Текст книги "Клубок страстей"

Автор книги: Дженни Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

До пятницы у них не было выходов. Поэтому Белла с головой ушла в работу, в заботы о Крисси и не думала о Люке.

В пятницу утром Мария, оставив Ханну заниматься покупателями, вытащила Беллу на улицу и завела в ближайшую кофейню. Усевшись за столик, она сразу приступила к делу:

– У меня есть дурная привычка тратить больше, чем можно. Но я решила быть благоразумнее и хочу привести все дела в порядок.

Белла заподозрила, что Марии стало неудобно из-за того, что она утаила свое шаткое финансовое положение. Но разве можно сердиться на старую расстроенную женщину?

Не вина Марии, что Люк обвинил Беллу в непорядочности.

До поры до времени Белла действительно не понимала, что заключенное ею соглашение слишком рискованное, но благодаря Люку ей стало ясно, что есть только один путь все исправить. И Белла делала все от нее зависящее, хотя была уже на грани нервного срыва.

– Судя по записям, которые я веду, платья продаются хорошо. Я уверена, скоро все изменится к лучшему.

– Я тоже уверена. У меня есть тайный покровитель. К договору, который я с ним подписала, не подкопаешься, и никаких проблем он не вызовет. Но я считаю, что вы должны о нем знать, – Мария, замолчала и откашлялась. – Я должна была бы сказать об этом раньше, но в последнее время нервничала по поводу… других дел, и мне довольно трудно было бы обсуждать эту тему.

– Спасибо за то, что сказали.

Белле очень хотелось открыться Марии, сказать, что она уже обо всем знает, но это дело Люка.

Мария вернулась в магазин, чтобы забрать чемоданчик и вызвать такси до аэропорта. Она отправлялась в очередную поездку. После сделанного ею признания она выглядела спокойнее, но все равно напряжение еще чувствовалось.

Белла коснулась ее руки:

– Поезжайте спокойно. Если я могу еще что-нибудь сделать или выхотите что-нибудь сказать…

– Это дела семейные, Арабелла, и что сделано, то сделано. Мне повезло, что у меня есть шанс… – Тут Мария замолчала и откинулась на спинку сиденья.

Белла подавила вздох и, нахмурившись, выпрямилась. О каком шансе она говорит? О Лючино?

– Почему вы уехали из своей страны, Мария?

Но та уже захлопнула дверцу и, наверное, даже не слышала Беллу. Машина тронулась.

Остаток дня прошел не лучше. Белла с облегчением вздохнула, когда проводила последнюю покупательницу и заперла наконец двери магазина. Может быть, виновата погода, но сегодня у нее произошли столкновения сразу с тремя покупательницами. Две попытались вернуть купленные платья, которые явно уже носили. Когда же Белла показала на объявление о том, что «купленный товар возврату не подлежит», то женщины с этим, мягко говоря, не согласились. Потом позвонила еще одна и отказалась от заказа; она, видите ли, передумала и просила вернуть аванс. Белла держалась твердо. Аванс не возвращается. Но платье уже почти готово, и его можно продать… или не продать.

Потом у Ханны расстроился желудок, и Белла отпустила ее домой. А вечером – встреча с Люком в театре. Опять придется идти с ним и болтать с массой людей. Она настояла на том, что сама купит билеты на спектакль. Почему-то в тот момент это показалось ей важным.

Она позвонила Люку, чтобы условиться о времени встречи.

– Здравствуйте. «Бриллианты Монтичелли». Кейла. Чем могу помочь? – услышала Белла.

Почему по личному телефону Люка отвечает Кейла?

– Кейла? Здравствуйте. Это Арабелла Гейбл. Мне нужен Лючино. Мы должны договориться о времени нашей встречи.

Пауза. Тоже подозрительно. Кейла кашлянула:

– Дело в том, что Люка нет. Произошел несчастный случай. Упал один из новых светильников. Люк успел оттолкнуть стоявшую под ним покупательницу, но сам получил удар по голове. Тяжелый светильник…

– Люк ранен? Где он? Насколько тяжело?

Ветер бился в окна магазина, словно хотел ворваться внутрь.

