Текст книги "Приди ко мне во сне"

Автор книги: Джен Хадсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Джен Хадсон
Приди ко мне во сне

Пролог

Я часто чувствую по ночам,

Как звезды протягивают свои

Ласковые сияющие пальцы

И, пройдя сквозь плоть,

Сжимают ими мое сердце.

Это – как объятие любимого. И оно

Обещает впереди такую любовь,

Что переживет даже

Эти бесконечные пески – дом мой…

Бедуинская песнь

Он явился к ней из темноты. Эта темнота все еще обволакивала его, не давая возможности разглядеть лицо. Единственной приметой были глаза. Острые, пронзительные. На этот раз они были голубыми. Вот таким голубым светом иногда вспыхивает прозрачный кристалл.

Знакомое чувство всколыхнуло ее. Осветило внутренним светом. Это чувство было любовью. Она улыбнулась и протянула к нему руки. Он слегка прикоснулся губами к ее виску, а затем нежно поцеловал в губы. Души их в этот момент слились воедино, и отныне они будут так существовать в этом сюрреальном мире бесконечно. Когда же он подался назад, все существо ее переполнилось грустью и щемящей тоской.

Она не видела, но знала: он улыбается. Чувствовала это. Потоки божественного тепла ласкали ее, как солнечные лучи. Неожиданно он надел ей на шею цепочку с золотым кулоном – это была изысканная фигурка сокола, – и в этот момент черты его лица прояснились. Стали различимы высокие скулы, твердый подбородок и темные усы.

– Мне пора, – прошептал он. – Я жду тебя. Жду…

Он растворился среди причудливых теней. А его слова продолжали эхом отзываться из мрака:

– Я жду тебя. Жду…

Мери Воэн мгновенно проснулась. Оказывается, она сидела, выпрямившись, в постели, а ее правая рука сжимала кулон. Другая же рука с мольбой была протянута в ту сторону, где исчезла фигура. Но правая рука сжимала только воздух, а левая делала драматические жесты викторианской полке для шляп, висящей в углу.

В своей спальне она была одна, и, конечно, это был всего лишь сон, но все равно это выглядело очень глупо. Мери почувствовала себя неловко.

Она сделала попытку засмеяться – смех получился каким-то неестественным. Попыталась снова заснуть, но куда там – она была слишком возбуждена, чтобы спать. Вариации одного и того же сна вот уже несколько лет тревожили ее, а в последние месяцы они участились. И с каждым разом ночная драма приобретала все более и более реальные очертания, а мужчина, герой ее снов, становился все более определенным. Она и сейчас еще продолжала ощущать его запах, а ее кожа помнила прикосновения губ и рук призрачного возлюбленного. И главное – он сегодня в первый раз заговорил. Что бы это могло означать?

Покрутившись в постели еще полчаса, Мери наконец сдалась. Она заварила ромашковый чай и устроилась, в кресле-качалке. Поджала колени к груди, натянула фланелевую ночную рубашку на ступни и, потягивая чай, принялась обдумывать свой сон.

Любой сон что-то означает – в это она верила твердо. Особенно такой эмоциональный и к тому же повторяющийся. Конечно, означает. Но что? Мери не вполне разделяла идею Фрейда, будто любой сон имеет сексуальную подоплеку. Да, конечно, ее сны (и этот, разумеется, тоже) были сексуальными. В этом не было никаких сомнений. Но… не только. Инстинктивно она чувствовала, что здесь заключено нечто большее, чем просто секс.

Сидя в полумраке спальни, Мери снова и снова прокручивала недавний сон с этим странным мужчиной, который казался ей таким знакомым. В конце концов она решила, что этот человек – часть ее самой, ее анимус [1]1
  Согласно теории психолога Юнга, в каждой женщине присутствует некая мужская внутренняя сущность – анимус, тогда как, в свою очередь, в каждом мужчине имеет место определенное женское начало-анима. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть], ее мужское начало. И оно призывает ее следовать за собой.

Хорошо, допустим, это так. Ее анимус говорит ей, что пришло время быть смелой и настойчивой, чтобы идти за…

Но за чем, собственно?

