Текст книги "Как компании стали великими - истории о бизнесе и торговле"

Автор книги: Джек Минго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

–Поразительно, как часто твердят одно и то же эти самые борцы с курением и как мало внимания пресса уделяет высказываниям в защиту сигарет. Джеймс Боулинт, помощник президента "Филип Моррис". -Я полагаю, что если бы кто-то ясно и недвусмысленно показал на какую-либо связь между курением и, скажем, раком легких, то большинство рекламных агентов перестало бы расхваливать сигареты. Но, поддавшись панике, легко впасть в крайности, табачную промышленность нетрудно оклеветать... Могу сказать, что мне не приходилось работать в среде столь приятных людей, какие окружали меня на табачном предприятии... Табак доставляет наслаждение огромному количеству людей. Не советую вам руководствоваться в действиях влиянием подозрений, смутных предупреждений и подстрекательств. Генри Пэттисон, управляющий фирмы "Филип Моррис", агентство "Бентон и Бауэлз", 1969. -Это мне прописал врач. Реклама сигарет "L", 1956 г. -Противно для глаза, невыносимо для носа, вредно для мозга, опасно для легких, а вонючий дым – словно из бездонной преисподней... Король Джеймс I, слова из его рескрипта о запрете табака в королевстве, 1604 г. Как комик заставил полковника переключиться на цыплят В 1930 году полковнику Гарлану Сандерсу (Harlan Sanders) исполнилось 40 лет. За плечами осталась половина жизни, и, оглядываясь назад, полковник переживал глубокий душевный кризис – как-то само-собой получалось, что во всех начинаниях он оказывался неудачником, и надежд на улучшение ситуации не было. Вот тогда-то он и услышал по радио выступление известного в то время комика Роджерса, и ставшие теперь избитыми его слова о том, что "жизнь начинается только с сорока лет", слова, которые произвели на отчаявшегося Сандерса непередаваемое впечатление. Впоследствии он признавал, что они "перевернули ему жизнь". Закончив школу, Сандерс в 14 лет вышел на "широкую дорогу жизни". Попробовал трудиться в сельском хозяйстве, но оказалось, что это ему не по душе. В 16 он устроился работать кондуктором трамвая, но оттуда его уволили через несколько недель. Завербовался в армию, но там ему не понравилось, и его демобилизовали через год. Попытался заняться кузнечным делом, но денег на жизнь не хватало. Наконец он нашел работу по сердцу – кочегаром паровоза на южных железнодорожных магистралях. Решив, что теперь-то станет вести оседлый образ жизни, он женился на любимой девушке. Через несколько месяцев она объявила, что беременна. Именно в этот день Сандерса уволили. Он снова начал искать работу. Однажды, вернувшись домой, он обнаружил, что его беременная жена продала весь их скарб и уехала к родителям. Сандерс перепробовал ряд железнодорожных профессий, потом начал изучать юриспруденцию на заочных курсах, но вскоре забросил и это. Занялся продажей автомобильных шин, был страховым агентом, работал паромщиком, секретарем. Он считал, что навсегда останется неудачником. Слова Уилла Роджерса как бы разбудили в нем жизненную активность. Сандерс решил, что теперь, после сорока, он резко переменит образ жизни. Он открыл маленькую заправочную станцию в Кентукки, на магистрали "25", соединяющей северные штаты с Флоридой, и пристроил к бензозаправке закусочную, где кормил проезжающих. Сандерс понимал, что его меню – более чем скромное. Тогда он стал придумывать новые блюда и отдельно – приправы для безвкусных жареных цыплят. После месяца экспериментов он все-таки изобрел новинку, свой личный "Святой Грааль""Кентуккийский жареный цыпленок Гарлана Сандерса, приготовленный по особому рецепту и с приправой из одиннадцати трав и специй". Это блюдо Сандерс подавал в своей закусочной у бензоколонки. Понемногу о новинке пошла слава среди местных жителей и постоянных клиентов. Губернатор Кентукки даже присвоил Сандерсу почетный титул – Кентуккийского полковника "за вклад в придорожное общественное питание". Это произошло в 1935 году. Почетное звание не было чем-то особенным – таких "кентуккийских полковников" было хоть пруд пруди, но Гарлану нравилось само звучание – Полковник Сандерс! И он принялся широко использовать эти слова в рекламе. Впервые в жизни Сандерс пожинал успех. Он стал богатым. Все шло прекрасно лет десять, но потом дорожная администрация построила новое шоссе, которое проходило за целых семь миль от заправочной Сандерса! Широкий поток машин превратился в узкий ручеек. Но все же несколько местных жителей продолжали посещать его закусочную ради когда-то знаменитого цыпленка. Сандерс кое-как сводил концы с концами. Шли годы. Потом случилось нечто, вновь оживившее жизнь Сандерса. Ему исполнилось 45 и он впервые получил чек социального страхования. Ощутив материальную поддержку, Сандерс решил использовать страховочные деньги на франчайзинг своего рецепта жареного цыпленка в другие рестораны. Он объехал весь регион, демонстрируя свое блюдо потенциальным инвесторам и владельцам ресторанов. Некоторые согласились на сделку. Сандерс не брал никакой платы, он только обязывался поставлять свою таинственную приправу и просил лицензентов присылать ему по 5 центов за каждого проданного цыпленка. Гарантией считалось честное слово хозяина заведения. -Некоторое время бизнес шел вяло, – вспоминал потом Сандерс,– но со временем дело стало оживляться. Я начал понимать, как мистер Вулворт сумел организовать столь крупное предприятие из своих грошовых магазинчиков. Эти пятицентовики накапливаются и вырастают в целое состояние! Ну, а как насчет таинственной приправы? Лишь очень немногие знали секрет ее приготовления. Когда Сандерс начал свой франчайзинг, он нанял две различные фирмы, которые поставляли ему специи так, что ни та, ни другая не знала всего рецепта. Но когда детектив по закусочным типа "Быстрая еда" (Fast-food) Глория Питцер взялась за подготовку телепередачи из Далласа, она организовала полковнику запрос, на который он ответил, что все ингредиенты приправы можно достать в обычном продуктовом магазине. В беседе с полковником Глория призналась, что ей удалось составить очень похожую приправу из трех чашек муки, столовой ложки перца паприка, двух пакетиков липтонского порошкового супа и двух пакетов итальянской приправы "Семь морей" (Seven Seas). -Да вы настоящая кулинарка! – воскликнул на это Сандерс. В 1964 году полковник продал свой бизнес предпринимателям из Луисвилля; в 1971 году они продали дело виноторговцу Хёблину, а тот, увлекшись модной в то время диверсификацией и конгломерацией, вызвал недовольство полковника тем, что модифицировал его рецепт. Компания Хёблина наняла Сандерса, чтобы тот вернул приправе исходный вкус. Сандерс достаточно прожил на свете и, невзирая на предложенную ему хорошо оплачиваемую должность, публично выразил свое отвращение к получившемуся у Хёблина кушанью. В беседе с журналистами он заявил, что цыплята снаружи жесткие, а внутри будто наполнены кусками теста. "Они уже четырнадцать лет готовят черт знает что. Хорошая подливаэто главное в цыпленке. Некоторые только подливу и едят". Он навел ревизию в других ресторанах Нью-Йорка и объявил, что жареные цыплята там тоже никуда не годятся. "Они все слишком увлеклись коммерцией", – сказал он со вздохом. Сандерс умер в 1980 году в возрасте 90 лет. В 1993-м компания стала торговать цыплятами-гриль. В рекламе они писали, что их блюдо приготовлено по старому рецепту полковника Сандерса, "давно забытому, но теперь восстановленному. Словно слышишь голос Полковника сквозь толщу времен". Компания даже опубликовала брошюру под названием "Рецепты Полковника Сандерса". -Нынче вы можете встретить множество "рецептов Полковника Сандерса", к которым я не имею ни малейшего отношения, – говаривал Гарлан Сандерс, показывая рекламную картинку, изображавшую куриное блюдо. Под картинкой была надпись: "Любимое блюдо, приготовленное по-домашнему. Рецепт составлен самим Полковником много лет назад. Этого цыпленка подавали в маленькой закусочной Сандерса возле заправочной станции..." -Эти их цыплята, жаренные на решетке,ворчал Гарлан Сандерс, – не что иное, как просто куски дерьма. Как придумали средство для улучшения настроения Когда вы в последний раз слушали "Мьюзек" (Muzak)? Какую песенку они передавали? Что, не припомните? Вот и хорошо. Вы и не должны этого помнить. Если система работает так, как задумано, вы не должны запоминать услышанное. Идея, предложенная фирмой "Мьюзек", как раз и состоит в том, что музыка должна служить лишь фоном, создавать атмосферу окружающей среды, способную изменить ваше настроение, но так, чтобы вы и сами не заметили изменения к лучшему. "Мьюзек" призвана сделать вас счастливым, более оптимистичным и – что самое главное – более работоспособным. Она повышает производительность вашего труда так, чтобы вы и сами не поняли, почему та возросла. Если вы хотите свести с ума 174 франчайзеров "Мьюзек" и 200000 их клиентов – назовите их музыку "фоновой" или "возбуждающей". Создатели называют ее функциональной или (после того как был отмечен День Земли) "энвироментальной". Все это связано с теорией "прогрессирующей стимуляции". Цитата из проспекта фирмы: "Каждый сегмент играет музыку по восходящей кривой во время нисходящего периода производительности". Иными словами, они проигрывают энергичную, веселую музыку, когда человек чувствует усталость, и, наоборот, расслабляющие мелодии, когда люди полны энергии. "Мьюзек" началась с генерал-майора Джорджа Оуэна Сквайра (George Owen Squier), отставного военного, родившегося в конце Гражданской войны в Америке. Он был одним из основателей армейских радиоподразделений. В 1907 году Сквайр открыл, что деревья можно использовать в качестве антенн (он назвал это "лесной телефонией"). В 1922 году Сквайр придумал проводное радио, то есть передачу музыки, новостей, лекций и рекламы в дома клиентов по электропроводам, так сказать, "кабельное радио". Он предложил свой замысел коммунальному хозяйству Нью-Йорка. Так возникла Северо-Американская Компания, от которой впоследствии отпочковалась фирма "Проводное радио Инк". Сквайру всегда нравилось слово "Кодак", поэтому он окрестил свою продукцию сочетанием слов "музыка" и "Кодак", получилось "Мьюзек" (по-английски Music+Kodak=Muzak). "Проводное радио" сначала вело вещание по электрическим проводам Кливлендской Осветительной Компании, филиала Северо-Американской. Радиовещательная студия располагалась на мансарде электроподстанции, и оттуда ведущий гонял грампластинки и вел программы по четырем различным каналам. При помощи дешевого приемника жители могли слушать музыку и новости. Для этого надо было только вставить вилку в электророзетку. Несмотря на успех в Кливленде, вскоре стало ясно, что проводное радио неуместно в век беспроводного. В 1934 году фирма перешла на вещание по телефонным проводам. Студия передавала музыку в гостиницы и рестораны, снабжая клиентов отпечатанной программой на несколько дней вперед, чтобы те знали последовательность исполняемых произведений. Надеясь на расширение своей деятельности, компания "Мьюзек" заказала двум группам британских экспериментаторов психологическое исследование по определению полезности воздействия музыки на производительность труда рабочих. Исследователи сделали два вывода: во-первых, музыку надо "рационировать", то есть правильно подбирать, чтобы она способствовала росту производительности; во-вторых, "дозировать", чтобы она не была монотонной, как и сама работа. На основе этих заключений "Мьюзек" решила программировать музыкальные записи на базе пятнадцатиминутных порций. Торговые представители фирмы сумели уговорить хозяев производств попробовать ввести в цеха музыкальный фон. Так и родился тот "Мьюзек", который мы все теперь так хорошо знаем. Успех в Нью-Йорке стимулировал франчайзинг в других городах, причем все франчайзеры обязались выполнить условие главной администрации: проигрывать музыку, предписанную "Мьюзек", без каких-либо изменений и в заданной последовательности. В число франчайзеров входили и Денни Кэй, хозяин прав в Цинциннати, и Линдон Джонсон, владелец их в Остине, Штат Техас. (По этой причине часто думают, что Л.Джонсон, став президентом, ввел "Мьюзек" на территорию Белого Дома. На самом деле это сделал Дуайт Эйзенхауэр.) Во вторую мировую войну Военный совет США, изучив влияние "Мьюзек" на рабочих, решил, что имеется небольшое, но ощутимое снижение расходов на ротацию кадров, обучение и найм. Кроме того, музыка повышает внимание рабочих к выполняемой работе. Тогда "Мьюзек" появился и на оборонных предприятиях. После войны "Мьюзек" зазвучал в банках, страховых компаниях и в большинстве всевозможных офисов. С развитием новых технологий "Мьюзек" стал использовать спутниковые и радиоканалы, кроме телефонных линий, чтобы донести музыку до потребителей. Теперь "Мьюзек" есть в церквях, в психиатрических лечебницах, в тюрьмах, секретных военных учреждениях и даже в публичных домах Германии. Песенный репертуар пополнялся. Записи сначала прослушивал менеджер программы, он и решал вопрос об использовании материала на каналах "Мьюзек". Фирма гордится тем, что отказалась от исполнения слащавых сентиментальных номеров прошлых лет (но если вы испытываете ностальгию по репертуару "Мьюзек" многолетней давности – включите "Мьюзек" в ранние утренние часы и слушайте). "Мьюзек" делает все, чтобы идти в ногу со временем, даже передает энергичные мелодии сегодняшнего дня, включая "Топ форти" (Top Forty). На любой момент у "Мьюзек" наготове целая фонотека из 5000 наименований – ежегодно она пополняется. Каждый музыкальный номер, передаваемый "Мьюзек", – заказной. В 1980-е, к примеру, чешский оркестр вынужден был записать на радио 75% своего репертуара, но 90-е годы привнесли свой вклад в развитие оркестровой музыки, и теперь "Мьюзек" использует записи инструментальных импровизаций, в которых звучат синтезаторы. С солистами все по-другому. Человеческому голосу нет места в передачах "Мьюзек". Он лишь дважды звучал: в 1981году, когда ведущий объявил об освобождении американских заложников в Иране, и в Великую Пятницу в 1985-м, когда тысячи радиостанций всего земного шара соединились в одновременной грандиозной перекличке "We are the World!" (Мы – это мир!) Голоса певцов исключены из репертуара "Мьюзек" по той причине, по какой альты предпочитают скрипкам, валторнытрубам, приглушенные ударные – соло на барабане. Причина проста: фирма не желает, чтобы музыка отвлекала людей, заставляла прислушиваться. "Мьюзек" предпочитает, чтобы люди слышали музыку, а не слушали ее. Для каждого музыкального номера в "Мьюзек" определен "коэффициент стимуляции", который вычисляется с математической точностью посредством замера ритма, инструментовки, темпа и размера оркестра. "Мьюзек" хронометрирует музыку на пятнадцатиминутные отрезки, примерно по 5 произведений в каждом, причем для каждого времени суток назначен определенный репертуар, рассчитанный на компьютере. Пик "оживленности" музыкальных номеров приходится на период с 10 до 12 утра и в 2 часа пополудни: именно в это время рабочие испытывают наибольшее желание поспать. Вообще-то энвироментальная музыка воздействует на людей по-разному. Считается, что благодаря умелому подбору мелодий покупатели начинают задерживаться у полок в магазине, охотнее покупают товары, однако круглосуточные магазины Северо-Запада пользуются передачами "Мьюзек" с противоположной целью: чтобы изгонять бесцельно болтающихся мальчишек. Оказалось, что те терпеть не могут слезливых мелодий, вроде: "Ты осветила жизнь мою" (You Light Up My Life') или "Красные розы для грустной леди" (Red Roses for a Blue Lady'). В компании "Мьюзек" отмахиваются от критиков – противников их передач: -Знаете, эти любители устраивать опросы общественного мнения специально выбирают людей, которые ругают все подряд, – считает один из администраторов фирмы.Такие всегда находятся и составляют процентов 10 от всего населения. Вот что я думаю: если деловой человек собирается устанавливать в своей конторе трансляцию "Мьюзек", то ему вряд ли помешает мнение этих десяти процентов критиканов. В противном случае – он не деловой человек и ему нельзя доверять руководство бизнесом. Крупнейшее поражение Америки не Вьет-Конг, а "Донки-Конг" Почему у Америки десятипроцентный дефицит в торговле с Японией? Вспомните об одержимости наших детей японской игрой "Нинтендо" (Nintendo). А с чего началось это безумие? С ослика Донки-Конга, принесшего первый большой успех фирме "Нинтендо". Это была первая из серии игр с героем Супер Марио (Super Mario). В 1889 году фирма приняла название "Нинтендо", которое в переводе с японского означает "Оставьте удачу небесам", или "Трудись усердно, но в конечном счете удача в руках небесных". После поражения Японии во второй мировой войне то немногое, что осталось от фирмы, перешло по наследству в руки двадцатилетнего потомка бывшего директора фирмы – Хироши Ямаучи. Его первым успехом был выпуск игральных карт с изображением диснеевских героев. Под руководством Ямаучи фирма "Нинтендо" переключилась на изготовление игрушек. В 1960 году компания выпустила детскую игру "Ультрахенд" (Ultra Hand – сверхдлинная рука). Игра была выполнена из пластмассы и походила на мультфильмы, где персонажи могли с большого расстояния дотягиваться до различных предметов. В игре это делалось посредством длинных рычагов, установленных под доской игрового поля. В 1968 году "Нинтендо" снова преуспел: его настольный бейсбол стал пользоваться большой популярностью. В 1970-е компания перешла на выпуск электронных игр. Сначала она изготавливала "Гэйм энд Уотч" (Game), недорогие наручные часы со встроенной примитивной компьютерной игрой. Успех этих дешевых игр подтолкнул "Нинтендо" к вторжению в рынок игровых автоматов. Ямаучи заметил, что видеоигры постепенно вытесняют пинг-понг из залов игровых автоматов, из баров, студенческих забегаловок и закусочных. Исследования спроса показали ему, что игры конкурентов, вроде "Космической интервенции", собирают огромные количества монет по всему миру. Он решил, что в темном конце тоннеля его бизнеса может появиться долгожданный свет. Ямаучи собрал группу инженеров-электронщиков. Сам Ямаучи относился к видеоиграм равнодушно. Он испытывал абсурдную гордость от того, что никогда не играл в игры своей компании. (Во время демонстрации одной видеоигры Ямаучи дали в руки джойстик, но он раздраженно отбросил его, не зная, что с ним делать.) Но, тем не менее, Ямаучи понимал, что именно программное обеспечение представляет собой решающий фактор в успехе или провале новой электронной игры. Он собирался сделать свою фирму главным пристанищем лучших конструкторов видеоигр. Прежде всего он запретил служащим из коммерческого отдела общаться с конструкторами, ибо предположил, что специалисты по торговле станут говорить о том, что уже имеется и пользуется спросом, тормозя таким образом творческую инициативу и фантазию новаторов. К сожалению, сам Ямаучи не обладал способностью к поощрению и поддержке творчества подчиненных. Не умея играть в видеоигры, он, тем не менее, считал себя судьей в последней инстанции, решая, какой проект наилучший, и терпеть не мог советов и возражений. И тем не менее он преуспевал. Разработанные его фирмой игры пользовались популярностью. Так появились: "Легенда о Зельде", "Маленький Икар", "Метроид" (Legend of Zelda, Kid Icarus, Metroid) и игра с приключениями, в которой храбрый воин в самом конце снимает боевой шлем и оказывается не мужчиной, а очаровательной девушкой-блондинкой. Но самой лучшей игрой, рожденной в стенах "Нинтендо" и прославившей фирму на весь мир, была другая. В 1980 году Ямаучи выбрал для игровых автоматов игру-сражение, которую назвал "Радарскоп" (Radarscope). Было изготовлено большое количество экземпляров, включая две тысячи для отправки в Соединенные Штаты. То была первая попытка Ямаучи прорваться на мировой рынок. Но он просчитался: "Радарскоп" представляла собой примитивную игру, в ней не было ничего, кроме бездумной стрельбы по самолетам, и вскоре в залах игровых автоматов "Радарскоп" стал покрываться пылью. Торговые представители из разных мест сообщали Ямаучи о падении спроса. Среди таких коммерсантов был и зять Ямаучи, на ответственности которого оказались несколько тысяч никому не нужных игровых консолей, прибывших в Америку. Для того чтобы обеспечить сбыт, Ямаучи решил переделать игру. Но кто бы мог за это взяться? Он перебрал в уме всех своих специалистов, но оказалось, что они заняты выполнением других, более важных заданий. Единственным служащим, не занятым срочной работой, был сын его старого друга, взятый Ямаучи на фирму три года назад. Тогда, давно, отец Сигеру Миямото позвонил по телефону и попросил Ямаучи устроить на работу его сына, опасаясь, что тот – фантазер и студент художественного колледжа – никогда не получит достойного места. Первой реакцией Ямаучи на звонок было: "Нам нужны инженеры, а не художники", но все же он согласился поговорить с молодым человеком, хотя бы в