Белла услышала, как к Кейле обратилась какая-то женщина. Кейла извинилась, коротко с ней переговорила и опять вернулась к Белле:

– Извините. Мне нужно идти. Только что вошла группа иностранных туристов. Как всегда, перед самим закрытием. Люк отправился в госпиталь, а потом домой. Надо полагать, все не так плохо, раз его отпустили.

– Спасибо.

Значит, Люк ранен и был в больнице. А она об этом даже не знала. Как он сейчас?

Белла включила сигнализацию, закрыла магазин и направилась на стоянку. По пути она позвонила Софии и предложила билеты в театр.

– Они на тумбочке возле кровати, под часами. И извини, что последнее время я постоянно беру машину.

– Не бери в голову. Я с удовольствием воспользуюсь случаем сходить в театр. Уложу волосы, надену красивое платье и буду шикарно выглядеть. А ты побереги себя. Я понимаю, ты за него волнуешься, но все-таки он тебя так обидел…

– Да, но я… Мы с Люком даже не…

– Извини. Джо уже у дверей. Он мне обещал сделать маникюр. Мне надо идти. Спасибо за билеты. – И София отключилась.

Ну и ладно! Сейчас София заговорит их бедного соседа до смерти, пока тот будет раскрашивать ей ногти. Что ж, его дело. Правда, София заметила ее интерес к Люку, но сейчас об этом думать некогда.

Быстро добравшись до дома Люка, она выскочила из машины и бросилась к входной двери. Нажала кнопку звонка. Ждала долго и уже собиралась позвонить снова, но тут в дверях появилась Хизер.

– Ох, Арабелла, нужно было вам сообщить, но мистер Люк возражал. Входите, уверена, ему сразу станет лучше.

Экономка явно захлопоталась и изнервничалась. У Беллы душа ушла в пятки:

– Он… так плох?

Хизер будто не расслышала:

– Посмотрю, не спит ли он. Мистер Люк глаз не сомкнул с тех пор, как вернулся. А я считаю, что не мешало бы отдохнуть. – Она проворно поднялась по лестнице и исчезла.

– Хизер, подождите… – Но было уже поздно.

– У папы разбита голова, но сейчас ему лучше, – раздался голосок слева от нее.

– Грейс, боже мой, извини, я не заметила, что и ты тут. Я знаю, что папа ранен в голову. Мне хотелось узнать, как он себя чувствует.

– С его головой все в порядке. – Малышка подошла к Белле и постучала по собственной головке. – У всех Монтичелли крепкие головы. Он лежит в постели просто потому, что ему до завтрашнего утра нужен покой. Я читала ему книжку, чтоб он лучше себя чувствовал. Помогло.

– Замечательно. – По блестящим глазам Грейс было понятно, что она счастлива.

Вернулась Хизер:

– Мистер Люк сейчас вас примет. Он отдыхает в своей комнате. Третья дверь слева.

У Беллы опять сдали нервы:

– Все в порядке, Хизер?

Женщина несколько мгновений колебалась, затем махнула рукой:

– Звонила моя сестра! Она упала дома. Вроде бы ничего не сломала.

– Хизер, вы должны немедленно ее навестить, – не долго думая, предложила Белла. – Я сама здесь со всем справлюсь, пока вы не вернетесь. Только скажите, что нужно делать для Грейс и Люка в ваше отсутствие.

Рядом тихо ахнула Грейс:

– Значит, вы сегодня будете моей няней? Вы поужинаете со мной? И уложите спать? И почитаете сказку?

– Д-да, конечно, – с чувством неотвратимости своей судьбы согласилась Белла.

Нельзя не помочь. И она как-нибудь справится.

Обрадованная Хизер вкратце изложила, что Белле нужно делать:

– Каждый час проверяйте его зрачки и ясность сознания. Это не обязательно, но лучше перестраховаться.

Как выяснилось, сестра Хизер жила на другом конце города. Белла быстро прикинула, сколько времени уйдет на то, чтобы туда добраться, проведать сестру и вернуться.

Грейс, явно довольная происходящим, произнесла:

– Пока Белла будет ухаживать за папой, я посмотрю телевизор. Мне разрешено смотреть детский канал.

