Текст книги "Покорный поневоле"

Автор книги: Дженнифер Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

С. Дж. Робертс
Покорный поневоле

1

Малыш

Он один, совершенно один… и потерян! Никогда раньше он не терялся. Никогда раньше он не задумывался над тем, увидит ли снова свою семью.

Малышу всего восемь лет от роду и впервые в жизни он так напуган. Его глаза блуждают повсюду, но не видят ее. Она должна быть там, сидеть на лавочке, и ждать его. Малыш отсутствовал не так уж и долго, думает он, хотя, не может быть в этом уверен. Насколько парк огромен? Где она? Где же его мама? Его язык скользит по верхней губе: Соль. Пыль. Отчаяние. Внезапно, он неистово выкрикивает:

– Мама!

Но его крик остается без ответа.

К нему поворачивается пожилой мужчина, и по крови Малыша разносятся все высказанные ему ранее предостережения о незнакомцах, особенно, незнакомцах мужского пола. Ему говорили, какой он красивый, предупреждали, что он является соблазном и рассказывали о людях, которые норовят потрогать потаенные части его тела. Поэтому, когда пожилой мужчина шагает к Малышу, он срывается со всех ног.

Мальчик бежит, сам не зная куда. Он просто должен продолжать двигаться, искать, звать – все, что угодно, лишь бы найти ее. Если он прекратит движение, то просто упадет и разрыдается. Его папа всегда говорит, что слезами делу не поможешь.

Малыш думает о том, чтобы вернуться к площадке для катания на роликах и найти мальчиков, с которыми он познакомился, но знает, что их там уже нет. Он ушел оттуда только потому, что они покидали площадку. Малыш не помнит, где его мама припарковала машину. Что, если она уехала? Он отбрасывает непрошенную мысль – его мама никогда бы его не оставила.

– Малыш! – кричит она.

Он знает, что это его мама, даже не успев посмотреть в ее сторону. Чувство облегчения обрушивается на него так быстро, что он оказывается к нему не готов. У мальчика подкашиваются колени, и он приземляется на мягкую траву, его зад опускается на лодыжки и он начинает плакать. Он плачет сильно и громко, пока его горло не охватывает огонь, а желудок не сводит от спазмов. Его мама встает перед ним на колени. Малыш вскрикивает, когда его тонким ручкам становится больно в ее хватке – раньше она никогда не делала ему больно. Она виновато ахает и принимается растирать результат своей неосторожности. Ее руки неустанно бродят по нему, проверяя и перепроверяя на наличие воображаемых ран. Его мама едва переводит дыхание – она тоже плачет.

– Ох, Малыш… ох, Господи, спасибо, тебе Господи. Я думала, что потеряла тебя, – произносит она между рыданиями и беспорядочными поцелуями.

Удовлетворенная его невредимостью, она пробегает пальцами по его взмокшим от пота светлым волосам и, прижав нос к его головке, глубоко вдыхает. Утирая слезы с его кристально-голубых глаз, она смотрит в них так, как может смотреть только мама – словно он единственное, что имеет значение, словно она отдаст жизнь за него, убьет за него.

Малыш поглощает любовь своей мамы, как цветок впитывает свет, обращаясь навстречу к нему. Он позволяет себе плакать в убежище ее объятий, понимая, что все-таки есть дела, которым можно помочь слезами. Малыш знает об ожидающих его последствиях за самовольный побег, что, тем не менее, кажется неважным. Его мама любит его, бережет его, и это самое главное.

– Не плачь, родной, – укачивая, поет она ему на ушко. – Не плачь.

2

Селия

Его хныканья не прекращаются, и это разрывает ее сердце. Легонько пробежавшись пальцами по его волосам, Селия обнимает парня.

– Не плачь, – шепчет она ему на ухо.

Познания Селии в английском скудны, но их достаточно, чтобы изъясняться. Ей придется освоить его на должном уровне, если она планирует оставить у себя нового питомца.

– Прости, – отвечает блондин, прильнув к ее прикосновениям.

Он бредит от жажды и дрожит от страха.

– Я оказался совсем один.

Парень облизывает свою сухую верхнюю губу и морщит нос в отвращении – предположительно из-за вкуса собственной запекшейся крови.

– Я люблю тебя, мама.

У Селии колет в груди. Одному Богу известно, сколько бессонных ночей она провела в мечтах о том, чтобы называться матерью… чему никогда не суждено сбыться. Жаль, что этот парень никогда больше не вернется домой. Он, должно быть, очень сильно любит свою мать – чувство знакомое ей только понаслышке, потому как самой Селии так и не довелось увидеть своей родительницы.

