Текст книги "Каньон Дьявола"

Автор книги: Джексон Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

Во время игры высокий незнакомец сидел лицом к открывающейся в обе стороны двери салуна. Теперь перед столом, где он сидел, образовалось свободное пространство. В конце этого коридора, подбоченясь, стоял какой-то человек. Он, казалось, не замечал накаленной атмосферы зала. Высокий незнакомец был, похоже, единственным человеком в салуне, который обратил внимание на вновь пришедшего, когда тот появился, толкнув перед собой обе половинки двери. В тот же миг в глубине сознания игрока промелькнуло далекое воспоминание. Он видел когда-то давно миниатюру, на которой был изображен Арман де Ранс. Прославленный грешник, красавец, одареннейший человек, один из самых мужественных представителей своего мужественного века. Те же правильные черты лица, те же горячие черные глаза, та же прямая фигура, напоминающая меч, вынутый из ножен. У него были широкие плечи, могучая грудь, роста он был гораздо выше среднего. Но даже при его росте ему все же пришлось поднять глаза, чтобы встретить взгляд человека, который стоял у стола, над телом Майка Брокаса, валявшимся на полу в луже крови.

– Стой там.

Игрок заговорил тихо, но в голосе его било нечто такое, что заставило пришельца остановиться, хотя ни во взгляде, ни в позе его ничто не выдавало страха. В тот же миг, перекрывая гомон толпы, раздался крик Борова Холидея. Старый кабатчик, стоял, уперевшись спиной в стоику бара и вскинув дробовик с отпиленным стволом. Справа и слева от него стояли четверо барменов тоже вооруженные. Холидей кричал своим низким голосом.

– Ну, побаловались и хватит, черт вас побери! – Гремел он. – Хватит! Всякого, кто хочет еще, я так продырявлю, что внутри у него будет сквозняк! Оставь в покое свою пушку, Чет!

Мэдисон и ковбои Маккоя повиновались, хотя и с явным неудовольствием. Они знали Борова, и знали, что он слов на ветер не бросает.

Высокий игрок и вновь пришедший все еще стояли, глядя друг другу в глаза, не замечая ничего вокруг. Толпа смолкла, чувствуя, что сейчас что-то произойдет. И в этой тишине зазвенел голос вновь пришедшего.

– Ты, я вижу, парень, просто герой. Ну, это не трудно, когда у тебя при себе пара пушек, особенно если имеешь дело с человеком, который свою пушку оставил дома.

Высокий уже заметил, что у этого красавца нет при себе ни «Кольта», ни патронташа. Изящным жестом он бросил «Кольты» в кобуры. Он успел уже убедиться, что Холидей и его бармены держат ситуацию под контролем и никаких шуток со стрельбой не допустят. Мгновением позже его ремень и «Кольты» в кобурах грохнулись на зеленое сукно стола. Он обошел вокруг стола, взглянул на Майка, лежащего без сознания и повернулся к пришельцу.

– Не совсем ясно, за кого ты играешь в этой игре, – сказал он тихо. – Может, объяснишь?

Тот ответил, не отводя взгляда.

– Когда я вошел сюда, ты как раз о чем-то спросил. Я тебе ответил – вот и все, – сказал вновь пришедший.

– Да, ты ответил, а найдется у тебя чем подкрепить твои слова – и опровергнуть доказательство, которое валяется здесь, на полу? На этой скотине тавро ранчо «-М», и если это не подонок, тогда я не знаю, что такое подонок!

Его собеседник напрягся. Он заговорил тихим ледяным голосом.

– У меня есть аргумент. Вот он…

Последовал молниеносный удар, неуловимый, как бросок пумы, но кулак, пролетев футов шесть, уткнулся в колонну. В тот же миг другой кулак, элегантный, но тяжелый, как кузнечный молот, обрушился на челюсть пришельца. Тот рухнул на пол так, что все вокруг задрожало.

