Текст книги "Тени в темноте"

Автор книги: Дженни Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Дженни Джонсон
Тени в темноте

Глава 1

День 14

INITIUM11
  Initium (лат.) – начало.


[Закрыть]

Дождь не прекращался уже третий день. Он моросил, приводя маленьких жителей приюта Мэдисон в ещё большее уныние. В сырую погоду дети всегда сидели в доме, придумывая себе игры и занятия, но в этот раз их воображение иссякло ещё накануне. Устав от безделья, они разбрелись кто куда. Одни пошли на кухню клянчить остатки обеда у добродушной кухарки Мерси, кто-то лёг вздремнуть. Абби Макалистер не хотелось ни того, ни другого. Оставшись одна в игровой комнате, она как следует укуталась в дырявый плед и влезла на облупившийся подоконник.

У Абби было множество планов на то время, пока директриса приюта, миссис Мэдисон, находилась в отъезде. Она могла бы пройтись до реки и посмотреть на выводок лисиц в норе под кустом утёсника, а затем навестить престарелую Амелию Бенфорд, которая жила в двух милях от приюта и была единственной их соседкой во всей округе. В прошлый раз, когда Абби ходила к ней без спроса, её сильно наказали. Но сейчас, пока директрисы не было, заупрямилась погода, и Абби пришлось сидеть в доме. Сегодня вечером миссис Мэдисон возвращалась в приют, но до конца дня ещё оставалось время, поэтому Абби устроилась на окне поудобнее и принялась гипнотизировать затянутое тучами небо в надежде, что оно прояснится.

Приют Мэдисон располагался на пустынной, холмистой местности, прямо у дороги, ведущей в город. Это был большой, но ветхий двухэтажный дом без ограды и подъездной дорожки. Его окружали хилые кустарники и несколько деревьев с морщинистыми стволами, чьи кроны вытянулись к востоку от сильных ветров.

Задний двор, правда, был более живописным стараниями Мерси, которая разбила там небольшой сад. За двором начинался глубокий овраг: в нём несла холодные воды узкая, но очень глубокая речка Уэнси. Сам дом, однако, соответствовал неприветливой местности, хотя до сих пор не развалился и как мог защищал от зноя, холодов и непогоды своих маленьких обитателей.

Миссис Мэдисон не было никакого дела до протекающей крыши, широких трещин, паутиной раскинутых по стенам то тут, то там, и скрипучих дверей, которые едва держались на ржавых петлях. В ветренную погоду по коридорам гуляли сквозняки, раскачивая даже тяжёлые пыльные шторы, летом целые полчища насекомых совершали безжалостные набеги, ну а в дождь под гнилые двери и сквозь разбитые окна затекали вода и грязь.

Нынешнее ненастье не стало исключением, но в этот раз терпение кухарки Мерси, проработавшей в этом доме почти двадцать лет, наконец лопнуло. С утра, как обычно, женщина вихрем носилась по кухне, потому что припозднилась с завтраком и старалась наверстать упущенное время. Мерси поскользнулась на огромной луже дождевой воды как раз в тот момент, когда впопыхах несла на раздачу стопку тарелок. Ноги кухарки разъехались в разные стороны и, чтобы не упасть, Мерси пришлось ухватиться обеими руками за разделочный стол, стоявший в центре кухни. Тарелки, которые она держала, подлетели к потолку и попадали на скользкий пол со страшным грохотом. На шум сбежались почти все дети, а побагровевшая Мерси без лишних слов ринулась к кладовой с постельным бельём, выхватила из кучи тряпья старые негодные простыни и заткнула ими брешь под дверью, откуда затекла вода. На лужу она бросила охапку засаленных полотенец.

– Сколько можно это терпеть! – в сердцах воскликнула кухарка и сдула со лба выбившуюся из-под поварской шапочки прядь волос. – Клянусь богом, в этом доме никому ничего не нужно! Джой Мэдисон полностью выжила из ума, если считает, что никто не замечает этого!

После её слов все одобрительно загалдели. Одна только Гвендолин, старшая из воспитанников, попыталась успокоить кухарку.

