Текст книги "Темнейший убийца (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Бьорн, – повторила она со стоном. – Какие-нибудь ответы или комментарии? Вопросы? Мысли?
Возбуждение смягчило черты ее лица и заставило кожу покраснеть. Эти карие глаза излучали потрясающую потребность, пробуждая в нем самые примитивные инстинкты. Губы, распухшие от его поцелуев, оставались приоткрытыми, пока она тяжело дышала.
Ее черты были не просто привлекательны. Они стали восхитительны. Гнев ушел, оставив лишь поразительную уязвимость и намек на… обожание? К нему?
Нет, нет. Такое невозможно.
– Я презираю Алану и наш бак, который она мне навязала. – Но все равно должен был сопротивляться Фокс. Да. В данный момент не мог вспомнить ни одной причины, чтобы бороться с обжигающей волной желания, бушующей в нем. Он никак не мог собраться с мыслями. «Нужно подумать». – Она – Королева Теней. Паразит. Как только я приду к ней без вызова, то убью ее.
Конечно, сначала ему придется найти способ разорвать их связь, иначе он умрет с ней вместе.
– Она принудила тебя к браку? Тогда ты не женат. Ты одинок, милый, и открыт к общению. – Фокс прикусила нижнюю губу и провела пальцем по его прессу. – Если ты официально хочешь оформить свой статус одиночки, я могу создать портал к твоей жене… – Она поджала губы. – Я могу отправить тебя к королеве. Без вызова. Поклянись освободить меня, и я сделаю это. Даже добавлю бонус и помогу ее убить.
Если бы не связь, он бы мог принять предложение Фокс. И все же искушение казалось непреодолимым.
– Она не просто Тень, она Королева. Может овладеть твоим телом и высосать душу, прежде чем ты поймешь, что происходит.
А твое освобождение грозит мне потерей места на небесах. Для чего? Чтобы я мог умереть, когда ты убьешь Алану? Чтобы на тебя снова началась охота? За тобой пошлют другого Посланника.
Он напрягся, уже злясь на этого неизвестного Посланника.
– Ну да. И что?
– То, что я не прощу себя, если они навредят… если ты навредишь им. – Мог ли он простить себя за то, что опустился так низко и поцеловал Фокс, убийцу? А просто поцеловал, а жаждал этого. Пора прекратить это безумие. Он высвободился из ее объятий и отстранился. – Если голодна, там есть еда. – Бьорн встал и указал на маленький столик, заставленный тарелками. – Пожалуйста, поешь.
– Зачем? Еда отравлена?
«Она считает, что я исцелил ее и поцеловал в тот же день, в который запланировал убить?»
«А это не так?»
Ответ его поразил, и сильно. Нет. Он не станет. Сегодня не тронет и волоска на ее голове. Возможно, даже завтра.
В его груди расцвело облегчение, Бьорн подошел к шкафу, его стояк подпрыгивал при каждом шаге, почти указывая на нее. Он раздраженно стиснул зубы и натянул мантию. И он не станет снова целовать Фокс.
– Мои друзья выпороли тебя, и мне жаль, что ты так страдала, Фокс. Этого не должно было случиться.
– О, Понятно. – Нахмурившись, она села и опустила голову. Темные волосы упали на лицо. – Значит, банкет – это примирительный подарок?
Под его глазом дернулся мускул. Он продолжил, не обратив внимания на вопрос.
– Поцелуй тоже не должен был случиться. Я выбрал хранить целибат.
– Что?! – Она смотрела на него мгновение, только мгновение, широко раскрыв глаза. – Ты только что сказал целибат?
– Да, примерно год.
– Я соблюдаю пять… сотен лет, восемь месяцев и шесть дней, но кто считает?
Теперь, его глаза расширились.
– Фокс Наказывающая не занималась сексом больше пяти веков?
– Ну, у меня были проблемы с доверием задолго до Недоверия, – сказала она, защищаясь.
«Я в шоке».
– Ты решила прервать свое сексуальное воздержание со мной, мужчиной, которому поручено твое убийство? Почему?
«Неужели мы похожи больше, чем я думал?»
«И что же, по-моему, я делаю? Играть с искушением не мудро. Прекрати!»
– Нет, не говори, – сказал он сразу же. – Я не могу изменить наше прошлое, но могу изменить то, что случится в будущем. Мы не станем целоваться снова.
