Текст книги "Побег"

Автор книги: Джерри Эхерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Дэвид тщательно прицелился, и М-16 снова задрожала от очередей. Одна, вторая, третья. Один бандит сразу ничком распластался на тропе, другой разумно решил, что бой проигран, и устремился со всех ног наутек, но пули оказались быстрее.

С погоней было покончено неожиданно быстро.

Холден осторожно спустился из-за камней на тропу и, крадучись, прошел мимо распростертых на земле тел, не снимая пальца со спускового крючка. Но по нему больше никто не стрелял.

Теперь необходимо было быстрее поймать лошадей.

* * *

Они вошли в напоминающий амбар гараж, и Керни увидел приготовленную для него машину. Перед его мысленным взором все еще стоял Том. Джеффри не мог понять, почему тот пришел предупредить Хэрриет. Если он шел с намерением помириться, зачем тогда взял оружие? Почему он вообще пришел? Если он действительно был таким негодяем, как об этом рассказала его жена, зачем он выдал, что собираются сжечь ее дом?

Автомобиль был именно таким, какой он и просил, – «Форд», но со всеми примочками полицейской машины – форсированным двигателем, усиленной подвеской, рацией, тайниками, куда можно было спрятать оружие, и прочим. В одном из тайников уже лежала полуавтоматическая винтовка «Си-Эй-15».

Он завел «Форд» и послушал, как работает мотор. Если бандитов окажется намного больше, чем он ожидает, то машиной придется воспользоваться очень срочно. Все в порядке, работает, как часы.

Он заглушил двигатель и подошел к Хэрриет, которая стояла у двери гаража и посматривала по сторонам. Небо постепенно серело на востоке.

«Интересно, террористы из ФОСА всегда нападают на рассвете, как индейцы в кино?», – невесело усмехнулся Керни. Он надеялся, что бандиты будут заняты поджогом дома и не сразу обратят внимание на расположенный в стороне гараж.

– Ты жалеешь? – повернулась к нему Хэрриет.

– Что?

– Ты жалеешь о том, что произошло?

– О том, что я застрелил твоего мужа? Ну, я тебе уже говорил, и ты ответила, что не стоит…

– Нет, я говорю о другом.

– О чем же?

– О том, что произошло между нами, – прошептала она.

– Нет, я никогда не буду жалеть об этом. А ты?

– И я. Ведь у меня никого не было, кроме Тома. Но и с ним все было не так, как с тобой. Ему было наплевать, чувствую ли я что-нибудь или нет. Он думал только о собственном удовольствии.

– Тебе совсем не обязательно говорить мне это…

– А после этого он сразу принимался рассказывать о том времени, когда к власти придут, как он говорил, «наши люди». Он никогда не говорил, кто именно эти его люди. Доказывал мне, что богатые уже достаточно были богатыми, и те из них, кто останется в живых после революции, будут лишены того, что они награбили у бедных. Пусть и они узнают, что такое нищенское существование. Земля, богатство, деньги – все будет разделено поровну между бедными.

– Обычная коммунистическая галиматья, от которой сейчас уже отказываются не только китайцы, но и русские. А эти фанатики до сих пор продолжают защищать систему, которая на деле оказалась нежизнеспособной.

– А что случится, если «Фронт» действительно победит? – спросила Хэрриет.

– Проиграют все. Это может показаться странным, но пострадают сами же дубоголовые главари этих террористов-революционеров, потому что нет никого более несчастного, чем разочаровавшиеся идеалисты…

* * *

Дэвид снял с двух бандитов одежду, которая меньше всего пострадала от пуль. В одну куртку он сразу переоделся, а вторую приторочил к седлу одной из пойманных лошадей, за которыми гонялся минут двадцать. Кроме одежды, Холден забрал пару винтовок, запасные магазины к ним, несколько найденных в карманах преследователей плиток шоколада, а также простенький компас, которому он очень обрадовался.

Подкрепления погоне со стороны людей Инносентио Эрнандеса пока не было видно, хотя, несомненно, его следовало ожидать с минуты на минуту. Холден не тешил себя мыслью, что стрельба осталась незамеченной.

Он взобрался на одну из лошадей и тронулся в обратный путь, к тому месту, где находилась Мария.

Ему не довелось увидеть лица тех шестерых, которых он так безжалостно расстрелял, и, наверное, это было к лучшему. Дэвид вспомнил, как когда-то между ним и сыном Дэйвом состоялся такой разговор.