– Не надо, Мерси, перестань, – сказала она с тревогой в голосе. – Лучше не будем её сердить. Давай я всё высушу и сложу на место как раз к вечеру.

– Милочка, эти тряпки уже ни на что не годятся! Когда дождь закончится, я лично сожгу их на заднем дворе! Будь моя воля, я бы выжгла тут всё, а вас отправила в Речной край к мадам Соул. Что за чудное место – лес, природа, просторные корпуса… А здесь что? Не дом, а сплошная рухлядь! Нет, нет, с меня довольно. Вот явится миссис Мэдисон – я ей всё выскажу!

Абби стояла в толпе детей и молча слушала Мерси, но ни капли не верила кухарке. Каждый раз во время очередного длительного отъезда миссис Мэдисон, которые случались довольно регулярно, кто-то из взрослых выходил из себя, ругался и кричал, что этого так не оставит. Но по возвращении директрисы всё оставалось по-прежнему. Единственное, чему за много лет поспособствовали учителя, которых, к слову, становилось всё меньше с каждым годом, – это перевод детей в противоположное, не столь ветхое крыло приюта. Трещины на стенах здесь были поменьше, а пол теплее: тут ещё сохранился паркет, а места, где он отсутствовал, были заделаны фанерой. Раньше в доме жил плотник, который поддерживал порядок, но он давно умер, а новый на смену так и не пришёл.

***

Удручённо вздохнув при воспоминании о сегодняшнем утре, Абби оглядела окрестности. Лужи на протоптанных тропинках стекались в целые ручьи, где тонули пучки травы, прибитые к земле тяжёлыми каплями. Недалеко от парадной двери стояли качели, уныло поскрипывая под дождём проржавевшими цепями, справа от них валялся выцветший деревянный ящик, служивший песочницей. Песок в нём осел и превратился в серую жижу. Дальше за ящиком в пелене дождя темнели густые заросли можжевельника, из которых торчали железные обломки старой ограды, развалившейся задолго до появления в приюте Абби. Горизонт закрывали серые пустынные холмы, чьи пологие склоны спускались прямо к дому, но были отделены от него автомобильной дорогой.

Этот тоскливый пейзаж полностью соответствовал настроению Абби. Она поморщилась. И как можно было надеяться на прогулку в такую-то погоду? Дело ведь вовсе не в запрете миссис Мэдисон. Даже если дождь закончится, за порог нельзя будет ступить, не провалившись по колено в грязь.

Абби прислонилась лбом к холодному стеклу. Вот если бы её брат Саймон был сейчас здесь, его не остановил бы какой-то дождь!

Тотчас перед её глазами возник образ брата с соломенными вихрами: он стоял во дворе у качелей, манил её к себе одной рукой и готов был в любой момент пуститься наутёк. Его лицо казалось нечётким – он был слишком далеко от окна, на котором сидела девочка.

– Эй, Абби! Давай, кто быстрее до обрыва! – крикнул он ей и рванул с места в сторону реки.

Абби зажмурилась, прогнав видение. Если бы Саймон был сейчас здесь, она бы точно побежала за ним вдогонку, наплевав на запреты и дождь. Наверняка ей даже хватило бы смелости поддержать Мерси со всеми остальными, а вечером осуществить пустые угрозы и сжечь старые простыни на заднем дворе. Саймон бы так и поступил. Но его здесь не было. Брат исчез почти год назад.

Воспитаннику приюта Мэдисон Саймону Макалистеру вечно не сиделось на месте. Он был чемпионом по количеству наказаний. Регулярные драки с главным хулиганом Бобби Спенсером мало заботили директрису, а вот вечное непослушание Саймона и его стремление всюду сунуть свой нос, просто выводило её из себя. Саймон постоянно шнырял по дому, где большинство комнат было заперто, в поисках чего-то, неизвестного даже ему самому. Мистер Браун, местный смотритель, постоянно ловил его в разных уголках приюта, и приводил к миссис Мэдисон.

В последний раз он застукал Саймона, когда тот пытался проникнуть в закрытое западное крыло, которое директриса объявила аварийным несколько лет назад и занавесила туда вход старым рваным гобеленом. Миссис Мэдисон кричала так, что сорвала голос и потом несколько дней пила морковный сок. Тогда она пригрозила Саймону, что выдворит его из приюта, если он ещё раз её ослушается.