– Ну и хорошо. – Белла почему-то сразу успокоилась и повернулась к няне: – Идите, Хизер. Я послежу за Люком, потом помою Грейс и уложу ее спать.

Внезапно сверху послышался приглушенный крик. Обе женщины вздрогнули. Первой пришла в себя Хизер:

– Мистер Люк, наверное, недоволен, что вы до сих пор не поднялись к нему. Он терпеть не может всякие ограничения, но доктор велел ему лежать до утра.

– Поезжайте к сестре и не думайте о времени. Я справлюсь.

Но когда она вошла в спальню Люка и увидела его полулежащим на подушках в огромных размеров кровати, ее уверенность тотчас улетучилась.

– Привет! – Белла остановилась в дверях.

Он был без рубашки, что вполне понятно, день-то жаркий, но мог бы хотя прикрыться простыней, недовольно подумала она. Впрочем, в его состоянии он вряд ли будет к ней приставать.

– Разве тебе можно сидеть?

– Сижу ли я, лежу ли, моей голове все равно. Меня шлепнуло светильником, голова немного болит, но я вполне могу встать и заняться делами…

Он еще несколько секунд ворчал по поводу излишне рьяных докторов, вечно стремящихся держать в постели здоровых людей.

Судя по глазам Люка и нормальному цвету лица, так оно и было.

– Мне сообщили, что случилось, – извиняющимся тоном произнесла Белла. – Вот я и пришла проверить, как ты себя чувствуешь.

– Ну и славно сделала. Как видишь, жив и здоров. И извини за театр, я потом куплю билеты на что-нибудь. Признаться, после этого удара мысль о театре полностью вылетела у меня из головы. Я вспомнил о билетах, только когда Хизер сказала, что пришла ты.

– Они уже у Софии. Как только поправишься, мы обязательно что-нибудь придумаем. – Она отважилась приблизиться к кровати.

Люк откинулся на подушки и запустил руку в растрепанные волосы, одна прядь упала на лоб, придав ему небрежный, немного мальчишеский вид.

Белла даже умилилась. Но сердце тут же заныло. Неужели все-таки она его любит?

Чтобы не думать об этом, Белла решила перейти к делу.

– Ты кое-что должен знать, – осторожно проговорила она.

– Что именно?

А если Люк не желает, чтобы она ухаживала за ним и Грейс? Может быть, следовало вначале спросить у него, а потом уже отпускать няню?

– У Хизер дома упала сестра, поэтому я ее отпустила и пообещала, что побуду вместо нее. Это ненадолго… пару часов, не больше.

Он опять прищурился, и ей показалось, что он видит ее насквозь:

– Ладно.

– Не сердишься?

– Сердиться на то, что ты будешь где-то рядом? – Он хохотнул и сразу замолк. Похоже, что голова у него все-таки болит. – Это, конечно, может стать сущей пыткой, но нет, я не возражаю.

По тому, как он опять положил голову на подушку, Белла догадалась, что голова у него действительно болит.

– Давай я помогу тебе лечь удобнее, а потом проверю, как там Грейс. А тебе хорошо бы поспать. Сон, как сам знаешь, самое лучшее лекарство.

– Идет. Я попробую отдохнуть, а ты покорми Грейс. Она любит сыр, спагетти, вареные яйца.

– Не бойся, я найду что-нибудь подходящее.

Люк думает, что она не знает, чем кормят маленьких детей? Да она всю жизнь готовила и для себя, и для сестер, с раннего детства. Их мать не увлекалась домашним хозяйством.

– Поправь же подушку, Арабелла, – раздраженно сказал он, но в голосе была не боль, а что-то другое.

Она переложила подушки и взяла его за плечи, чтобы помочь ему лечь.

Вот проклятье! Ее сразу же охватила волна жгучего желания.

Склонившись над ним, она спросила, стараясь не смотреть ему в глаза:

– Тебе прописали что-нибудь от головной боли?

– Не нужно мне ничего от боли. Скажи: тебя привел сюда чистый альтруизм? – строго спросил он. – Или какие-нибудь другие чувства.

Она увильнула от прямого ответа:

– Я позвонила в магазин, чтобы договориться с тобой о встрече, и твоей служащей ничего не оставалось, как рассказать мне о происшествии. Я поняла, что ты – главное действующее лицо истории, поскольку спас покупательницу от рухнувшей люстры.