Фокс вскинула голову. От унижения и уныния на щеках появился румянец.
Его грудь сжалась с большей силой. Так сильно, что мог поклясться, будто у него треснуло несколько ребер. Отказ ранил ее не меньше, чем порка. Бьорн едва не упал на колени, чтобы извиниться.
«Дурак! Это трюк, только трюк». Он сжал кулаки. Ей следовало волноваться о его мнении, чтобы наплевать на его отказ. Она этого не сделала. Не могла.
А если сделает? Вдруг ее чувства к нему такие же сложные, как и его чувства к ней?
Надежда расцвела, но тут же увяла. Отказ причиняет боль, и точка. Даже, когда тебя отвергает ненавистный человек, это больно.
– Не хочешь целовать меня снова? Прекрасно, – отрезала она. – Не целуй. Кстати, правильное решение. Я бы откусила твой язык. Итак. Мне надоело играть роль узника. Либо ты сражаешься со мной, либо смотришь, как я ухожу.
– Я не сделаю ничего из этого. Отведу тебя обратно в клетку, и все.
– Зачем? Надеешься, что я забуду о твоем гнусном поведении и стану временным куратором члена?
Куратор члена? «Теперь я хочу смеяться».
«Включай голову». Бьорн вытянул руку и изогнул руку, показалась рукоять меча. Когда он ее сжал, огонь распространился по лезвию. Свободной рукой он указал на дверь.
– Выходи из спальни, Фокс.
Фокс вздернула подбородок, и было ясно, что унижение и уныние сменились яростью. Еще одна черта, которой он восхищался. Любой другой зарыдал бы и взмолился о пощаде. Эта женщина будет сражаться до последнего вздоха.
Она улыбнулась медленно и холодно и сказала:
– Заставь меня.
Глава 9
Бьорн застыл. Он зачарованно наблюдал, как поразительная перемена преобразила загадочную Фокс. Сначала она была мягкой, теплой и нуждающейся, не просто принимала его поцелуй, но и активно участвовала, извивалась под ним. Затем стала излучать боль, подавленность и смущение. На все сто процентов это его вина. Сейчас? Она выглядела ожесточенной, отстраненной и бесстрастной.
Чего она не сделала? Не паниковала.
Фокс больше не напоминала сонную, только что поцелованную любовницу, желающую большего. Нет, перед ним стоял убийца… и все же он продолжал ее желать. Нет, он желал ее сильнее.
Бьорн находил различные аспекты ее жизни интригующими и задавался вопросом, обладает ли он достаточным мастерством, чтобы вновь сделать ее мягкой. При этом самому остаться непоколебимым.
Его разум превратился в минное поле желания, сожаления и ярости. Бьорн изо всех сил пытался сосредоточиться, мыслить здраво, ответы выходили за рамки его возможностей на данный момент. Вопросы же были совершенно из другой вселенной. Почему он вообще исцелил и поцеловал врага? Почему наслаждался поцелуем больше, чем любым другим действием, испытанным им ранее?
Когда он сможет повторить?
Нет, нет. «Запри ее обратно в темницу, как и решил. Очисть разум. Подумай здраво и разработай план действий».
Может быть, он вспомнит о ней что-то новое?
Бьорн напрягся. Сначала ему нужно с ней поговорить. Как она отреагирует?
Она грациозно, словно балерина, встала и разгладила складки на своей огромной футболке, представляя одежду как вечернее платье.
– Будь честен. Ты боишься, что твоя влюбленность в меня станет роковым влечением, если ты наденешь на меня что-то другое кроме дерьмовой футболки, верно?
Ее уверенное поддразнивание подлило масла в огонь его желания.
– Я не влюблен… – Остальная часть фразы сошла на нет, оставив на его языке неприятный привкус. Он сжал губы. Очевидно, он влюблен в Фокс. И, как Посланник, он не мог врать. Что же мог ей сказать? – У кого-то очень высокое мнение о себе.
– Ты предполагал скрыть кое-что под своей плащ-палаткой? – она ухмыльнулась, поддразнивая его внутреннего зверя. – Прости, но больше похоже, что ты прячешь там гантель.
Гантель?
– Это реакция тела, – проскрежетал он.
