Текст книги "Попранная справедливость"

Автор книги: Джерри Эхерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава двадцать пятая

На семнадцать человек, из них трое водители, осталось всего два микроавтобуса. А Кларку Петровски, который, по-видимому, получил серьезные внутренние повреждения и был в коматозном состоянии, возможно, умирал, была нужна немедленная медицинская помощь.

– Рэнди, Том, вы отвечаете за то, чтобы Кларк был доставлен к врачу. Честер Уэллс наверняка сможет вам помочь. Лютер, ты не против?

Лютер Стил только кивнул. Таким рассерженным Дэвид Холден его еще никогда не видел.

– Десять человек войдут в один автобус, включая водителя, если мы будем дышать неглубоко. Рози, я сам, Лютер и Билл…

– Считайте и меня, – пробормотал Хаустедер.

Холден посмотрел на Хаустедера и потер свою правую скулу. Он посмотрел на него опять, на этот раз на его перемотанный нос.

– Ладно, и ты. Это пять. Выбери еще пятерых лучших из своих людей.

Хаустедер кивнул, потом взглянул на Рози Шеперд.

– Инициалы М.В. означают Мэрион Вэсли.

Он встал и пошел к своим, выбирая людей.

Стил сказал:

– У нас еще есть шансы?

– ФОСА наверняка так думают, иначе Шоу и тот другой не стали бы обматывать себя взрывчаткой, чтобы остановить нас. Никто не знает, как мы собираемся проникнуть в пансионат. У нас есть шансы.

Дэвид Холден встал, все тело у него болело. Правая сторона лица болела от удара Хаустедера.

Рози улыбнулась, глядя, как он с трудом встает.

– Я люблю тебя.

Холден на секунду прижал ее к себе, потом подобрал плечевую кобуру и пояс со второй кобурой и пошел к автобусу.

Глава двадцать шестая

Они вместе мылись в душе, занимались любовью, опять мылись, а потом Керни оставил ее в постели, положив на ночной столик автоматический «смит-и-вессон», который достал из тайника в машине.

Было примерно пять часов вечера, но он нашел все, что Линда Эффингем записала в списке – три бюстгальтера, полдюжины трусиков, чулки, комбинацию, сандалии, туфли (вечерние и обычные), джинсы, две юбки и массу разных блузочек.

Женщина возле кассы подозрительно смотрела на него, пока он доставал все это из тележки, похожей на ту, которой пользуются в гастрономах. Его подмывало сказать, что он трансвестит и потерял свой багаж, но он придумал историю получше. В таком городке как этот, если бы она ему поверила, его могли арестовать. Потому он сказал:

– Это было ужасно. Чемодан моей жены был привязан к багажнику на крыше, и веревка лопнула, когда мы ехали в горах. Слава Богу, все ценности были у нее в сумочке.

– Это действительно большая жалость, сэр, – улыбнулась девушка, по-видимому, удовлетворенная объяснением.

– Дело в том, – сказал он, старательно подделывая американский акцент, – что я понятия не имею, какие ей нравятся цвета и все остальное. Поэтому она дала мне список.

Он вытащил из кармана куртки помятый лист бумаги.

– Вы отличный муж, если делаете покупки для своей жены. Большинство мужчин никогда этого не делают.

– Вы очень любезны.

Он заплатил и вышел, держа свертки под мышкой. Теперь, после того, как Линда пришла в себя и им удалось целую ночь проспать спокойно, самое главное было доставить Линду домой и вернуться в Харрингтон. ФОСА и полиция округа, похоже, искренне любили друг друга, раз они с легкостью забыли про несколько убийств.

Это значило, что шериф округа тоже любит ФОСА.

Это давало Керни точку отправления. И несколько возможных решений. Одно из них – дать себя поймать.

Он засунул свертки в багажник «Форда» и закрыл его, потом открыл водительскую дверцу и уселся за руль, бросив взгляд на заднее сидение и на пол. Он повернул ключ, машина завелась, и он выехал со стоянки, направившись к магазину, где продавали пиво и вино.

Если он даст себя поймать, то его наверняка привезут к братьям Домбровски, для допроса. А потом они его убьют. Он может запутаться так, что не сможет выбраться живым.

«Решение интересное, – сказал сам себе Керни, – но не забудь остановиться перед единственным в городе светофором, иначе констебль тобой заинтересуется».

Зажегся зеленый, и Керни поехал дальше, заметив магазин со спиртным.

