Текст книги "Все позволено"

Автор книги: Джеки Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Она сказала, что это очень важно. Что-то незаконное? Нет, вряд ли… Но Джейк не мог избавиться от своего первого ощущения, что Кара находится на грани отчаяния.

«Это не мое дело», – напомнил он себе, прекращая гадать, что же с ней произошло. И в этот момент лицо ее смягчилось, на губах заиграла улыбка.

Так кто же был на другом конце линии, кто заставил ее сначала хмуриться, а потом – растаять как мед?

Она намотала телефонный шнур на пальцы левой руки, пока говорила… Разговор, который она сейчас вела, вряд ли можно было назвать деловым.

«Я люблю тебя».

Джейк не слышал этих слов. Он скорее прочел их по ее губам – перед тем как она положила трубку. Он не расстроился от того, что у нее кто-то есть. Женщины уже не волновали Джейка. Основной инстинкт он совершенно утратил – благодаря его бывшей жене…

Джейк поймал себя на том, что все еще смотрит на нее – возможно, нахмурившись: она вздрогнула, когда поймала его взгляд. Брови ее поднялись, губы слегка приоткрылись. Он тихо выругался, оттолкнувшись от дверного косяка.

Он никогда не был душой общества в отличие от Дина, с его открытой улыбкой и легким характером. Но в эти дни, и Джейк это сам прекрасно понимал, он был просто невыносим. Лишь его семья могла вынести его мрачное настроение.

И эта женщина, по-видимому, тоже.

К его удивлению, Кара направилась прямо к нему.

Он сказал первое, что пришло ему в голову:

– Вам уже лучше?

– Да, спасибо.

– Кризис преодолен?

Тень легла на ее лицо.

– Что вы имеете в виду?

– Время встречи, о котором вы говорили. Вам назначили другое время или вы договорились о чем-то еще?..

Она кивнула:

– Примерно так. На данный момент.

Но почему она не рада этому? Секунду назад она улыбалась и шептала слова любви кому-то на другом конце провода.

– Вы довольны?

– Да.

Это было сказано специально для него, и улыбка, приподнявшая уголки ее губ, была тоже специально для него. Но глаза ее говорили нечто другое. Теперь они не были наполнены отчаянием. По крайней мере, только им одним. Теперь в ее глазах сквозили нервозность и мрачное предчувствие. И это все из-за отложенной встречи?

У Джейка возникли еще вопросы. Между прочим, сегодня была суббота. Завтра – Пасхальное воскресенье. Какая же деловая встреча может быть назначена в такой день? И что это у нее за работа?

И, кроме того, немного странная концовка разговора. Возможно, Кара поссорилась со своим любовником, потом они помирились по телефону, но теперь она застряла здесь и они не могут вместе встретить Пасху.

«Вот и все объяснение», – решил Джейк.

– Наверное, он особенный.

– Да, необыкновенный, – вздохнула она, затем вспыхнула: – К-кто?

– Не обращайте внимания.

– Мне надо вызвать эвакуатор. Вы не знаете, кому здесь надо позвонить?

Джейк нашел потрепанную телефонную книгу в ящике регистрационной стойки. Она была пятилетней давности. Кара нахмурилась, когда Джейк протянул ее ей:

– У вас нет ничего более свежего?

– Нет, но это не имеет значения. Город совсем не изменился за последние тридцать лет.

Старомодный и самобытный, этот провинциальный городок действительно не менялся с годами. Туристов это очень привлекало. И Джейка сейчас – тоже. Ему нужно было укрыться в тихом месте, где ничто не напоминало бы ему о том, что произошло в Буффало.

– Вы можете кого-нибудь порекомендовать?

Джейк поскреб подбородок, задумавшись:

– Позвоните Орвиллю. Он не только строит дома, но и занимается ремонтом автомобилей.

На этот раз он оставил ее одну и вернулся в гостиную, к своей семье.

– Кто эта женщина? – задала ему вопрос мать.

– Просто женщина, с которой случилась беда: ее машину занесло на дороге, она увязла в снегу.

– Красивая… – пробормотал Дин, немедленно получив тычок от своей жены.

– Откуда она?

– Куда она направлялась?

– Где она сейчас?

