355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дженнифер Хеймор » Признания невесты » Текст книги (страница 1)
Признания невесты
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 01:10

Текст книги "Признания невесты"


Автор книги: Дженнифер Хеймор



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Дженнифер Хеймор
Признания невесты

Пролог

Прочь от берегов Антигуа

1822 год

После отплытия «Виктории» из Портсмута Серена Донован так и не смогла как следует выспаться. Мерное покачивание судна погружало ее в некрепкий, чуткий сон лишь после того, как она лежала несколько часов не сомкнув глаз рядом со своей сестрой-близняшкой, слушая ее мирное дыхание. Мысли Серены были сосредоточены лишь на том, как изменить создавшееся положение вещей, чтобы избавить себя от ужасного превращения в существо, отверженное обществом, в парию.

Однако в этот вечер все обернулось иначе. Началось как обычно: она улеглась рядом со сладко посапывающей Мэг и принялась думать о Джонатане Дейне и о том, как возбудить в нем интерес к себе. Сон не приходил, скорее всего по той причине, что вчера во второй половине дня они плыли уже мимо знакомых мест, и это значило, что завтра Серена и Мэг будут дома, в родном доме, вместе с матерью и сестрами, и передадут им письмо от тети о позорном унижении Серены.

Мэг заворочалась, потом повернулась лицом к Серене, брови у нее были нахмурены, а выражение глаз совсем еще сонное.

– Я тебя разбудила? – негромко спросила Серена.

Мэг протерла глаза и потянулась.

– Нет, ты меня не разбудила, – зевнув, ответила она. – А ты что, совсем не спала?

Серена промолчала, а ее сестра добавила со вздохом:

– Глупый вопрос. Ясно, что не спала.

Серена заставила себя улыбнуться.

– Скоро рассвет, – сказала она. – Ты не хочешь прогуляться со мной перед восходом солнца? В последний разок?

Сестры нередко вставали рано и прогуливались по палубе до того, как пробуждались остальные обитатели корабля. Рука об руку, негромко переговариваясь и наслаждаясь умиротворенной красотой утренней зари, Серена и Мэг шли по деревянному настилу палубы к борту корабля и останавливались у перил, любуясь восходом солнца, которое все выше и выше поднималось над «Викторией».

Серена подумала, насколько неподходящее название у корабля, который везет ее домой, отвергнутую и опозоренную. Ее, причинившую стыд и унижение всей их семье. «Виктория», то есть «победа» в переводе с латыни. Названия «Поражение», «Неудача» или даже «Великое разочарование» подошли бы куда больше кораблю, который возвращает Серену к постылому существованию старой девы и к непреодолимому унижению.

Она зажгла фонарь и вместе с сестрой оделась в полном молчании. Да и не было особой нужды в разговорах – они всегда понимали друг друга с полуслова, и мысли их по любому поводу, как правило, совпадали. Они всегда спали в одной комнате и помогали друг другу одеваться, как только научились ходить. Застегнув последнюю пуговицу сзади на платье у Мэг, Серена сняла с деревянного колышка, вбитого в стенку каюты, их теплые шерстяные накидки и протянула одну из них сестре. Уже наступила середина лета, но по утрам было еще прохладно.

Едва они вышли на палубу, Серена обратила лицо к небу. Обычно в это время звезды отбрасывали на корабль блики серебристого света, но не в это утро.

– Все небо в тучах, – пробормотала она.

Мэг кивнула со словами:

– Да ты погляди на море. Мне кажется, качка сегодня сильнее, чем обычно.

– Ты думаешь, будет шторм?

– Возможно. – Мэг вздрогнула. – Надеюсь, мы попадем домой раньше, чем он начнется.

– Думаю, что так и будет. – Серена, однако, не была уверена в этом. За последние недели они претерпели несколько шквалов и один опасный шторм. И она верила, что капитан Москам сможет провести корабль даже сквозь ураган, если придется.

Они подошли совсем близко к матросу, который сматывал в бухту длиннющую веревку при желтом свете фонаря. Завидев их, он в знак приветствия прикоснулся к фуражке, и Серена узнала в нем молодого мистера Ратгера из Кента, который совершал уже четвертый рейс на корабле капитана Москама.