Другой вариант, правда, намного медленнее – вычислить шерифа и следить за ним, надеясь, что в, конце концов, шериф выведет его на ФОСА. Керни подъехал к окошку, позвонил в звонок, который был приделан к полочке, и через секунду или две окошко открылось.

– Да, сэр.

– Дайте мне упаковку «Миллера» в бутылках и пять банок любого приличного темного пива.

– Конечно.

– И еще блок «Пэлл Мэлл», в красной пачке и пачку «Мальборо».

– Мы не продаем блоками, мистер.

– Тогда дайте мне просто десять пачек «Пэлл Мэлла». Сойдет и так.

Жидкость для «Зиппо» и запасные фитили он купил раньше, поэтому у них с Линдой не было проблем с куревом.

Он взял покупки, заплатил за них, помахал рукой человеку в окошке и уехал. Следующим пунктом шли какие-нибудь гамбургеры или хотдоги. Он позвонил в пиццерию, сделал заказ и сказал, когда заедет. Он посмотрел на встроенные в панель цифровые часы. У него еще было время.

Должен был быть способ добраться до ФОСА в Харрингтоне и остаться живым. Он включил приемник, послушал рок, покрутил настройку, не нашел ничего путного и выключил радио.

Пиццерия была уже недалеко.

Он прекратил думать над проблемой и стал сосредоточенно вести машину. Керни подъехал к стоянке, пропустил одну машину, повернул и припарковался, закрыл «Форд» и вышел. На что можно было полагаться в Соединенных Штатах, так это на пиццу. Заказ уже был готов. Он заплатил за пиццу и вышел из этого шумного места, полного счастливых людей.

Через час или около того рестораны опустеют. Сейчас, после наступления темноты, редко кто выходил на улицу.

Он сел в машину, снова взглянув на заднее сиденье и пол, и опять там никого не оказалось. Он поставил пиццу между сиденьями и повел машину одной рукой, другой придерживая коробку, чтобы еда не рассыпалась.

Возможно, он мог совместить оба плана. Керни включил радио, нашел что-то более-менее сносное и увеличил громкость, чтобы музыка перекрыла дорожный шум. Он мог дать ФОСА или окружному шерифу захватить себя, а потом разыграть героя и сбежать. Но это было рискованно не только для жизни. Потом он вряд ли бы смог следить за кем-нибудь. Керни покачал головой, разозлившись на самого себя. Он хотел закурить, но руки были заняты – одной он придерживал пиццу, а другой вел машину.

Впереди показался отель. Он начал перестраиваться в левый ряд.

Ясно было, что это работа для двоих, а не для одного. Конечно, был еще Филип Карлайл. Карлайл мог приехать в Харрингтон из Чикаго.

И была еще Линда.

Керни только со второго раза поставил машину прямо напротив их окон, остановился и оглянулся.

Ничего необычного не было видно. Он взял пиццу и, оставив машину незакрытой, подошел к двери и постучал условленным стуком.

Занавеска возле двери слегка отодвинулась, выглянула Линда и улыбнулась ему. Дверь открылась, и она сказала:

– Тебя так долго не было.

– Я талантливый покупатель. Держи.

Он оставил ей пиццу и пошел обратно за пивом, вином и сигаретами, потом принес их в комнату. Все было в порядке. Линда выглядела прекрасно, на ней была одна из его рубашек и, насколько он мог определить, ничего больше. Он пошел обратно к машине за ее одеждой, закрыл машину и вошел, бросив свертки на нетронутую кровать, и снял куртку.

Он взял бутылку пива и открыл ее. Линда возилась со свертками, держа блузку перед собой, глядясь в зеркало, потом, придерживая блузку подбородком, прикладывала к себе юбку, по-видимому, пытаясь определить, насколько они подходят друг к другу. Она улыбнулась, хотела что-то сказать, но увидела пиво.

– О, можно и мне глоток?

– Я тебе и вина привез.

– Отлично, но я все равно глотну твоего пива. Мне хочется чего-нибудь холодненького.

Она отпила приличный глоток из бутылки, которую держал Керни, и улыбнулась. Керни улыбнулся в ответ. Он поставил пиво и начал открывать пиццу.

– Похоже, ты совсем не боишься оставаться со мной. Хочешь мне помочь? Мне нужна приманка для братьев Домбровски, я тебе о них рассказывал. Это может быть очень опасно, но я сделаю все, чтобы уменьшить риск. Я все время думаю об этом и вижу, что это работа для двоих.

