Текст книги "Покорный поневоле"
Автор книги: Дженнифер Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
10
Малыш
Присутствие Селии кажется ему до странного утешающим, несмотря на то, что она не предпринимает никаких попыток к его освобождению. Его мама была любящей женщиной, постоянно обнимающей и целующей своего сына, что Малыш обожал в детстве, ненавидел в подростковом возрасте и жаждал, став взрослым. Он еще сильнее жмется к Селии. Его дядя Шкет никогда не вел задушевных бесед, даже со своим собственным братом – погибшим отцом Малыша.
Фелипе смеется, – Я совсем не добрый, парень. Я просто решаю, как с тобой поступить. Люди, которые привезли тебя сюда, вернутся нескоро. Твоя подружка оказалась причастной к попытке изнасилования, поэтому с ней я умываю руки. Однако у меня есть ты.
Малыш вздрагивает в объятиях Селии.
– Если вы уже знаете, что я этого не делал, почему спрашиваете?
– Чтобы убедиться, насколько ты сломлен.
– Нэнси мертва?
Он не желает ей смерти. Что бы Нэнси ни сделала, она уже заплатила за это. Они все, мать их, заплатили.
– Она жива. Хотя, возможно, так же, как и ты мечтает о смерти. Вы разозлили очень опасных людей.
– Вы имеете в виду Калеба?
Желудок Малыша сжимается еще сильнее. Он не видел и не слышал о психопате с момента их пленения, и абсолютно не заинтересован во встрече. Малыш и без того помнит их знакомство в мельчайших подробностях.
Фелипе вздыхает, – Да, Калеб опасный человек. И, к сожалению, он не единственный, кто обеспокоен случившимся. Скажи мне одну вещь – потому как здесь проглядывается двойственность мотивов – как ты считаешь, почему Калеб забирал ее с такой… горячностью? Может оказаться так, что он увлечен своей рабыней? Мне любопытно.
Малыш спешно уклоняется от его поглаживающего пальца. Такие ласки недопустимы и напоминают вкус его слез, перемешанных с кровью Шкета. Очевидно, Калеб и Фелипе сделаны из одного теста – они извращенцы, которым нравится прикасаться к его губам. Рассмеявшись, мексиканец аккуратно проводит по его подбитой щеке.
– Я чрезмерно любопытен … Малыш.
– Она убежала от него, – еле выговаривает он, – Шкет сказал, что мы помогали ей скрыться.
– За деньги, – упрекает Фелипе.
***
Дядя проходит к двери, убеждаясь, что она заперта, после чего обращается к членам байкерского клуба.
– Надеюсь, вы, засранцы, готовы заработать серьезных деньжат. Как только мы довезем эту девчонку до Чиуауа, то получим за нее сотню штук.
Первым заговаривает Свин.
– Какого хрена, Шкет? Вчера ты ушел за пивом, а вернулся с какой-то цыпой? Кто она, черт возьми, такая? – последний вопрос произносится злым шепотом.
Малыш как обычно держит свой рот закрытым, пока следует гул согласных со Свином голосов. Его самого, как и всех остальных разбирает интерес, но поскольку Шкет – его единственная семья, он старается не сердить дядю. Может, девчонке нужно добраться до границы и за это она готова заплатить кучу денег. Замотав головой, Малыш отметает собственные тупые мысли. Никто не раскошелится на сотню тысяч за долбаную поездку.
– И давно вы такими стали? – усмехается Шкет. – Толпой сосунков? Рассказываю, как все произошло. Значит, перепихнувшись ночью, я отправляюсь в бар, и покупаю себе пива. И пока я там сижу, обдумывая свои гребаные дела, а бармен затаскивает ящики с выпивкой, прибегает эта полуголая девчонка с криками, чтобы мы закрыли дверь.
Все внимание присутствующих сразу же обращается к дяде.
– Они с барменом перетирают о чем-то своем. Оказывается, цыпу преследует паренек по имени Калеб, который несколько недель держал ее взаперти. Чувак! Она даже не знала, что находится в Мексике! Насколько это хреново?!
Выпрямившись, Свин поднимает руку.
– Погоди, погоди, погоди. Ты говоришь, что эту девчонку ищут какие-то люди? И ты хочешь, чтобы мы взяли ее с собой вместе с нашей шмалью? Ты не в себе, приятель? Ты потерял свой гребаный рассудок?!
