. Он ничего не значит.

Имоджен проводила шнурок взглядом и едва не расплакалась.

– Мы дали обещания.

Том отвернулся. Она права. Не он ли гордился, что никогда не нарушает данных обещаний?

Как странно было стоять с Имоджен в центре того круга. Вначале возникшая путаница разозлила его, но, взяв ее руки в свои и заглянув в синие-пресиние глаза, Том вдруг почувствовал – он на том самом месте, где ему и пристало находиться, делает именно то, что и следует делать.

А когда он поцеловал ее, от сладости голова пошла у него кругом. От ее вкуса, мягкости ее губ, шелковистости волос в нем нарастало… что? Предвкушение? Страх? Возбуждение?

Определенно нет.

– Это было понарошку, – сказал он, желая чувствовать ту уверенность, с которой говорил. – По-настоящему мы не женаты.

Они не могут быть женаты. Никто из них не хочет этого брака. Нелепо даже думать об этом.

– Нет, конечно нет, – Имоджен изобразила лучшую из своих улыбок. – Просто не верится в то, что случилось. Это было как сон.

– Вся эта неделя кажется сном, – Том подошел к перилам, встав рядом с ней. – Словно мы оказались в совершенно изолированном мире без связи с домом.

Она кивнула.

– Да, дома, по пробуждении, мы, верно, испытаем шок.

– Пока еще не надо просыпаться. – Уступая искушению, Том взял ее руки в свои, повернул ее к себе. – Можно немного продлить сон.

– Сон? – повторила она хрипло.

Что я делаю? – удивлялся себе Том. Он сам не понимал пока, что собирается сказать Имоджен, и рациональная часть его существа подсказывала – он совершает ужасную ошибку. Но вела его другая сила.

– Здесь мы не те же люди, какими были в Лондоне, – сказал Том. – Там мы желали разного, но здесь… возможно, здесь мы желаем одного и того же. Я знаю, чего хочу. Хочу снова поцеловать тебя. Опять прикоснуться к тебе. Не хочу провести еще одну ночь на той чертовой кушетке, думая о тебе и желая быть рядом с тобой.

Имоджен смотрела на него широко раскрытыми, изумленными глазами. Ее губы шевельнулись, но Том поспешил опередить девушку, боясь услышать ее ответ.

– Знаю, ты все еще тоскуешь по Эндрю. Ищешь идеал, которому я не отвечаю. Я просто подумал, что, пока мы здесь, может быть, попробовать создать идеальные отношения? Мы оба знаем – это не по-настоящему, но у нас есть две недели. Почему не использовать их по максимуму?

– Ты хочешь сказать – устроить настоящий медовый месяц? Словно мы действительно решили следовать данным обетам?

– Да. Нет речи о том, что это навечно, – поспешил добавить он. – Как только мы вернемся в Лондон, все можно будет забыть. Но сейчас… что ты думаешь?

Пальцы Имоджен переплелись с пальцами Тома. Это не навечно, сказал он. Ей будет больно, когда придется возвращаться к старому, приходить на работу и приветствовать его просто как своего начальника.

Но больно будет в любом случае. Вот что случается, когда влюбляешься в человека, подобного Тому. Может, две недели лучше, чем ничего? Ей хотя бы будет потом, что вспомнить.

Радуйтесь друг другу, сказал старец. Итак, радоваться или вести себя разумно?

Она выбрала радость. Да и как она сможет сопротивляться сумасшедшему желанию следующие две недели?

– Думаю, это очень хорошая идея, – произнесла она.

Том мгновение смотрел на нее, едва веря своим ушам, а потом его глаза вспыхнули, лицо просияло. Он сгреб ее в объятия и начал яростно, жадно целовать…

С острова они уезжали начальником и подчиненной, вернулись туда мужем и женой.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Если не считать, что на самом деле они не были ими. Все понарошку. Имоджен чуть не споткнулась от внезапного отрезвления.

Том шел позади. Прижав ее в двери, он опять начал целовать ее.

– Что такое?

– Ты… не думаешь, что мы будем потом жалеть? – неуверенно спросила девушка, пытаясь уцепиться за последние остатки здравого смысла. – Нам придется работать вместе, – проговорила она с трудом, потому что его губы бродили сейчас по ее шее. – Как мы будем тогда, если мы?..