Родные закидали его вопросами. Джейк сначала ответил на вопрос матери:

– Сейчас она звонит, чтобы вызвать эвакуатор. Я посоветовал ей обратиться к Орвиллю.

– Он все еще работает?

– Возможно.

– Ты действительно думаешь, что он поедет на вызов в такую погоду? – спросил Дин.

– Вряд ли.

– Это значит, что она проведет ночь здесь. – Дора щелкнула языком. – Боже мой, я пойду уберусь в еще одной комнате. Ведь они не пригодны для жилья в таком-то состоянии.

– Я вам помогу, – вызвалась Бонни.

И когда женщины уже направились к двери, Джейк остановил их:

– В этом нет необходимости. Кара может переночевать в моей комнате.

Этот благородный жест вызвал улыбку на лице его матери. Она кивнула. Усмешка его брата, однако, вынудила Джейка прояснить свои слова:

– Я посплю здесь, на диване.

– А можно, я тоже посплю здесь, вместе с дядей Джейком? – спросил Райли. Он взволнованно запрыгал по кругу.

– И я тоже! И я! – воскликнула Джилл.

– Ты будешь спать наверху, вместе с нами, – сказала Бонни. И прежде чем девочка запротестовала, она добавила: – Не забудь, что сегодня ночью придет пасхальный кролик. Он может споткнуться о двух спящих детей, когда будет искать корзинки с угощением.

Это успокоило ребят, но ненадолго.

– А когда мы будем красить яйца? – спросила Джилл, прыгая на одной ноге.

– Давайте прямо сейчас! – закричал Райли.

– После ужина, перед купанием, – строго сказала им мать.

По дороге из аэропорта они заехали в супермаркет и купили все для праздничного стола: от яиц, которые дети жаждали покрасить, до окорока, запеченного в меду. Дора даже взяла с собой из дому красивую ирландскую скатерть, которой накрывала стол в торжественные дни.

Джейк обвел взглядом комнату. Дети шалили и бегали, отец курил трубку, сидя у камина. Он находился в кругу семьи, и было так легко представить себе, черт возьми, что ничего не изменилось!

На самом деле изменилось. Этот семейный праздник был не такой, как прежде. Чего-то недоставало… Джейк не имел в виду свою бывшую жену.

Он взглянул в сторону двери. Там в замешательстве стояла Кара – она казалась потрясающе красивой, несмотря на все еще влажные волосы и страдальческое выражение лица. Она совершенно не была похожа на Миранду. Миранда была гораздо грубее и резче. А эта женщина – хрупкая и нежная…

Джейк спросил:

– Удалось вызвать эвакуатор?

– Нет. Мужчина, которого вы мне рекомендовали, ответил, что дороги полностью занесены снегом и что у него десятки вызовов, которые поступили до меня. И если учесть, что завтра праздник, то он сможет отвезти мою машину к себе в гараж не раньше понедельника. А ведь необходимо еще время на ремонт… – На лице Кары отразилось отчаяние. – Может быть, мне позвонить в другой автосервис?

– Может быть. Но у меня предчувствие, – хмыкнул Джейк, – что они вам скажут то же самое.

Кара уныло кивнула.

– Ну, не волнуйтесь. Мы рады будем вас здесь принять! – бодрым голосом произнесла Дора. – Вы займете комнату Джейка.

Веки незваной гостьи дрогнули. От удивления или испуга?

– О, нет. Я не могу…

– Он настаивает на этом! – улыбнулась Дора.

– Да, конечно, – добавил Джейк, увидев сомнение на лице Кары. – И этим я избавляю мою мать и Бонни от необходимости приводить в порядок еще одну гостевую комнату.

Кара улыбнулась:

– Ну, в таком случае…

– Может быть, вы хотите принять горячий душ? – спросила Дора. – Джейк, покажи Каре, где все находится, а мы с Бонни тем временем подберем для нее подходящую домашнюю одежду.

Получив приказ, Джейк направился к лестнице. И хотя Кара шла следом за ним, он мог поклясться, что ощущает ее тонкий, невероятно будоражащий его запах.

Глава 3

Наверху Джейк повернул направо, прошел мимо двух дверей и остановился перед третьей.

