Текст книги "В ту темную ночь..."

Автор книги: Джемма Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Смит Джемма Робертовна
В ту темную ночь...

В ту темную ночь...

Глава 1

Светлое помещение с широкими окнами, в которое я торопливо вошла, было заполнено очень разношерстной компанией. Тут были и гномы, и полуорки, и дроу, а вот за секретарским столом было пусто. Клиенты, ожидающие в приемной, тихо переговаривались. Я обратилась к гному, сидящему с самого краю:

–Простите, уважаемый, а где секретарша? Мне очень надо попасть к...

Договорить мне не дали, гном сдвинул кустистые брови и нетерпеливо выдал:

–Так всем надо, деточка, не у тебя одной важные дела. Нет их. Вызвали по срочному делу, мы тоже заявления напишем, секретарю сдадим, да и пойдем. Но, кто ж знает, когда они освободятся. Охх... – плечи у сурового гнома разом поникли, сам он сгорбился, ну, а я поняла одно, нужен другой план.

В контору частного сыска "ДэЮре" мне посоветовал обратиться мой друг Ливен. Ну, как посоветовал, пришел ко мне с утра пораньше, на цыпочках прокрался в ванную (чтобы не разбудить, ага) и вернувшись, бережно облил спящую меня ледяной водой прямо из ведра. Мгновенно проснулась, в ужасе размахивая руками, а когда увидела над собой весело ухохатывающегося друга, проснулось еще и мое дикое желание убивать, которое я незамедлительно кинулась воплощать в жизнь. Друг к такому повороту событий был, к сожалению, готов, поэтому с лёгкостью пресек все мои попытки восстановить вселенскую справедливость. И вот, мокрая, злая, несправедливо разбуженная, воинственно настроенная я, с перехваченными одной лапищей, некоторых не в меру наглых, руками, я поняла, что безбожно проигрываю, поэтому, в ход пошли уже пинки. Тот подобной наглости не стерпел, и просто запеленал меня с руками в мое же одеяло. Нет, это уже наглость, извините.

–Ты совсем страх потерял, чудовище?! – возмущенно.

В ответ, мне просто улыбнулись, нагло смотря прямо в глаза. Нет, ну этот кого хочешь доведет. "Этот" был моим лучшим и верным другом, с которым и в огонь, и в воду, и в лес с умертвиями не страшно. Высокий, светлокожий, красные волосы, огромные черные глаза с длиннющими пушистыми ресницами того же цвета, прямой нос, все при нем. Все, кроме совести.

–Солнце, у меня мысль по поводу поисков Мит, – все так же улыбаясь сказал Ливен, а вот я мгновенно угомонилась в своем "коконе" и приготовилась внимать каждому слову, оставив все попытки выбраться из плена.

Мита, наша общая подруга, пропала два дня назад. Никаких вестей, никаких следов. Ее исчезновение первым заметил Лив, который, проходя мимо ювелирной лавки, в которой Митка работала продавцом, решил к ней заскочить, но к огромному удивлению мужчины, подруги на рабочем месте не оказалось. Вместо нее, за прилавком стоял мрачный, как туча господин Пибик, владелец лавки. Гном, к слову сказать. Увидев потенциального клиента, почтенный господин расплылся в доброжелательной улыбке.

–Темных, уважаемый, чего желаете?

–Где Мита? – сразу перешел к вопросам Лив, даже не посчитав нужным поздороваться, он, прекрасно зная нашу подругу, был уверен, раз эта ответственная отличница не вышла на работу, значит, либо она заболела, либо случилось что-то более серьезное.

Гном скривился, словно от зубной боли и прошипел:

–Об этой вертихвостке я могу лишь одно сказать, ноги ее больше в моей лавке не будет!

–Ясно. Четко. И по существу. Что случилось? – уже начиная злиться, хмуро спросил мужчина.

У господина Пибика даже мысли не возникло возразить, интуитивно понимая, что для него же лучше рассказать все и сразу. Друг умел быть убедительным, когда нужно.