– Доброе утро, мисс. Оно и в самом деле доброе, правда?

– Доброго утра и вам, мистер Ратгер! – с улыбкой ответила моряку Мэг. Она всегда была дружелюбной, и все ее любили за это. – Но скажите по правде, удержится ли хорошая погода?

– Да, – ответил матрос, и его обветренные щеки раздвинула широкая улыбка. – Разве что облака наплывут и сбрызнут нас дождиком, не более того, осмелюсь вам доложить.

– О, это хорошо, – произнесла Мэг со вздохом облегчения.

Серена потянула сестру за руку, увлекая за собой. Чего доброго, та проторчит на палубе весь день, беседуя с мистером Ратгером. Такое вполне могло случиться – Серена уже была осведомлена о том, что у Ратгера шесть сестер и брат, что его отец сапожник: Мэг во время одной из утренних прогулок по палубе услышала от него его историю жизни и пересказала все сестре.

Быть может, это было эгоистично с ее стороны, однако Серена предпочитала общество сестры, хотела по большей части быть с ней наедине. Очень скоро обе окажутся в Сидар-Плейс – так именовался их родной дом, – и тогда на Серену обрушится негодование всей семьи, а мать и сестры завладеют вниманием Мэг.

Мэг послушно последовала за сестрой. Она понимала Серену – так было всегда. Едва они отошли на достаточное расстояние от Ратгера, чтобы он не мог услышать, о чем они говорят, она сжала руку сестры и сказала:

– С тобой все будет хорошо, Серена. Я буду рядом и сделаю все, что в моих силах, чтобы ты справилась с этим.

Серене хотелось спросить, почему Мэг говорит с ней таким образом. Ведь она, Серена, всегда была самой властной и самой дерзкой из пяти сестер, старше Мэг на семнадцать минут, самой шалой и озорной – просто наказание для матери. Мистрис Донован считала, что сезон в Лондоне излечит дочь от привычек, не подобающих хорошо воспитанной леди, однако вопреки этим ожиданиям выезды в свет сделали Серену куда хуже, нежели просто озорной.

– Я знаю, что ты всегда будешь со мной, Мэг.

Слава Богу, это так. Без Мэг она совсем пропала бы.

Она и Мэг были очень похожи друг на друга внешне, однако характер и темперамент ни в чем у них не совпадали. Мэг была настоящим ангелом. Беспомощное дитя, истинная леди, скромная, порядочная, всегда приветливая и отзывчивая. Хотя каждый раз, когда Серена, подоткнув повыше юбки, бегала босиком по воде у берега наперегонки с сыном булочника, Мэг непременно принимала в этом участие. И теперь, когда весь мир ополчился на Серену, сестра осталась на ее стороне и старалась по мере сил поддерживать в ней бодрость духа, несмотря на все ошибки, которые совершила Серена.

Даже в те дни, когда Серена столкнулась с самыми грубыми проявлениями неприязни со стороны всех окружающих. Даже когда из-за ее, Серены, глупости долгожданная поездка в Англию на их первый сезон была прервана.

– Пока ты со мной, – негромко проговорила Серена, – я знаю, что смогу пережить это.

– Ты страдаешь от того, что рассталась с ним? – спросила Мэг после секундной паузы.

– Я его презираю, – почти прошипела Серена со злостью и смахнула непрошеную слезу.

Мэг искоса взглянула на Серену и заметила, что глаза сестры были такими же туманными, как предрассветная мгла вокруг них.

– Ты не раз говорила так в последние недели, но я никак не могу в это поверить.

Сжав губы, Серена покачала головой. Ей вовсе не хотелось снова вступать в пререкания с сестрой. Она ненавидела Джонатана Дейна. Ненавидела, потому что единственное, что ей оставалось в данных обстоятельствах, – это стать пленницей своей тоски о Джонатане, чего она не намеревалась делать. Она не собиралась приносить свою гордость в жертву человеку, который способствовал ее унижению, а потом повернулся к ней спиной.

