Текст книги "Несломленный. Часть 2"

Автор книги: Джеки Бонати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Джеки Бонати
Несломленный. Часть 2

1.

То, что Келлер еще не успел отъехать от театра, было чистейшей случайностью. Наверное, счастливой.

Ему позвонили по скайпу коллеги из Штатов, чтобы обсудить варианты лечения сложной травмы, и он, поскольку не имел привычки вести такие дела на ходу, засел в машине минут на двадцать.

Они уже прощались, когда его внимание привлек визг тормозов. А потом сразу же удар.

Келлер отреагировал телом быстрее, чем разумом, вылетел из машины прямо под дождь и рванул к месту аварии.

– Боги, Рей! – он сразу узнал парнишку, лежащего на асфальте, почти под колесами. Рядом суетился шофер сбившей машины, пытался как-то вытащить Рея.

– Не трогать! – рявкнул Келлер, нажимая кнопку быстрого вызова. – Держи трубку возле уха. Моего уха! – зарычал он на водителя, осматривая парнишку. – Черт-черт-черт, – открытые переломы обеих ног бросались в глаза даже через ткань брюк.

Но Рей дышал, слава всем богам, дышал.

Все приходило вспышками. Боль, свет, сначала от фар, а потом какие-то странные лампы, убегающие прочь над головой. Люди суетились, трогали его за руку, надевали что-то на лицо, и ему было трудно дышать. Было больно, голова кружилась, потом все погасло. Пришел в себя он в незнакомом месте. Ноги пульсировали болью, как и голова, которую Рей едва мог повернуть. Ему стало страшно, вернулся его тот ужас, когда он подумал на спектакле, что вот-вот умрет. Он попытался пошевелиться, но не смог и глухо застонал от страха, надеясь, что кто-нибудь придет и спасет его.

Из-за его пробуждения приборы запищали, регистрируя активность, и медсестра, получив соответствующие распоряжения от доктора Довера, прибежала в палату. Увидев, что пациент открыл глаза, она тут же скинула сигнал на пейджер врача и быстро подошла к койке.

– Прошу, не шевелитесь, – она аккуратно придержала Рея за плечо. – Доктор Довер сейчас придет. Вот, попейте, – она поднесла стакан с соломинкой к его губам.

– Где я? – едва слышно прошептал Рей, послушно ловя соломинку и делая пару глотков. После воды стало легче дышать и говорить. – Что случилось? Мне ужасно больно, – выдохнул он, запыхавшись.

– Вы в больнице святого Варфоломея, – ответила медсестра. – Попали в жуткую аварию. Доктор лучше объяснит.

Именно в этот момент Келлер появился в палате и сразу подошел к кровати, на которой полулежал Рей. На шее парня был фиксатор, а ноги лежали на растяжках, не говоря уже о капельницах и проводах.

– Спасибо, Бренда, дальше я сам, – поблагодарил Довер медсестру и повернулся к парнишке. – Здравствуйте, Рей, – поздоровался он, взяв его руку и посчитав пульс. – Как вы? Что помните? Меня помните? – спросил он, чтобы диагностировать амнезию.

– Вы доктор, коллега Майка, – Рей чуть нахмурился, вспоминая. – Келлер… Были на свадьбе. А почему вы спрашиваете? Что за авария? – спросил он, с ужасом глядя на свои ноги.

– Так, хотя бы с памятью все хорошо, – Келлер вздохнул. – Прямо возле театра вас сбила машина. Это случилось трое суток назад. Вы получили травмы ног, плеча, сотрясение мозга, трещину в основании черепа, ушиб грудной клетки и перелом двух ребер. То, что не пострадали внутренние органы и лицо… почти – самое настоящее чудо.

У Рея глаза полезли на лоб.

– То есть… что… что с моими ногами? – прошептал он. – Я ведь… я должен танцевать на гастролях, – просипел он, ощущая, что слезы давят горло.

