Текст книги "Диверсант"

Автор книги: Джерри Эхерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Джерри Эхерн
Диверсант

Глава 1

Сначала он подумал, что всхлипывающие звуки издает раненая собака, но в отголосках, доносящихся из-под моста, было что-то человеческое.

– Что это, Джейсон? – Мысли его блуждали где-то далеко – собственно, так было все время с тех пор, как они с Хилен Койл приехали на денек в Чикаго. Магазины, ленч, опять магазины. Только спустя долю секунды Эйб Кросс осознал, что для девушки, которая внезапно крепче, чем обычно сжала его левый бицепс, он – Джейсон Гаррингтон.

– Джейсон?

С Чикаго у него было связано немало воспоминаний – в течение пяти лет он просыхал ровно настолько, чтобы заработать на жизнь игрой на пианино в баре. Потом – столкновение в супермаркете с вооруженными грабителями, положившее начало цепочке событий, которая и привела его сегодня сюда, а до того забрасывала в самые разнообразные места. Но о них он не рассказал бы даже этой девушке; той, которую успел полюбить.

– Не знаю, Хилен, – рассеянно отозвался Кросс, совершенно не задумываясь над ответом и стремясь лишь удержать ее от дальнейших вопросов. Мягкое контральто девушки, несмотря на все свое очарование, сейчас мешало ему определить природу звуков, доносящихся из-под моста.

– Не надо! Пожалуйста! – Голос, пронзительный и испуганный, принадлежал пожилой женщине. Несмотря на умоляющий тон, она все еще сохраняла достоинство.

Выразительные голубые глаза Хилен Койл широко раскрылись. Кросс поспешно зажал рот девушки рукой, не давая ей закричать. Потом приложил к губам указательный палец второй руки, призывая ее к молчанию.

Ситуация совершенно очевидно попадала в разряд тех, о которых упоминал сотрудник генерала Аргуса: “Никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяйте спровоцировать себя на действия, свидетельствующие о ваших реальных возможностях, а следовательно, способные стать ключом к раскрытию вашего настоящего имени”.

Однако Эйб Кросс слишком хорошо помнил и многое другое. Трудно сказать, явилось ли это результатом сознательного выбора или он просто не в состоянии был забыть заложников на борту захваченного террористами пассажирского самолета, из которых в живых остался он один. Терроризм не ограничивался действиями кровожадных религиозных фанатиков в Ливийской пустыне. Терроризм – это и испуганная старая женщина, столкнувшаяся со злом под мостом в городском парке Чикаго.

Эйб Кросс отнял руку от губ Хилен Койл. Девушка отбросила назад локон красивых, почти черных волос, которые густыми, вьющимися волнами ниспадали ей на плечи.

Лицо Хилен еще стояло у него перед глазами, когда он бежал по мосту, наклоняясь и заглядывая вниз через поручень, перепрыгнув через него и скользя по грязи в мягких туфлях. Он раскинул руки, упираясь в гравий и грязь, хватаясь за боковую поверхность моста.

Не прошло и трех секунд, как он оказался на заброшенном участке, неподалеку от гаревой дорожки, пробегающей под мостом. Кроме женщины, их было трое. Лицо женщины стало пепельным и казалось еще светлее, чем ее стянутые на затылке седые волосы и поношенное длинное пальто. Женщина стояла на коленях и обмотавшееся вокруг пальто почти полностью закрывало ей ноги.

Ее окружали трое парней того промежуточного возраста, когда человек уже не мальчик, но еще и не мужчина. Рот старой женщины – глаза ее были открыты столь же широко, как у Хилен Койл – кровоточил, и один из парней занес руку назад, как будто намереваясь... еще раз нанести пощечину?

Возможно, эти парни никогда не станут мужчинами.

Все трое с подчеркнутой медлительностью повернулись в его сторону. Кросс, покачнувшись, поднялся на ноги.

– Эй, ребята.