Она долго еще покачивалась в кресле и потягивала чай, пока наконец не пришел ответ. Причем это случилось как-то само собой, как будто там, внутри ее головы, вдруг вспыхнула электрическая лампочка и моментально высветила решение. Мери поднялась, подошла к письменному столу, который стоял тут же, в спальне, и взяла пакет с бумагами. Едва прикоснувшись к нему, она уже знала, что все правильно, что именно так и надо действовать. И сознание этого наполнило ее каким-то необъяснимым восторгом.

В пакете лежали важные бумаги. Очень важные. По существу, там лежали ключи от двери, выходящей на дорогу к настоящей профессиональной карьере. То есть там лежали ключи от ее будущего. Мери была фотографом. Не очень-то легкий бизнес, особенно если только начинаешь. А это приглашение пришло как раз накануне вечером. Она серьезно его не восприняла. Предложения, содержащиеся там, показались ей слишком уж нереальными, выходящими за рамки ее возможностей. Сейчас же она решила просмотреть их снова. Просмотреть и хорошенько подумать.

Она внимательно изучила бумаги. Да ведь это же грандиозный проект. Цены ему нет. Он дает ей возможность разговаривать на равных со всеми, даже самыми серьезными конкурентами. Ей, еще неоперившейся, совсем зеленой.

– Черт возьми! – громко произнесла она, рассмеялась и прижала бумаги к груди. – Как же я этого раньше не поняла. Ведь это мое… мое.

Схватив телефон, она начала набирать номер подруги в Париже.

Глава 1

Начиная разговор о Египте, я торопиться не буду.

Поведу его спокойно и подробно.

Потому что нигде еще в мире мне не встретилось так много чудесного.

Увиденное поражает своим невыразимым величием.

Геродот, 5 век до Рождества Христова

Базар Хан-эль-Халили в Каире. Узкие проходы, народу – не протолкнуться, бубнящая арабская речь, как гул пчелиного роя. Прокладывая путь в толпе, Мери ощущала себя так, как будто перенеслась во времени в совершенно другой мир. Прежде всего запахи – кожи, специй и жареного мяса, смешивающиеся с запахами спелых фруктов, человеческого пота и ослиного навоза. Они окружали ее, обволакивали, почти не давали дышать. Борясь за глоток свежего воздуха, Мери начала протискиваться сквозь группу туристов из Германии – они рассматривали сумки из кожи ящериц – и едва не попала под колеса автомобиля, невесть как здесь оказавшегося и тоже прокладывающего себе дорогу.

Она обещала матери купить ей интересное украшение из меди и послать его пароходом в Даллас. Но как, черт возьми, тут разобраться с этой уймой магазинов, магазинчиков и лавок?! Мери прибыла в Египет вчера вечером, и это была ее первая прогулка по городу. «Зря я не послушалась совета портье и не взяла гида», – подумала она, плутая по лабиринту проходов и мечтая лишь об одном: как бы не заблудиться.

На самом деле она уже заблудилась. И заблудилась давно – с тех пор, как полчаса назад свернула с главной улицы. Ну что ж, заблудилась так заблудилась, но этот чертов подарок матери купить все равно нужно. Раз обещала.

Кажется, вот подходящий магазинчик. Вроде бы. Наметив цель, Мери начала проталкиваться к ней сквозь толпу арабов. Все они были для нее на одно лицо, и лицо это было словно выделано из кожи, подобной той, из какой обычно шьют солдатские сапоги. Одеты они были тоже одинаково в длинные ниспадающие джеллабы [2]2
  Джеллаба – балахон с капюшоном и широкими рукавами, надеваемый через голову.


[Закрыть], и все предлагали свои товары туристам в европейской одежде. Магазинчик, где едва заметно пахло сандаловым деревом, показался ей оазисом тишины среди какофонии, царящей снаружи. Хозяин, худощавый пожилой мужчина в полосатом халате и ермолке, приветствовал ее поклоном.

– Я ищу что-нибудь из меди, – сказала Мери.

– А… вы из Америки. Прошу вас, проходите сюда. У меня есть прекраснейшие изделия из меди. Лучшие в Каире.

У него действительно были интересные украшения. Только цены уж больно высокие. Мери вспомнила, что было написано в путеводителе: надо обязательно торговаться. Ей уже доводилось торговаться, когда она ездила в Мексику. Так что определенный опыт был. После нескольких минут оживленного спора они сошлись на разумном компромиссе, и она купила несколько вещей. Хозяин даже согласился переслать их в Даллас и принял плату кредитной карточкой «Америкен экспресс».