качестве услуги старому другу семьи. Молодой Миямото произвел умеренно-благоприятное впечатление на президента "Нинтендо", и его взяли в штат. Так впервые у фирмы появился собственный художник. Ямаучи вызвал Миямото к себе в кабинет и рассказал о своей проблеме. Молодой человек ответил, что всегда любил видеоигры и играл в них еще в колледже, но никогда не мог понять: почему они сводятся только к стрельбе или игре в теннис. Почему бы не уподобить игру кинофильму или увлекательной книжке о приключениях? Почему бы не создать интересных действующих лиц, захватывающий сюжет, инсценировать миф или сказку? Ямаучи нетерпеливо кивал, стараясь вернуть беседу к земным, насущным вопросам. ""Радарскоп" нужно переделать так, чтобы его стали покупать. Миямото предоставляется более или менее самостоятельная инициатива. Если он справится – будет героем, если же нет– ну тогда..." Миямото вернулся к своему столу со схемой "Радарскопа". Решив, что эту игру лучше не сделаешь, он выбросил схему в корзину и начал мечтать. Ему пришла в голову идея, сказка "Красавица и чудовище" (Beauty and the Beast, аналог "Аленького цветочка"), и он начал делать эскиз чудовища. Но чудовище очень походило на большую обезьяну. Чудовище должно похитить любимую девушку главного положительного героя, и этот герой погонится потом за чудовищем, преодолевая многочисленные препятствия. В конце концов он поймает похитителя. Миямото вспомнил о своем детстве в окрестностях Киото, где он подолгу бродил по долинам и узким ущельям, играл с ребятами в коридорах и подвалах. Он решил включить в игру подобные путешествия в лабиринтах незнакомой местности. Потом задумался о главном герое. Как и обезьяна, герой должен быть комичным и нестрашным, не суперменом, а обыкновенным существом – Миямото нарисовал его с большим носом. Один инженер посоветовал изобразить его легкоузнаваемым, и Миямото сделал его круглолицым, толстым и одел в яркую одежду плотника. С прической не получилось, поэтому Миямото нарядил героя в шляпу. Миямото набросал сценарий игры, по которому плотник карабкался вверх, скакал верхом на лошади, перелезал через кирпичные стены и при этом избегал катящихся бочек и других смертельно опасных препятствий, устраиваемых злой гориллой. Для игры потребовалось музыкальное сопровождение. Не зная, к кому обратиться за помощью, Миямото сам написал несколько мелодий и исполнил их на небольшом синтезаторе. Потом порылся в японо-английском словаре и нашел, что английское слово "осел" или "ишак" (donkey) лучше всего подходит японскому понятию "глупый", "тупоголовый". А слово "Конг" соответствует горилле. Так родилось название игры "Донки-Конг" (Donkey Kong). Когда в 1981 году в Японии появилась игра "Донки-Конг", все просто с ума посходили. Что за чертовщина с этим "Донки-Конгом"? До нее игры состояли из стрельбы, и названия были соответствующие. И в Америке начался ажиотаж. Зять Ямаучи, Минору Аракава, получив дискету, срочно подключил ее к игре "Радарскоп". Когда же на экране появилось название, у него екнуло сердце. Он сразу сообразил, что новая игра будет раскупаться еще хуже, чем "Радарскоп". Начав играть, он еще больше утвердился в своем мнении. Он позвонил тестю и попросил хотя бы изменить название. Ямаучи отказался. -Это хорошая игра,– заявил он. Аракава ничего не оставалось, как попробовать продавать эту новую игру. Он вернулся в кабинет и увидел, что его молодые сотрудники увлеченно играют в "Донки-Конга". Ему пришлось буквально оттаскивать их от экрана. "Да-а,подумал Аракава, – может быть, не все потеряно". Перед началом серийного производства американцы должны были оснастить игру английским текстом взамен японского оригинала. Начали с имен действующих лиц. Принцессу назвали по имени жены коммерческого директора. Они размышляли над именем положительного героя, плотника, когда в дверь конторы постучали. Пришел хозяин помещения с жалобой на задержку выплаты ренты. Аракава обещал заплатить завтра, и хозяин ушел. Звали хозяина Марио Сегали. -Марио!– закричал кто-то.– Супер Марио! Так и назвали плотника. Через несколько дней стало ясно, что игру ожидает сенсационный успех. В игровой автомат водопадом хлынули двадцатипятицентовики, телефон Аракавы звонил непрерывно. Американский филиал "Нинтендо" получил в тот год 100 млн долларов, большей частью которых он был обязан "Донки-Конгу". В следующие 10 лет Миямото создал еще 8 игр серии "Супер-Марио" для игровых автоматов и для домашнего пользования. Герой игры претерпел некоторые изменения. Из плотника он превратился в слесаря-водопроводчика, приобрел брата. Было продано 70 млн экземпляров игры, появились подражания и откровенные плагиаты, сокращенные версии, но хуже всего – американская корпорация МСА подала иск за использование имени "Конг" в названии игры. Не все истории успеха видеоигр кончаются хорошо для своих создателей. В другой фирме, "Намко", удалось продать несколько миллионов экземпляров видеоигры "Пакмен" (Pac Man). Фирма разбогатела. Благодарный президент фирмы, в одночасье ставший владельцем миллионов долларов, вызвал к себе в кабинет создателя игры и вручил ему премию за усердный труд – чек на ничтожную сумму в 3500 долларов. Раздосадованный конструктор вернулся к себе в контору, сбросил все со стола и поклялся до конца жизни не разрабатывать ни единой видеоигры. Но с "Донки-Конгом" все было иначе. Миямото позвали в кабинет Ямаучи, где президент объявил дизайнеру, что ему нужны новые интеллектуальные игры. Он назначил бывшего студента главой нового отдела по разработке творческих игр. И в следующие 10 лет Миямото выдал множество интереснейших видеоигр. Название товаров стоит пробовать на зуб! Прорваться на международный рынок сбыта является вожделенной целью большинства развивающихся фирм. Это не так уж сложно. Тем не менее даже крупным межнациональным корпорациям бывает чрезвычайно трудно добиться этого из-за различий в языке и культурных традициях. Вот вам примеры некоторых конфузов: -Для Китая название "Кока-Кола" сначала перевели как "Кекон-Ке-Ла". К сожалению, только напечатав тысячи этикеток, выяснилось, что это выражение означает "кобыла, нашпигованная воском". Фирма "Кока-Кола" изучила 40 тысяч китайских иероглифов и выявила, что наиболее близкий фонетический эквивалент – это "Ко-Коу-Ко-Ле", что в вольном переводе означает "полный рот счастья". -На Тайване при переводе девиза "Пепси" "Стань снова молодым вместе с поколением "Пепси"!" получилось ""Пепси" поднимает твоих предков из могилы". -Опять-таки по-китайски "жареные цыплята по-кентуккийски", которые рекламировались словами "так вкусно, что пальчики оближешь", превратилось в "напрочь откусишь себе пальцы". -Американский рекламный девиз сигарет "Салемпочувствуй себя свободным!" при переводе на японский звучал так: "Когда куришь "Салем", то чувствуешь себя таким освеженным, что голова становится пустой". -Когда "Дженерал Моторс" стала продавать автомобиль "Шеви Нова" (Chevy Nova) в Южной Америке, то никто не сообразил, что "но ва" означает "не поедет". Узнав о причине коммерческого конфуза, предприниматели переименовали модель для испано-язычного рынка и назвали машину "Карибе" (Caribe). -Подобное фиаско произошло у Форда в Бразилии с машиной "Пинто" (Pinto). Фирма выяснила, что "Пинто" на бразильском слэнге означает "маленький половой член". Форд удалил шильдик с названием и заменил его на "Корсель" (Corcel), что означает "лошадь". -Когда компания авторучек "Паркер" стала продавать свои изделия в Мексике, то в рекламе говорилось, то есть предполагалось сказать: "Эта авторучка не подтекает в кармане и не поставит вас в неловкое положение". Однако при переводе вкралась ошибка из-за похожего написания и звучания слова. В результате получилось любопытное обещание: "Эта авторучка не подтекает в кармане и сделает вас беременной". -Даже испаноязычный американский рынок может оказаться чреватым неожиданностями. Изготовитель летних футболок на Майами был уверен, что выводит надпись "Я видел Римского Папу" (I Saw the Pope) на сувенирных рубашках во время визита Его Преосвященства, а по-испански получилось: "Я видел Картошку". -Фрэнк Пюрдью составил девиз: "Только настоящий мужчина может приготовить цыпленка с нежным вкусом". Перевод на испанский сделали плохо, и по всей Мексике висели фотографии Фрэнка с цыпленком в руке и надписью: "Только настоящий мужчина может разогреть цыпочку". -Название "Биг Джон" перевели на французский как "Грос Хос", что на слэнге означает "большие груди". В этом случае неверный перевод не повредил сбыту. -Зубная паста "Колгейт" (Colgate) была представлена во Франции под названием "Кью" (Cue). Оказалось, что так называется широко известный порнографический журнал. -В Италии рекламная фирма перевела название "Швеппс Тоник Уотер" (Schwepps Tonic Water) как "Швеппс Туалет Уотер". Хорошее решение На самом деле фирме следовало бы называться "Джонсон энд Джонсон энд Джонсон" (Johnson Johnson), потому что братьев было трое: Роберт, Джеймс и Эдвард, и именно втроем они основали в 1885 году компанию, которой и теперь "доверяют врачи всего мира". За десять лет до создания фирмы Роберт узнал об английском хирурге Джозефе Листере, который впервые додумался сосчитать бактерии в воздухе операционной. Листер назвал их "невидимыми убийцами". Тогда, в 1880-х, большинство хирургов отнеслись к теории Листера с презрением. Ну как, скажите, в самом деле, они могли заражать своих пациентов, выполняя операции без перчаток и не стерилизуя инструменты? Вы, наверное, поразитесь, узнав, что в то время хирурги оперировали в своей уличной одежде, надев сверху зачастую нестиранный, забрызганный кровью лабораторный халат и используя в качестве перевязочного материала отходы с текстильной фабрики. Тот факт, что количество послеоперационных смертей порой достигало 90%, врачи, очевидно, считали простым совпадением. Роберт Джонсон убедился в правоте Листера и для себя сделал вывод, что стерильные перевязочные материалы в ближайшем будущем могут вызвать на рынке сбыта медицинских товаров настоящий бум. Он перебрался к своим братьям в город Нью-Брунсвик, штат Нью-Джерси, где они втроем открыли первое предприятие по производству готовых стерильных повязок из ваты и марли, обработанных сухим жаром и в стерильных условиях, упакованных в отдельные пакеты. В 1899 году "Джонсон и Джонсон" предложили медикам нераздражающую кожу хирургическую ленту с адгезивом из окиси цинка, предназначенную для удержания на теле марлевой повязки. В последующие годы фирма разработала и внедрила стерилизатор кетгута для обеспечения асептики при наложении швов. В 1920 годах фирма братьев Джонсон уже была готова поставлять медицинские товары самого широкого профиля. Можно сказать, что человечеству повезло с тем, что Жозефина Диксон – жена поставщика ваты для фирмы Джонсонов, Эрла Диксона, была молода и неопытна в ведении домашнего хозяйства. На каждом шагу ее подстерегали несчастья: то палец порежет кухонным ножом, то обожжется, схватив раскаленную сковородку. Более просвещенный муж мог бы отвести Жозефину к последователям Фрейда и выяснить причину ее мазохистского стремления к самоуничтожению, но любящий Эрл терпеливо забинтовывал ей руки и заклеивал хирургической лентой, которую приносил с работы, ее раны. Оказывать первую помощь он умел – отец и дед были врачами, но возня с повязкой требовала много хлопот, а главное – присутствия самого Эрла – условие почти невыполнимое, если учесть, что половину рабочего времени Диксона составляли разъезды. Не желая бросать Жозефину на милость соседей, Эрл задумался и пересмотрел саму процедуру перевязки. Повязка должна держаться на месте, легко и удобно накладываться и в то же время сохранять стерильность. Он положил на кухонный стол хирургическую ленту шириной в три дюйма липкой стороной вверх, отрезал кусочек марли и приклеил ее на середину. Чтобы повязка не испачкалась, а клей не высох, он закрыл ленту тонкой тканью. Смысл всего этого был в том, что когда миссис Диксон снова поранится, ей понадобится только снять защитную ткань и приложить готовую повязку на поврежденное место. Диксон поделился своей выдумкой с коллегой, тот посоветовал ему рассказать об этом менеджеру. Президент Джеймс Джонсон увидел в этом изобретении большое будущее, а управляющий хлопчатобумажной фабрики У. Джонсон Кеньон придумал название новому изделию: Бэнд (лента+эйд (помощь) – и получилось "бэнд-эйд" (Band+Aid), то, что мы называем сегодня бактерицидным лейкопластырем. Первые "бэнд-эйды" изготавливались вручную, имели 3 дюйма в ширину и 18 дюймов в длину. Пользователь должен был сам отрезать кусок нужной ему длины. Сначала спрос на новый товар был невелик, и фирма, поместив рекламу в журнале для врачей и аптекарей, раздала бесплатные образцы товара бой-скаутам и торговцам мяса в Кливленде. В 1924 году фирма Джонсонов установила машину для резки бэнд-эйдов на кусочки длиной 3 дюйма и шириной 3/4 дюйма. Это дополнительное удобство всего за год увеличило спрос на 50%. Врачи все чаще использовали новые повязки при лечении небольших порезов, а также для заклейки места укола при вакцинации против оспы. Артисты цирка часто применяли пластырь при мозолях или мелких ранениях. Научилась ли миссис Диксон орудовать на кухне без травм? В архивах фирмы "Джонсон и Джонсон" нет упоминаний об этом. Но мы знаем, что Эрл Диксон быстро пошел вверх по служебной лестнице, стал членом Совета директоров в 1929 году, а в 1932 – вице-президентом фирмы. Умер он в 1962 году. Как на автобусах появилась собака "Предоставьте вести машину нам". Фирма "Грэйхаунд", старейшая и популярнейшая автобусная компания в стране, начала свое существование в городе Хиббинге, штат Миннесота. В этом городе много лет спустя родился Боб Дилан, который, в отличие от Пола Саймона и Джонни Мерсера, не написал ни одной песни об автобусе "Грэйхаунд". В 1893 году Хиббинг был небольшой деревушкой, расположившейся в семидесяти пяти милях от Далата. Каково же было удивление его жителей, когда через несколько лет под улицами их ничем доселе не примечательного селения обнаружили огромные залежи железной руды. Деревню тут же перенесли на две мили к югу, открыли доступ к руде, шахту назвали Махонинг. В 1913 году двум шведским эмигрантам – Карлу Уикмену и Эндрю Андерсону– надоело бурить землю. Они решили объединить свои сбережения и заняться перепродажей семиместных автомобилей (Hupmobile), сконструированных Бобби Хаппом, бывшим ближайшим помощником Рэнсома Олдса, основателя фирмы "Олдсмобиль" (Oldsmobile). К сожалению, у партнеров не хватило денег на то, чтобы развернуться, да и "бизнес-план" потерпел полный провал – никто в Хиббинге так и не пожелал купить тот единственный семиместный автомобиль, который пытались продать два незадачливых шведа. Шахтеры с разработок Махонинг, а именно они составляли большую часть населения Хиббинга, не могли себе позволить купить даже мало-мальски сносный автомобиль, не говоря уже о таком семиместном красавце. Рудокопы ходили на работу пешком за 4 мили от дома, а некоторые, жившие еще дальше – в поселке Элис, на 2 мили южнее Хиббинга, за восемь миль. Однажды шведы смотрели на бредущих мимо них шахтеров, и их осенила идея. Уикмен и Андерсон решили оставить затею с продажей автомобиля и торговать... поездками. За первый рейс они собрали 2 доллара и 25 центов. Конечно, это трудно было назвать состоянием, но даже такая сумма являлась стимулом к продолжению дела. Предприниматели ежечасно курсировали между пожарной станцией в поселке Элис и салуном в Хиббинге, потом – дальше до шахты и – обратно. Сначала они брали возмутительно высокую плату в 1,5 доллара, потом, когда поняли, что в семиместную машину можно усадить до 18 человек, снизили тариф до 15 центов в одну сторону и 25 центов за поездку туда и обратно. Транспортную компанию двух шведов в Хиббинге прозвали "Линией снуз" (Shoose Line шведское слово "снуз" буквально означает "жевание табака": шахтеры постоянно жевали табак и отплевывались). Популярность "Линии снуз" постоянно росла, и предприниматели взяли на работу еще одного шведа, Арвида Хида, поскольку тот владел автомобилем "бьюик" (Buick). Теперь у фирмы имелось два автомобиля и три водителя. Транспортная компания начала работать круглосуточно. В 1915 году фирма смогла приобрести два автобуса, смонтированных на шасси грузовиков, и включить в маршрут городок Нэшуак, расположенный в 15 милях к северу от Хиббинга. Тут подняла свою мерзкую голову змея конкуренции. По тому же самому маршруту начал курсировать Ральф Боган на своем "студебекере" (Studebaker), причем взимая за проезд пониженную плату. Началась настоящая война, которая продолжалась до тех пор, пока обе стороны не поняли, что, враждуя, только теряют деньги. Вследствие этого "Линия снуз" впервые сделала то, что впоследствии стало политикой "Грэйхаунд": шведы предложили Богану сотрудничество на правах одного из членов компании. Название фирмы было изменено на "Месаба" (Mesaba), а маршрут включал теперь заезд в Далат. В 1926 году Уикмен продал свою долю за 60 000 долларов и организовал холдинговую компанию "Мотор Транзит Корп" (Motor Transit Corp, МТК) под финансовым обеспечением Северной железной дороги. МТК начала скупать небольшие автобусные предприятия в регионе Великих озер. Одним из таких предприятий руководил Е. К. Экстром, который поставил условием присоединения назначение его на пост президента МТК. Автобусы Экстрома в народе прозвали "борзыми псами" (Greyhounds)грэйхаундами, но по какой причине – сейчас уже выяснить трудно. Имеются, по крайней мере, две версии: Первая. Для того чтобы меньше бросалась в глаза дорожная пыль, Экстром выкрасил все свои автобусы серой краской, используемой обычно для покрытия корпусов боевых кораблей. Однажды хозяин гостиницы пошутил, что, мол, эти автобусы похожи на серых борзых псов. Вскоре это сравнение превратилось в прозвище. Вторая. Братья Фэгеол в Окленде, штат Оклахома, превращали легковые машины в микроавтобусы, "растягивая" их в длину и увеличивая таким образом число посадочных мест. Снаружи они скрывали сварочные швы и прочие дефекты под толстым слоем серой краски. Водители прозвали эти автобусы "таксами", но один шофер в Калифорнии заявил, что его автобус "лучше, чем такса", и что он, скорее, "борзой пес". Как бы там ни было, Уикмену нравилось название "Грэйхаунд". В 1925 году он решил поместить изображение мчащегося борзого пса на все автобусы своей фирмы. Через 10 лет автобусы фирмы МТК заполнили всю страну: большой пес сожрал десятки маленьких собачек автобусного бизнеса, покрыв Америку от океана до океана сетью транспортных маршрутов. Ирония заключается в том, что "Грэйхаунд Компани" ушла из автобусного бизнеса в 1987 году, что породило неразбериху. Как и многие крупные корпорации, "Грэйхаунд" переключилась на другие объекты деятельности – торговлю мясом, мылом, эксплуатацию аэропортов, а автобусную линию компания продала инвесторам из Техаса. Логично, что новая автобусная компания оставила название "Грэйхаунд", но нелогично, что безавтобусная старая компания сохранила наименование "Грэйхаунд" и назвала себя "Грэйхаунд – Дайл Корпорэйшн". Правда, совсем недавно здравый смысл восторжествовал: они убрали слово "Грэйхаунд" и теперь называются просто: "Дайл Корпорэйшн" (Dial Corporation). Как эмблема может обелить репутацию фирмы Похоже, что те времена, когда эмблема фирмы имела решающее значение для бизнеса, прошли безвозвратно. Большинство рекламных агентств советуют отказаться от эмблем, и вот по какой причине: в случае успеха фирмы эмблему приходится сохранять десятилетиями, лишь немного видоизменяя, и тогда рекламное агентство не может реализовать свой творческий потенциал. Конечно, есть исключения, вроде зайчика Энерджайзер, медведя Снагглз и горстки других выдержавших проверку временем символов – многие люди испытывают симпатию к Мистеру Уипплу, Бетти Крокер (Mr. Whipple, Betty Crocker), к говорящим картонным зверюшкам вроде тигра Тони и тунца Чарли (Tony the Tiger, Charlie the Tuna). Нельзя не признать, что порой использование какого-нибудь симпатичного образа способствовало удачному сокрытию под маской милого зверька истинного лица фирмыжадной, безличной и бессердечной корпорации. Так, например, страховая компания "Метрополитен Лайф" (Metropolitan Life) смягчила свой облик вымогателя денег при помощи очаровательной собачки Снупи (Snoopy). Такова прекрасная и благородная традиция делового мира. Удивительно, что не все безжалостные и безликие компании пользуются этим приемом. Разве смогла бы фирма "Экксон" (Exxon) развеять черный туман, сгустившийся вокруг ее имени из-за разлива нефти на Аляске, если бы не ее Эдгар (Edgar), подкупающе нежная белая цапля? Разве спаслась бы от позора банковская компания сбережений в фонд развития промышленности, если бы не появился перед публикой лев Линус (Linus the Credit Lion)? Корова Элси (Elsie the Cow) и банан Чикуита (Chiquita Banana) – еще два примера влияния рекламных образов. Как Элси стала дойной коровой Бордена До того