– Что надо? – Вопрос задал парень, изготовившийся ударить стоящую на коленях женщину. Высокий, с выразительными узлами мышц под обтягивающим зеленым свитером с рукавами, закатанными выше локтей и открывающими жилистые руки. Кожа на руках выглядела несколько светлее, чем на лице. Двое других больше походили на латиноамериканцев, тогда как кожа первого на первый взгляд казалась слишком темной. – Я сказал, что надо...

– Я расслышал тебя и с первого раза, пустоголовый, – улыбнулся Кросс, отряхивая пыль с брюк. Итак, обмен вызовами состоялся. Очередь за подонком.

Тот не заставил себя ждать.

– Ты у меня сейчас поцелуешь свой белый зад, – прорычал он.

Кроссу пришла в голову ответная фраза из фильма. Увы, вряд ли кто-либо из троих его видел.

– Это твоя самая страшная рожа?

Разумеется, можно было выбрать очевидную середину между двумя крайностями: проигнорировать инструктаж помощника генерала Аргуса или не обращать внимание на крики старой женщины. Вызвать полицию. Однако к тому времени, как он отыщет телефон и доблестные стражи правопорядка прибудут на место, женщине вряд ли удастся чем-либо помочь. В данном случае парней явно интересовали не деньги: сумочка женщины валялась рядом с ней на земле. Бандиты наслаждались чужим страхом, болью и кровью.

И Кроссу неожиданно пришло в голову менее очевидное промежуточное решение.

Абрахам Келсо Кросс, он же Джейсон Гаррингтон, не имел под рукой оружия в привычном понимании этого, слова. Он расстегнул пуговицу своей твидовой куртки и потянулся к медной пряжке старомодного широкого ремня. Один из латиноамериканцев направился к нему. На какую-то долю секунды Кроссу показалось, что парень не вооружен. Однако еще до того, как тот повел рукой, он заметил блеск в его глазах и уловил типичный щелчок пружинного ножа.

Кросс успел выдернуть пояс и, отступая назад, хлестнул противника пряжкой по лицу. Тот издал вопль, который больше подходил обиженному мальчишке, чем взрослому мужчине. Второй латиноамериканец бросился на него с незащищенной левой стороны – именно то, чего Кросс от него и ожидал.

Парень летел на него, выставив перед собой руку с ножом. Кросс развернулся на двести семьдесят градусов и, вновь воспользовавшись ремнем, ударил по руке с ножом. Нож мелькнул в воздухе справа от него. Кросс повернулся еще и нанес левой ногой позаимствованный из таэквандо двойной удар: сначала в правое предплечье – нож отлетел на гаревую дорожку, потом – по правому локтю. Послышался хруст ломающейся кости, и второй латиноамериканец с перекошенным от боли лицом осунулся на землю.

Первый противник, получивший пряжкой по лицу, вновь надвигался на него, но Кросс шагнул в сторону, пропуская его мимо себя и наклоняясь за упавшим на землю ножом.

Нож был примитивнейший – пластмассовая рукоять и блестящее хромированное лезвие, но, по-видимому, достаточно острый для парочки хороших ударов.

Кросс перебросил ремень в левую руку и, вращая пальцами правой рукоять ножа, позволил себе улыбнуться.

– Давайте, крутые ребята, не теряйте времени.

Шлепальщик, сопровождаемый с обеих сторон своими пострадавшими приятелями, двинулся к нему. Остановился, потянулся к левой лодыжке и, задрав мешковатую штанину, извлек пистолет. Законы Чикаго запрещали владение оружием, а стало быть лишали таких, как стоящая сейчас на коленях старая женщина, возможности защитить себя. Преступники же, как и пристало преступникам, не слишком обращали внимание на закон. В результате оружия лишались только законопослушные граждане.

“У парнишки автоматический пистолет среднего калибра” – успел разглядеть Кросс.

Женщина закричала. Сверху послышался встревоженный голос Хилен Койл:

– Джейсон!