– Вот, – сказал он и отступил назад, пропуская ее.

Кара думала, что войдет вслед за ним, поэтому они столкнулись. Он наступил ей на палец ноги, а локтем ударил в грудь.

– Боже, простите!

– Простите меня, – сказала она.

Их слова прозвучали одновременно, и оба смутились.

– Э-э-э… Я вас не ушиб? – спросил Джейк.

– Все в порядке. Хорошо, что вы уже не в сапогах. – Кара предпочла не заметить другого удара, который ей достался.

На этот раз она была более внимательна, когда Джейк жестом пригласил ее войти внутрь.

Комната оказалась просторной, с широким мансардным окном и уютным уголком для отдыха – с камином и двумя креслами. На стулья были надеты чехлы – свидетельство того, что стулья давно не использовались по назначению. Но камин находился в рабочем состоянии, судя по обгоревшим дровам в нем.

Каре захотелось, чтобы сейчас в нем горел огонь. Ей казалось, что она больше никогда не согреется. Но не просить же Джейка еще и разжечь камин! Она и так уже доставила ему много хлопот.

Но главным предметом в комнате, конечно, была кровать. Старинная кровать с медным изголовьем, которая явно стояла здесь со дня основания гостиницы. Кара подошла к ней поближе, чтобы разглядеть, и дотронулась рукой до потускневшего от времени литья. Почувствовав под пальцами холодный металл, она бросила взгляд на постельное белье. Смятые и сбитые в кучу простыни лежали посредине кровати. Ее простыни утром выглядели точно так же, хотя она старательно расправляла их. Кара представила себе Джейка, ворочающегося без сна … Она сразу же отогнала от себя этот образ.

– Вы плохо спите, – сказала она, совершенно не подумав. Брови его поднялись, и Кара указала рукой: – Простыни. Они смяты.

– Я заправил бы кровать, если бы знал, что сюда кто-то придет…

– Я вас совершенно не критикую, – поспешно добавила Кара. – На самом деле мои простыни выглядят точно так же по утрам. – Брови его снова поднялись, заставив ее почувствовать себя глупой. – Так или иначе, я очень благодарна за то, что вы уступили мне свою постель. Комната очень приятная. Просто замечательная!

Его смех испугал ее не меньше, чем мгновенное изменение выражения лица – оно стало вдруг веселым.

– Это развалины, Кара. Вся гостиница – сплошные развалины. – Он посерьезнел, оглядевшись вокруг. – Здесь не всегда так было… И не всегда так будет. Я все здесь отремонтирую! Здесь всего лишь три ванные комнаты в рабочем состоянии. Одна – на первом этаже. Две другие – здесь, включая вот эту. – Он указал на дверь в дальнем конце комнаты. – Сожалею, что не привез вашу сумку, но вы найдете здесь все самое необходимое: мыло, шампунь, зубную пасту. Думаю, здесь даже есть новая зубная щетка, в одном из ящиков туалетного столика.

– Спасибо. Я уверена, что все найду. – Кара мило улыбнулась. – И буду крепко спать в такую пургу.

– Вы будете спать как мертвая. – И когда улыбка исчезла с ее лица, Джейк отвел глаза в сторону. – Простите…

Впервые за все время она заметила маленький шрам, в форме полумесяца возле его левого глаза. У нее был такой же шрам, такого же размера и формы, под подбородком. Она упала, катаясь на велосипеде, когда ей было шесть лет. Трумэн считал это дефектом и не раз говорил ей, чтобы она отправилась к пластическому хирургу.

Теперь Кара была рада, что не послушалась его. Вообще-то ему удалось настолько подавить ее личность, заставив соответствовать его представлениям о красоте, что Кара едва узнавала себя, глядя в зеркало. И после того как ушла от него, она отрастила волосы, чтобы они вновь стали естественного цвета – темно-русые, с оттенком карамели. Трумэн же предпочитал, чтобы она была блондинкой…

– Простите, – снова произнес Джейк, прерывая ее мысли. На этот раз голос его звучал скорее раздраженно, чем с раскаянием.

