Текст книги "Механическое сердце (ЛП)"
Автор книги: Джессика Фортунато
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Джессика Фортунато / Jessica Fortunato
М еханическое сердце / Steam
2013 год
Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru
Переводчики: lisitza, Amica, Tideland, Autumn
Редакторы: KattyK, gloomy glory, Королева
Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151
Аннотация
Шарлотта Амелия Каприс выглядит как обычная девушка. У неё есть работа, которую Шарлотта ненавидит, начальник, которого она презирает, и ни одного шанса на романтические отношения с кем бы то ни было. Друзья зовут её Чарли – когда кто-то из них успевает задержаться в жизни Шарлотты дольше, чем на пару недель. Да, Шарлотта может показаться обычной, однако всё совсем наоборот. У неё нет сердца. Вместо него в её груди управляемый паром прибор, из-за которого Чарли всегда чувствует себя не совсем человеком. Шестерёнки и клапаны используют тепло её тела, чтобы разгонять кровь, уже целых десять лет.
Есть только одна небольшая проблема. Это "сердце" начинает изнашиваться. И когда Шарлотта встречает гениального учёного, который может спасти ей жизнь, то встаёт перед выбором: остаться без сердца или остаться живой. Для кого-то этот выбор очень лёгкий, но для Чарли жить с паровой машиной в груди не так-то просто.
Джессика Фортунато
Механическое сердце
Глава 1
От названия «Бутик "Крибле-крабле-красота"» меня бросало в дрожь. Само сочетание слов уже было оскорбительным, но тот факт, что я здесь работаю, по-настоящему травмировал. Я натянула белый медицинский халат – который, наряду с наличием буферов, намекал на опыт в создании нового имиджа – и устроилась за прилавком, листая журнал. Троица хихикающих блондинок-подростков прервала мое занятие. Пока младшая девица намеренно отвлекала меня глупыми вопросами о туши, две ее подружки рассовывали по карманам тюбики с помадой и подводкой для глаз. Мне стоило вмешаться? Остановить их и передать охране торгового центра? Навряд ли. За шесть пятьдесят в час пусть радуются, если я включу пожарную тревогу при виде дыма.
День тянулся медленно, серьезных покупателей не наблюдалось. Наконец часы пробили шесть, и я была свободна. Запихнула халат в сумку, вытащила ключи и, развернувшись, едва не врезалась в Винсента.
– Черт побери, Винсент, я же просила не подкрадываться!
– Чарли, осталось всего тринадцать дней. У тебя уже есть планы?
Веселье в его голосе одновременно раздражало и вызывало улыбку.
– Винсент, я уже говорила тебе, что не отмечаю Валентинов день. Да, я знаю, любовь – это сказка, и тэ дэ, и тэ пэ. Но я не строю планов, не хожу на свидания, а видя, как кто-то радуется четырнадцатому февраля, испытываю непреодолимое желание этого кого-то стукнуть.
Винсент рассмеялся, и я, закатив глаза, слабо улыбнулась в ответ. Это была странная дружба. Иногда мы вместе обедали в одной из закусочных торгового центра, обсуждая музыку или книги. Винсенту принадлежал магазин по соседству с нашим, «Надежные спортивные товары». Каждый день в шесть друг вешал на дверь табличку "Закрыто" и встречал меня у выхода, чтобы проводить до машины. Я настаивала, что способна дойти сама, но он говорил, что вместе безопаснее.
– Ну же, Чарли, не будь занудой. Если мы с тобой не встречаемся, это не значит, что мы не можем вместе повеселиться.
Он одарил меня широкой дьявольской улыбкой.
– Так я и поверила, что ты еще не нашел себе подружку на четырнадцатое февраля, лжец.
Он вновь озорно улыбнулся. В молчании мы дошли до моего отвратительно-оранжевого «жука». Я забралась внутрь, попрощалась и газанула.
С Винсентом Крэйном мы встретились случайно. Прошлым летом я поругалась с коллегой и, почувствовав, как гнев сжигает меня, поняла, что должна немедленно сбежать на нейтральную территорию. Выскочив из магазина, я влетела в соседний торговый зал, какое-то время слонялась между бесчисленными спортивными снарядами и в итоге окончательно заблудилась. Вот тогда-то и появился Винсент и припер меня к стенке в отделе скалолазания.