Пряжка ремня Кросса ударила парня с уже пострадавшим лицом – он оказался ближе остальных – в пах. В то же мгновение Кросс бросился вперед и вниз, перекатываясь по земле. Пуля ударила в землю в нескольких дюймах от его правой ноги. Вскакивая, Кросс выбросил перед собой нож.

Лезвие по рукоять вошло в правое бедро противника. Шлепальщик закричал от боли. Из рассеченной артерии хлынула кровь. Пистолет прогрохотал еще раз, но Кросс не пострадал, а времени оглядываться на других у него не было. Он крутанулся вправо, отбрасывая противника обратной стороной левой ладони, пока тот не перепачкал его своей кровью до такой степени, что это бросится в глаза даже слепому полицейскому. Пальцы левой руки Кросса сомкнулись на правом ухе все еще стоящего латиноамериканца и рванули вниз.

Ухо осталось у него в руке, и тело парня с уже сломанным локтем рухнуло на землю. Кросс развернулся на сто восемьдесят градусов, правой ногой сокрушая колено упавшего. Потом шагнул вперед и, полуобернувшись влево, ударил пяткой по переносице, добивая противника.

Парень, которого Кросс ударил пряжкой в лицо, на четвереньках уползал в темноту, но Кросс двумя прыжками настиг его. Носок правой ноги Кросса ударил его по копчику, опрокидывая на землю и частично парализуя. Кросс не стал терять времени на выяснения и, сделав еще два шага вперед, всем весом обрушился на позвоночник у основания черепа. Противник издал последний стон, и тело его с широко раскинутыми руками замерло на земле.

– Сеньор...

Кросс повернулся к женщине.

– Простите, что вам пришлось на это смотреть. Вы сможете дождаться полиции?

– Да.

– Пожалуйста, не описывайте им меня слишком подробно. – Он не стал упоминать о Хилен, окликнувшей его по имени, в надежде, что женщина его не расслышала.

– Vaya con Dios.

Кросс улыбнулся и произнес:

– Спасибо, – и добавил: – Закройте на минуту глаза. – После чего вытащил из бедра Шлепальщика нож со своими отпечатками пальцев и поднялся по склону небольшого оврага, через который был перекинут мост, по дороге заправляя пояс на место.

Хилен Койл встретила его у края моста.

– Джейсон?

– Ты хочешь узнать, что произошло?

– Думаю, что да.

– Ладно, постараюсь по возможности тебе рассказать. – Кросс взял ее за руку и окинул взглядом свою одежду. Куртка и штаны были перепачканы кровью. Вдалеке слышались приближающиеся звуки полицейских сирен.

Писатели иногда определяют постукивание женских каблучков по мостовой термином “staccatto”. “В данном случае больше подходит определение “rubato”, – подумал Кросс, когда Хилен Койл повернулась и впереди него побежала к машине. Он решил, что избавится от ножа, как только они отъедут достаточно далеко от возможного района поисков.

Глава 2

—Это действительно необходимо?

– Полагаю, что да – для человека вашего возраста.

– Вы мой ровесник.

– Большинство относится к этой процедуре без особого энтузиазма.

– Вот уж не сомневаюсь. – Дарвин Хьюз мрачно кивнул, следя за своим дыханием.

– Теперь расслабьтесь.

– Доктор Андерсон, любопытно узнать, смогли бы расслабиться вы, если бы вам предстояла столь своеобразная процедура?

– Нет. Сделать вам местный наркоз?

– После которого придется ждать еще?

– Около пяти минут.

– Приступайте сразу. Я имею в виду, прямо сейчас... ухх! – Хьюз почувствовал, как внутри у него все переворачивается, и изо всей силы сжал кулаки на подлокотниках. Дыхание его участилось. – Вы...

– Почти закончил, мистер Келли. Сестра, возьмите. Минутку... все. Продолжайте дышать так же, как сейчас. Это не боль, всего лишь судороги.

– Мистер Андерсон, будьте добры, просветите меня, в чем разница? Разница между болью и судорогами?