– Папа, – спросил его Дэйв, – кем ты хотел стать, когда был маленьким?

– Ну, это зависело от того, сколько мне было лет, – ответил ему Холден. – Когда я был таким, как твоя сестренка, я хотел стать Одиноким Ковбоем, Бэтменом или Капитаном Америкой. Я мечтал о том, как буду сражаться с преступниками, и представлял себя то на белом коне, то за штурвалом реактивного самолета, то в черном плаще на верху какого-нибудь небоскреба. Понимаешь, о чем я говорю?

– Да.

– А ты хотел бы стать тем, о ком в свое время мечтал я?

– Сейчас никто уже не ездит на белых конях.

– Ездят. Просто белый конь может быть в виде полицейской машины, или танка, или, скажем, пожарного автомобиля.

Дэвид закрыл глаза, представив, что сказал бы ему сын, если бы увидел трупы, которые он оставил на тропе. Конечно, он объяснил бы мальчику, почему расправился с ними, но все равно, неужели он настолько ожесточился в схватках с бандитами, что забыл о своем белом коне? Куда тот исчез из его жизни?

Глава вторая

Томас Эшбрук заранее не знал точно, какая женщина будет его встречать в аэропорту города Шарлотт, штат Северная Каролина, но он сразу узнал Роуз Шеперд. Она выделялась из десятка женщин, которые ожидали прибывших его рейсом пассажиров в зале прилета. И дело было не только в ее красоте. Он сразу заметил, что она держит себя как-то настороженно, а глаза излучают беспокойство и напряжение постоянного ожидания нападения. Впервые он увидел такое выражение глаз, когда занимался контрабандон оружия во время гражданской войны в Испании. Приходилось встречать его и позже – во время второй мировой, у тех людей, которые воевали против фашистов и провели долгое время на фронте или в тылу врага. Это было выражение беспокойства, предчувствия опасности и готовности в любую секунду взяться за оружие.

Значит, вот в руки какой женщины попал его зять Дэвид после смерти Элизабет. Ну что же, на первый взгляд вроде ничего…

Он медленно приблизился к выделяющейся из толпы женщине и негромко обратился к ней:

– Извините, я первый раз в вашем городе. В Чарльстоне такое же время, как и в Нью-Йорке? Они в одном часовом поясе?

Женщина резко повернулась к нему и взглянула в упор своими зелеными, немного испуганными глазами. Единственное, что он ей сказал по телефону, – это номер рейса и то, что к ней подойдет седой мужчина и задаст глупый вопрос.

– Вы были правы, – улыбнулась она, сразу успокоившись. – Это действительно глупый вопрос. Вы прилетели в Шарлотт, Северная Каролина, а не в Чарльстон, что в Южной Каролине. И тот, и другой город в одном часовом поясе с Нью-Йорком.

– Значит, наше знакомство началось успешно, – он перебросил свою дорожную сумку на другое плечо и протянул ей руку. – Меня зовут Том Эшбрук.

– Я ожидала увидеть мужчину постарше.

– Вы мне льстите. А я, к слову, не ожидал встретить такую красивую женщину.

– А теперь льстите вы. Я оставила машину на стоянке у аэропорта. Или мы можем пока погулять и поговорить?

– Да, давайте прогуляемся, а то мне так надоело сидеть за эти долгие часы полета сначала в одном самолете, потом – в другом. Как бы после нашего разговора не сложилась такая ситуация, что мне придется снова лететь, только в обратном направлении.

– Хорошо, идемте, – повернулась Роуз, и они неторопливо зашагали по залу ожидания.

Следуя за ней, он незаметно оглядел ее. Она была одета в плотный белый свитер и длинную джинсовую юбку. Сумочки, которую обычно носят женщины, не было. Шеперд засунула руки в карманы юбки и повернулась к Тому.

– Вы извините, что я заставила вас прилететь сюда издалека. Но я не могла рассказать обо всем по телефону.

– Вы ни в чем не виноваты, уверяю вас. Я сам захотел увидеться с вами. Дэвид для меня больше, чем парень, который был женат на моей дочери. И для меня, и для моей жены. Такие, как он, встречаются совсем нечасто в нашей теперешней жизни. Так вы говорите, он попал в беду?

Роуз опустила голову и тихо ответила, глядя себе под ноги:

– Да. Причем в такую беду, что я и не знаю, жив ли он сейчас…

Она замолчала, ожидая, пока их обгонит толпа пассажиров. Эшбрук посмотрел на них и повернулся к Шеперд.