как Гэйл Борден (Gail Borden) в 1850 годах изобрел способ конденсации цельного молока, он работал государственным землемером в штате Техас. Кроме всего прочего, он спроектировал улицы в городе Гальвестон и основал еженедельник "Телеграф энд Техас Реджистер" (Telegraph and Texas Redister). В свободное время он очень любил изобретать. Так, Борден придумал переносную кабинку для женщин, чтобы они могли переодеваться на пляже; пароход с механическими веслами; "Ленивую Сюзанну" (Lazy Susan) – вращающийся столик с закусками; вездеход-амфибию, названный им "Терра-аква" (terraqueus), и даже "упрощенный метод" обращения католиков в протестантов. Ни одно из этих изобретений не принесло ему финансового успеха. Борден давно интересовался вопросами конденсации и консервирования пищевых продуктов. Он вкладывал сердце, душу и деньги в то, что называл "мясными бисквитами" (meat biscuits). Борден брал 120 фунтов говядины и отваривал ее до получения 10 фунтов мясного желе. Это желе он перемешивал с мукой и запекал в виде высококалорийных галет, предназначенных для путешественников. Галеты Бордена были удостоены наградами различных выставок и даже Международной Лондонской выставки 1851 года. Галетами пользовались 49 путешественников в знаменитом походе в Калифорнию. Но этот продукт имел серьезный недостатоквкус, даже по солдатским меркам, – невыносимый. Армейские офицеры жаловались, что галеты Бордена не только "омерзительны, но вызывают тошноту и головную боль". Когда Борден после получения награды плыл из Лондона домой, в отсеке четвертого класса у нескольких женщин-эмигранток прямо на его глазах умерли дети, которые отравились зараженным молоком, что давали две коровы, которых везли тут же на борту парохода. Бордена долго преследовала эта ужасная картина, и он решил найти способ сохранения молока на длительный срок. Тем временем дела с мясными галетами пошли из рук вон плохо. Оставшись вдовцом и без средств к существованию, он отослал своих четверых детей в религиозную колонию сектантов-шехеров в город Лебанон, штат Нью-Йорк, а сам поселился в подвале в одном из районов Бруклина. Он кипятил галлоны молока, чтобы довести объем до кварты (4:1), но потемневшее вещество, остававшееся после выпаривания, имело отвратительный вкус прогорклых водорослей. Во время поездки к детям в шекерскую колонию Борден испытал момент удачи. Сектанты славились своей изобретательностью и находчивостью. Борден обратил внимание на то, что некоторые обитатели колонии делают заготовки фруктов и овощей при помощи изобретенного ими устройства – вакуумной сковородки, из которой был выкачан почти весь воздух. Устройство работало по принципу: жидкость в условиях близких к вакууму, кипит при пониженной температуре. Борден изготовил свою подобную сковородку и заметил, что молоко закипает при 136F (58С) вместо 212F (99С) и сохраняет цвет и вкус натурального молока. Он обнаружил, что может удалить из молока до 80% воды, после чего оставшаяся густая жидкость, при добавлении сахара, может храниться довольно долго, и к тому же эта жидкость не так уж дурна на вкус. Однако финансовый успех продолжал обходить Бордена стороной. Продавать вязкую жидкость в качестве молока было вовсе не так просто, как это показалось поначалу. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, ему пришлось продать половину своего бизнеса. К счастью, примерно в это время ему невольно помог один журналист, любитель скандальных разоблачений из еженедельника "Лесли Иллюстрэйтед" (Leslie's Illustrated Weekly). Он напечатал сенсационное обличительное сообщение о "помоечном молоке", гневно и живописно рассказав, что город снабжают молоком от больных коров, вскормленных на отбросах пивоваренного завода, что животные содержатся в помещениях, стоя по пояс в навозе. "Молоко-убийца!" – кричала газета. И рядом приводились жуткие цифры смертности детей от тифа и туберкулеза. Решив сыграть на всеобщем возмущении, Борден дал рекламу своего чистого, консервированного "деревенского" молока. Ловкий ход сработал, и торговля сразу оживилась. Компания Бордена начала процветать, но в 1930-е многие фермеры задались вопросом: почему при такой высокой стоимости молока им платят так мало? В последовавшей за этим "молочной войне" крупных молочных оптовиков, торговых посредников и розничных торговцев обвинили в искусственном завышении цен и незаконном присвоении дохода. Компания Бордена, ставшая теперь крупнейшим поставщиком молока, решила срочно изменить свой облик и вместо жадной, ненасытной хищницы предстать перед публикой... этаким очаровательным херувимчиком. Администрация решила пойти на расходы, и вскоре появились веселые комиксы с говорящей коровой. Сначала напечатали забавные картинки в медицинских журналах с таким диалогом: Теленок: Мама, мне кажется, я увидел микроба! Корова: Благодарю, сынок, немедленно беги за инспектором Борденом! Врачи завалили фирму Бордена просьбами прислать плакаты с этой картинкой, чтобы повесить их у себя в приемных. Тогда Борден дал этот комикс в нью-йоркские газеты. Потом появились карикатурные коровы вроде Бесси, Клары, миссис Блоссом и Элси. В 1938 году один специалист по радиорекламе выбрал наугад корову Элси и написал рекламную сценку для Руша Хьюза, комментатора новостей, которого финансировал Борден. Хьюз громко прочитал на радио письмо, будто бы написанное коровой своей матери: "Дорогая мамочка, Я так взволнована, что не в состоянии нормально жевать. Мы, девушки, отдаем теперь свое молоко только Бордену! С приветом, Элси." Эта реклама так полюбилась слушателям и поклонникам Хьюза, что они стали писать письма в адрес Элси. Так Элси стала священной коровой Бордена. Вскоре Элси уже дебютировала в общенациональных журналах "Лайф" (Life) и "Сэтердей Ивнинг Пост" (Saturday Evening Post). На Нью-Йоркскую Всемирную Выставку фирма Бордена привезла корову-семилетку из Бруклина весом 950 фунтов. Ее официальное имя было "Ты сможешь, Лобелия" (Yorill Do, Lobelia), но для публики, конечно, Элси. Корову поместили в комнату, как бы в ее спальню, обставленную в колониальном стиле. Большие бидоны – в качестве столов, молочные бутылки – лампы, бочки на колесах– шезлонг, а на стенах висели портреты предков Элси. Эта корова стала гвоздем выставки, и ее в 1946 году пригласили сниматься в кино вместе со звездами экрана Джеком Оаки и Кэй Френсис в фильме "Маленькие люди" ("Little Men"). В те же годы героиня комиксов Элси вышла замуж за Элмера и родила ему двоих детей, Беулу и Беурегарда (по именам генералов-конфедератов, прославившихся в сражении при Бул Ран). Эта коровья семья оставалась в моде почти 30 лет. Именем Элмера был назван клей. Этот клей не решились назвать "Элси" из опасения, что люди подумают, будто клей делают из коров. В 1969 году председателя компании Бордена охватила жажда диверсификации, то есть страсть к внесению разнообразия. Он решил, что Элси искажает истинное название компании, забыв, что именно Элси он обязан процветанием всего дела. Бордену показалось, что его компания, выпускающая теперь химические изделия, должна убрать животное, которое, по его мнению, лишь преуменьшает значимость фирмы. Элси изгнали с торговой марки, хотя опрос общественного мнения показывал, что Элси оставалась одним из самых популярных образов. И Элси заменили безликим абстрактным красным овалом. Служащие компании прозвали этот овал "сиденьем унитаза". Новое руководство фирмы, пришедшее на смену старому в 1990 годы, по достоинству оценило притягательность прежнего имиджа и 10 марта 1993 года восстановила Элси в правах. Улыбающаяся коровья физиономия снова появилась на упаковках молочных продуктов фирмы Бордена. Как поющий банан спас террористов Я банан Чикуита И я пришла сказать: Не ешь банан зеленым, Он должен дозревать. Банан Чикуита (Chiquita Banana), дурацкий, развеселый латиноамериканский банан, был ответом компании "Юнайтед Фрут" (United Fruit) на сложившуюся отрицательную репутацию этой фирмы. Мировое общественное мнение об "Юнайтед Фрут Компани" было резко негативным. У наших добрых соседей там, внизу, в Южной Америке, компания имела репутацию безжалостных головорезов. Компания скупила миллионы акров земли (иногда только ради того, чтобы эта земля не досталась конкурентам), и... подкупала правительственных чиновников во многих странах. Те правительства, которые не соглашались на подкуп, "Юнайтед Фрут" просто-напросто свергала. Часто, как, например, в Гватемале в 1954 году, фирма пользовалась поддержкой правительства США. Известный термин "банановая республика" был первоначально запущен в качестве сомнительного комплимента способностям "Юнайтед Фрут" подчинять себе любое коррумпированное правительство любым способом: либо голосованием, либо отстрелом. Компания владела таким количеством дешевой земли, что не беспокоилась о плодородии почвы. Если поле истощалось, его забрасывали и переходили на соседнее. Все ценное грузили на вагонетки, ходившие по временным узкоколейкам. Потом рельсы разбирали, и бульдозеры очищали участок тропических джунглей под очередное поле. Компании это обходилось недешево, а для местных жителей это было сущей катастрофой: они оставались на истощенной, исковерканной земле. Все эти недостойные дела и породили недоброжелательное отношение к компании. На Кубе "Юнайтед Фрут" потеряла все свои владения, когда два сына одного из служащих компании, Анжело Кастро, провели успешную революцию против коррумпированного бананового правительства. (Несколько лет спустя управляющие компанией, хорошо знавшие Анжело, только качали головой и удивлялись, как два таких спокойных и вежливых мальчика, какими всегда были Фидель и Рауль, могли так сбиться с пути истинного.) Произошла революция, с которой даже "Юнайтед Фрут" справиться не могла, хотя и поставляла тайком на остров боевиков и оружие на двух кораблях своего Большого Белого флота. Но все это было уже потом. Очаровательная мисс Чикуита Банана появилась на свет за 20 лет до революции Кастро, как раз когда закончилась вторая мировая война. Большой Белый флот был перекрашен в серый цвет и поставлен на службу ВМС США. Мощный поток бананов в США превратился в тонкую струйку. Лидеры "Юнайтед Фрут" продолжали обрабатывать плантации, хотя обеспечить продажу бананов становилось все труднее. И все же компания планировала послевоенный банановый бунт. Надежды оправдались, и при первой же возможности в метрополию потекли сотни миллионов связок бананов в год. Большинство американцев не видели бананов со времен нападения на Пирл-Харбор. Директора компании решили, что наступил удобный момент для запуска нового привлекательного товарного знака фирмы. Со своей задачей они обратились в радиоагентство Баттена, Бартона, Дюрстайна и Осборна (Batten, Barton, Durstine and Osborn), которое предложило использовать пустенькую, но сексуальную красотку, латиноамериканскую певицу. Ее подогнали под Кармен Миранду (Carmen Miranda), придумали ей имя и скопировали ее шляпку, украшенную фруктами. Агентство поручило двум поэтам-песенникам Гарту Монтгомери (Garth Montgomery) и Лену Маккензи (Len MacKenzie) сочинить для нее песенку. "Юнайтед Фрут" постаралась внедрить эту песенку в сознание людей, обязав всех музыкантов, которых финансировала, постоянно исполнять ее на радио. Радиослушатели познакомились с песней в различном исполнении: кто только ее не пел – Фред Аллен, Алек Темплинтон, Артур Фидлер, Берт Лар, сестры Кинг, Ксавьер Кугат, Чарли Маккартни и, наконец, сама Кармен Миранда. Даже король детективов Эллери Куин сочинил стишок: Я – банан Чикуита, И я пришла сказать: Опасного преступника Не так легко поймать... В самый разгар рекламной кампании песенку исполняли до 276 раз за один день по всей стране. Ее записали на пластинку на фирме грамзаписи Рея Блох (Ray Bloch) и сестер Кинг (King Sisters) и гоняли на всех музыкальных автоматах. Чикуита Банана захватила воображение публики, все жаждали увидеть ее воочию. "Юнайтед Фрут" обратилась к художнику-шаржисту Дику Брауну (Dik Browne), который только что закончил переделку Кид Кэмпбелл, но еще не приступил к комиксам под названием "Ужасный Хагер". Он изобразил Чикуиту в виде бананчика в пышной юбочке, в блузке с рукавами-фонариками и в шляпке, украшенной фруктами... Банановая красавица стала появляться в журнальной рекламе, а потом в восьмидесятисекундном мультиролике. Этот мультик показывали в 850 кинотеатрах по всей Америке. Сначала "Юнайтед Фрут" была просто счастлива из-за успеха Чикуиты, но со временем администрации стало не по себе от простой догадки: Чикуита действительно способствовала увеличению спроса на бананы, но ведь она помогала и конкурентампокупателю было безразлично, бананы какой фирмы он покупает. Джек Фокс, исполнительный вице-президент фирмы, которого "Юнайтед Фрут" в свое время переманила из "Кока-Колы", созвал совещание, на котором объявил, что Чикуита – торговый знак "Юнайтед Фрут"– стала заодно торговым знаком всех других банановых компаний, которые бесплатно пользуются их рекламой. Он заявил, что в течение 6-8 недель все бананы фирмы будут маркированы. Ветераны фирмы стали роптать: компания годами ломала голову – как им маркировать бананы, а этот новый начальник из безалкогольной фирмы требует сделать это за шесть недель! Фокс далее сказал, что не знает, как именно наносить маркировку – резиновым валиком или электростатическим способом (как ксерокс, где машина выдает отрицательный заряд, притягивающий частицы краски), или же при помощи бумажных наклеек на каждом третьем банане. -Что? Наклейки?– усмехнулся один ветеран из южных штатов. Он чувствовал себя достаточно уверенно и поэтому осмелился возражать вице-президенту. – Какая чушь! Вы хоть отдаете себе отчет, сколько потребуется наклеек в год? Один миллиард наклеек! Да вы в своем уме? Фокс, ошеломленный названным количеством, попросил повторить, сколько надо этикеток. -Один миллиард! Присутствующие нервно засмеялись. Фокс в упор поглядел на спорщика, и смех прекратился. Фокс кивнул головой. -Вот столько я и приготовлю. Один миллиард. Наклейки казались лучшим выходом из положения, хотя более скрупулезные подсчеты показали, что фирме потребуется два с половиной миллиарда наклеек в год. Когда "Юнайтед Фрут" обратилась к поставщику наклеек и сделала ему заказ на два с половиной миллиарда штук, у того закатились глаза, и он упал в обморок. По замыслу фирмы на наклейке должно было быть имя Чикуита и рисунок, ярко выступающий на светло-голубом фоне. Но самым трудным было найти недорогой способ присоединения этикетки к банану. "Юнайтед Фрут" объявила конкурс по всей стране – ей нужен специалист в этой области. Но ни одно предложение не было ни достаточно простым, ни достаточно дешевым (расчеты показывали, что с учетом расходов на машинное оборудование, зарплату рабочим и стоимости самих этикеток банан с наклейкой будет стоить десять долларов). Решение проблемы пришло неожиданно. Один молодой рабочий с плантаций в Гондурасе предложил простое устройство без подвижных деталей, которое приводилось в движение рукой оператора. "Юнайтед Фрут" быстро стала крупнейшим в мире потребителем этикеток – более трех миллиардов в год! Реклама и этикетки оказались столь вездесущими, что были более популярными, чем сама "Юнайтед Фрут". К тому же в 1960-е компания запутала покупателей, изменив свое название на "Юнайтед Брэндс" (United Brands). Потом администрация немного поумнела и снова переменила название, на этот раз на "Чикуита Брэндс Интернэшнл" (Chiquita Brands International). Это произошло в 1990 году. И снова улыбающаяся банановая леди красуется на продукции фирмы. Как получилось, что король побрил Америку Кинг Кэмп Джиллетт (King Camp Gillette) унаследовал свою неординарность вполне законным путем. Во-первых, свое имя он получил в честь друга отца, Джаджа (Judge) Кинга (джадж – судья– не должность, а только имя, так же, как Кинг Джиллетт не есть имя короля). Во-вторых, его мать, Фэнни Лемира Кэмп, очень гордилась, что была первой белой женщиной, родившейся в городе Энн Арбор, штат Мичиган. Она была автором "Поваренной книги Белого Дома". Книга много раз переиздавалась со времени выхода в 1887 году. Все детство Кинга его мать придумывала новые рецепты, вроде пирожка из опоссума Джорджии или филе из гремучей змеи, а потом устраивала опросы общественного мнения по поводу, включать это блюдо в кулинарную книгу или же нет. Отец Джиллетта, Джордж, был почтмейстером, а в свободное время вел дела своей лавки скобяных товаров, которая впоследствии сгорела во время Чикагского пожара 1871 года. В 1872-м, когда Кингу исполнилось 17, он пошел по стопам отца, то есть стал работать по части скобяных товаров. Четыре года спустя он был уже не клерком, а разъездным представителем фирмы. Во время поездок Кинг придумывал разные изобретения. В 1879 году он запатентовал комплект из поршня и втулки для водопроводного крана. Через десять лет он получил патент на два новых типа электрических проводников. Ни одно из его изобретений не принесло ему материальных благ, но он продолжал свою новаторскую деятельность. Один из его хозяев оценил торговые способности Джиллетта и понял тягу молодого человека к изобретательству. Этого босса звали Уильям Пэйнтер, он был президентом Балтиморской компании по производству сальников и уплотнителей и тоже любил изобретать. Одним из доходных изобретений Пэйнтера был вентиль из мягкой резины для очистки выгребных ям и уборных. Но самым замечательным изобретением, сделавшим его очень богатым человеком, была металлическая корончатая бутылочная пробка с прокладкой, которой мы пользуемся и сегодня. Пэйнтер сделал сорокалетнего Джиллетта своим протеже и другом, а в 1885 году дал совет: "Кинг, не попробовать ли тебе изобрести что-то вроде моей пробки, которую после использования выбрасывают? Чтобы покупатель приходил за новой пробкой. Ведь каждая покупка будет обогащать тебя". -Звучит очень просто,ответил Кинг, – но существует множество вещей, таких, как пробки, бутылки, иголки. Пэйнтер задумался. -Кто его знает. Конечно, маловероятно, что ты изобретешь что-то, подобное корончатой пробке, но поразмыслить об этом полезно. Кинг стал думать, он думал и думал до полного исступления. Он не давал мозгу остановиться ни на минуту, он внимательно вглядывался в окружающую жизнь и ждал озарения. Тщательно изучил словарь, выискивая предметы, нужные людям, но так и не смог найти вещь, которую человек захотел бы выбросить после одноразового использования. Тогда-то на него и снизошло вдохновение, но другого рода, не имевшее ничего общего с изобретательством. Нечто гораздо, гораздо большее. Размышления Джиллетта касались места человека в социально-экономической системе мира. Идея пришла к нему в городе Скрантоне, штат Пенсильвания, где Джиллетт остановился в отеле. На улице бушевала буря, на землю обрушивались потоки дождя и неистовствовал ураганный ветер. По причине непогоды Джиллетт в тот день отменил назначенные деловые встречи. Он сидел один в комнате, у окна, и глядел вниз на затор, произошедший из-за дождя. Лошади, повозки, пешеходы смешались в один запутанный узел и никак не могли разъехаться. Случилась транспортная пробка той доавтомобильной эпохи. Сначала Джиллетт стал обдумывать, каким образом можно избежать подобных заторов, потом мысли унесли его дальше. Посмотрев на фургон с продовольственными товарами, который и был причиной затора, он задумался о его содержимом. Мышление Джиллетта текло по такому маршруту: бакалея – кофе в зернах– обжаривание кофе – размол– плантации в Бразилии– сахар из тростника – Куба– восточные специи. Прежде он всегда думал о мировой промышленности, как об отдельных независимых областях деятельности. Но сейчас ему неожиданно пришла в голову мысль изменить всю производственную концепцию. "Производство как единое целое есть один огромный рабочий механизм. Он включает в себя правительства разных стран и нашу комбинированную систему социальной, политической и промышленной экономики". Джиллетт представил себе весь мир как гигантскую машину. Но машину, работающую неэффективно, которой нужен человек, способный навести порядок посредством "смещения правительств и объединения всех людей мира в одну корпоративную семью с большим корпоративным мозгом". Джиллетт решил, что таким человеком является именно он. Джиллетт задумал написать книгу – практическое поэтапное руководство по интеграции мира в одну гигантскую корпорацию. Он отложил в сторону все замыслы об изобретении пустяковых приспособлений и взялся за переделку мира. Летом 1894 года Джиллетт закончил свою книгу и опубликовал ее под названием "Будущее человеческого сообщества". Потом сел и стал ждать, чтобы мир убедился в его правоте и приготовился к признанию его, Джиллетта, главой Всемирного Совета XX века. Об его книге появились отзывы в утопических и социалистических изданиях. Джиллетт стал находить письма читателей в своем почтовом ящике, люди поддерживали его замыслы. В некоторые письма были вложены деньги на покупку акций компании "ХХ Век". Но пока Джиллетт ждал поста Председателя Всемирного Совета, его осенила другая идея, которая отвлекла мыслителя от желания спасти мир. Это случилось как-то утром во время умывания в ванной комнате гостиничного номера. Много лет спустя Джиллетт вспоминал: "В то утро, когда я начал бриться, то заметил, что моя бритва затупилась. Это означало, что бритву надо отнести парикмахеру или точильщику для заточки, правки и доводки. Я стоял с бритвой в руке в глубокой задумчивости. И тут мне пришло в голову, что конструкцию бритвы не меняли уже несколько столетий. А если бы появилась возможность сделать бритвенные лезвия такими дешевыми, чтобы их не затачивать и не править, а просто выбрасывать и заменять новыми?.." Так родились на свет бритвенные станки "Джиллетт". Ну, не совсем так. Потребовалось еще 8 лет на разработку всех деталей станка, а также помощь инженера по имени Уильям Никерсон (Nickerson). (Можете себе представить, как трудно было бы продавать бритвы с таким неудобным именем!) Опытные специалисты и металлурги сказали, что замысел Джиллетта не осуществим, но тот и слушать об этом не желал, он испытывал все новые и новые металлы и сплавы, различные модели корпусов и рукояток. Наконец в 1903 году началось серийное производство бритв. Компания смогла в тот год продать только 51 бритвенный станок и 168 лезвий. Джиллетт продолжал работать разъездным агентом фирмы пробок и уплотнителей. В сентябре 1903 года его послали в деловую поездку в Англию, предложив такую хорошую оплату, что он не смог отказаться от командировки. Он переплыл океан, неохотно оставив свою фирму "Бритвы Джиллетта" (Gillette Razor Company) на попечение Совета директоров. Когда Джиллетт уехал, фирма практически начала разоряться, и Совет решил распродать акции и покончить с делом. Но тут показатели продаж неожиданно поползли вверх. О бритвенных станках стали хорошо отзываться в прессе. В 1904 году компания распродала 91 тысячу бритвенных станков и 123 тысячи лезвий. В ноябре 1904 года Джиллетт бросил работу коммивояжера и вернулся домой в Штаты. Но по-прежнему Джиллетт продолжал увлекаться политическими утопиями, написал еще несколько книг по политической экономии. На каждой упаковке лезвий он печатал свое имя и фотографию, чтобы популяризировать идею лидерства управления миром. Много времени спустя, когда он понял, что мир не желает подчиняться такому лидеру, он предложил Тедди Рузвельту один миллион долларов за пост главы Всемирной Корпорации. Но Тедди отклонил это лестное предложение. 