Отсидев в подвале целых два дня, Саймон успокоился и стал вести себя осторожнее. Но затем случилось одно жуткое происшествие, после которого он навсегда покинул стены этого дома. По прошествии долгих месяцев, Абби так и не удалось выяснить, что с ним стало. Все, кроме Миссис Мэдисон пребывали в неведении, а сама директриса хранила молчание. Единственной вещью, которая осталась у Абби от брата, была его толстовка с большим капюшоном, глубокими карманами и слишком длинными для девочки рукавами, которые всё время приходилось подворачивать. Абби часто надевала толстовку в прохладную погоду и чувствовала себя в ней очень уютно.

***

За окном продолжал лить дождь. В сотый раз оглядывая раскисшую от воды округу, взгляд Абби выхватил собственное едва заметное отражение в стекле. Она увидела бледное лицо и серые глаза цвета затянувших небо туч, которые хмуро поблёскивали из-под насупленных бровей, плотно сжатые губы и светлый колосок неряшливо заплетённой косички, лежавшей на плече – вот и всё, что можно было разглядеть на фоне дождя. К этому портрету Абби мысленно добавила ссадину на правой щеке. Они с Питером Мэнниксом заигрались в «угадай – предмет» перед его отъездом и попались под ноги директрисе. Миссис Мэдисон очень не любила, когда ей мешали, особенно её подопечные (так она называла детей, когда в приют приезжал инспектор Кларк с проверкой), поэтому очень часто применяла силу – конечно же, в воспитательных целях. Абби слишком сильно увлеклась и увидела старуху в последний момент, как раз, когда та огрела её тростью. И хотя удар вышел вполсилы, щека болела до сих пор.

Абби вздохнула. Ей всё больше казалось, что любимым занятием директрисы были порка и наказания. То и дело кто-то из детей появлялся с шишками и ссадинами или пропадал на целый день, отбывая наказание в погребе. Доставалось всем, особенно семнадцатилетней Гвендолин Милн, которая никогда не мешалась под ногами, но зато обладала великолепными тёмно-каштановыми волосами – предметом плохо скрываемой зависти со стороны лысеющей директрисы. К слову, Гвендолин вечно брала на себя вину, защищая младших детей, и поэтому её наказывали так часто, что она могла бы посоревноваться с Саймоном за чемпионство.

– Она боится, что ты потолстеешь и не сможешь убирать так хорошо, как сейчас, вот и не даёт тебе есть, – шутили другие девочки.

Разумеется, Мерси не оставляла свою любимицу без еды и подсовывала Гвендолин сливы с заднего двора и полусухие корки хлеба, спасая её от голодных обмороков.

К счастью, не всем жилось так тяжело. Изредка среди детей попадались и везунчики. Одним из них как раз оказался Питер Мэнникс, младший из мальчиков, которому только исполнилось восемь. Тётушка Питера наконец-то разобралась в тонкостях усыновления, собрала все нужные бумаги, подготовила детскую комнату в своём доме и начала ежедневно забрасывать миссис Мэдисон письмами о том, что она готова забрать племянника. Миссис Мэдисон не торопилась отдавать Питера, придираясь к любой мелочи, однако так и не смогла ничего поделать. Питер Мэнникс уезжал, и это было неизбежно.

Едва услыхав эту новость накануне перед его отъездом, Абби неожиданно для себя преисполнилась чувствами. Она ворвалась в игровую комнату, где ребята лепили из пластилина фигурки животных, и заключила Питера в крепкие объятия.

– О, Питер! Как же я за тебя рада!

– Спасибо, Абби, – мальчик невозмутимо поправил сбившиеся очки, как только объятия ослабли.

– Да, Питер – счастливчик, – вставил Джо Уилкерсон и шмыгнул носом, – моя тётушка ни за что бы меня не признала.

– У тебя ведь нет тётушки, – заметил долговязый Артур Бран.

– Знаю, но если бы была, то ни за что бы ни признала, – со вздохом ответил Джо.