– Давай будем честны. Ты не хочешь запереть меня за мои преступления. Ты хочешь запереть меня, потому что винишь за свои желания. Набрасываешься, поскольку я осмелилась тебя возбудить, словно женщин не винили за действия мужчин во все времена. Скажи мне, Бьорн. Какой из сценариев лучше всего подходит нам? Я притворяюсь, что не замечаю твоего возбуждения, и ты считаешь меня ханжой. Я отмечаю, что тебе явно нравится мое тело, но я тщеславна. Как насчет того, чтобы я объяснила тебе, что ты не можешь меня хотеть, чтобы ты мог обвинить меня в неуверенности в себе? Если ты когда-нибудь сделаешь мне комплимент, должна ли я принять его и показаться нуждающейся, или отвергнуть, как сучка, отвергнувшая ребенка? Здесь нет победителей, так что я буду придерживаться правды. Ты хочешь меня, потому что я выгляжу как вкусная закуска, мы оба это знаем.
Она… не ошиблась. От ее мудрых слов у него перехватило дыхание. Посланники преклонялись перед истиной, и она только что подарила ему огромную дозу правды.
– Я… прошу прощения, – сказал он. Бьорн провел рукой по лицу, ощущая… усталость, огромную усталость. Так много нужно сделать. Так много он не хотел делать.
Фокс моргнула, покачала головой, потерла уши.
– У меня галлюцинации? – Провокационно покачивая бедрами, она подошла к нему, призывая нанести удар. – Прозвучало так, словно ты – упрямый, самодовольный придурок – только что извинился перед своим врагом.
Тот факт, что она стояла на расстоянии удара, бесстрашная, полная вызова и чувственности, пока он держал огненный меч… Она надеялась его обезоружить? Или продолжить с того места, где они остановились?
Его член затвердел еще сильней.
Если бы ему когда-то предложили выбрать женщину из каталога, он указал бы на кого-то, напоминающего Фокс, прямо здесь и прямо сейчас. Сильная, но уязвимая. Растрепанные темные волосы. Гибкое тело, обернутое его футболкой, и больше ничем. Губы, красные и припухшие от его поцелуев. Как он мог не заметить маленькие веснушки на носу? «Обворожительно».
Его грудь сжало тисками. «Обворожительно? Нет! Она смертельно соблазнительна, и я должен оставаться начеку. Всегда».
– Ты не бредишь. Ты красивая женщина, и твоя уверенность похвальна. Мне никогда не следовало подразумевать иное.
Фокс снова моргнула. Склонив голову набок, она сказала:
– Почему ты не убил меня во сне? Я бы подумала, что ты решил, будто это добрее, чем лечить меня, запирать, держать в напряжении в ожидании дня С… дня смерти, пока у тебя не хватит смелости выполнить свой долг. Или, возможно, ты был слишком занят, прижимаясь ко мне?
– У меня свои причины, – сказал он, процедив слова сквозь зубы. Твердость его тона должна была говорить сама за себя: «Задай еще вопрос на свой страх и риск». – Ты же не думаешь, что умереть во сне лучше.
– Черт, нет. Я уйду в бою. Встречусь со смертью лицом к лицу.
Такая храбрая. Такая мужественная. Такая сильная. Его восхищение ею возросло.
– Как я исцелилась? – спросила она, продвигаясь вперед. – Твои приятели выпороли меня с infirmədē. Я должна была страдать до самой смерти. Ты чем-то мне помог?
Сводящая с ума женщина.
– Не хочу раскрывать причину.
Хотя Вода Жизни не секрет, Посланники редко подтверждали или отрицали ее существование. Уже сейчас бессмертные ежедневно пытаются штурмовать небеса, чтобы отыскать реку, в которой течет Вода.
– Другими словами, – сказала Фокс с ухмылкой, – да, ты чем-то мне помог? Дай угадаю… Вода Жизни? Да, я знаю о ней. Я выполнила свою домашнюю работу. В любом случае, сбита с толку твоими причинами. Почему спасаешь меня от боли, а не выполняешь свою миссию?
Сводящая с ума, проницательная женщина. Его действия смущали и его.
– Поцелуй с тобой, должно быть, затуманил мне мозги, – проворчал он. Если бы он только устоял перед всепоглощающим желанием. Не узнал бы сладость ее рта, мягкость ее тела, когда оно прижималось к его твердости, опьяняющего запаха возбуждения – хмельного аромата – или одурманивающего тепла ее шелковистой кожи.