– Рей… у вас открытые переломы обеих ног, – тихо ответил Келлер. – Большеберцовую мы собирали по осколкам, сейчас ее пока держит пластина, позже, не раньше, чем через полгода, мы сможем ее убрать. Вам предстоит долгий курс реабилитации. Мне очень жаль.

– Что? – ошеломленно спросил он. – Как? Как так? Я… о боже, – Рей начал задыхаться из-за слез и паники, накрывшей его. – Это не может быть правдой, я… я должен танцевать, – пролепетал он.

– Тише, Рей, тише! – Келлер тут же пощелкал кнопками на пульте, изменяя дозировку обезболивающего и успокоительного. – Если вы так этого хотите, вы обязательно будете танцевать. Но не в ближайшее время. В первую очередь вам нужно думать о выздоровлении.

Рей затих и только шмыгал носом. Слезы все текли и текли, но боль потихоньку уходила.

– Насколько все плохо? – осипшим голосом спросил он.

Взяв салфетку, Келлер бережно промокнул его щеки.

– Все не так плохо, как кажется сейчас, – стал убеждать он. – Плечо мы поставили на место, сейчас ткани воспалены, но это пройдет. Конечно, основная проблема – ноги. Точнее, левая. Пластина стоит именно в ней, но, если вы будете слушать все наши указания и не пытаться навредить себе, вы полностью восстановитесь.

Рей кивнул, но принять это было пока тяжело.

– Все… все уже в курсе, что произошло? – спросил он, имея в виду друзей и мать.

– Не совсем все, – Келлер дернул уголок губ в улыбке. – В первую очередь мы сообщили вашей маме. А потом я связался с Энтони, Майк говорил, что он ваш близкий друг. Словом, мы решили не беспокоить молодоженов, хотя и понимаем, что они будут крайне недовольны.

– Да, правильно… С Льюиса станется прилететь…– признал Рей, потерянный и расстроенный.

– Значит, я был без сознания три дня? – Он ощущал, что голова забинтована. – Надо… надо сообщить в театр, – это было хуже острого ножа.

– Не без сознания, а в медикаментозном сне, для вашего же блага, – уточнил Келлер. – В театр Энтони сообщил, приезжали ваши коллеги, Руперт и Аманда, кажется. И все, – он не до конца был в курсе, но из телефонного разговора, который происходил при нем, понял, что постановщика эта новость не зацепила.

– А… Дилан Демидов? Постановщик? – спросил Рей, сглатывая и понимая, что видимо, это конец. И Демидов уже поставил на нем крест.

– Боюсь, что нет, – Келлер покачал головой. Но распространяться не стал, решив, что Энтони сам скажет все, что считает нужным. – Думаю, сейчас вам лучше отдохнуть, – предложил он.

Рей только кивнул. Точнее попытался, в фиксирующем воротнике это было сделать весьма сложно.

– Спасибо, – прошептал он, вздыхая.

– Не за что. Отдыхайте. Если что-то понадобится, под вашей правой рукой пульт, – сообщил Келлер и, взяв планшет, стал заполнять его. А когда он закончил, Рей уже спал.

Выйдя из палаты, доктор вытащил телефон и позвонил Энтони, как тот просил, сообщив, что через пару-тройку часов Рей, скорее всего, снова проснется.

Тони и Моника за эти дни чуть с ума не сошли. Произошло много всего, ведь как известно, беда не приходит одна. Помимо того, что Рей попал в больницу, в СМИ случился настоящий бум. Куча репортажей об изувеченном в аварии премьере, решение Дилана ехать на гастроли с заменой солиста, а теперь еще и его взломанный телефон, и личный компьютер. В сеть слили порно с участием Рея, Демидов отказался давать комментарии, а мать Рея не брала трубку.