Мери уже собиралась уходить, когда ее внимание привлек блеск из прозрачной коробочки, которая стояла на полке сразу за прилавком. От одного взгляда на эту вещь у девушки перехватило дыхание. Ей стало холодно.

В коробочке лежал кулон в виде сокола. В когтях он держал что-то, может быть, какие-то камни. Это его расправленные золотые крылья и когти неожиданно вспыхнули странным таинственным светом.

Когда к Мери снова вернулось дыхание, она попросила:

– Нельзя ли посмотреть вон то украшение?

– А… вот это. – Хозяин взял коробочку и подал ей. – Кулон. Чудесная вещь. Из чистого золота. Очень старинная. Очень красивая. – Он назвал безумную цену.

Сокол согревал ей ладонь, а цепочка пролилась сквозь пальцы золотым каскадом. Сознание совершенно определенного дежа вю [3]3
  Дежа вю (фр.) – обман памяти, ощущение того, что все происходящее с вами уже когда-то было.


[Закрыть] переполнило ее всю до краев. Ощущение сверхъестественного окружило ее, заключило в кокон, где не существовало ни времени, ни пространства.

Что это? Неужели она спит? Неужели это сон?

Но Мери была уверена, что ее поход на базар, к этому магазинчику, вполне реален. А может быть, все-таки она спит? Мери ущипнула себя и вздрогнула от боли. Нет, не спит.

Она встряхнула головой и вернула кулон владельцу, озабоченная только одним: как бы скорее выбраться отсюда.

– Слишком дорого.

Хозяин улыбнулся и поднял ладони, отказываясь взять вещь обратно:

– Нет, нет. Это ваше. Подарок.

Она нахмурилась:

– Подарок?

Кулон стоил в десятки раз дороже, чем те вещицы, что она уже купила. Поведение хозяина показалось ей подозрительным.

Хозяин же посмотрел на что-то за ее спиной и кивнул.

Мери оглянулась, и кровь отхлынула от ее лица. В дверях стоял высокий темноволосый человек. Она никогда его прежде не встречала, но глаза узнала сразу. Это были его глаза неземной голубизны.

Это был мужчина из ее снов.

Сердце Мери бешено заколотилось, а во рту стало сухо, как в Сахаре. Одно из двух: либо она спит, либо сошла с ума. Она зажмурилась и энергично встряхнула головой. А открыв глаза, обнаружила, что… вернее, она никого не обнаружила. Волосы на затылке Мери поднялись дыбом.

– Кто этот человек? – требовательно спросила она, схватив хозяина за рукав.

– Какой человек, мисс?

– Ну, этот мужчина, который стоял в дверях. Очень высокий, с голубыми глазами.

– Я никого не видел, мисс.

Либо хозяин врет, либо у нее начались галлюцинации. Возможно, это из-за нарушения суточного ритма организма. Ведь она совершила перелет через несколько часовых поясов. Ошеломленная, она покинула магазин и, словно в трансе, прошла несколько кварталов, тщетно пытаясь отыскать во всем этом какой-то смысл.

– Мери Воэн, держи себя в руках, – продолжала повторять она, сжав кулаки.

В ее ладонь вонзилось что-то жесткое. Мери с испугом обнаружила в своей руке кулон в виде сокола. Твердо решив вернуть вещь хозяину, она повернулась и заспешила обратно.

Но не смогла найти магазин. Мери могла поклясться, что вернулась именно на то самое место. Вот они, парфюмерная лавка с одной стороны и скобяная – с другой. Или магазинчик растворился в воздухе, или она ошиблась. Конечно, ошиблась. Здесь, в этом лабиринте, это так легко. Но что же делать с кулоном? Мысль о том, что эта вещь останется у нее, встревожила Мери.

Кто-то подергал ее за рукав. Маленькая девочка, нечесаная, с чумазым лицом. Она теребила Мери за рукав и тихо повторяла:

– Бакшиш… бакшиш [4]4
  Бакшиш – милостыня, чаевые.


[Закрыть].

В уверенности, что само провидение откликнулось на ее безмолвную мольбу, Мери сунула кулон в ладонь ребенка:

– Иди, милая. Это тебе.