– Все, мистер Келли, можете расслабиться. На вид все в порядке.

– Рад слышать.

Одеваясь, он размышлял о выпавшей ему судьбе.

Дарвину Хьюзу нередко приходило в голову, что выпади подобная возможность ему в юности, он с радостью сменил бы имя Дарвин на Давид. Вот уж чего ему совершенно не хотелось, так это фамилии Келли. Однако при всей простоте создания новой личности, подыскать подходящую фамилию было далеко не просто. Хьюзу никто об этом не рассказывал, но он знал, каким образом делаются подобные вещи и в полной мере оценил затраченные усилия.

Сама по себе процедура не держалась в секрете, но выглядела достаточно неприятно. Попросту за основу бралось свидетельство о смерти с подходящей датой рождений, на основании которого затем строилось все остальное. Труднее всего было подыскать подходящее свидетельство о смерти. Записи в документах социального страхования, отметку об учебе и прочие подобные сведения можно было сфабриковать. Причем без особого труда, поскольку подделкой занималось само правительство. Но не мог же он ознакомиться со своей тщательно подготовленной новой личностью – с дипломами и степенями, которых он никогда не получал, с отличиями, которыми его никогда не награждали, со счетами в банках, которых он никогда не открывал – и заявить: “Мне довелось знать предателя по фамилии Келли, человека, которого я презирал и которого вынужден был убить, чтобы выполнить задание во время передышки между Кореей и Вьетнамом. Поэтому я хочу другую фамилию!” Это было бы уже слишком.

Поэтому он остался Дэвидом Келли.

Хьюз провел пальцами по волосам, оттянул край свитера и взял в руки журнал. Издание было полностью посвящено миру стрелкового оружия, и Хьюз воспользовался ожиданием, чтобы пробежать глазами статью наиболее уважаемого им в той области автора – Йэна Лайборела. Хьюз не всегда соглашался с суждениями последнего – собственно, в противном случае и читать было бы не интересно. Однако Лайборел жил в реальном мире и рассматривал оружие соответствующим образом.

– Мистер Келли?

Хьюз поднял глаза, закрыл журнал и улыбнулся. Андерсон выглядел вполне удовлетворенным, так что плохих новостей ждать не приходилось.

– У вас организм сорокалетнего мужчины. Причем здорового, физически активного мужчины. С таким пациентом, как вы, мне и делать-то нечего.

– Надеюсь, что так оно и есть, – Хьюз вполне искренне улыбнулся.

Андерсон протянул ему руку и произнес:

– Чистая. Работаю в резиновых перчатках.

Хьюз пожал руку доктора и рассмеялся.

Глава 3

Они сидели за столом друг против друга. Стоящий в углу газовый нагреватель выбрасывал из себя душный воздух, и в комнате было трудно дышать.

Фазиль, по всей вероятности был иранцем, хоть и не называл никогда своей национальности, да и именем пользовался, по-видимому, вымышленным. Был он невероятно худ и, наверное, поэтому так нуждался в тепле. Он никогда не курил и не прикасался к спиртному.

Будь на его месте кто-либо другой, Гюнтер Ран счел бы подобное воздержание признаком профессионализма. Но для мусульманина оно скорее свидетельствовало о религиозном рвении.

– Я вынужден спросить вас об этом, герр Фазиль, – сказал Ран.

Фазиль оторвал взгляд от карт, разложенных на столе. Стол находился в помещении крошечной складской конторы, и кроме карт, на его поверхности не было ничего. Иранец, прищурившись, посмотрел на него из-под очков в тонкой проволочной оправе.

– Да, мистер Ран?

– Откуда у вас уверенность, что эти трое действительно будут там, где вы предполагаете? – При других обстоятельствах такой вопрос мог показаться недопустимым, однако в данном случае следовало заранее разрешить все сомнения.

– Разве мы платим недостаточно? Или вас не привлекает возможность уничтожить лучших специалистов из так называемых антитеррористических сил Большого Сатаны?