– Как мы будем следующие две недели, если мы не?.. – Пальцы Тома потянули застежку молнии на ее платье вниз. – Давай забудем, что мы вместе работаем.

От уверенности его прикосновений Имоджен затрепетала. Не так-то просто будет забыть, но трезво мыслить она уже не могла. Его руки уже были везде, губы рушили все преграды между ними.

– Давай думать только о настоящем, – шептал Том в ее ухо.

И Имоджен послушно запретила себе беспокоиться о будущем.

Последующие дни навсегда остались в памяти Имоджен полными сияющего счастья. Девушка желала бы навечно остаться на острове Кокосов. Ей нравились здешние краски, запах высохшей скорлупы кокосовых орехов на пляже, горячий ветер, шелестящий в верхушках пальм.

А больше всего ей нравилось быть рядом с Томом. Долгие страстные ночи, утренние часы, когда он возвращался с ранней прогулки, чтобы разбудить ее, вечера в тени пальм. Она обожала каждое его прикосновение, каждую секунду, когда можно повернуться и дотронуться до него.

Но за удовольствием постоянно пряталось осознание – это не навсегда. Имоджен отчаянно пыталась забыть, что скоро все кончится, но, часто, в самый неподходящий момент, некий внутренний голос ставил ее на место. Дни летели, приближая миг, когда придется вернуться в серый Лондон. А затем внезапно наступил их последний вечер на острове.

Опершись о перила террасы рядом с Томом, она следила, как солнце опускается в море, переливающееся всеми оттенками красного.

Я не готова! – хотелось закричать ей. Я не могу!

И все же придется смириться с неизбежным. Последний раз они смотрят вместе на закат. Последний раз сидят в полумраке, следя за летучими мышами. Последний раз слушают хор насекомых.

Последний раз они будут заниматься любовью на этой громадной постели…

Она ведь знала – этот момент наступит.

– Завтра в это время мы будем в Лондоне.

– Да, – угрюмо подтвердил Том.

Ему бы радоваться. Скоро он вернется в офис, ко всему знакомому и привычному. Снова станет держать свою жизнь под контролем.

Тут все было иначе. Тут он забыл о главном принципе своей жизни – не допускать никакого вмешательства в свои чувства. Дал себе расслабиться, растворился в Имоджен. Вначале мысль казалась разумной. Зачем мучиться целых две недели, если можно заключить договор между двумя взрослыми, пришедшими к согласию людьми? Установить определенный лимит времени, а потом распрощаться без взаимных упреков. Все просто.

Только он не рассчитывал, что так быстро привыкнет к Имоджен. Ее смеху, теплу и дикой, необузданной страсти, которая охватывала их обоих в постели. Не рассчитывал на тоску своего тела по ее телу. Всегда такой сдержанный, теперь он постоянно норовил прикоснуться к ней, уткнуться в нее лицом, согреться в лучах ее улыбки.

Ничего подобного больше не будет.

Том пытался уверить себя, что все образуется, что работа отвлечет его, но достаточно ему было представить, как он будет спать, зная – ее нет рядом, его охватывала тоска.

– Возможно, все изменится, когда мы окажемся дома, – сказал он, надеясь, что говорит правду.

– Уверена, – радостно согласилась Имоджен. – Тут было замечательно, но мы же знаем – это не по-настоящему. А там нам сразу придется разгребать завалы, накопившиеся за наше отсутствие. Вспоминать будет некогда.

Как она уверена, подумал Том. С другой стороны, почему нет? Они же заключили сделку. Ему ли обвинять ее за честное выполнение поставленных условий? Закат был красив, как никогда, но Том не обращал на него внимания. Слишком велики были его смущение и растерянность. Как это случилось? Когда он начал так чувствовать?

Как легко было с Джулией! Он точно знал, чего и как. Но с Имоджен… Том никогда не чувствовал то, что теперь. Умом он понимал – Имоджен последняя, в кого он мог бы влюбиться. Но каким-то непостижимым образом она стала важна ему в чем-то, что и объяснить нельзя. Он лишь знал: без нее жизнь покажется ему нестерпимо блеклой.

Если это любовь, Тому она не нравилась.