– Просто я оказался ближе всех.

– Держу пари, твоя дочь считает тебя героем.

По лицу Люка скользнула боль, но он улыбнулся:

– Думаю, у нас с Грейс намечается некоторый прогресс. Она уже больше доверяет мне, терпит, если я делаю ей замечание, и старается исправиться.

– Что ж, это… хорошо.

Он прикрыл веки:

– Хорошо, что ты отпустила Хизер к сестре. Если бы она отпросилась у меня, мне пришлось бы бодрствовать, чтобы приглядывать за Грейс.

Белле захотелось погладить его, но она предпочла более безопасное:

– Скорее всего, у тебя легкое сотрясение, но уверенности нет. Потому доктор и рекомендовал тебе полежать до завтрашнего дня. – Она выпрямилась. – Давай отдыхай. Я скоро зайду.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Вы опять хорошо выглядите, – сказала Грейс, когда Белла ставила книгу на полку.

Часть книг была на итальянском языке, часть на английском.

Спальня Грейс была буквально забита всевозможными игрушками. На полках стояли прекрасно изданные книги.

Некоторые игрушки, наверное самые любимые, выглядели старыми, потрепанными. Наверное, Люк подарил их дочке еще до Австралии.

Белла вернулась к постели и накрыла простыней плечики девочки:

– Спасибо за комплимент. Для работы я должна одеваться строго, но дома мне нравится более удобная одежда. По большей части я сама себе шью платья.

Грейс протянула руки для объятья.

Сердце Беллы замерло от нежности. Хоть это и не ее ребенок.

Белла обняла ее тоже, и девчушка закрыла глаза.

– Спокойной ночи, – прошептала Белла и, поцеловав Грейс в щечку, вышла из комнаты.

Белла спустилась вниз. Ветер за окном наконец-то стих. Телефон зазвонил, когда телевизионные новости уже кончились. Хизер сообщила, что не сможет вернуться, поскольку у них начался ураган.

– Я смотрела новости и поэтому в курсе, – успокоила ее Белла. – Ничего страшного, останусь здесь до утра. Вернетесь завтра днем, когда сможете.

Белла пошла наверх и заглянула к Грейс. Ребенок крепко спал. Рядом с комнатой Грейс Белла обнаружила пустующую спальню. В ней царил идеальный порядок. Она бросила сумку на кровать, скинула туфли и отправилась на поиски какой-нибудь ночной одежды. Ночь предстояла долгая.

– Незачем ходить на цыпочках. Я не сплю, – проворчал Люк, когда Белла задержалась в дверях.

Слабый свет из холла обрисовывал ее силуэт и подсвечивал волосы так, что вокруг головы словно сиял золотой нимб.

Судя по всему, она нашла в прачечной стопку чистой одежды. Его футболка доходила ей до середины бедер. Ему понравилось, что она надела его вещи.

– Похоже, ты остаешься надолго.

– Хизер застряла на другом конце города. У них там ураган. – Она подошла поближе.

Нельзя позволять ей наклоняться и заглядывать в глаза, когда он лежит пластом. Вдруг его тело отреагирует на ее близость? Поэтому он кое-как сел на край кровати:

– Я отлично себя чувствую, Белла, и способен… взяться за работу. Хотя, когда ты так выглядишь посреди ночи, нам, возможно, стоит поговорить не об этом.

– Ой.

Она спохватилась и одернула футболку, но при этом невольно очертились контуры груди.

Маленькие, круглые груди, прекрасной формы. Люку сразу захотелось прикоснуться к ним.

– Как ты? – спросил он первое, что пришло ему в голову.

– Я только посмотрю, как ты, и тут же уйду. – Взгляд ее блуждал по комнате, останавливаясь на чем угодно, только не на Люке. – Я лишь проверю, как ты себя чувствуешь, и пойду спать. В… в комнату для гостей.

Нельзя было яснее дать понять, что ей хочется остаться в его комнате и разделить с ним кровать. Люк включил свет рядом с кроватью. Комнату залил мягкий свет.

Теперь он отчетливо видел ее длинные загнутые ресницы, брови вразлет, румянец на щеках…

Белла подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза.

