Текст книги "Мисс Пятьдесят Штатов"

Автор книги: Джек Ричи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Джек Ритчи
Мисс Пятьдесят Штатов

* * *

Из-под двери моего номера торчал краешек конверта цвета лаванды. Я поднял его, вскрыл и увидел внутри листок бумаги с машинописным текстом: «Уважаемый господин Уокер, если завтра в финальном туре меня не изберут „Мисс Пятьдесят Штатов“, я вас убью. Даю вам в этом слово. Я не шучу. Жизнь моя кончится, так почему бы мне не прикончить и вас? Может, мне это даже понравится».

Я тотчас показал записку Стаббинсу и Макги. Макги почесал подбородок.

– Довольно любопытно.

Я смерил его холодным взглядом.

– Это чересчур мягко сказано. Мне угрожают убийством.

– Любопытно, что на бумажке нет подписи. Как вы догадаетесь, за которую из девиц голосовать?

Я перечитал записку ещё раз.

– Хм. А ведь верно. Я поначалу и не заметил. Тогда за каким чертом мне вообще прислали эту писанину?

– Может, она просто забыла расписаться? – предположил Макги.

Стаббинс, Макги и я судим конкурс красоты «Мисс Пятьдесят Штатов», но поскольку главным арбитром был я, а Макги со Стаббинсом наверняка поддержали бы любое мое решение, соискательницы этого вожделенного титула, естественно, норовили оказать давление на меня.

– Вы хотите выяснить, кто это написал? – спросил меня Стаббинс.

– Конечно. Но ведь у нас десять финалисток.

Стаббинс проворно перелистал личные дела девушек. Судя по его виду, он знал, что ищет. Наконец Стаббинс отложил в сторону три папки.

– Ну, вот, – сказал он.

– Что – ну, вот? – спросил я, заглядывая через его плечо.

– Как вы успели заметить, записка отпечатана на машинке. Текст красиво расположен, и в нем нет ни единой помарки. Иными словами, трудился не новичок, – Стаббинс кивнул на три отложенные папки. – Из всех наших финалисток с пишущей машинкой знакомы только эти трое – «Мисс Висконсин», «Мисс Нью-Йорк» и «Мисс Южная Каролина».

Я нахмурился.

– Все равно не понимаю, почему нет подписи. Неужели и впрямь забыла?

Макги улыбнулся.

– А вдруг она сначала хотела посмотреть, как вы будете реагировать на угрозу, пусть и анонимную? Увидев, что вы перепугались, она попытается развить успех и назовет себя.

– В таком случае её ждет разочарование, поскольку я ничуть не перепугался, – ответил я.

– Да, конечно, – согласился Макги. – Но что, если вы сделаете вид, будто струхнули...

Я понял, куда он клонит.

– Что ж, очень хорошо. Позовите сюда этих троих девиц.

Мои помощники быстро выполнили поручение и привели девушек вместе с их наставницами. Оставив последних томиться в коридоре, я пригласил девушек в номер и предъявил им зловещую записку.

Гретхен («Мисс Висконсин») с милой улыбкой вернула её мне и спросила:

– А почему там нет подписи?

– Не знаю. Возможно, автор забыл поставить свое имя. – Я оглядел девиц. Ответом мне было их невинное молчание.

Оливия («Мисс Нью-Йорк») тоже оказалась большой мастерицей по части милых улыбок.

– А почему вы подумали на нас троих? Финалисток-то десять.

– А потому, что только вы трое умеете печатать на машинке! – бодро сообщил Стаббинс.

Слегка дрожащими руками я сложил листок и запихнул его в карман.

– Не понимаю, зачем кому-то убивать меня из-за какого-то там конкурса красоты. Разве я не был доброжелателен ко всем вам?

– Конечно, были, мистер Уокер, – поспешно заверила меня Мелисса («Мисс Южная Каролина»). – Вы такой милый, славный, воспитанный...

Я кивнул.

– Судить конкурс красоты – та ещё работенка, но я стараюсь быть справедливым и беспристрастным. – Я достал платок и промокнул лоб. – Мне хочется, чтобы та из вас, которая сочинила эту записку, ещё раз хорошенько все обдумала. Ведь не собираетесь же вы и взаправду меня убить!