Серена никогда – и никому – не призналась бы, что каждый раз, когда стоит на корме «Виктории» и смотрит вдаль, в самой потаенной глубине сердца надеется увидеть корабль, который следует за ними. И на том корабле плывет Джонатан, догоняя ее, только ее. В голове у Серены то и дело вспыхивала мысль о том, что произошла нелепая ошибка, что на самом деле Джонатан любит ее, что он не имел представления о том, как все обернется.

Серена перевела взгляд на нос корабля. Фонарь, закрепленный на мачте, бросал слабый свет на клубы тумана у самого борта.

Улыбнувшись, она обратилась к сестре:

– Смею тебя заверить, что тебе куда больше не хватает коммандера Лэнгли, нежели мне Джонатана.

Мэг в ответ даже бровью не повела и спокойно ответила:

– Да, мне его очень не хватает.

В отличие от Серены ее сестра держала на некотором расстоянии старшего флотского офицера, который ухаживал за ней. Серена сомневалась, что коммандер Лэнгли позволил себе по отношению к Мэг нечто большее, нежели прикосновение губами к ее затянутой в перчатку руке. На каждой ассамблее они танцевали два танца, не более, и Лэнгли в течение месяца по три раза в неделю бывал по приглашению Мэг в доме у их тети.

Когда Лэнгли должен был отправиться в двухгодичное плавание на одном из кораблей английского флота, они с Мэг, с благословения ее семьи, договорились о помолвке. Лэнгли сделал все от него зависящее, чтобы в обществе считали Мэг его будущей супругой, а он был не из тех джентльменов, которые изменяют данному слову.

В отличие от Джонатана.

Серена чуть слышно простонала. Она должна прекратить о нем думать.

Похлопав сестру по руке, она сказала:

– Я уверена, что ты получишь письмо от него еще до конца лета.

Серые глаза Мэг так и вспыхнули в предрассветном полусвете.

– Ох, Серена, ты так думаешь?

– Именно так.

Мэг произнесла со вздохом:

– Мне так тяжело.

– Почему?

– Потому что это несправедливо. Я буду счастлива, а ты…

Голос у Мэг сорвался.

– А я опозорена и страдаю оттого, что человек, который обещал любить меня всю жизнь, оказался лжецом, – сухим тоном закончила фразу сестры Серена. Ей нелегко было произнести эти слова. Глубокая, острая боль разрывала сердце, но Серена старалась скрыть ее за каменным выражением лица.

Рука Мэг выскользнула из руки Серены, и на глазах ее блеснули слезы. Не имело значения, как сестра тщится спрятать свою боль, – Мэг чутко понимала ее чувства. Всегда понимала. Всегда. Серена подозревала, что это особенность жизни близнецов.

Мэг снова взяла сестру за руку, как бы пытаясь удержать, и посмотрела ей в лицо.

– Я сделаю все, что могу… ты знаешь, что это так. И для тебя, Серена, есть человек. Я знаю, что он существует. Я знаю это.

– Кто-то на Антигуа? – спросила Серена нерешительно.

Их тетя со всей определенностью дала понять, что Серена больше никогда не будет иметь успех в Лондоне. И Мэг, так же как и она, считала, что ни для нее самой, ни для Серены не найдется никого на том острове, который обе считали родным с тех пор, как им исполнилось по двенадцать лет. А если и найдется, то ведь она, Серена, теперь безнадежно опорочена. Никто ее не захочет.

– Возможно. Джентльмены то и дело посещают остров. И такое, безусловно, могло случиться.

Эта мысль потрясла Серену. Полюбить кого-то другого вместо Джонатана Дейна! Слишком мало времени прошло для того, чтобы даже просто подумать об этом, и каждая частичка в ее теле восставала против чего-либо подобного. И еще одно: как полюбить кого-то снова, когда она узнала, каким разрушительным может быть это чувство. Разве можно быть настолько глупой?

– Ох, Мэг, я не нуждаюсь в любви. Попробовала – и пострадала от своей ошибки. Счастливый брак и семья – это для тебя и коммандера Лэнгли. А я останусь с мамой и буду вести хозяйство в Сидар-Плейс.