– Ш-ш-ш, pobresito.

3

Малыш

Ему знакомо это слово. Оно означает «несчастное дитя» или что-то в этом роде. Малыш хмурится; его мама не говорит на испанском.

Через непробиваемый пласт его сознания струйками просачивается понимание того, что он видит сон. И ему очень важно не просыпаться. Малыш еще глубже проваливается в воспоминания одиннадцатилетней давности о руках его мамы в тот последний раз, когда он потерялся и нашелся. Она снова его нашла. И она заберет его домой. Дом – это дорога. Нет… неправильно. Дом – это… Его дома больше нет.

– Не оставляй меня, – шепчет Малыш.

Его грудная клетка разрывается от боли. Сквозь густой туман он понимает, что его ждет еще больше боли и что она уже давно его одолевает. Малыш мотает головой и из него вырывается жалобное хныканье. Не открывай глаза. Не открывай.

Раздается мужской голос, и его начинает трясти. Все самое плохое происходит как раз после того, как он слышит мужские голоса. Осознание засасывает Малыша, как зыбучие пески, возвращая его в собственное тело и в настоящий момент.

Ему уже не восемь лет.

Его родителей уже давно нет в живых.

Последнюю его семью убили у него на глазах.

Его и Нэнси взяли в заложники.

Их избивали.

Нэнси его предала.

4

Фелипе

Поначалу, Фелипе не хотелось иметь ничего общего с запутанными делами Рафика. Он никогда не встречался с учеником араба – Калебом, и ни разу не изъявлял подобного желания. Но все меняется. Влиятельные мужи стареют и почивают на лаврах.

Фелипе всегда был терпеливым в отношении таких моментов. Таких, как этот. Он может использовать молодого парня, чтобы получить дополнительную информацию о Калебе. Фелипе уже в курсе множества его тайн, но никогда не лишне узнать о врагах и союзниках, особенно, когда первые становятся вторыми, врагами врагов и так далее.

Поэтому, когда Рафик в довольно наглой манере изъявил желание воспользоваться его плантацией, он неохотно согласился. Знай Фелипе, что Калеб позволит своей рабыне сбежать, и все закончится кровавой расправой над тремя байкерами, сожжением дома и двумя заложниками, которых впоследствии привезут в его тустепекский дом – его постоянную резиденцию – он был бы менее сговорчивым. С тех событий прошло два дня, а Калеб с Котенком еще не прибыли. Своих людей он отправил отдельно, дав им вволю помучить заложников.

Это их расплата.

Считалось, что парень и его подружка являлись частью группы подельников, удерживающих рабыню Калеба для выкупа и пытавшихся ее изнасиловать. Однако выяснилось, что блондин был невиновным, по крайней мере, в попытке изнасилования.

Тем лучше для него. Хотя, его подружке… повезло меньше.

Селия относится к насильникам с лютой ненавистью, и не испытывает никакого сочувствия к женщинам, закрывающим глаза на проявления жестокой мужской похоти. А еще… она хочет подчинить этого парня. Селия – противоречивая натура. Но, как бы то ни было, Фелипе не станет отрицать его… соблазнительность.

– Знаешь, почему ты здесь?

5

Малыш

Он не может унять своих бесслезных рыданий.

– Я ничего не знаю! – ему кажется, что он кричит, но его слова едва слышны.

Малыш охрип за последние бесконечные… часы? Дни? Он думает, что находится здесь, как минимум, день или два. Между побоями он потерял счет времени. Вскоре, его убьют. Малыш, правда, ничего не знает. Он совершенно бесполезен – он ненужный балласт. Его похитители не позволят ему выжить, не после того, как убили стольких людей. Эйба. Джокера. Его разум отказывается воспроизводить последнее имя, но его сердце все равно сжимается от потери. Дядя Шкет.

Находящийся в комнате мексиканец продолжает говорить, но Малыш слишком погружен в круговорот собственных беспорядочных мыслей, чтобы демонстрировать напускную стойкость. Вместо того, чтобы отвечать, он хнычет. Пожалуйста, не дайте мне умереть, как им. Сначала он думал, что отсутствие Калеба было хорошим знаком, но вскоре понял, что его оставили в живых лишь для издевательств. Несмотря на страх, Малыш пытается открыть глаза, но понимает тщетность своих усилий. Он знает, что его жизнь кончена. Разве осужденному на смерть запрещено умолять о снисхождении в последние минуты жизни? В конце концов, из-за него уже никому не будет стыдно.

