Текст книги "Леди-бесприданница"
Автор книги: Дженис Престон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Флора оглянулась и посмотрела на Лахлана, говорившего о чем-то с кучером. Он – ее будущее, но во многом от нее зависит, будет ли оно счастливым. Надо идти вперед и не оглядываться на прошлое. Она медленно повернулась и пошла к карете. Нельзя, чтобы Макнейл пожалел, что женился на ней, она постарается сделать его счастливым. Означает ли это необходимость слепо подчиняться мужу, как мама отцу? Едва ли она выдержит долго подобный брак. Флора отчетливо поняла, что собственное будущее в ее руках. Она будет действовать медленно и осторожно, пока не узнает мужа лучше.
Флора подошла к Лахлану – карие глаза под густыми черными бровями смотрели прямо на нее. Порыв ветра принялся трепать полы ее плаща, и она прижала их руками. На ней был свадебный наряд – старое платье мамы из белого шелка с хонитонским кружевом, не о таком она мечтала, но ведь и свадьба ее лишена красоты и романтики. Это брак по расчету.
На лоб упала выбившаяся из-под капора прядь волос. Флора поспешила убрать ее под шляпку и улыбнулась Лахлану. Он подошел ближе и взял ее за руку. Флора с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, когда он сжал ее руку как раз в том месте, где был синяк, появившийся после разговора с отцом.
– На улице холодно, лучше нам вернуться в карету.
– Как скажете, сэр.
– Лахлан, – слишком быстро и жестко поправил он. – Я не хочу быть для вас сэром.
– Очень хорошо. Лахлан. Доброе шотландское имя. Как и Макнейл.
Он кивнул в знак признательности.
Кучер повернулся к ним и протянул еще одну корзину.
– Что это, Баркли?
– Там что-то есть, сэр. Оно шевелится.
Лахлан поставил корзину на землю, расстегнул ремни, чуть приподнял крышку, и в щели сразу показался черный нос, а за ним…
– Бандит!
Теперь ничто не могло заставить ее сдержать слезы. Флора упала на колени и потянула руки к визжащему от восторга терьеру. Она умоляла отца позволить ей взять с собой Бандита, но он категорически запретил. Так кто же?
Бандит вырвался, принялся рыть землю и исследовать новые запахи, а Флора взяла корзину. Внутри она обнаружила сложенный листок бумаги. От увиденного перехватило дыхание.
«Я подумал, что тебе понадобится друг.
Целую. Д.».
Она поднялась на ноги и прижала записку к груди. Дональд бросил вызов отцу. Сквозь пелену слез она увидела, что Лахлан смотрит на нее с интересом.
– Бандит? – Он приподнял бровь.
– Пожалуйста, позвольте мне его оставить. – Если супруг запретит, она ничего не сможет сделать. – Он хороший пес, воспитанный, хотя и совсем молодой. – Весной ему исполнится два года, неудивительно, что он полон энергии. К тому же у него смешные уши – одно торчит, второе чуть прижато, один глаз черный, поэтому пес и получил такую кличку. Как перед такой красотой можно устоять.
Лахлан нахмурился.
– В замке живут кошки. И много домашней птицы.
– Бандиту все это привычно. – Флора вскинула голову, словно защищаясь, нимало не смущаясь неприкрытой лжи.
– Хорошо. Следи, чтобы он не убежал, пока мы обедаем, Баркли.
Лахлан помог Флоре сесть в карету, подхватил корзину с провизией и забрался сам. Усевшись, он достал хлеб, сыр и кварту эля в керамической бутылке. Не найдя стаканов, он растерялся.
– Я не настолько привередлива, чтобы не выпить из бутылки, – пришла ему на помощь Флора и улыбнулась.
Вскоре мир уже не казался ей таким серым. На скулах Лахлана появился румянец.
– Не думал, что мы вот так будем праздновать.