–Вчера она тоже не вышла на работу, – потерянным голосом начал гном, – я, естественно, отработав за нее до конца смены, пошел разбираться. Дома девушки не оказалось, но ее матушка, госпожа Оливия, сказала, что дочь с утра ушла на встречу с друзьями в "Северный ветер ", и была очень удивлена, даже шокирована, узнав, что Мита меня не предупредила. Я пошел туда и... – тяжелый вздох, – она там сидела, за центральным столом, с тремя дроу, пьяная и абсолютно невменяемая, – при этих словах у Ливена даже лицо вытянулось от удивления. Наша трезвенница Мит? Да быть такого не может! О чем он незамедлительно сообщил собеседнику.

–Да я сам поначалу глазам не поверил, – вспылил господин Пибик, – подошел ближе, чтобы убедиться. Никаких сомнений. Это была она. Я попытался поговорить с ней насчет работы, но она лишь отмахнулась от меня, а потом, один из ее дружков попросту вытолкал меня оттуда со словами: "Исчезни, дядя". Вот и вся история, а теперь, извините, у меня много работы, – скомкано закончил свой рассказ гном, углубившись в какие-то записи.

Ливен, поняв, что гном большего не знает и не скажет, сразу же пошел ко мне, выяснять, не в курсе ли я. Но я не знала. Никто из общих, мало-мальски знакомых, тоже не знал, даже мама ее не была в курсе и предположений, куда исчезла девушка, тоже не имелось. В ресторации "Северный ветер" нам тоже ничего толком не сказали. Только то, что Мита пришла туда совсем одна, заказала одно из самых дорогих вин, долго сидела, методично опустошая бутылку, а потом, к ней подсели трое дроу, ушла она, кстати, тоже в их компании. Естественно, это все была закрытая информация, заведения подобного рода не раскрывают личностей своих клиентов, как и то, когда и с кем они у них гостили, уважая право на частную жизнь, оттого и пользуются популярностью. Но как я уже говорила, мой друг умел быть крайне убедительным. И даже эта информация нам мало чем помогла, после ресторации, след полностью обрывался.

Я всю ночь не спала, думая и размышляя о том, что могло случиться с Митой. Побег? Это совсем на нее не похоже, да и причин не было для этого, по крайней мере, явных. Похищение? Хоть ее родители и не бедствуют, но все же, думаю, в Ардаме нашлось бы много других девушек из семей намного богаче Миткиной, которые привлекли бы преступников, жаждущих легкой наживы, а о другом... я даже мысли допускать боялась. Только к утру забылась беспокойным сном, но и тут мне поспать не дали, устроив экстремальное пробуждение. У Ливена была одна идея, кто бы смог помочь нам в поисках. Про контору "ДэЮре", я, конечно, слышала, хотя, в Ардаме, думаю, про нее слышали все, это была самая успешная контора частного сыска. Друг решил, что раз мы своими силами не справляемся, нужно привлекать профессионалов.

И вот, стою я в приемной и понимаю, нам здесь не помогут, у нас нет времени на то, чтобы ждать, даже одна потерянная минута может все решить. Раз их по срочному делу вызвали, вероятнее всего, это надолго, да и клиентов тут набралось прилично. Я в последний раз обвела контору взглядом и с грустным вздохом покинула помещение. Прохладный ветер сразу же ударил в лицо, после теплого помещения это чувствовалось особенно остро, и я плотнее закуталась в шарф. Поздняя осень. Небо затянуто тяжелыми тучами, а в воздухе ощущается запах приближающегося дождя. Я сделала глубокий вдох и смело шагнула, намереваясь сбежать по ступенькам, оступилась и чуть не упала, едва успев ухватиться за перила. С трудом переведя сбившееся дыхание, уже спокойнее зашагала вниз.

–Осторожней, девушка, – открыто улыбнулся мне молодой мужчина, проходивший мимо, – будет очень досадно, если Вы...

–Исчезни, – голос Ливена раздался рядом и совсем неожиданно, при чем, как для меня, так и для собеседника.

Улыбка незнакомца померкла, а взгляд стал откровенно раздосадованным.

–Молодой человек, я...

–...шел мимо, – невозмутимым голосом закончил Ливен фразу.