– Вам нет нужды извиняться. Кроме того, вы правы. Я действительно попала в беду, а вы оказались рядом, – подтвердила Кара. – И я совершенно не хотела разглядывать вас. Просто я заметила ваш шрам… – Машинально она протянула руку и дотронулась до шрама пальцем. Он отпрянул назад, словно она ударила его. – Этот шрам делает ваше лицо неповторимым…

– Вы говорите это из вежливости. – В голосе его звучало сомнение.

– У меня тоже есть шрам. – Кара задрала подбородок. – Видите? Вот здесь.

Он взял двумя руками ее лицо и повернул к свету, чтобы разглядеть. Руки его оказались шершавыми. Кара сказала себе, что это единственная причина странных ощущений, которые пробудило его прикосновение.

– Откуда он у вас? – спросил он, опуская руки.

– Упала с велосипеда и ударилась подбородком о руль. Мне было шесть лет. А у вас?

– Мне было одиннадцать. Мы с Дином катались на лошадях, и я упал. – Он потер висок.

– Хай! – Бонни постучалась в открытую дверь, прежде чем войти. – Я принесла одежду. К сожалению, я нашла для вас лишь халат и пару шерстяных носков. Вторую пижаму я с собой не захватила…

Кара взяла красный махровый халат из рук Бонни. Он был мягким и теплым на вид, как и серые носки. Именно это ей сейчас и нужно!

– Ты не хочешь разжечь камин, Джейк? – спросила Бонни.

Кара чуть не обняла ее.

– Да, пожалуй, – медленно произнес он.

– Каре надо согреться, – сказала Бонни, улыбнувшись гостье.

– Камины в гостинице должны быть восстановлены. Это в списке моих дел. – Джейк вздохнул. – Наряду со множеством других дел.

– Дин рассказывал мне разные истории об этом месте, – кивнула Бонни. – Как вы вдвоем играли в прятки в общем зале и катались по перилам…

Джейк мрачно хмыкнул:

– Перила сейчас в таком состоянии, что развалятся на кусочки, если Райли захочет по ним прокатиться.

– Да, он растет с каждым днем. – Бонни увела разговор в другую сторону. – Дора говорит, что мальчик – вылитый Дин в том же возрасте. Он настоящий Маккейб! И Джилл тоже.

Мускул дрогнул на подбородке Джейка, и нечто, похожее на боль, мелькнуло в его глазах. Молчание затянулось. Но прежде чем оно стало неловким, Бонни всплеснула руками:

– Ах да, мама поставила разогревать суп с чилийским перцем. Она сказала мне, что если вы с Карой проголодаетесь, то можете прийти поесть.

Желудок Кары тут же забурчал, словно по команде, заставив ее осознать, что она голодна. Бутерброд с чаем, съеденный несколько часов назад, помог ей продержаться все утро. Потом голод заглушил адреналин.

До этого момента.

– А как дети, они поели? – спросил Джейк.

– О, мы перекусили час назад! – Бонни махнула рукой и ушла.

– Как это прекрасно!

Джейк повернулся к Каре:

– Что – прекрасно?

– Вы, ваша семья. Видно, что вы все очень близки. Он кивнул, но по выражению его лица было трудно понять, рад ли он этому.

– Вы счастливый человек, – пробормотала она, думая о своих собственных родителях.

Боже, как ей недоставало их! Недоставало их частых телефонных звонков, их поддержки, их одобрения. Недоставало даже их советов, которые порой граничили с вмешательством в ее личную жизнь, но советы эти всегда были такими добрыми… Родители любили ее. Без всяких условий. Теперь лишь одно существо в мире точно так же любило ее. Кэбот. И она не может допустить, чтобы он оказался в руках Венделлов. Не может позволить, чтобы они подавили его открытый, непосредственный характер, подчинили его их жесткому кодексу поведения.

– Идите принимайте душ!

Резкие слова Джейка вернули ее к реальности.

– Я ненадолго, – пообещала Кара.

Но прежде чем она успела закрыть дверь ванной, его голос остановил ее:

– Кара?

– Да?

Он снова хмурился:

– Не используйте всю горячую воду.

* * *

Когда дверь за Карой закрылась, Джейк провел рукой по лицу. На какую-то секунду она стала выглядеть такой потерянной и беззащитной… Он хотел спросить, что ее мучит. «Теперь это не мое дело», – снова напомнил он себе. Джейк уже не относился к людям «героической профессии», не спасал и не изменял к лучшему чужие жизни. И даже не смог спасти собственного так и не рожденного ребенка.