– Могу я помочь вам, мисс? – Он произнес это очень официально, и я не хотела, чтобы у него возникли проблемы с боссом.
– Эээ... да. Я занимаюсь скалолазанием, и мне нужно... то, что для этого используют.
Я широко улыбнулась и захлопала ресницами. Продавец взглянул на меня скептически.
– Вы используете пятицилиндровый карабин или десятицилиндровый?
– Пятерку. Пять по пять, как я всегда говорю.
Он не смог удержаться от смеха.
– Вы никогда не занимались скалолазанием. Иначе знали бы, что сейчас сказали полную бессмыслицу.
Чувствуя себя глупо и понимая, что попалась, я рассмеялась вместе с ним. Винсент оказался моим ровесником. Он был хорошим парнем, жил со своим братом и неплохо выглядел. Атлетического телосложения, с короткими светлыми волосами и добрыми карими глазам, он являл собой хорошую добычу. Но я не была охотницей.
Я взглянула на приборную панель, и раздражение полыхнуло пожаром. Чтобы успокоиться, пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. Стрелка счетчика, которая утром показывала полбака, сейчас стояла на нуле. Я жадно устремилась на заправку. Эта дрянная машина доведет меня до нищеты и сдохнет именно тогда, когда я буду вынуждена в ней поселиться. Десять минут я прождала в очереди, чтобы добраться до шланга, и еще десять, чтобы заплатить. На выходе работник заправки радостно предложил мне на пробу конфеты в безупречно розовой коробке-сердечке. Я выбила коробку из его руки и пошла прочь.
Несколькими часами позже я в одиночестве сидела за столиком ближайшего ночного клуба. Виски в моем стакане стал чересчур теплым, но это было неважно. Жуткая смесь техно и дабстепа – двух худших подделок под музыку, обрушенных на человечество – терзала мои барабанные перепонки, но вместе они заставляли все пульсировать. Из-за ударной силы музыки бились все сердца.
Даже мое.
Глава 2
Не поймите меня неправильно, я любила свою мать. Однако пришло время, когда она, как и многие родители, почувствовала, что должна контролировать мою жизнь. И чтобы не потерять меня, решила меня изменить.
Видите ли, я бессердечная. Не в стиле Круэллы де Вилль, которая хотела содрать с щеночков шкуры. Нет, я бессердечная в смысле «человек без сердца». Как я живу? Вместо бьющегося человеческого сердца в моей груди машина. Большой насос, полный поршней и металлических клапанов, который прокачивает кровь по моим сосудам. Он работает как паровой двигатель, используя тепло моего тела. И я больше не могу переносить высокие температуры и продолжать при этом жить, так что мне надо быть осторожной, чтобы не возбуждаться и не перегреваться. Что, собственно, и привело к ссылке из Тусона[1].
Почему я до сих пор не появилась на обложках журналов? Все просто. Бенджамин Франклин писал: «Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы». Выходит, он действительно знал, о чем говорит.
– Малышка, ты заставляешь мое сердце таять.
Я вскинула голову. Мужику, который произнес слащавые слова, явно перевалило за сорок. И по крайней мере двадцать пять лет из этих сорока он провел на наркоте. Это можно было определить по его мутным глазам и высушенной коже. Незнакомец смотрел на меня с надеждой, словно мы собирались заняться жарким сексом. Я встала и оправила платье, стараясь двигаться как можно соблазнительнее. Потом наклонилась и прошептала ему на ухо, чтобы ждал меня в мужском туалете. Мужик умчался со скоростью света. Я закатила глаза, подхватила куртку и, пробормотав себе под нос: «Урод», пошла к машине.
Домой я ехала в тишине. В полной и абсолютной тишине.
Вы не представляете, насколько может не хватать биения собственного сердца, пока не лишитесь его.
Оказавшись дома, я поняла, что не только мое здоровье в беспорядке. Вздохнув, перемыла посуду, пропылесосила и сложила постиранное белье. Учитывая, сколько я вынесла, чтобы остаться в живых, не похоже, что у меня для этого много причин.