***

– Джаир. Нож.

Малыш не в состоянии даже закричать. Он пытается. Но каждый звук, который тот старается извлечь, застревает в горле. Ему в спину наставляют дуло пистолета и, сжимая его волосы в кулак, удерживают на коленях. Шкет, со сломанного носа которого капает кровь, находится всего в двух или трех шагах от него, распластанный на грязном ковре лицом вниз. Произнесенные слова доходят до Малыша только тогда, когда оседлав спину дяди, Калеб рывком дергает его голову назад, открывая напряженную шею.

– Джаир. Нож.

Шкет сопротивляется. Но все заканчивается прежде, чем Малыш успевает издать хоть малейший звук.

– Я предупреждал тебя, сукин сын! – рычит Калеб.

Он полон ярости и доказывает ее. Брызги крови летят Калебу на грудь, шею, лицо, но у психопата хватает здравомыслия на то, чтобы закрыть рот и отвернуться – но только при первом ударе. Вновь повернувшись, он продолжает вонзать и резать, отделяя голову от плеч, при этом, не отводя взгляда от деяния рук своих, точно зная, что течение крови будет лишь замедляться.

Малыш по-прежнему не может кричать. По внутренней стороне его левого бедра течет что-то теплое, пока он смотрит, как кровь дяди забрызгивает весь пол, подобно черной жидкой грязи. Ты обоссался, подсказывает ему разум. Малыш на удивление сносно принимает разворачивающуюся перед ним картину. Он пялится на голову Шкета, которая теперь находится отдельно от его плеч. Странно, но ему на ум тут же приходят фильмы ужасов. Все отрезанные головы, которые он в них видел, кажутся неправдоподобными. Затем он думает о том, что это за плотные, белые, тянущиеся от головы нити. Сухожилия? Где я об этом слышал? На уроках анатомии? Кто-то кричит? Они все кричат: Малыш, Эйб, Нэнси, и даже Джокер… все они рвут себе глотки.

От Калеба несет раскаленной медью и сырым мясом. Внезапно кончик его ножа оказывается у Малыша под подбородком.

– Перестань орать, или я отрежу тебе язык.

Втянув губы, он прикусывает их, усилием воли затыкая себя. У него кружится голова от паники и нехватки кислорода.

– А теперь, – боковой стороной лезвия Калеб размазывает кровь Шкета по его щеке, – еще раз расскажи мне, что произошло.

Малыш знает, что как только он откроет рот, все, что из него сможет вырваться – это неконтролируемый крик. Смутно он понимает, что его друзья также пытаются угомониться. Однако внимание психопата приковано к нему одному. Малыш старается сдерживать позывы мочевого пузыря, но уже поздно. Поэтому он просто плачет. Его дядя убит, а он об этом не думает. Он слишком боится, что будет дальше. Его ступор длится ровно до той секунды, когда схватив Малыша за волосы, Калеб дергает их, отчего его инстинкты самосохранения, в конце концов, дают о себе знать.

– Я помогал ей! П-п-п-пожалуйста, – запинается он, глотая воздух.

Этого недостаточно. Окружающий его мир понемногу темнеет.

– Клянусь. Я…

– … помогал ей. Конечно. Ты помогал ей после того, как твои приятели изнасиловали ее, избили и переломали ей кости!

Калеб вжимает лезвие ножа в подбородок так, что у Малыша начинает течь теплая кровь. Вот и все, думает он и, закрыв глаза, готовится к своей участи.

– Клянусь, – шепчет он. – Я не насиловал. Я помогал ей.

Неожиданно, с обеих сторон своего лица он чувствует прикосновение. Мягкое поглаживание становится для него шоком – под ним скрывается нечто зловещее. Одно касание сменяется другим; на своей нижней губе он чувствует собственные слезы, перемешанные с кровью его дяди.

– Клянешься, – недоверчиво усмехнувшись, произносит Калеб.

– Малыш, я заберу тебя и твою маленькую сучку с собой, и когда Котенок очнется, она расскажет мне, что, на самом деле, произошло. И если кто-нибудь из вас имел к этому хоть какое-то отношение, я разделаюсь с вами еще более жестоким способом. Понял? Малыш открывает глаза как раз в тот момент, когда психопат ударяет его тыльной стороной ладони, отчего тот падает лицом на залитый кровью ковер.

– Джаир, – голос Калеба холоден, – забери этого нытика и его девку. Остальных убить, дом сжечь.