Он слышал, как Кара включила воду. Краны завизжали в знак протеста, в трубах загудела вода. Направляясь к платяному шкафу, Джейк мысленно добавил еще один пункт в длинный список ремонта. Из шкафа он достал джинсы и толстый черный свитер. Быстро переодевшись, Джейк спустился вниз. Когда он вернулся с дровами, вода все еще текла, и ему показалось, будто он услышал, как Кара что-то напевает себе под нос.

– О-о-о!

Кара остановилась на пороге, явно не ожидая увидеть Джейка, склонившегося перед камином. Она нерешительно стояла в дверях, окруженная клубами пара, запахивая старый халат. На ее ногах были шерстяные носки Бонни. И как же это возможно, что, несмотря на довольно нелепое одеяние, эта женщина по-прежнему выглядела сексуальной? Может быть, оттого, что он мельком увидел кусочек розового бюстгальтера и такие же изящные трусики, прежде чем она запахнула халат?

Джейк заставил себя забыть о шелке и кружевах и сконцентрировался на мокрых шерстяных брюках и свитере с высоким воротом, которые были перекинуты через руку Кары.

– Я разжег для вас огонь.

– Спасибо.

Она запустила свободную руку в свои мокрые волосы. Этот жест был скорее нервозным, чем обольстительным, но внутри Джейка что-то дрогнуло, когда Кара откинула со лба прядь мокрых волос. Даже без грамма косметики она была прекрасной. Нежная кожа казалась прозрачной в приглушенном свете прикроватной лампы и мерцающих отблесках огня. Кожа была безупречно гладкой. К такой коже любой мужчина захотел бы прикоснуться…

Джейк провел рукой по своему небритому лицу и поднялся на ноги. Его смутило не только направление его мыслей, но и явная неспособность контролировать их.

– Не буду вам мешать.

– Я… Я оставила горячую воду, – сказала она, когда он направился к двери.

– Спасибо, но я решил сначала поесть. – Джейк остановился, чтобы взять свою мокрую одежду, и оглянулся на Кару. – Я могу взять и ваши промокшие вещи, – с усилием произнес он. – В гостинице есть прачечная.

– Мою одежду нельзя стирать. Только сухая чистка.

«Конечно, иначе и быть не могло!»

– Мать умеет обращаться с такими вещами, – сухо добавил он.

– О, замечательно! – Кара отдала ему свои вещи. – Я приду через несколько минут. Только высушу волосы.

Кара действительно появилась через несколько минут. Она тихо вошла на кухню, когда Джейк сидел за столом и ел острый суп-чили. Дора возилась возле раковины – мыла посуду после обеда. Вытерев полотенцем руки, пожилая женщина тепло улыбнулась. Она многое умела делать, и в том числе радушно принимать гостей, даже незваных.

– Вы посвежели и похорошели, – сказала она Каре. И прежде чем та ответила, повела ее к столу. – Идите и садитесь, я налью вам супа. Он согреет вас изнутри – точно так же, как душ согрел снаружи.

Кара села напротив Джейка:

– Не могу поверить, что в это время такая погода! Ведь сегодня – канун Пасхи.

Снаружи по-прежнему мела метель. Снежные хлопья вихрем кружились в воздухе.

Если бы Дин не разозлил Джейка и тот не вышел на улицу, чтобы охладить свой гнев, Кара, наверное, по-прежнему ждала бы помощи на дороге. В одиночестве. Медленно замерзая… Она снова взглянула в его глаза. Судя по выражению его лица, он думал о том же. И каждую секунду Кара благодарила его. Но Джейку не нужна была благодарность.

– Ну, календарю наплевать на ветер, даже на хороший норд-вест, – сказал Джейк.

– Следи за своей речью, – предупредила его Дора, ставя тарелку с дымящимся супом перед Карой. – Прогноз погоды не предвещает скорого окончания метели.

– Там, наверное, снегу намело уже по пояс, – отметила Кара.

Родом из Северной Каролины, Кара не привыкла к снегу. По крайней мере, к такому. И даже несколько лет жизни в Новой Англии не подготовили ее к столь сильной метели.