Она села с ним рядом на кровать, взяла кусочек пиццы и надкусила его. Керни открыл бутылку вина и налил ей в пластмассовый стакан.

– Я думаю о том, что ты мне сказал и что ты мне не сказал. Ты англичанин, а приехал сюда, чтобы помочь моей стране.

– Скажем так, не безвозмездно. Если ваше государство прикажет долго жить, то моя маленькая страна тоже недолго протянет. Ни одна демократия не устоит.

– Ну хорошо, – сказала она с полным ртом. – Если ты рискуешь жизнью за мою страну, то я была бы плохой американкой, если бы тоже не согласилась рискнуть. Конечно, я до смерти боюсь, но я ужасно боялась и там, в «Сиамской Отмели», в баре, когда ты пришел и спас меня. И я не умерла от страха. Ты понимаешь, о чем я?

– Ты имеешь в виду, если ты выбралась живой из одной переделки, то сможешь выбраться и из другой? Честно говоря, я бы на это не ставил, но мне нужна твоя помощь. По-видимому, это единственный способ выполнить работу.

Керни подумал, что в одном она права. Это была ее страна.

Она допила вино и одела стаканчик на его бутылку пива.

– Темная сторона луны!

– Что? – улыбнулся Керни.

– Разве не так всегда говорят о шпионах и всяких коммандос?

– О, так, дорогая, и именно всегда. Я не знаю, о чем я думал.

Глава двадцать седьмая

Вход в тоннель представлял собой как бы колодец на уровне земли, запечатанный бетоном, как и сказал Честер Уэллс, лет тридцать назад, а то и больше.

Но у них были зубила, кувалды и металлические клинья, чтобы разломать бетонную крышку, потому что взрыв был бы наверняка слышен возле пансионата, а это сорвало бы их планы. И еще у них была кислота.

Дэвид сказал, как она называется, но Рози забыла. В школе у нее всегда было туго с химией. Она знала, что ей не дадут кувалду, и поэтому попросила Дэвида:

– По крайней мере, дай мне наливать кислоту.

– Послушай, эта штука прожигает бетон, поэтому нет смысла рисковать, вдруг ты выльешь ее на себя. Если это случится, все нужно срочно смыть водой.

Она пожала плечами. Иногда быть женщиной не так уж хорошо. Рози вытащила из машины две старых пластиковых канистры из-под молока. Дэвид и Лютер Стил стояли над бетонной крышкой, пока двое «Патриотов» из Александрии и Билл Раннингдир счищали с нее грязь и обломки кирпичей, которые накопились за годы.

– Хорошо. Всем отойти! – приказал Дэвид.

Все сделали шаг назад. Дэвид вытянул руку как можно дальше, держа канистру с кислотой рукой в толстой резиновой перчатке.

Когда он лил кислоту, капельки попадали на листья и грязь и тут же начинали дымиться, но скоро этот дымок исчез в клубах дыма, который поднимался с самой крышки. Запах был такой, как будто протух полный холодильник мяса.

Наконец кислота вылилась вся, и Дэвид отступил назад.

– Мы ждем пять минут, потом наливаем нейтрализующий раствор и начинаем работать, – объявил Дэвид.

Она посмотрела на часы, потом на заходящее солнце. У них оставалось меньше двадцати минут, чтобы проникнуть в тоннель, прежде чем их обнаружат приборами ночного видения. Хотя деревьев здесь было больше, чем они ожидали…

Солнце почти село. Сумерки уже опускались на поле возле дороги, где они все стояли, прячась под деревьями.

Дэвид опять подошел к бетонной пробке, на нем опять была большая резиновая перчатка, которая доходила ему до локтя. Он начал лить нейтрализующий раствор, раздался звук кипящей воды и бетон начал растрескиваться.

Одев защитные очки, Лютер Стил сдернул свою армейскую куртку и черную футболку, взял в руки кувалду. Раннингдир, тоже в очках, держал длинное, очень толстое зубило.

Как только Дэвид отошел от крышки и стал закрывать бутыль с нейтрализатором, Стил и Раннингдир приступили к работе…

Им оставалось пять минут. Даже под деревьями их могли заметить с крыши пансионата, как только наступит темнота. Солнце почти село.

Дэвид, как и Стил, весь блестел от пота. Раннингдир присел на корточки возле дерева, Хаустедер рядом с ним. Рози принесла им одеяла. Хаустедер посмотрел на нее и улыбнулся. Из-под повязки на носу сочилась кровь.