Иногда, я все-таки поражаюсь, как в одном человеке, ну ладно, не совсем человеке, могло умещаться столько наглости. Приятель был из василисков, оттуда и редкий цвет волос, а вот откуда эта редкая бесцеремонность было трудно сказать.

–Лив, прекрати, он просто пытался быть учтивым, – смотрю другу прямо в глаза, взглядом призывая к порядку, – Вы, пожалуйста, не обижайтесь на моего... – растерянно замолчала, поскольку, отвернувшись от друга, повернулась к пустоте. Мужчины тут уже не было, зато, чуть дальше по улице, была его удаляющаяся спина. Кстати говоря, безбоязненно смотреть в глаза василиску, не опасаясь превратиться в обездвиженную статую, позволяли прозрачные линзы, изготовленные на заказ, специально для моего друга, которые он практически никогда не снимал.

–Видишь, малышка, все мужчины от тебя бегут, один я, дурак, тебя терплю.

–Бедный, ты, несчастный, – фыркнула я и взяла друга под локоток, направляясь вниз по улице, – ты разве не должен быть на работе?

–Нет, у меня было лишь одно занятие, – отмахнулся он, – после, сразу пошел за тобой.

Василиск работал в Академии Проклятий, обучал адептов навыкам самообороны, точнее, замещал уехавшего по личным делам преподавателя. Личные дела у того не заканчивались уже полтора года, но не скажу, что это хоть кого-то огорчало, адепты к Ливу привыкли и даже любили его, особенно, женская половина, а он, в свою очередь, великодушно позволял им это делать.

–Что в конторе сказали? – уже серьезно спросил Лив.

–Их там не оказалось, – голова опустилась как-то сама собой, – какие-то срочные дела, а в приемной куча посетителей, у нас нет времени ждать, Ливен.

–Да, ты права, надо придумать что-то другое, – согласился приятель.

–Ума не приложу, куда она могла уехать, она родилась и выросла в Ардаме, в отличие от нас, и всем сердцем любила этот город, даже переезжать не хотела, хотя, когда я рассказывала о своих путешествиях... – тут, я резко затормозила, заставив остановиться и приятеля, – Я, кажется, знаю, куда она могла уехать, Ливен! Если конечно, она решила уехать, и с ней ничего... -договорить я не смогла, тихо всхлипнув.

–Ну-ну, перестань, плакса, – начал Лив, привлекая меня к себе и приобнимая, – ты же знаешь, женские слезы заставляют меня грустить.

–Ты никогда не грустишь, – глухо сказала я ему в грудь.

–А вот сейчас начну, если не перестанешь, – с угрозой сказал мужчина, – а когда я грустный, я очень милый и ты не сможешь устоять перед моим очарованием, потом влюбишься, а безответная любовь, штука страшная, так что, прекращай это все и рассказывай, где может быть Мита?

Отстранившись, улыбнулась, и вытерла мокрые глаза платком. Затем, справившись с очередным желанием разреветься, тихо начала:

–Помнишь, я рассказывала про домик у озера, принадлежавший моей семье, куда я ездила еще совсем маленькой с родителями, а потом уже одна, когда немного подросла?

– И? – совсем не понял связи между событиями друг.

–Я рассказывала о том, как убегала туда от очередной ссоры родителей, от тетушек, которые любили поиздеваться над полненькой племянницей, о том, как там мне было хорошо и спокойно, тихий треск дерева в камине, горячий чай и большая библиотека. Мое личное убежище. Там можно было забыть о тревогах и подумать обо всем, о себе, о своей жизни, о том, что делать дальше. Так вот, Мита тогда долго еще расспрашивала о том, где именно это место, как там все выглядит, об озере, она была полна такого энтузиазма, что я с радостью ей все расписывала во всех красках и подробностях, решив, что ее интерес вызван любопытством молодой, романтичной девушки, которая никогда родного города не покидала, понимаешь?. Она могла туда поехать? Как думаешь? – и столько надежды было в моем голосе.

–В любом случае, нужно проверить, – тут же отозвался Лив, – собирайся, поедем в твой Тенруг, а оттуда уже к озеру.

Я поежилась, ехать туда мне хотелось меньше всего. Прошло уже почти два года, с тех пор, как я уехала из родного города и сказать честно, не было ни одного дня, когда я пожалела бы о своем решении.