Но он не остался там лежать. Он отскочил от досок пола, как резиновый мячик, нанося удары обеими руками. Левый боковой застал игрока врасплох и рассек ему губу. Прямой правый тоже достиг цели – противник откинулся назад и отступил на шаг. Он закрылся, пригибаясь и уходя от ударов, а на губах его играла почти дружелюбная улыбка, и серые глаза светились – как у человека, который получает от происходящего удовольствие. Он провел апперкот правой и достал противника в подбородок. Тот опять рухнул и снова, спружинив, вскочил, работая обоими кулаками. Игрок, уклоняясь, уходил в сторону. На его пути была лужа крови Ниггера Майка. Он вступил в нее, поскользнулся, потерял равновесие, и в этот миг его соперник нанес сокрушительный прямо правой. Удар пришелся в скулу. Он достиг цели со звуком, какой производит топор мясника, врубаясь в говяжью тушу.

Игрок опрокинулся назад, рухнул на стол, который разлетелся вдребезги, и грохнулся на пол. Ковбои Маккоя издали дикий вопль, а игрок перевернулся лицом вниз и секунду лежал неподвижно.

Но только секунду. Как только пришелец с лицом, горящим азартом борьбы, бросился вперед, его соперник вскочил на ноги. Весь в крови, синяках и ссадинах, он нетвердо стоял на ногах и мотал головой, чтобы избавиться от пелены, которая заволакивала его сознание. Серые глаза уже не лучились светом, они были холодны, как низкие тучи, несущиеся по зимнему небу. Он встречал противника мощным ударом правой в челюсть, заставил его пошатнуться, а потом и отступить на шаг после его удара слева. И тут же ошеломил еще одним – правой в голову.

В течение минуты два богатыря стояли лицом к лицу и осыпали друг друга страшными ударами, и тут еще один жуткой силы апперкот опрокинул пришельца, и он рухнул навзничь.

Развязка наступила внезапно. Пришелец с распухшим лицом и разбитыми губами, весь в крови, отбросив к черту осторожность, ринулся на врага. Тот, тоже окровавленный, в синяках и ссадинах, но сохранивший ледяное спокойствие, уклонился и, обхватив противника за талию, приподнял его в воздух и со страшной силой бросил через плечо.

По ходу борьбы соперники поменялись местами, и в этот момент пришелец стоял лицом к дверям. Когда противник швырнул его через себя, он, пролетев по воздуху, размахивая руками, врезался в двери и вылетел наружу. При этом головой он угодил в живот толстому мексиканцу и только по счастливой случайности не сломал себе шею, но это мало утешило последнего, ибо он кубарем покатился через дорогу, по пути сыпя проклятиями на двух языках и, докатившись до тротуара, застыл, распластавшись на земле.

В ту же минуту длинный игрок оказался возле пришельца. Он опустился на колени, с тревогой заглядывая в лицо поверженному противнику. Быстрыми, ловкими движениями ощупал его кости, проверил, нет ли переломов. Приподняв голову лежащего тонкими чувствительными пальцами, он ощупал ее, проверяя, не поврежден ли череп, и, не обнаружив ничего опасного, вздохнул с облегчением. Поверженный неровно дышал и все еще не двигался. Его соперник коротко бросил через плечо:

– Воды!

Холидей сбегал за водой и полотенцем. Игрок смочил лицо лежащего, расстегнул воротник его рубашки и развязал платок, небрежно повязанный вокруг жилистой шеи. На него брызнули еще немного воды – и вот он уже тихо застонал, вращая головой из стороны в сторону.

Озабоченный Чет Мэдисон, наклонившись, посоветовал.

– Похлопай его по щекам, парень, иногда помогает.

Тот кивнул и отвесил несколько звонких пощечин человеку, лежащему без сознания. Усилия игрока были вознаграждены – раздался стон погромче, голова опять замоталась из стороны в сторону.

– Ну, вот! – обрадовался Мэдисон. – Отвесь ему парочку покрепче!

Тонкая ладонь игрока звонко хлопнула по щеке распростертого на земле человека – раз, потом еще. И вдруг жгучая звонкая пощечина оглушила сидящего на корточках игрока. Эту пощечину нанесла маленькая, но крепкая ручка, и от неожиданности здоровяк опрокинулся назад.

– Ты, чудовище! – раздался возмущенный возглас. – Ты, зверь! Бить человека, когда он лежит без сознания?! Подлец!

Ошеломленный игрок поднял глаза. Перед ним стояла девушка. Ее синие глаза метали молнии, а рыжие волосы, казалось, просто трещат от гнева. Она была небольшого роста, изящная, но не худая. Мягкий загар покрывал живое лицо. У нее были красивые полные губы и маленький вздернутый носик, усеянный веснушками.