Совсем не похоже на радостное чувство, описываемое Имоджен. Нет, здесь выворачивающее наизнанку ощущение, что стоишь на краю пропасти.

А если это не любовь? Том не доверял своему новому чувству. Слишком оно неудобное, незнакомое. Определенно, он не доверял ему достаточно, чтобы признаться Имоджен. Всего месяц назад он уверен был, что хочет жениться на Джулии. Разве Имоджен поверит в такую скорую перемену? Том и сам себе не верит.

Разве они не поставили условие с самого начала, что связь будет временной? Вот главное. Нет, он ничего не скажет, решил Том. А то сболтнет сгоряча, а в Лондоне выяснится – никакой любви нет. Нечего травмировать Имоджен. Тому даже мысль об этом показалась невыносимой.

И конечно, если он признается, Имоджен может сказать «нет». Она отвергнет его, а Том не был уверен, что сумеет справиться с этим опять. Хватит.

Имоджен почувствовала его отстраненность и сделала свои выводы. Том уже думает о возвращении, о совместной работе, решила она. Не пытается ли он напомнить ей, что их связь планировалась как временная? Перспектива выяснения отношений, видимо, жутко его пугает.

Она и сама не очень к этому стремилась, но надо – значит надо. Не могут они просто уехать, притворившись, будто этих трех недель не было. Надо просто ясно дать понять – продолжения она не ждет. Том все еще не оправился после разрыва с Джулией. Скажи она, что отчаянно влюбилась в него, и он окажется в неловком положении. Так что довольно глупить.

Поставив бокал на перила, она с широкой улыбкой обернулась к нему.

– Здесь было так чудесно, – сказала она ему. – Трудно будет привыкнуть путешествовать с меньшей роскошью, но всегда, сидя на пляже под пальмой, я буду думать об этом прекрасном острове.

И всегда, закрыв глаза, на солнце ли или во мраке, она будет думать о Томе. Думать с каждым вздохом, с каждым ударом сердца.

Наступило молчание, сделавшееся вскоре невыносимым.

– Имоджен…

– А ты…

Оба разом остановились.

– Ты первый, – проговорила Имоджен.

– Я просто хотел сказать… будет сложно обсуждать это после возвращения. Лучше, если мы просто притворимся, что ничего не случилось. Но я хочу, чтобы ты знала: я очень благодарен тебе за все.

– Тебе нет нужды меня благодарить. Я замечательно провела время.

– Правда?

– Правда. – Их взгляды встретились, Том подался вперед, прижал ее к себе.

– Я буду скучать по тебе.

– Я тоже, – прошептала она. – Трудно поверить, что все закончилось.

Том склонил голову, ища ее губы.

– Еще не закончилось.

Имоджен тяжело вздохнула – самолет снижался в облака над Хитроу. Конец всему. Синему небу, яркому солнцу. Конец мечте.

Оторванная от острова, Имоджен чувствовала себя как улитка, вытащенная из раковины. Душой она рвалась назад – к теплому голубому океану, под кокосовые пальмы. И сидеть на песке рядом с Томом…

Том и сейчас был рядом, но на этом сходство кончалось. Они мало разговаривали в полете. Лицо его собралось хмурыми складками, став таким же, как до начала путешествия. Чувствуя его отчужденность, Имоджен вздернула подбородок и отвернулась.

Пусть не боится, что она будет к нему липнуть. Она не собирается его смущать объяснениями в любви. Сделка есть сделка. Том Мэдисон – не единственный, кто выполняет свои обещания.

Вниз, вниз проваливался самолет, и сердце Имоджен проваливалось с ним вместе. Все происходило слишком быстро. Они вышли из самолета первыми, багаж появился почти сразу. Через таможню они прошли раньше, чем Имоджен решила, как будет прощаться с Томом, прежде, чем отыскала способ притвориться, будто сердце ее не разбито.

Она пыталась задержаться, мечтая немного замедлить ход времени, но Том рвался вперед, видимо, торопясь вернуться к обычной жизни. Остановившись на выходе, он быстро отыскал глазами своего шофера.

– Вон Ларри. Куда тебя подвести?

– Знаешь, – Имоджен отступила на шаг, – я поеду на метро.