Через три недели после моего десятого дня рождения мне стало плохо и я упала в обморок. Мой отец, Грэхем, отвез меня в больницу. Истеричная мать не отставала ни на шаг. Выслушав множество непонятных медицинских терминов, мы узнали ужасный диагноз, навсегда изменивший мою жизнь, – сердечная недостаточность. И хотя мое имя внесли в лист ожидания на пересадку сердца, главный врач, доктор Шелл, не стал ходить вокруг да около и прямо заявил, что вовремя найти донора будет очень сложно, если вообще возможно.
Около года я страдала в вакууме, созданном моей матерью. Обеззараженная комната, куда могли входить только родители и доктор Шелл. Все вокруг белое, стерильное, скучное. Остальное я помню плохо. Я то приходила в сознание, то вновь теряла его.
То, что мне известно сейчас, кажется нелепым, даже из области фантастики, и тем не менее это правда.
Мне было одиннадцать и я умирала, когда доктор Шелл озвучил идею, которой не смел поделиться даже со своими коллегами. Объединив свою инженерную степень и медицинское образование, он разработал новое сердце. Сердце, которое не остановится из-за коронарной недостаточности или забитых артерий. Его собирались сделать из биокерамики и титана, и прибор, как паровой двигатель, гонял бы мою кровь, используя выделяемое телом тепло. Усиленные клапаны и более интенсивное давление. Я бы выжила и внешне ничем не отличалась от нормальных людей.
Да, я должна была стать совершенно нормальной, обычной, за исключением круглой пластинки из стекла и металла размером с серебряный доллар. Чего-то вроде температурного датчика в машине. Это единственное, что оставалось бы на виду и позволило бы доктору контролировать мое состояние и проверять, не перегрелась ли я.
Моя мать ликовала. Я же, несмотря на то, что была всего лишь ребенком и не имела медицинского образования, представляла себе процедуру достаточно хорошо, чтобы знать: я ее не хочу. Не хотел и мой отец. Он сказал, что это неестественно. Двое суток они с матерью бились над решением, не спрашивая моего мнения. На вторую ночь я услышала, как хлопнула входная дверь, и увидела, как отец швырнул чемодан в багажник и уехал.
На следующее утро меня разбудил шепот – доктор Шелл и моя мать о чем-то тихо переговаривались в изножье моей кровати. Даже не задавая вопросов, я уже знала, что операция состоится. Той ночью с помощью лишь моей матери, ветеринара по образованию, доктор Шелл вырезал мое больное сердце и дал мне новое.
Он вертелся рядом еще несколько недель, осматривая меня и делая заметки. Доктор думал, что созданное им сердце безупречно и, когда я поправлюсь, он сможет представить меня медицинскому миру. Я стану его маленькой воскрешенной девочкой-Лазарем. Мать, восхищенная моим выздоровлением, окружила меня вниманием, а когда я сказала ей, что чувствую себя какой-то другой, она ответила, что я просто глупа. Сердце – это всего лишь мышца, оно не дает чувств.
Если бы не гибель отца, не знаю, когда бы мы обнаружили смертельные изъяны в творении доктора Шелла.
Стоял дождливый сентябрьский день – один из тех, что я проводила дома, с тех пор как заболела. В мою комнату вошла мрачная мать. Она сказала: к нам пришли полицейские и сообщили, что отец попал в аварию. Он не справился с управлением и умер мгновенно. Я помню горячее чувство грусти и гнева, а потом я провалилась в беспамятство. Когда очнулась через несколько дней, доктор Шелл сказал, что сильные чувства, очевидно, заставили вскипеть мою кровь. Он объяснил мне, как важно контролировать свои эмоции. Но никто не потрудился объяснить, как мне правильно оплакать отца.
По жесточайшей иронии, на следующей неделе меня должны были представить на медицинской конференции. Доктор Шелл заполнил наш дом коробками с рабочими заметками и папками, которые собирался взять с собой. Чтобы отметить это событие, моя мать сделала то, что раньше было под запретом, – повела меня на ужин вне дома. Некогда мой любимый итальянский ресторан казался чужим. Любимая еда по вкусу напоминала опилки. Я была жива, но чувствовала себя неправильно. От моей меланхолии мать пришла в раздражение, и мы уехали домой без десерта.