Она покачала головой, набросила ему на плечи одеяло и пошла к машине за чемоданчиком с лекарствами и бинтами.

Рози вернулась к Хаустедеру и опустилась рядом с ним на колени.

– Я собираюсь сменить вам повязку, мистер Хаустедер. Не дергайтесь и будьте хорошим мальчиком. Если будет больно, можете ругаться.

– Да, мэм, – кивнул Хаустедер.

Ей было видно, как Дэвид и Лютер Стил взмахивают молотами, как железнодорожные рабочие на фотографиях, когда они вгоняют золотой костыль. И руки, и груди, и спины, и плечи блестели от пота, под кожей перекатывались мускулы. Они работали так ритмично, как будто специально тренировались. Когда Стил ударял по клину, молот Дэвида поднимался, когда поднимался молот Стила, Дэвид со звоном опускал свой на клин.

Бетон не поддавался.

Дэвид и Лютер Стил продолжали взмахивать кувалдами.

Рози торопливо меняла Хаустедеру повязку на носу.

Через несколько минут ничего не будет видно, и она ничего не сможет сделать без фонарика. Через несколько минут, если бетонная крышка колодца не расколется…

На этот раз звон был громче обычного, и она подняла голову. Стил поднял кувалду для следующего удара, а Дэвид только что ударил по клину. Стил отступил назад.

В сгущающейся темноте Рози с трудом разглядела темную трещину, которая пересекала крышку по диагонали.

И сделал ее Дэвид.

Она почувствовала, что у нее розовеют щеки.

Глава двадцать восьмая

Дэвид Холден, зажав в зубах фонарик, спускался по веревке вниз. Рози Шеперд шла следующей. Запах сырой земли был такой сильный, что ему казалось, будто они спускаются в могилу.

Сбоку, внутри бетонного колодца, шла лестница, но он понятия не имел, в каком она состоянии, и не стал рисковать. Стены бетонной трубы, по которой они продвигались, были покрыты многолетним слоем грязи и местами потрескались, возможно, от незаметных подземных толчков, а может быть, оттого, что во время войны бетон был не лучшего качества.

Холден слышал, как Стил, Раннингдир, Хаустедер и пять других «Патриотов» из Александрии один за другим влезли в трубу и начали спускаться.

Наконец армейские ботинки Холдена коснулись дна цилиндрической шахты. Холден держал веревку, чтобы Рози было легче спускаться хоть последние несколько футов, и осматривал все вокруг. Он увидел еще одну бетонную трубу, в которой легко могла выпрямиться обычная женщина или невысокий мужчина, если стоять точно по центру.

Фонарик выхватывал из темноты только несколько футов стен, дальше была кромешная тьма.

Когда Рози спрыгнула на дно позади него, Холден сказал, все еще сжимая фонарик в зубах:

– Не забудь, здесь могут быть змеи и пауки.

– Большое спасибо.

Она на секунду прислонила голову к его груди. На ней был черный платок, остальные одели бейсбольные кепки, самые разные. Надписи на кепках рекламировали все что угодно, начиная от фирм – производителей тракторов до пива. Только Холден был без кепки. Следующим должен был спуститься Стил.

– Я подержу веревку, – вызвалась Рози, – а ты, если хочешь, иди и проверь, что там впереди. Со мной все будет в порядке.

Холден кивнул. Он быстро поцеловал Рози в губы и, немного оттянув ей челюсть, вставил фонарик между зубов. Из-за пояса он вытащил большой фонарь, в котором стояли три батарейки. Он нажал кнопку и включил фонарь.

Потом переложил его в левую руку, а правой сжал рукоять своей «Беретты». Стрелять из «Магнума» в темном тоннеле означало оглохнуть и ослепнуть от вспышки. Если понадобится стрелять, девятимиллиметровая «Беретта» – это то, что нужно.

Сырой земляной запах был здесь еще гуще, и Холден понял, почему, когда пошел вперед, освещая фонарем дорогу. Куски бетонной трубы кое-где отвалились, и проход был почти перекрыт землей и строительным мусором.

Он посветил фонариком на циферблат «Ролекса». Было уже далеко за семь. Исходя из того, что говорил Шоу, человек, который действительно был готов себя взорвать ради прихода светлого будущего, покушение на президента должно было вот-вот начаться.