Том нахмурился.

– В это время суток на машине доберемся гораздо быстрее.

– Не в том дело. – Девушка выдавила улыбку. – Думаю, мне следует привыкать к обычной жизни. Три недели я роскошествовала, но это не моя жизнь. Следующий раз в аэропорту я буду с рюкзаком и самым дешевым билетом из всех возможных. – Сумка соскользнула с ее плеча. Она подтянула ее назад, заодно вернув на место и улыбку. – Лучше начать привыкать прямо теперь.

Паника сжала горло Тома. Весь полет он соображал, как им проститься. В самолете нельзя – стюардессы так и снуют, к тому же полно народу. Единственная возможность уединиться – на заднем сиденье машины, решил он. И вот теперь Имоджен прощается прямо среди толпы, и все тщательно заготовленные слова вылетели у него из головы.

– Как хочешь, – сухо сказал он.

Она явно намекает, что у нее есть планы, в которых ему места нет. Может, и хорошо, что они распрощаются тут. Одному богу известно, чего бы он натворил, оказавшись наедине с ней в салоне машины.

– Увидимся в понедельник?

Он кивнул.

– Приятных выходных.

– И тебе. Ну… пока, босс. – Неизвестно откуда Имоджен извлекла еще одну блистательную улыбку, потом развернулась и двинулась в сторону метро.

– Пока, Имоджен.

Том стоял в оживленном вестибюле аэропорта, смотрел ей вслед и чувствовал себя паршиво, как никогда в жизни. Ему хотелось побежать следом, перехватить ее до турникетов и тащить обратно – в самолет, летящий на Мальдивы.

Но он не мог. У Имоджен свои планы, своя жизнь. Она молода, красива. Зачем он ей – потрепанный жизнью, закопавшийся в себя трудоголик?

Какая радость быть с ним? Он всегда был слишком поглощен стремлением к успеху, чтобы отвлекаться на удовольствия. Имоджен заслуживает кого-нибудь, кто оценит ее веселость, способность радоваться моменту. Кого-нибудь лучше его.

И Том направился к своему водителю.

Когда двери лифта сомкнулись, Имоджен оглядела себя, оправила жакет. Костюм казался тяжелым и неудобным, тесные туфли сдавили ноги.

Какой долгий уикенд выдался! Лишь зайдя в квартиру, она улыбалась и улыбалась. Но Аманду обмануть не удалось.

– Я знала! Ты влюбилась в него, верно?

Имоджен открыла рот, чтобы все отрицать, и немедля признала поражение.

– Да. Влюбилась. – Голос ее прервался, храбрая улыбка исчезла. – Но это безнадежно, я знаю. Он меня не хочет.

Аманде не потребовалось много труда, чтобы вытрясти из нее всю историю целиком.

– По-моему, ты слишком быстро сдаешься, Имо, – вынесла она свой вердикт. – Мне кажется, этот Том хочет тебя не меньше, чем ты его.

– То на острове. Он ясно дал понять – отношения у нас временные.

Аманда хмыкнула.

– Скажу по своему опыту – важно не то, что мужчины говорят, а то, что они делают. Не стал бы он с тобой спать, если б не хотел. Легко решить, что сумеешь дома забыть, только как, если вы будете вместе работать? Раз ты вспоминаешь, что у вас было, есть огромная вероятность того, что и он вспоминает.

Возможно ли такое? – задумалась Имоджен. Станет ли Том скучать по ней? Или уже отнес ее к разряду «завершенных дел»? У него есть чувства, да, но он держит их закрытыми на замок с самого детства. Трудно представить, что он изменится.

Но…

Может, Аманда права и у нее есть шанс? Разве стал бы Том так ее целовать, так ласкать, если б ничего к ней не чувствовал?

Она ужасно скучала по нему. Скучала по его сильному, мускулистому телу. По звуку его голоса. Улыбке в его глазах.

Если у нее снова будет все это, станет ли она счастливой? Пускай Том не готов влюбиться, но, возможно, он захочет возобновить отношения, связывающие их на острове…

Идея прочно засела в голове у Имоджен. Она не ждет от него признаний в любви. Она просто хочет быть с ним рядом.