– Ну как зрачки, с блюдце? – пошутил он.

– Нет, нормальные, – дрожащими губами улыбнулась она.

– Спасибо тебе за то, что осталась присматривать за мной и Грейс. – Если он не отпустит ее сейчас, то никогда больше не отпустит. – Уже почти полночь. Как видишь, мне ничего не грозит. Можешь отправляться домой.

Вот уж чего бы ему не хотелось!

Белла немного поколебалась, потом наклонилась ближе:

– Я не могу тебя оставить, Люк, даже если твоей «крепкой голове Монтичелли» не грозит никакая опасность. Я просто всю ночь буду волноваться.

– Это Грейс тебе сказала про «крепкую голову Монтичелли»?

Ну, конечно, дочь говорила с Беллой. Ведь он и очнулся от звука их голосов. Тогда ему показалось естественным, что Белла находится в его доме и возится с его дочерью. Он еще удивился, неужели у них с Беллой есть шанс быть вместе? Если станет ясно, что она ему нравится… Но сумеет ли он ее полюбить?

Он узнал правду о той ночи в Милане. Он подозревал, что Белла действительно не хотела причинить Марии вред соглашением, которое, несомненно, выглядело нечестным по отношению к тете. Но сейчас Люк оказался перед проблемой, о которой даже думать не хотелось.

Натали и Доминик совместными усилиями разрушили его веру в то, что он может влюбиться снова. Люк и хотел бы, да вряд ли уже удастся. Он получил слишком глубокую рану, чтобы не опасаться еще одной такой. В конечном счете они с Беллой недоверчивостью похожи друг на друга. Да еще она винит его в тяжком проступке.

В этот момент Люк осознал, что должен поверить Белле. А для этого ему нужно самому открыться перед ней.

– Я должен кое-что тебе рассказать.

Лючино поднялся с постели, надел халат и сел рядом с Беллой.

– О чем?

Он сурово сжал губы:

– О Грейс.

Они держались за руки. Белла не помнила, когда это произошло, только чувствовала, как он взволнован, и почему-то это напомнило ей о собственных ранах и страхах последних месяцев.

Он бросил быстрый взгляд на открытую дверь спальни, встал и закрыл ее.

– На всякий случай. Вряд ли Грейс проснется, но я не хочу, чтобы она хоть что-то услышала. В тот вечер в Милане, когда ты, сидя с нами за столом, узнала, что Натали моя жена, и ушла, она сказала мне, что согласна назвать условия, чтобы побыстрее покончить с разводом. – Люк немного помолчал и продолжил: – Мне очень хотелось побежать за тобой и все объяснить, но я не мог сделать это сразу. Я должен был принять предложение Натали. Это означало, что Грейс останется со мной и у нее будет надежное будущее, а я этого слишком долго ждал.

– Ты уже тогда хотел, чтобы Грейс была с тобой? Но ты же ее потом бросил.

– Да. – Одно слово, но в нем столько душевной боли! – Я не оправдываюсь, а объясняю, что произошло. Натали дождалась, когда нотариус оформил документы, отпустила его, налила себе вина и провозгласила самый глупый тост, какой только можно придумать.

Чувствовалось, что рассказ дается ему нелегко.

– Я… не понимаю, – Белле очень хотелось успокоить его.

– Я женился потому, что, несмотря на все мои предосторожности, Натали забеременела. Я хотел поступить честно по отношению к ней и младенцу. А потом родилась Грейс. Раньше срока. – Он сделал пальцами жест, означавший кавычки. Фактически же она родилась позже срока. Грейс – не мой ребенок. Натали была уже беременна, когда мы с ней встретились.

– Зачем же обманывать? Зачем выходить замуж, если это не твой ребенок?

Ответ Белла увидела в его глазах. То, что эта женщина сделала с Люком, было выше ее понимания.

– Не знаю. Чтобы «не выносить сор из избы», как говорится. – Он невесело рассмеялся. – Натали получила большое удовольствие, когда сначала прислала ко мне своего адвоката с бумагами, по которым Грейс передавалась под мою опеку, а потом сообщила, что Грейс – дочь Доминика, моего брата. Я был не богаче его, но Доминик, вопреки ожиданиям Натали, не признал отцовства. Он не собирался оставлять жену и детей, чтобы жениться на ней.