Жизнь в Тенруге у меня была сказочной. Дорогие платья, балы, приемы, огромный особняк, но сказкой она была только на первый взгляд. Дорогие платья выбирала отнюдь не я, да и мнением моим мало кто интересовался, на балах, вместо радости и просыпающегося любопытства при мысли о знакомствах с новыми и интересными людьми, о прекрасных леди в пышных платьях и учтивых кавалерах, я видела лишь лицемерие, в котором погрязли все и каждый, приходивший на эти сборища за полезными для себя знакомствами и новыми сплетнями, и огромный дом, в котором было так мало любви. Отец с матерью грызлись друг с другом из-за каждой мелочи, три тети, сестры отца, которые по разным причинам жили с нами, только и могли разговаривать, что о нарядах, украшениях и моде. В любом случае, у них были благодарные слушатели, две мои младшие сестры восторженно следовали их советам и могли часами расспрашивать о молодых людях, приглянувшихся им на балах или же о новых модных сапогах, и та и другая тема, кажется, вызывала у них одинаковые эмоции.

Ну а я с детства была не такой, как мои сестры, оттого и ходила задумчивая, словно не от мира сего. Ситуацию усугубляла моя невзрачная внешность и лишний вес, но хуже всего было мое абсолютное равнодушие к мальчикам, что очень сильно заботило моих домочадцев, ведь мало кто захочет взять в жены некрасивую, полную, да к тому же и неинтересную в общении замухрышку. Доказывать им и говорить, что это именно молодые люди не вызывали во мне никакого интереса с ними общаться не было ни малейшего желания, и я молчала.

А мой выгодный брак, как оказалось, был крайне важен для моей семьи, даже больше, чем я сама. Это нашло свое подтверждение, едва мне исполнилось двадцать лет. В то время, мы переживали не лучшие времена. Всем было трудно. Отец погряз в долгах, мама заперлась у себя в комнате и выходила крайне редко. Конечно, кому бы захотелось видеть своих многочисленных "верных" подруг, в дорогих платьях, сшитых по последней моде, которые приходили ее проведать, а на деле лишь лицемерно улыбались, параллельно цепким взглядом подмечая все, что стоило бы того, чтобы рассказать об этом на очередном приеме. Мне даже казалось, что они специально приходили в самых дорогих платьях, которые у них только были, только бы лишний раз напомнить и подчеркнуть, что мы уже не их уровня. И вот, спустя некоторое время, милые сплетницы, прикрываясь веерами, доверительно перешептывались друг с другом: "А вы знаете, госпожа Кэмберли столь плоха", "Вид, честно сказать, кошмарный. Хотя, учитывая, что ее муж спустил все деньги в карты, я не удивляюсь", "Я слышала, они продают часть имущества, лишь бы остаться на плаву", и многое-многое другое, что передавалось из уст в уста и планомерно разрушало столь ценный для мамы и созданный годами престиж. И вот, запершись у себя, она уже никого не принимала, выходила только поесть или посидеть в кресле у окна в Большой зале, задумчиво смотря вдаль.

Позднюю ночь, когда отец быстрым и нервным шагом подошел ко мне, когда я, припозднившись, сидела в гостиной и читала очередную книжку, я не забуду никогда. Ночь, когда мне сообщили, что меня продали. По-другому я и не называла этого поступка.

–Элли, – позвал он меня, хотя, я и так уже внимательно на него смотрела, отложив книгу, – Элли, дочка, счастливый день!

–Правда? – я даже не знала, как реагировать на поведение собственного отца. Он весь лучился счастьем, и словно, разом помолодел лет на десять, – отец, что случилось?

–Ты выходишь замуж, моя дорогая!

Из меня словно весь воздух выбили, но, словно не замечая моего состояния, он с восторгом продолжал и продолжал говорить.