Будущее в Сидар-Плейс представлялось ей неясным – с той самой минуты, как они ступили ногой на землю острова, Донованы только и твердили друг другу, что Антигуа лишь временное место проживания, подходящее для того, чтобы семья восстановила свое состояние, перед тем как вернуться в Англию.

Но теперь Сидар-Плейс стал всем, что у них осталось, и это все обратилось в руины. Долгое время до того, как ее отец приобрел плантацию и перевез семью на жительство в Антигуа шесть лет назад, Сидар-Плейс был красивым, процветающим владением. Через девять месяцев после переезда отец умер от малярии, оставив их глубоко увязшими в долгах и предоставив матери одной решать все проблемы. Она была прекрасно образованной английской леди, вполне способной принять на себя права и обязанности хозяйки плантации. Серена сомневалась, что Сидар-Плейс может восстать из руин во всем величии его былой славы, но теперь он оказался единственным местом, которое она может называть своим домом, и Серена не хотела допускать даже мысли о его полном упадке.

Мэг вздохнула и тряхнула головой.

– Я вот думаю, – заговорила она. – Ой!

Корабль перевалился через очередную огромную волну и ухнул вниз. Опутанное канатами бревенчатое заграждение, так называемый бум на языке моряков, пошатнулось. Один из канатов охватил петлей плечи Мэг, а так как бум продолжал движение к противоположному краю палубы, то потащил за собой Мэг на канате и перебросил через борт.

Серена оцепенела, с широко раскрытым ртом глядя на происходящее. Словно издалека до нее донесся глухой всплеск. С воплем отчаяния она бросилась вперед к тому месту у борта, с которого упала Мэг. Она и сама едва не упала в воду, перегнувшись через ограждение, так что ее обутые в шлепанцы ноги едва касались кончиками пальцев досок палубы. Далеко внизу Мэг металась в воде, еле заметная в темной тени корабля и предрассветном тумане. Облик ее все уменьшался, пока наконец не скрылся из глаз, когда корабль рывком подался вперед.

Прожив шесть лет на маленьком острове, сестра Серены, само собой, научилась хорошо плавать, но тяжелая от воды одежда… О Господи, она тянет ее на дно. Серена сорвала с себя плащ и стянула платье. Оставшись в одной сорочке, она сбросила обувь, взобралась на перила палубы и… прыгнула в море.

Сильная мужская рука поймала ее в воздухе, обхватив за талию, и рывком поставила на палубу.

– Нет, мисс! Вы не должны прыгать, – проскрежетал ей матрос в самое ухо.

Потом, едва не оглохнув от матросских криков, Серена немного опомнилась и услышала приказ капитана дать обратный ход.

Она попыталась высвободиться из мужской хватки с криком:

– Отпустите! Там моя сестра. Она… Отпустите меня!

Моряк ее не отпускал. Мало того, еще один схватил ее за руки, не давая вырваться.

Серена повернула голову, чтобы посмотреть назад, но корабль делал разворот, и она не увидела ничего, кроме темного коловорота волн, скопища белых фуражек и завитков клубящегося тумана.

– Успокойтесь, мисс. Будьте так добры, предоставьте дело нам. Мы вернем ее на корабль скорее самого скорого.

– Но где же она?

Серена ринулась вперед, растолкав окруживших ее матросов и не обращая внимания на топот за спиной. Оказавшись на корме, она снова попыталась прыгнуть с корабля, но была снова поймана, и на сей раз мистером Ратгером.

Серена вытянула шею, безуспешно шаря глазами по темным волнам и наклоняясь над бортом настолько, насколько допускал моряк, но не обнаружила ни единого намека на присутствие Мэг.

– Не волнуйтесь, мисс, – пробормотал мистер Ратгер. – Мы найдем вашу сестру.

Команда «Виктории» вела поиски до тех пор, пока солнце не поднялось высоко и не разогнало туман. Высокие волны превратились в мелкую зыбь, корабль снова и снова кружил возле того места, куда Мэг упала через борт.

Однако они так и не обнаружили никаких следов близняшки Серены.