«Теперь я должен отказаться от нее?»
В ее объятиях он забывал обо всех проблемах. На несколько минут напряжение, которое испытывал так долго, спало. Но, как только поцелуй закончился, стресс и проблемы вернулись.
– Я не спрашивала тебя о поцелуе, – резко бросила Фокс. – Но. Раз уж ты заговорил об этом, давай начнем. Я буду рассказывать, а ты будешь слушать, как примерный мальчик, договорились?
Хотя понимал, что должен возразить, Бьорн кивнул, желая услышать ее наблюдения.
– Давай. Я весь внимание.
И она продолжила.
– Ты хочешь меня, просто не хочешь хотеть меня. Ты не можешь отказать этому… – Фокс указала на свое тело, – и именно поэтому хочешь подольше продержать рядом.
Он стиснул челюсти. Сводящая с ума, проницательная, умная женщина.
– Ты холодна, расчетлива и коварна, я не знаю твоих мотивов. Ты ни о чем не беспокоишься…
– Неверно! Если уж ты собираешься опорочить мой характер, делай это без ошибок. Меня волнуют Гален и Легион, контроль, деньги, успех, золото, драгоценности, победа, оружие, деньги и убийство заслуживающих.
Ее плечи слегка поникли, и ему не пришлось долго думать о причине. Фокс вспомнила о тех десяти. Они этого не заслужили.
Спустя секунду она расправила плечи. Если бы Бьорн не следил за каждым ее движением, то пропустил всю немую сцену.
Его озарило: «Она не холодная. Она чувствует. Просто сражается со своими эмоциями».
Он пошатнулся, когда его грудь снова сжало тисками. В этот раз намного сильнее. За всю свою жизнь он наблюдал за множеством людей, которые боролись со своими эмоциями. И их объединяла одна общая черта… она чувствовали слишком много. Обычно из-за какой-то травмы в прошлом.
Что он знал о прошлом Фокс? Только то, что увидел во сне. Как долго она бродила по улицам Древней Греции, голодная, грязная и уязвимая? Причинили ли ей вред другие солдаты? Какие ужасы ей пришлось пережить?
Бьорн крепче сжал рукоять меча. Он знал, что Гален Вероломный когда-то нашел и защитил девушку.
«Я должен быть злодеем, который запирает ее, пока мужчина, известный как Вероломный, оказывается героем?»
Бьорн разжал руку с мечом и опустил, огонь погас. Раздраженный ситуацией, Фокс, самим собой, он устало вздохнул и сказал:
– Я не хочу драться с тобой, Фокс.
– И что? Если ты попытаешься запереть меня, произойдет драка. У тебя есть моя стопроцентная гарантия этого.
– А если я заплачу тебе за то, чтобы ты сама пошла в подземелье?
Интрига промелькнула в ее прекрасных карих глазах.
– Я слышу неодобрение в твоем тоне, малыш. Ты считаешь меня меркантильной.
– Да.
Бьорн не собирался отрицать очевидное.
– Может быть, мне нравится материальная выгода, поскольку она позволяет спасать людей, которых люблю. Когда-нибудь думал об этом? С избытком наличности я могу купить оружие, артефакты, дома, еду, технику и транспортные средства… все необходимое для выживания в бессмертной войне. Подожди. Я уже слышу твой ответ. – Подражая и насмехаясь над ним, она погрозила пальцем в его направлении и сказала: – Фокси, моя милая, тебе должно быть стыдно, что ты помогаешь не всем, а только близким.
Слова этой красавицы могли сорвать с него белое пальто ханжества, оставив дрожащим и без твердой опоры под ногами. «Это того стоит». Фокс меняла его жизнь в более увлекательную сторону. Даже споры делала забавными.
Напряжение спало с его мышц. Бьорн наклонил голову набок и сказал:
– Ты высказываешь интересную точку зрения. Но забыла об основном правиле человечности. Все, кого ты ненавидишь и считаешь недостойным спасения, чьи-то близкие.
У нее перехватило дыхание. Она открыла и закрыла рот, не произнося ни звука. Наконец, определилась с ответом:
– Ты тоже высказываешь интересную точку зрения. Будь ты проклят!
Он подошел ближе.
«Зачем ты это делаешь? Остановись!»