Слова прозвучали грубо, но у нее внезапно появилось желание его успокоить. Она потянулась и коснулась его руки. Они уже сняли перчатки, готовясь к трапезе, и она ощутила тепло его кожи, заметила аккуратные ногти. Сердце подпрыгнуло в груди, стало покалывать кончики пальцев. Лахлан с удивлением уставился на ее ладонь, потом поднял глаза и посмотрел в лицо. Сначала ей захотелось убрать руку, но вместо этого она осторожно провела по ней, поглаживая. В воздухе, казалось, вспыхнули искры.
– Мы можем отпраздновать, когда будем дома, – ласково произнесла она. – Расскажите мне немного о вашем замке. Как, вы сказали, он называется? Вы всегда там жили?
Он медленно потянул на себя руку, освобождаясь от ее пальцев.
– Нет.
Лахлан протянул жене кусок хлеба и сыра, и она приняла с благодарностью, хотя все еще не ощущала голода. Ее больше интересовало, почему он убрал руку.
Открытую бутылку он предложил сначала Флоре. Она сделала глоток и откусила по кусочку хлеба и сыра.
Лахлан запрокинул голову, долго и жадно пил и лишь потом продолжил:
– Я купил его год назад. – В глазах появилась гордость и легкое смущение одновременно. – Это замок Лохмор.
– Лохмор?
Глава 2
Услышав ее возглас, Лахлан удивленно приподнял бровь.
– Отец не сказал вам? Он внимательно его осмотрел, когда мы обсуждали детали.
– Нет, не сказал.
С того дня, как была расторгнута помолвка тети Тессы и герцога, отец часто повторял, что ничто не заставит его войти в дом заклятого врага. Все дело в гордости, а гордость, по словам отца, – это то, чем жители Нагорья наделены в полной мере.
– Я и представить не могла. Как же так, вы ведь Макнейл. Зачем вам родовой замок клана Лохморов?
Неужели отец считал своего рода победой Маккриффов то, что именно его дочь станет хозяйкой замка?
– Клана Лохморов? – Лахлан опять поднял бровь. – Разве Актом не были уничтожены феодальные привилегии?
– Многовековую историю так просто не уничтожить. Клан – это семья. Ни одному правительству не под силу контролировать сердца и умы.
Флора часто слышала рассуждения отца на эту тему, особенно он любил это делать за стаканом виски.
– И все же… почему Лохмор?
– Герцог не занимался замком, его семья не жила там уже много лет, потом в права вступил наследник, который проводил время в путешествиях и не хотел тратить внушительные суммы на содержание, вот и поручил агенту продать его.
– Но это не объясняет, почему вы купили замок? Зачем? К тому же именно Лохмор.
– Вы поели?
Флора кивнула. Лахлан быстро собрал остатки еды в корзину и поставил на сиденье напротив.
– Позовите собаку.
Флора распахнула дверь.
– Бандит! Сюда, мальчик!
Он уже бежал к ней по траве, быстро перебирая короткими лапками и высунув язык. Неуклюже вскочив в карету, он заскользил по полу и остановился, ударившись боком о ногу Макнейла. Тот поджал губы и несколько раз ударил в потолок.
– И это вы называете хорошим воспитанием? – произнес он после того, как пес вскочил на колени Флоры, оперся передними лапами ей в грудь и лизнул в ухо.
– Он просто рад меня видеть. – Она попыталась усадить разыгравшегося пса. – Он скоро успокоится.
Лахлан многозначительно поднял бровь, и Флора поспешила заставить Бандита лечь на сиденье, свернувшись калачиком.
Ее молодой муж откинулся на спинку сиденья и вздохнул.
– Отвечу на ваш вопрос. Я купил замок Лохмор, надеясь, что это позволит мне войти в круг шотландской знати. Я ошибся.
Он повернулся к Флоре, и от его взгляда по ее спине пробежала дрожь.
– А потом решили жениться на мне? – спросила она почти шепотом.
– Да. Жена из аристократического рода поможет мне открыть двери, которые раньше были закрыты.