– Надо ехать к нему в больницу. – Тони обнял невесту. – Бедный Рей…

– Конечно! – она закивала, прижимаясь к жениху. – Господи, ну как же так получилась, – даже ее вечная позитивность и беззаботность дали трещину – глаза были опухшие, а нос красный. – Поехали! Надо выяснить, что ему можно кушать, и обязательно приготовить что-нибудь что его порадует.

– Думаю, сейчас ему можно все только очень легкое и диетическое, – предположил Тони.

Они собрались и поехали в больницу. Льюису и Майку пока ничего не сообщали и надеялись, что на островах у них нет времени читать новости.

Доктора Довера они встретили в коридоре.

– Он спрашивал про постановщика, Демидова, – поделился Келлер. – Я просто сказал, что он не приезжал. Про скандал в прессе не говорил.

– Даже не знаю, стоит ли ему говорить сейчас, – Моника нахмурилась, держа Тони за руку. – Главное пока журналисты не прознали, что он пришел в себя. Какой прогноз, Келлер?

– Я склонен быть оптимистичным, – ответил он. – К счастью, у него нет повреждений внутренних органов. А все остальное придет в норму, если он не будет форсировать процесс выздоровления и реабилитации. Именно это может ему навредить.

– А что с его истощением? – спросила Моника. Это поразило ее больше всего, когда они приехали, и она увидела Рея в одной больничной рубашке.

– С этим тоже придется поработать, – вздохнул Келлер. – Я пока не обсуждал с ним эту проблему. Мы смогли пока только сделать ему УЗИ брюшной полости, но попозже надо будет обязательно сделать гастроскопию. На самом деле, он был в шаге от анорексии.

– То есть как? – у Моники глаза на лоб полезли. – Но… но он же всегда ел с нами и не отказывался, – проговорила она, опешив.

– Черт-черт-черт, – Тони раньше нее догадался, в чем была причина. – Он вызывал тошноту! Я убью Дилана, вот честно, – у него руки сжались в кулаки.

Келлер, откровенно говоря, был с ним согласен. Весил Рей едва больше сорока пяти – пятидесяти килограммов, что было почти критическим весом.

– Мне жаль, что с ним это произошло, – сказал он и повел их в палату Рея.

Моника старалась держаться, но, когда они вошли в палату и увидели Рея, такого бледного, какого-то очень маленького на фоне кровати, слезы сами собой покатились по ее щекам.

– Ох, Рей, – прошептала она.

– Мон. – Тони прижал ее к себе. – Он поправится, вот увидишь. Мы ему поможем, – ему и самому было тошно. Как они могли не замечать такой ужас?

– Обязательно поможем, – закивала она. – Доктор, вы нам потом скажите, что ему можно, мы будем ему готовить, – пообещала Моника, подходя к койке и касаясь какой-то бескровной руки Рея.

– Пока максимум – куриный бульон, – категорично отрезал Келлер, проверяя показания приборов. Рей тем временем открыл глаза, но с трудом сфокусировался на происходящем.

– Тони? – позвал он, не вполне уверенный, спит или нет.

– Детка, – Тони поспешно подошел к нему и поцеловал в лоб. – Как ты? Что болит? – тут же спросил он.

Моника тоже стояла рядом и гладила Рея по руке, стараясь бодриться и улыбаться.

– Пока что ничего и это очень странно, – сообразил он, ведь прекрасно видел, в каком состоянии его ноги. – Я рад, что вы тут…

– Пока что вам дают мощные обезболивающие, – пояснил врач.

– Рей, почему ты морил себя голодом? – Тони хмуро посмотрел на него.

– Я… я не морил себя голодом, – покачал головой Рей. – Я просто должен быть в форме, как все балетные.

– Рей, – Тони испытующе посмотрел на него. – То, что ты ел, а потом избавлялся от еды и означает, что ты морил себя голодом.

Рей смутился, закусил губу и вздохнул.

– Я ничего не мог с этим поделать, – прошептал он. – Оно само…

– Такое само не происходит, – только то, что Тони ужасно переживал за друга, удерживало его от раздражения. – Больше мы этого не допустим.