Вновь шел дождь, и сперва мы подумали, что кто-то высыпал мусор на наше крыльцо.
– Шарлотта, оставайся в машине, – строго велела мать.
И я осталась, искоса поглядывая в сторону крыльца и отчаянно пытаясь угадать очертания того, что там лежало. Наконец мать перевернула его, и я поняла, что эта бесформенная куча – съежившийся на земле доктор Шелл. Он умер в возрасте шестидесяти двух лет.
Причина смерти? Сердечный приступ.
Глава 3
Следующим утром, когда я пришла на работу, меня ожидал новый ад. Джин, владелица бутика, сидела у моего прилавка с косметикой. В руках она держала чехол для одежды.
– Чем могу помочь, Джин? – Я не смогла даже изобразить радость.
Из-за сильного южного акцента и быстрой речи понять Джин было практически невозможно. Я и не пыталась.
– О, милая, ты сегодня восхитительна. Каждый раз, когда вижу твое личико, понимаю, что поступила правильно, наняв тебя. Если ты выглядишь так хорошо с тем, что даровал тебе милостивый Господь, то сможешь любую превратить в красотку.
Я задумалась: если скрипеть зубами очень сильно, можно ли их сломать?
– В любом случае, милая, я принесла тебе наряд на следующую неделю. Ты будешь выглядеть знойней, чем июльский полдень.
Она впихнула чехол мне в руки, и я не смогла скрыть недоумения.
– Что это? – спросила я, со страхом ожидая ответа.
Джин одарила меня досадливым взглядом и расстегнула чехол. Там находилось нечто вроде наряда стриптизерши. Когда я вытащила наружу маленькое платье с ворохом тюля, у меня перехватило дыхание. Я вновь удивилась жестокости всех существующих богов.
– Милая, разве ты не понимаешь? Ты будешь моей Червонной Королевой. Ты наденешь эту восхитительную штучку, и люди станут ломиться в мой магазин, чтобы успеть обновить облик ради своих Валентинов.
Королева сердец. Я почувствовала, как мое лицо исказилось от ужаса при мысли стать королевой того, чего не имею. Я выпалила первое, что пришло в голову:
– Разве Червонная Королева не рубила людям головы?
Джин выглядела раздраженной.
– Моя королева – не будет. Всю следующую неделю ты работаешь в этом костюме.
Она снова впихнула чехол мне в руки и вышла.
Я была в бешенстве и хотела выпустить пар. В бутике оставалась лишь менеджер Клаудия, но она из тех, кто поспешит донести Джин все, что я скажу. Когда я притопала в спорттовары и начала колотить в дверь, мои щеки пылали. Винсент еще не открыл магазин, но, насколько я его знала, уже был внутри и работал.
– Ради всего святого, впусти меня!
Я орала так громко, что несколько владельцев ближайших торговых залов одарили меня недовольными взглядами. С той стороны двери появился Винсент и начал возиться с замком.
– Какого черта происходит? – спросил друг, впустив меня и снова заперев магазин.
Я отправилась прямо в кабинет и рухнула на маленький диванчик. Затем достала из чехла жуткий наряд. Винсент спокойно и внимательно его осмотрел.
– Из-за этого ты бесишься?
Я энергично кивнула.
– Сексуально, мне нравится.
С раздраженным вздохом я встала и зашагала взад-вперед по комнате.
– Это смешно! Я буду выглядеть так, словно только что выпрыгнула из порно-версии «Алисы в Стране чудес»! Никто меня не слушает, никому в этом магазине я даже не нравлюсь!
Я говорила громко и бессвязно и, возможно, отреагировала слишком остро. А потом все вокруг пошло пятнами и мир погрузился во тьму.
Очнулась я на полу. Винсент усадил меня и теперь в панике обмахивал подушечкой, одновременно набирая девять-один-один. Я встревожила друга еще больше, вырвав из его руки телефон с такой силой, что тот раскололся надвое.
– Какого черта, Чарли, я вызывал скорую помощь!
Я чувствовала слабость, но если сохранять спокойствие, то все обойдется.