– Боже правый! – выдохнул Чет Мэдисон за спиной у игрока.

В этот момент лежавший без сознания человек вдруг открыл глаза и сел. Он потряс головой, пытаясь прийти в себя, и посмотрел на девушку. Ее взгляд скользнул по ссадинам и кровоподтекам на его лице, и она вновь повернулась к долговязому.

– Оставь его в покое! – Она просто пылала гневом. – Ты же видишь, он не в состоянии ответить!

С невыразимым презрением она окинула взглядом Мэдисона и ковбоев Маккоя, которые столпились за спиной игрока.

– Вы, небось, всей толпой набросились на него! – бросила она им. – Это на вас похоже! – с этими словами она развернулась и зашагала прочь, топая ногами в сапожках и высоко подняв рыжую голову.

Мексиканец, лежавший на тротуаре, ошалело посмотрел ей вслед и, как и Мэдисон, пробормотал:

– Боже правый!

Долговязый подошел и протянул лежащему руку, добродушно осклабившись. Его соперник поднялся на ноги, слегка пошатываясь и все еще глядя вслед рыжеволосой девушке. Потом он посмотрел на своего победителя и кивнул ему довольно дружелюбно.

– Ну, ладно, парень, – сказал он. – Похоже, твоя взяла.

Тот покачал головой.

– Нет, – ответил он серьезно. – Я думаю, ты победил. Ты хотел доказать, что на ранчо «Минус М» водятся настоящие мужчины. Ну, если ты оттуда и если не считать этого недоноска, которого я продырявил, то можно полагать, что тебе это удалось.

Тут Холидей протянул ему его амуницию.

– Пойдем, приведете себя в порядок, – пригласил он. – Доктор там возится с Майклом. Говорит, что через месяц он будет в полном порядке, так что его вполне можно будет повесить.

Соперник игрока отказался от подобного предложения и в толпе парней Маккоя двинулся вниз по улице, в сторону отеля для скотоводов. Длинный игрок успел расслышать, как он спросил:

– Кто эта девушка, черт побери?

Услышал он и ответ Мэдисона, прозвучавший весьма сухо:

– Карен Уолтерс. Ее мать звали Терезой Гомес до того, как она вышла за Берта Уолтерса. Потом Тереза умерла, а через год застрелили Берта. Она была самым чистым созданием во всей Мексике, и похоже, Карен пошла в нее. Она живет с дедом, доном Себастьяном Гомесом.

Спрашивавший удрученно махнул рукой и зашвырнул в канаву свой окровавленный платок.

– Кто это такой? – обратился игрок к Холидею. Тот пожал плечами. Ответил ковбой, стоявший у стойки бара.

– Я его знаю, – сказал он. – Он только что приехал из Вайоминга, жил там с отцом, а тот недавно умер. Я так полагаю, он в этих местах с детства не бывал. Это внук старика Маккоя, зовут Сид.

Боров-Холидей аж присвистнул.

– Час от часу не легче, – пробормотал он. Повернулся к своему собеседнику и повел его в заднюю комнату салуна, где его ждали вода и полотенце.

– Я гляжу, по нынешним временам, имена так запросто переходят по кругу от одного к другому, что не мешало б узнать, а тебя-то как зовут, приятель, если, конечно, этот мой вопрос не покажется тебе нескромным? Меня зовут Холидей, но чаще называют Боров.

Его собеседник взглянул на него с высоты своего огромного роста и дружелюбно улыбнулся.

– Хэтфилд, – ответил он. – Причем так случилось, что это мое настоящее имя. Друзья зовут меня Джим.

Глава 8

В задней комнате салуна, все еще с удовольствием перебирая в памяти картины драки, Боров-Холидей помогал Джиму Хэтфилду приводить в порядок его избитое лицо.

– Вот этот, слева, это он влепил тебе, когда ты потерял равновесие, – говорил Холидей. – Губы, конечно, порядочно расквашены, но не настолько, чтоб сильно волноваться. Чуть-чуть вот этой конской мази и все будет о'кей! А теперь пойдем поедим – я хочу сказать тебе пару слов, а говорить я предпочитаю на полный желудок… – Ну-ка, вытри этот стол! – заорал он мальчишке-поваренку. – А потом неси сюда бифштексы и все, что доложено!