1931 год, когда Джиллетт умер, не стал годом мировой революции, о которой так мечтал предприниматель. К глубокому разочарованию Джиллетта, он не получил признание за спасение человечества, но обрел известность за бритье человечества. Бумажные стаканчики крепче железных кружек Миллиарды бумажных стаканчиков ежегодно засоряют пейзаж и в буквальном, и в переносном смысле. Стаканчики используются дома, в школах, в офисах, в закусочных по всему миру. Но знаете ли вы, что бумажные стаканчики были когда-то случайным, побочным продуктом давней кампании по оздоровлению? В 1907 году житель Канзаса Хью Мур (Hugh Moore) бросил семейную ферму и отправился на Восток в поисках счастья. Он добрался до Бостона и поступил учиться в Гарвард. Его свояк, Лоуренс Луэллен (Lawrence Luellen), несколько лет изобретал автомат по продаже газированной воды. Он уговорил Мура бросить учиться и вместе с ним заняться бизнесом. Питьевому автомату требовались одноразовые картонные стаканчики, для изготовления которых Луэллен использовал проклеенную писчую бумагу. Партнеры разместили свои автоматы на железнодорожных станциях и городских улицах, предлагая 7 унций воды в бумажном стаканчике за 1 цент. Но торговля шла вяло: в большинстве городов были бесплатные питьевые краны с кружкой на цепочке. Кто же станет платить за то, что можно получить бесплатно? Спрос несколько увеличился, когда питьевые автоматы получили одобрение Лиги борцов с рюмочными и барами. Еще большей популярностью автоматы стали пользоваться после того, как молодой представитель Комитета по здравоохранению из Додж-Сити, штат Канзас, объявил общественные питьевые краны с кружками общего пользования источником распространения микробов. Доктор Сэмюэль Крумбайн (Dr. Sammuel Crumbine) разъяснил, что именно так распространяются ужасные болезни вроде туберкулеза. Ему удалось добиться запрещения общественных питьевых кранов. Но, несмотря на некоторое оживление, было совершенно ясно, что питьевые автоматы обречены. Никто не желал покупать воду. Размышляя о создавшейся ситуации, Мур неожиданно пришел к выводу, что они продают не тот товар: надо не воду продавать, а... стаканчики! Он подумал, что опасность заражения болезнями заставит людей приобретать одноразовые бумажные стаканчики везде, где есть общественные краны с питьевой водой. В 1910 году партнеры перевели свою компанию в Нью-Йорк, изменили ее название на "Индивидуальные питьевые стаканчики" и стали искать спонсоров для закупки высокоскоростного автоматического оборудования по изготовлению бумажных стаканчиков. Получив отказы от нескольких десятков банкиров, Мур и Луэллен обратились к У. Т. Грэхему (W.T.Graham), президенту Американской консервной компании. У Грэхема была репутация – в зависимости от того, кто говорил – человека с прогрессивными взглядами на общественную гигиену либо человека, одержимого манией страха перед микробами и болезнями. Как бы то ни было, но услышав красочное описание нетерпимой ситуации с питьевой водой в общественных местах, Грэхем согласился вложить 200 тысяч долларов. Мур использовал свои знакомства в Канзасе и уговорил доктора Крумбайна публично отрекомендовать одноразовые стаканчики в качестве единственного и грамотного решения проблемы с распространением инфекции. Вскоре после этого один профессор из колледжа Лафаета опубликовал данные исследования, проведенного им в школах. Данные показывали наличие множества различных вирусов в воде бесплатного питьевого бачка. Родители школьников ударились в панику, равно как и администрация школ и работники здравоохранения. Мур без зазрения совести раздувал огонь всеобщего страха публикацией своей рекламы. "Пощадите своих детей!" – кричали заголовки его рекламных статей. Приложенная к тексту картинка показывала, как явно больной человек – на последней стадии туберкулеза– пьет из кружки общественного крана, а рядом стоит невинная молодая женщина и ожидает своей очереди. "Не пользуйтесь общей кружкой! Это как чума! Где бы вы ни увидели общественную питьевую точку, добивайтесь ее немедленного закрытия!"взывало другое воззвание. "Темное облако эпидемии гриппа снова угрожающе повисло над нами... Грипп сидит на краю кружки общего пользования!" И одноразовые стаканчики пошли в ход. С 1912 года один штат за другим стал следовать примеру Канзаса. Кружки общего пользования исчезли, а бумажные стаканчики появились повсюду: в школах, конторах, поездах. Мур решил со временем, что название "безмикробные стаканчики" звучит слишком по-медицински. Рядом с фабрикой, изготавливающей стаканчики, располагалась компания "Дикси Долл", занимавшаяся производством игрушек (Долл – кукла). Мур и владелец "Дикси Долл" были старыми друзьями. Мур попросил приятеля "одолжить" ему слово "Дикси" (Dixie). Так в последующие годы и стали называться бумажные стаканчики, "Дикси капс" (Dixie Cups). Их и нынче можно видеть на кухнях, ванных комнатах, в кафе-мороженых, повсюду. В ЦИТАТНИК БИЗНЕСМЕНА -Черт подери, в одном поцелуе больше нитратов, чем в тонне бекона! Ларри Ли, Совет по торговле свининой. -Если либо Конгресс, либо УООС (Управление по охране окружающей среды) не внесут изменений, то мы не сможем после 1974 года выпускать автомобили потому, что не уложимся в стандарты. Генри Форд II, жалуясь на ограничения по загрязнению воздуха. -Все эти разговоры о безопасном автомобиле... совсем того же порядка, что и тревога из-за хула-хупа – пустая болтовня. Через шесть месяцев кампания по безопасности закончится и начнется какая-нибудь новая. У. Б. Мёрфи, президент компании Кэмпбелла (Campbell's Soup Co.) -Мне трудно поверить, что ремни безопасности могут обеспечить водителю большую гарантию, чем ударопоглощающий материал рулевой колонки или правильное расположение рук и ног, что тоже поглощает силу удара. Говард Ганделот, инженер по технике безопасности компании "Дженерал Моторс" (General Motors), 1954. -Черт побери эту леди Бёрд Джонсон! -Мы не должны пасть жертвой фанатичных украшателей, которые не имеют представления об экономичной реальности. Фред Хартли, президент "Юнион Ойл" (Union Oil). Как Ллойд выплыл из кофе в опасные воды "Фирма Ллойда" (Lloyd's) в Лондоне – самый знаменитый страховой синдикат в мире. Готовность страховщиков Ллойда выписывать страховые полисы на самые необычные объекты, вроде ног Бетти Грэйбл (Betty Grable) или голоса Брюса Спрингстина (Bruce Springsteen), сделали фирму прибежищем тех, кто рискует, а также мечтой для пресс-агентств. В последние годы страхование у Ллойда не сходило со страниц газет из-за целой серии катастроф, включая разлив нефти из танкера "Вальдес" (Valdez) фирмы "Экксон", урагана Хьюго (Hugo) и двух землетрясений в Калифорнии, когда инвесторы и страховщики оказались на грани банкротства. Если Ллойд не выживет в качестве страховой компании, то может вернуться к тому, с чего все началось три столетия назад, то есть к кофейне. В XVII веке Лондон был центром мореходства, в этом крупнейшем порту мира торговые суда непрерывно швартовались или отплывали в разные стороны света. В то же время в Европе употребление кофе только еще входило в моду – в 1689 году, когда Эдвард Ллойд открыл кофейню на Тауэр-стрит, что рядом с доками: голландские колонисты как раз занимались кофейными плантациями на острове Ява. В отличие от таверн, где пьяницы нередко устраивали дебоши, кофейни представляли собой тихие и солидные заведения, где респектабельные господа обсуждали деловые вопросы. Благодаря своему месторасположению кофейня Ллойда привлекала таких клиентов, как судовладельцы, капитаны, купцы и страховые брокеры. Сама идея страхования морских перевозок появилась в Англии в начале XVII века, что позволяло владельцам судов и грузов преодолевать финансовую катастрофу при гибели судна. Но хотя страхование в современном смысле слова и существовало, страховых компаний еще не было (сегодняшний Ллойд по-прежнему представляет собой любопытный гибрид, как будет видно из последующего рассказа). Купец с кораблем или грузом нанимал брокера, который ходил от одного богатого человека к другому и продавал долю риска в обмен на долю прибыли. Если ничего страшного с кораблем или грузом не случалось, то страхователи получали прибыль; если же происходила катастрофа или гибель груза, то они персонально несли материальную ответственность в соответствии со своей долей... вплоть до полной отдачи своего состояния. Понятное дело, что в такие дела влезали люди азартные, любящие риск и имеющие свободный капитал. Эдварду Ллойду, хозяину респектабельной кофейни, приходилось постоянно слышать разговоры своих клиентов о подобных сделках, поэтому он завоевал репутацию человека, владеющего достоверной информацией о морских перевозках. Его кофейня превратилась в место, где можно было застраховать судно. Сам Ллойд никогда лично не занимался страховым бизнесом, но обеспечивал конфиденциальность переговоров. Для этого он установил индивидуальные кабины в кофейне и снабжал клиентов письменными принадлежностями. Так функционировала его кофейня и после смерти Эдварда Ллойда в 1713 году. В течение нескольких десятилетий тонкая грань разделяла страховщиков, заключавших сделки с судо– и грузовладельцами, от тех, кто организовывал нечто вроде пари на победителя в том или ином виде спорта или в войне или же пари на дату смерти короля. Желая отмежеваться от своих недостойных собратьев по профессии, несколько респектабельных брокеров отделились в 1769 году и создали свою кофейню рядом с улицей Поуп-хед (Pope's Head Alley). Называлось заведение "Новая кофейня Ллойда", и там совершались только те страховые сделки, которые касались кораблей и грузов. Вскоре оказалось, что помещение кофейни слишком тесно, и тогда страховщики образовали комитет в новом здании. Семьдесят девять брокеров, страховщиков и купцов скинулись по 100 фунтов стерлингов для финансирования новой конторы. При переезде на новое место кофейню решено было оставить в старом доме. Тем не менее новый офис по-прежнему называли "Кофейней Ллойда", как и десятилетия назад. В следующем столетии общество Ллойда превратилось во вполне современное страховое учреждение, где страховали уже не только торговые суда. К 1990 году в корпорации Ллойда насчитывалось более 32 000 членов (их называли не членами, а "именами", потому что подписывались эти господа своим полным именем, указывая состояние своих дел на текущий момент; тем самым гарантировалась выплата суммы страхования). Страховщики подразделялись на 350 отдельных групп, различных по количеству участников – от горстки до тысячи. Каждая группа имела менеджера или агента, нанимала экспертов, которые определяли относительную безопасность (а отсюда и прибыль) каждого полиса. Как и три столетия назад, каждое "Имя" (Names) лично отвечало всем своим состоянием за пункты полиса, то есть они получали доход, если дела шли хорошо, но могли потерять все до копейки в случае неудачных обстоятельств. (В конце 1993 года в синдикате Ллойда были введены ранги страховщиков.) Со временем "Ллойдовцы" приобрели репутацию честных дельцов, придерживающихся того принципа, что при законности претензий ни один владелец страхового полиса не должен оставаться без денег. Например, после страшного землетрясения в Сан-Франциско в 1902 году, уничтожившего почти весь город, все страховые компании, кроме одной"Ллойда" – отказались платить по страховым полисам. В самом деле, когда ведущие страховщики "Ллойда" обнаружили, что многие держатели полисов имели страховки на случай пожара, либо землетрясения, или то, и другое, они протелеграфировали в главную контору и получили ясный ответ: "Заплатите держателям полисов полную сумму, независимо от условий страхования". За несколько лет функционирования "Страховой компании Ллойда" люди убедились, что посредством страхования можно создать себе прекрасную рекламу, что можно застраховать что угодно и против чего угодно. Страхование превратилось в захватывающую, азартную игру. Вот, например, некоторые любопытные случаи из практики "Ллойда": -Детский лепет участников шоу "Пинки Ли" (Pinky Lee) (полис на 50000 долларов); -Ноги Бетти Грэйбл (1млн долларов); -Голос Брюса Спрингстина (3,5млн. фунтов); -Портрет королевы и герцога Эдинбургского на рисовом зернышке (20000 долларов); -Вероятность обнаружения Элвиса живым (1млн долларов); -Бороды Клуба бородачей в Дербишире от пожара и "похищения" (по 20 фунтов каждая); -Вероятность того, что никто не умрет от смеха во время выступления группы юмористов (1 млн долларов); -Вероятность возвращения на землю космической станции "Скайлаб" (Skylab) (2,5млн. фунтов); -Самая большая сигара в мире (17933 фунта 35 центов); -Тело манекенщицы Сьюзан Миззи, рекламирующей дамское нижнее белье (10млн фунтов); -Вероятность того, что Лох-Несское чудовище не будет выловлено (1 млн фунтов). Леденец на палочке в борьбе с коммунизмом Какое, спрашивается, отношение может иметь карамель на палочке к международной борьбе с коммунистическим заговором? Очень большое. Роберт Генри Уинборн Уэлш (Robert Henry Winborne Welch) родился в 1899 году и быстро получил репутацию вундеркинда. В возрасте 12 лет он поступил в университет Северной Каролины, где, по его собственному признанию, был "совершенно невыносимым нахалом". Выросший в семье баптистов-фундаменталистов, он пытался проповедывать Библию среди своих сверстников, организовав баптистский класс в студенческом общежитии. Через четыре года он поступил учиться в Военно-морскую академию, откуда ушел через два года. Потом стал слушателем юридического колледжа в Гарварде. Уже к тому времени Уэлш стал непоколебимым консерватором. Он оставил Гарвард на третьем, последнем году обучения, "возмущенный тем, чему учил студентов Феликс Франкфуртер – а именно будто рабочий класс и администрация – естественные враги". Профессор Франкфуртер получил высокую должность в Верховном суде, а огорченный Уэлш вернулся домой и создал кондитерскую компанию, "единственный бизнес, не требующий ни большого начального капитала, ни большого опыта работы". "Оксфордская Кондитерская Компания" (Oxford Candy Company) Уэлша начала выпускать сливочную помадку, изготовленную по рецепту, заимствованному Уэлшем у одного владельца магазином сладостей. Кроме помадки компания производила карамель. Однажды Уэлш воткнул палочку в незастывшую карамель, и получилось новое изделие. Вскоре оно стало популярным у детей и взрослых. Вдохновленный успехом, Уэлш нанял на работу в свою компанию нового служащего, а именно своего брата Джеймса. Вскоре кондитерская компания "Брах" (Brach Candy Company) предложила Уэлшу продать рецепт леденца на палочке. Роберт сделал встречное предложение: леденцы могут изготавливать и компания "Брах", и его, Оксфордская. Некоторое время все шло хорошо, но в 1925 году Джеймс ушел из фирмы и основал собственное дело. В 1932 году под влиянием Депрессии Оксфордская компания обанкротилась. А вот компания Джеймса по-прежнему процветала, и он сделал обратный ход, наняв брата Роберта на работу в качестве управляющего по сбыту и рекламе. Во избежание юридических проблем с фирмой "Брах", Роберт изменил название леденцов на палочке, и компания выпустила в продажу целую серию леденцов: "Шугар Дэдди" (Sugar Daddy), "Шугар Бэби" (Sugar Babies), "Пом-Пом" (Pom Pom). За последующие 30 лет годовой объем продажи возрос с 200 тысяч долларов до 20 миллионов. В 1956 году Роберт отошел от дел, став мультимиллионером. Но он был очень беспокойным мультимиллионером. По стране бродили инородные социальные теории, которые угрожали капиталу – капиталу вообще, и благосостоянию Уэлша в частности. "Не вижу причины, почему мы должны допускать бациллы социализма и коммунизма в наше общество", – писал он. В 1958 году Уэлш решил создать организацию, способную пробудить Америку и показать ее гражданам, какая смертельная опасность угрожает ей со всех сторон. Объединив вокруг себя с десяток единомышленников, он основал ультраконсервативное Общество Джона Бёрча (John Birch), названное так по имени агента армейской разведки, убитого в Китае через десять дней после окончания второй мировой войны. Уэлш считал Бёрча первой жертвой третьей мировой войны, которая, по его мнению, уже началась. Уэлш полагал, что всех американцев можно разделить на четыре категории: I – коммунисты; II – жертвы коммунистической пропаганды; IIIнеинформированные граждане, которые могут стать жертвами коммунистической пропаганды и которым поэтому надо растолковать об опасности; IV – просто невежественные люди. Он считал, что остается слишком мало времени для пробуждения Америки от ступора – разве Америка уже не допустила к власти Дуайта Эйзенхауэра, "этого опасного и фанатичного агента коммунистического заговора"? Разве не превратилась наша демократия в не что иное, как "пустую фразу, оружие демагогов и обманщиков"? Именно общество Бёрча, по мнению Уэлша, способно было вернуть Америку к обществу, где "поменьше правительства, побольше ответственности и, с Божьей помощью, получше жизнь". Уэлш отдавал себе отчет в том, что это не так-то просто осуществить. Он изготовил карту мира, на которой каждая страна была закрашена красным цветом разного оттенка, в зависимости от степени зараженности коммунистической идеологией. Соединенные Штаты были темно-розовыми, и даже самые безжалостные диктаторские латиноамериканские страны правой ориентации, где людей, подозреваемых в симпатии к коммунизму, расстреливали из пулеметов, были окрашены в светло-розовый цвет ("несколько коммунистические") вместо белого ("полностью свободные от коммунизма"). Общество Джона Бёрча добилось поразительной популярности, количество членов возросло до пятизначного числа. Во время наибольшего всплеска антикоммунистических настроений в 1950-е и 1960-е годы Уэлш и его сторонники профинансировали выпуск десятков книг. Полки с бёрчистскими изданиями распространились по всей стране. Общество выпустило в свет ежемесячный журнал под названием "Американское мнение", оно также открыло дюжину летних лагерей для воспитания подрастающего поколения в антикоммунистическом духе. Уэлш использовал деньги, заработанные на леденцах, на выпуск листовок с призывом: "Эрла Уоррена – в отставку!" Уоррен был председателем Верховного суда США и, по убеждению Уэлша, вел страну по кроваво-красному пути подавления гражданских прав. Уэлш выступал также против фторирования водопроводной воды ("коммунистический заговор, чтобы превратить американцев в монгольских идиотов"), против Норвегии ("тайной коммунистической страны"), против Битлз ("их песни написаны