–Я был у себя, разбирался с бумагами, когда секретарша зашла и сообщила о том, что какой-то представительный господин хочет меня видеть. Идей, кто бы это мог быть, у меня не имелось никаких. Ведь после моего... после того, как мы потеряли деньги, многие просто прекратили с нами всякое общение, перестали приглашать в гости и на балы, даже при встрече нехотя здоровались, – тут мужчина разом помрачнел, но рассказ свой продолжил, – я велел пригласить незнакомца, кем бы он ни был. Вошел, действительно, незнакомец. Он сообщил, что является представителем семейства Брайсленов, их старший сын изъявил желание жениться на моей дочери. На тебе, Элли! – выражение абсолютного счастья на лице отца ужасало не меньше чем вся эта ситуация, – это наш шанс! Они готовы заплатить за тебя столько, что это покроет все наши долги, мы снова будем жить как раньше, а ты станешь членом одной из самых богатых семей Империи!

–Почему...я? – сипло спросила, смотря на отца, сквозь еле сдерживаемые слезы.

–Он не объяснил, да я и не спрашивал, дочка, ты наше спасение, свадьба через неделю, – и с этими словами, отец предпринял попытку приблизиться ко мне, и, видимо, обнять.

Но я вскочила с кресла и обошла его, словно выставляя между нами преграду.

–Но я не хочу! Папа, пожалуйста, не делай этого, пожалуйста! – все-таки, я разрыдалась.

–Ты что такое говоришь? – удивление на лице отца было бесконечным, – что значит, не хочешь? Ты хоть представляешь, в какой мы находимся ситуации? Да ни одна приличная семья с нами знаться не хочет! Ты хочешь подвести всю семью? Подумай о матери, о сестрах!

–Но это не моя вина, папа, – все еще всхлипывая, сказала я, посмотрев мужчине прямо в глаза.

–Это наша общая вина! – отрезал лорд Кэмберли, – а главная наша вина с твоей матерью в том, что мы плохо тебя воспитали, неблагодарная девчонка!

Как выбежала из дома и убежала в сад не помню. Очнулась на садовой скамейке от собственных рыданий, стояла глухая ночь, понимание, что никто меня даже не искал, пришло не сразу, растерянно оглядываясь, я пыталась вспомнить, как я здесь оказалась, а потом, вспомнила все, и про свадьбу и про долги. Решение бежать пришло сразу же. Подхватив юбки, я направилась к выходу из поместья, намереваясь уйти из этого дома раз и навсегда. Но, как оказалось, отпускать вот так просто, меня никто не собирался. Отец выставил охрану, которая тут же заступила мне дорогу.

–Госпожа Эллианор, вернитесь, пожалуйста, в дом, выпускать вас не велено.

Несколько долгих секунд смотрела на этого образину, потом молча развернулась и зашагала прочь. Вернулась к себе в комнату, заперла дверь, упала на кровать, и снова заплакала. Себя было очень жалко. Замуж не хотела категорически, за незнакомца, тем более. Все молодые люди, с которыми мне в жизни приходилось встречаться, неизменно разочаровывали. Хотелось верить, что есть на этом свете тот самый, которого можно было назвать настоящим мужчиной, умный, благородный, храбрый, сильный... к моему огромному сожалению, у тех, в ком было одно качество, совершенно отсутствовало другое. А связывать свою жизнь с умным трусом, или сильным негодяем мне мало хотелось, вот и оставалась одна. Как выяснилось, моему одиночеству оставалось длиться недолго.

Ведь отец мог продать часть имеющегося у нас в собственности имущества и расплатиться с долгами, но он выбрал дочь. С ней, оказалось, попрощаться проще, чем с конюшнями, загородными домами... спустя время, рыдала уже в голос.

Утром в доме было необычно оживленно. Суетились служанки, в гостиной сидела вся женская часть нашего семейства, что-то активно обсуждая. Стоило мне только войти, все разом замолкли и посмотрели на меня. Первой ожила мама:

–Ох, дочка! Моя милая, любимая, мое сокровище! Ты нас всех спасла, – и, подбежав, порывисто обняла, но я даже не шевельнулась, смотря на маму и с горечью понимая, она тоже... а о тетях и сестрах и говорить нечего было.