– Все равно едва ли я вернусь в балет, – Рей посмотрел на свои ноги, с трудом ассоциируя их с собой. Он даже пальцами пошевелить не мог пока что из-за спиц, растяжек и гипса.

– Не ставь на себе крест, – взмолилась Моника, предельно осторожно присев на край койки и гладя его по груди. – Ты восстановишься и еще произведешь фурор, – а до тех пор уляжется эта отвратительная шумиха, понадеялась она про себя.

– Наверное я уже произвел такой фурор, что Демидов даже не приехал, – горько сказал он. – Хотя ему только на руку, теперь у него есть все основания взять на гастроли Клода.

Вообще-то Тони очень сомневался, что гастроли состоятся, если труппа останется без двух премьеров. А вот то, что Льюис, узнав всю историю, пошлет Демидова в очень долгое путешествие, он не сомневался.

– Демидов мудак, – ответил Тони. – Не думай о нем. Позвонить твоей маме?

– Да, позвони, она, наверное, в ужасе…– ответил Рей, боясь представить ее реакцию.

– Надо думать, – Тони взял его телефон с тумбочки и набрал номер.

Вначале трубку долго не брали, но потом, когда на вызов ответили, Тони и сказать ничего не успел – из трубки послышался крик – Миранда вопила, что сына у нее больше нет, что он омерзительный педераст, и чтобы он ей больше не звонил.

Рей все слышал. Даже громкая связь не понадобилась, он прекрасно слышал мать и без этого и его лицо окаменело. Все в палате замерли, даже доктор Келлер. У Моники зашевелились волосы на голове.

– Что еще случилось, кроме аварии? – спросил Рей мертвым голосом.

– Рей, детка, ты только не волнуйся, – Тони с мольбой посмотрел на врача, и тот, понимающе кивнув, увеличил дозу успокоительного. – В общем, история совершенно бредовая и дикая… кто-то хакнул телефон Демидова, и в сеть попало видео, как вы проводите время втроем с Клодом, – рассказал он, держа друга за руку.

Казалось, что еще сильнее побледнеть Рей просто не мог, но он сделался как простыня, только глаза остались на лице.

– Он… он снимал это на видео и сохранил в телефоне? – прошептал парнишка, ошеломленный, опозоренный и сломленный. Он закрыл руками лицо и тихо заплакал.

– Рей, он просто мудак, идиот и тварь, – Тони очень осторожно обнял его, гладя по груди, по рукам.

Моника, едва сдерживая слезы, прижимала его ладонь к своей груди, не зная, что сказать.

– Не думай о нем, – стал уговаривать его Тони. – Когда ты выздоровеешь, все забудут об этом. И ты все начнешь заново, с новыми силами.

Рей успокоился только потому, что лекарства подействовали. Он впал в полукоматозное состояние, одурманенный опиатами, успокоительным и стрессом. Глаза у него начали слипаться, хоть он еще икал от слез.

– Ему лучше поспать, – сказал Келлер. – Может и вам успокоительного?

– Мне не надо, дайте что-нибудь Монике, – попросил Тони, поправив у Рея одеяло.

Келлер кивнул и покинул палату, а через пару минут вернулся со шприцем.

– Так быстрее подействует, – пояснил он.

Моника согласно кивнула и отвернулась, чтобы не видеть укола, но Келлер все так быстро провернул, что она едва почувствовала, и ей стало полегче.

– Езжайте домой, Монике лучше лечь спать, – велел врач. – Завтра можно приехать, привезите ему легкий куриный бульон. Можно немного отварного белого мяса, перепелиные яйца. Вряд ли он сейчас сможет съесть много.

– Все сделаем, – закивал Тони, решив заодно почитать, что еще можно больным с таким диагнозом. Ему безумно хотелось хоть чем-то порадовать друга, а главное понемногу вернуть ему вкус к еде.