Бросив нож, он, не оглядываясь, направляется в сторону ванной комнаты. Онемевший, Малыш обводит взглядом помещение. Его дядя мертв. Эйб истекает кровью. Джокера собираются сжечь. Ему даже не хочется думать о том, что ждет его и Нэнси. Когда Калеб проходит мимо них, прижимая девушку к своей груди, Малыш видит образ знакомой боли. Они оба на грани потери самого дорогого. Психопат мягко и нежно целует ее в лоб, словно это не он только что обезглавил человека.

– Не волнуйся, Котенок, обещаю, я все исправлю.

6

Селия

Несмотря на свои страдания, ее новый питомец продолжает придвигаться к ней как можно ближе. Нуждающийся маленький красавчик… хотя, по правде говоря, он не такой уж и маленький. Блондин высокий – выше, чем Фелипе. Эта мысль вызывает у Селии улыбку.

Тело парня истерзано. Он постоянно рыдает, что учитывая его раны, нельзя назвать беспричинным. Люди Рафика настоящие звери, но до недавнего времени, ни у Селии, ни у Фелипе не было возможности узнать, представлял ли молодой пленник опасность и являлся ли насильником, поэтому они не спешили оказывать ему какую-либо помощь. Она чувствует себя немного виноватой из-за образовывающегося в ее животе тлеющего желания. Селия не может насытиться обнаженной уязвимостью парня; Фелипе никогда бы не был таким открытым. Нежно поглаживая, она шепчет ему на ухо тихие, успокаивающие слова.

– Фелипе, – произносит она на их родном языке, посылая своему Хозяину и любовнику укоряющий взгляд, – ты пугаешь его.

Как он оказался среди этих подлых людишек? Его подружка-блондинка едва жива. И Селия сполна насладилась ее криками. Подумать только! Одна девушка удерживает вторую, пока толпа грязных байкеров пытается лишить ее девственности… каждый раз думая об этом, Селию одолевает ярость. Вероятно, время, проведенное в компании мужчин со схожими наклонностями, преподаст блондинке ценный жизненный урок. Она не только отрицала свое участие, но и переложила всю вину на друзей, фактически, приговорив их к смерти. Рафик не оставляет своих дел незавершенными. Но Селия, так же, как и Фелипе не позволит своему новому питомцу стать очередной жертвой ее оговора. Парень ценен далеко не по одной причине.

7

Фелипе

Фелипе ухмыляется, видя, насколько Селия очарована своим новым питомцем.

– Как тебя зовут? – спрашивает он у блондина.

Фелипе пытается стереть из голоса следы малейшего осуждения или презрения, не совсем уверенный в том, как он относится к увлечению своей рабыни другим – стоит признаться – красивым парнем, отвечающим их обоюдным предпочтениям. Однако существует тонкая грань между питомцем и партнером, и Фелипе никому не позволит завладеть сердцем Селии.

– Малыш, – отвечает парень, скорее произнося это одними губами. – Можно воды? Пожалуйста?

– Ты насиловал девчонку?

– Нет.

Он сжимает челюсть. Фелипе знает, что ему задавали этот вопрос сотни раз, и находит забавным его упрямое отрицание.

– Нет, – умоляюще повторяет парень. – Я же… я же говорю вам. Пожалуйста. Где я?

Он лишь всхлипывает; блондин слишком обезвожен, чтобы лить слезы.

– Ты по-прежнему в Мексике. У меня много особняков, но этот самый любимый. Признаюсь, я несколько огорчен, что тебя привезли именно сюда. Порой без мучений не обойтись, но я предпочитаю не марать свой дом. Ты уверен, что не насиловал?

Его слова произносятся с нежностью забивающего гвоздь молотка.

– Фелипе, – увещевает его рабыня, – прекрати над ним издеваться! Ты все только усложняешь.

Он смеется.

– Ты понравился моей Селии. Что ты об этом думаешь?

– Воды, – рявкает Малыш, после чего вздрагивает. – Мммпростите, – тянет он, – очень хочется пить. Мне нужно немного воды.

Видя, как парень безостановочно облизывает свои потрескавшиеся губы, Фелипе, сжалившись, направляется к неподалеку стоящему холодильнику за водой. При звуке открывающейся крышки, блондин начинает издавать жалобное поскуливание, а когда бутылка подносится к его губам, начинает вожделенно стонать. И пока тот, с пробудившейся энергией и с явным отчаянием хлещет воду, Фелипе неотрывно наблюдает за длинной линией его горла.