Она принялась гладить пса, стараясь сдержать внутреннее волнение. Она рассчитывала, что после замужества ей не придется бывать в обществе, где все знали о скандале с герцогом Галкирком, – это стало единственным утешением, способным примирить ее с браком. Однако по иронии судьбы Лахлан женился на ней как раз для того, чтобы войти в этот круг.
– А почему так необходимо, чтобы вас приняли в обществе? Чем вас не устраивает класс промышленников? Многие из них богаче аристократов.
– Я ищу не только инвестиции, но и покровительство. – Лахлан подался вперед, оперся локтями в колени, сцепив пальцы, и опустил глаза в пол. – Я купил винокурню для производства виски и вложил деньги в новое оборудование. У меня отличный виски, уникальная смесь солода и зерна. У бизнеса хороший потенциал, мне просто необходимо, чтобы меня признали. Для этого нужны влиятельные покровители, и ваша помощь сейчас очень важна. – Он коротко взглянул на Флору, глаза его сверкнули, и взгляд вновь уперся в пол.
– Но зачем вы купили винокурню, ведь средства необходимы для производства? Можно продать ее, например, немного дешевле, чтобы заинтересовать покупателей. Дать объявление в газете.
– Все не так просто. Мне требуются рекомендации для клубов джентльменов в Лондоне, Эдинбурге, Глазго, это позволит увеличить производство. Для всего этого мне нужны покровители. Эти заведения так устроены, что их владельцев трудно уговорить даже попробовать новое, не говоря уже о постоянных закупках. – Он сокрушенно покачал головой. – Я знаю, что могу добиться большего. Я могу увеличить мощности и производить очень много высококачественного продукта. Для этого мне необходима помощь. Двери, в которые я хочу войти, должны открыться для меня.
Выражение его лица насторожило Флору.
– Вы говорите так, будто это вопрос жизни и смерти.
– Так и есть. По крайней мере, для мужчин и женщин, которые у меня работают.
Как Флора могла понять такое? Ей было девятнадцать, состояние ее семьи за последние годы значительно уменьшилось, но все же в ее жизни не было нищеты, в которой единственный способ выжить – украсть. Лахлан не хотел вспоминать о прошлом, которого стыдился.
– Я выбрал замок Лохмор не просто так, по семейной легенде в жилах вождей клана Лохморов течет и кровь Макнейлов. Приятно иметь дом, к которому ты имеешь отношение, пусть и очень отдаленно.
– Вы принадлежите к ветви клана Лохморов? Вам известно, что Маккриффы их давние враги? – Флора говорила так, будто обвиняла.
– Какое это имеет значение?
Ее даже затрясло от возмущения.
– Земля, по которой мы недавно ехали, всегда принадлежала Маккриффам. До той поры, как король Иоанн Баллиоль передал ее лорду Лохмору.
– Иоанн Баллиоль? Никогда о нем не слышал. Давно это было?
– Полагаю, в тринадцатом веке. Возможно, события давние, но они стали причиной вражды между нами. В Нагорье обиды помнят долго, а то и никогда не забывают. И редко прощают.
Лахлан едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
– Я не собираюсь принимать в расчет клановые распри и давние обиды, Флора. Меня больше беспокоит настоящее – гибель поместий, несправедливость в обществе, люди, которые живут в крайней нужде.
– Да, меня тоже, – произнесла она и нахмурилась. – Я знаю, некоторым пришлось из-за проблем уехать из Нагорья, но есть и такие вожди кланов, как мой отец, например, которые заботятся об арендаторах. И все же некоторые из них едут даже в Америку и Канаду в поисках лучшей жизни.
А некоторые в Австралию. Он видел этих людей – растерянных, измученных четырехмесячным путешествием. Они с ужасом смотрели на земли, которые настолько отличались от родины, что казалось, они высадились на луне.
– А те, кто не хотел или не смог уехать, перебрались в город, где из-за этого стала уменьшаться оплата труда, а жилье стало найти еще сложнее, – продолжил Лахлан.