Стоявший за спиной девушек Макги поднял со стола толстую книгу и вопросительно взглянул на меня. Я едва заметно кивнул. Макги выпустил книгу, и она с оглушительным хлопком шлепнулась на стол. Я подскочил в кресле и дико заозирался по сторонам.

– Что это было? Кто стрелял?!

– Прошу прощения, мистер Уокер, – извинился Макги. – Я нечаянно выронил книгу.

Я нервно хихикнул.

– А звук был такой, словно кто-то пальнул из пистолета. – Я снова вытер лицо платком. – Вот что, девочки, не забывайте, что я – ваш друг. Я здесь затем, чтобы оказывать вам любую посильную помощь, и если вас что-то беспокоит, я охотно... нет, я с огромной радостью сделаю все, что только можно, чтобы... – И так далее в том же духе.

* * *

Без нескольких минут девять в дверь моего номера постучали. Открыв, я увидел здоровенного детину, который смотрел на меня взглядом одержимого.

– Вы – мистер Уокер, один из судей конкурса красоты?

Я опасливо кивнул.

– Этому надо положить конец, – решительно заявил детина.

– Чему – этому? – спросил я.

– Я не допущу, чтобы титул «Мисс Пятьдесят Штатов» достался Гретхен.

– Позвольте поинтересоваться, почему?

– Потому что я намерен жениться на ней.

Я вздохнул.

– Заходите и садитесь.

Детина устроился на стуле.

– Я не могу допустить, чтобы все пялились на нее!

– На неё и так все пялились. От Шебойгана до Милуоки.

– Знаю. Но теперь конкурс будут транслировать на всю страну. Миллионы мужчин увидят мою Гретхен в этом узеньком бикини! Вы представляете себе, какие мыслишки начнут бродить в их головах? – Детина запустил пятерню в свой белобрысый чуб и отбросил его со лба. – Мы с Гретхен росли вместе. Ходили в один детский сад, в одну школу! Вместе мусолили анатомию!

– Вы были настолько близки?

Детина засопел.

– Надо было покончить с этим раньше, – заявил он. – Сперва эта «Вишневая Королева Монтгомери», потом «Картофельная Принцесса Сибаго», «Яблочная Милашка Макинтоша»... Я все думал, она угомонится, но эти победы только вскружили ей голову. – Похоже, детина был в отчаянии. – Вы хоть понимаете, чем чреват для неё выигрыш этого конкурса?! Она станет знаменитостью, сведет дружбу с разными там толстосумами и видными людьми, сменит пять-шесть мужей, и все, спеклась старушка Гретхен. И ведь на диете будет сидеть беспрерывно, а это вредно для здоровья. Она, когда четыре пуда весила, веселая была и жизнерадостная... Вы уже решили, кто станет этой вашей «Мисс Пятьдесят Штатов»?

– Нет, пока размышляю.

Детина вскочил и подался ко мне.

– Мистер Уокер, если вы выберете Гретхен, я вас убью, честное слово. Мне и жить-то тогда незачем будет. – Он остановился на пороге и добавил: – Последний раз, когда я палил из дробовика по глиняным тарелочкам, расколотил девяносто девять из ста.

Все-таки один раз он промазал. Это внушало некоторый оптимизм.

Когда детина удалился, я решил, что не помешало бы промочить горло, и наполнил бокал. Мгновение спустя в дверь опять постучали.

На сей раз пришла Оливия. Я высунул голову в коридор и огляделся.

– Где ваша наставница?

Оливия передернула плечами.

– Гостиничный врач дал мне снотворных пилюль, а я случайно опрокинула стакан с молоком, и пришлось принести наставнице другой. – Она прикрыла дверь, и мгновение спустя я с удивлением обнаружил, что мы с Оливией бок о бок сидим на диване. От её иссиня-черных волос исходил какой-то терпкий и, казалось, задиристый аромат.

Она чуть ощерила белые зубки.

– Мистер Уокер, я заметила, что вам, человеку ученому, нравятся женщины с мозгами, наделенные немалым дарованием. Какого вы мнения о моей картине?

Поскольку в рамках конкурса оценивалась не только наружность, но и всевозможные таланты, Оливия представила свое живописное полотно. Я не исключаю, что на нем мог быть изображен залитый лунным светом мост. Назывался этот шедевр «Над пропастью держи».