«Не могу остановиться. Не могу оставаться в стороне».
Словно протягиваемый магнитом он сделал еще шаг к ней, и еще, пока их не стало разделять только движение воздуха. Фокс замерла и напряглась, словно не была уверена в его намерениях. Но, когда он только вдохнул ее аромат, осознание раскололо воздух, и по его коже пробежали молнии. Они оба начали задыхаться.
– Отойди, Бьорн, – прохрипела она.
– Почему? – Передразнил он ее. – Потому что у тебя не хватает сил отступить?
«Неужели она также слаба в отношении меня, как я в отношении ее?» Даже эта мысль его взволновала.
– Потому что ты собираешься меня убить, и я не могу тебе доверять.
– Можешь верить мне сегодня, поскольку клянусь, что не причиню тебе вреда. Если только ты не нападешь, вынуждая меня защищаться. – Всегда лучше выдвинуть ограничительное условие. – Но отойти? Нет. Я слишком занят, мысленно снимая с тебя футболу.
Всего несколько минут назад он держал ее грудь в своих ладонях. Эти красавицы были более чем прекрасны, упругие, но мягкие, и абсолютно идеальные.
Фокс фыркнула.
– Ты не просто раздеваешь меня. А паркуешь свой стояк у меня в гараже.
Он с трудом сдержал улыбку. Черт ее подери!
Как бы ему не нравилась эта женщина… нет, это не правда. Он не испытывал к ней неприязни. Ему не нравился ее поступок. В чем настоящая проблема? Она нравилась ему больше, чем следовало.
«Я не стану убивать ее… никогда». Придется найти другой путь.
«Должен быть другой путь». Бьорн хотел помочь этой женщине, не причиняя вреда.
Правда промелькнула в его голове, нашла место для лагеря и поселилась там. У него стояк на нее с тех пор, как он ее увидел вылетающей из душей, мокрой и голой. Каждое последующее общение только усиливало желание.
Она так отличалась от Аланы, которая лгала всем и каждому, чтобы получить желаемое, независимо от того, кому причинит боль в процессе. Фокс говорила правду, какой бы горькой она не была, и справлялась с последствиями, причиняя боль только себе. Алана предпочитала доминировать над своими любовниками.
Несмотря на собственную силу, Фокс охотно сдалась ему, позволяя ему задавать темп. Алана часто строила из себя жертву, обвиняя других в своих проблемах. Фокс признает, когда напортачит, даже себе во вред, и Бьорн восхищался этим. Он бы предпочел спасти верного врага, чем вероломного героя. Предпочел бы работать с искренним врагом, чем с лживым союзником.
Он не сомневался, что свирепая красавица пойдет на все ради своего мужчины, подвергнет свою жизнь угрозе, чтобы защитить любимого, оставаясь верной до конца. Алана же заботилась только о себе.
Бьорн застыл.
«Хотел бы я стать мужчиной Фокс… надолго?»
– Какие мысли роятся в твоей голове? – спросила она, возвращая его в настоящее.
«Только те, что ты все, в чем я нуждаюсь».
Может быть, с Фокс он бы испытал истинное удовольствие.
Она медленно улыбнулась, и уголки ее рта приподнялись. Не от веселья, а от злого восторга.
– Посмотри, как ты сражаешься с собой.
Бьорн сжал кулаки. Он упоминал ее проницательности?
– Ты не причинишь мне вреда сегодня, если я не стану нападать, – продолжила Фокс. – Я не вернусь в подземелье добровольно. Итак, как будем действовать дальше? Ты собираешься попытаться: А – вернуть меня обратно в темницу, Б – поцеловаться со мной, или В – отпустить меня? Принимай решение. Только знай, что при первом варианте будет драка, поскольку я не сдамся без боя… и я, вероятно, обезглавлю тебя во время побега. Даю тебе три секунды на принятие решения, а затем решу сама. Три… два…
Глава 10
– Ты выбрал вариант «А»? Серьезно? – крикнула Фокс, когда Бьорн вышел из камеры. Каким-то образом ублюдку удалось поместить ее в подземелье, не причинив вреда.
– У меня встреча с Посланниками, – ответил он, не оглянувшись. – Я скоро вернусь, и мы закончим начатое.
– По крайней мере, поставь сюда телевизор. И оформи подписку на мои любимые реалити-шоу!