– Эй, Питер, ты ведь оставишь пластилин? – с надеждой спросил Артур.

Артур был старше Джо и Питера, но ему нравилось играть с ними. За это он частенько выслушивал язвительные высказывания в свой адрес и получал оплеухи от Бобби Спенсера, но не переставал дружить с ребятами.

– Я оставлю пластилин и карандаши, – с важным видом подтвердил Питер.

Абби взлохматила его волосы.

– Береги себя и не смей скучать по этому месту.

Ребята фыркнули.

– Хорошо, Абби. Обещаю, что не буду скучать.

В минувший четверг тётушка лично приехала за мальчиком. Это была крупная добродушная женщина, которая то и дело издавала громкие возгласы восхищения по любому поводу, что казалось чрезвычайно забавным, потому что восхищаться в доме было нечем. Остальным детям она привезла конфеты, орехи и печенье. Но прежде, чем миссис Мэдисон успела заметить подарки и отобрать их, Мерси быстро убрала свёртки на кухню, пообещав, что дети всё получат после обеда. Едва успев повидаться с Питером, тётушка проследовала вслед за миссис Мэдисон в её кабинет и провела там довольно долгое время, за которое все успели порядком известись от любопытства. Женщине пришлось подписать целую стопку документов, прежде чем директриса её отпустила. Ну а после, погрузив в багажник хилый чемодан Питера, они попрощались, сели в старенький автомобиль и неспеша отправились вместе к новой жизни.

– Поверить не могу, что это произошло с кем-то из нас, – пробормотала Абби, глядя в окно на отъезжающую машину.

– Да уж, – ответил Маркус Беллмен, который тоже пришёл проводить Питера, – я был готов, что все мы вылетим отсюда как мусор, когда нам стукнет восемнадцать. Мэнниксу повезло.

Абби дёрнула его за рукав и наградила сердитым взглядом. Рядом стояла Гвендолин, которая, судя по встревоженному лицу, хорошо расслышала Маркуса. Ей вот-вот должно было исполниться восемнадцать, и она заранее подыскивала себе место. Гвендолин планировала устроиться гувернанткой в какую-нибудь семью и наведываться в приют по выходным. Ещё несколько месяцев назад она занялась рассылкой своего скромного резюме, которое ей помогла составить миссис Элридж – одна из двух оставшихся в приюте учительниц, чьей основной специализацией являлась литература. Однако с каждым отказом угроза жизни на улице нависала над Гвен всё сильнее.

– Извини, Гвен, – виновато пробормотал Маркус, – я не хотел…

– Всё в порядке, – ответила Гвендолин и улыбнулась, – Абби права. Пока в приюте случаются такие счастливые события, у нас всех есть надежда.

Так они и стояли втроём у окна, пока крошечный автомобиль, переваливаясь на кочках из стороны в сторону, не потонул в туманной дымке.

***

Почувствовав, что съезжает по стене, Абби вздрогнула, открыла глаза и поспешила выпрямиться, чтобы не рухнуть с подоконника на пол. И когда только она успела задремать? Уже темно, лишь из-под закрытой двери в комнату пробивался свет и доносились приглушённые голоса. Заканчивалась вечерняя уборка, затеянная перед приездом миссис Мэдисон. Близилось время ужина.

Интересно, их неприветливые окрестности ещё не превратились в море? Абби зевнула и вгляделась в свет дорожных фонарей, тянущихся вереницей вдоль дороги, но и без них можно было понять, что дождь закончился. Небо, непривычно чистое и глубокое, рассыпало первые редкие звёзды, а плотная пелена туч, висевшая над домом все эти дни, медленно уплывала за холмы.

– Ах ты ж… – пробормотала Абби, увидев, что за окном распогодилось, и ощутила, как внутри закипает злость.

Единственная возможность провести время в своё удовольствие и при этом избежать наказания рассеялась подобно утренней дымке из-за дурацкого дождя, который лил три дня без остановки, а к приезду директрисы прошёл как ни в чём не бывало! Абби едва не расплакалась от досады. Она раздражённо ударила рукой по окну, но не слишком сильно, потому что трещина, рассекавшая его, словно молния, могла увеличиться и расколоть стекло надвое.