Бифштексы вскоре прибыли, и на некоторое время установилась сосредоточенная тишина. Наконец Холидей опустошил последнюю чашку черного дымящегося кофе и вздохнул глубоко и удовлетворенно.

– Вот теперь я чувствую себя в сто раз лучше, – проговорил он. – Скажи-ка, этот Ниггер Майк выкинул какую-то подлую штуку, так ведь?

– Угу, – кивнул Хэтфилд, ловко скручивая сигаретку одной рукой. – Когда начали торговаться, все увлеклись и смотрели в свои карты, а он хотел заменить свою верхнюю карту этим тузом. Потом начали открываться. Мне пришло два туза, один из них пиковый, вот тут, он и хотел выложить своего пикового туза и сказать, что я жульничаю. Мне бы вряд ли поверили. Я здесь чужак.

– Ага, да еще одет как профессиональный игрок, – согласился Холидей. – Но ты ж не всю жизнь зарабатываешь картами?

Это было скорей утверждение, чем вопрос, но Хэтфилд ответил.

– Нет, конечно. Приходилось заниматься и другими вещами.

– Угу, наверняка кнут и тавро довелось держать в Руках, – заметил хозяин салуна. – Оно, конечно, за коровами ходить – не сильно разбогатеешь, уж это точно, Да и работа не из легких. Вот потому и я оказался здесь – торгую спиртным. Никакого смысла нет вкалывать до полусмерти за гроши. А я люблю есть регулярно и помногу, а это стоит денег. И тут я перехожу к тому, что хотел сказать тебе с самого начала. Хочу предложить тебе работу, Хэтфилд.

– Какую работу?

– Дилера – за столом, где играют по-крупному. Три раза в неделю по вечерам. Парни вроде сегодняшних, а еще такие, как Маккой и даже дон Себастьян Гомес, У которых куча денег и они не боятся поставить их на карту. Иногда ребята с рудников, с того берега реки, тоже садятся переброситься, и оттуда, из-за гор Тинаха, бывает, заглядывают. Им же не запретишь, а ждать от них можно чего угодно. Здесь играют по-крупному, это приносит неплохой доход, и я не хочу его потерять. У моего заведения репутация хорошая, и я бы не хотел, чтоб ее испортили. Работы будет не слишком много, не перетрудишься, у тебя будет масса свободного времени. Если захочешь – можешь заглянуть в другие заведения, где играют, а я буду платить тебе максимальную дилерскую ставку. Ну, так как?

Хэтфилд быстро соображал. В каком-то смысле предложение было привлекательным. Он ведь не просто так от нечего делать, прикинулся игроком. За долгие годы службы рейнджером он успел заметить, что уголовный элемент, почти без исключения, питает слабость к картам. Хэтфилд был уверен, что члены зловещей банды державшей в страхе бассейн Тинаха, рано или поздно объявятся в Вегасе за одним из столов, обтянутых зеленым сукном, а карты и виски быстро развязывают языки. В качестве завсегдатая игорных заведений он получит блестящую возможность собирать информацию. А предложение Холидея еще более упрощало его задачу.

– Идет, – сказал он. – Я берусь за это.

– Прекрасно, – воскликнул Холидей. – Ну, нынче, после того, что случилось, игры, наверное, больше не будет, но к пятнице, думаю, парни начнут собираться. Так что можешь пару дней отдышаться после сегодняшнего приключения.

– Я, наверное, завтра немного прокачусь. Не скажешь, как проще добраться до ранчо «Плюс П»?

– «Плюс П», это ранчо Нельсона Пейджа? Лучше всего отсюда двигай строго на восток, проедешь ранчо Маккоя – возьмешь пару миль к югу – и окажешься южнее изгороди дона Себастиана, в миле от реки. Вообще ранчо Гомеса тянется до самой реки, но он там оставил коридор вдоль берега. Я тебе скажу, он честный малый, этот Гомес, что бы о нем ни говорили. Проедешь его ранчо – будет развилка. Поезжай на север, и дорога приведет прямо к ранчо Пейджа. Увидишь на холме в дубовой роще большой белый дом в мексиканском стиле. Раньше там жил старик Тернер, но Пейдж, когда купил ранчо, перестроил дом по своему вкусу.