– Еще! Еще, пожалуйста, – просит парень, когда бутылка отнимается от его губ.

– Тебя стошнит, – предупреждает Фелипе.

– Мне плевать, – не унимается он.

– А мне нет.

Из веселого, его тон превращается во властный.

Закрыв рот, Малыш кивает и с досадой роняет свою голову на деревянную балку позади себя.

– Простите. Спасибо.

Судя по всему, ему уже лучше.

– Малыш, – обращается Фелипе, – чего ты хочешь больше всего?

И прежде, чем тот успевает ответить, мужчина прижимает палец к его губам.

– Я имею в виду, кроме жизни.

8

Малыш

Адреналин зашкаливает. Всякий раз, когда кто-то заговаривает с ним о жизни, это, как правило, является прелюдией к угрозам убить его. Малышу всегда нравились поездки их байкерского клуба в Мексику. В этой стране отменная еда, жаждущие женщины, и при переходе через границу, его никогда не шманают. Каждый месяц в течение последних двух лет, они с друзьями из «Ночных Дьяволов» приезжали в Мексику, зависали на недельку, забирали наркоту и возвращались обратно, пересекая границу. Но не в этот раз. В этот раз, Шкет похерил все планы и это стоило им жизни.

– Теперь вы собираетесь меня убить?

Малыш пытается казаться бесстрашным. Смерть лучше мучений, повторяет он себе. Хотя, он боится ножа, до ужаса боится гребаного ножа и надеется, что ему просто пустят пулю в голову, прежде чем он поймет, что происходит. Быстро и безболезненно – вот как Малыш хочет умереть. Ну, вообще-то он хотел умереть в преклонном возрасте, мчась на своем мотоцикле на скорости под сто пятьдесят километров в час по бескрайней ночной дороге… но и пуля сойдет. Малыш пытается раствориться в воспоминаниях о материнских объятьях и родном доме, желая, чтобы эта мысль стала для него последней, как, внезапно, к его губам осторожно прижимаются женские губы. Малыш потрясенно отстраняется. В его сознание просачивается смех Фелипе, вперемешку с его речью.

– Я могу тебя убить, если хочешь. Хотя, я собирался предложить обратное. Хочешь жить? Хочешь выбраться отсюда?

Малыш облизывает свои пересохшие губы. Он изнурен. Избит. И у него нет причины лгать, так же как и нет причин верить в свое освобождение.

– Я хочу домой.

9

Селия

Прижимаясь к блондину, Селия спрашивает на английском, – Где твой дом? – и, кажется, ее голос успокаивает Малыша.

Поднеся бутылку к его пересохшим губам, она позволяет ему сделать большой глоток воды, но только один.

– С моими родителями, – произносит он.

Парень ерзает, скованный кандалами и, повернув голову, тянется к ее шее. Не в силах устоять, Селия проводит щекой по его влажным от пота волосам и пропускает его спутанную копну через свои пальцы.

– Они погибли, – шепчет он.

Произнеся соболезнования, она продолжает поглаживать волосы Малыша, тихо спрашивая о том, как это произошло. Селия никогда не знала своей матери и всегда радовалась смерти своего отца, но она может сопереживать страданиям Малыша, поскольку познала суть любви.

– Автомобильная авария, – онемело отвечает Малыш. – Пять лет назад.

Продолжая говорить, губами он скользит по шее Селии, заставляя ее вздрагивать.

– Я должен был догадаться, ведь при входе в дом мне пришлось открыть дверь своим ключом. Обычно, когда мама была дома, она делала мне сэндвич, и спрашивала о том, как прошел мой день, ну, и все в таком духе.

Его желудок заурчал.

– Но ее не было. Я помню, что дом ощущался непривычным. Пустым. Оказалось, что отец приехал домой пораньше, чтобы свозить ее куда-нибудь на обед. Они так и не вернулись.

Помещение погружается в скорбную тишину. Посмотрев на Фелипе, Селия взглядом спрашивает его позволения освободить Малыша, чтобы она смогла обнять его как следует. И не удивляется, когда тот отрицательно мотает головой. Фелипе слишком осторожен, когда дело касается ее безопасности. Но что, в действительности, блондин может с ней сделать? Селия закатывает глаза, но ее губы выдают степень ее очарованности своим загадочным любовником. Со временем, она стала уважать его логику – он непревзойденный стратег.

– Селия, дай парню еще воды, – тихо произносит Фелипе.

Малыш делает несколько глотков предложенной воды, с трудом сдерживаясь, чтобы не попросить больше.

– Почему вы добры ко мне?