Глазго и Эдинбург уже наводнили ирландские иммигранты из-за массового голода и эпидемий в Ирландии, вызванных теми же проблемами с урожаем картофеля, что и в Шотландии, где тоже обстановка была неспокойной.
– Я не верю – нет, я точно знаю, – они не ищут лучшей жизни.
Опасаясь, что разговор заденет его прошлое, Лахлан решил сменить тему.
– Расскажите мне о броши, Флора. Почему вашему отцу она так не нравится?
Она сняла брошь и протянула ему.
– Она не понравилась ему лишь в качестве свадебного украшения. Я нашла ее семь лет назад и с той поры часто надевала.
Объяснение звучало как начало сказки. Лахлан покрутил в руках украшение. Грубоватая работа, на взгляд современного человека, – серебряный диск, украшенный ветками и скрещенными мечами, буквы Р и А.
– Кажется, она очень старая. Я думал, молодая леди захочет носить более утонченные вещи. – Он вернул брошь.
Флора склонила голову и, раздраженно ворча, попыталась приколоть брошь на прежнее место.
– Позвольте мне, – предложил Лахлан.
Руки их соприкоснулись, и оба застыли в нерешительности, не зная, как реагировать.
– Булавка всегда с трудом застегивалась.
Флора поспешила опустить руку, но Лахлан успел заметить, как дрожат ее пальцы. Он склонился ближе, чтобы аккуратно застегнуть булавку. Сверху его окутало теплое дыхание Флоры. Первым желанием было наброситься на нее и впиться в губы; останавливала лишь хрупкость и невинность молодой жены, он не хотел ее пугать.
– И брошь никто не искал? Ее ведь кто-то потерял.
– Нет. Слишком много времени прошло с того дня.
Ну вот, наконец-то. Лахлан отстранился.
– Откуда вы знаете, когда она была потеряна?
Флора посмотрела на него с укоризной.
– Я нашла ее в той части замка, куда ходить запрещено. – Она прикусила губу. – Там мог бывать только отец. А я ослушалась и пошла. Брошь валялась в куче… – она помолчала, – в куче старого тряпья.
Желая скрыть смущение, она ласково потрепала за ухом Бандита.
Лахлан редко делился своими мыслями с кем бы то ни было, но откровенный рассказ о том, как Флора нарушила запрет отца, наводил на мысль, что девушка не такая робкая, какой кажется. Лахлан оценивал себя вполне объективно. Он прожил трудную жизнь среди суровых людей, и это сформировало характер – замкнутый и жесткий. Рядом он хотел бы видеть женщину сильную, которая не будет постоянно нуждаться в поддержке мужа.
Во всяком случае, хорошо, что он избежал темы своего темного прошлого, Флоре не следует ничего знать. По крайней мере до тех пор, пока он не найдет Анну.
Уже поздним вечером карета свернула на проселочную дорогу, ведущую через лес к замку. Дубы и березы уже сменили наряд на осенний. Их кроны окрасились в желтый, коричневый и красный цвета. С крутого откоса справа от дороги далеко внизу видна была сине-зеленая гладь озера.
– Это Лох-Аррис. Мы почти приехали.
– И все же почему вы купили именно замок Лохмор? – спросила Флора. – Почему не другой, один из принадлежащих клану Макнейлов?
Лахлан неопределенно пожал плечами.
– Макнейлам принадлежали земли в Барре, на Внешних Гебридских островах, но мой отец там никогда не жил. А Лохмор достаточно близко к Глазго, где я веду дела. К тому же, как я сказал, Макнейлы – ветвь клана Лохморов. Мне показалось, что это разумно.
Впереди Флора увидела сторожку из серого камня, из трубы поднимался дымок. Рядом, преграждая дорогу, возвышалась квадратная башня.
– Кто здесь живет?
– Грегор и Бренда Фрейзер. Грегор – управляющий на винокурне. Внешняя несущая стена башни сейчас чуть ниже, но я уверен, что все сохранилось таким, каким было изначально.