Глава 1

Портсмут, Англия

Шестью годами позже

Серена шесть лет не ступала на палубу корабля. Она не хотела даже близко подходить к какому бы то ни было кораблю. Однако последние несколько недель, для нее весьма неприятных, она провела на «Айлингтоне», присматривая за своей младшей сестричкой Фебой, наблюдая за тем, чтобы девочка находилась на безопасном расстоянии от края палубы.

Феба любила свободу, а потому вела себя так, что Серене приходилось поворачивать голову то в одну, то в другую сторону чуть ли не каждую минуту, чтобы уследить за непоседой, но ее это не тяготило. Хоть сестренка и обижается на ее окрики, это куда лучше, нежели еще один несчастный случай. Каждый день, проведенный на корабле, приносил много воспоминаний о Мэг, причиняющих острую душевную боль. Каждый день напоминал о пустоте, образовавшейся в жизни Серены.

Серена стояла у ограждения борта, у самых перил, повернувшись спиной к своей судьбе – такой, какой она не хотела и не ожидала. Она слышала быстрый топот матросских ног и окрики офицеров. Над палубой «Айлингтона» витал острый рыбный запах гавани Портсмута. В ответ на приказания офицеров то и дело слышалось громкое: «Есть, сэр!» Загремела цепь: матросы спускали якорь в мутную воду гавани.

Серена перевела взгляд на открытое море. Единственный корабль миновал круглую башню у входа в бухту и двинулся дальше по волнам; ветер раздувал его паруса. Какая-то часть души Серены испытывала острое желание оказаться на этом отплывающем из Англии корабле. Сидар-Плейс – вот спасительная гавань, убежище, то место, где она могла бы снова стать собой. Англия не может дать ей это. В Англии она, Серена, не более чем подделка. Жалкий дубликат обесцененного оригинала.

Как только она сойдет на пристань с палубы «Айлингтона», ей придется плести паутину лжи, которая поможет обезопасить будущее ее младших сестер. Она, которая превыше всего на свете ставила правдивость и честность, тем не менее вынуждена вести себя в дальнейшем как отпетая лгунья.

Как ей с этим справиться? Особенно в Лондоне, городе, полном опасностей, в городе, где светское общество живет своей особой жизнью, где многие леди только и высматривают любую возможность распространить о ком-либо порочащие слухи и сплетни. И если она оплошает, ее уничтожат, разорвут на клочки.

Серена и Феба будут жить в доме у тети Джеральдины на Сент-Джеймс-сквер. Тетя Джеральдина – виконтесса, вдова лорда Олкотта, в свое время одного из достойнейших и уважаемых членов парламента. Во время своего последнего посещения Лондона Серена узнала, что тетушка руководствовалась установлениями светского общества вплоть до мелочей и преклонялась перед оными.

Когда сестры-близнецы шесть лет назад оказались в трудной переделке, тетя Джеральдина отвернулась от Серены, а заодно и от Мэг и всячески осуждала обеих. Самое скверное заключалось в том, что жила тетя всего за два дома от особняка графа Стрэтфорда, отца Джонатана Дейна. На этот раз Серена упрашивала мать поселить их в другом месте, однако нанять подходящее жилье в Лондоне не удалось. Дом тети Джеральдины оказался для них единственным доступным местом – выбора не было.

Серена зажмурилась. Возможно, Джонатана Дейна нет сейчас в Лондоне. Шесть лет назад его отец добивался для сына утверждения в сане священника, и если таковое произошло, ему пришлось бы обосноваться в их фамильном владении в Суссексе либо в каком-либо другом приходе, далеком от города. Она лихорадочно надеялась на то, что Джонатана в Лондоне сейчас нет. Если бы он находился здесь, то для нее лично это стало бы постоянным напоминанием о перенесенных страданиях, о пережитой сердечной боли в прошлом, а также о неотвратимо ложном положении в настоящем.

Если он в Лондоне, ей необходимо избегать встреч с ним, потому что, как бы ни стремилась быть похожей на Мэг, она оставалась Сереной. Повстречайся она лицом к лицу с Джонатаном, то скорее всего оттолкнула бы его прочь от себя. И тогда бы все пропало, не иначе.

Она должна помнить об этом. Как говорится, на кону здесь куда больше, нежели только ее репутация.