– Ну почему! Почему это вечно со мной происходит!

Внезапно её внимание привлекла одинокая фигура, стоявшая прямо на шоссе в свете дорожного фонаря. Абби сразу узнала её. Это была миссис Мэдисон. Создалось ощущение, что директриса появилась совершенно внезапно, прямо из воздуха, потому что автомобиля, который обычно возил её по делам, нигде не было видно. По спине Абби пробежали мурашки. Она поёжилась и внимательно вгляделась в силуэт директрисы. Пучок на голове миссис Мэдисон сбился в сторону, а сама она больше не держала голову высоко поднятой, как обычно. Одна рука женщины была крепко прижата к груди, а пальцы второй судорожно хватали воздух, словно пытались нашарить трость, с которой никогда не расставались, но никак не могли её найти. Старуха медленно сошла с дороги и двинулась к дому, и Абби увидела, как при ходьбе она шатается из стороны в сторону. Подол её платья сразу же запачкался и промок, на него налипли целые комья грязи, но старуха даже не подумала его приподнять. Будто бы движимая какой-то посторонней силой, она шагала вперёд, сгорбившись и не разбирая дороги, вот-вот норовя упасть, но всё-таки сохраняя в последний момент равновесие, прямиком через лужи и грязь.

Абби взволнованно поднялась на колени и прислонилась носом к стеклу, чтобы лучше разглядеть миссис Мэдисон. Жуткой походкой директриса напоминала мистера Брауна, когда тот выпивал слишком много виски, или зомби, бредущего за новой порцией мозгов. Старуха почти добралась до двери, когда завязла в тягучей жиже и не смогла сделать очередной шаг. Но вместо того, чтобы рвануть ногой изо всех сил, миссис Мэдисон начала методично раскачиваться взад-вперёд, а её руки болтались в такт движениям. Абби закрыла рот рукой, чтобы не взвизгнуть от омерзения. Ей захотелось выскочить в гостевую комнату, запереть парадную дверь на все замки и не дать миссис Мэдисон попасть в дом. Потом Абби крепко зажмурилась и вновь открыла глаза. Нужно было удостовериться, что зрение её не обманывает – настолько жутким казалось это зрелище. В этот момент старуха с чавкающим звуком высвободилась из трясины. Она неспешно – словно ничего не случилось – поднялась на крыльцо и одним щелчком включила уличный фонарь. Мощный столп света в миг отогнал от дома тьму, осветив деревянные ступени на крыльце и чёрную фигуру миссис Мэдисон. Прежде чем та открыла дверь и исчезла за ней, Абби успела увидеть её лицо – мрачное и суровое, как и всегда. Девочка облегчённо вздохнула и пробормотала:

– Надо же, напугала сама себя. Наверное, спросонья разыгралось воображение.

За стеной хлопнула входная дверь и послышалась глухая поступь миссис Мэдисон. Директриса пересекла гостевую комнату и поднялась в свою спальню на втором этаже. Едва её шаги стихли на лестнице, как совсем рядом, в коридоре, раздались голоса детей, которые спешили в столовую. В животе громко заурчало, и Абби поняла, что сильно проголодалась. Она рывком скинула с плеч дырявый плед, потянулась, разминая затёкшие конечности и, прежде чем соскочить на пол, в последний раз бросила взгляд за окно. В свете фонаря виднелся какой-то предмет, торчащий из ближайшей лужи. Он был виден слишком отчётливо, чтобы спутать его с чем-то другим. То был увязший башмак миссис Мэдисон.

Глава 2

День 13

Ночь прошла тихо и спокойно; дети крепко спали в тощих постелях, и могли бы проваляться до обеда, однако утро в этом доме, по обыкновению, начиналось с неприятностей. Прохудившаяся крыша приюта не выдержала трёхдневного натиска дождя. Старые доски, коими был устлан чердачный пол ещё в прошлом веке, за ночь размокли и пропустили накопившуюся воду внутрь.