– Что за человек этот Пейдж?

– Говорят, славный малый. Я видел его разок, не больше. Как-то вечерком он сюда заезжал со своим китайцем – он у него за доктора. Сам он из повозки не выходил, сидел, держал вожжи, а китаец завел к шерифу – о чем-то говорили. Я слыхал, они просили Крейна, чтобы он что-нибудь сделал и прекратил все эти безобразия, которые тут творятся. Кто-то убил двух работников-мексиканцев – их похитили или что-то в этом роде. Короче, они исчезли, и больше их никто не видел.

Хэдтфилд кивнул, лицо стало серьезным. Холидей рассматривал синяки и ссадины у него на лице.

– Думаю, тебе бы не помешало заглянуть к доктору Остину ~ пусть наложит шов, вот здесь, на щеке, – посоветовал салунщик. – Эта штука у тебя в худшем состоянии, чем я думал, наверное, останется шрам. Рана открытая – может попасть грязь, лучше не рисковать.

Хэтфилд согласился, что не мешало бы зайти к доктору, поднялся и собрался было уходить, но тут дверь открылась и в комнату вошел человек с колючим взглядом. У него были седоватые усы, квадратные плечи и серебряная звезда шерифа на мешковатом сюртуке. Холидей приветствовал его кивком.

– Дент Крейн, шериф округа, – отрекомендовал он. – Дент, это Джим Хэтфилд. Я только что нанял его.

Крейн кивнул, окинув Хэтфилда проницательным взглядом.

– Я хотел послушать, что тут у вас все-таки произошло.

Холидей рассказал все, как было, обильно сдабривая свою речь ругательствами. Крейн не перебивал, пока тот не закончил.

– Похоже, Ниггер Майк, наконец-то напоролся, – не на того напал, – сказал он, одобрительно кивая. – Ну, Хэтфилд, ты заимел опасного врага, – добавил он. – А случись что – вся команда Маккоя будет с ним заодно…

Холидей усмехнулся и издал при этом звук, с каким чистое виски льется из бочки.

– Он отделал внука старика Анси – тот только что приехал из Вайоминга – да еще пощечину от Карен Уолтерс – внучки дона Себастиана!

– Боже правый! – воскликнул шериф. – Всех против себя восстановил – и людей Маккоя, и людей Гомеса! Послушай моего совета, Хэтфилд, садись скорей в седло, пока цел, и дуй отсюда подобру-поздорову, подальше от наших мест. Точно тебе говорю. В твоем положении ничего умнее не придумаешь.

Одинокий Волк улыбнулся, в серых глазах вспыхнул огонек.

– Спасибо за совет, – сказал он. – Но я им не воспользуюсь.

– А я и не рассчитывал, что ты им воспользуешься, -проворчал Крейн. – Ну, если что, заходи, поговорим. Если меня не будет, помощник скажет, где я, если, конечно тебе удастся его разбудить.

Шериф ушел, а чуть позже Хэтфилд отправился к доктору.

– Когда вернешься, будет время ужина, – сказал Холидей. – Я предупрежу повара, чтоб все приготовил.

Седой доктор умело наложил шов.

– Ничего страшного, – сказал он рейнджеру. – Через пару дней затянется. Благодари Бога, что не наградил тебя такой дрянью, как вон того беднягу.

Большим пальцем руки он указал в сторону соседней комнаты, сквозь раскрытую дверь было видно, что на столе лежит человек, укрытый простыней.

– Хочешь посмотреть? Жуткая картина.

Через минуту, чувствуя, как мурашки бегут по спине, Хэтфилд вглядывался в изуродованное лицо умирающего – в нем с трудом угадывалось лицо, подобное тому, что он уже однажды видел – той ночью, в прибрежной деревушке.

– Что с ним? – спросил он, напряженно всматриваясь в изувеченные черты, в которых было что-то индейское.

– Не знаю, – ответил доктор. – Я бы сказал, что это какой-то ожог, но ни при каком ожоге такого не бывает – челюсть совсем разложилась, кость превратилась в мягкую массу. Такое впечатление, что все минеральные вещества кости разложились, или как-то растворились! Ни разу в жизни ничего подобного не встречал, а, между прочим, я кое-что смыслю в болезнях, ядах и всяком таком…

Хэтфилд, окинув взглядом длинные ряды потрепанных книг на полках вдоль стен комнаты, не стал подвергать сомнению утверждение врача.