Впервые я пожалела о том, что много лет назад решила измениться. Устав от вечных снисходительных улыбок теть и тонких шуток со стороны маминых подруг, я твердо решила похудеть, решение, кстати, пришло в один из вечеров, которые я проводила в домике у озера. Исключила из рациона все мучное и сладкое, а каждое утро начинала с пробежки и зарядки. Спустя полгода, меня уже было не узнать, стройная, хрупкая, на похудевшем лице начали выступать скулы, а серые глаза стали казаться больше, волосы больше не отстригала, и в скором времени, огромная копна каштановых локонов уже спускалась ниже лопаток. "Губы тонковаты", придирчиво меня рассматривая, сделала когда-то вывод одна из тетушек, ну хоть плюшкой больше не назвала, и на том спасибо. И вот сейчас я думала, если бы я и дальше оставалась толстушкой, этот господин Брайслен обратил бы на меня внимание? Сомневаюсь.

–Элли, милая, – окликнула меня тетя Виа, – мы тут фасон свадебного платья вбираем, ты какое хочешь?

Обычно, я очень редко плакала, но тогда, от творящейся несправедливости и жалости к себе я плакала, практически все время, вот и тогда, услышав про свадебное платье, я просто убежала оттуда в свою комнату, не желая ничего слышать ни про какое замужество.

Неделя пролетела очень быстро. Утро свадьбы выдалось суматошным. Мать невесты улаживала проблемы с цветами, лорд Кэмберли встречал все прибывающих гостей, сестры вовсю наряжались к торжеству, невеста, пыхтя, лезла вниз по каменной стене.

План побега был прост. Изобразив полное смирение с собственной судьбой, дождаться свадьбы, и когда все будут слишком заняты, незаметно смыться, выбравшись через окно. Поскольку, моя комната, находившаяся на втором этаже, была чуть ли не самой дальней, окна выходили не в сад и не во двор, а на высокий каменный забор. Между забором и основным зданием дома было где-то полтора метра расстояния, образуя своеобразный проход, которым, в принципе, никто не пользовался, ведь со двора в сад можно было попасть через дом, лишь садовник исправно подстригал газон, за что я была ему сейчас очень благодарна. И вот, в узких брюках для верховой езды и коротком черном плаще с широким капюшоном я спрыгнула на землю и на корточках поползла в сторону приготовленного заранее лаза под стеной. Оставшуюся болтаться на стене веревку, я надеялась, никто не обнаружит, хотя бы до того момента, как я буду уже далеко отсюда.

С трудом выбравшись наружу, встала, отряхнулась, а затем, глубоко вдохнув, улыбнулась. Осознание, какой судьбы удалось избежать и мысль, вот она – "свобода" откровенно пьянили. Поправив висящую на плече сумку, со всех ног побежала в сторону магической станции, до которой, благо, было недалеко.

Запыхавшаяся и еле стоящая на ногах, спустя двадцать минут я все-таки уже была на Станции. Поймав первого же извозчика, заплатила всю сумму до ближайшего крупного города Ардама, хоть это было и рискованно, благоразумные пассажиры полную сумму платили лишь по прибытии, на тот момент, я готова была заплатить все, что у меня было, лишь бы оказаться от этого места подальше. Все время возникало желание выглянуть в окно кареты или натянуть капюшон поглубже. Боялась, что за мной уже гонятся, и вот-вот я услышу голоса стражников или еще хуже, голос разгневанного отца. Выдохнула, призывая к порядку расшалившееся воображение. К моменту, когда мы выезжали из города, спокойствие мое уже стремилось к абсолютному.

–Эй, ты чего? – вырвал меня из размышлений мягкий голос Ливена

–А? Нет-нет. Ничего – торопливо ответила я, уже полностью избавляясь от наваждения.

–Ага, ты тут уже десять минут успешно играешь в жертву скульптора-любителя, – хмыкнул ни разу мне не поверивший василиск, – о чем задумалась?

–Да так, – отмахнулась я, не желая даже затрагивать эту тему.

–Семья, – сразу же обо все догадался собеседник, который не зря носил имя лучшего друга, – не переживай, я не дам тебя им в обиду, обещаю.

–Спасибо, Лив, – искренне поблагодарила я, посмотрев в серьезное лицо мужчины. Все-таки, приятно, когда тебя вот так вот сразу понимают, без лишних слов, – теперь, к Оливии? Она хотела сегодня к Дневной Страже сходить. Побежали.