Дрожащими руками Серена извлекла из кармана мантильи письмо. Крепко сжимая его в пальцах, чтобы случайный порыв ветра не унес его прочь, она в сотый раз перечитала текст.

«Моя дорогая Мэг.

С величайшим нетерпением дожидался я Вашего последнего письма, и когда оно наконец пришло, немедленно распечатал конверт. Не могу выразить словами, какую радость я испытывал, читая и перечитывая заверения в Вашей любви. И счастье мое только увеличилось, когда я узнал, что Вы возвращаетесь в Англию и что Вы, с благословения Вашей матери, согласны стать моей женой.

С той же радостью я узнал, что Вы и Ваша сестра Феба проведете в Лондоне все лето. Это даст возможность обсудить наши планы на свадьбу, возможность встретиться во плоти после долгих лет разлуки.

Как я жажду вновь увидеть Ваше столь дорогое для меня прекрасное лицо. Я приеду в Портсмут в тот же день и час, как Вы прибудете туда.

Со всей моей искренней любовью,

Ваш Лэнгли».

Серена бережно сложила письмо и снова спрятала в карман. Обратив взгляд на горизонт, она следила, как уплывает корабль, уменьшаясь в размерах с каждой минутой.

Она ненавидела ложь. Ненавидела себя. Ненавидела свою мать. Ненавидела Англию. Ненавидела все происшедшее.

– Ну вот! Это самый счастливый момент в моей жизни!

Серена повернула голову и увидела прямо перед собой сияющее радостной улыбкой лицо девятнадцатилетней Фебы, юное, живое, так и излучающее счастье.

Более всего Мэг хотела бы увидеть счастливыми и Фебу, и других сестер – Оливию и Джессику. Того же самого от всей души желала Серена – ей была непереносима мысль о том, что с ними может произойти какое-то несчастье. Она сделала бы все возможное, дабы уберечь их от чего-либо похожего на то, что произошло с ней самой во время последнего визита в Лондон.

Она сделала бы это ради своих прелестных, милых сестер. Ради того, чтобы защитить их будущее.

– Это просто замечательно, – ответила она Фебе самым серьезным тоном.

Они уехали в Вест-Индию, когда Фебе исполнилось всего семь лет, и она вряд ли помнила Англию. Шумная, полная суеты гавань Портсмута не имела ничего общего с ленивой, медлительной атмосферой английской гавани на Антигуа.

В Портсмуте широко раскинувшаяся набережная была застроена множеством зданий, мимо которых сновали запряженные лошадьми повозки для грузов и экипажи для людей, а число последних, наверное, превышало население того островка, на котором довелось жить Серене, ее сестрам и их родителям.

Феба вряд ли заметила печаль в голосе старшей сестры. Серена ощутила острый укол душевной боли, припомнив, что никогда не могла утаить подобные чувства от Мэг. Теперь, когда она, по крайней мере на взгляд людей посторонних, входила в тесный семейный круг, составляемый матерью и сестрами, девушка не верила, что родные ее понимают.

Никто и никогда не поймет ее до конца. Слишком поздно для этого. Летом 1822 года она поставила печать на своей судьбе, печать неодолимую, каменную. Отныне и в будущем только ей одной дано будет знать всю правду о себе самой. Даже по прошествии шести лет после того, как она осознала свое одиночество, мысль эта вызывала мучительную боль в душе у Серены.

Прищурившись, она повернула голову и снова посмотрела на море. Тем временем Феба, которая глядела в противоположную сторону, хлопнула в ладоши и приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть что-то сквозь путаницу корабельных снастей.

– Ох, ты только посмотри! Видишь вон там шлюпку? Может, она должна отвезти нас на пристань?

Серена обернулась через плечо и глянула в ту сторону, куда указывала сестра. Длинное гребное суденышко с множеством свободных скамеек и надстройкой, предназначенной для их багажа, приближалось к ним по взбаламученной, грязной воде, направляемое сильными ударами весел, которыми орудовали несколько матросов.

– Думаю, что так оно и есть, – ответила Серена.

– Нам стоит проверить, все ли мы упаковали, как ты думаешь?