Конечно, нельзя вываливать это на него разом. Том ужаснется столь бурному проявлению эмоций. Она посмотрит, каким он будет в понедельник, и если увидит, что он скучал по ней хоть чуточку, то, может, у нее есть шанс…

Девушки в приемкой приветствовали ее, повосхищались ее загаром и явно не поверили, что поездка была чисто деловая.

Имоджен предвидела такую реакцию. Будет и продолжение. Возможно, стоит подождать, пока интерес угаснет, а уж потом говорить Тому что-нибудь относительно возобновления их связи. Она не будет, конечно, компрометировать его, глядя обожающими глазами.

И все равно сердце Имоджен стучало в предвкушении, пока она шла по коридору к своему кабинету. Ее беда в том, что она слишком много думает. Лучше дать событиям идти своим чередом. Для острова Кокосов она не готовилась, так что теперь начинать?

Тома в кабинете не оказалось. Горько разочарованная, Имоджен села в свое кресло.

Как странно снова оказаться здесь! Остров все еще казался реальным, а это все – не очень приятным сном. Девушка взглянула на часы. В это время неделю назад они ездили на рифы. Она отчетливо представила Тома, вылезающего из воды, стаскивающего с себя маску и улыбающегося ей. Солнечные зайчики золотили его кожу, а ресницы у него – длинные, темные – являли разительный контраст серебристым глазам…

Воспоминание пронзило Имоджен, как острый меч. Она поспешно повернулась к компьютеру. Надо отвлечься.

Почтовый ящик был переполнен. Она не залезала туда с того момента, как Том отодвинул свой ноутбук в сторону и предложил вместо этого поплавать. Имоджен словно наяву ощутила восхитительную прохладу морской воды…

Она же собиралась полностью погрузиться в работу! Виновато оборвав посторонние мысли, Имоджен начала яростно сортировать пришедшие сообщения. Она даже не заметила, как вошел Том. Прислонившись к двери, он стоял и смотрел на нее.

Это был самый длинный уикенд в жизни Тома. Он провел его в своей стерильной квартире, пытаясь понять, что же изменилось в его жизни. И был поражен, осознав.

Ему одиноко.

Том вскипел. Никогда прежде ему не было одиноко. Напротив, оставшись один, он чувствовал себя наиболее комфортно. Но теперь… он привык к присутствию рядом Имоджен.

Том постарался уверить себя, что он должен отвыкнуть. Через два дня ему уже стало казаться – желаемое удалось, но при виде Имоджен, сидящей за своим столом, ему буквально стало дурно.

Поглощенная своей электронной почтой, она казалась собранной и незнакомой, словно никогда не смеялась, стоя в лучах солнца, никогда не дразнила его мягкими поцелуями, никогда ее волосы не падали шелковистой волной ему на грудь.

Словно она никогда не стояла рядом с ним на песке, обещая вечно любить его.

Этот костюм, волосы, убранные назад, деловой вид не оставляли места для сомнений. Она решила пунктуально следовать заключенному соглашению. Притвориться, будто прошедших трех недель не было.

Том знал: ему следует быть благодарным. Имоджен делала его жизнь легче. Это его шанс отступить назад, решить, что он действительно чувствует. Но он мог думать лишь об одном: она сделала для него невозможным ринуться к ней, сжать в объятиях, осыпать поцелуями.

Конечно, это сумасшествие. Нелепый, импульсивный, рискованный образ действий. Это означало бы – он совершенно утратил контроль, а контроль – единственное, за что он привык цепляться в жизни.

И он лишь пожелал ей доброго утра с безопасного расстояния.

Имоджен вскинула голову. На секунду Том был успокоен вспышкой радости в синих глазах, но она быстро погасила ее. Оставалось только сомневаться, не почудилось ли ему.

– Доброе утро, – ответила она чуть напряженно. – Приятный уикенд?

Ее холодная вежливость сковала сердце Тома ледяным панцирем. Хорошо, что он не бросился ее целовать.

– Да, – ответил он так же вежливо и холодно. Не стоит сообщать Имоджен, что он все время тосковал без нее. – А у вас?

– Хорошо, спасибо, – солгала Имоджен.

Последовало неловкое молчание.

– Вы рано, – заметил Том.

– Мне хотелось разобраться с делами. Их много накопилось.