Они попрощались с доктором, поблагодарили его и поехали домой.

2.

В следующий раз Рей проснулся от того, что его разбудила вспышка фотоаппарата. Потом еще, и послышался гомон и ругань. Он открыл глаза и увидел, как в палату рвутся репортеры, самые наглые делали снимки Рея на больничной койке, а медсестры и доктор Келлер пытались их выдворить. Но в итоге самого настырного Келлер вышвырнул из палаты, наградив увесистой оплеухой. Только потом все затихло. Рей лежал, безучастно глядя на свои ноги и прокручивая в голове все последние разговоры.

Обычно совершенно спокойный, сейчас Келлер был в бешенстве. Он подозревал, что информацию о нахождении Рея мог слить кто-то из сотрудников, а пока без малейших зазрений совести выкинул этих стервятников, одному успев разбить камеру.

Только когда спокойствие в отделении и у него на душе, насколько это возможно, были восстановлены, он вернулся в палату.

– Рей, я прошу прощения! Мне очень-очень жаль, что так вышло, – он подошёл ближе к кровати. – Вы не пострадали?

Рей посмотрел на него и покачал головой.

– Все нормально, – бесстрастно ответил он. – Им просто любопытно, как всегда.

– Мы больше не допустим, чтобы они проникли в вашу палату! – пообещал Келлер, проверяя показатели. – Вам надо поесть, – добавил он и, едва это сказал, в палату вошли Тони и Моника с сумками.

– А если не хочется? – спросил Рей, честно признавшись, что аппетита у него нет. Ни к еде, ни к жизни вообще. Он с сожалением посмотрел на Тони и Монику.

– Надо, детка, – Тони присел рядом и поцеловал его в лоб. – Тебе сейчас надо очень-очень много сил, чтобы выздороветь, – напомнил он, а Моника пока доставала контейнер с бульоном на индейке. Там было немножко домашней лапши.

– А может и не надо выздоравливать? – спросил Рей. – Кому я теперь нужен? У матери нет сына, в балете тем более никому не нужен. Еще с этим видео…

– Рей, ты чего? – Тони ошарашено распахнул глаза. – А мы? На нас тебе совсем наплевать? Мы любим тебя!

Они и так вчера весь вечер с Моникой корили себя за то, что не заметили всех тревожных звоночков.

– Ну поплачете, потом забудете. У вас своя жизнь должна быть, а не меня нянчить, – ответил он.

– Ему, пожалуй, надо будет поговорить с психологом, – решил Келлер. – Это нормально сейчас для него, просто защитная реакция психики.

Только на это ребятам и оставалось надеяться.

– И все же, умирать от голода как-то слишком уж тоскливо, – с напускной веселостью сказал Тони. – Давай по чуть-чуть. Съешь ложечку за меня? – он поднес ее к губам Рея.

Рей глядел на друга совершенно потухшими глазами, но потом послушно раскрыл рот. За Тони он мог проглотить ложечку.

– А теперь за меня, – улыбнулась Моника, погладив его по щеке.

С утра они с Тони договорились, что будут держать лицо при Рее, как бы тяжело не было.

Рей вздохнул, проглотил бульон и послушно открыл рот еще раз.

– Вы так всех будете перечислять? – спросил он, облизнув губы.

– Обязательно, и не по одному кругу, пока ты не съешь хотя бы половину, – заверил его Тони, а Моника дала ему откусить от свежайшей булочки, которую они сами испекли.

Келлер не успел остановить ее.

– На будущее, никакого свежего белого хлеба, – предупредил он. – Пока Рей лежит, и желудок не адаптирован. Ржаной цельнозерновой подсушенный хлеб и только, – он забрал у нее булочку. – А это я могу сам съесть.

– Ой, хорошо! Прости, котик, – Моника виновато посмотрела на Рея. – К вечеру будет тебе самый вкусный цельнозерновой сухарик, а пока ешь суп. Угощайтесь, доктор, – она передала Келлеру бумажный пакет с булочками.