– Я еще не закончил! – орет Шкет, заставляя Свина умолкнуть.
– Испугавшись, бармен кидает меня с цыпой. Она без остановки ревет и просит меня вызвать копов – что бестолку – потому как этот парень может легко подкупить всю мексиканскую полицию. Я как раз объясняю эту канитель, когда ее чертов приятель начинает колотить в дверь. Девчонка прячется под барной стойкой, и я закрываю ее ящиками с пивом, которые занес бармен. Потом БУМ! И дверь в щепки.
– Блять! – вскрикивает Джокер. – Твою мать! Вот бы мне там оказаться!
– Да неужели? – смеется Шкет.
Поглощенный своим рассказом, он принимается вышагивать по комнате.
– Короче, в комнату врывается тот самый красавчик – без обид, Малыш.
– Пошел ты.
Он закатывает глаза и как всегда притворяется, что его это не задевает. Ребятам нравится напоминать Малышу, что у него "рабочие губки" и "мордочка, как у телочки". Заезженная тема.
Рассмеявшись, дядя продолжает.
– Он уже снес дверь, поэтому я понимаю, что его чертова пушка заряжена. Сохраняя хладнокровие, я наливаю себе пивка.
Он улыбается.
– Тот сразу принимается выспрашивать о девчонке, и я говорю, что никого не видел. Мы гоняем вопросы-ответы, выясняем, кто круче, после чего я вытаскиваю свою пушку. И этот приятель… даже бровью не ведет. Красавчик заливает, что готов заплатить, если я приведу ему девчонку. Он остановился на старой плантации. На том приятель и сваливает. И даже поворачивается ко мне спиной, будто ему похрен, пристрелю я его или нет.
– Чувак! Чего? Серьезно?
Джокер как всегда умничает.
– Так чего мы ждем? Давайте просто вернем ее, и он нам заплатит. Я еще не готов отсюда уезжать.
Шкет ухмыляется.
– Ага, конечно, он нас пристрелит, как только мы привезем ему цыпу. Свидетели, тупица. Кроме того, я уже заключил сделку. Ее подружка встретится с нами в Чиуауа и заплатит. Я предупредил ее – никаких копов, или мы ее завалим. Все, что нам нужно сделать – это добраться до места назначения.
Дядя широко разводит руки и улыбается во весь рот.
– Сто тысяч гребаных долларов, ребята. Это в два рада больше нашего обычного заработка.
– Мы не занимаемся похищениями, Шкет! – резко поднявшись, Свин встает к нему лицом к лицу. – Избавляйся от этой девки и давай выбираться отсюда, пока за ней никто не явился.
11
Фелипе
– Мне было плевать на деньги, – рыдает Малыш. – Дядя Майк… Шкет.
Парню не хватает слов и Фелипе не может его в этом винить. За последние два дня на его долю выпали довольно суровые испытания.
– Я не мог оставить Шкета. Он моя… был моей семьей, – мрачно продолжает Малыш. – Нам просто полагалось сделать все, как обычно: купить несколько килограммов кокаина и пересечь границу. Раз в месяц, как по расписанию. Всегда все живы и здоровы. Всегда… все… а потом…
– Хммм, – только это планирует сказать Фелипе в ответ на изложенное, но затем добавляет, – вы не знали, с кем имели дело.
Малыш мотает головой. Он до сих пор не знает.
– Пожалуйста, просто скажите… вы убьете нас? Меня? Нэнси?
Он совершенно отчаялся. Фелипе находит это… даже очаровательным – не мучительные страдания парня, а его бесхитростность. По всей видимости, преступник из него был никакой.
– Ты еще не ответил на мой вопрос. Чего ты хочешь больше всего? Смерти? Мести? Свободы?
Для подобных вопросов голос Фелипе кажется слишком радостным, из-за чего Селия стреляет в него злобным взглядом, на что тот пожимает плечами. Обдумав вопрос в течение продолжительного промежутка времени, Малыш делает несколько глубоких вдохов и дрожащим голосом произносит, – Я не могу получить то, чего хочу больше всего, – шепчет он, по-прежнему не открывая своих глаз. – Меня уже некому любить.