Довольная сделанным, она направилась вперед, твердо решив как можно быстрее выбросить весь этот вздор из головы.

Но сделать ей удалось не больше двух шагов. После чего она остановилась как вкопанная, с открытым ртом. Мери увидела его снова. А может быть, ей просто показалось, что это тот же человек. Он стоял впереди, примерно метрах в десяти-пятнадцати, облокотившись о прилавок торговца съестным, и с серьезным видом поглощал что-то сладкое – то ли пирожное, то ли что-то похожее. Одет он был в светлые узкие брюки и такого же цвета рубашку с закатанными рукавами. Верхняя пуговица на рубашке была расстегнута, галстук слегка ослаблен, а пиджак перекинут через плечо. Он находился достаточно далеко, поэтому цвет глаз ей определить не удалось, но она могла поклясться, что это он. «А может быть, не он?» – уговаривала она себя. В этой стране почти все мужчины темноволосые и с усами, так что ошибиться не сложно. Но он был на голову выше всех остальных мужчин.

Она стояла, окаменев, словно приросла к этому месту, и не сводила с него глаз. Он же, увидев ее, улыбнулся, поднял руку с пирожным вверх, как будто отдавая салют, а затем… направился к ней. Он приближался, и ее вдруг охватила паника.

Она повернулась и бросилась бежать, проталкиваясь сквозь толпу. И бежала куда глаза глядят, пока не уперлась в дверь маленького кафе. Две дамы строго посмотрели на нее, переглянулись, пожали плечами и снова принялись за свой кофе.

Приблизился официант:

– Подать вам кофе, мисс?

– Такси, – выдохнула она, прижав руку к груди – там отчаянно билось ее сердце. – Где я могу найти такси?

Мери старалась скрупулезно следовать указаниям официанта, но все равно дважды заблудилась, пока выбралась из лабиринта базара на широкую улицу с нормальным движением, хотя здесь тоже было полно народа.

Она остановила такси и назвала адрес: отель «Мена-Хаус» в Гизе.

Прибыв наконец на место и войдя в свой номер, Мери плюхнулась на постель и поклялась, что не сдвинется с места до тех пор, пока не приедет ее подруга и партнер по бизнесу Вэлком Винейбл.

Она пыталась думать о чем-то другом, пыталась забыть об инциденте на базаре, но тщетно. Эта странная история будоражила ее сознание вновь и вновь. Восстанавливая в памяти происшедшее, она пришла к выводу, что ее реакция была слишком эмоциональна. Ну появился мужчина с голубыми глазами как раз в тот момент, когда она разглядывала кулон с соколом. Ну и что? Ведь это не повод, чтобы так расстраиваться. Ну собирался мужчина – тот же самый мужчина, это совершенно определенно – подойти к ней на базаре. Ну и что? Это еще не причина, чтобы впадать в истерику.

И вообще, вся эта история – простое стечение обстоятельств. Да на базарах Каира таких подделок под старину, таких кулонов с соколами, наверное, сотни, если не больше. На каждом углу уличные торговцы предлагают «подлинные ожерелья из сокровищниц пирамид». А голубоглазых мужчин в мире хоть пруд пруди. Я ведь слышала, что египетским мужчинам нравятся блондинки, поэтому нет ничего удивительного в том, что этот человек обратил на меня внимание.

Конечно. Именно так все и было. А мужчина моих снов – это не более чем плод моего воображения. В реальном мире его не существует. Просто я перепугалась и подумала бог знает что.

Успокоившись этими соображениями, Мери отправилась в ванную освежиться. Если я хочу осмотреть пирамиды и сфинкса, то времени терять не следует. Это надо сделать до того, как приедет Вэлком. Я здесь, в Египте, чтобы работать, а не разыгрывать из себя туристку, и тем более не для того, чтобы прятаться по углам, как трусливая мышь. У нас с Вэлком будет напряженный график. Ведь в короткий срок надо сделать кучу фотографий для рекламного проспекта. Конечно, тот факт, что Вэлком международная топ-модель, и сама будет позировать для всех фотографий, значение имеет. И немалое. Но все равно, нам с ней чертовски повезло, что выбрали именно нас. Повезло и нашему с ней молодому предприятию.