–Ты, вообще, сегодня ела, бегунья? – нахмурился аловолосый.

–Конечно, – бодро солгала, смотря прямо в прищуренные черные глаза.

–Врешь, – ни тени сомнения в голосе.

–Вру, – пришлось сознаться, – но у нас нет времени на это все, Лив, нужно к Мит домой заехать, потом еще вещи собрать, нанять экипаж, потом... эй, ты куда меня тащишь, нам в другую сторону, Лиииив!

–Сначала поешь, – мое возмущение, ровно, как и попытки вырваться, упереться ногами, пихаться были одинаково проигнорированы. Обидно, – Да не голодная я, правда!

Но мы уже уверенно входили в злополучный "Северный ветер".

–Девушке легкий салат и что-нибудь посущественнее, на ваш выбор, можно блюдо дня, набор пирожных и мелиссового чая, – перечислил мужчина, резво записывающему официанту желаемое, который появился, едва Лив помог мне избавиться от пальто и усесться поудобнее.

Паренек важно покивал-покивал, да и ушел, у меня что-либо спрашивать у кого-то и мысли не возникло. Еще обиднее.

–Ты же не против? – очень вовремя вспомнил о моем участии в этом обеде собеседник, обаятельно улыбнувшись.

–Мне, честное слово, уже жаль твою будущую жену, – подперев щеку рукой, устало сказала я.

–Да ну? – насмешливо приподнял тонкую бровь мужчина, удобнее разваливаясь на стуле, – и почему же?

–Ну смотри, выходит она за тебя замуж, – начала я вдохновенно расписывать блестящие перспективы будущей супруги василиска, – вся такая восторженная, влюбленная, шикарное свадебное платье, букет, все как она и мечтала, – дожидаюсь короткого, сдержанного кивка, мол, пока все логично, – И вот, свадебная церемония закончилась, гости потихоньку расходятся, невеста с содроганием думает о... ну сам знаешь, – сделала неопределённый жест руками, закатив глаза, приятель в ответ хитро улыбнулся, – так вот, входит она впервые в вашу общую спальню, а там...

–Там? – улыбка у некоторых стала уж совсем плотоядной.

–Все розовое! – припечатала я, – Пушистый розовый ковер, блестящая люстра из розового хрусталя, розовые свечи, огромная розовая кровать...

–Я понял схему, – фыркнул мужчина, – ближе к сути.

–Так вот, стоит она посреди этого розового великолепия, и ты ей:

–Я тут по своему вкусу все оформил, ты же не против? – а она, бедняжка, уже вроде как даже готова смириться со странными предпочтениями мужа, но тут...

–Тут? – уже явно ожидая худшего, с опаской спросил оборотень.

–Тут, входит Марика, – злорадно возвестила я.

–Какая... Марика? – растерянно.

–Вот и невеста твоя бедная спрашивает: "Какая такая Марика, дорогой?!". А ты ей: "А она с нами жить будет, ты же не против?".

Тут как раз подошел официант с заказом, и мы на время замолчали, но стоило ему уйти, пожелав нам приятного аппетита, как разговор живо возобновился.

–Агаа, я понял, – совсем развеселился друг, – то есть, ты клонишь к тому, что я буду все решать за жену, а ей ничего не останется, кроме как делать все по-моему?

–Именно!

–А это плохо? – искреннее недоумение в глазах. Он что, серьезно?

–Я всегда знала, что ты эгоист, но чтоб настолько!

–В том, что мужчина принимает решения за женщину, нет ничего плохого.

–Ничего плохого?! – я даже чуть приподнялась, не в силах усидеть на месте от негодования – Просто немыслимо! Все. Я никогда не выйду замуж, – упала обратно на стул, собрала руки на груди и нахохлилась, сидят ту всякие... решительные.

–Малышка, в любом решении нормального мужчины лежит рациональный, тонкий расчет, вы, женщины, все же на эмоциях делаете, разве не так?

–Нет! – слишком эмоционально это получилось... хм.

–Дааа, признай, – лукавый взгляд на меня исподлобья и озорная улыбка хорошего настроения не добавили совершенно.