Абби вздрогнула и поёжилась, когда что-то холодное упало ей на шею и медленно сползло на подушку, но сон всё ещё крепко держал её в объятиях. Вторая капля попала на висок и скатилась по щеке. Третья шлёпнулась на нос, и Абби пришлось сдаться суровой реальности. Она сердито открыла глаза, всё ещё надеясь, что ей это приснилось. Её взору предстала безмятежно спящая на соседней кровати Энн Бридж, а за ней – обшарпанная стена их спальни, по которой ручейками струилась вода. Абби не успела удивиться, когда сверху на неё снова упало несколько крупных капель.

– Что такое? – моргнув, пробормотала она, медленно повернулась на спину под одеялом, ставшим почему-то тяжёлым и холодным, и уставилась на потолок.

Прямо над кроватью растекалось огромное влажное пятно. Только сейчас Абби с ужасом поняла, что одеяло промокло и отяжелело, набравшись дождевой воды, которая просачивалась сквозь потолок точно через решето. С громким воплем она выпрыгнула из кровати и, хлюпая ногами по залитому полу, понеслась в коридор. Через несколько секунд в спальне, ожившей с её криком, началась суматоха. Девочки, которые только что мирно спали в кроватях, теперь носились по комнате, спасая немногочисленные пожитки от потопа. Мелисса Уоррен, движимая паникой, попыталась вытолкнуть в коридор свою кровать, которая стояла ближе всех к двери. Кровать, конечно, застряла в дверном проёме и перегородила дорогу остальным. Энн Бридж и Лорейн Паркер с криками набросились на Мелиссу. Пока они ругались, Гвендолин подхватила на руки маленькую сонную Бекки Флорес, ловко перелезла через кровать Мелиссы и за считанные секунды оказалась в коридоре рядом с Абби.

Из соседней комнаты уже выбегали взбудораженные ребята, босые и взлохмаченные, с подушками в руках. Никто из них, к слову, не пытался спасти свою кровать. Немного погодя в жилом коридоре появился помятый спросонья мистер Браун и две учительницы в длинных ночных сорочках с накинутыми поверх них пёстрыми халатами. Из кухни уже подоспела Мерси. Едва увидев, что творится в спальнях, она издала вопль ужаса и велела детям немедленно перебираться в пустующие кладовые возле кухни, где раньше хранилась еда. Взрослые принялись было спорить с ней, но дети не стали их слушать и ринулись в кладовые, чтобы занять подходящие места. Абби, с детства бегавшая быстрее всех, оказалась там первой и, недолго думая, выбрала ближайшую к кухне комнату.

В помещении, куда она забежала, было темно – крошечные окошки у самого потолка едва пропускали дневной свет. Раньше, когда приют процветал, эти комнаты стояли доверху забитые съестными припасами. Сейчас же всё пространство загромождали корзины для белья, старая поломанная мебель и ненужные кровати, оставшиеся с тех времён, когда в доме находилось множество детей и взрослых. Но зато тут оказалось сухо и тепло. Абби вскочила на самую дальнюю кровать с перекошенным балдахином, которая стояла у стены под окном. Тут, как и повсюду, лежали кучи старого тряпья, но место оказалось самым удачным, а кровать самой надёжной, потому что, в отличие от остальных, была железной, а не деревянной. Оглядевшись, Абби быстро сосчитала кровати и поняла, что на всех их не хватит. В соседнюю кладовую бежать было поздно – оттуда уже раздавались голоса мальчишек. Тем временем в помещение ввалились Энн Бридж и Мелисса Уоррен, а следом появилась отдувающаяся от быстрого бега Лорейн Паркер. Она повалилась на последнюю свободную и самую хлипкую койку у двери. Последней вошла Гвендолин Милн, держа маленькую Бекки Флорес, которая снова заснула у неё на плече. Лицо Гвен омрачилось, когда она увидела, что кроватей больше нет.

– Располагайтесь тут! – весело воскликнула Мелисса и хлопнула рукой по плетёной корзине, стоявшей посреди комнаты и доверху забитой постельным бельём бурого цвета. – Будет мягко!

Раздались смешки. Энн решила подхватить эту шутку.

– Или можешь занять этот трон, – она указала на старое бархатное кресло в самом дальнем углу. Из его скособоченного сидения торчало несколько толстых пружин.