Через несколько минут Мери уже выходила из дверей отеля «Мена-Хаус» на обсаженную пальмами аллею, ведущую к пирамидам. Руки в карманах бирюзового комбинезона, на плече – неизменная камера. В общем, все в полном порядке. Свежий ветерок лохматил пепельные волосы, апрельское солнышко приятно ласкало кожу.

Где-то неподалеку голос муэдзина из громкоговорителя призывал правоверных к полуденной молитве. Мери остановилась, чтобы вдохнуть аромат свежескошенной травы, цветов и теплого песка, и направилась дальше к возвышавшимся впереди треугольным сооружениям. Туда, где начиналась пустыня.

Она шла, не отрывая от них глаз. Египетские пирамиды – один вид их – пробуждали у нее странное чувство, вернее, что-то клокочущее внутри, что вдруг открылось и забило, зафонтанировало, вышло из-под контроля. Всю свою жизнь, сколько она помнила, Мери интриговало странное египетское имя, которое ей дали родители, – Меритатен. Она, конечно, старалась думать об этом как можно реже, но сознание того, что она была зачата где-то в этих местах, наполняло ее душу неописуемым восторгом. И вот теперь, попав наконец сюда, она почувствовала неодолимый зов этих древних пирамид, как будто где-то здесь скрыта ее судьба.

Судьба? А верила ли она вообще в судьбу? Ведь в ней причудливым образом смешивались натуры ее отца, этакого стареющего калифорнийского цветка, и матери, крутой бизнесменки из Техаса. Нет, Мери сильно сомневалась в том, что она верит в карму и предопределенность судьбы.

Навстречу ей бросился босоногий мальчик с открытками в руке.

– Здравствуйте, прекрасная леди! Откуда вы? – спросил он с проказливой улыбкой на чумазом лице.

– Я из Соединенных Штатов. Из Техаса.

– О, я очень люблю американцев. Добро пожаловать в нашу страну, – затараторил он. – Не желаете ли открытки? Каждая по доллару. А может быть, вам нужен гид для осмотра пирамид? Если да, то вам сильно повезло. Потому что лучшего гида, чем я, вам во всем Каире не найти. Кстати, меня зовут Ахмед.

Мери остановилась и со смехом оглядела грязные босые ноги, заношенные холщовые штаны и такую же рубашку «лучшего гида».

– Прямо во всем Каире? – осведомилась она с шутливым неверием. – А сколько же лет этому гиду, позвольте спросить?

– Девять, прекрасная леди, – ответил мальчик, гордо ударив себя в грудь. – Но я занимаюсь этим уже много лет. А возможно, вам захочется проехать к пирамидам на верблюде. В таком случае, у моего двоюродного брата есть прекрасный верблюд. – Он схватил ее за рукав и потащил к конюшням. – Пойдемте, я вам покажу.

Они сговорились о цене, и мальчик подскочил к одному из погонщиков верблюдов и о чем-то оживленно заговорил с ним. Через несколько минут он вернулся. Рядом с ним стоял пожилой араб, который держал на поводу огромное чудовище. Серую узду животного украшали алые, желтые и оранжевые кисточки, а подбитое войлоком седло было покрыто ковром.

– Это мой дядя Мухаммед со своим замечательным верблюдом по кличке Хасан. Вас ждет прекрасная поездка.

Мери подозрительно посмотрела на мальчика:

– По-моему, ты раньше говорил что-то о двоюродном брате, или я ошиблась?

По приказу погонщика верблюд в это время начал становиться на колени, чтобы она могла залезть в седло.

Ахмед смущенно понурил голову и пожал плечами.

Мери подавила улыбку и с недоверием посмотрела на Хасана, сомневаясь, удастся ли ей справиться с такой громадиной. Впрочем, это, наверное, не так уж сильно отличается от верховой езды на коне. А здесь Мери чувствовала себя вполне уверенно.

– Вот тебе и новое приключение, – пробормотала она, взбираясь в седло.

Верблюд медленно поднялся на ноги, и тут Мери стало очевидно, что все это очень сильно отличается от ее техасского опыта верховой езды. Но отступать было уже поздно – погонщик взял повод, хлопнул верблюда по шее длинным хлыстом, и тот двинулся медленной переваливающейся походкой. Довольно скоро Мери удалось поймать ритм движения, и она расслабилась в седле.