коммунистами"), против федеральной помощи в сфере образования, против любой торговли оружием, против помощи иностранным государствам, подоходного налога, системы социального страхования и многого другого. Он был недоволен избранием Рейгана в президенты, считая его безнадежным либералом. Политические убеждения Уэлша постепенно превратились в дикую паранойю. Он декларировал, что "международный коммунистический заговор" – это лишь передний край чего-то гораздо большего и страшного. "Уже два столетия внутренний круг правит балом", – витийствовал Уэлш. Этот круг есть не что иное, как масонская группа, образованная в Баварии в мае 1776 года, называющая себя "иллюминатами". Уэлш умер в 1985 году, его организация оказалась в плачевном состоянии, погрязши по уши в долгах. Падение Берлинской Стены и коммунистических режимов в Восточной Европе не позволяли больше относиться всерьез к проповедям Общества Бёрча. (Хотя члены его заявляли, что "так называемое падение коммунизма есть всего лишь ловкий трюк".) Даже переезд в город Эпплтон, штат Висконсин, чтобы быть поближе к месту рождения героя Джозефа Маккарти, не укрепил позиции бёрчистов. Джеймс Уэлш не признавал взглядов своего брата. Он продал кондитерскую компанию в 1963 году фирме "Набиско", но оставался работать в качестве директора до 1978 года. Как и брат, Джеймс умер в 1985 году, он пережил Роберта на 27 дней. Совпадение? Или же Дэвид Рокфеллер, Тройственный Союз и баварские иллюминаты связаны между собой? Думающие американцы хотели бы получить ответ на этот вопрос. Почему бы не послать поздравительную открытку за полтора доллара? Заважничали киски – Ответственный заказ: Поздравить с днем рождения Спешат котята Вас. Мы сразу узнаем этот нехитрый стишок: конечно же с поздравительной открытки фирмы "Холлмарк" (Hallmark)! Эти открытки с очаровательными котятами всегда прекрасно раскупают. Стишки написал несколько десятилетий назад основатель фирмы Джойс Холл (Joyce Hall). Холл родился в штате Небраска. Он был младшим сыном в семье. Мать его, добропорядочная, религиозная женщина, назвала его в честь методистского священника Исаака У. Джойса. Его немилосердно дразнили в школе за это женское имя. Среднее имя Холла было Клайд, поэтому в конечном счете мальчик остановился на инициалах Джей Си (J. C.). Отец Холла, разъездной проповедник, ушел из семьи, когда мальчику было девять лет. Став чуть постарше, Холл начал помогать семье, он брался за всякие случайные работы: продавал парфюмерию, сандвичи, лимонад. Чуть позже он с двумя старшими братьями нашел способ продавать импортные почтовые открытки, которые в то время только входили в моду. В 1910 году Холл бросил учиться за один семестр до окончания колледжа и уехал в Канзас-Сити, где попытался основать торговлю открытками. В своей комнате общежития УМСА (Христианского Союза Молодых Людей) он и ночевал, и вел конторские дела, и хранил товар. Холл рассылал открытки розничным торговцам по всему Среднему Западу. Некоторые посредники отправляли открытки обратно, сопровождая гневными письмами насчет нечестного ведения дела. Были и такие, которые оставляли открытки у себя, а денег не платили. Но все же один торговец из трех присылал ему чек на сумму, достаточную, чтобы окупить все расходы. За несколько месяцев Холл сумел положить в местный банк 200 долларов. Потом он написал своему брату Ролли, и тот приехал к нему в Канзас-сити. Так была создана фирма братьев Холл по распространению открыток, изготовленных другими компаниями. Дела братьев шли успешно, и со временем они перебрались в более удобное помещение. До января 1915 года бизнес оставался вполне процветающим. На складе скопилось большое количество открыток к Дню Валентина (Valentine's Day), готовых к отправке (14 февраля). Наверное, по причине сосредоточения в одном месте тех пылких страстей, которые содержались в поздравительных открытках, произошло самовоспламенение, и на складе начался пожар. Братья за один день лишились всего, кроме долга, который составлял 17 тысяч долларов. Оправившись от несчастья, братья решили изменить направление деятельности. Они вознамерились не распространять открытки, а изготавливать их самостоятельно. Им удалось уговорить одного банкира предоставить им кредит для закупки типографской компании, которая прежде была их поставщиком. Братья начали разрабатывать проекты и печатать собственные открытки, изменив их внешний вид и содержание. Теперь открытки продавались в конвертах, а сами картинки перестали быть сентиментальными и слащавыми. Тексты также стали более деловыми. Холлы превратились в крупнейших поставщиков открыток в мире. В 1954 году "Джей Си" изменил название компании на "Холлмарк". Один из вице-президентов фирмы придумал девиз: "Когда вы любите своих близких достаточно, чтобы послать самое лучшее... но не настолько, чтобы купить дорогостоящий подарок..." Холл широко пользовался рекламой, и с 1938 года стал покупать время эфира на радио, а с появлением телевидения – использовать телеэфир перед наступлением популярных, "открыточных" праздников, таких, как Рождество, День Валентина, Материнский День и Пасха. Он финансировал театральные постановки и даже оперы, что принесло ему еще большую популярность. Холл умер в 1982 году, оставив нам много мудрых мыслей в своей автобиографической книге. Например, такое наблюдение: "Если человек начинает свое дело с единственной целью делать деньги, у него мало шансов разбогатеть. Но если он на первое место ставит стремление служить людям и обеспечивать высокое качество товаров или услуг, то деньги сами найдут к нему дорогу. Производить первоклассные товары, нужные людям, – гораздо более сильный залог успеха, чем желание стать богатым". После смерти Холла на компанию со стороны мелких открыточных компаний и торговцев обрушились неприятности, включая судебные иски и обвинения в нечестной конкурентной борьбе. Один из истцов заявил, что "Холлмарк" украл у них внешний вид поздравительной открытки. Другие жалобщики сообщали, что "Холлмарк" грозился лишить их поставок и пустить по миру, если они будут торговать товарами других изготовителей. "Холлмарк" захватил огромную часть торговли, до 44% рынка открыток; в США "Холлмарк" производит сегодня более 11 млн открыток в день в 13 тысячах вариантов (а также 5000 других изделий, вроде недорогой упаковочной бумаги и рождественских украшений). Открытки изготавливают 700 художников, писателей и поэтов фирмы, им помогают покупатели – до 70000 идей каждый год. От 80 до 85% поздравительных открыток покупают женщины. Настоящие мужчины сопротивляются, но, когда у них не остается выбора, и они готовы купить самые дорогие открытки. Некоторые люди задаются вопросом: могут ли сахариновые сантименты "Холлмарка" выжить сейчас, в нашу циничную и прагматичную эпоху, в эру разводов, неполных семей и "крутых" парней? Похоже, что могут. Очевидно, чем больше деградирует общество, тем больше ощущается потребность в чем-то вроде продукции "Холлмарка". Ныне компания выпускает поздравительные карточки по случаю развода, примирения, по поводу смерти любимого домашнего животного; открытки к Материнскому Дню идут с таким, например, текстом: "Прости, если я не всегда выказываю свои чувства, но, поверь, я действительно дорожу тобой..." Но на всякий случай, если в будущем открытки перестанут пользоваться популярностью, "Холлмарк" выпускает карточки с изображением любимых персонажей вроде Бинни и Смита, Крайолы, Силли Путти (Binney Smith, the Crayola, Silly Putty), а также делает большие вложения капитала в недвижимость. Почему 31 сорт мороженого? У родителей Ирвина Роббинса (Irvine Robbins) была маслобойня "Олимпик" (Olympic Dairy) в городе Такома, штат Калифорния. Из побочной продукции они изготавливали мороженое. Роббинсы пробовали поставлять свой товар в продовольственные магазины, но мороженое расходилось плохо, и тогда они решили открыть свой собственный магазин. Ирвин начал работать в магазине в 1930 годы, выполняя сыновний долг перед родителями, кроме того, ему просто нравилась сама атмосфера кафе-мороженого. "Все покупатели бывали обычно в веселом настроении, – рассказывал Ирвин.– В обычных магазинах люди вечно спешат, суетятся и ругаются, а в магазин мороженого покупатели приходят ради развлечения. Я всегда заканчивал рабочий день в прекрасном расположении духа". Но не каждый раз Роббинс бывал всем доволен. Как-то раз, когда ему было 17 лет, он захотел взять выходной и поехать с друзьями за город. Но отец не отпустил его. "Старик был строг и суров, – рассказывал Ирвин.– Вот что я тебе скажу, сынок, – поучал он.– Ты работаешь, а они гуляют. Но наступит день, когда ты будешь гулять, а им придется работать". Окончив школу, Роббинс поступил в Вашингтонский университет на факультет политологии. По окончании учебы, в военном 1942-м, он ушел в армию. После войны Роббинсу предстояло решать, чем заняться. Он ни в коем случае не хотел возвращаться домой, в город Такому, где отец обязательно заставил бы его работать в магазине. И вот Ирвин отправляется на юг, в город Сан-Хосе, штат Калифорния, и решает открыть там собственный магазин мороженого. Имея 6000 долларов сбережений, он начал искать место для магазина в районе залива Сан-Франциско. Но подходящего места никак не попадалось. Истратив месяц на поиски, Ирвин решил отдохнуть и провести уик-энд в Лос-Анджелесе. Рано утром в понедельник он поехал назад, в район залива. Однако, как и многие туристы, он заблудился при выезде из города. Блуждая, он натолкнулся на вывеску, гласившую: "Два квартала до "Лесной Лужайки"". Ирвин знал, что "Лесная Лужайка" – последнее пристанище для сотен знаменитостей. Поскольку у Роббинса срочных дел не было, он решил остановиться. Но вход на кладбище открывался только в девять часов. Было еще слишком рано, и Роббинс решил найти кафе, чтобы выпить чашку кофе. Проезжая по окраине города, он неожиданно увидел объявление в окне первого этажа: "Сдается внаем". Рядом – приписка, что за справками надо обращаться в лавку по соседству. Дождавшись открытия лавки, Роббинс вошел, поговорил с хозяином и к полудню уже арендовал помещение. Отец не раз говорил Ирвину, что, имея лишь один магазин, больших денег не заработаешь. Поэтому Роббинс начал арендовать один магазин за другим. А тем временем его свояк, Бартон Баскин (Burton Baskin), закончил воинскую службу и решил, бросив галантерейный бизнес в Чикаго, перебраться на Золотой Запад. Роббинс уговорил его заняться торговлей мороженым. Сначала они работали по отдельности, а потом создали собственную фабрику по производству мороженого и стали поставлять его в свои магазины. К 1948 году у Роббинса было пять магазинов "Сноубёрд" (Snowbird), а у Баскина – три магазина "Бартон". Но при казалось бы успешном бизнесе перед предпринимателями продолжала стоять задача: как сделать их предприятие доходным. "Мне чертовски повезло, – шутил Роббинс,– что я никогда не учился бухгалтерии. Тогда бы я сразу понял, что разорен. А так мне казалось, что все пока идет нормально". Проблема состояла в том, что магазины требовали личного присутствия владельцев, их неусыпного внимания, а оба хозяина восьми магазинов большую часть времени проводили в своей главной конторе. Они постепенно утрачивали связь с розничной торговлей. Вскоре Баскину и Роббинсу пришлось понять, что нанятый управляющий никогда не будет относиться к делу так, как относится хозяин. Именно тогда их осенила идея: что если продать магазины управляющим? Они с Бартоном будут поставлять в магазины мороженое, а управляющие, ставшие владельцами, сами позаботятся о доходе. Так впервые была реализована на практике система франчайзинга в пищевой отрасли. Баскин и Роббинс начали продавать права на торговлю своим мороженым по всей стране. Некоторое время спустя их примеру последовал Рэй Крок, который по случайному совпадению работал прежде продавцом молочного коктейля в их фирме. Рэй Крок использовал систему франчайзинга и добился огромного успеха в империи Макдональдса, расплодив закусочные по всему свету. Баскин и Роббинс обратили теперь особое внимание на расширение ассортимента мороженого, в частности на увеличение числа ароматических и вкусовых добавок. Да, покупателям нравится ванильное, клубничное, шоколадное мороженое, а как насчет вкуса тыквенного пирога, черничной ватрушки или дыни? В 1953 году предприниматели обратились в рекламное агентство Карсона-Робертса. Вот тогда и появился знаменитый девиз: "31 аромат". Один из специалистов по рекламе как-то спросил, чем отличаются Баскин и Роббинс от конкурентов. Ответом было число ароматических добавок. "У нас есть по новому аромату на каждый день месяца, – сказал Роббинс. – Тридцать один аромат". -Отлично сказано! – согласились в рекламном агентстве. Они изменили название фирмы на "Баскин-Роббинс 31", основываясь на успехе названия фирмы по изготовлению кетчупа "Хайнц 57" (Heinz). Сегодня фирма мороженого владеет гораздо большим количеством ароматических добавок, по самым последним данным – более 500. Владельцы изменяют гамму ароматов каждый месяц. Но всегда готовы к введению новшеств. И это вполне оправдано: самые лучшие ароматические добавки были предложены покупателями мороженого. Для приема таких предложений фирма предоставляет льготы – оплачивает телефонные счета и почтовые расходы своих клиентов. Кроссовки и дутые стельки В старые добрые времена спортивные туфли назывались теннисками и стоили гораздо дешевле обычных полуботинок. И то, и другое изменилось с появлением кроссовок фирмы "Найк" (Nike). Сразу оговоримся – фирма "Найк" не имеет никакого отношения к возникновению самой идеи производства воздушных кроссовок. Более того – в самой этой идее тоже нет ничего нового. Первые пористые подошвы были запатентованы в США еще в 1882 году, и первые 70 разновидностей воздушных кроссовок были зарегистрированы Патентным ведомством США. Однако почти ни одна модификация не дошла до серийного выпуска из-за технических или коммерческих трудностей. В 1969 году прослеживался некоторый спад в производстве продукции для аэрокосмической области, и Фрэнк Руди (Frank Rudy), занимавший в то время пост директора "Рокуэлл Интернешнл" (Rockwell International) по новой продукции, бросил свою работу. Он решил, что не видит причин служить в корпорации и дальше, поскольку может сам выпускать новую продукцию в гараже своего дома в Южной Калифорнии. Вообще-то он мечтал всерьез заняться лыжным спортом, но долги делали эту мечту неосуществимой. Вместо этого он занялся спортивными принадлежностями. По его мнению, все существующие модели были весьма неудобными. К Фрэнку присоединился еще один перебежчик от "Рокуэлл", конструктор Боб Богерт (Bob Bogert). Через 2-3 года они разработали практичную воздушную стельку для спортивных ботинок и показали свое изделие Говарду Хеду, владельцу фирмы "Хед Скиз" (Head Skis). Тот дал лицензию и начал изготавливать такие ботинки с воздушной стелькой. К сожалению, он вскоре продал "Хед Скиз" компании "АМФ", а новый владелец прекратил производство стелек. Тем временем началось повальное увлечение оздоровительным бегом. Руди и Богерт решили создать беговые туфли с воздушной стелькой, которая послужит амортизатором жесткого удара при контакте с грунтом, столь болезненным для стайеров. После многочисленных проб и исследований предпринимателям удалось сконструировать тонкостенный полиуретановый воздушный мешок для укладки. Они уговорили специалистов из знаменитой фирмы "Бата" (Bata) провести испытание новинки. Первые прототипы прекрасно выдержали испытание. Компания заказала еще 50 пар кроссовок. Но, к сожалению, в это время вступило в действие эмбарго 1974 года на нефть, и поставщики, не потрудившись проинформировать заказчика, с целью экономии нефти изменили химический состав полиуретана. Новый материал оказался недостаточно прочным и при нагревании от трения во время бега воздушный мешок расширялся, раздавался громкий, похожий на выстрел хлопок... Фирма "Бата" потеряла интерес к изобретению Фрэнка Руди. В полном отчаянии Руди отправился во Францию на переговоры с обувным гигантом "Адидас" (Adidas). Но переговоры зашли в тупик из-за разногласий по поводу условий контракта и технических возможностей производства кроссовок с воздушной прокладкой. По счастливой случайности Руди услышал, как один из служащих "Адидаса" упомянул в разговоре маленькую американскую компанию под названием "Найк", которая поставляла кроссовки на Западное побережье. Руди бросился к телефону, навел справки и узнал, что в городе Анахайме проходит выставка спортивной обуви. В тот же день Руди вылетел в Южную Калифорнию. В Анахайме он помчался на выставку и оказался там почти в момент закрытия. Он успел выяснить, что имя президента компании "Найк" – Фил Найт. Руди сразу нашел в телефонной книге номер этого Найта и позвонил ему в главную контору в городе Бивертоне, штат Орегон. Найт выслушал Руди и пригласил его приехать. Найт основал фирму всего несколько лет назад. Сначала она называлась "Блю Риббон" (Blue Ribbon) и перепродавала "тигров", недорогие японские кроссовки. Со временем Найт пустил в производство собственные модели. Один из его коллег предложил назвать кроссовки "Найк" по имени греческой богини победы Ники. Найту не особенно понравилось название, но оно звучало лучше, чем другие, вроде "Фэлкон" (Falcon – сокол) или "Бенгал" (Bengal). Логотип из четырех букв – Nike– и эмблему с крылышками он купил за 35 долларов у студента из Портлендского художественного училища. После нескольких лет упорной борьбы Найт все-таки добился выхода на широкую арену бизнеса. Будучи бегуном-любителем, теперь он чувствовал витающую в воздухе тенденцию к буму бега трусцой и понял, что грядет большой спрос на специальные и экзотические кроссовки. Найт надел воздушные туфли Руди и пробежался в них. Кроссовки медленно выпускали воздух, но бегун оценил потенциальные возможности этой обуви. "Пока в кроссовках воздух, ощущение прекрасное",вынес он заключение и подписал с Руди соглашение на шесть месяцев, чтобы проверить доходность этой идеи. Для себя Найт решил, что воздушные прокладки непрактичны. Конечно, они смягчают удар ноги о грунт, но трение нагревает воздух, что делает кроссовки неудобными и приводит к натертостям и появлению пузырей на ногах. Он предложил изготовить надувную прокладку между обычной подошвой и ногой бегуна. Стало лучше. Тогда предприниматели взялись за серийное производство. Когда новые кроссовки, названные "Попутным ветром" (Tailwind), появились в продаже, сразу же возникла проблема цены. Кроссовки стоили 50 долларов за пару, то есть дороже всех остальных. И еще: дорогая подошва очень быстро изнашивалась, что, естественно, возмущало покупателей. Из первой партии воздушных кроссовок почти половину пришлось заменить из-за брака. Но профессионалы сразу оценили преимущества кроссовок "Попутный ветер". Исследования показали, что надувная кроссовка снижала удар ноги о грунт на 10% и уменьшала расход энергии спортсмена на 2,8%. Некоторые легкоатлеты кое-как ремонтировали кроссовки, забинтовывали лентой и продолжали бегать в них. И хотя кроссовки стали болезненной темой разговоров в конторе Найта, специалисты сумели избавиться от дефектов, и вскоре кроссовки можно было рекламировать. Шанс для рекламы представился, когда Найт подписал договор с молодым баскетболистом по имени Майкл Джордан. Вообще-то Найт заключил с ним договор ради экономии денег: уж слишком много запрашивали профессионалы – от 8 до 100 тысяч долларов за ношение кроссовок. В 1983году фирма "Найк" провела финансовый анализ расходов на рекламу, и тогда выяснилось, что она "владеет" половиной игроков Национальной Баскетбольной Ассоциации (НБА), но... за миллионы долларов в год. Представителям "Адидаса" Джордан сказал: "Вам даже не надо платить мне столько, сколько предложила фирма "Найк", согласен и на меньшую сумму". Но "Адидас" давал только 10000 долларов в год, не предложив Джордану даже сшитых на заказ кроссовок и не пообещав процентов за проданную обувь. В августе 1984 года Джордан подписал контракт с "Найком". Фирма выбрала для него цветовую гамму: черное с красным. Надо сказать, что дизайн был столь заметным, столь броским, что представитель НБА, Дэвид Штерн, даже пригрозил, что оштрафует Джордана на 1000 долларов за ношение кроссовок, нарушающих командную униформу. Но Джордан продолжал являться на игру в кроссовках "Найк", что вызывало рев толпы на трибуне и возмущение в прессе. "Нет, не Майкл Джордан – самый невероятный, самый яркий, запоминающийся и блистательный в команде НБА, а его кроссовки", – писал Стив Ашбернер в одном из чикагских журналов. Найт с удовольствием заплатил штраф за Джордана. Так началась блестящая рекламная компания кроссовок "Найк. Эйр Джордан". Они стали пользоваться невиданной популярностью и принесли только за первый год более 100 млн долларов. Темная сторона этого успеха: "Эйр Джордан" оказалась слишком заманчивой для подростков, и в некоторых городах США люди боялись выходить из дома в этих кроссовках – бывали случаи убийств. Между прочим, несмотря на название (Эйр – воздух), кроссовки "Эйр Джордан" наполнены не воздухом, а газом, в котором более крупные молекулы, поэтому сплющивание надувного мешка происходит гораздо медленнее. В цитатник бизнесмена -Вот главное правило любой сделки: обмани другого, иначе – другие обманут тебя. Чарльз Диккенс, 1812-1870. -Деятельность в Америке есть бизнес. Кальвин Кулидж, 1872-1933. -В бизнесе нет ничего более важного, чем доставка товара. Джордж Эддисон, 1672-1719. -Жизнь без труда– постыдна, труд без творчества не достоин человека. Джон Раскин, 1819-1900. -Если у вас есть талант, то трудолюбие разовьет его, если же у вас мало способностей, трудолюбие компенсирует их недостаток. Сэр Джошуа Рэйнольдс, 1723-1792. -Добродетель– это дар Божий, а знания можно купить за деньги. Артур Хью Клоф, 1819-1861. Поляроидная шизофрения Существуют фотоаппараты "Поляроид" и солнечные очки "Поляроид". Как же связаны эти два предмета? И если вы покупаете объектив "Поляроид", будут ли ваши снимки проявлены через минуту? И при чем здесь трехмерность? От всех этих вопросов можно рехнуться, заболеть поляроидной шизофренией Слово "Поляроид" (Polaroid) появилось в 1934 году, его запустил профессор Кларенс Кеннеди из колледжа Смита, описывая пластический материал, созданный техническим гением Эдвина Герберта Лэнда (Edwin Herbert Land). Но самому Лэнду это название не понравилось. Он хотел назвать новый материал "Эпиболлипол" (Epibollipol, предположительногреческое "плоский поляризатор"), но, слава Богу, помощник изобретателя отговорил его от этого названия. Лэнда посетило вдохновение лет восемь до описываемых событий. Тогда ему было 17, он учился в Гарварде и приехал на каникулы в Нью-Йорк. Когда Лэнд шел по улице, его внезапно ослепил свет фар встречной машины. Молодой человек как раз занимался вопросами поляризованного света. Обычно световые лучи распространяются прямолинейно и отражаются под прямым углом во всех направлениях. Поляризация заставляет лучи света распространяться в параллельной плоскости без отражения и без колебаний. Лэнд подумал: нельзя ли разработать дешевые поляризационные линзы, способные отсечь блики от автомобильных фар, не снижая при этом эффективности освещения дороги? Феномен поляризующих кристаллов был открыт еще в XIX веке. Английский физик Уильям Бёрд Герапат в 1852 году разработал теоретическую основу поляризатора. Он создал теорию о том, что микроскопические иглообразные кристаллы могут "прочесывать" свет. Он знал, что такие кристаллы можно создать при соединении йода с солью хинина, поэтому скормил собаке своего сокурсника большую дозу хинина. К моче этой собаки, обогащенной хинином, он добавил йод. И, конечно, обнаружил под микроскопом маленькие и очень хрупкие кристаллы, которые могли бы служить поляризатором. Герапат всю жизнь безуспешно пытался создать более крупные и мощные кристаллы (может быть, ему надо было накормить хинином слона?). Через 70 лет ученый умер, так и не добившись своего. Лэнд решил, что сама судьба предназначила ему заняться этой проблемой. Он поставил себе целью создать простой и недорогой поляризатор. Вместо того, чтобы вернуться после каникул в Гарвард, он остался в Нью-Йорке, поселился в тесной квартирке и приступил к исследованиям. Днем Лэнд пропадал в библиотеке, читая все, что находил о Герапате и поляризации, а по ночам пробирался в научную лабораторию Колумбийского университета и работал там тайком, поскольку не имел к Университету ни малейшего отношения. Он поднимался в лабораторию по пожарной лестнице, влезая в окно, которое оставалось незапертым. Так Лэнд использовал все преимущества прекрасно оборудованной лаборатории "Странное свойство исследовательской работы заключается в том,признался однажды Лэнд, – что когда проблема решена, то ответ оказывается совершенно очевидным". Лэнд выяснил, что Герапат сошел в своих изысканиях с правильного пути и потому не получил желаемого результата. Вместо поисков одного большого кристалла для выполнения функции фильтра следовало бы сориентировать миллионы мелких кристаллов, выстроить их рядами, как зубцы расчески, и тогда получилось бы "оптическое зерно", способное выполнить ту же самую задачу. Родители Лэнда согласились оплачивать его исследования и даже дали денег, чтобы сын мог нанять себе помощника. Это был техник-дантист по имени Эрнест Калабро (Ernest Calabro). Он занимался гальваникой, резкой и шлифовкой пластин из сплавов и стекла и не имел ни малейшего представления о том секретном деле, которым увлекался Эдвин. Лэнд был убежден, что сумеет решить свою задачу скоро, вероятно, через несколько месяцев. Он работал более трех лет, но справился. При помощи мощного электромагнита он выстроил миллионы микроскопических йодохининовых кристаллов в определенной ориентации. Кристаллы помещались в пустотелый стеклянный цилиндр. Пропустив свет через этот цилиндр, Лэнд убедился, что добился своего. Вскоре он сообразил, каким образом можно получить тот же эффект на пластиковой пластинке с плотностью в тысячу миллиардов кристаллов на квадратный дюйм. Так в 1929 году в возрасте 20 лет Лэнд совершил свое первое и главное открытие. Приблизительно в то же время фондовая биржа лопнула, лишив Лэнда и его семью доходов. Лэнд вернулся в Гарвард, с горечью осознав, что родители пожертвовали всем ради того, чтобы он продолжал учиться. Лэнд начал всерьез готовиться к экзаменам на ученую степень. Свои исследования он не забросил и продолжал работать над поляризацией, но теперь уже на вполне законном основании. Эти научные изыскания опять захватили неутомимого исследователя, да так сильно, что Лэнд не выдержал: он бросил Гарвард, не доучившись одного семестра и не получив звания. Следующие несколько лет он истратил на то, чтобы заинтересовать автомобилестроителей безопасными ветровыми стеклами и фарами с поляризационными свойствами. Как бы напоминая самому себе, чего именно он добивается, Лэнд водрузил в своей лаборатории вывеску, гласившую: "Каждый вечер пятьдесят человек гибнет на дорогах из-за ослепления светом фар". Но конструкторам автомобилей был важен внешний вид машины и мощность двигателя, безопасность их не интересовала, а только раздражала, ибо напоминала потенциальным покупателям, что автомобиль – опасный вид транспорта. Вот почему, хотя поляроидные материалы прибавляли лишь 4 доллара к себестоимости автомашины и могли сберечь тысячи жизней, Детройт отказал Лэнду. Однако другие промышленники уже начали понимать большие преимущества нового материала. И тут, как гром среди ясного неба, Лэнду поступил огромный заказ от будущего конкурента, фирмы "Кодак", на изготовление еще не существующего товара, на поляроидные фотолинзы для снижения бликов. Кинематографисты тоже пожелали иметь поляроидные линзы и стекла для стереоскопических фильмов. (К сожалению, трехмерное киноизображение отстало на десятилетие. Это случилось потому, что когда Лэнд демонстрировал стереоэффект Гарри Уорнеру из всемирно известной кинофирмы Братьев Уорнеров, тот сказал: "Я ничего замечательного не заметил. В чем же состоит ваше изобретение?" Только несколько недель спустя Лэнд узнал от одного голливудского приятеля, что Уорнер был слеп на один глаз.) "Уирлицер" начал использовать поляроидную пленку в музыкальных автоматах. Американская Оптическая компания купила право на изготовление поляроидных солнечных очков. С началом войны "Поляроид Ко." получила миллионы долларов за выполнение военных заказов на оптику. К концу войны объем продажи фирмы составил 17 млн долларов. Но перед всеми этими успехами Лэнд испытывал лишь беспокойство и тоску. Он хотел найти новую научную проблему и решать ее. В 1943 году Лэнд с семьей фотографировались на пикнике в окрестностях Санта-Фе, и его трехлетняя дочь попросила его показать только что сделанный снимок. Когда же Лэнд объяснил ей, что увидеть снимок сразу нельзя, надо еще проявить пленку и отпечатать, девочка спросила: -А почему? Действительно, почему? Почему людям приходится так долго ждать фотографий? Нет, так не пойдет, процедуру проявления и печатания снимков следует упростить. И Лэнд загорелся идеей мгновенного получения снимка. В тот же день он набросал основные направления работы. Все химикаты для проявки надо скомпоновать в одном пакете с пленкой, возможно, в защитной оболочке, которая будет разрываться при перемотке пленки через систему валков, наподобие тому, как выжимают белье в старомодных стиральных машинах. Лэнд вернулся в свою лабораторию и начал работать вместе с бригадой техников, включая Максфилда Пэрриша, сына художника. Через четыре года они разработали демонстрационную модель и приступили к производству. Еще через год новый фотоаппарат появился на прилавках магазинов и произвел фурор. Еще бы – такой фотокамеры люди никогда прежде не видывали. "Поляроиды" моментально раскупили, невзирая на бешеную цену – 89 долларов 75 центов. Эта цена в 1948 году была эквивалентна 500 долларам сегодня. "Телевизорные обеды" – в каждый дом! В наше время холодные обеды стали чем-то претенциозным, нарочито светским. На пластмассовом подносе вам подадут замороженную пищу, которую двадцать лет назад можно было найти только в дорогих французских ресторанах. Замороженные блюда дороги, умеренно питательны, рассчитаны на приготовление в микроволновой печи и по вкусу не лучше того, что подают в самолете. Но так было не всегда. Найдутся люди, которые вам расскажут, что раньше все было по-другому; когда подносы были алюминиевыми, выбор блюдбольшим (индейка, цыплята, бифштекс), а сегодняшние "блюда для гурманов" скромно назывались "телевизорными обедами" (TV dinner). Замороженная пища в вашей местной продовольственной лавке – явление относительно недавнее. Верно, что ученый 17 столетия, сэр Фрэнсис Бэкон, имел некоторое представление о замораживании пищи с целью консервации, он даже произвел ряд успешных экспериментов. (К сожалению, он умер от переохлаждения, проведя полдня на холоде, когда набивал снегом тушку цыпленка.) Но сегодняшняя холодильная промышленность обязана своим появлением Кларенсу Бёрдсай (Clarence Birdseye – Птичий глаз). (Сам он произносил свою фамилию как Бёрд-зии и просил, чтобы его называли просто Боб.) Бёрдзии (Birdzee), натуралист и автор книг о полевых цветах, птицах и млекопитающих, в 1917 году уехал на полуостров Лабрадор для проведения по заказу американского правительства исследований рыб и природной среды. Там он заметил, что туземные канадцы хранят мясо и рыбу в замороженном виде, и после оттаивания вкус съестных припасов остается почти свежим, в отличие от пищи, замороженной дома, в США. Он решил, что все дело в том, что на резком холоде пища замораживается гораздо быстрее. Вернувшись домой, он проверил свою догадку на практике. Купив на семь долларов льда, соленой воды и электровентилятор, он провел эксперимент и убедился, что медленное замораживание приводит к образованию крупных кристаллов льда, разрушающе действующих на стенки клеток, а быстрое – препятствует этому и сохраняет клеточную структуру органики, сберегая таким образом вкус пищи. В 1923 году Бёрдзии истратил все, что имел, на разработку крупногабаритного, быстродействующего морозильника и основал фирму "Бёрдзии Фудз, Инк." (Birdseye Foods). Он едва не разорился, но "Постум Ко." (Postum Co) (впоследствии изменившая свое название на "Дженерал Фудз") предложила ему 22 млн долларов за патентованный процесс замораживания, и Бёрдзии обеими руками ухватился за этот шанс. Корпорация уже имела отлаженную систему сбыта, отсутствие которой, собственно, чуть и не погубило Бёрдзии. К тому же компания "Дженерал Фудз" могла израсходовать большую сумму денег на рекламу для убеждения американцев в преимуществе потребления замороженных продуктов. К 1934 году 80% замороженных пищевых продуктов в стране принадлежало Бёрдзии – возглавлявшему отделение компании "Дженерал Фудз". Ну а сам Бёрдзии продолжал тем временем по мелочам заниматься изобретательством. Он получил более 250 патентов на придуманные им устройства, начиная с безоткатных гарпунных пушек и заканчивая технологией производства бумаги из отходов сахарного тростника. Как и Бэкон, он скоропостижно умер в 1956 году в Перу, где пытался изготовить бумагу из агавы. Там у него случился сердечный приступ из-за высокогорного разреженного воздуха. Но он прожил достаточно долго и успел оценить огромные преимущества технологии быстрого замораживания при создании ТВ-обедов, придуманных братьями Свенсон. Перед Гилбертом и Кларком Свенсон (Gilbert and Clarke Swanson) стояла задача: что делать с индейками, если их у тебя огромное количество? Дело в том, что фирма "Свенсон и сыновья" владела самой крупной в стране индюшачьей фермой. Проблема заключалась в том, что американцы ели индеек только один день в году: в День Благодарения. Неразрешимая задача сводила Свенсонов с ума: как уговорить американцев есть индюшатину почаще? Сначала Свенсоны стали изготавливать замороженные пирожки с индейкой. Пирожки понравились, но люди требовали разнообразия. Для бизнеса это, конечно, было толчком к развитию, но проблемы с индейками не решало. В 1951 году Свенсоны начали экспериментировать с порционными полуфабрикатами, которые оставалось только сунуть в печь – и блюдо готово. Свенсонам понравились увиденные ими в одном из кабачков разделенные на сегменты тарелки, и они, заказав аналогичные подносы из алюминия, пустили в продажу в таких менажницах свои полуфабрикаты обедов. В этот период страну охватила лихорадка телевидения. Компания Свенсонов не осталась в стороне и финансировала свое шоу под названием "Семейный час с Тедом Мэки". Гилберт Свенсон пригласил друзей на обед с просмотром телевизионной премьеры. Обедая перед телевизором в доме Свенсонов, один из гостей заметил, что люди, с трудом удерживающие на коленях поднос и не отрывающие взгляда от экрана, выглядят странно. Эти слова заронили в голову Свенсона мысль о создании отдельных порций. Такие индивидуальные обеденные порции идеально подойдут в качестве обеда для тех, кто хочет во время еды посмотреть телевизор. И ведь алюминиевый поднос по очертаниям очень похож на телевизионный экран. Вот и назовем такие обеды "телевизорными". На следующее утро Гилберт рассказал о своем замысле брату. Тому идея понравилась, и он предложил дать по телевидению рекламу в виде обеденного подноса, сходящего с экрана. В январе 1952 года в городе Омаха появились первые "телевизорные обеды" Свенсонов. На обед братья предлагали индейку, зеленый горошек с маслом, сладкий картофель в апельсиново-масляном соусе по цене 98 центов. Обеды раскупались прекрасно. Вскоре компания предложила "ТВ-обеды" с жареным цыпленком. Сначала обеды пользовались успехом, но потом покупатели заметили, что цыпленок отдает бананом. Оказалось, что желтая краска на обертке приготавливалась на растворе, запахом отдаленно напоминающем банановый, и именно этот запах и проник в пищу. Свенсоны заменили краску. Однако в одной из закусочных во Флориде посетители пожаловались на отсутствие в ассортименте цыпленка с банановым привкусом. Тогда Свенсоны отослали партию снятых с производства обедов во Флориду. В 1960 годах, когда телевизионная лихорадка улеглась, Свенсоны переделали упаковку и изменили название полуфабрикатов. В 1984 году компания заменила алюминиевые подносы пластмассовыми, предназначенными для микроволновой печи. Отдавая дань всеобщему увлечению натуральной пищей, Свенсоны пытались заменить в 1986 году коричневый соус фруктовым, но после града жалоб вернулись к прежнему рецепту. Мы надеемся, что компания вернется со временем к алюминиевым подносам. Овощи приобретают особый приятный привкус от контакта с алюминием, а многим покупателям, особенно покупателям старшего поколения, такой привкус по душе. Того гляди, вернется и банановый вкус жареных цыплят! В цитатник бизнесмена -Какая чудесная картина – ребенок за работой! И чем раньше он начнет трудиться, тем полезнее будет его жизнь. Аза Кандлер, президент "Кока-Колы", выступая против закона об ограничении детского труда, 1908 г. -Иисус никогда не помышлял об устранении неравенства в жизни людей. Наоборот, эти неравенства есть части божественного назначения, ниспосланного им для установления братства. Аза Кандлер, президент "Кока-Колы". -Фирмой "Тиффани" управляет Господь. Уолтер Хоувинг, президент "Тиффани". -Если вам приходится платить деньги за то, чтобы дело было сделано правильно, это всего лишь справедливо. Колис Хантингтон из Центральной Тихоокеанской железной дороги, объясняя почему компания выплачивала 1,9 млн долларов законодателям за период между 1862 и 1873 годами. -Корпорация– это те же люди. Уильям Саймон, секретарь казначейства, доказывая правильность отсрочки выплаты налогов для крупных предприятий. -Я всегда считал: то, что хорошо для страны– хорошо для "Дженерал Моторс", а то, что хорошо для "Дженерал Моторс" – хорошо для страны. Чарльз Э. Уилсон, президент "Дженерал Моторс". WD-40: нефтяной дистиллят или эликсир богов? WD-40, когда-то считавшийся всего лишь заменителем машинного масла, превратился в настоящую панацею от всевозможных механических неполадок. Некоторые клянутся, что WD-40 действует как живая вода, не только воскрешая омертвевшие машины, но также вылечивая людей от артрита, заставляя рыбу клевать наживку, удаляя с одежды пятна от краски и еще Бог знает что. Откуда все это пошло? Почему WD-40 имеет репутацию столь волшебного и чудодейственного средства? Все началось с таинственного миллионера Говарда Хьюза (Howard Hughes), который вызвал к жизни WD-40 тем, что отказался выполнять условия сделки. В 1952 году Хьюз заказал фирме "Дженерал Дайнэмикс" (General Dynamics) города Сан-Диего, Калифорния, несколько реактивных пассажирских самолетов типа "Конвэр 880", а когда самолеты построили, отказался от них. Пока две фирмы спорили друг с другом, самолеты стояли на взлетной полосе аэродрома Сан-Диего. Зима была дождливой, и детали начали покрываться ржавчиной. "Дженерал Дайнэмикс" поняла: пора что-то делать, пока самолеты окончательно не вышли из строя. Специалисты фирмы обратились к компании "Рокет Кемиклз" (Rocket Chemical), которая в то время состояла всего из трех человек. Фирма специализировалась на смазочных материалах для авиатехники. Президент и главный химик компании Норман Ларсен (Norman Larsen) начал разрабатывать состав вещества, которое сможет проникнуть под воду и вытеснить ее из микроскопических пор металла, что устранит ржавчину. Ларсен создал такое вещество. "Дженерал Дайнэмикс" отвергла смазку. Ларсен терпеливо придумывал другую, потом третью. После сороковой попытки он составил смазку, которую назвал влагоудаляющей (Water Displacement) и присвоил ей номер 40 (по числу попыток). "Дженерал Дайнэмикс" заказала несколько баррелей смазки. После успешной обработки самолетов этим веществом рабочие стали использовать WD-40 на частях ракеты Атлас (Atlas). Оказалось, что смазка предохраняет от ржавчины любые поверхности, подверженные коррозии. Кое-кто из рабочих принес немного WD-40 домой для использования в бытовых целях. Отдельные рабочие "Дженерал Дайнэмикс" перешли на другие заводы, прихватив с собой канистры с WD-40. Пошли слухи, "Рокет Кемиклз" стала получать небольшие заказы со всех концов страны вместе с запросами об использовании новой смазки. Ларсен начал понимать, что, похоже, придумал потенциально многообещающую продукцию. Он стал продавать небольшие аэрозольные флаконы на местном рынке сбыта, рассылал WD-40 по почтовым заказам, и к 1960 году его фирма расширилась до семи служащих, включая торговых представителей, которые продавали WD-40 из багажников автомобилей в скобяных и спортивных магазинах. В 1961 году ураган Карла (Сarla) сильно повредил береговые сооружения, и Ларсен отослал весь свой запас WD-40 для ремонта судов и портового оборудования. В тот же год компания внесла единственное изменение в состав смазки – добавила немного ароматизатора, чтобы скрыть неприятный нефтяной запах. "Рокет Кемиклз" перестала выпускать другие химикаты и сменила название на "WD-40 Компани", чтобы подчеркнуть свой единственный товар. К 1993 году в компании работало уже 140 человек в четырех странах мира. Годовой оборот достиг почти 100 млн долларов, а знакомую всем маленькую аэрозольную бутылочку с сине-желтой этикеткой можно теперь найти в 77% американских домов. Чудодейственная панацея Конечно, WD-40 хорошо работает на трущихся деталях, заржавевших инструментах и тому подобном, но доводилось ли вам слышать о других возможностях этого антикоррозийного вещества? Вот некоторые из них. WD-40: -комуфлирует запах человека от приманки для рыб; -помогает освободить язык, если он примерз к металлу; -удаляет клей, замазку и краску с волос, ковров, стен и пола; -утоляет боли при артрите; -устраняет скрип ботинок; -снимает зуд у домашних животных; -помогает отлепить от животных и детей липкую бумагу для ловли насекомых; -по словам одного жителя штата Вашингтон, WD-40 не дает лососю припечься к шампуру. Используя WD-40, он снимает с рыбы кожу перед тем, как ее готовить, и считает, что WD-40 придает рыбе и мясу замечательный привкус (видимо, ему не приходилось слышать о том, что надо поменьше класть масла при готовке); -еще один поклонник WD-40 рассказал о нетрадиционном использовании вещества. Когда к нему в дом забрался грабитель, он ударил его канистрой с WD-40, и тот сразу же вырубился. Как спасли швейцарскую часовую промышленность Благодаря надежной репутации своей качественной продукции, Швейцария в течение столетий оставалась ведущей страной на рынке часов. Но в 1970 годы швейцарские часовых дел мастера, похоже, совершили фатальную ошибку, заявив, что изготавливать цифровые часы ниже их достоинства. Возможно, они были правы. Цифровые часы появились как дорогая новинка, но вскоре стало ясно, что их можно штамповать при очень низкой себестоимости, гораздо меньшей, чем традиционные стрелочные часы. Швейцарские часовщики быстро сдали свои позиции на мировом рынке, уступив место растущим, как грибы, компаниям Японии и Гонконга, производившим "цифровую дрянь". Швейцарцы полагали, что большинство покупателей по-прежнему будут предпочитать высокий стиль и надежность старых швейцарских хронометров. Но получилось не совсем так. "Сейко", "Касио" (Seiko, Casio) и другие азиатские компании расширили свои производственные мощности по производству дешевых часов и агрессивно переместились на товары более дорогого уровня, в то время как Швейцария продолжала изготавливать до 97% дорогих часов (от 400 долларов и дороже), к 1970 году они потеряли рынок дешевых часов (дешевле 75 долларов) и до 97% – рынка часов средней цены (75-400 долларов). Швейцарская часовая промышленность, отступив на всех фронтах, оказалась в руинах. Многолетняя традиция, когда-то очень значительная, превратилась в обузу. Не зная, что предпринять, часовщики ударились в слепое отрицание новшеств и упрямо продолжали делать то, что делали раньше, ожидая, что потребитель опомнится и снова начнет покупать настоящие, швейцарские часы. Эти ожидания не оправдались. Сотни швейцарских компаний обанкротились, оказались проданными другим хозяевам, попали в руки банков, которым были не нужны. В результате этого хаоса Эрнсту Томке пришлось вернуться к часовому бизнесу. Возвращался он неохотно, нога за ногу. Двадцать лет назад, будучи подростком, Томке работал подмастерьем у часовщика-механика на предприятии "ETA", поставщике деталей для крупнейшей в стране часовой компании SMH. Но Томке не долго оставался в этом качестве. Он пошел учиться и получил ученую степень по химии и медицине в Бернском университете. Потом он, по заказу швейцарского правительства, занимался исследованием опухолевых заболеваний. В конечном счете он оказался в швейцарском отделении "Бишэм Индастриз" (Beecham Industries), где быстро продвинулся от научного сотрудника до управляющего. Но вот как-то раз, в 1978 году, раздался телефонный звонок: звонил его старый босс с предприятия ETA. Бывший начальник стал теперь президентом компании. Он сказал, что "...