– Борьба с Большим Сатаной может быть занимательной для ваших людей, герр Фазиль, но, как я уже говорил, мусульманские догмы интересуют меня не больше, чем пресловутые идеи западной демократии.

Фазиль снял свои очки и прищурился еще сильнее. Крупный нос совершенно нелепо смотрелся на его изможденном лице. На почти лысом черепе отражался свет неоновых ламп.

– Вы говорили откровенно, и я ценю подобные вещи. Поэтому, мистер Ран, я расскажу вам все, что могу рассказать. – Фазиль прочистил горло. – Как вам известно, учения готовились в течение нескольких месяцев. Их цель – совершенствование навыков вновь созданных антитеррористических соединений, входящих в структуру НАТО. Кого бы вы выбрали, чтобы сделать эти учение как можно более приближенными к реальности?

– Невозможно, чтобы эти трое и в самом деле были столь хороши, как вы утверждаете. Простите, герр Фазиль, я вовсе не намерен сказать, что вы... – Он замолчал, подбирая подходящее слово.

– Лгу?

– Я этого не говорил. Но всего три человека?

– Эти трое несут ответственность за гибель многих героев, сражавшихся за дело ислама. Они совершили вылазку в самое сердце исламского мира и уничтожили то, что мы тщательно создавали в течение многих лет. Эти трое ответственны за бойню, учиненную на борту “Импресс Британия”.

– Там действовали английские “САС”, – поправил его Ран.

– Британская специальная воздушная служба начала действовать после того, как с ирландцами, захватившими судно, уже покончили. Каким-то образом одному из этих троих удалось заранее проникнуть на борт. Нет, это и в самом деле... неординарные люди. Вы помните захват посольства Большого Сатаны в оккупированной евреями Палестине?

Ран пошил эту историю. Человек, услугами которого он неоднократно пользовался, поставил оружие тогдашним мусульманским боевикам. Во всяком случае, такие ходили слухи.

– Всего три человека, – тихо повторил Фазиль, складывая пальцы рук и улыбаясь. – Можно не сомневаться, что именно этим троим поручат играть роль противника, которого предстоит обезвредить новичкам. Нам, мистер Ран, предоставляется неповторимая возможность продемонстрировать народу Германии и всем европейцам истинное лицо Большого Сатаны. Прольется столько крови, что им не удастся утаить правду. Одним ударом мы покончим с существованием так называемых антитеррористических соединений. Создание и подготовка новых сил займет у НАТО не меньше года. При этом не забывайте о факторе устрашения. Они убедятся в собственной уязвимости. Вы продемонстрируете, что они, несмотря на свою подготовку и снаряжение, беззащитны как школьники.

– Вы упомянули о школьниках. Давайте поговорим о настоящих школьниках. Мне кажется не стоит убивать их немедленно. Мы сможем их использовать, чтобы торговаться. Не исключено, что для вас будет полезнее отпустить их. В качестве жеста доброй воли.

– Нет. Но вы можете сохранить им жизнь до тех пор, пока это будет целесообразным. Не забывайте, мистер Ран, удар в сердце более чувствителен, чем рана, нанесенная в конечность.

Ран не случайно затронул этот вопрос. Он не давал ему покоя с тех пор, как он согласился принять участие в осуществлении плана. Человеческие жизни мало волновали его, но и стать человеком, которого усиленно разыскивает полиция всего мира, ему мало улыбалось.

– Что, если вместо того, чтобы сломить их дух, вы еще больше из разъярите?

Фазиль снисходительно улыбнулся.

– Но кто окажется виноватым, мистер Ран? Ваши наемники...

– Они не наемники.

– Ладно. Ваши... так как же мне их называть?

Ран закурил сигарету. Обычно Фазиль, который, по-видимому не выносил дыма, в подобных случаях стремился побыстрее закончить разговор. Затянувшись, Ран понял, что сделал глупость – в помещении и без того нечем было дышать. Он бросил сигарету на пол и раздавил башмаком.