– Эй, там, внизу, – крикнула она Ахмеду, семенящему рядом. – А мне здесь очень даже неплохо.

Мухаммед осклабился, обнажив испорченные зубы, и перебросил ей повод. Затем передали длинный хлыст, показывая знаками, чтобы она брала бразды правления в свои руки. Некоторое время они медленно тащились по песку, но вскоре Мери надоела такая тягомотина. Она начала понукать Хасана и несколько раз ударила его в бок каблуками своих туфель. Верблюд прибавил шагу. Вот сейчас другое дело. Теперь уже лучше. Почти как на коне. Она пару раз легонько хлестнула его, и верблюд перешел в галоп.

– Тпру! Тпру! – в панике закричала девушка, но Хасан, видимо, по-английски понимал плохо.

Люди с криками начали разбегаться в разные стороны. Потрясая кулаками в воздухе и выкрикивая арабские проклятия, где-то сзади бежал старый Мухаммед. Ахмед старался не уронить марку. Он держался почти вровень, припуская изо всех сил и взвихривая вокруг себя песок. Но вскоре отстал и он.

Мери отбросила бесполезный теперь хлыст и обеими руками вцепилась в седло. Тут уж не до удовольствия, живой бы остаться.

– Ну тпру же, миленький, тпру! – уговаривала она верблюда, пытаясь дотянуться до повода. Но Хасан крепко зажал его зубами.

Вихрем пролетела мимо первая пирамида. Мери даже не заметила ее. Вскоре пролетела и вторая.

Впереди замаячил сфинкс и окружающая его стена. Мери закрыла глаза и начала молиться, надеясь, что Господь услышит слова даже сквозь оглушительный стук ее сердца.

Ее тело начало свешиваться на сторону. Несмотря на все усилия, вспотевшие руки уже были не в состоянии держать седло. Неужели это конец? Глупый, позорный, смешной конец. Смешнее не придумаешь.

– Господи, помоги мне! Помоги! – в ужасе закричала Мери.

И тут случилось чудо. Оно должно было случиться. Внезапно сильные руки стащили ее с верблюда и перенесли на коня, скачущего рядом. Она стукнулась о широкую грудь своего спасителя, а он развернул своего черного скакуна и остановился. Крепкие пальцы приподняли ее волосы, упавшие на глаза, наверх.

– С вами все в порядке? – спросил хрипловатый голос.

– Да. Я чувствую себя прекрасно. По крайней мере, мне так кажется… – Голос ее осекся. Мери онемела, и было от чего. Ее гипнотизировали дивные глаза. Сверкающе-голубые. И хотя они смотрели на нее с нежностью, их поразительный небесно-голубой оттенок в контрасте с темной кожей, густыми черными волосами и усами пугал ее. От углов этих глаз расходились маленькие лучики. Помимо глаз, лицо этого знакомого незнакомца было примечательно высокими скулами и породистым орлиным носом.

– Это хорошо. – Он расплылся в белозубой улыбке, и морщины вдоль щек стали еще глубже.

Теперь, наблюдая его совсем близко, как говорится, во плоти, Мери понимала, что это самый красивый мужчина из всех, кого ей приходилось видеть. Абсолютная мужественность в ее чистом виде – вот что это было такое. У Мери перехватило дыхание.

Мужчина с базара.

Мужчина из ее снов. Возможно, она сошла с ума, но это так.

Вспышка страха внутри нее вскоре погасла. На смену ей пришло знакомое чувство комфорта, который она всегда испытывала в его объятиях. Сколько ночей он ее обнимал, сейчас уж и не припомнить. В общем, много. Но теперь эмоции ее существенно обогатились. Такого острого, яркого ощущения его сильных мускулов, пряного запаха тела, пропитанного солнцем, во сне ей переживать еще не приходилось. Это было что-то совершенно новое. Сознание Мери заметалось. Что же получается, я снова сплю? Заснула в номере, и все это мне сейчас просто снится?

Она потрогала его щеку и почувствовала слабую щетину.

– Ты мне что, снишься, да?

– А тебе хотелось, чтобы это было так? – мягко спросил он, снова приглаживая ее растрепавшиеся волосы.

– Не знаю. Не могу понять… Я…

Он улыбнулся, и слова застряли у нее в горле.