Когда Селия придвигается к нему, парень с готовностью принимает ее неловкие объятия.
– Преданный и сентиментальный, – задумывается Фелипе. – Ты небезнадежен.
Он ходит по комнате, туфлями постукивая по бетонному полу.
– Он идеален для нас, Фелипе. Что скажешь?
Селия продолжает осыпать лицо Малыша легкими поцелуями. Ему нравится видеть свою рабыню такой. Его рот наполняется слюной, и он еле заметно кивает.
– Под всеми этими синяками, ты у нас довольно красивый парень, верно?
12
Малыш
Раньше он особо не задумывался о своей наготе, что после комментария Фелипе меняется. Это едва ли первый раз, когда кто-то обращает внимание на его внешность. С детства он вызывал всеобщее восхищение своими платиновыми волосами и пронзительными, голубыми глазами. От отца Малыш унаследовал крепкое телосложение, но с самого рождения был похож на мать. Девочки всегда сходили по нему с ума… и некоторые мужчины тоже. Он помнил, как его отец подтрунивал над его пухлыми губами и редкой растительностью на лице. Малыш также помнил, как он предупреждал его о мужчинах, которые захотят этим воспользоваться. В мужском туалете такие придурки не раз хватали его за член, и им приходилось напоминать значение слова «нет». В любом случае, Малыш никогда не думал о своей привлекательности, как о чем-то плохом, ровно до тех пор, пока не оказался в беспомощном состоянии. В объятиях Селии он плачет, чем показывает свою слабость, надеясь, что вопреки отцовским словам, это поможет делу.
13
Фелипе
– Я считаю, – начинает он, – твой выбор довольно ограничен. Я не могу тебя отпустить, но мне и не нужны заложники.
Резко втянув в себя воздух, Малыш еще крепче прижимается к Селии, когда Фелипе продолжает.
– Ты связался с весьма серьезными людьми, парень. Они из тех, кто покупают и продают прекрасные создания… таких, как Котенок, изувеченную твоими друзьями, или таких блондинов с голубыми глазами… как ты.
– Пожалуйста, – умоляет Малыш, – я…
– Однако! Позволь мне закончить, парень. Зачастую Хозяевам непросто расставаться со своими рабами.
Не сдержавшись, Фелипе смотрит в сторону Селии.
– Настолько непросто, что они оставляют их себе и нещадно балуют.
Звонкий смех его рабыни вызывает у Фелипе улыбку.
– Я избалованна, Хозяин? Может, вам стоит прибрать меня к рукам и научить должной скромности?
Прикусив свою нижнюю губу, Селия окидывает тело Фелипе голодным взглядом.
Шалунья! Как только он собирается ответить, его прерывает Малыш.
– Что это значит? – спрашивает он. – Я не понимаю, о чем вы говорите!
– Это значит… что Селия просит оставить тебя, – рявкает Фелипе. – Не перебивай. У меня нет времени на непослушных питомцев. Даже несмотря на их привлекательность. Comprendes?
Малыш кивает.
– Хорошо. У тебя имеется два варианта: либо ты покоряешься Селии и мне… либо я отдаю тебя Калебу и его наставнику-садисту. Они, скорее всего, тебя убьют… или того хуже.
Фелипе становится на колени перед Малышом, нарочно загоняя его в ловушку между собой, Селией и располагающейся позади него балкой.
– Видишь? Я не такой уж и добрый, парень, но могу быть справедливым. Я сохраню тебе жизнь, но взамен, ты покоришься мне, как это сделала Селия много лет назад.
Отстранившись, Фелипе поднимается.
14
Селия
Она понимает, что ей не следует так сильно наслаждаться происходящим, но существуют виды удовольствия, от которых нельзя отказываться. Парень в ее объятиях дрожит, его мышцы напряжены до предела. Опустив руку к неприкрытому пенису блондина, Селия его крепко сжимает.
– Что ты делаешь?
Малыш поднимает голову от ее шеи.
– Не надо туда!
Сведя колени вместе, парень дергает за удерживающие оковы, что оказывается бесполезно и все, что ему удается – это зажать руку Селии между своими ногами. Ее пальцы продолжают ласкать его, медленно, нежно, настолько соблазнительно, насколько это возможно – чего по ее мнению достаточно, чтобы возбудить красавчика.