– Дорожным службам потребуется несколько дней, чтобы расчистить дороги от снега, – сказала Дора. – Она подмигнула сыну: – Вот и хорошо, у нас будут длинные выходные.

Джейк проигнорировал эти слова.

– Не волнуйтесь. Трасса между штатами будет очищена в первую очередь, – сказал он, обращаясь к Каре.

Кивнув, она взяла ложку.

На кухню вбежали дети, требуя приступить к покраске яиц.

– Пожалуйста, бабушка! – умоляла Джилл тоненьким голоском.

– А верхушки покрасим в красный цвет, – добавил Райли, не желая оставаться в стороне.

Дора выгнала детей – главным образом для того, чтобы они получили разрешение матери. Джейк снова взглянул на Кару. «Она явно настроена добраться туда, куда ехала, – подумал он. – Из-за какого-то мужчины?»

– Позвольте дать вам совет, – начал он. Его резкий тон испугал Кару, она вздрогнула. И Джейк тут же решил не говорить того, что собирался сказать. Он указал на ее тарелку. – Суп моей матери надо есть горячим. Он славится своей пикантностью и остротой.

Глава 4

Кара и не заметила, как пролетел вечер. Ей было хорошо. «И даже интересно», – призналась она, наблюдая за Джейком.

Он сидел с Дином за маленьким столиком в дальнем углу гостиной, а она с матерью и невесткой Джейка разместилась на диване. Мужчины играли в шахматы, и эта игра, знала Кара, требовала концентрации внимания и мастерства. И если она не ошибалась, через три хода Джейку грозил шах. И все же каждый раз, когда смотрела на него, она ощущала на себе его взгляд. В глубоко посаженных голубых глазах было множество вопросов.

После того как Кара съела суп, приготовленный Дорой, – который оказался действительно очень острым и пикантным, как и предупреждал Джейк, – она решила сначала пойти наверх. Но что ей там делать? Сидеть в одиночестве и смотреть на падающий снег? Ей хотелось побыть среди людей. Поэтому она осталась внизу.

В семье Джейка она – удивительное дело! – чувствовала себя легко.

Кара уже забыла, что это значит – чувствовать себя легко и непринужденно, пусть даже в чужом халате, со спутанными волосами и без всякого макияжа.

Мать Трумэна была вечно недовольна ею – с того момента, как ее сын сделал Каре предложение. Трумэн тоже критически относился к ней, но заявлял, что критика принесет ей пользу и поможет адаптироваться в его кругу. «Ты неограненный алмаз, Каролин. Если тебя одеть должным образом и немного отшлифовать, ты затмишь всех вокруг».

Ее первоначальное восторженное отношение к Трумэну уступило место сначала разочарованию, затем – раздражению, а потом – гневу. Она не была куском глины, из которого можно лепить что угодно, какой бы мягкой ни показалась ему в день их первой встречи. Вскоре она стала отстаивать свое мнение. Наверное, Кара развелась бы с Трумэном, но старомодное представление о долге, о соблюдении клятвы верности заставило ее искать с ним общие точки соприкосновения.

А потом родился Кэбот, и все, казалось, встало на свои места. Супруги не испытывал друг к другу страстной любви, но и конфликтов больше не было. Трумэн уважал решения Кары и прислушивался к ее мнению, когда дело касалось их сына.

Пока рядом не было его матери.

К несчастью, визиты Сьюзен со временем стали более частыми, и после того как Кэботу исполнился год, она переехала к ним в дом. Свекровь сделала это с разрешения сына, даже не спросив согласия Кары. И как только Сьюзен Венделл поселилась в гостевом крыле их дома, крошечный островок спокойной жизни Кары стал рушиться. И даже материнство перестало приносить ей радость.

Свекровь все больше принижала роль Кары как матери Кэбота и хозяйки в доме. Что приготовить на обед, когда укладывать Кэбота в постель, какую мебель выбрать для гостиной – во все эти дела вмешивалась Сьюзен. И каждый раз, когда Кара жаловалась Трумэну, ей говорили, что она неблагодарная и даже злая женщина.

«Мать просто хочет помочь тебе, Каролин».