– Похоже, вы никому не доверяете?

– Да. Не могу позволить себе такой роскоши. Я потому выбрала этот город для нашей встречи, что из Нью-Йорка до него можно легко добраться на машине, и потому, что здесь меньше возможности того, что меня узнают. Раньше я была в Шарлотт всего один раз. Хотя наши с Дэвидом фотографии расклеены повсюду, во всех городах…

– Может, в таком случае, нам лучше поговорить в вашей машине?

Роуз отрицательно покачала головой.

– Не беспокойтесь, все будет в порядке. Теперь у меня другая прическа, не такая, как на фотографии. Женщине легче изменить внешность, чем мужчине. – Она коснулась волос, пышными волнами ниспадающих на плечи, и с улыбкой взяла его под руку. – Пусть думают, что вы мой отец или даже любовник.

Эшбрук рассмеялся.

– Меня более бы прельстило последнее, хотя первое более реально. Так что же все-таки случилось?

– Террористы заманили нас в ловушку, а в качестве приманки использовали вторую ракетную установку. Из первой они незадолго перед этим обстреляли здание, в котором проводилась международная конференция. Об этом вы, конечно, знаете, как и о трагической судьбе президента и вице-президента. Дэвид попал в западню. Последний раз я видела его привязанным к вертолету с террористами на борту – его использовали в качестве щита. Вертолет улетел в неизвестном направлении, мы не смогли остановить террористов. Дэвид был без сознания или, возможно…

Шеперд замолчала на полуслове.

– И вы надеетесь на то, что он жив? – медленно выдохнул Том.

– Да. Они ведь убили его друга, который попал в ловушку вместе с ним. Если бы хотели убить и Дэвида, то расправились бы с ним на месте и никуда не стали бы увозить.

– Логично, – кивнул Эшбрук. – Видимо, у них есть на то свои причины. Что же им от него надо?

Роуз извлекла из кармана пачку сигарет, зажигалку и закурила.

– У него в голове вся информация. О…

Рядом прошел полицейский, скользнув по ним безразличным взглядом, но Эшбрук заметил, как напряглась Роуз и покрепче прижалась к его руке.

– О нас, о нашей организации…

– Я знаю, – не дал ей он договорить, направляясь в сторону расположенных в конце зала кресел. – Давайте посидим.

– Хорошо, – кивнула Роуз.

Эшбрук любезно помог сесть Роуз, уселся сам и поставил сумку рядом с креслом.

– Значит, Дэвида схватили и увезли в неизвестном направлении. И вам больше не к кому обратиться, кроме меня. А как же ваша организация?

– Для «Патриотов» наступили тяжелые времена. С тех пор, как президентом стал Маковски, ФБР больше не в состоянии помогать нам. Судя по тому, что рассказывал мне Дэвид, у вас могли остаться кое-какие полезные связи…

– Да, – задумчиво протянул Том. – Конечно, я вам помогу. Знаю я одного человека, который имеет выход на ваших противников. Он в Берлине. Придется мне лететь туда и поговорить с ним. Звоните моей жене, я буду связываться с ней из Берлина и держать в курсе дела. А теперь расскажите мне все, что вы знаете о ФОСА.

Роуз оглянулась по сторонам и предложила:

– Давайте еще погуляем.

– Конечно.

Эшбрук поднял сумку, и они медленно направились к выходу из зала ожидания.

– Один из главарей «Фронта» – некто Дмитрий Борзой, который действует под фамилией Джонсон. Он руководит действиями уличных банд, таких, например, как «Леопарды». Пока непонятно, самый он главный у них или просто один из полевых командиров.

– Борзой, значит…

– Да. По-английски говорит превосходно, как настоящий американец.

– Как он выглядит?

– Высокий, с темно-русыми волосами. Вот, я здесь все написала, – Роуз вытащила из кармана сложенную бумажку и передала ее Тому. – Цвет глаз, и все прочее. Это настоящий палач. Если Дэвид попал к нему в руки, то…

Она замолчала на полуслове, и Эшбрук приобнял ее за плечи.

– Ничего, мы найдем Ходдена, – сказал он с большей долей уверенности, чем чувствовал на самом деле.

Шеперд взглянула на него и улыбнулась сквозь слезы.

Глава третья

Они пришли почти на рассвете.