Они проехали в ворота и оказались, как подумала Флора, на внешнем дворе с конюшнями справа и зданием, похожим на старую часовню, слева. За конюшнями простирались огороды и теплицы, а за ними луга, ограниченные кустарниками и лесом.
Флора вытянула шею, чтобы разглядеть свой новый дом, и увидела еще одну сторожевую башню, а рядом дом из того же серого камня, возвышавшийся над землей на четыре этажа.
Они миновали еще одни ворота.
– Это внутренний двор, – объяснил Лахлан. – Там старая башня. – Он указал на строение внушительных размеров. – И вот еще… – Он повернулся к другому окну кареты. – Здесь был главный зал, первая жена герцога Лохмора переделала его в бальный и построила новое крыло, которое соединило бальный зал с замком.
Проехав по усыпанному гравием двору, карета остановилась, и Лахлан помог Флоре выйти. Только сейчас она смогла оглядеться и вскрикнула, оценив истинный размер замка. Лохмор был раза в два больше Маккриффа. Кажется, даже Бандит был впечатлен и прижался к ее ноге.
К парадному входу вела лестница из трех каменных ступеней под портиком с массивными колоннами. В новом крыле, пристроенном под прямым углом к зданию, окна были больше, а с одной стороны французскими – раздвижными; отсюда можно было выйти на просторную террасу с красивыми клумбами перед ней.
Флора еще раз оглядела массивные стены крепости. Они могли бы выдержать и нападение, и осаду, хорошо, что вражда кланов осталась в прошлом.
Лахлан следил за ней с любопытством.
– Вы никогда не были здесь?
– Нет. Я же говорила, что Маккриффы и Лохморы – давние враги, хотя и предпринимали попытки примириться. Я удивлена, что отец вообще согласился сюда приехать, Маккриффы обладают хорошей памятью и не любят отступать от принципов.
– Я запомню ваши слова, Флора, – произнес Лахлан с улыбкой, и глаза его сверкнули.
Улыбка заставила Флору забыть о прошлом и вернуться к насущным проблемам: муж, который надеется с ее помощью войти в светское общество; огромный замок, требующий больших вложений и сил для поддержания порядка; кроме того, соседям и работникам Лохмора может не понравиться, что хозяйкой здесь стала урожденная Маккрифф.
– Прислугу тоже набирали из клана Лохморов?
– Несколько человек местные, работают здесь давно, а некоторых я привез из Глазго.
– Из Глазго? Но… они ведь ничего не знают о жизни в Нагорье. И о службе в замке.
Лахлан помрачнел.
– Все они родились в этих местах, но принадлежат к разным кланам. Они или их родители были вынуждены переехать в город, когда их выгнали с земли. Возможно, они ничего не знают о жизни в замке, но знают, что такое труд и как зарабатывать на жизнь. Рабочие места возвращают людям чувство собственного достоинства. – Лахлан помолчал и нахмурил брови. – Мы говорили о том, что я должен развивать производство виски, как раз для таких людей, которые сами зарабатывают себе на пропитание. После потери урожая картофеля в Нагорье тоже придут голод и болезни.
Флора внимательно слушала, но не совсем понимала мужа. Откровенно говоря, она не представляла, что происходит в Шотландии за пределами тех мест, где она выросла. Отец был уверен, что женщины не должны интересоваться политикой и делами. Ей было известно – лишь в общих чертах – об ухудшении финансового положения семьи и нескольких других семей, которые решились уехать. Ей повезло. Она никогда не зарабатывала на жизнь и не голодала.
– Я жду от вас уважительного отношения к работникам.
– Я всегда хорошо относилась к прислуге. И не вижу причины, по которой должна измениться, – с легкой обидой произнесла она.
Флора коснулась украшения; всякий раз, когда она это делала, в ее душе наступал покой. Она вспомнила день, когда пробралась в башню, и то, как солнце внезапно вышло из-за туч, осветив все вокруг и серебряную брошь, блеснувшую в его лучах.