собрался уходить в отставку, но вспомнил о том, каким способным был в свое время Томке. Только он, Томке, мог бы вытащить компанию из глубокой ямы, – сказал бывший босс. – Учитывая все это, не желал бы уважаемый Томке вернуться и возглавить компанию?" Томке решил, что предложение звучит достаточно абсурдно. У него прекрасное место работы, достаточно высокая должность, дающая возможность удовлетворить его страсть к самолетам, скоростным мотоциклам и спортивным автомобилям. И при всем этом ему предлагают перейти на изнурительную работу от зари до зари в умирающую отрасль, о которой он имеет лишь туманное представление. Томке крепко подумал и сказал: "Да". Он пришел на фирму, чтобы, опираясь на свой опыт в маркетинге и исследовательской работе, вдохнуть в компанию новую жизнь. Познакомившись с делами, Томке был ошеломлен тем, как безнадежно отстала вверенная ему фирма от японского прогресса. Положение на рынке сбыта стало еще более угрожающим: японцы захватили рыночную нишу дорогих часов посредством широко разрекламированных сверхплоских часов, в сравнении с которыми швейцарские выглядели громоздкими и неуклюжими. Томке созвал инженеров-конструкторов и поставил перед ними дерзкую задачу: разработать дорогостоящие часы толщиной не больше 2 мм. На это задание он отпустил им 6месяцев. -Для постороннего человека такое соревнование с японцами могло показаться глупым и бессмысленным, – говорил потом Томке, – но тогда мне было важно, чтобы конструкторы пересмотрели свой подход к проектированию, нашли новые технические решения, разработали новые модули и батареи. А еще я хотел послать ободряющий сигнал всей швейцарской часовой промышленности, выступить в защиту нашего национального достоинства. Задание Томке инженеры быстро окрестили "белой горячкой". Шесть месяцев лихорадочной работы не пропали даром, конструкторы превзошли себя и с гордостью вручили Томке часы толщиной в 1 мм. Конструкция новых часов была, по меньшей мере, революционной: вместо того, чтобы изготавливать отдельно движущиеся части, а затем помещать их в корпус, инженеры встроили механизм непосредственно в корпус. Это не только уменьшило толщину, но и устранило ряд технологически сложных этапов сборки. Компания назвала часы "белой горячкой" (delirium tremens) и в конце года запустила их в продажу. Успех превзошел все ожидания. Продали 5 тысяч часов по цене около 4700 долларов за штуку! Не останавливаясь на достигнутом, Томке решил побить изготовителей цифровых часов на их же территории. Он поставил перед конструкторами новую задачу: создать аналогичные часы при себестоимости меньше 10 швейцарских франков (6,65 доллара). Конструкторы подошли к нему через 2 недели и вежливо посоветовали обратиться к психиатру. Действительно, себестоимость самого дешевого часового механизма составляла 25 франков, а Томке хотел, чтобы целые часы с корпусом и ремешком стоили 10! Просто бред! -Они сказали, что этобред, – вспоминал Томке.– На этом все и закончилось бы. Ведь этой отраслью управляют инженеры... Но два конструктора, Жак Мюллер и Элмар Мокк, вызвались попытаться сделать невозможное. Опираясь на опыт, полученный при разработке "белой горячки", конструкторы придумали способ снизить количество движущихся деталей с 90 до 51. Они создали пластмассовый корпус, который служил монтажной платой часов, что снизило себестоимость на 40% по сравнению с обычными часами. После этого инженеры проанализировали расходы на трудоемкость. Традиционно механизм часов устанавливался на плате, затем перемещался в корпус, для чего часы требовалось несколько раз перевернуть, удерживая на месте незакрепленные части. Эта операция была дорогостоящей и требовала много времени. Мокк и Мюллер придумали способ, который позволил устанавливать детали прямо в корпус и притом только сверху, после чего корпус наглухо заваривался лазерным лучом (часы оказывались неремонтоспособными, но и водонепроницаемыми до глубины 100 футов). Конструкторы рекомендовали применить автоматизированную линию сборки. При всем этом сохранялась традиционная швейцарская точность: детали имели допуск в 1:500 мм, а пластмассовый корпус был весьма ударопрочным. Но самое главное – Мокк и Мюллер соблюли жесткое условие Томке: себестоимость новой модели не превышала 10 франков! Первого июля 1980 года два инженера торжественно вошли в кабинет Томке и вручили ему свою новую модель. Томке немедленно приступил к изучению состояния рынка, запустил новые часы в серийное производство, организовал рекламу и стал продумывать название. Специалисты по рекламе составили список из двадцати наименований. Но потом рекламный агент Маккан Эриксон взял да и сократил слово "Swisswatch" (швейцарские часы) до "Swatch". Так на свет родились новые часы "Свотч". Пластмассовый корпус позволил бесконечно варьировать форму корпуса и цвет часов, что непременно должно было привлечь подростков и студентов. В этом и состоял ключ к успеху: относительная дешевизна позволяла людям иметь одновременно несколько разных часов и надевать то одни, то другие в зависимости от настроения, цвета одежды и рода занятий. Первые "Свотчи" стоили в 1983 году сорок долларов. (Эта цена оставалась неизменной для базовой модели "Свотч" более десяти лет.) Компания устроила довольно оригинальную рекламу: построила огромную работающую модель "Свотч" высотой в 500 футов (152 м) и весом 13 тонн и повесила ее на наружную стену самого высокого небоскреба во Франкфурте. Каждый год компания выпускает 140 различных модификаций "Свотч". Было продано больше 100 млн "Свотч" с различными изображениями – от героев мультфильмов до тарелки с яичницей. Множество коллекционеров продавали и покупали необычные и ранние модели по цене, во много раз превышающей первоначальную. Даже те, кто никогда не занимался коллекционированием, стали собирать "Свотчи". У среднего гражданина имеется сейчас не менее трех экземпляров этих часов. Главный администратор SMN Николас Хэйек в интервью журналу "Гарвард Бизнес Ревю" (Harvard Business Review) поведал, что история с часами "Свотч" преподала фирме два урока: -Во-первых, оказалось возможным создать высококачественную, ценную продукцию массового спроса в стране с высокой заработной платой при низкой себестоимости этой продукции. Обратите внимание, я сказал "создать", а не просто спроектировать и продать. Все наши "Свотчи" мы делаем в Швейцарии, где самый молодой секретарь зарабатывает больше старшего инженера в Таиланде или Малайзии. Мы все – глобальные компании, и ведем конкурентную борьбу на международном рынке. Но это не означает, что мы нарушаем верность по отношению к своей стране. Мы должны строить и создавать там, где живем. Когда страна теряет технологию и высококлассных специалистов, нужных для производства, она теряет способность создавать благосостояние, она теряет финансовую независимость. Нам надо изменить рефлекторную, инстинктивную реакцию на компании, выпускающие продукцию массового спроса, ведь у нас принято считать, что таким фирмам место только в Азии или Мексике. Глава фирмы должен сказать своим служащим: "Мы изготовим это изделие в нашей стране, причем с низкой себестоимостью и более высокого качества, чем кто-либо и где-либо в мире, а уж люди сообразят, как это выполнить". Второй урок связан с первым. Вы можете изготовить товар массового спроса в таких странах, как Швейцария или Соединенные Штаты, только в том случае, если используете фантазию и воображение вашего детства. Можете смеяться – еще бы, глава огромной швейцарской компании говорит о детских фантазиях! Но именно в этом состоит секрет того, что мы сделали. Это необычно для Швейцарии или любой другой европейской страны. Слишком много прекрасных идей мы уже загубили, отмахиваясь от них, не дав себе труда их обдумать, подняв изобретателя на смех. Десять лет назад люди, работавшие над первой моделью "Свотч", задавали безумный вопрос: "Разве можно создать в Швейцарии броские дешевые и притом высококачественные часы?" Банкиры были настроены скептически. Некоторые поставщики отказались продавать нам комплектующие. Они говорили, что мы погубим всю отрасль этим дурацким проектом. Но мы сделали свое дело! Как в пирожных "Твинки" завелся крем Они золотисто-румяные, нежные и наполнены "кремом" (ведь вы не думаете, что внутри настоящий крем или взбитые сливки, правда?). Они – самые раскупаемые из всех изделий "Континентал Бэйкинг К" (Continental Baking Co), даже более раскупаемые, чем былой шедевр фирмы хлебец "Чудо". "Твинки" – действительно самое лучшее со времени появления нарезанных ломтиками хлебцев. Ну а "Чудо"... что ж, оно было первым хлебопекарным изделием, заранее упакованным в не дающий черстветь целлофан. "Твинки" придумал Джеймс А.Девор (James Dewar), менеджер чикагского хлебозавода фирмы "Континентал". Это произошло в 1930 году, в самом начале Великой Депрессии. В те времена "Континентал" была совсем молодой компанией, и Девор сомневался, что сумеет пережить тяжкие экономические времена. Его пугала расточительность хозяев – к примеру, он не мог понять, зачем они купили хлебозаводу дорогостоящие жаровни для выпечки маленьких слоеных пирожных, если пирожные покупали только шесть недель в году. (Их выпекали с клубничной начинкой, поэтому жаровни использовались только в сезон вызревания клубники, все же остальное время – простаивали.) Девор рассудил, что слоеные пирожные можно продавать и круглый год, если заменить в них клубничную начинку на взбитые сливки. Он приготовил наполнитель из взбитых сливок с банановым привкусом и придумал полуавтоматический способ впрыскивания в пирожное этого "крема" при помощи трубок, похожих на шприц. Оставалось только назвать это новое изделие. Однажды, находясь в командировке в городе Сент-Луисе, он проезжал мимо обувной фабрики "Твинкл". Вот тогда-то и пришло в голову назвать пирожные "Твинкл Фингерз" (Twinkle Fingers), а потом Девор сократил название до "Твинки". Компания "Континентал" стала продавать "Твинки" в пакетике: 2 штуки за 5 центов. Десять лет спустя банановый крем заменили ванильным. "Твинки" пользовались огромным спросом, было продано не меньше 45 млрд пирожных, то есть больше 2 миллионов тонн! Анализ торговли показал, что "Твинки" – самое популярное лакомство на всем Среднем Западе. Успех "Твинки" долгое время был притчей во языцах и причиной головной боли у многих завистников. Они обзывали "Твинки" никудышной пищей, а телевизионный репортер Арчи Банкер даже "чернушной едой белого человека". Хуже того, в начале 1970-х они сочинили гнусную песенку под названием "Джанк Фуд Джанки"; в ней пелось об одном управляющем из Сан-Франциско, который объелся "Твинки" и после этого замочил полквартала. (Наверное, не стоит пояснять, что песенка тут же стала хитом.) Компания ответила прямо: "Мы печем эти пирожные из тех же самых продуктов, которые есть на кухне у любой хозяйки", а Девор, который прожил до 88 лет (он умер в 1985 году) и всю жизнь очень гордился своим детищем, на критику отвечал так: "Ешьте "Твинки" ежедневно и выкуривайте по пачке сигарет, тогда проживете так же долго, как я". Но всерьез он добавлял: "Некоторые говорят, что "Твинки" – образчик дерьмовой пищи, но я кормил этими пирожными своих четверых детей, а теперь они сами кормят ими моих пятнадцать внуков. Мой парень Джимми играл в футбол в команде "Кливленд Браунз". Другой сын, Бобби, – полузащитник в команде университета Рочестра. Как видите, "Твинки" пошли им на пользу". Что же до легенды, будто "Твинки" могут до скончания века храниться на магазинной полке, то компания признает, что действительно, благодаря увлажняющему действию "крема", срок хранения пирожных очень увеличился, но на практике непроданные "Твинки" заменяют на свежие через 4-6 дней хранения. Как "фольксваген" разозлил детройтских автократов "Жук" (Beetle) фирмы "Фольксваген" (VW) был первым автомобилем, импортированным в Америку, и первым предметом контркультуры. В 1950 и 1960 годах американцы могли голосовать долларом против диктатуры Детройта – особенно против его одержимости наращивать мощности и изощренность формы корпуса. Казалось, детройтских автомобилестроителей совершенно не заботило качество машин. "Жук" был сконструирован Фердинандом Порше (Ferdinand Porsche), блестящим инженером-проектировщиком автомобилей. Он родился в Австрии в 1875 году и построил несколько мощных и элегантных автомобилей, включая "мерседес". Он переходил из фирмы в фирму по той причине, что его бестактность равнялась его одаренности. Его неприкрытое презрение к недальновидным и скаредным владельцам автомобильных компаний не вызывало любви управляющих. В конце концов Фердинанду Порше надоело унижаться перед тупоголовыми хозяевами, и он основал собственную конструкторскую фирму. Порше был большим поклонником американского автомобилестроителя Генри Форда и мечтал создать недорогой, но надежный "народный автомобиль", вроде фордовской "Модели Т". В 1930 годах Порше отправился в Америку, чтобы познакомиться с Фордом и осмотреть его заводы. Он рассказал Форду о своих планах и предложил соревнование. -Если кто-то сумеет построить автомобиль лучше и дешевле, чем я, то так мне и надо,ответил Форд. Порше решил, что его "фольксавто" (volksauto) будет автомобилем совершенно новой конструкции, а не уменьшенной копией существующих машин. Он придал машине каплеобразный контур для увеличения КПД. Кроме того, переделал некоторые детали, которые казались ему слишком тяжелыми и дорогостоящими. Громоздкие пружины уступили место новой системе подвески, тяжелое шасси заменили рамой из листового металла, гофрированного для увеличения жесткости. Небольшой двигатель с воздушным охлаждением Порше разместил сзади, что увеличило силу тяги, снизило стоимость и устранило горб в полу пассажирского салона. Порше удалось получить финансирование от фирмы "Цюндапп" (Zundapp). В 1932 году она была небольшой компанией, выпускавшей мотоциклы и намеревалась изменить профиль продукции перед лицом надвигающейся депрессии. "Цюндапп" финансировала три прототипа нового автомобиля, собранных вручную, но настояла, чтобы Порше поставил экспериментальный пятицилиндровый двигатель разработки "Цюндапп". Этот двигатель оказался совершенно непригодным. Порше замучился также и с пластинчатыми рессорами (если металл был слишком мягким и гибким, то пластины прогибались; если слишком жестким и хрупким, они разбивались). Через некоторое время "Цюндапп" отказалась финансировать проект Порше. Следующим спонсором стала фирма NSU с базой в Штуттгарте, тоже мотоциклетная компания, заинтересованная в выпуске дешевой автомашины. Порше решил к этому времени проблему подвески. Он предложил новый четырехцилиндровый двигатель, способный обеспечить машине скорость до 70 миль в час (181 км/ч). В 1933 году Порше построил три прототипа. Однако NSU решила не связываться с проектом, посчитав его слишком рискованным и дорогостоящим для реализации. Кроме того, спрос на мотоциклы стал понемногу возрастать. В это время к власти в Германии пришел Адольф Гитлер. Он был большим любителем автомобилей, хотя так и не научился водить машину. Он с восторгом относился к "мерседесу" и гоночным машинам Порше, которые своими победами на соревнованиях поднимали престиж Германии. Вскоре, после избрания его канцлером, Гитлер выдвинул амбициозную программу улучшения германских шоссейных дорог. Он упростил процедуру получения водительских прав, снял налоги на автомобили и стал произносить речи, предлагая автомобилестроителям взяться за разработку дешевой автомашины для рабочих. "Трудолюбивые германские рабочие,грохотал он с трибуны, – не должны добираться до рабочего места пешком или на велосипеде. В условиях Национального Социализма они все будут иметь собственный "фольксваген" – народный автомобиль". Несмотря на эти увещевания, консервативно настроенные германские промышленники скептически относились к рентабельности такого автомобиля. Порше искал в этот период спонсора и наконец нашел его... в лице нового германского канцлера Адольфа Гитлера. Гитлер приказал Ассоциации автомобильной промышленности финансировать конструкторское бюро Порше, чтобы разработать народный автомобиль розничной ценой не больше 360 долларов. Аполитичный Порше был счастлив от такой поддержки. Он быстро собрал 33 автомобиля и устроил их испытания. Машины прошли 1,8 млн миль без серьезных неисправностей. Гитлер понял, что не стоит полностью зависеть от капризов частного сектора. Он решил, что правительству следует самому производить автомобили. Так появилась фирма под названием "Общество по разработке германского народного автомобиля, ГмбХ". 