Абби поморщилась, услышав противный смех девочек. Гвендолин – самая добрая душа в этом доме, она не должна скитаться по комнатам в поисках ночлега. И уж точно этого не должна делать самая младшая из них!

– Может, лучше тебе его занять, Энн? – не выдержав, спросила Абби.

Энн недовольно тряхнула светлыми короткими волосами. Её улыбка пропала.

– Почему это я должна его занимать? Я успела сюда раньше. А тебе что, больше всех надо?

– Мне надо, чтобы вы не говорили ерунду, – отрезала Абби и, не дожидаясь ответа, спрыгнула с кровати. – Эй, Гвен! Ложись сюда. Тут хватит места вам обеим!

– О, Абби… – от неожиданности Гвендолин стала запинаться. – Будет достаточно, если ты возьмёшь только Бекки, а я уж как-нибудь…

– Нет, кровать твоя, – упрямо возразила Абби.

– А как же ты? – спросила Гвен.

Об этом Абби подумать не успела. Но чтобы уговорить Гвендолин, она приняла уверенный вид и двинулась к выходу.

– Не переживай за меня. Что-нибудь придумаю.

Гвендолин всё ещё стояла в дверях, и Абби принялась подталкивать её к освободившейся кровати. Пока её место пустовало, Мелисса попыталась украдкой туда перебраться, но бдительная Абби успела заметить девчонку и метнула в неё тяжёлую подушку, разрушив коварные планы. Гвендолин наконец решилась и поспешила вглубь кладовой, испугавшись, что сейчас начнётся ссора, а Абби вышла в коридор и заглянула в соседнюю кладовую. Оказалось, что у мальчиков и вовсе не было кроватей. Ребята расположились на кучах тряпья, сваленного прямо на полу. Они, однако, не возмущались и увлечённо ковырялись в хламе, которым были забиты многочисленные полки кладовой. Абби вздохнула и отправилась разыскивать взрослых. Идея предложить Гвендолин с Бекки кровать была верной, но Абби не могла придумать, где же теперь придётся ночевать ей. На ум не шло ничего, кроме грязного колченогого дивана, который стоял в гостевой комнате с начала времён и всем своим видом показывал, что ему давно пора на свалку.

Учителя и кухарка по-прежнему стояли в коридоре у затопленных спален, обозлённые и растерянные, и спорили, что следует предпринять в первую очередь. Абби бесцеремонно влезла в разговор, заявив, что в кладовую она не вместилась. Мерси с недоверием уставилась на девочку.

– В самом деле? Ты же первой туда унеслась.

– Ну да, – проворчала Абби, – но я уступила своё место Гвендолин с Бекки, и теперь там даже лечь негде. Мистер Браун, а есть ещё кровати?

Тот недоумённо уставился на неё и покачал головой.

Плечи Абби понуро опустились.

– Что же делать? – жалобно спросила она.

Взрослые с сомнением переглянулись. Все, кроме мистера Брауна, которому был совершенно неинтересен этот разговор. Он стоял, зевая и почёсывая пузо, видневшееся из-под криво застёгнутой рубашки. Всклокоченные бесцветные волосы на макушке придавали ему несколько безумный вид человека, одержимого множеством захватывающих идей, но бессмысленное выражение маленьких заплывших глазок рассеивало это впечатление. Миссис Элридж, высокая худосочная женщина, начала сосредоточенно тереть виски под огромными бигуди, которыми она всегда накручивала свои седые волосы, чтобы придать причёске сходство с грозовым облаком.

– Проблемы растут как на дрожжах, – громко сетовала она, – а я не успела даже выпить кофе, не говоря уже о том, чтобы привести себя в порядок!

Абби сдержала смешок. Надо же, в приюте впору плавать на лодках, а кто-то думает о кофе.

Мадам Доне, миниатюрная молодая женщина, преподающая латинский язык и историю, застыла на месте, глубоко задумавшись.

– Надо будить старуху, – сказала Мерси, когда поняла, что не дождётся от них дельного совета, – ума не приложу, зачем она завалила кладовые барахлом. – Тут кухарка повернулась к Абби. – Хорошо, что ты пришла, милочка. Иди к ней и расскажи, что у нас стряслось, да заодно узнай, где тебе разместиться.

– Да ты что, Мерси! – вскинулась девочка, некстати воскресив в памяти вчерашнее возвращение директрисы. – Не пойду я к ней одна!

– Нашла время препираться! Иди, да поживее, не то здесь всё затопит!

Абби засопела от обиды и собралась было снова возражать, но за неё вступилась мадам Доне, которая до этого момента стояла молча.

– Тебе ли не знать, Мерси, что директриса её даже слушать не станет, – мелодично произнесла учительница. – Кому-то из нас нужно пойти вместе с Абби.

Едва услышав эти слова, мистер Браун крякнул, развернулся и отправился в свою каморку, чтобы взять инструменты и подняться на чердак. Миссис Элридж с ужасом уставилась на мадам Доне, а затем прокашлялась и пробормотала:

– Пойду-ка я вниз, проверю остальные комнаты.

И она поспешила прочь вслед за мистером Брауном. Абби посмотрела на Мерси, надеясь, что она не оставит её, но та с хмурым лицом перекинула через плечо видавшее виды кухонное полотенце.

– Некогда мне этим заниматься, – недовольно бросила она, – уже давно пора завтрак готовить.

С этими словами кухарка повернула своё грузное тело и, не оборачиваясь, ушла. Абби смотрела на опустевший коридор и чувствовала странное ощущение в груди. Неужели все так сильно боятся миссис Мэдисон? А как же вчерашний бунт и обещания изменить прежний уклад?

Чья-то рука мягко легла Абби на плечо. Она подскочила от неожиданности и оглянулась. Мадам Доне слабо улыбнулась ей и кивнула в сторону лестницы.

– Что ж, идём, дитя. Попробуем вразумить нашу magistra vitae22
        Magistra vitae (лат.) – наставница жизни.


[Закрыть].

***

Несмотря на столь ранний час, миссис Мэдисон не спала. Полностью одетая, с аккуратным пучком на голове и крошечными очками на остром носу, она сидела за огромным письменным столом в своём совершенно сухом, чистом и светлом кабинете. Несомненно, она слышала отголоски той суматохи, что возникла в коридоре, но даже не вышла проверить, что случилось. Ведь у неё имелось гораздо более важное дело. Перед ней лежали толстые пачки денег – ежемесячное пособие, за которым она ездила в город, – и большая горсть монет. У правой руки стояли старомодные деревянные счёты, будто за прошедший век в мире не изобрели ничего, что считало быстрее и лучше, а слева находился железный сейф, зияющий пустым нутром. Миссис Мэдисон решительно раскладывала деньги в разные стопки, стучала счётами и делала пометки в блокноте. Она была чрезвычайно увлечена своим занятием и отвлеклась всего лишь раз – на доли секунды подняла глаза, чтобы посмотреть, кто вошёл в кабинет. Ничто в облике миссис Мэдисон не указывало на последствия её странного возвращения накануне, и Абби быстро выкинула это из головы. Сейчас её волновала другая проблема.

Мадам Доне поприветствовала директрису и принялась было объяснять ситуацию, но миссис Мэдисон остановила учительницу, властно взмахнув рукой.

– Элла, мне некогда. Разберитесь с этим сами!

Абби покосилась на мадам Доне. Та изо всех сил старалась сохранить бесстрастное выражение лица, но получалось плохо. Ответ миссис Мэдисон означал, что проблема с потопом полностью ложилась на плечи учителей, которым, по всей видимости, придётся отменить уроки на несколько дней. Те жалкие крупицы знаний, что дети получали силами двух учительниц, и так поступали с перебоями – женщины вечно занимались какими-то посторонними делами, будь то поездки за лекарствами или уборка приюта, не говоря уже о глажке, стирке и бесконечных собраниях, которые любила проводить директриса.

Миссис Мэдисон выложила на край стола огромную связку ключей.

– И проверьте остальные комнаты. Мне надо знать, сколько ещё помещений пострадало.

Глядя на связку, Абби подумала, что миссис Элридж, должно быть, обладает даром проникать сквозь замочные скважины, раз она отправилась проверять закрытые комнаты без ключей.