– Я не могу ехать в больницу. Все в порядке. Такое со мной часто случается.
Я попыталась встать, но снова упала.
– Ладно, тогда я с тебя глаз не спущу, пока не сходишь к врачу.
Винсент выглядел серьезным, и мне эта серьезность не нравилась.
– Мне просто нужно отдохнуть. Я поеду домой, и все будет хорошо.
На этот раз я закачалась, но удержала равновесие.
– Я тебя отвезу. Где твои вещи?
Я закусила губу. Моя сумка и все ключи остались в бутике, а я не была уверена, что держу себя в руках настолько, чтобы туда вернуться. К тому же я не думала, что смогу завтра выдержать град вопросов – а они неизбежно возникнут, если сейчас я отправлю Винсента за вещами. Да еще и в моей квартире стоит пятнадцать коробок с медицинскими записями об искусственном сердце. Их сложно не заметить.
– Может, я просто отдохну немного в твоем кабинете?
– В обычный день мы бы так и поступили, но сегодня придут строители. А пока они работают, даже мне нельзя здесь оставаться.
Друг тяжело вздохнул, взял свою куртку и запихнул платье «королевы стриптиза» обратно в чехол.
– Пойдем, перекантуемся денек у меня. За твоими вещами можно вернуться позже.
Я с облегчением последовала за Винсентом к его грузовичку.
– Дома будет мой брат, так что тебе придется это пережить, – подмигнул мне приятель, когда я пристегивалась.
– О, чудесно, – пробормотала я чуть слышно. – Еще сюрпризы.
Глава 4
Как только мы выехали с парковки торгового центра, я сразу успокоилась и наслаждалась свежим воздухом и музыкой в стиле кантри. Мы свернули на подъездную дорожку, что вела к синему домику, приютившемуся в тупике. Вышли из машины и двинулись к двери. Винсент вставил ключ в замок, но сразу не открыл.
– Послушай, я часто жалуюсь на своего брата. Он весьма своеобразен, но когда с ним познакомишься поближе, понимаешь, что он великолепный парень.
Я улыбнулась и кивнула. Я здесь гостья, и «не быть стервой» казалось очевидным. Винсент впустил меня в темный дом и включил торшер. Если судить по обстановке, здесь как будто жила чья-то бабушка, а не два холостяка. Хозяин провел меня в кухню и налил стакан воды. Тут все оказалось вполне опрятным, кроме стола, заставленного коробками с шурупами, проволокой, гвоздями и прочими мелочами, которые обычно сваливают в ящик с ненужным хламом.
– Так чем занимается твой брат? – спросила я, присаживаясь.
Винсент сел напротив.
– Сейчас он работает над каким-то гениальным изобретением, позволяющим заменить автомобильный бензин. А на прошлой неделе писал статью о вакцинации стариков.
– Так он инженер или врач?
– Похоже, и то, и другое. Восемь лет назад он получил диплом инженера в Эм-Ай-Ти[2]. Затем поступил в медицинскую школу Джона Хопкинса, но не окончил ее.
– Почему? – Мне действительно было интересно.
Винсент пожал плечами.
– Понятия не имею. Год назад он просто появился у меня на пороге, сказал, что бросил учебу, и попросил разрешения остаться. Конечно, я согласился. Я неоднократно пытался с ним поговорить, но он каждый раз либо начинает психовать, либо паникует.
– Должно быть, это тяжело для вас обоих. Сочувствую.
Винсент прочистил горло, словно заодно очищая память.
– Вряд ли у нас найдется что-нибудь съестное. Как насчет пиццы на завтрак? Я мог бы съездить за ней.
– Не хочу навязываться. На самом деле я скоро уйду, обещаю.
Я чувствовала себя ненормальной, вторгшейся в чужую жизнь.
– Никаких проблем. Располагайся поудобнее на диване, посмотри телевизор, а я сейчас вернусь.
Он подхватил ключи от грузовичка и вновь двинулся к двери.
– Подожди! – окликнула я. – Как зовут твоего брата? На случай, если он вернется раньше тебя.
– Его зовут Виктор, и он уже возится с чем-то в подвале. Поверь, ты его не увидишь. Он терпеть не может встречаться с новыми людьми.