Художница придвинулась ещё ближе.

– Вы были так добры к нам. Не знаю, как остальные, но я очень вам признательна. – Ее пальчики принялись ползать по моему затылку. – Я буду благодарна за любую, даже самую пустячную услугу, которую вы окажете мне завтра, мистер Уокер. Так благодарна! – Она заглянула в мои глаза; уста её были все ближе, как, впрочем, и остальные части тела.

Я вовремя вспомнил о своих предках-пуританах и проворно вскочил с дивана.

– Вот что, юная дамочка, – строго проговорил я, – ничего у вас не выйдет.

Несколько секунд Оливия пристально смотрела на меня, потом передернула плечами.

– Ладно, тогда поговорим начистоту. Это я прислала записку, и каждое слово в ней – святая правда!

Усомнившись в святости этой правды, я шагнул к телефону.

– Что ж, я вызываю полицию.

Оливия усмехнулась.

– Валяйте, коли есть охота. Я просто ото всего откажусь. Ваше слово против моего. – Ее глаза сверкнули. – Короче, если завтра я не стану «Мисс Пятьдесят Штатов», считайте себя покойником.

С этими словами Оливия выскочила за дверь и была такова.

* * *

Спустя четверть часа, когда я трудился над вторым бокалом, в дверь снова постучали. Пришла Мелисса. В руках у неё была какая-то бутыль в подарочной обертке.

– Скромный дар за все, что вы сделали для маленькой беспомощной старушки Мелиссы, – объявила она. – Очень хороший «бурбон».

– Где ваша наставница? – будто попугай, повторил я.

– Эта милашка дрыхнет без задних ног. Выпила молока и отключилась. – Мелисса поставила бутыль на стол. – Сейчас мы с вами бражничать не будем. Я знаю правила и не хочу, чтобы меня обвинили в попытке воздействовать на судью. Поэтому прибережем бутылочку, а завтра отметим нашу победу, если мне каким-либо образом удастся стать «Мисс Пятьдесят Штатов». – Она уставилась на меня своими зелеными глазищами. – Знаете, вы такой изысканный, образованный. Вы напомнили мне моего дядюшку Дэвида. Он пишет стихи и печатается в «Тускачи-кларион», рядом с колонкой редактора. – Ее пальчики принялись исследовать лацканы моего пиджака, как пальцы слепого – специальную книжку.

– Юная леди, – твердо заявил я (возможно, с некоторым опозданием), – лестью меня не возьмешь. Я не падок ни на нежности, ни на посулы оных, и моя судейская беспристрастность непоколебима.

Последовало недолгое молчание. Через несколько секунд Мелисса холодно улыбнулась и сказала:

– Думаю, я поступила правильно, начав с пряника. Хотите кнута – что ж, пожалуйста! Это я прислала записку, понятно, старый хрыч? И у меня в роду уже были убийцы. Моя внучатная тетушка Феба пристрелила капитана армии янки, который ввалился в её будуар в одном исподнем!

Она шагнула к двери, остановилась и попыталась придать своей ухмылке толику былой теплоты.

– Бутылку можете оставить себе. И подумайте хорошенько. Еще не все потеряно. Завтра вечером мы могли бы ох как крепко подружиться.

* * *

Мелисса ушла, и менее чем через десять минут я был вынужден вновь распахнуть дверь. Честно говоря, я думал, что увижу Гретхен, но за порогом стоял долговязый парень с растрепанной рыжей шевелюрой.

– Ага, – сказал я. – Надо полагать, вы тоже хотите меня убить?

Парень захлопал глазами.

– Не хочу я никого убивать. Я – человек мирный. Когда нет войны, конечно.

– Вы меня очень ободрили. Чем могу быть полезен?

– Я был бы весьма признателен, сумей вы вернуть мне мою картину.

– О какой картине вы ведете речь?

– "Над пропастью держи".

– Она принадлежит вам?

– Не только. Это картина моей кисти. Я одолжил полотно Оливии, но тогда мне ещё было невдомек, что оно ценное.

– Погодите-ка. Значит, автор картины – не Оливия?