– И тогда она решила «заняться» тобой? – возмутилась Белла. Еще бы Люку после этого кому-то доверять! – Ох, Люк, мне тебя так жаль! Представляю, что ты тогда пережил!

– Я пошел к тебе, чтобы все объяснить, и увидел, как ты выходишь из комнаты менеджера.

– И решил, что я тоже перебираю варианты.

Она больше не сердилась на него. Ей только было очень грустно:

– Ничего страшного, Люк. Я понимаю, как это должно было выглядеть в твоих глазах.

Люк кивнул.

– Она забеременела, чтобы заманить Доминика. Ребенок был только средством достижения ее цели. После рождения Грейс Натали к ней даже не подходила. Мы из-за этого много ссорились, пока я не понял, что ничего не добьюсь. Тогда я начал бороться за то, чтобы Грейс осталась со мной, потому что Натали ее не хочет и не любит. – Он опять печально рассмеялся: – Я выиграл и забрал ребенка. Это было двойное предательство, потому что Натали добивалась меня только потому, что Доминик отказался признать ребенка, чтобы не поставить под удар свой брак. Я потом говорил с Домиником по этому поводу. Он сказал, что ничем не может помочь, раз уж я оказался таким легковерным и женился на Натали. – Люк повернул к Белле потемневшее от горьких воспоминаний лицо: – Предательство жены, которую я пытался любить, и брата, которого в детстве почти боготворил, ранили меня настолько, что боль и гнев вытеснили на время Грейс из моего сердца. А ведь моя ни в чем не повинная дочка нуждалась в любви и заботе. Но после того вечера я жил в каком-то вакууме.

– Ох, Люк, – Белла не знала, что и сказать.

– Я нанял для Грейс няню и уехал. Я оправдывал свой поступок тем, что семейный бизнес требует моего присутствия во многих странах Европы. Тем, что у меня важная работа, что необходимо продвигать наши украшения по всему миру. Но сам-то я знал правду! Пару раз в год я, хоть и неохотно, навещал дочь, – он тихо выругался.

Беллу слегка трясло. Собственные обиды едва не выплескивались наружу. Ей не хотелось упрекать Люка, но как быть со столь жестоким отношением к девочке?

– И Грейс убежала?

– Да. Я сделал ее несчастной. По чистой случайности я тогда оказался в Италии. Да и то прошло пять часов с момента ее исчезновения и до того, как я нашел ее в нескольких милях от дома, скорчившейся в одном из фермерских домиков.

Белла больше не могла смотреть на его мучения. Не хотела больше вспоминать предательство родителей и собственные раны.

Но Люк продолжал:

– Она прошла весь этот путь, и ее никто не остановил. Она могла бы умереть с голоду. Я предал своего ребенка, Арабелла, так же, как вас предали ваши родители. Я решил все рассказать тебе и надеялся, что еще можно пересмотреть прошлое, чтобы начать сначала. Но, кажется, ошибся, да? Прошлого не выкинешь.

Белла во все глаза смотрела на Люка.

– Мне очень жаль, Лючино. – Она отступила к двери. – Мне очень жаль, но, пожалуйста, пойми… Я все понимаю, но не могу… – Она не могла сказать, что прошлое не имеет значения, хотя, кажется, он ждал именно этого. Слова давались Белле с трудом: – Если ты разболеешься, то с Грейс не будет никого из взрослых, потому я и осталась на ночь. Но утром я уеду и… хочу сама распродать остальные платья. Ты ведь знаешь, я не брошу дело, пока не закончу. И… лучше нам больше не видеться.

У Люка заиграли желваки на скулах, и он отвернулся:

– Я так и думал. Что же касается остатков коллекции, то я все же буду делать то, что мне покажется наилучшим для тети. И если для этого потребуется нам с тобой больше времени проводить вместе, то я жду, что и ты уступишь.

– Отпусти меня, пожалуйста. – Смотреть ему в глаза Белла не могла.

Он вздохнул, почесал голову и тоже отвел взгляд:

– Я сейчас ни о чем больше не могу думать. Потом сообщу тебе, что решил.