Дэвид Холден оглянулся назад. Стил, Раннингдир, Хаустедер и еще двое уже спустились.

Рози шла к нему, держа в руке маленький фонарик.

– Не так просто, как мы думали, – сказал ей Холден. – Потребуется еще время.

– Они не должны до него добраться, – прошептала Рози.

Холден только кивнул…

Холден, Рози, Стил и Раннингдир несли легкие, прочные, совсем крошечные лопатки фирмы «Глок».

У «Патриотов» из Александрии были и саперные лопатки, и обычные, строительные. Никто не знал, сколько тонн земли упало, загораживая проход, но они должны были пройти. Копали все.

Холден посмотрел на часы.

Время…

Они прошли уже половину тоннеля. Холден прикинул, что больше часа они прокапывали себе путь через завалы, протискивались через щели, где едва проходили плечи, ползли. Впереди опять были завалы, а только что прорытый проход снова засыпала земля. Холден поцарапал голову, пытаясь пробиться через слой земли, но наконец бросил это дело. Он вспомнил, как мама читала ему рассказ о двух шахтерах. Сейчас он, наверное, выглядел, как они. Грязный с ног до головы.

Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Но они продолжали идти. Холден шел впереди колонны, нагнув голову и сутулясь, Рози шла за ним.

Теперь им не хватало не только времени, но и воздуха…

Дэвид Холден сел, охватив голову руками. Он чувствовал, как Рози положила руку ему на плечо. Стил, который редко говорил то, чего нельзя было бы напечатать в детской книге, прорычал:

– Проклятье! Что за дерьмо!

Тоннель впереди был полностью завален, и, как и раньше, даже приблизительно нельзя было сказать, насколько толста стена земли и строительных обломков, через которую им нужно прорваться.

Холден поднял голову и обнял Рози за талию.

– Лютер, давай вдвоем. Мы будем копать, а остальные пойдут за нами.

– О'кей, – кашляя, прошипел Лютер. – Извините. Похоже, последняя тонна этой чертовой земли, которую я проглотил, не пошла мне на пользу.

– Я пойду вместо тебя, – вызвался Раннингдир.

– Вы будете идти сзади, ты и Хаустедер. На случай, если проход начнет заваливаться, – сказал Холден.

Он вытащил из чехла на поясе саперную лопатку, но не стал наращивать ручку. Он мог выдвинуть ее, но места было слишком мало.

Холден повернулся к земляной стене и начал копать…

Извиваясь, как червь, Дэвид Холден, за которым полз Лютер Стил, рыл землю перед собой и отталкивал ее назад, чтобы снова и снова вонзать лопатку в сырую землю.

К тому времени, когда воздух становился уже таким горячим и сырым, что он не мог дышать, Рози, Раннингдир и Хаустедер расчищали за ними проход, и это давало слабый поток прохладного, свежего воздуха. Этого было достаточно, чтобы они могли продолжать копать.

Стил шепотом молился. Холден спросил его:

– О чем… о чем ты молишься? Чтобы мы пролезли… через этот завал?

Несколько секунд Стил не отвечал, наверное, заканчивая молитву.

– Нет, хотя… может быть… может быть, надо было. Нет. Чтобы мы успели… успели… добраться до президента раньше них.

– Аминь, – прохрипел Холден.

Удар лопатой.

Отгрести землю.

Извернуться, как червяк.

Дэвид Холден решил попробовать по-другому. Удар лопатой. Отгрести землю. Извернуться, как червяк. И все время молиться.

Глава двадцать девятая

Они добрались до земляного завала примерно по пояс высотой. Над ним в свете фонариков была видна бетонная крышка. Над ней, если Честер Уэллс точно помнил подробности, должны быть кирпичи. Если фундамент «Лесного пансионата» не перестраивался.

Пока Рози и Стил освещали крышку фонариками, Дэвид Холден прилаживал пакеты пластиковой взрывчатки.

Ничего сложного не требовалось, никаких скрытых детонаторов, никаких замедлителей. Нужен был взрыв. Самое сложное было разместить заряды, чтобы взрывная волна отбросила крышку внутрь здания, а не на них. Если взрыв будет слишком сильный, они будут заживо похоронены.

Он пользовался старой техникой, которую показал ему инструктор, когда он еще был в осназе. Обычно он оставался после занятий и задавал вопросы, и ему показывали то, чему не учили на обычных занятиях. Он проработал все детали с Честером Уэллсом, поскольку, судя по описанию Уэллса, здесь требовался именно этот метод, и Уэллс согласился, что это может сработать. В данных обстоятельствах это был единственный выход.