– А такие больные уже попадались раньше?

– Нет, – ответил доктор не задумываясь. – И не дай Бог.

– А этот откуда взялся?

– Утром два мексиканца притащили его. Он был совсем плох, и пока я с ним возился, мексиканцы смылись… Хилтон Хайпокетс, помощник шерифа, помогал мне тут, он вышел посмотреть, куда они делись, но их след простыл. Я их никогда раньше не видел, и Хайпокетс тоже.

Хэтфилд вышел от доктора в глубокой задумчивости. Это новое свидетельство бесчинств неизвестных бандитов чрезвычайно встревожило его. Выходит, встреча с рейнджером, стоившая им шести жизней, их отнюдь не отрезвила. Они, безусловно, продолжали действовать, сеять смерть и ужас.

В раздумьях Одинокий Волк шел улицами пограничного городка. Время от времени взгляд его устремлялся на север, туда, где высились горы и клыками вонзались в золото и багрянец вечернего неба. Заходящее солнце окрасило в пурпур их неровные склоны, смягчило линии, и от этого только усилилось чувство зловещей тайны, тяготеющей над черными провалами каньонов и кроваво-красными руслами пересохших речек. Выше самых высоких вершин парило и клубилось огромное облако. Луч заката, попадая в него, время от времени преломлялся, как в алмазной пыли, и разнокалиберными столбами разбегался во все стороны.

– Наверное, какие-то испарения, – решил Хэтфилд: небо над тучей было ясным, чистым и прозрачным, мягко расцвеченным багрянцем заката. Но будто злой дух гор парил над неприступными укреплениями своего замка.

От города и вплоть до сумрачных гор расстилались живописные поля, убранные розовыми, аметистовыми и янтарно-зелеными покрывалами, как будто в черную летопись зла затесалась страница добра.

Шум и оживление в салуне «Первый Шанс» нарастали с каждой минутой. Толпа у длинной стойки бара становилась все гуще. Отряд взмыленных барменов в бешеном темпе наполнял стаканы чистым виски, порой, за неимением времени, отбивая горлышки бутылкам, чтобы долго не возиться со штопором.

– За битое стекло мы денег не берем, – шутили бармены, если кому-то в стакан попадал осколок. – Вам же польза – волосы на груди вырастут.

Похоже, посетители и сами в это верили, ибо жалоб на стекло в стакане ни разу не поступало.

– Если мы уж ваше виски перевариваем, то от стекла нам точно ничего не будет, – орал огромный ковбой, пытаясь языком слизать последние капли виски с усов. – Ну-ка, налей еще и не убирай бутылку далеко. Слушай! Эти девчонки кажутся красивей сквозь донышко стакана!

Танцевальный зал был переполнен, танцующие пары едва могла двигаться. Бородатые рудокопы и скуластые ковбои, глядя в лица партнерш, старались придать своим лицам выражение романтической влюбленности, а девушки изо всех сил пытались сделать вид, что верят им Оркестр гремел «Девчонки из Буффало», и в такт музыке раздавался перестук высоких каблучков на фоне тяжелого топота сапог.

Весело жужжали рулетки, со стороны столов для покера доносился мягкий шелест карт, мастерски тасуемых крупье. Однако один большой стол в углу оставался свободным, поверх зеленого сукна было наброшено белое покрывало.

Хэтфилд нашел Холидея у дальнего конца стойки. Тот стоял и смотрел на всю эту картину с вполне понятной гордостью.

– Ну, как, нравится? – сиял он. – Я так полагаю, до полуночи должно быть пять-шесть хороших драк. Сегодня у меня два новых вышибалы и добавочный ящик патронов. для дробовика. Пошли, поедим, ты как раз вовремя.

И он направился в заднюю комнату, где уже был накрыт стол. Хэтфилд повесил шляпу на крючок, пригладил густые черные волосы тонкими загорелыми пальцами и двинулся к столу возле раскрытого окна. Оттуда долетал прохладный ветерок с гор. Хэтфилд был уже возле стола, когда за окном вдруг на мгновение блеснул металл. Долей секунды позже его длинное тело распласталось на полу, лицом вниз, и в тот же миг комнату заполнил грохот выстрела.