Она внимательно посмотрела на Лахлана. На нем дорогая одежда, золотые часы на цепочке. Перстень-печатка на правой руке. Его уверенность в себе очевидна. Должно быть, он сказочно богат, раз мог позволить себе купить Лохмор.
Его молодая жена выглядит довольно невзрачно рядом с таким блестящим кавалером. Да и прислуга не примет ее в таком виде за дочь благородного графа и новую хозяйку замка. В багаже всего одно вечернее платье, сшитое год назад для выхода в свет во время короткой поездки в Эдинбург. Все остальные – повседневные, ни одно не похоже на те роскошные наряды, о которых она когда-то мечтала. Туалеты, которые она носила в Эдинбурге, остались дома и предназначались Эйлин, которой в следующем году будут искать хорошего жениха, а это стало возможным благодаря приданому, обеспеченному Лахланом.
– Вы готовы?
Муж оглядел ее с головы до ног, и этот взгляд заставил Флору еще раз вспомнить, что на ней потертый плащ, шляпка, знавшая лучшие времена, а к ногам жмется чуднáя собака. По лицу Лахлана она не поняла, думает ли он так же. Нравится ли она ему? Немногие мужчины считают рыжеволосых девушек с россыпью веснушек привлекательными.
Если он еще надеется найти покровителей для своего бизнеса, вероятно, вскоре, разглядев ее, поймет, что пользы от жены будет мало. После скандала родители заперли ее дома и запретили появляться в свете. От Дональда она знала, какие о ней ходят слухи, поговаривали даже, что она уже не девственница.
Флора сглотнула горечь. Она замужем, а это ее новый дом. Впереди новая жизнь. Резко выдохнув, она кивнула Лахлану.
– Тогда пойдемте. – Он предложил ей руку. – Добро пожаловать в замок Лохмор, леди Флора Макнейл. Добро пожаловать домой.
Она взяла его под руку, ощутив крепкие мышцы, решительно поднялась по ступеням и прошла в просторный холл. Бандит следовал за ними, не отставая.
В самом центре холла, в стороне от внушительной арки, вверх тянулась широкая лестница, устланная красной с золотом дорожкой. С потолка свисала огромная люстра – поистине роскошная. Со стороны арки послышались шаги, и вскоре перед ними появились высокая, худая женщина и крепкий мужчина, с редкими волосами пшеничного цвета, ростом он был значительно ниже спутницы. За ними следовали два лакея. Седые волосы женщины были собраны на затылке, на поясе форменного платья висела связка ключей.
– Дорогая, – обратился он к жене, – представляю вам миссис Дэлглиш, экономку Лохмора, и Драммонда, нашего дворецкого. – И объявил: – Моя супруга леди Флора Макнейл и ваша хозяйка.
– Позвольте поздравить вас с заключением брака, мистер Макнейл. Добро пожаловать в Лохмор, леди Флора.
Флора никак не ожидала от женщины с суровой внешностью столь радушного приветствия.
Она немного расслабилась и улыбнулась:
– Благодарю, миссис Дэлглиш.
Драммонд поздравил хозяев и отправил лакеев за багажом.
– Оставляю леди Флору с вами, миссис Дэлглиш. Покажите замок и познакомьте с остальными слугами. Мне надо работать, я буду в кабинете, если понадоблюсь. – Лахлан повернулся к Флоре, коротко поклонился и улыбнулся: – Увидимся за ужином, дорогая.
Флора посмотрела вслед мужу, прошедшему в широкую арку, расположенную напротив первой.
«Дорогая».
Никто прежде не пытался быть с ней нежным. Разумеется, она не глупа и понимала, что все это разыграно для слуг. Флора была разочарована тем, что муж не показал ей замок лично, однако повернулась к экономке с доброжелательной улыбкой:
– Не могли бы вы сначала проводить меня в мою спальню, миссис Дэлглиш?