– Нет. Картину написал я. И мне только что предложили за неё пятьсот долларов, а от таких предложений не отказываются. Но Оливия говорит, что продержит полотно у себя целый год, пока будет носить титул «Мисс Пятьдесят Штатов», а потом – хоть потоп. Ей плевать, станет ли известно имя настоящего автора.

– Она знает, что вы пошли ко мне?

– Нет. Грозилась убить меня, если я так сделаю, но пять сотен – это пять сотен, – ответил парень и с легкой тревогой добавил: – Ведь вы не думаете, что она и вправду меня убьет?

– Постучите по дереву, – посоветовал я. – Ладно, подумаю, как вам помочь.

Когда парень ушел, я запер дверь и твердо решил не открывать, даже если ко мне пожалует Гретхен.

* * *

На другой день, часов в восемь вечера, Стаббинс, Макги и я уселись за судейский стол на круглых подмостках и открыли финальный тур конкурса «Мисс Пятьдесят Штатов». Глядя на девушек, я невольно подумал, что Гретхен, Мелисса и Оливия во всех смыслах на голову выше остальных. Может быть, потому что умели печатать на машинке? Или просто я видел их чаще, чем других участниц? Я вздохнул. Две девушки угрожали мне смертью. Но кто же подбросил записку?

Оливия? Она грозила мне на словах. Но была ли она автором записки? Или просто решила воспользоваться удобным случаем? А тут ещё эта «Над пропастью держи». Оливия не была автором картины, и это автоматически исключало её из числа претенденток на победу. Да. С Оливией покончено.

Остаются Гретхен и Мелисса. Гретхен не приходила ко мне накануне, но почему? Потому что не писала записку? Или не изловчилась подсыпать снотворного в молоко своей наставницы?

А Мелисса? Интересно, сумела ли её внучатная тетушка Феба убедить участливых присяжных, что пристрелила капитана янки в порядке самообороны? А может, её упрятали за решетку?

Без нескольких минут десять Стаббинс, Макги и я пришли к единодушному решению. Я взял микрофон и возвестил затаившему дыхание миру, что новой «Мисс Пятьдесят Штатов» стала Мелисса, «Мисс Южная Каролина».

Засим, разумеется, последовал обычный в таких случаях взрыв шума и гама. Мелисса разревелась от счастья. Гретхен и Оливия тотчас последовали её примеру. Обняв победительницу, они от всего сердца поздравили её. Оливия заявила, что Мелисса заслужила свой триумф. В заключение Оливия и Гретхен сцепились в крепком объятии и прослезились, радуясь за свою более удачливую соперницу.

* * *

Когда я вошел к себе в номер, было уже почти полночь. В дверь постучали. Я чертыхнулся, но открыл. За порогом стояла Мелисса. Мне показалось, что она слегка запыхалась.

Я захлопал глазами. Неужели вчера она действительно хотела отпраздновать победу наедине со мной? Покосившись на стол, где по-прежнему стояла завернутая в бумагу бутылка, я почувствовал, что начинаю оттаивать. Разумеется, предложение Мелиссы никак не повлияло на мое решение, но теперь, когда конкурс завершен...

Я улыбнулся.

– Вы были так внимательны и тактичны, – выдохнула Мелисса. – Но, боюсь, у меня нет времени, и нам не удастся устроить себе маленький праздник. У «Мисс Пятьдесят Штатов» столько всевозможных дел и обязанностей! Вам ли не знать? Я могу надеяться на ваше понимание?

Я вздохнул, прощаясь с поблекшей мечтой, и ответил:

– Ничего страшного. Зато мне достанется вся бутылка.

Ее невинные зеленые глаза заглянули в мои, длинные ресницы дрогнули.

– Из-за нее-то я и пришла. Хорошо, что успела. На вашем месте я не стала бы даже пробовать этот «бурбон». Чтобы живот не заболел. Понимаете, о чем я?

Мелисса убежала, а я вылил содержимое дареной бутылки в унитаз и наполнил свой бокал старым добрым безопасным бренди.

Нескольких капель «бурбона», оставшихся на дне бутыли, моему знакомому биохимику вполне хватило, чтобы провести анализ. Вы не поверите, но в виски не было никаких посторонних примесей. Воистину, чтобы стать «Мисс Пятьдесят Штатов», мало смазливой мордашки. Нужны ещё и мозги. Ну, да с этим у Мелиссы, похоже, полный порядок.