Сколько раз она слышала эти слова! Сжав зубы, она пыталась терпеть, твердя себе, что делает это ради сына. Последняя капля, переполнившая чашу ее терпения, была не очень большой. Ничего страшного не случилось. Не было крупной ссоры. Никаких линий, подводивших черту. Кара просто пошла гулять с сыном – в парк. Другие дети весело играли в песочнице – лучшие друзья, встретившиеся мгновение назад. Но Кэбот в нерешительности стоял в стороне. Среди других он выглядел белой вороной: на нем не было простых штанишек и футболки. Он был одет в темно-желтые шорты на ремне и белую рубашку с матросским воротником. Все это было, конечно, дорогим и фирменным.

У трехлетнего мальчика было гораздо больше накрахмаленных рубашек, галстуков-бабочек и пиджаков, чем у взрослого мужчины! Он был миниатюрной копией своего отца, и с каждым днем это становилось все заметнее.

И Кара не выдержала.

Она не хотела растить еще одного Трумэна Венделла. Она не хотела растить сына, который был бы скован условностями, ролями и правилами. Она не хотела растить сына, который достиг бы совершенства, лишая себя простых радостей жизни. Который манипулировал бы другими людьми точно так же, как ими манипулировали Трумэн и его матушка.

Кара хотела, чтобы ее Кэбот был ребенком, а не маленьким мужчиной. Она хотела, чтобы он часто смеялся, пусть даже неприлично громко, как смеялись сейчас Райли и Джилл. Дети, переодетые в пижамки, забрались на колени к отцу, который читал им вечернюю сказку. За несколько часов до этого они красили яйца, настояв на том, чтобы Кара присоединилась к ним. Она взглянула на свои руки. Кончики ее пальцев были неопределенного цвета, но это была небольшая цена за то удовольствие, которое она получила.

– Краска сотрется в конце концов, – сказала ей Бонни.

– Да, я знаю.

– Вам надо было взять ложку, чтобы вынимать яйца из краски.

– Но тогда какое в этом удовольствие?

– Это точно.

Кара хотела отпраздновать Пасху вместе с Кэботом. Она хотела проснуться вместе с ним утром в их маленькой комнатке, найти корзинку, наполненную подарками, а затем, нарядившись, отправиться в церковь…

Но ничего этого не произошло.

Вместо этого ее сын проснулся в большом доме на озере Шамплейн, нашел корзину размером с маленький автомобиль, в которой было столько игрушек, сколько дети обычно не получают ни в день рождения, ни в Рождество.

Кара знала, что мальчик будет одет в строгий костюмчик, светлую рубашку с галстуком в полоску – точно таким же, как у Трумэна. Уж Сьюзен проследит за этим! Потом мальчика отведут в церковь, прежде чем он успеет наесться конфет из своей корзины. Там он пройдет по главному проходу и усядется на скамью, на которой семья Венделлов сидела с начала прошлого века. На эту скамью не смеет садиться никто, даже если Венделлы уезжают во время воскресной службы из города.

И Сьюзен будет рядом с ним. Она будет делать внуку замечания, когда он начнет баловаться, а это случится немедленно. Ведь ему всего три года…

Подняв глаза, Кара почувствовала, что утонула в глубине голубых глаз. Но лишь на секунду. Джейк все еще смотрел на нее, когда произнес: «Шах». Отодвинув стул, он встал и, несмотря на протест Дина, вышел.

Кара не могла понять, что он за человек. В какой-то момент ей казалось, что Джейк – само воплощение одиночества, угрюмый и необщительный человек. В следующую секунду он был примерным семьянином, для которого его родные превыше всего.

– Вы хмуритесь, дорогая, – изрекла Дора, отпив кофе. – Все в порядке?

– Просто задумалась. Простите.

– Нет нужды извиняться. – Дору, однако, было трудно обмануть. – Вы скучаете по своей семье?

– Моей… семье? – К своему ужасу, Кара почувствовала, как глаза ее наполнились слезами. Возможно, из-за тяжелых событий дня или из-за того, что ее разлука с сыном так непредвиденно затянулась, но – да, она действительно скучала по своей семье. По родителям, которые так трагически погибли, и по маленькому сыну, который был единственным родным человеком на свете.