– Шшш, no llores pobrecito. Не плачь.
Понижая голос до шепота, Селия водит своим носом по уху Малыша.
– Тебе не стоит бояться. Теперь ты со мной. Отдайся мне, сладкий мальчик. Позволь мне позаботиться о тебе.
Постепенно его мышцы начинают расслабляться, успокаиваясь ее нежными словами, но его страсть не спешит пробуждаться, даже после нескольких минут поглаживаний.
– Ты не делаешь того, чего хочет Селия, – поддразнивает Фелипе. – Может, она к тебе слишком добра?
Приняв последовавшее молчание за согласие, Селия усиливает нажим.
– Прекрати! – шипит Малыш. – Умоляю… я не могу.
Он взбрыкивает, и она тут же заверяет Фелипе в своей безопасности. Ее Хозяина оказывается нелегко убедить и нелегко остановить.
– Селия, им лучше заняться кому-нибудь другому.
Фелипе произносит это так, словно во всем мире его не интересует ничего, кроме своего развлечения. Ей знакома эта уловка. Селия возобновляет свои прежние, менее грубые прикосновения, губами прижимаясь к уху Малыша.
– Кончи со мной. Кончи для меня.
Она досадует на свои слабые познания в английском, отчего ей приходится прибегать к рубленным фразам, что принижает реальный уровень ее интеллекта.
– Я не могу, – робко произносит Малыш, но снова кладет голову ей на плечо. – Больно… они мне сделали больно.
– Сконцентрируйся на удовольствии и боль пройдет, – предлагает Фелипе. – Селия, думаю ему требуется более настойчивое стимулирование, а не твои нежные касания. Может, лучше мне взять все в свои руки? Парень сдастся, у него нет выбора. Жестоко держать его в неудовлетворенном состоянии, ты так не считаешь?
Фелипе улыбается и Селия может поклясться, что в его глазах ей видится дьявол.
– Пожалуйста, Хозяин, научите меня, как соблазнять застенчивых мальчиков.
Она подражает его широкой улыбке и не прерывает с ним зрительного контакта, когда тот снова опускается на колени перед их питомцем. Малыш взвизгивает, когда сильные, жилистые руки Фелипе приподняв его колени, разводят их в стороны.
– Что вы…
Просунув руку ему за голову, Селия накрывает его губы ладонью. Внимая предупреждению, парень отказывается от дальнейших протестов.
– Не бойся, – шепчет Селия своим пронизанным акцентом английским.
Она знает, что идея быть оттраханным вызывает у Малыша оцепенение, возможно, даже отвращение, но уверена, что это только его страхи и презрение к тому, чего он никогда себе не позволял. Фелипе умелый любовник. Она может ручаться за его мастерство. Селия улыбается, когда блондин зарывается носом в ее шею и оставляет на ее чувствительной коже отчаянные поцелуи. В течение нескольких минут она приободряет Малыша вздохами и легкими прикосновениями, прежде чем, оставив его, встает.
– Открой глаза, – твердо произносит Селия.
В этом они с Фелипе заодно.
15
Малыш
В меру своих усилий, он заставляет себя подчиниться. С запрокинутой головой и полузакрытыми глазами Малыш смотрит на лица своих новых похитителей. Он ожидал… он сам не знает, кого ожидал, но явно не нависающих над ним двух незнакомцев. Похоже, что Фелипе до или чуть больше сорока лет. Приподняв бровь, Малыш рассматривает надетый на мексиканца костюм желтовато-красного цвета. Его поимеет мужчина с темными с проседью волосами и легкой щетиной, которую, чтобы отрастить самому Малышу потребовался бы целый месяц. Его поимеет. Мужчина! Неожиданно бетонный пол кажется очень интересным. Фелипе заливается смехом.
– Не волнуйся. Я не обижаюсь. Если тебе нравятся мужчины, то я очень даже не дурен. Хотя, очевидно, у тебя иные предпочтения.
Он улыбается, когда встретив его взгляд, Малыш осторожно кивает.
– Да, знаю. Но давай не будем забывать про Селию.