– Да, – произнесла Серена, однако не двинулась с места. Она словно приросла к доскам палубного настила, устремив взгляд на линию горизонта, туда, где синие воды океана соединялись с яркой голубизной неба. Она начинала чувствовать нечто похожее на презрение к самой себе. Она оказалась близка к тому, чтобы совершить непростительный поступок.

Как поступила бы Мэг?

Последние несколько лет этот вопрос неотступно преследовал Серену. За эти годы она стала спокойнее, взрослее и приучилась заранее обдумывать свои поступки, что не было свойственно ей до гибели сестры. Роль беспечного ребенка сохранилась в их семье разве что за Фебой.

Она должна это сделать ради Фебы. Ради Оливии и Джессики. Если она сейчас совершит предательство по отношению к матери, пострадают ее сестры. Мать далеко не глупа – она точно поняла, что руководит поведением Серены. Поняла, что Серена по своей воле никогда не причинит зла младшим сестрам, и поняла также, что именно это дает ей возможность манипулировать поведением старшей дочери.

Тем не менее, если Серена поведет себя так, как желает мать, это повлечет за собой далекоидущие последствия. Причем последствия такого рода, с которыми она, Серена, вряд ли сможет справиться. Вскоре ей предстоит выйти замуж за красивого и богатого джентльмена, в распоряжении которого имеются такие большие деньги, с какими ей никогда не приходилось иметь дело. Кроме того, она не могла себе представить, что должна будет провести жизнь с Уильямом Лэнгли. Мысль о том, что может выйти за него замуж, никогда не приходила ей в голову до тех пор, пока мать две недели назад не поведала ей обо всем.

– Ну как ты? – Феба отбросила со лба прядку кудрявых светлых волос и притопнула ногой по деревянному настилу палубы. – Идешь или нет?

– Я через минуту спущусь, Феба. А ты иди сейчас и проверь, все ли наши вещи собрала Фланнери, хорошо?

Феба вздернула брови и пристально посмотрела на Серену.

– Ты волнуешься?

Серена постаралась улыбнуться.

– Нисколько.

– Хм-м. Ну тогда ладно.

Феба тотчас словно испарилась – только и взметнулся широкий подол ее ярко-голубой широкой юбки.

Крепко зажмурившись, Серена обхватила пальцами перила борта. Она не хотела делать то, на что дала согласие. Она презирала ложь.

Как на ее месте поступила бы Мэг?

Мэг не стала бы рисковать репутацией их сестер. Феба, Оливия и Джессика нуждаются в том, чтобы раз навсегда освободиться от власти матери, от влияния жизни на Антигуа.

Сестры Серены должны удачно выйти замуж. Это им никогда не удастся, если капитан Уильям Лэнгли узнает правду и поведает о ней всему свету.

Джонатан Дейн, шестой граф Стрэтфорд, сосредоточенно уставился на свой эль. Мысль о восхитительном спиртном в буфете постоялого двора «Голубой колокольчик» завлекла его нынче вечером в Уайтчепел, и теперь соблазнительно благоухающее питье мерцало в бокале перед ним.

Нет, он себя обманывает. Вовсе не эль завлек его сюда. Он годами оставался постоянным посетителем «Голубого колокольчика», но на сей раз явился после значительного перерыва. И черт побери, отлично понимал, почему явился именно сегодня вечером.

Мэг Донован.

Она скоро приедет в Англию – через день или два. Джонатан был не слишком близко знаком с этой леди. Проблема заключалась в том, что внешне она была точь-в-точь похожа на свою сестру-близняшку. Серена… женщина, смерть которой лежит на его совести. Женщина, которую он любил… и предал.

Мэг приезжает в Лондон. Он, в этом нет сомнения, будет видеться с ней часто, принимая во внимание тот факт, что Лэнгли просил его быть главным гостем на их свадьбе. И каждый раз, как он взглянет на ее прелестные губы, или на серые глаза, или белокурые волосы, это напомнит ему о Серене, о том, как он целовал ее губы, заглядывал в глаза или перебирал пальцами золотистые кудри.

Подавив готовый вырваться стон, Джонатан прогнал от себя нахлынувшие воспоминания. Все эти годы они только и делали, что напоминали ему о том, как бессовестно, бесчестно он поступил.