Винсент ушел, а я осталась, немного раздраженная тем, что в подвале сидит незнакомый парень. Однако это их дом, а я здесь – чужая. Схватив телефон, я набрала номер магазина, чтобы объяснить свой внезапный уход. Джин ответила после первого гудка. От ее акцента я почувствовала зуд.
– Привет, Джин, это Чарли. Послушай, у меня...
– Можешь не объяснять, Чарли. Ты уволена. Свои вещи заберешь после закрытия. И верни костюм, чтобы я могла передать его тому, кто умеет работать.
Я услышала, как телефон отключился, почувствовала острую боль в груди и вновь очутилась на полу.
Глава 5
Очнулась я промокшей до нитки и замерзающей. В комнате, полной пара. Я села прямо, отчего холодная вода полилась через края ванны, где я находилась, сама того не осознавая. Прижав ладонь к груди – привычка, от которой я так и не смогла избавиться после того, как потеряла свое сердце, – я заметила, что на мне нет свитера. Только топик и джинсы.
Казалось, что время тянется необычайно медленно, пока я не подняла взгляд и не увидела мужчину, сидящего в углу комнаты. Бледный, долговязый, с вьющимися каштановыми волосами, что обрамляли ангельское лицо, доставая до подбородка.
Незнакомец хоть и промок насквозь, но по-прежнему оставался в рубашке и галстуке, надетых под старомодный свитер. Еще мужчина носил очки в черной оправе, что, по моему мнению, добавляло привлекательности его чудесным глазам карамельного цвета, которые сейчас размером напоминали блюдца. Бедняга выглядел чрезвычайно испуганным.
– Виктор... вы же Виктор, так? Брат Винсента? Что случилось?
– Я снял с вас свитер, чтобы сделать непрямой массаж сердца. У вас температурный датчик... в груди, – заикаясь, произнес Виктор.
Вот дерьмо, я об этом забыла. Я медленно вылезла из воды, стараясь не испугать Крэйна-старшего. Словно он был оленем или кем-то вроде того. Завернувшись в обнаруженное рядом полотенце, я присела на краешек ванны.
– Прошу прощения за то, что вам пришлось увидеть такое. Могу я поинтересоваться, как я оказалась в ванне?
– Я услышал глухой стук и поднялся наверх. Я не нащупал у вас пульс, поэтому собирался сделать непрямой массаж сердца, но, когда снял с вас свитер, увидел это... – Дрожащим пальцем Виктор указал на мою грудь; голос его был едва слышнее шепота.
Я знала, что мне не следует злиться, но ничего не могла с собой поделать. Винсент с пиццей может вернуться в любую минуту, а я тут мокрая и полураздетая сижу в его ванной.
– Виктор, умоляю вас, сосредоточьтесь. Почему я мокрая?
Теперь он посмотрел на меня как на полную идиотку. Но по крайней мере этот взгляд казался более спокойным.
– Ваш прибор… показывал красную зону, это слишком жарко. Будь вы двигателем, я бы использовал охлаждающую жидкость, но вы человек, так что я воспользовался водой. Ведь вы?..
– Человек? Мне нравится так думать. Вы необычайно сообразительны, Виктор. Спасибо.
Я встала, отчего он тоже вскочил на ноги. Я протянула руку и обменялась с ним рукопожатием.
– Почему ваша кожа продолжает оставаться такой теплой? Вода в ванне была просто ледяной.
– Это мучительно долгая история. Поверьте, вы не захотите ее слушать.
Раздавшийся стук заставил Виктора вздрогнуть. Неожиданно он оказался рядом со мной, и мы оба уставились на дверь, чувствуя себя так, словно только что ограбили банк. Мне сложно в этом признаться, но у меня не осталось сил выдумывать истории и искать оправдания.
Дверь распахнулась, и на пороге возник Винсент. Напуганный, смущенный, держащий в руке пиццу. Повисло молчание – мы трое оценивающе смотрели друг на друга.
– Трубу прорвало, – неторопливо и спокойно произнес Виктор. – Я был внизу и услышал крик твоей подруги, а когда поднялся сюда, она уже промокла до нитки. И я тоже промок до нитки, а потом починил трубу.
Винсент ни за что не купится на эту историю. Виктор врал с решительностью пятилетнего ребенка. С другой стороны, что еще, черт возьми, могло произойти? Что ему следовало сказать? Что некая цыпочка была готова взорваться, как хот-дог, который передержали в микроволновке?
Оба брата посмотрели на меня.
– Именно так все и случилось. Я вам помогу убраться, ребята.
Я собралась было снять полотенце, но Виктор быстро подоткнул его обратно, заново укутывая меня. И только тогда я сообразила, что уже во второй раз за сегодняшний день забыла о своем маленьком «градуснике для мяса».
– Девушка промокла и замерзла. Может, ты отвезешь ее домой, а я пока уберусь? – произнес Виктор, мягко подталкивая меня к двери.
Винсент кивнул, и я прошла за ним в кухню, где мой приятель положил пиццу. На лице его застыло смущенное выражение. В этот раз, когда Винсент предложил заехать в «Крибле-крабле» и забрать мои вещи, я не стала спорить. Я ждала его в грузовичке, пытаясь понять Виктора. Несмотря на свою первоначальную и вполне оправданную реакцию, он помог мне дважды за десять минут.
На часах всего два пополудни, а я уже выбилась из сил. После того как Винсент вынес мои вещи, он не проронил ни слова. Я снова поблагодарила его и извинилась за неприятность с водопроводом. Приятель выдавил лишь: «Пока!».
Люди понимают, когда им вешают лапшу на уши. Даже если еще не могут точно указать, в чем эта самая лапша заключается.
Я открыла дверцу своей машины и почувствовала, как по лицу скатилась пара слезинок. Винсент был моим единственным другом в Колорадо-Спрингс, и я знала, что своими странностями умудрилась вызвать его подозрения.
Дома я приняла продолжительный теплый душ и надела водолазку, чтобы почувствовать себя более защищенной, после чего уселась к компьютеру и вошла в поисковую систему.
Набрала имя – Виттор Крэйн.
«Возможно, вы имели в виду “Виктор Крэйн”?
Да-да, так и есть, компьютер. Хорошая работа.
В социальных сетях Виктора Крэйна не обнаружилось, но небольшая заметка позволила кое-что о нем узнать. Родился и живет в Колорадо, в этом году ему исполнится двадцать восемь лет, и у него есть брат. Также поисковик выдал какие-то медицинские статьи, но я не поняла даже названий файлов. К одной из статей прилагалась фотография двадцати мужчин в лабораторных халатах. Виктор стоял на заднем плане, рядом с дверью, и прямо-таки излучал неловкость.
По какой-то причине эта фотография заставила меня улыбнуться. Кажется, даже имея сердце, Виктор чувствует себя не в своей тарелке.
Так же, как я.
Глава 6
– До Дня святого Валентина осталось всего одиннадцать дней, – сообщил радостный голос по интеркому.
Я рассмеялась исподтишка, представив, как все до единого холостяки в супермаркете, роняя свои покупки, в панике бегут к выходу.
Я бездумно бросала продукты в корзину. Везде сердца, сердца, сердца... Ненавижу это слово. Знаете, в скольких фразах его используют, чтобы выразить душещипательные чувства? Сердечная кручина, тоска на сердце, разбитое сердце, сильное сердцебиение, сердечные струны, большое сердце, от всего сердца, сердечный… Какой бы ни был смысл – хороший или плохой, – в составе этих словосочетаний всегда присутствует сердце.
Я пыталась дозвониться Винсенту, но каждый раз попадала прямиком на голосовую почту. Не имело значения, в каком городе я живу – результат всегда оказывался одним и тем же. Я слишком странная, чтобы быть чьим-то другом.
Больше всего меня занимал вопрос, о чем думает Виктор. Поговорили братья или нет?
Я торопливо расплатилась на кассе и поехала домой. Включила какой-то фильм и задремала перед телевизором, но проснулась от легкого постукивания. Осмотревшись, я поняла, что кто-то тихо стучится в мою квартиру. Удивленная, я на цыпочках подошла к двери.
Должно быть, дверной глазок меня обманывает. Неужто в коридоре стоит Виктор? Я не была уверена, как поступить: ответить и покончить со всем раз и навсегда или запаниковать и спрятаться?
И тут раздался тихий голос гостя:
– Я просто хочу поговорить. Я никому не рассказал, что увидел.
Страх сменился любопытством, и я медленно открыла дверь.
– Ты не пригласишь меня войти? Это было бы вежливо... просто на случай, если ты еще сомневаешься.
Я сузила глаза, глядя на Виктора.
– О да, сэр, про-о-ошу-у-у, проходите.
Он проскользнул мимо меня, либо решив не обращать внимания на мой сарказм, либо просто его не заметив. Виктор уселся за кухонный стол и посмотрел на меня, ожидая, что я к нему присоединюсь. Я так и сделала. И понадеялась, что мой нежданный гость не заметил все эти коробки в гостиной.
– Откуда вы знаете, где я живу? – осторожно поинтересовалась я.
– Я не знал – нашел адрес через Отдел транспортных средств. – Виктор внимательно изучал мою квартиру.
– Даже вы должны понимать, что это звучит пугающе, правда?
– Не так пугающе, как история о девушке без сердца, что чуть ли не замертво падает на пол в твоей гостиной.
Я почувствовала волну гнева и раздражения, услышав его дерзкое заявление. Но в то же время была поражена. Виктора не так-то легко испугать, как я подумала вначале.
– Туше. Зачем вы пришли? Чтобы меня оскорблять?
Мой собеседник выглядел так, словно я его ударила.
– Я не оскорбляю тебя. Как раз наоборот, я думаю, ты потрясающая, и я хочу узнать, как ты работаешь.
Мои глаза чуть не вылезли из орбит. Я встала и рванула на себя дверцу холодильника, надеясь поостыть, пока заглядываю внутрь. Разве я не ходила недавно за продуктами? Куда, черт возьми, я подевала всю содовую? Гнев не отступал, и я, хлопнув дверцей, уставилась на Виктора Крэйна.
– Прежде всего, я не инопланетянка. Вы не можете взять и разрезать меня, чтобы изучить! – С каждым мгновением я все больше и больше расстраивалась. – Вы что же, думаете, я сама захотела стать недочеловеком? Я ничего этого не просила, со мной просто так поступили. – Я едва успела выдавить: «Как вы смеете!», как мой мир снова окрасился в черное.
На этот раз я очнулась не намокшей – и слава богу! Однако у меня на груди красовался большой пакет с замороженным горошком и кусочками моркови. Я лежала на диване, а Виктор взгромоздился на кофейный столик и с волнением наблюдал за мной. Я пыталась удержать слезы, но они просто побежали по щекам ручьями. Я не просто тихо плакала – это было рыдание с прерывистыми вдохами, как у маленького ребенка.
– Все будет хорошо. Возможно, тебе нужно выплакаться, чтобы остыть, – мягко сказал Виктор, протягивая мне коробку с платками. Я вырвала ее у него из рук и несколько раз высморкалась.
– Спасибо, что поймал меня, – произнесла я еле слышно.
– Откуда ты знаешь, что я тебя поймал?
– Обычно я прихожу в себя с дикой головной болью от удара об пол. Сейчас я этого не почувствовала.
– Это часто происходит?
– В последнее время все чаще. Даже мелочи расстраивают меня, и прежде чем успеваю что-то понять, я уже лежу на полу.
– А если рядом нет никого, чтобы тебя охладить?
– Обычно мое тело само в конце концов регулирует температуру. Но однажды я пролежала на полу квартиры дня два, кажется.
– Это ужасно! А какие-то другие симптомы у тебя есть?
Я сердито посмотрела на Виктора.
– Я знаю, что ты делаешь. Ты пытаешься изучить меня, притворившись другом. Буду признательна, если ты прекратишь это. Я устала.
Отвернувшись, я оказалась лицом к спинке дивана. Я ожидала, что Виктор тотчас же выскочит из квартиры или хотя бы уйдет с видом разочарованного мальчишки, но продолжала ощущать на себе его взгляд. И мне было наплевать. Я слишком устала, чтобы ругаться, и быстро провалилась в сон.