– Спасибо. – Келлер улыбнулся, забрав пакет. – Ладно, оставлю вас. Попробуйте покормить порционно. Съест чуть-чуть, через полчаса еще немного, – посоветовал он.

– Хорошо, доктор, так и сделаем, – пообещал Тони и поднес к губам Рея ещё ложечку. – Неужели тебе совсем не нравится?

– Бульон как бульон, – слабым движением Рей пожал плечами. Он знал, что Тони готовит вкусно, но сейчас вкуса не чувствовал. – Прости.

– Не извиняйся, – Тони вздохнул. У него сердце разрывалось, но как вернуть другу вкус к жизни, просто не представлял, поэтому продолжил просто кормить Рея.

Много тот все равно съесть не смог и скоро замотал головой.

– Тошнить начинает, – сказал он, проглотив еще ложку.

– Ну хорошо, – сдался Тони. – Тогда через полчасика ещё немного, – он отдал контейнер Монике, чтобы она его закрыла, и суп не остывал. – Болит что-то, детка?

– Нет, просто странное ощущение тяжести, словно тело не мое, – попытался объяснить Рей. – До сих пор поверить во все это не могу.

– Это ужасная трагедия, но все вместе мы это преодолеем, – пообещал Тони, улыбнувшись ему.

Дни текли за днями, в СМИ не утихал скандал. Он затронул всех, и Демидова, и Рея, и Клода. Плюс опубликовали жуткие фотографии из больницы, и все это продолжали обсасывать, точно косточки. Наконец, из путешествия вернулись Льюис и Майк, и были ошарашены произошедшим.

– Почему вы нам не сообщили? – негодовал Льюис, едва их встретили в аэропорту.

– Затем, чтобы вы не сорвались из свадебного путешествия, – ответил Тони, обнимая их. – Все равно от нас сейчас мало что зависит, Рей сам должен понять, что нужно бороться. Но он не хочет....

Делать вид, что все под контролем было все сложнее, и по дороге из аэропорта в больницу – Льюис настоял на этом, Тони и Моника рассказали им все более подробно.

В итоге они припарковались где-то у забегаловки и рассказывали все в красках. Моника всхлипывала. Она очень боялась за Рея. Льюис не знал, как реагировать и бушевал, обещая убить Дилана и мать Рея заодно.

– Как они могли! Они просто суки, так использовать его!

– Ты еще не знаешь последние новости, – Тони скрипнул зубами. Об этом Рею они еще не говорили. – Мы ездили к нему домой, думали взять какую-то безделушку, игрушку, привезти ему. Так вот его мать продала квартиру и свалила в Италию. У Рея вообще ничего нет. Его вещи она оставила у соседей.

– То есть? – ахнул Льюис. – Что значит, у него ничего нет? Как она могла так сделать? Это вообще законно?

– Самое печальное, да, – Тони устало потер пальцами веки. – Мы еще ездили в театр. Выяснилось, что Демидов под видом агентской комиссии забирал себе все, что Рею причиталось от рекламных контрактов и интервью, а его мать получала доход от тиражирования его изображений. Они просто наживались на нем.

Льюис задохнулся, не в силах вымолвить ни слова.

– То есть? У Рея что, даже не осталось его денег? Он же вкалывал как проклятый! А его доходы от выступлений? От гастролей?

– Все забрал Демидов, – ответил Тони.

Моника, когда узнала об этом, хотела послать Демидову в конверте отраву, но на его счастье он уже уехал из Лондона.

– Может быть, нам обнародовать эту информацию, чтобы с ним больше не захотели работать? – предложил Тони, когда молчание затянулось.

– Думаю, это можно решить только через суд. И только сам Рей, – ответил Майк, вздохнув. – Мы здесь ничем помочь не можем, Рей должен выздороветь и сам предъявить иски Демидову и своей матери.