Селия… что ж… Малыш смущен, что у него на нее не встал … и что он плакал. Много. На ней надето только крошечное, прямое розовое платье, а ее иссиня-черные, убранные назад волосы, открывают ее темные глаза с еще более темными ресницами, аккуратный носик и полные, красные губки. Малыш невольно вспоминает, с каким рвением она ласкала его плоть. Нежеланное удовольствие, пылающее в его теле, переплетается с чувством стыда. Но чувство самоуничижения длится ровно до тех пор, пока он не осознает, что она свихнувшаяся сучка, которая дрочит парню против его воли. Малыш предполагает, что Селия старше него на пять-семь лет, хотя и каких-то полтора метра ростом. Фелипе достаточно умен, чтобы не пускать ее сюда одну. Малыш мог бы с легкостью одолеть ее, даже в своем ослабленном состоянии, просто атаковавшая его паника не позволила ему даже попытаться.
– Она тебе нравится?
Фелипе наклоняет голову в сторону Селии. Малыш отводит свой взгляд.
– Вроде того, – бормочет он.
Он не собирается признаваться другому – больному на всю голову – мужчине, что считает его девушку – или рабыню – чертовски сексуальной. Рассмеявшись, Фелипе гладит его по голове.
– Умный парень.
Они оба переводят свое внимание на недовольную Селию. Мексиканец предупредительно цокает, но только для вида.
– Селии не нравится твой ответ. На твоем месте, я бы попытался еще раз.
Фелипе подсказывает, – "Да, Селия" или "Нет, Селия".
Подмигнув, он встает. Не теряя времени даром, она стягивает верх платья, демонстрируя свою маленькую грудь с малиновыми сосками, и подергивает аккуратные вершинки до тех пор, пока те не превращаются в твердые горошины.
– Я тебе нравлюсь? – спрашивает Селия.
Малыш не может ни отрицать своего желания, ни заглушить свои инстинкты. Чем слаще пряник, чем жестче кнут, а она тот еще пряник. Он облизывает свои губы, желая, чтобы они не были такими сухими. Посмотрев на Фелипе, Малыш как можно осторожнее отвечает, – Да, Селия, – и немного успокаивается, когда они оба расплываются в улыбке.
– Хороший парень, – говорит она, словно подражая своему Хозяину, и делает шаг вперед.
Протянув руку, Фелипе останавливает ее и обращается к Малышу со всей серьезностью.
– Сделаешь ей больно, и я тебя выпотрошу.
Малыш закрывает глаза. А вот и кнут. Его инстинкты призывают сжаться, обезопасить свои наиболее уязвимые части тела и притвориться мертвым… но он понимает, что это не прокатит.
У Малыша только два выхода: покориться или умереть. Он начинает медленно дышать, затем кивает. Под испытующим взглядом Фелипе он становится безропотным, как провинившийся ребенок.
– Фелипе! – выговаривает Селия.
Ее полуулыбка становится озорной, и она садится верхом на разведенные бедра Малыша, своей оголенной киской прижимаясь к его едва возбужденному члену.
– Пожалуйста…
Фелипе целует ее выпяченные губы.
– Знаю, дорогая. Я обещал.
16
Селия
Поблагодарив своего Хозяина на испанском, она концентрируется на Малыше. Оказавшийся под ней парень напуганный, но податливый, и готов на все, лишь бы Селия избавила его от страданий. Своими бедрами она выписывает небольшие круги, потираясь клитором о его член. Селия игнорирует хныканья блондина из-за боли, причиняемой ее ласками. Ее волнует только то, что он становится твердым. Она сохраняет свой темп предсказуемым и неизменным, чтобы Малыш мог немного придерживаться, когда она отодвигается назад, к его яичкам. В конце концов, он подстраивается под ее ритм. Его хныканья сменяются срывающимися стонами и робкими толчками его бедер. Под мокрыми ресницами и опухшими веками Селия видит его расширенные зрачки. Несомненно, обезвоженный, голодный и бредящий Малыш испытывает хоть какое-то облечение от своих страданий.
– Ммм, – издает он.
Его толчки становятся настойчивее. Он не унимается. Он отдается на милость своим Хозяевам. Селия похотливо и протяжно стонет ему в ухо. Блондин принадлежит ей.
– Ей это нравится, парень, – томно шепчет Фелипе. – Ей нравится, как твой член становится для нее твердым. – Verdad que sí, Celia?
– Sí, Felipe, – шепчет она, насаживаясь на возбужденную плоть Малыша.