Тишина. Она начала быстро двигаться. Одетая в одну футболку, Фокс чувствовала себя крайне уязвимой. Нет, Бьорн и его умопомрачительная сексуальность сделали ее крайне уязвимой.
Ей следовало убить его во время их первого рандеву, но не-е-ет, она позволила схватить себя, посадить в камеру и выпороть. Затем поцеловала его. Как глупо! Затем, поступив еще более глупо, предложила три варианта его судьбы, добровольно уступив контроль.
Еще большей глупостью было сдерживать силу ударов во время схватки. Теперь, она сидела в своей старой камере – за исключением некоторых изменений – пока Бьорн отсутствовал. Уходя, он проворчал про свою встречу с Посланниками, после которой они смогут закончить начатое.
Вздохнув, она устроилась на матрасе. Да, на матрасе, а не на раскладушке. Он сменил грязную простынь на шикарное постельное белье. Он также поставил небольшой круглый столик, заваленный всевозможной едой и напитками. Чипсами, печеньем, графином с вином, кусками сыра, фруктовым соком, шоколадными батончиками и хлебом.
Зачем вообще быть с ней милой? И почему, черт возьми, она сдерживалась? Ни разу в прошлом она не колебалась перед убийством. На самом деле, устраняла любого, кто мог представлять угрозу. Так почему заколебалась здесь и сейчас с ним, со своим назначенным палачом? Что в нем такого особенного?
Ее гормоны кричали: «Приве-е-ет!» Он извинился за порку словами и действиями, хотя даже не нес за это ответственность. Бьорн хороший парень с моральными устоями. Вот почему он особенный». Тот факт, что она так и не извинилась за убийство тех десяти…
«Я отстой». И что Бьорн имел в виду под фразой «закончим начатое»? Битву или сеанс поцелуев?
Дрожь побежала по ее спине. «Я знаю, за какой вариант проголосую. Сосредоточься». Как ей следует действовать дальше?
Она все еще не хотела причинять боль Бьорну. Но она хотела… нуждалась в еще одном поцелуе. Бьорн возбудил ее, а затем оставил страдать. Фокс страстно желала, чтобы его большие сильные руки вновь легли ей на грудь и сжали. Чтобы он ущипнул ее соски. Накрыл своим ртом… каждый ее сантиметр. Возьмет ли он ее жестко и быстро или нежно и медленно? Что ему нравится в постели?
Демон растянулся в ее голове, устраиваясь поудобней. «А если это был его изначальный план? Завести тебя и оставить желать большего, давая ложную надежду на возможные отношения. Просто другая форма наказания».
У нее в горле встал комок. Вдруг Недоверие… прав?
Теперь ее желудок перевернулся, вызвав тошноту. В ее арсенале было оружие, которым она еще не пользовалась. По крайней мере, в полную силу. Какое оружие? Влечение Бьорна к ней.
Какими бы ни были намерения Бьорна с поцелуем и клятвой не навредить ей сегодня, он ее хотел. Что, если она заставит его влюбиться в нее? Внутри вспыхнуло предвкушение. И волнение. Если она завоюет его, то он помешает другим Посланникам прийти за ней. Поскольку только их вид мог сопротивляться ее способности открывать порталы, то остановить их атаку очень важно.
Как они нейтрализуют ее дар открывать порталы?
Недоверие ликующе рассмеялся.
«Ты настолько хороша в сексе, что можешь влюбить в себя двухметрового качка? – Еще больше смеха. – Удачи тебе с этим. Ручаюсь, он с радостью избавиться от сучки, как только кончит. И, если ты думаешь, что получишь хоть какое-то удовольствие от этой сделки, то ты еще глупее, чем я думал».
«Показываешь своего внутреннего неудачника, демон? Гори в аду».
Если бы демон назвал кого-то другого, а не Бьорна, качком, не заботящимся об удовольствии и эмоциональном состоянии «сучки», она бы согласилась. Но она не станет, не может поверить, что Бьорн из таких. У мужчины слишком много чести… в отличие от придурков из ее любимых реалити-шоу.
Тоненькие волоски на ее задней части ее шеи встали дыбом, и она нахмурилась. Затем температура упала на пару тысяч градусов, темные тени потекли по стенам, как чернила по бумаге. Они росли, продвигались дальше, занимая все больше пространства и подкрадываясь к клетке Фокс.