– Так или иначе, мы должны быть рядом и помогать ему, потому что сейчас он не то, что денег, он жить не хочет, – вздохнул Тони. – Поедем к нему?

– Да, поехали. Я хочу его увидеть, – Льюис был страшно расстроен таким раскладом. Он сопел и кусал губы, понимая, что пока первостепенная задача – поставить Рея на ноги.

– Малыш, прошу, не вини себя, – Майк, видя его состояние, сжал его руку, прижав к себе, предугадывая, что Льюис уже обвинил себя во всем. – Рей все сделал для того, чтобы мы не догадывались о реальном положении вещей.

– Я его просил и предупреждал, а в итоге все равно вышло даже хуже, чем я предполагал, – ответил Льюис. – Какой я друг после этого?

– У тебя тоже была куча работы, и свадьба ещё. Прошу, малыш, сейчас мы должны сосредоточиться на том, чтобы помочь Рею, – Майк поцеловал его руку.

– А если он не хочет, чтобы ему помогали? – этого Льюис боялся больше всего. – Вдруг он не оправится?

– Дело не в том, что он не хочет, – Тони глянул на него в зеркало заднего вида. – Сейчас он считает, что в этом нет смысла, потому что он никому не нужен.

– Как это никому не нужен? А мы? Мы ведь его друзья, – обалдел Льюис. – Ну я с ним сейчас поговорю!

– Как он сказал нам неделю назад о своей гипотетической смерти – поплачете и забудете, – вздохнул Тони. – Вы бы его видели, он был на грани анорексии. Да и сейчас не то, чтобы очень уж здорово выглядит.

– Но он же ест сейчас? – спросил Льюис. – Вы же его кормите? А что доктор говорит?

– Кормим, конечно. На самом деле, он вроде даже стал есть побольше, чем сразу после аварии, – Тони переглянулся с любимой. – Он говорит, что настрой Рея на выздоровление, это половина дела. Он должен бороться.

– А кто его лечащий врач? – спросил Майк, надеясь, что сможет перемолвиться с ним словом.

– О, мы не сказали? – Тони не сдержал улыбку в попытке найти в этом всем дерьме хоть что-то хорошее. – Это Келлер. Более того, он первым оказался возле Рея после аварии буквально через несколько секунд – просто не успел уехать после постановки.

– О, просто повезло, на самом деле, – серьезно ответил Майк. – Он отличный специалист-травматолог. Если бы его не было в Лондоне, у Рея было бы куда меньше шансов на реабилитацию.

– Благодаря ему все было сделано очень оперативно, – подтвердил Тони. – Теперь у Рея пластина в ноге. Келлер говорит, что через полгода пластину вынут, тогда и о реабилитации можно будет говорить более предметно.

– Как же так получилось. Он попал под машину? – уточнил Майк. – Его сбили, получается?

– Да, сбила машина, – вздохнул Тони. – Был дождь, и шофёр сказал, что Рей буквально упал ему под колеса. Он был очень истощен, возможно, у него закружилась голова.

– Кошмар, – вздохнул Льюис. Они доехали до больницы и пошли прямо в палату. Рей все так же был в постели, правда, бинтов на голове уменьшилось, но вот шейный бандаж пока был на месте.

– Рей! – Льюис кинулся к нему, мысленно ужаснувшись виду друга. – Мой родной, как же так? – он очень бережно обнял ладонями лицо друга, и по его щекам прокатились слезы.

– Льюис. Приехал. – Рей улыбнулся ему тенью своей улыбки. – Как ты отдохнул? Ты привез мне фотографии? – спросил он.

– Конечно! И фотографии, и сувениры, и вкусняшки, – он прижался ко лбу друга, а его сердце сжалось от этой бледной улыбки. – Бедный мой Рей.

– Ты был прав, когда предупреждал меня, – ответил ему Рей. – Что все это плохо закончится. Я тебя не послушал.