Все, что ему остается делать – это стонать. Низким, гортанным голосом, мексиканец продолжает.
– Трахай чуть жестче, парень. Покажи ей, каким твердым может быть твой розовый член. Ей не часто удается играть с такими красивыми игрушками. Он красивый, Селия?
– Да, Фелипе, – хнычет она. – Красивый мальчик.
17
Малыш
Его используют, растлят, но его тело наслаждается тем, как оно парит над всей этой болью. Да, его член горячий и пульсирующий, но от каждого движения Малыш испытывает умопомрачительное удовольствие. Он ничего не может с собой поделать – он живая, дышащая масса чистейшего желания. Несмотря на обезвоживание, на головке его плоти выделяется капля смазки. Может, они его напоят. Малыш толкается увереннее. Может, они его накормят. Он хнычет, скользя своим членом по потекшей киске Селии. Может, она позволит ему спать в ее постели. Может, она вберет его в себя и позволит ему кончить. При мысли об этом у Малыша напрягаются яички, а с губ срывается очередное поскуливание. У наклонившейся вперед Селии учащается дыхание, а из-за контакта с лицом Малыша, грудь слегка покрывается потом. Ее твердые соски трутся о его шею. Он находится не в том состоянии, чтобы размышлять, ласкать ли ее грудь. Парень не в себе, и не сразу понимает, что Селия сосет член Фелипе, который стоит за его правым плечом. Если бы не стекающая на него слюна и соответствующие звуки, он бы не обратил на это никакого внимания. Теперь Малыш не испытывает никакой боли. Селия произносит слова, которых он не понимает или не придает им значения, пока не чувствует, как на его голову ложится мускулистая рука.
– Она хочет знать, нравится ли тебе это, – улыбается Фелипе, снова притягивая лицо Селии к своему члену.
Малышу не следовало поднимать взгляда. У мексиканца большой член, явно больше, чем у него самого, и нет никакого шанса, что тот не причинит Малышу дикой боли. Он не сможет принять этого мужчину, и скорее всего, в течение всего процесса будет реветь, как маленькая сучка.
– О, Боже, – вскрикивает Малыш, – пожалуйста, остановитесь.
Селия стонет, не выпуская изо рта толстую, необрезанную плоть Фелипе.
– Шшш, – успокаивает тот, гладя их обоих по голове. – Не бойся, парень. Я не стану так поспешно портить твою киску. Я могу подождать. Попроси у нее прощения.
– Прости, Селия, – не колеблясь, произносит Малыш.
Он не собирается что-либо говорить по поводу его "киски", при упоминании о которой его щеки опаляет густой румянец, что красноречивее любых слов. Когда угроза изнасилования исчезает, он расслабляется, оставаясь без сил на малейшее сопротивление. Малыш близок к освобождению, которое сулит ему приятное забытье, как только он сможет до него добраться. Он не отрывает взгляда своих полуприкрытых глаз от Селии, которая сосет член Фелипе, подобно порно звезде, и начинает толкаться еще сильнее, когда мексиканец говорит ему, какой он хороший парень, и насколько он делает его рабыню счастливой. Вся эта похвала одурманивает его разум. Парень едва сдерживается. Желание кончить неимоверное. Мысль о его участии во всем этом унижает, возбуждает, разрушает и создает его заново. Фелипе поднимает лицо, и Малыш смотрит в расчетливые зеленые глаза. И не отводит взгляда, даже когда тот отнимает руку от его головы.
– Так приятно, – стонет мексиканец, впившись в Малыша взглядом.
Неожиданно, покинув рот Селии, он встает позади нее и толкает ее вперед так, что теперь ее голова ложится на плечо Малыша, а он сам утыкается лбом в изгиб ее шеи. Вернув руку к его волосам, Фелипе врывается в свою рабыню и кончает. На парня обрушивается пронизанное похотью потрясение. Селия вскрикивает, когда Фелипе проникает в ее зад и начинает быстро и неистово двигать бедрами, трахая член своего Хозяина. Через мгновение, яички Малыша резко подтягиваются, и из его пульсирующей, эрегированной плоти простреливает струйка семени. С каждым потоком изливающейся на его живот спермы, он испытывает не удовольствие, а боль. От жгучего чувства стыда Малыша спасает обморок.