Ее мышцы напряглись, когда пришло озарение. Алана вернулась. Отлично! Просто отлично. Будет весело.
Дым укрыл почти все подземелье, чтобы выделить Алану. Она направлялась к Фокс, не сводя с нее глаз. Алана надела другое платье из невесомых шарфиков, демонстрирующее больше кожи, чем скрывающее. Она заплела волосы, затем собрала множество косичек в корону. Ярость плескалась в ее глазах.
Эта женина пришла за расплатой, так?
Фокс поняла, что есть две манеры поведения. Доказать, что Алана не сможет запугать ее, или притвориться испуганной, успокоив Алану и заставить ослабить бдительность.
– Кто ты такая? Как тебя зовут? – спросила жена.
«Притвориться испуганной» – решила Фокс. При правильном стимуле она могла бы уговорить Алану освободить ее…
«Посмотрим, как пойдет». Фокс обхватила себя руками за талию и отступила, словно испугалась Аланы.
– Я… я Фокс. Никто.
Алана должно быть жаждала кайфа, поскольку втянула страх Фокс, как наркотик.
– Я почувствовала возбуждение Бьорна и подумала, что исполню свой супружеский долг и избавлю его от страданий. Я только что из его спальни. Мужа там нет. Угадай, что есть? Твой запах в его постели. Если хочешь жить, то скажешь откуда.
Фокс сжала кулаки, едва сдерживая ярость. Избавить его от страданий? Едва ли. Эта сучка планировала заставить Бьорна переспать с ней, без сомнений.
«Будь испуганной, помнишь?» Верно. Изучая ее лицо, Фокс прохрипела:
– Меня выпороли… я умирала. Он положил меня в кровать, чтобы помочь исцелиться. Я очнулась и… я… я поцеловала его, но он меня оттолкнул.
Правда. Не станет ли она пропуском к падению?
Гнев вспыхнул в бездонных глазах Аланы.
– ТЫ посмела поцеловать моего мужчину? Бьорн, Единственный Настоящий Ужас, мой, и я не делюсь.
Если бы только Фокс могла плакать по желанию.
– Я совершила ошибку. П-позволь мне выйти из этой клетки, и он никогда меня не увидит. Обещаю!
– У меня есть идея получше. – Черные завитки дыма повалили из ноздрей Аланы. – Я убью тебя, и он опять же никогда тебя не увидит.
Фокс вспомнила предупреждение Бьорна об Алане. Женщина могла завладеть телом и высосать из него всю энергию.
Не имея возможности открывать порталы, Фокс вновь окажется в невыгодном положении. К тому же, она никогда не сражалась с Тенью, только слышала слухи о них. Они делились на два подвида. Люксы… свет… и Синусоидальные Люмены… без света.
Последние имели черты трех самых ненавистных ею видов: вампиров, демонов и фантомов. Живые мертвецы, жаждущие жизни? Есть. Склонные к жизни роем и паразитирующие? Есть. Способные стать неосязаемыми и осязаемыми, гуляя с духами и бестелесными? Комбо. Алана их предводительница.
Фокс вздрогнула. «Не имеет значения. Я вооружена умом. Я справлюсь». Продолжая притворяться, она прохрипела:
– П-прошу, не делай мне больно. Я не… не могу…
Тьфу. «Я переигрываю?»
С самодовольной ухмылкой Алана вытянула руки по бокам. Темные тени просочились из ее пор, быстро окутав облаком, пытаясь пройти сквозь решетку клетки, но отскочили.
Алана выругалась и снова попыталась проскользнуть сквозь решетки. И-и-и снова потерпела неудачу.
Итак, только Посланники могут войти в камеры? «Надо, надо, надо выяснить, как они нейтрализуют наши способности».
После третьей попытки Алана отскочила назад сильней и вскрикнула от боли.
«Не улыбайся. – Уголки ее губ дернулись. – Серьезно! Не смей улыбаться».
В конце концов, Алана сдалась и топнула ногой, как ребенок.
– Это еще не конец, – проскрежетала она.
– Пожалуйста, не делай мне больно, – повторила Фокс. – Я просто полное ничтожество с…
Женщина исчезла также быстро, как и появилась, не оставив никаких признаков ее присутствия.