Два фургона въехали во двор, из одного вылезли четверо мужчин, из другого – двое мужчин и женщина. Все они были вооружены до зубов. Джеффри Керни почувствовал, как Хэрриет напряглась рядом с ним. Расслабься, – шепнул он ей.

Двое мужчин принялись обходить дом. Один из них держал в руках две бутылки с торчавшими из горлышек полосками материи.

– Что они собираются делать? – тихо спросила Хэрриет.

– Это «коктейль Молотова». Они хотят сжечь твой дом, ты не забыла? Но мы не позволим им это сделать. Оставайся тут.

Из амбара был задний выход. Керни вскочил и бросился бежать. Выскочив за дверь, он миновал джип, на котором приехал муж Хэрриет. Тело убитого теперь находилось на сидении водителя.

Сделать это было нелегко, и не столько физически, сколько потому, что Хэрриет не проявляла никаких эмоций по поводу смерти человека, которого когда-то любила, и относилась к нему теперь так, словно имела дело с говяжьей тушей, к тому же слегка подпорченной.

За спиной у себя Керни вдруг услышал металлический голос громкоговорителя, установленного на крыше одного из фургонов. Говорила женщина.

– Эй, сука, слушай меня. Ты, которая в доме! Сейчас мы подожжем твою сраную хибару, и только попробуй выбежать наружу. Тогда мы прострелим тебе ноги и все равно бросим в огонь. Это возмездие народа, которое ты заслужила…

Корни не стал слушать дальше, надеясь, что эта представительница народных масс любит поболтать языком. Он снова бросился бежать в предрассветных сумерках, огибая амбар. В его руке был «смит-и-вессон», а за спиной висел автомат.

Добежав до стены амбара, он заглянул за угол. Затем стремительно бросился через двор к его дальнему краю. Тут негде было укрыться и пришлось бежать по открытому месту. Но Керни правильно рассчитал дистанцию и время. Он должен был успеть до тех пор, пока женщина закончит вещать в мегафон.

Когда Джеффри находился у главного входа в амбар, активистка ФОСА все еще продолжала пламенную речь, цитируя теперь классиков марксизма. Керни облизал пересохшие губы, взял пистолет в левую руку, а автомат в правую.

Пригнувшись, он кинулся бежать через двор, мимо силосной ямы, мимо сенного сарая, прямо в небольшой яблоневый садик справа от дома. Там, среди деревьев, Керни остановился, оглянулся и прислушался. Кажется, никто его не заметил.

Керни снова побежал через сад, пробираясь на тылы фермы. Он остановился у стены дома. В окнах кухни все еще горел свет. Джеффри пробрался к небольшому заднему крыльцу под навесом.

Двое мужчин с бутылками зажигательной смеси терпеливо ждали, пока женщина закончит речь. Свои снаряды они поставили на ступеньки заднего крыльца, а сами отошли на несколько футов. Винтовки небрежно висели у них на плече; один бандит курил сигарету.

Этому на вид было лет тридцать, второй казался моложе. Керни заметил, что, кроме М-16, на поясе каждого висела кобура с пистолетом. На родине Керни торговля оружием была строго лимитирована, и он считал такую политику правительства наивной и безответственной.

Из материалов и данных, которые он изучил перед тем, как принялся за свое нынешнее задание, ясно следовало, что запрет на ношение и хранение оружия в США – запрет, касавшийся гражданского населения, на который боевики плевали – лишь приблизит тот момент, когда страна будет окончательна поставлена на колени «фронтом Освобождения».

Ведь каждый человек должен обладать неотъемлемым правом защищать свою жизнь и жизни своих близких. Любой закон, ограничивающий это право, является морально преступным.

Если Хэрриет была «патриотом», то это оружие боевиков – обычно его похищали с армейских складов или нелегально ввозили в страну – послужит благородной цели, попав в нужные руки.

Оратор с мегафоном, кажется, начинала закругляться. Керни снял с плеча автомат и положил его на небольшой садовый столик, за которым прятался. Если бы тут был только один человек, Керни с большим удовольствием воспользовался бы ножом.

Держа пистолет в обеих руках, Джеф осторожно двинулся в направлении бандитов. Лучше, конечно, обойтись без стрельбы, и положение, в котором находилось оружие мужчин, оставляло надежду на такой исход. Если у боевиков есть хоть немного мозгов, они должны понять, что сопротивление бесполезно. Впрочем, Керни сильно сомневался в наличии серого вещества в головах этих ублюдков, иначе их бы здесь не было.