26 мая 1938 года рейх заложил первый камень в здание завода "Фольксвагенверк" в 50 милях к востоку от Ганновера. Там было намечено воздвигнуть суперсовременный город и производственные цеха. Гитлер провозгласил, что отныне автомобили будут называться "Крафт-дурьх-Фройде Ваген" (Kraft-durch-Freude Wagen – сила через радость). Тем временем правительство объявило программу займа: граждане Германии могут вложить пять или более рейхсмарок в неделю и таким образом предварительно оплатить свою будущую автомашину. Бюджет рейха сразу же обогатился на 67 млн долларов, а 336 668 немцев преисполнились радостью, что они будут иметь собственный автомобиль, но в действительности лишь немногие получили машину: всего было собрано только 210 фольксвагенов "Сила через радость". Их отдали большим шишкам нацистской партии, а вскоре завод перешел на выполнение военных заказов. Во время войны рабочими стали рабы из концентрационных лагерей; предприятие выпустило около 70 тысяч "кюбельвагенов" (Kubelwagen – аналог "джипа") и вездеходов-амфибий "швиммкюбель" (Schwimmkubel), а также различные детали для самолетов. Кроме того, на заводе изготавливали печки из листового металла для солдат на Восточном фронте. (После войны граждане Германии, вовлеченные в авантюру с покупкой автомобиля, подали судебный иск, и в 1961 году суд постановил: либо внести значительную доплату для покупки нового "фольксвагена", либо согласиться на получение внесенных ранее денег, но в меньших размерах.) Завод "Фольксвагенверк" подвергся жестокой бомбардировке авиацией союзников. Он был полностью разрушен. Когда на территорию в апреле 1945 года вошли американцы, они увидели лишь развалины. Завод надлежало снести, но некоторые из старых рабочих-автомобилестроителей – голодные, истосковавшиеся по работе и помнившие годы процветания – начали приходить в цеха и осматривать, что уцелело от прежней линии сборки. Находили литьевые формы, штампы, инструменты, искореженные материалы и даже сумели вручную собрать несколько фольксвагенов "Сила через радость". Эти машины рабочие обменяли на продукты питания у британских офицеров. Англичане поддержали начинания германских рабочих. Во-первых, это было выгодным источником дешевых автомобилей, во-вторых – создавало рабочие места, столь необходимые для голодных людей. Рабочие "Фольксвагена" начали повсюду искать сырье, покупали его за готовые автомобили. К концу года на заводе уже трудилось 6 тысяч человек: одни собирали автомобили, другиеремонтировали крышу, стены и оборудование. Они изготовили 1785 автомобилей. На следующий год рабочие подняли производительность до 10 020 автомашин. Но потом производство стало снижаться. В 1947 году завод выпустил только 8987 машин, включая первые "фольксвагены", предназначенные на экспорт, – 56 "седанов", которые купила голландская фирма "Бен Пол" (Ben Pol). Стало очевидным, что завод не может продолжать работать без руководства, финансирования и надлежащего сырьевого снабжения. Английские оккупационные войска пытались пригласить на "Фольксваген" британских автозаводчиков, чтобы те помогли возродить предприятие, но надменные бритты только морщили нос, глядя на уродливые, с их точки зрения, шумные, неприятно иностранные "фольксвагены". Тогда завод предложили Генри Форду II, причем бесплатно. Тот отказался, послушавшись главного шефа Эрнеста Брича, который сказал: "Мистер Форд, по моему мнению, то, что нам предлагают, гроша ломаного не стоит!" Советское правительство, заметив, что их зона начинается меньше чем в пяти милях на восток от автомобильного завода, предложило сдвинуть границу немного западнее и взять на себя все хлопоты о заводе, дабы дать союзникам "вздохнуть свободнее". Союзническое командование не пошло на это. Поскольку желающих не находилось, британцы назначили директором завода Генриха Нордхоффа (Nordhoff). Перед войной он был исполнительным директором "Опеля", дочерней фирмы "Дженерал Моторс". Нордхоффа не слишком заботила судьба автомобиля, но ему была нужна работа, так как его семья голодала. В день Нового 1948 года он буквально поселился на заводе и ночевал в рабочем кабинете. Поскольку над Нордхоффом не стоял Совет директоров, акционеры-банкиры не заглядывали ему через плечо, он был волен поступать так, как считал правильным. Он начал регулярно встречаться с рабочими, чтобы уговорить их повысить производительность и качество; он настойчиво добивался реализации своего замысла: снизить время производственного цикла на одну машину с 400 человеко-часов до ста. Весь доход Нордхофф расходовал на приобретение оборудования, но вскоре стало ясно, что отчаянно борющаяся за выживание компания нуждается в расширении рынка сбыта, иначе ей просто не выдержать. Поскольку большая часть Европы все еще была в руинах, Нордхофф решил обратить взор туда, где водились деньги, то есть на Соединенные Штаты. 8 января 1949 года он направил два "фольксвагена" типа "жук" своему единственному дистрибьютеру, голландцу Бену Полу, дав ему задание завоевать американский рынок. Бен Пол был большим специалистом по продаже автомобилей, но для того, чтобы продавать немецкие машины в Нидерландах, где были еще сильны антигерманские настроения, нужно было стать настоящим экспертом. Он привез одного "жука". В США большой популярности "жук" не обрел (газеты называли автомобиль "машиной Гитлера"). Автомобильные дилеры в США не приняли "жука" всерьез. В конце концов Бен Пол вынужден был загнать машину за 800 долларов, чтобы компенсировать хотя бы расходы на авиабилеты. В Голландию он вернулся в пресквернейшем настроении. Но неудача оказалась временной. Расквартированные по всей Европе американские солдаты оценили эти дешевые, добротные, маленькие машины и начали привозить их домой, в Штаты. Слухи о "жуке" плюс сообщение в "Потребительском вестнике" – и начался не слишком активный, но растущий спрос. В 1950 году в Америке продали 330 "фольксвагенов", а в 1955 – 30000, в 195779 000 штук. Нордхофф почувствовал, что должен защитить свое решение не менять внешнего вида автомобиля – "уродца". "Единственное, чем я горжусь, – говорил он спустя годы, – это то, что я отказался изменить дизайн Порше. Блюсти верность данному слову и оставаться бизнесменом непростая задача. Новую машину продать нетрудно, но мы выбрали иной путь". Этот путь состоял в совершенствовании конструкции автомобиля и в создании широкоразветвленной сети обслуживания для того, чтобы владельцы "жуков" в любое время и в любом месте могли рассчитывать на полную и квалифицированную помощь специалиста-механика. Все это резко контрастировало с интересами американских автозаводчиков. В США царила эпоха запланированного морального старения автомобилей, увлечение хвостовым оперением, блестящими хромированными украшениями, размерами, в общем, чем угодно, кроме собственно технических усовершенствований. Длинные, низкие лимузины походили на музыкальные автоматы на колесах. Поэтому Детройт был в полной растерянности от успеха "фольксвагена". Немецкая машина являла собой полную противоположность всему, что, по мнению Детройта, хотели покупатели. Генри Форд II насмехался над "маленьким дерьмоходом" (little shitbox), в котором не было ни стиля, ни мощности, ни размера, ни удобств, ничего! В 1956 году "фольксваген" стоил всего 1280 долларов. Американские специалисты по маркетингу были поражены, узнав, что покупатели "фольксвагенов" отнюдь не бедные люди, а те, кто вполне мог позволить себе автомобиль подороже. Артур Рэйлтон заметил в журнале "Популярная механика", что "фольксваген" покупают потому, что этоисключительно честная машина. Она не притворяется. Владелец может гордиться честностью своей машины. Куда бы он ни бросил взгляд, он видит честный дизайн и добросовестно сработанные детали. Каждая часть идеально подогнана к другой, краска нанесена тоже идеально, закраины чисты и ровны. Корпус не дребезжит, вода не подтекает, и, что самое главное, "фольксваген" не имеет лишних, ненужных деталей интерьера. Машина искренняя во всех отношениях. Невозможно представить себе "фольксваген" с фальшивым воздухозаборником или хвостовым оперением, экипированным, будто это не автомобиль, а аэроплан или ракета. Косвенный упрек Детройту со стороны покупателей "фольксвагенов" не остался незамеченным американскими автомобилестроителями. Испытывая необходимость как-то ответить этим "нонкомформистам", "Дженерал Моторс" сконструировала в 1959 году автомобиль "корвэр", сопоставимый в цене с "фольксвагеном". Но беда в том, что "Дженерал Моторс" ошибочно предполагала, будто своим коммерческим успехом "фольксваген" обязан только цене. Это было верно лишь наполовину – "корвэр" стоил дешево за счет таких основных деталей, как, например, стабилизирующие распорки, которые препятствуют опрокидыванию машины на поворотах. Вероятно, это была худшая американская машина за все времена американского автомобилестроения. Она вдохновила Ральфа Нэйдера (Ralph Nader) написать язвительно "Небезопасна на любой скорости", чем породила сотни судебных исков по поводу качества этой машины. "Жук", "пикап" и "фольксваген" изменялись из года в год, реклама машины была не крикливой а скромной, поэтому фирма процветала больше десятилетия. Неспособность Детройта достойно ответить на вызов "фольксвагена" привела к тому, что двери Америки открылись и для других иностранных автомобилей, кульминацией чего в 1980 годы явилось заполонение автомобильного рынка Америки японскими машинами. Путь Келлогга наверх был усыпан хлопьями Питание без углеводов? Бездрожжевая диета? Диета, очищающая кишечник? Если вы думаете, что сегодняшние любители всяких диет совсем помешались на этом, то вам надо бы знать, что во второй половине прошлого века людей, одержимых подобными идеями, было не меньше, и они столь же истово верили в чудодейственную силу диет. Один популярный гуру того времени по имени Сильвестер Грэхем фанатически верил в оздоровительную силу упражнений на свежем воздухе, проводимых в любую погоду; в питание хлебом грубого помола, полное воздержание от половой жизни для сохранения "телесных жизненных флюидов". От него пошло название хрустящих хлебцев "Грэхем" (Graham). Этот гуру считал, что питание зерном грубого помола подавляет сексуальное желание (имейте это в виду, любители диет!), а мясо, соль и специи, наоборот, действуют возбуждающе. Его преемник, Джеймс Калеб Джексон, пошел дальше учителя. Он прибавил еще и гидротерапию – воздействие на тело водой в форме душа, влажных примочек и орошения разных полостей на теле. Джексон разработал рецепт печеной лепешки из муки грубого помола и воды. Эту лепешку он разделял на кусочки, которые называл "гранулами". Так появились первые американские холодные завтраки из овсянки. К сожалению, эта еда была такой сухой и безвкусной, что питаться ею удалось уговорить немногих. Одной из тех, кто согласилась есть гранулы Джексона, была Эллен Гармон Уайт, основатель и главный пророк секты "Адвентистов Седьмого Дня". В 1955 году она и ее муж убедили всех прихожан секты в Новой Англии начать массовое переселение в западную часть Мичигана, где впоследствии был основан штаб Всемирного Апокалипсического движения. Эллен Уайт написала ряд книг о диете и о греховности половой жизни. Одиннадцать лет спустя она решила, что мир нуждается в оздоровительном прибежище, где она могла бы лечить людей своими снадобьями. Уайт открыла Лечебно-оздоровительный реформаторский институт в Бэттл Крик. Адвентист Седьмого Дня Джон Харвей Келлогг работал учителем в школе в городке Ипсиланти в шестидесяти милях от штаба Адвентистов. Эллен Уайт познакомилась с ним, и молодой человек ей понравился. Хозяйка оздоровительного центра предложила ему пройти курс по обучению гигиенической терапии у доктора Расселпа Трейлла в колледже Флоренс Хайтс, штат Нью-Джерси, за ее счет. Несколько лет спустя, в 1876 году, двадцатичетырехлетний "доктор" Келлогг вернулся в Мичиган и получил пост управляющего санаторием. Келлогг совершил ошибку, когда пригласил своего брата Уильяма Кейда Келлогга на должность старшего клерка санатория. Позднее он горько раскаивался в своем поступке; Уильям озлобился против своего старшего брата, так как Джон взваливал на него самые неприятные дела и совершенно не считался с ним. Спустя несколько лет Уильям расквитался с братом. Как и Эллен Уайт, Келлогг верил в здоровую пищу и полное половое воздержание. В свой медовый месяц он занимался сочинением трактата, направленного против греховности секса. Трактат назывался: "Простые факты для молодых и старых". В книге он писал: "Акт воспроизведениянаиболее изнуряющий из всех других действий человека. Половой акт оказывает разрушающее воздействие на слабого, незащищенного человека, он приводит к задержке роста, замедляет развитие умственных способностей". Брак Келлогга, очевидно, имел несколько платонический характер, за что, как он полагал, его жена была ему очень благодарна. Он писал так: "Должен сказать, что большинство женщин, к счастью для них и для всего общества, не особенно озабочено сексуальными чувствами любого рода". После серии исследований Келлогг пришел к выводу, что определенные виды пищевых продуктов особенно хороши для подавления сексуального желания. Сначала он рекомендовал "цви бэк" (zwieback – сдобные сухари), но потом одна из лечащихся сломала о сухари свой зубной протез и потребовала десять долларов на ремонт. Этот случай заставил скаредного доктора поискать замену "цвай бэк", и он попробовал как-нибудь изменить "гранулы" Джексона. Они с Уильямом изобрели "гранулу" из пшеничных зерен, кукурузы и желудей. Все это они размололи и подавали в тарелках. Но еда была столь же безвкусна, как и "гранулы". Братья стали искать альтернативные варианты. В 1885 году Джон увидел во сне способ превращения зерен в легкие и хрустящие хлопья. Было то божественным озарением или нет, но первые попытки оказались неудачными. Братья пытались размочить зерна, а потом пропускали их между стальными валками. Но зерна плохо сплющивались. Тогда братья стали отваривать их все дольше и дольше, стараясь размягчить, чтобы получались тонкие хлопья. Но даже часового кипячения оказалось недостаточно. Однажды вечером они варили зерна, и тут произошел интересный случай: они так увлеклись варкой, что позабыли о замоченных в воде других зернах. Пшеница пролежала в воде два дня. Зерна заплесневели, но братья решили все же расплющить их в валках. Оказалось, что длительное вымачивание и было как раз тем, чего им недоставало. Получились очень тонкие хлопья, которые прекрасно пропекались. Дальнейшие эксперименты показали, что замачивание в оловянной посуде препятствует образованию плесени. Так братья Келлогг начали изготавливать пшеничные хлопья в промышленном масштабе. Джон получал прекрасные хлопья и размалывал их, хотя Уильям долго уговаривал брата, что лучше оставлять хлопья цельными. Но оставалась гораздо более серьезная проблема, а именно: никто не хотел есть пшеничные хлопья, потому что у них был вкус опилок. Наконец в 1902 году братья Келлогг разработали рецепт, который удовлетворил всех: зерновые хлопья, пропитанные ячменным солодом. Поняв, что хлопья могут иметь коммерческий успех, братья основали корпорацию "Бэттл Крик Ко." (Battle Creek) и полностью отделились от санатория. В первый год они продали 100000 фунтов хлопьев "корнфлекса". Но вместе с успехом возникли и проблемы. Прежде всего, сестра Уайт обозлилась на братьев за то, что они променяли ее богоугодный санаторий на меркантильную коммерцию, не предложив ей доли. Кроме того, конкуренты и проходимцы начали липнуть к удачливым предпринимателям (некоторое время спустя компания изменила свое название на "Келлоггс", чтобы выделиться из толпы имитаторов). Но хуже всего было то, что Уильям Келлогг начал добавлять сахар в хлопья. Когда Джон узнал об этом, он побагровел от злости. Ведь он свято верил в то, что здоровая диета подавляет половое чувство. Уильям парировал, что сахар необходим, если они хотят, чтобы люди ели их продукцию. Скандал разгорелся, начались судебные иски и контриски по вопросу о том, кто является владельцем прав на технологию изготовления хлопьев, а кто – на товарный знак "Келлоггс". Уильям покинул санаторий и стал президентом фирмы, а Джон сохранил долю в этой компании. Уильям выиграл судебные иски и взял под свой контроль всю компанию "Келлоггс". С тех пор братья встречались только в суде. Они так и не помирились. Компания "Келлоггс" пользовалась огромной популярностью отчасти благодаря активной рекламе, организованной Уильямом, отчасти благодаря его филантропическим акциям и остроумным новшествам. Так, в одном рекламном листке Уильям предлагал женщинам подмигнуть продавцу продовольственного магазина, и тогда, мол, посмотрите, что произойдет (в большинстве случаев они получали бесплатную коробку "корнфлекса" по договоренности с фирмой). И впервые реклама ориентировала непосредственно на детей. И Уильям, и Джон прожили до 91 года. Уильям до конца дней своих занимался делами фирмы, а Джон проповедовал свою теорию. И хотя медицинские исследования показали беспочвенность и вредность большинства его воззрений, он не отказался от них и до самого конца жизни доказывал, что сексуальная активность иссушает организм, лишает человека здоровья, а мастурбация вызывает прыщавость, ведет к слепоте и даже к смерти. Неудивительно, что у него с женой Эллен не было детей, хотя они усыновили сорок два ребенка. В последние годы жизни его жена стала благочестивой затворницей, а доктор Келлогг бродил по территории лечебницы в белых одеждах с белым попугаем на плече. Почему зайчик Энерджайзер продолжает прыгать Известно ли вам, что производство батареек "Эвереди" (Eveready)старейшее в мире? В 1886 году Национальная Угольная Компания первой стала продавать сухие электрические батареи. Через 2 года Американская Электрическая Корпорация начала выпуск новых фонариков под названием "Эвереди". Потом эти две компании слились в одну, и появилась на свет "Юнион Карбайд Корпорейшн". (Union Carbide). И тогда же батарейки получили название "Эвереди" (всегда готов). Прошло несколько лет, и "Юнион Карбайд" решила начать продажу щелочных аккумуляторов. Для того чтобы аккумуляторы отличались по названию от обычных батарей, им присвоили наименование "Энерджайзер". Надо заметить, что реклама фирмы была просто ужасной: на одной из афиш крепкий парень, актер Роберт Конрад, предлагал вам напасть на него, когда он несет батарею, и при этом метал ее с плеча; на другой – олимпийская звезда Мэри Лу Реттон сравнивала свою энергию с энергией "Энерджайзера". В 1986 году фирма по производству кукурузных хлопьев и питания для животных "Рэлстон-Пурина" (Ralston-Purina) купила производственную линию батарей "Энерджайзер" у "Юнион Карбайд". Рэлстон имел репутацию умелого коммерсанта. С другой стороны, он никогда прежде не торговал батареями. Произошла небольшая ошибка. Ошибку звали Джокко (Jocko). Если реклама с Конрадом и Реттон просто никуда не годилась, то реклама с Джокко была уже вопиющим безобразием. Неуклюжий, вульгарный австралийский борец и без того действовал американцам на нервы, хотя у себя дома тамошним антиподам он, может быть, даже нравился. Компанию забросали возмущенными письмами. Объем продаж моментально снизился. "Эвереди" целый год держалась рядом с бедным Джокко, стараясь смягчить неприятный рекламный облик. В это время фирма "Дураселл" (Duracell) – главный конкурент-изготовитель батарейначала рекламную кампанию, доказывая, что щелочные аккумуляторы служат дольше, чем батареи "Эвереди". Даже самому внимательному читателю надо было очень тщательно разбираться, чтобы понять, что "Дураселл" сравнивает свои аккумуляторы со своей же продукцией, обычными батареями (уголь-цинк), а не с другими щелочными аккумуляторами. Реклама изображала группу из нескольких игрушек, работающих на батареях. Все игрушки останавливались, а игрушки на "Дураселл" продолжали подпрыгивать. "Энерджайзер" предпринял контратаку. Рекламный агент фирмы выстроил батальон глуповатых с виду механических зайчиков, играющих на цимбалах. Они очень походили на игрушки "Дураселл". Но демонстрация зайчиков прерывалась появлением наглого, самоуверенного, розового зайчика "Энерджайзер", игравшего на барабане. Голос диктора говорил от имени "Дураселл", что этого нахала сюда никто не приглашал. Что говорить, такая реклама, конечно, обращала на себя внимание зрителей. Но потом мнения рекламного агента и заказчика разошлись. "Мы считаем, что реклама удачная, поэтому предлагаем идти дальше именно в этом направлении", – сказал Патрик Мёлкахи, глава "Эвереди", журналу "Век рекламы". "Зато мы так не думаем, – грубо ответил Нидмен.– Мы согласны, что этот рекламный трюк как одноразовое средство, как тактический ход сыграл удачно. Мы даже согласны несколько раз выпустить его в эфир, но дальше этого мы не пойдем". Заказчик всегда прав, и "Эвереди" решила найти себе новое агентство. В феврале 1989 года они нашли фирму "Чиат Дэй Моджо" (Chiat Day Mojo) (ЧДМ), которая предложила электрошоковый удар, который как раз искала фирма "Эвереди". "Мы действовали как всегда. Мы представили себе, что при плохой рекламе зрители не станут нас смотреть, а переключатся на другой канал, если мы не сумеем задержать их внимание, – сказал вице-президент ЧДМ Дик Ситтиг. – Мы поняли, что за тридцать секунд показа рекламы невозможно продемонстрировать длительность службы батарейки". В новой рекламе зайчик хватается за голову и удирает из студии, чтобы появиться в другой рекламе, продолжая бить в барабан, – эдакий вездесущий, вечно играющий зайчик. "ЧДМ" провела тщательные исследования реклам разного типа, чтобы более конкретно выделить наиболее действенный жанр. Специалисты определили компоненты каждого типа рекламы, которые делали ее уникальной: ритм, тип актера, стиль подачи материала, световое решение, соотношение "фильм-видео". Наиболее трудное, как обнаружили исследователи, – это от рекламы к рекламе точно выдерживать стиль. Правильность подхода вызвала интерес со стороны прессы и телезрителей, сидевших дома на диване. Был еще один фактор воздействия: "Людям вообще не хочется видеть рекламу, никакую рекламу, – говорил Ситтиг. – Вот что делает зайчика героем. Если он перебивает вашу любимую передачу, он не понравится вам, но если он перебивает что-то, что вы не любите, то вы воспринимаете его как единомышленника, и он становится вашим любимцем".