Вдохнула, постаралась успокоиться и почти ровным голосом перешла в наступление:

–Взять хотя бы твой поступок сегодня утром, – обличительно указала на него пальцем, – В том, что ты ввалился ко мне в комнату, и самым жестоким и бессовестным образом поступил со мной, не вижу ничего рационального, лишь чистой воды ребячество, – у меня на губах даже легкая полуулыбка появилась.

–Солнышко, я тебя не первый год знаю, – с ленцой начал объяснять василиск, – если бы я тебя начал будить гуманным и совестным образом, твое пробуждение заняло бы как минимум час, а то и два, а так, ты и проснулась быстро и банные процедуры опять же...

Улыбка с лица медленно сползла. А слов не было. Было желание запустить блюдо дня в голову оборотня, но я была голодная, поэтому, пожалев удивительно вкусно пахнущий овощной суп я принялась с аппетитом его уплетать, полностью игнорируя напротив сидящих.

Друг, не дождавшись ответа, последовал моему молчаливому примеру и в следующие десять минут мы оба не проронили ни слова.

До дома Миты было идти совсем недалеко, поэтому, покинув "Северный ветер" мы довольно скоро уже стучали в нужную дверь, ежась под холодным пронизывающим ветром, но долго нам ждать не пришлось, вскоре, дверь распахнулась, а на порог вышла совсем бледная госпожа Оливия, мать Мит. Под покрасневшими глазами залегли глубокие тени, нос распух, в руках нервно сжимается шелковый носовой платок, кажется, сегодня ночью не только я не могла уснуть.

–Темных, госпожа Оливия, – сразу же произнесла я, друг просто сдержанно кивнул, – есть какие-нибудь новости? Вы были у Дневной Стражи?

–Ох, Элли, – у женщин на глаза навернулись слезы. Стремительно выйдя наружу, она меня крепко обняла, а затем, я услышала тихие всхлипы всегда такой спокойной и улыбчивой матери моей самой близкой подруги. Я тоже, как можно крепче, обняла ее в ответ, выражая этими объятиями свою поддержку, давая понять, что она не одна в этом горе, – Они сказали, что моя дочь могла просто задержаться у кого-то из друзей, или уехала по делам и всего лишь не имеет пока возможности нам сообщить. Поиски начнут только через двое суток, но не думаю, что отложив более серьезные, по их мнению, дела, они кинутся разыскивать мою... – тут она снова расплакалась, не имея сил дальше продолжать, а меня обуревала злость, направленная исключительно на Дневных Стражей, которые обязаны нас защищать. В городе бесследно пропал человек, а они даже пальцем пошевелить не соблаговолят.

–Не волнуйтесь, госпожа Оливия, – все так же не отпуская ее из объятий, попыталась я успокоить горюющую мать, – мы обязательно найдем Мит. Вот увидите. У нас с Ливеном есть одна догадка, мы хотим ее проверить, и для этого будем вынуждены уехать из Ардама ненадолго. Как только что-то будет известно, мы вам сообщим.

Женщина отстранилась и внимательно всмотрелась в меня своими васильковыми глазами, а я уже в который раз поразилась ее красоте, все-таки удивительно прекрасная женщина, и все одна. Стройная, женственная. Роскошные огненно-рыжие волосы обычно собранные в замысловатую прическу теперь растрепано лежали по плечам. Аккуратные, аристократические черты лица и безупречные манеры. Неудивительно, что за ней увивались толпы мужчин, но госпожа Оливия хранила верность своему покойному мужу господину Верийну, который умер, когда Мит было только три года. С тех пор, ее все чаще называли госпожа Оливия, по имени, а не по фамилии мужа, как полагается.

–Элли, мы тебя еле отговорили от затеи перерыть все закоулки Ардама в одиночку на ночь глядя, ты что опять задумала? Если с тобой что-то случится, от мысли, что ты погибла, разыскивая мою дочь, мне легче не станет. Не ввязывайся ни во что, Элли, пожалуйста, – на меня посмотрели с такой мольбой, что я даже растерялась от подобного жеста искренней заботы. От матери я ничего подобного не видела никогда, от отца тем более.