Он подкрался еще ближе и остановился в десяти ярдах от мужчин. Дальше двигаться уже было опасно.

– Не шевелиться, или буду стрелять!

Это, конечно, не была самая оригинальная фраза в мире, но зато действовала она, как правило, безотказно.

Оба боевика начали разворачиваться, одновременно потянувшись к винтовкам. Тот, который курил, выронил изо рта сигарету. Керни вытянул вперед руку с пистолетом, слегка ушел корпусом вправо и дважды нажал на спуск, целясь в более молодого бандита. Затем сменил положение рук. Снова два выстрела.

Оба мужчины повалились на землю, но Керни еще не был уверен, что они мертвы, а потому всадил в каждого по добавочной пуле. Вот теперь, кажется, все в порядке. Проводить осмотр времени не было.

Керни спрятал пистолет в карман, снял с пояса острый тонкий нож и одним движением перерезал оружейный ремень ближайшего из бандитов. Взял винтовку и бросил ее в кусты. Затем повторил операцию со следующей М-16, но на сей раз оставил винтовку при себе, передернул затвор.

После этого Керни – держа М-16 в правой руке – подхватил за горлышки обе бутылки с «коктейлем». Достал из кармана брюк зажигалку и побежал вдоль дома.

Со стороны главного входа послышались крики. Керни взял зажигалку в зубы, чувствуя неприятный металлический привкус. М-16 была в его правой руке, бутылки – в левой. Двое мужчин, остававшиеся у фургонов, теперь бежали через двор к дому. Керни очень рассчитывал на Хэрриет и ее ковбойский винчестер. Женщина его не разочаровала.

Из амбара раздались выстрелы. Лобовое стекло одного из фургонов дало трещину. Керни прислонил винтовку к стене дома и взял зажигалку в правую руку. Затем щелкнул колесиком и поджег выскочившим язычком пламени запалы в обеих бутылках.

Джеффри сунул зажигалку в карман, схватил винтовку и бросился бежать. Оставшиеся двое мужчин и женщина укрылись за фургоном. Заработал двигатель машины.

Керни одновременно швырнул обе бутылки. Одна взорвалась между фургонами, другая попала в бок ближнего автомобиля. В небо взметнулись языки пламени. Одежда на одном из боевиков вспыхнула, мужчина катался по земле, воя от боли. Керни вскинул М-16. Короткая очередь. Человек замер и затих. Керни повернул ствол в другую сторону и срезал еще одного бандита.

Уцелевший фургон задним ходом медленно двинулся к воротам. Женщина бежала рядом с машиной. Она пыталась вскочить в открытую боковую дверь. Сейчас некогда было ею заниматься. Вместо этого Керни выпустил очередь в лобовое стекло и сидевшего за ним водителя.

Однако пули не причинили стеклу никакого вреда, словно отскочили. Керни услышал сухой треск винчестера и на миг повернул голову. Хэрриет стояла в дверях амбара, паля по машине. Фургон начал разворачиваться.

Керни снова выстрелил. На сей раз лобовое стекло разлетелось на кусочки. Машина потеряла управление и врезалась в стену амбара. Керни бросился к ней, на ходу левой рукой вытаскивая пистолет.

Водитель фургона с покрытым кровью лицом тяжело вывалился из дверцы. Хэрриет снова бабахнула, голова мужчины дернулась, и он рухнул на землю, как мешок с песком.

Оставалась женщина. И тут Керни услышал автоматную стрельбу.

– Хэрриет, ложись! – заорал он.

Раздался треск винчестера, и снова автоматная очередь. Керни открыл огонь одновременно из М-16 и из пистолета, целясь в женщину из ФОСА. Ее тело крутнулось на месте и сползло по машине, автомат в последний раз плюнул огнем.

Магазин в винтовке был пуст. Керни отшвырнул ее в сторону. Быстро сменив обойму в пистолете, он бросился к амбару. У входа он опустился на колени. Хэрриет тоже стояла на коленях, ее голова свесилась вперед, подбородок касался груди. Винчестер лежал рядом.

– Хэрриет?

Керни осторожно коснулся кончиками пальцев ее щеки.

– Хэрриет!

Женщина подняла голову, и он увидел кровь, которая текла из раны на груди. Хэрриет слабо улыбнулась.

– Как твое настоящее имя?

– Джеф, – тихо ответил Керни.

– Джеф. Спасибо.

Она закрыла глаза и умерла, когда Керни взял ее в объятия.