– Ну, значит, теперь будешь слушать, правда, – Льюис заставил себя улыбнуться и поцеловал Рея в лоб. – Будешь хорошо кушать и выздоравливать. Пообещаешь мне?

– Я больше не смогу танцевать, Лью. Посмотри на мои ноги, – Рей кивнул на растяжки. – Есть ли смысл?

– Во-первых, с чего ты взял, что не сможешь танцевать? – Льюис крепко сжал его руки. – Ты знаешь, что Келлер один из лучших специалистов в своей области, даже не в Англии, а международного класса! Ну и, во-вторых, Рей, разве танцы – смысл твоего существования?

Рей замер и задумался.

– Я больше ничего не умею, Льюис. У меня больше ничего нет. Ни дома, ни семьи, ни театра, да и танцевать… не знаю, смогу ли, – ответил он. – Куда мне идти?

– Рей, ну а как же мы? – Льюис вздрогнул, осознав, что друг в курсе предательства матери, но не стал сейчас на этом заостряться. – Мы ведь твоя семья. Как же я без тебя? Ты мне как брат, ближе, чем брат. Не думай сейчас о танцах. Просто выздоравливай, а потом все сложится. Мы будем рядом и поможем тебе.

– Я постараюсь, – все же кивнул Рей, понимая, что оставить Льюиса будет тяжелее всего. И он понял, что тот прежде чувствовал, будучи сиротой.

– Посмотрим, как все сложится. Ты только с самолета?

– Да, мы только прилетели, а тут такое, – он хмуро глянул на Тони. – Как вы вообще додумались все это скрывать от нас? Я просто в шоке, – снова завозмущался он.

– Ну, от меня тут мало что зависело, но я согласен с решениями Тони и остальных, – высказался Рей. – Тебе бы домой и отдохнуть от перелета.

– Отдохну, не волнуйся, – пообещал Льюис. – А тебе надо поесть, ты мне обещал, – напомнил он, а Моника уже суетилась, доставая контейнеры.

Майк пока пошёл поговорить с Келлером.

Рей снова послушно ел ложечку за того, за другого и так по кругу, с паузами, пока контейнеры не опустели. Все было легкое, тяжелую еду он пока не принимал, его сразу же начинало тошнить.

– Умница, – Льюис погладил его по щеке и поцеловал. – Обернуться не успеешь, начнёшь стейки уплетать, – подбодрил он друга.

– Плохо, что масса пока без нагрузок не набирается, – в палату зашли Майк и Келлер. – Но, когда будет ходить, будет процесс быстрее идти.

– А когда можно будет ходить? – спросил Льюис, поднявшись и поздоровавшись с Келлером. – Спасибо тебе! Это чудо, что ты оказался рядом.

– Посмотрим на динамику заживления. Мы колем витамины, чтобы усилить регенерацию тканей. Но прогнозы строить рано, – честно ответил он и с надеждой посмотрел на ребят, не удержавшись от вопроса. – Булочек никто не принес по ошибке?

– Принесли зерновые, их там много, угощайтесь, – Моника улыбнулась и протянула ему пакет.

Все равно они каждый раз готовили больше, чем Рей мог съесть.

– Спасибо. Если бы меня так кормили, – усмехнулся он, беря булочку и откусывая половину. – Но никто не думает о столовках у врачей, – притворно вздохнул он.

– Вас некому кормить? – удивилась Моника, для себя решив, что они теперь и Келлера будут подкармливать. – Вы не женаты? – это её удивляло – доктор был очень симпатичный.

– Я на дежурствах постоянно, кто такое выдержит? – улыбнулся он, отмахиваясь. – Я же шучу. Тут в столовой можно перехватить кое-что. А дома я просто ленюсь.

Но Монику было уже не остановить, и со следующего дня они стали приезжать в больницу с двумя наборами еды – диетической для Рея и сытной для Келлера, игнорируя все его возражения.