– Понимаю, что вы имеете в виду. Виноватыми окажутся те, кому не удалось нас остановить.

– Большой Сатана составляет сердцевину натовского союза. Сможет ли он кого-то защитить, если ему не удастся уберечь своих лучших людей? Смогут ли после этого его союзники, его так называемые друзья рассчитывать на него? Нет. Пройдет немного времени и все забудут, кто несет ответственность за то, что они назовут террористическим актом. А вот люди, которые не смогли его предотвратить останутся в памяти. Смерть ни в чем не повинных граждан лишний раз наглядно продемонстрирует европейцам всю порочность дружбы с Большим Сатаной. А разгром отборных сил НАТО выявит их полную беззащитность. Поэтому, мистер Ран, я считаю, что мы не должны отступать от первоначального плана.

Ран облизал губы. Нечасто ему приходилось сталкиваться с людьми, способными его испугать. Речь шла отнюдь не о физической угрозе: Ран мог убить Фазиля голыми руками. Внушаемое Фазилем чувство страха имело гораздо более глубокие корни.

– План должен быть реализован с предельной точностью, мистер Ран.

Ран встал из-за стола, пытаясь уверить себя, что вспотел исключительно из-за жары.

Глава 4

Роберт Аргус наблюдал за тремя из четырех экранов мониторов. Внезапно ему припомнился разговор с полковником Лидбеттером и гибель Файнберга, некогда бывшего четвертым членом подразделения, нынче именуемого “Бутон розы”.

В живых остались только трое. Файнберг пожертвовал жизнью, управляя обреченным самолетом, чтобы спасти жизни невинных людей.

“Бутон розы” представлял собой ответ на классический вопрос, предназначавшийся знатокам кинематографии: “Назовите последние слова, произнесенные персонажем, сыгранным Орсоном Уэллсом в фильме “Гражданин Кейн”.

Расположенные перед Аргусом четыре экрана отнюдь не предназначались для того, чтобы следить за продвижением каждого из членов подразделения к центральному кабинету, в котором он сейчас находился.

Количество мониторов представляло собой простое совпадение, равно как и то, что сейчас Аргус видел на экранах всех троих членов команды одновременно.

Эйб Кросс, бывший лейтенант и командир спецподразделения СЕАЛ, высокий, с вьющимися волосами выглядел совершенно заурядно. Типичный гражданский. Сам Аргус относился к подразделениям СЕАЛ с чрезвычайным уважением. Многие считали, что сравниться с ними способны разве что британские “САС”. А Кросс, несомненно, относился к числу их лучших специалистов.

Бэбкок – темнокожий, подтянутый, широкоплечий, бывший офицер сил “Дельта” – являл собой полную противоположность Кроссу. Типичный военный в классическом смысле этого слова. Как нельзя лучше проявил себя в операции против шиитских террористов, ради которой впервые и было создано подразделение, еще раз отличился во время освобождения судна “Импресс Британия”, захваченного боевиками Ирландской Республиканской Армии. Бэбкок представлял собой наглядное доказательство того, что никакой опыт не способен заменить врожденные способности.

И наконец Дарвин Хьюз, у которого опыт успешно сочетался с природным талантом. Сын техасского рейнджера, младший офицер в Отделе стратегических служб вор время второй мировой войны. Отделе, явившемся прообразом ЦРУ и сил специального назначения. Высокий, мускулистый, с седыми волосами и неизменно интригующим выражением глаз.

Невероятное сочетание энергии юности с опытом зрелого человека, способным направить эту энергию в правильное русло. Принимал участие практически во всех военных конфликтах со времен второй мировой войны. Не отмечен высокими чинами, но повидал сражений больше, чем многие генералы. Человек, которого не сломили ни годы, ни испытания.

Все трое встретились у двери кабинета, прямо перед камерой монитора. Хьюз поднял глаза на камеру и приветственно помахал рукой.

Роберт Аргус еще мгновение смотрел на экран, сознавая, что лучших специалистов ему не найти.