Какая улыбка! От нее замирает сердце и кожа покрывается пупырышками.

Он поудобнее устроил ее перед собой, обнял и дернул поводья коня.

– Я буду заботиться о тебе. Всегда. – Услышала она его шепот где-то рядом с виском. – Держись. Сейчас я тебя прокачу. – Он пустил скакуна в галоп по направлению к пустыне.

Она качалась в его руках, как в колыбели. Все ей казалось сейчас правильным и единственно возможным – и то, что она с ним, и то, что именно здесь, в этом месте. Где-то внизу о камни пустыни постукивали копыта коня, а ей представлялось, что это Пегас несет ее к неведомой судьбе.

Они скакали, и ветер бил им в лицо. Панорама вокруг начала медленно меняться, как будто тихую воду слегка замутило легкое дуновение. Когда же мгновение спустя картина прояснилась снова, то все вокруг исчезло – толпы туристов, автобусы, такси, продавцы сувениров. Это все исчезло. Перед ними простирались только безмолвные пески да скалистые горы.

Но на этом превращения не закончились. Его европейский костюм внезапно исчез, его сменило странное белое одеяние, вздымающееся сзади него, как парус. Испуганная, она посмотрела на его лицо.

По контрасту с белым одеянием оно стало еще темнее. Кроме усов, у него была еще и борода. Глаза тоже изменились. Они стали черными, их взгляд пробуравливал ее насквозь. Так смотрит хозяин на свою собственность. Мери от страха чуть не лишилась чувств.

– Моя, – произнес он с гортанной свирепостью. – Навеки моя.

Она попыталась закричать, но горло было парализовано. Попыталась схватить его за одежду, но пальцы не слушались. Они были как будто чужие. Стали какие-то маленькие, и на каждом кольцо. Мери посмотрела вниз, глаза начали панически искать знакомые приметы ее тела и одежды. Но на ней сейчас было просторное одеяние из алого шелка, а на босых ступнях – легкие тапочки.

В ужасе она попыталась от него отстраниться, но сильные руки держали ее крепко.

– Пожалуйста, – шепотом взмолилась она. – Пожалуйста.

Игнорируя ее слабую мольбу, он откинул голову назад и засмеялся. Затем выхватил из ножен кривую саблю, взметнул вверх, так что лезвие засверкало на солнце. И тогда он издал торжествующий крик, и крик этот понесся по песчаным дюнам вдаль.

Мери старалась высвободиться из его рук, пыталась подать голос, позвать на помощь. Но вокруг не было никого, ни души.

Только пирамиды величественно возвышались, и это было единственным украшением ландшафта. Куда-то исчезли все люди, верблюды, лошади. Нигде не было видно автобусов, громыхающих и противно чадящих. Не было и собак. Стена вокруг сфинкса растаяла в воздухе. К его лапам подступали волнистые дюны.

По-видимому, здесь, кроме них, был еще маленький песчаный дьявол, который вертел вихри и колобродил по каменистой почве. Крики Мери канули в небытие, их унес ветер.

И тут она поняла, что провалилась во временную дыру.

Ее охватила паника. Сознание отказывалось в это верить. Каждый мускул ее тела трепетал от страха. Она зажмурилась, прижала руки к вискам и принялась повторять:

– Это сон. Это сон. Я должна проснуться. Я даю себе команду проснуться. – Мери забарабанила кулаками в грудь своего спутника:

– Кто бы ты ни был, черт бы тебя побрал, верни меня обратно!

Бег скакуна замедлился. А вскоре всадник и вовсе остановил коня, погладил ее волосы и прошептал:

– Шшш. – Его руки продолжали нежно ее обнимать. – Я сейчас верну тебя назад, любимая. Шшш…

Мери так и не раскрыла глаз, она сидела зажмурившись, окаменев. Он повернул коня. Когда же она снова осмелилась посмотреть, то увидела пирамиды.

Слава Богу! Может быть, хотя бы они настоящие.

А так ли это?

Что же со мной, происходит? Я сошла с ума?