Это назывался «эффект Шардино». Холден собирался просверлить круглое отверстие сквозь всю стену для каждой порции взрывчатки. Для этого, кроме взрывчатки и детонаторов, которые они привезли с собой, им нужно было специальное снаряжение. Через связи Честера Уэллса они его достали.

Эта штука была похожа на тарелку, размером с крышку канализационного люка, она была сделана из стали, из которой делают броню, и была толщиной два с половиной дюйма. Через центр проходил стержень, сделанный из того же материала, заостренный на конце.

Чтобы поддерживать тарелку во время взрыва, была специальная подставка. Хаустедер и Раннингдир собирали подставку, свинчивая детали. Холден уже был готов устанавливать заряды…

Это был трудный день, но он не мог уснуть. Они опять занимались любовью, и Керни подумал, что они оба стараются до конца использовать свое счастье, потому что завтра в это же время они могут стать мертвецами.

«То же самое, наверное, чувствуют саперы, – подумал он. – Жить сейчас, потому что завтра может не наступить».

Линда Эффингем лежала у него на руке, и рука начала затекать, поэтому он очень осторожно вытащил руку, чтобы восстановить кровообращение. Дверь была закрыта на замок и на цепочку, и Керни к тому же поставил возле двери круглый столик, на котором они ели пиццу. Если никто не собирался въехать в дверь на грузовике или поджечь отель, они были в относительной безопасности.

«Смит-и-вессон» лежал на ночном столике возле телефона.

Линда повернулась на бок, уткнувшись лицом ему в грудь. Он любил ее, и это было странное чувство. А завтра он собирался подвергнуть ее смертельной опасности только для того, чтобы он мог выполнить работу. Но она готова была рискнуть жизнью за свою страну, и Керни думал, что не имеет права ее отговаривать, потому что он уважал ее.

Джеффри Керни не мог заснуть и поэтому начал вспоминать свою жизнь.

У него было несколько пистолетов и ножей, наручные часы «Ролекс» и еще несколько мелочей, не таких ценных. У него была машина, но он обычно уезжал так надолго, что почти не водил ее. Он часто задавал себе вопрос, зачем она вообще ему нужна.

У него была неплохая квартира, но он так часто отсутствовал, что потом забывал, где что лежит, а еду в холодильнике постоянно приходилось выбрасывать, потому что она пропадала.

Он занимался тем же самым уже примерно десять с половиной лет.

Но первый раз в жизни он чувствовал, что у него практически нулевые шансы на успех. Он найдет Борзого в конце концов и убьет его или того, кто стоит над Борзым. В этом Керни был уверен. Но Джеф сомневался, что он один или даже много таких как он смогут повернуть ход истории в этой стране.

Соединенные Штаты непоправимо изменились. А если Соединенным Штатам конец, то и всему остальному миру тоже, в этом он был уверен.

В современном мире не хватало руководства. Конечно, была масса людей, которые говорили другим, что нужно делать, но очень немногие стремились слушаться, уважать или следовать каким-то образцам. Руководители правительства во всех странах страдали одним и тем же – как это называется – двойственностью. По настоящему талантливые люди редко ввязывались в политику, и Керни не мог их в этом обвинить. Люди, которые управляли миром с обеих сторон, в основном стремились к усилению своей власти, а не к благу людей, которым они должны были служить.

Иногда он испытывал шок, шок и досаду в редкие моменты раздумий, например, как сейчас. Керни понимал, что несмотря на свою работу, он остается идеалистом. И как идеалист, он выбрал себе не лучший род занятий.

Керни, когда был еще мальчиком, мечтал о том, как он будет спасать мир, бороться за правду и справедливость, за Англию. Он представлял себя чем-то вроде лондонского Одинокого Рэйнджера или британского Супермена. Когда он подрос, изменилось его мировосприятие, но не жизненные цели. Джеф выбрал себе эту работу не потому, что любил всю эту грязь, а потому, что в ней он видел средство достижения своих высоких устремлений.

Даже один человек может многое сделать, в этом он был уверен до сих пор. Но Керни был также уверен, что в этой ситуации он – не тот человек.

Но все равно будет пытаться.

Джеффри Керни прикоснулся губами ко лбу Линды Эффингем. Она спокойно спала. Он прижался к ней и, последний раз взглянув на пистолет, попытался заснуть.