Она не вынесет, если потеряет и его.

– Простите. – На этот раз перед ней извинилась Дора. Она ласково прикоснулась к руке Кары. – Я не хотела расстраивать вас. Конечно, вы скучаете по своей семье. Ведь сейчас Пасха. Всегда тяжело находиться в праздники вдалеке от родных.

– Поэтому мы приехали сюда, – вмешалась в разговор Бонни. – Чтобы быть рядом с Джейком.

– Это не значит, что он не хотел приехать к нам, – вставила Дора. – Он просто… не мог.

Кара не стала расспрашивать о деталях, тем более что Джейк мог услышать ее. Она взглянула в сторону двери:

– Это из-за гостиницы?

– Да, из-за гостиницы в том числе, – медленно произнесла Дора. – Но вообще-то Джейку недавно пришлось пережить очень тяжелые события.

– Ему сделали втык по полной программе, мама! И вместо того чтобы дать сдачи, он смирился с этим.

– Следи за своим языком, Дин!

– Прости, но давай называть вещи своими именами. В отделении полиции ему измотали все нервы. А потом Миранда… – Покачав головой, Дин вышел из комнаты.

– Простите его, – сказала Бонни, когда ее муж ушел. – Дин – принципиальный человек, и, как только мы приехали, он буквально набросился на Джейка. Поэтому Джейк и ушел из дому в такую метель.

Сделали втык? Как? Дин набросился на Джейка? За что? И кто такая Миранда? Ответов на эти вопросы не было, а любопытство Кары все возрастало.

И она задала единственный вопрос, который посчитала приличным:

– Давно ли он купил эту гостиницу?

– Около полугода назад, – ответила Дора.

– А Джейк всегда хотел стать хозяином гостиницы?

– Боже мой, конечно нет! – Пожилая женщина рассмеялась. – Мы очень удивились, когда он позвонил нам и сказал, что купил это старое здание. – Оглядевшись вокруг, Дора вздохнула. – Здесь все требует ремонта.

– Чтобы восстановить гостиницу, нужно много терпения и любви, но Джейк сможет это сделать! – сказала Бонни. – И это поможет ему отвлечься от… всяких разных мыслей.

– А чем вы занимаетесь? – спросила Дора, скорее для того, чтобы сменить тему разговора.

– Я педагог-консультант.

Кара действительно когда-то была консультантом в одной престижной частной школе Вермонта. Сейчас, когда финансовые дела ее значительно ухудшились, она была рада работать простым учителем на полставки в общеобразовательной районной школе. Теперь она зарабатывала четверть от своего прежнего оклада, но не жаловалась. Это была ее работа, и ей нужны были деньги и дети, чтобы почувствовать себя значимой. Дети всегда вызывали в ней это ощущение.

– Вы живете в этих местах?

Кара покачала головой:

– Нет, я здесь проездом. Я живу в маленьком городке южнее Монтпилиера.

– И там же живут ваши родители? – невинно спросила Бонни.

Сердце Кары сжалось, и она глухо произнесла:

– Нет. Они жили в Северной Каролине. Теперь их… нет. Ни отца, ни матери. Они погибли пять лет назад в автомобильной катастрофе.

Кара уставилась в чашку с кофе, так как слезы, подступившие к горлу, душили ее. Ее мучило не только горе, но и ощущение вины. Ведь родители в тот роковой день ехали именно к ней! Они хотели сделать ей сюрприз. Работа в престижной частной школе была настолько напряженной, что Кара давно не навещала своих родных. Она работала не только консультантом, но и репетитором после занятий, а также вызвалась быть помощником тренера в волейбольной команде.

– Боже, простите! – Бонни, сидевшая на диване рядом с Карой, обняла ее за плечи.

– Это ужасно, даже не могу себе представить. – Дора, сидевшая по другую сторону Кары, погладила ее руку.

Сострадание в голосах женщин, а также их сочувствующие жесты чуть не погубили Кару. Все эти годы она держала себя в руках, боясь, что если даст волю своим слезам, то будет полностью разбита своим страданием. Она не сможет потом собрать себя в одно целое. Ради Кэбота она должна оставаться крепкой и целой, как монолит.