Мери была на грани истерики. Стиснув зубы, она боролась с собой, чтобы не разрыдаться. И молила Бога о спасении. Это единственное, о чем она могла сейчас думать. Но вскоре ее взгляд непроизвольно остановился на человеке, который был так близко. Она увидела голубые глаза. Они были полны участия.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Нет. Со мной не все в порядке, – ответила она, взвешивая каждое слово. – Остановите лошадь. Сейчас же.

– У вас закружилась голова?

– Не то слово. Если бы только голова.

Он ссадил ее у стены, недалеко от сфинкса.

– Прошу вас, побудьте здесь, а я сейчас принесу вам воды. Никуда не уходите. Оставайтесь здесь. – Это была не просьба, а почти приказ, и он ускакал прочь.

Никуда не уходить? Да она и мизинцем пошевелить не могла! Ее вдруг зазнобило, голова пошла кругом. Мери чувствовала, даже знала, что сейчас потеряет сознание. Колени ее подогнулись, как будто они были сделаны из желе. Она упала в обморок, первый раз в жизни.

Длился обморок, по-видимому, всего несколько секунд. Первое, что она увидела, был Ахмед. Он хлопал ее по щеке и лопотал:

– О, прекрасная леди. Слава Аллаху, вы живы.

Она отстранила его и попыталась вздохнуть полной грудью. Носом. Чтобы успокоиться. Кое-что, наверное, удалось. Она робко посмотрела вокруг. Того человека нигде не было видно. Одно из двух: либо она действительно сошла с ума, либо провалилась во временную дыру.

Она посмотрела на свои руки. Вроде бы вполне нормальные. Потерла ладони друг о друга, пощупала одежду. Тоже на месте. В таком случае рассуждать некогда. Быстро оглянувшись, она с удовлетворением убедилась, что все на своем месте. Кругом полно туристов, автобусов и прочего. Все знакомо. По-прежнему снуют торговцы и предлагают свои сувениры.

В общем, все как обычно.

Никто, кроме Ахмеда, не обращал на нее внимания. Пальцем тоже никто не показывал.

Они что, ничего не заметили?

Ахмед опустился рядом на колени и улыбнулся:

– Неплохая прогулка на верблюде, а? А какой вы отличный ездок! Вы, наверное, расскажете об этом приключении всем своим друзьям в Америке.

Но Мери была слишком потрясена, чтобы оценить его юмор. Сердце по-прежнему продолжало колотиться, и она по-прежнему ловила ртом воздух. Невероятным усилием воли она приказала себе встать и взять себя в руки. А каким-то внутренним зрением продолжала видеть темное улыбающееся лицо, которое сводило на нет все ее усилия. Но все же ей удалось подняться.

– Я хочу уехать отсюда. И как можно быстрее. До того, как возвратится этот человек.

– Какой человек, прекрасная леди?

– Ну, тот, который меня спас. Он подъехал на черном коне и… – Ее голос задрожал, когда она поймала непонимающий взгляд Ахмеда. – Ты что, не видел его, что ли?

– Я никого не видел, но, может быть…

– Забудь об этом. И найди мне такси. Быстро.

К тому времени, когда Мери приехала в отель, ей почти удалось убедить себя, что это все жара. Из-за нее она временно лишилась рассудка. Расстроенная, растрепанная, взвинченная до предела, вся какая-то выдохшаяся, она открыла дверь своего номера и увидела Вэлком. Та сидела на кровати и ждала ее.

Вэлком Винейбл следует описывать специально, и на это потребовалась бы, вероятно, отдельная книга. У нас же такой возможности нет, поэтому скажем только, что это, прежде всего, буйство кудрей. Разумеется, среди всего прочего. Но кудри ее живут своей собственной жизнью. Сейчас они были некоторым образом укрощены бантом в индейском стиле с пером, свешивающимся с одной стороны. Вэлком, воплощенное очарование и обаяние, была одета в скромную, спокойной расцветки тунику и тонкие лосины нежно-абрикосового цвета.

Мери схватила ее в охапку:

– Вэлком, я, наверное, никому еще так не радовалась в своей жизни, как сейчас тебе. Понимаешь, мне показалось, что я схожу с ума.

Вэлком рассмеялась и похлопала ее по спине:

– Сколько я тебя помню, то есть с того самого момента, как ты вошла в комнату в общежитии, ты всегда была немного сумасшедшей. Так что нет ничего удивительного. Кстати, поэтому-то мы с тобой и лучшие подруги.