– с женским стояком на твою смерть, – закончила она жестким тоном. Неудивительно, что Бьорн ненавидел жену. Минутный разговор продемонстрировал мешок мусора, спрятанный под кожей и дымом. Избалованный, эгоистичный, без чувств стыда и вины.
Убийство Аланы стало бы привилегией и одолжением Бьорну. Хотя почему он сам не убьет Алану?
Какова бы ни была причина, в голове Фокс сложился план из четырех пунктов. «Вести себя очаровательно, чтобы соблазнить Бьорна. Заставить его влюбиться в меня. Убить его жену. Получить прощение Посланников».
Несмотря на препятствия на пути, Фокс поймала себя, что радостно улыбается. Ни одна часть не будет простой и легкой, но зато будет чертовски весело.
* * *
Дверь в облако Акселя оказалась открыта.
Бьорн сделал все возможное, чтобы выкинуть Фокс из головы при входе. Тейн был справа, а Ксерксес слева. Как и они, Аксель был бывшим воином, который получил повышение вскоре после того, как одержимый демонов мужчина взорвал магическую бомбу на небесах, убив большинство из первоначальной Семерки, а также тысячи других.
Аксель напоминал Бьорну себя и его мальчиков. Совершенно дикий.
«Если ты настолько дикий, почему с Фокс ведешь себя осторожно?»
«Не думай о ней. Не сейчас».
Он сосредоточился на Акселе. У мужчины были черные волосы, ярко-голубые глаза и мощное телосложение. Он одинаково сильно любил приличные и неприличные шутки, никогда ничего не принимал всерьез и наслаждался новой любовницей – или двумя – каждую ночь.
В отличие от остальных в Семерке, Аксель не был чистокровным Посланником. Нет, не совсем так. Он мог им быть. Никто не знал его родителей. В детстве его нашли гуляющим по небесам с чистым разумом, как неокрашенный холст. Он вырос и стал напоминать другого воина, которого знал Бьорн. Уильям Вечно Похотливый, могущественный бессмертный мистического происхождения, который с равной вероятностью мог заколоть и друга, и врага.
Также никто не знал происхождения Уильяма. Давным-давно Гадес усыновил его, сделав князем тьмы. Одним из дюжины. Нет врага ужаснее.
Если – когда – Бьорн убьет Фокс, он объявит войну Уильяму, который в союзе со всеми Повелителями Преисподней, включая Галена, друга Фокс. У Вечно Похотливого было «Никакого вреда, без исключений» правило для союзников. Удар по любому члену команды Уильяма, считался ударом по нему самому, чем Бьорн восхищался. Если кто-то навредит Тейну и Ксерксесу, Бьорн отомстит. Пощады не будет.
Бьорн только удивился, что Уильям и Гален не объединились, чтоб действовать сообща. Гален хотел вернуть свою Фокс и каждый день посылал Бьорну новые угрозы, заявляя, что проберется в «Падение» и убьет Бьорна во сне.
Он сжал кулаки. «Не его Фокс. Моя!»
«Почему я не могу выбросить ее из головы? Без сомнения недавно обретший пару суперзлодей попытается выполнить свои угрозы как можно скорее. И если не Гален, то любой из Повелителей Преисподней и их жены.
«Так почему я все также жажду Фокс?»
Низким и тихим голосом Тейн сказал:
– Я не вижу других.
– Как и я. – Поскольку Бьорн никогда не был здесь раньше, то окинул взглядом строение площадью в десять тысяч квадратных футов. Роскошь в лучшем виде с изысканно украшенной мебелью. Один сплошной великолепно сохранившийся антиквариат. Бесчисленные хрустальные вазы с розами. Портреты в рамах из чистого золота. Роскошные ковры.
Это совсем не подходило непочтительному Акселю. Где набивное пугало, одетое в детскую одежду? Плакаты с полуголыми женщинами? Надувные куклы или заметки о том, как начать разговор?
Любящая деньги Фокс, вероятно, влюбилась бы в это место. Без сомнения минималистичный подход Бьорна к украшению ее опечалил. Он стиснул зубы. «Не собираюсь больше думать о ней». Или их поцелуях. Или длинном списке вещей, которые он хотел сделать с ее шикарным телом, пока она стонала от восторга, а ее сладкий аромат наполнял его нос и удивительный вкус дразнил язык.