Джонатан сделал большой глоток эля.

– Чтоб мне пропасть, если это не граф Стрэтфорд!

Джонатан вздернул голову и узрел перед собой пухлую рыжеволосую даму, одетую в красное с черным платье. Над глубоким вырезом корсажа выступала полуобнаженная грудь.

– Привет, Мэгги!

– Я уж думала, вы улетели на небеса, милорд! – сказала она, подмигнув. – Полгода вас не видела.

– Что ты говоришь?

Джонатан нахмурился. Неужели прошло столько времени?

Она выпятила накрашенные ярко-красной помадой губы и покачала головой.

– Мне вас не хватало, соскучилась.

Он усмехнулся и пояснил:

– Я был занят.

Владелец «Голубого колокольчика» встретил Мэгги в одном из публичных домов Ковент-Гардена четыре года назад. Она ему так полюбилась, что он на ней женился. Они работали в дружной упряжке. Мэгги флиртовала с клиентами-мужчинами, чтобы привадить к заведению, а ее супруг вел коммерческие дела за конторкой в офисе.

Она снова подмигнула Джонатану со словами:

– Кутили где-нибудь, как я понимаю?

Он поднял стакан с элем и ответил:

– Так точно.

От этой лжи лицо Джонатана вспыхнуло жаром. Кутил… В последнее время он ничем подобным не занимался. Однако всем было известно, что там, где появился лорд Стрэтфорд, скандала и дебоширства не миновать. Джонатан, можно сказать, упивался своей скверной репутацией, тем, что его считали жестоким и бессердечным. Это куда лучше, чем прославиться в качестве безмозглого труса или вроде того. Но со временем такая игра ему наскучила.

Мэгги улыбнулась.

– Ладно, я и вправду рада снова видеть вас, милорд. Могу я предложить вам что-нибудь? Еще эля?

Она с сомнением поглядела на его почти полный стакан.

– Нет, благодарю вас.

Пожелав ему приятного вечера, Мэгги кивнула и удалилась, ее юбки шелестели в такт быстрым шагам.

Джонатан сидел, уставившись на стакан с элем. Ничего он не придумает и ничего не добьется, сидя здесь. Пора позвать кучера и отправляться домой. С глубоким вздохом Джонатан привстал со стула, но тут на него упала тень какого-то мужчины, наклонившегося над ним.

– Я целый вечер тебя искал. Мне поначалу и в голову не приходило, что из всех возможных мест ты выберешь именно это.

Джонатан, прищурив глаза, уставился на капитана флота его величества Уильяма Лэнгли с таким выражением на лице, словно перед ним предстало привидение. Лэнгли стоял у стола, выпрямившись во весь свой немалый рост, и выражение лица у него было настолько строгим, что большинство людей с первого взгляда приняли бы его за человека высокомерного и самодовольного. Джонатан, однако, знал, что это вовсе не так. Лэнгли не был ни высокомерным, ни самодовольным. Человек очень добрый, по-настоящему гуманный, он просто был наделен сильным чувством нравственного долга. И он не стал бы без достаточных оснований разыскивать Джонатана в столь поздний час. Случилось что-то неладное.

– Почему ты здесь? – спросил Джонатан, взволнованный и встревоженный не на шутку. – Что случилось?

– Это, как бы тебе сказать… Это касается мисс Донован…

Лэнгли сел на скамью по другую сторону стола, прямо напротив Джонатана. Выражение лица у него было неспокойное, даже испуганное.

Джонатан ощутил внутреннюю дрожь, горло у него стиснуло от волнения. Он старался радоваться за Лэнгли, желал ему счастья, но каждый раз, когда тот упоминал имя его нареченной, Джонатан испытывал приступ ревности.

Лэнгли был его другом много лет и очень хорошо знал Джонатана. Сейчас Джонатан не мог смотреть старому другу в глаза – ведь пережитые душевные муки скорее всего написаны у него на лице. Лэнгли увидит это и вспомнит о тех мучительных днях, после которых Джонатан потерял ее. Перед тем как Лэнгли ушел в море той осенью, они помогали друг другу пережить самое мрачное время в их жизни.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю