Текст книги "Путь с сердцем"

Автор книги: Джек Корнфилд

Неустанное культивирование – это основной принцип большинства духовных и медитативных путей. Мы видели, как нам можно практиковать сосредоточенность и постепенно обучать щенка. Точно так же мы можем часто повторять молитвы и благодаря им укреплять свою веру. В повторных медитациях мы можем искусно освобождаться от путающих или зажатых личностей, научиться успокаивать сердце, слушать вместо того, чтобы реагировать. Мы можем систематически направлять своё внимание на размышление о сострадании, очищать свою мотивацию с каждым поступком; и постепенно мы изменяемся. «Подобно мастеру, делающему стрелы, который, обтачивая стрелы, делает их прямыми и верными, – говорил Будда, – мудрый человек делает свой характер прямым и верным». Какой будет наша практика, такими станем и мы. Следовательно, нам надо полагаться на самих себя. «Я» – это истинное убежище для «я», – сказал Будда. Понимая это, мы может предпочесть укреплять свою смелость, любящую доброту и сострадание, пробуждая их в себе с помощью размышления, медитации, внимания и непрестанного обучения. Мы можем также предпочесть. отбросить гордость, ожесточение, страх и зажатость, когда они возникнут, оставив гибкость и открытость в качестве основы здорового развития.

По мере роста нашего познания «я» и уменьшения связанности сердца мы начинаем открывать более глубокую истину «я»: нам нет необходимости улучшать себя, нам нужно просто освободиться от того, что закрывает сердце. А когда наше сердце свободно от зажимов страха, гнева, вожделения и заблуждения, те духовные качества, которые мы пытались культивировать, проявляются в нас естественно. Они являют собой нашу истинную природу – и спонтанно высвечиваются в нашем сознании, когда мы освобождаемся от жёстких структур своей личности.

Как только будут пробуждены такие духовные качества, как вера и осознание, они начнут свою самостоятельную жизнь. Они становятся духовными силами, наполняют нас и, непрошенные, проходят сквозь нас. Чистое и ясное пространство сознания естественно наполняется миром, чистотой и связанностью. Великие духовные качества просвечивают сквозь нас, когда ослаблено путающее чувство «я». Эти качества показывают нашу фундаментальную доброту и истинную обитель.

Один угрюмый старый инженер, многие годы державшийся крайне напряжённо, явился на курс медитации прозрения с тугоподвижным телом. Во время медитации он позволил своему переживании сдержанности расти и усиливаться, пока не начал видеть старые образы, не ощутил болезненного чувства покинутости, которое постоянно носил в себе. Он смог почувствовать, как сжимал своё тело, чтобы проявлять силу перед лицом болезненности жизни, как под поверхностью этой защиты скрывалось ужасающее ощущение слабости и ранимости, прикрытое его ригидностью. В конце концов по прошествии многих дней, когда он почувствовал свою слабость и неприспособленность к жизни, всё его существо раскрылось в обширном и безмолвном пространстве.

Сначала он испытывал некоторый страх при этом непривычном ощущении, но затем когда во время дыхания пережил его более глубоко и легко, он нашёл в таком переживании великий мир и спокойствие. Пребывая в этом пространстве, он обнаружил в нём глубинную завершённость и целостность, выражавшие его собственную огромную силу. Он безошибочно узнал, что эти благополучие и сила составляют его истинную природу. Именно этого он искал так долго. Когда он соприкоснулся с этими ощущениями, они стали расти в нём благодаря процессу осознания и освобождённости. Исходя из этого процесса, изменился дух его жизни – вместо борьбы и старания ликвидировать свою слабость и непригодность он стал человеком, полагающимся на ощущение общности и целостности, приносящее глубокое наслаждение.

Персидский поэт Руми с большой любовью и с юмором напоминает нам о такой возможности. Он говорит:

 
«Во времена великой опасности большинство восклицает: „О мой Господь!“
Зачем они продолжали бы это делать, если бы это не помогало?
Только глупец продолжает возвращаться туда, где ничего не происходит.
Весь мир живёт под охраной –
Рыба среди волн, птица – в небесах,
Слон, волк, лев на охоте, дракон, муравей,
Насторожившаяся змея, даже почва и воздух,
Вода, каждая искра, вылетающая из костра –
Все они существуют, удержанные в божественном.
Ничто не одиноко ни на одно мгновенье.
Всё, что даётся, приходит Оттуда;
Неважно, кем ты считаешь Того,
К Кому протягиваешь руку,
Даёт тебе То».
 

Под поверхностью борьбы и превьше всякого желания развивать «я» мы можем открыть свою природу будды, глубинное бесстрашие и связанность, целостность и общность. Подобно подпочвенной влаге, эти существенные качества составляют нашу истинную природу; они проявляются всегда, когда мы оказываемся способны освободиться от ограниченного самоощущения, от чувства своей ничтожности и неполноты, от своих желаний. Переживание нашего истинного «я» светоносно, священно и преобразующе. Мир и совершенство нашей истинной природы – одно из великих мистических отражений сознания, великолепно описанное в сотнях традиций, в дзэн и даосизме, у американских туземцев и у западных мистиков – и у многих других.

В пробуждении своей природы будды мы обнаруживаем, что есть один дальнейший аспект «я», который нам нужно понять, – это необходимость уважать своё личное предназначение. Такое открытие представляет собой важнейшую задачу, особенно для нас на Западе. Традиционные буддийские истории учат, что отдельный индивид мог бы дать великий обет, выполнение которого длится целые века: стать главным помощником какого-нибудь будды, стать йогином с непревзойдёнными психическими силами или бодхисаттвой безграничного сострадания. Это намерение на многие жизни создаёт особый характер и судьбу для каждого из вас в соответствии с нашей кармой. Это намерение следует признать.

Как говорит об этом Марта Грэм:

«Существует некая жизненность, особая жизненная сила, которая внутри вас превращается в действие. И поскольку во всякое время существует только один из вас, это выражение уникально; и если вы ставите ему преграду, оно никогда не обретёт существования благодаря какому-либо другому средству – и окажется утрачено».

Универсальные качества нашей природы будды должны просвечивать сквозь каждого из нас, развиваясь из индивидуального набора стереотипов отдельной личности. Этот уникальных набор стереотипов, который мы могли бы назвать своим характером, своей судьбой, своим индивидуальным путём, подлежащим осуществлению, неповторим. Открыть свою судьбу – значит разумно ощутить потенциал своей индивидуальной жизни и задач, необходимых для его проявления. Сделать это – всё равно, что раскрыть тайну своего индивидуального воплощения.

Хотя мы не в состоянии знать своё кармическое прошлое, мы способны узнавать глубокие стереотипы и архетипы, составляющие нашу индивидуальность. Тогда эти уникальные стереотипы и типы характера, которые мы открываем, можно уважать – и с помощью практики преображать из ригидных отождествлений в прозрачные драгоценные камни. Это даёт возможность качествам просветления просвечивать сквозь наше собственное индивидуальное выражение. Наш критический интеллект может превратиться в различающую мудрость, желание красоты – в силу, приносящую в наше окружение гармонию, а интуитивная способность может привести нас к нежному родительскому чувству и большой одарённости в целительстве. Почувствовать и осуществить данные нам стереотипы и дары – это чудесная часть развития «я», уважение к своему потенциалу и уникальному предназначению. Здесь мы способны свести воедино свою практику, свои особые задачи в семье и в сообществе, проявляя свои способности, дары и сердце как уникального индивида. Когда мы действуем таким образом, наша индивидуальная природа отражает универсальную природу.

Затем, когда эти качества природы будды и личного «я» будут сочетаться с глубоким постижением пустоты этого «я», можно будет сказать, что мы вполне открыли природу «я». Это истинное «я» уникально и универсально, пусто и полно.

Китайский император попросил известного буддийского мастера возможно нагляднее показать природу «я». В ответ на это мастер устроил шестнадцатиугольную комнату, убранную зеркалами от пола до потолка; зеркала смотрели в точности друг на друга. В центре мастер доставил горящую свечу. Вошедший император мог увидеть, что пламя одной свечи отражено в тысяче форм, так как каждое зеркало распространяло вдаль его отражение. Затем мастер заменил свечу небольшим кристаллом. Император смог увидеть этот маленький кристалл опять-таки отражённым во всех направлениях. Тогда мастер предложил императору взглянуть на кристалл поближе, тот смог увидеть, что в каждой грани маленького кристалла, находящегося в центре комнаты, отражена целая комната с тысячами кристаллов. Мастер показал, как мельчайшая частица содержит в себе целую вселенную.

Истинная пустота не пуста, а заключает в себе все вещи. Таинственное и плодотворное «ничто» создаёт и отражает все возможности. Из него возникает наша индивидуальность, которую можно открыть и развить, хотя ею никогда нельзя овладеть, её невозможно закрепить. «Я» содержится в «нет я» как пламя свечи содержится в великой пустоте. Огромные способности любви, уникальная судьба, жизнь и пустота сплетены друг с другом, сияя и отражая одну истинную природу жизни.

В «И-цзине» говорится о том, что у нас есть колодец, прекрасно устроенный и плотно выложенный камнями, так что его всегда будет наполнять прозрачная, глубокая и чистая вода. Эта чистота, наша истинная природа, обнаруживается под всеми образами «я» и пустоты, в великом безмолвии нашего бытия. Тем качествам, которые мы развиваем, не следует давать названия; ими нельзя обладать. Как только мы попытаемся их закрепить, они окажутся искаженными. Вместо этого развитие нашего духа придёт вместе с его освобождением; в этом заключается тайна формы и бесформенности. Тогда, подобно воде в колодце, всё станет прозрачным и пригодным для питья; и эта прозрачная вода видна повсюду – в земле, а также наверху, в небесах.

Во многих духовных традициях вы повторно задаёте, себе вопрос: «Кто я такой?» или его варианты – «Кто носит это тело?»; это центральная практика, предлагаемая для пробуждения. Такие учителя, как Рамана Махариши и великие мастера дзэн Китая и Японии пользовались повторением этого вопроса, простого и глубокого, чтобы вести изучающих к открытию их «истинной природы». В конечном счёте, это такой вопрос, который все мы должны задать себе. Неосознанно вы принимаете за свою личность многие вещи – своё тело, свою расу, свои убеждения, свои мысли. Однако при искреннем исследовании вы очень быстро обнаруживаете ощущение более глубокого уровня истины.

В то время как вопрос «Кто я такой?» можно задавать в одиночестве во время собственной практики медитации, его можно задавать также и в практике с партнёром. Один из самых действенных способов исследования этого вопроса состоит в том, чтобы сесть вместе с другим человеком и задавать этот вопрос снова и снова, позволяя ответам становиться всё более глубокими по мере того, как вы продолжаете практику.

Для этого дайте себе возможность сесть удобно, глядя на партнёра; приготовьтесь медитировать вместе с ним в течение тридцати минут. Решите, кто будет задавать вопрос первые пятнадцать минут. Посмотрите на партнёра без напряжения и позвольте ему задавать вам вопрос: «Кто вы такой?» Пусть ответы того, кто отвечает, возникают естественно, пусть он говорит всё, что приходит на ум. Когда ответ дан, спрашивающий может после короткой паузы опять спросить «Кто вы такой?» Продолжайте снова и снова задавать этот вопрос в течение полных пятнадцати минут. Затем вы можете поменяться ролями, дав своему партнёру равное время.

При повторении этого вопроса могут возникать всевозможные ответы. Вы можете обнаружить, что сначала говорите: «Я – мужчина» или «Я – женщина», или «Я – отец», или «Я – няня», «Я – учитель», «Я – медитирующий». Затем ваши ответы могут стать более интересными: «Я – зеркало», «Я – любовь», «Я – глупец», «Я – живой человек» – или всё, что угодно. Сами ответы не имеют значения, они суть лишь часть углубляющегося процесса. Только продолжайте тихонько прислушиваться к ответу каждый раз, когда вас спрашивают. Если не возникает никакого ответа, оставайтесь с этим пустым пространством, пока не придёт ответ. Если возникнут страх, смущение, смех или слёзы, оставайтесь также и с ними. В любом случае продолжайте отвечать, продолжайте свободно углубляться в процесс. Позвольте, себе насладиться этой медитацией.

Даже за такое короткое время вся ваша перспектива может измениться, и вы сумеете открыть нечто большее о том, кто вы такой в действительности.

Глава 15. Великодушие, бесстрашное сострадание и взаимность

«Когда наше чувство собственного достоинства всё ещё низко, мы не можем устанавливать пределы, проводить границы или уважать собственные нужды. Наша, по видимости, сочувственная помощь становится смешанной со страхом, зависимостью и неуверенностью. Зрелая любовь и здоровое сострадание – это не зависимость, а взаимность, рождённая глубоким уважением к самим себе и к другим».

В Индии около большого храма Просветления Будды стоит длинная очередь нищих; они просят деньги у паломников, ежедневных посетителей храма. Много лет назад, в первый день своего месячного посещения Бодхгайи я, по своей наивности, раздал нищим немного денег, – и в результате после этого каждый день, когда я шёл с базара в храм, меня окружали нищие; они визжали, тянули меня за одежду и даже со слезами требовали денег, потому что знали, что я – тот, кто подаёт им. Это сделало месяц трудным для меня; я чувствовал глубокую печаль, потому что по-настоящему хотел оказать им поддержку, но не таким образом.

В следующее посещение Индии я составил новый план – я решил подождать до конца срока и перед самым отъездом раздать нищим все деньги, какие сумел сберечь. Утром в день отъезда я разменял сорок долларов на банкноты по одной и две рупии и задумал вежливо дать каждому нищему по четыре рупии. Я зашагал вдоль ряда из ста пятидесяти нищих перед храмом, вкладывая деньги в каждую руку и ощущая удовольствие от этой чувствительной сцены. Но затем, когда я приблизился к середине линии, собравшиеся как будто сорвались с цепи. Нищие, находившиеся в дальнем углу, испугались, что я истрачу все деньги до того, как подойду к ним; и вот все они сразу бросились ко мне с протянутыми руками, сердито хватаясь за моё тело, цепляясь за одежду, за деньги – словом, за всё, чего они могли коснуться. Я быстро бросился бежать, чтобы освободиться от их хватки, разбрасывая оставшиеся деньги в воздух поверх их голов.

Оглянувшись назад с безопасного расстояния, я увидел тягостную сцену, весьма отличную от той, какую предполагал увидеть. Все нищие возились в грязи на четвереньках и дрались друг с другом из-за упавших рупий. Я понял, что мне нужно многому научиться в области искусства великодушия и даяния.

Когда мы смотрим на религиозные традиции этого мира, мы обнаруживаем, что они наполнены благородными жестами и жертвами огромного великодушия. Иисус говорил ученикам, чтобы они отдавали все свои богатства, «следуя за Ним». Мать Тереза говорит своим монахиням, которые служат беднейшим из бедных, – «дайте им съесть вас». В истории об одной из прошлых жизней будущий Будда увидел больную и голодную тигрицу с детёнышами, которых она не могла накормить. Он почувствовал, как в нём возникает глубокое сострадание, – и бросился со скалы, чтобы стать пищей для тигрицы и её двух тигрят.

Однажды Америку посетил его святейшество Кармапа, один из вождей тибетского буддизма; он приехал, чтобы дать благословения и наставления. Говорили, что он способен быть воплощением будды сострадания. На одной церемонии он преподал тысяче участников традиционную практику культивирования сострадания: изучающий вдыхает боль этого мира, а выдыхает сострадание. В конце церемонии с места поднялся пожилой психолог и спросил: «Неужели нам необходимо принимать всё? А что если перед нами больной раком?» Кармапа бросил на него взгляд глубокой доброты и сказал просто: «Вы принимаете всё. Вы даёте возможность боли этого мира коснуться вашего сердца – и превращаете её в сострадание». Чего не знал никто в этом помещении, – так это того обстоятельства, что самому Кармапа только что был поставлен диагноз ракового заболевания; но его учение было бескомпромиссным – вы принимаете всё и превращаете принятое в сострадание. А через год он умер.

Как можем мы понять такие замечательные учения о высочайшем великодушии и сострадании? Сострадательное великодушие – это основание истинной духовной жизни, потому что оно являет собой практику освобождённости. Великодушный поступок раскрывает наше тело, сердце и дух – и подводит нас ближе к свободе. Каждый великодушный поступок – это признание нашей взаимной зависимости, выражение нашей природы будды. Но для большинства из нас великодушие оказывается таким качеством, которое нужно развивать. Нам приходится считаться с тем фактом, что оно будет расти постепенно; иначе наша духовность может стать идеалистической и подражательной и будет разыгрывать образ великодушия прежде, чем оно станет подлинным. Хотя давать не по средствам может оказаться полезным, такая практика станет нездоровой, когда она совершается неосознанно. Будет ли то великодушие в области нашего времени, имущества, денег или любви, принципы всегда одинаковы: истинное великодушие растёт в нас по мере того, как раскрывается наше сердце; оно растёт вместе с ростом целостности и здоровья внутренней жизни.

Согласно традиции, нас учат, что великодушие может проявляться на трёх уровнях. Первый называется нерешительным даянием. Это первоначальное великодушие, оно приходит после колебания. Мы боимся, что отдаваемое может впоследствии потребоваться нам самим. Мы думаем о том, чтобы сберечь его у себя на зарядке, но затем понимаем, что наступило время отдать. После того, как мы пройдём через первоначальное нежелание, мы осуществляем счастье и свободу – первые радости даяния.

Второй уровень даяния называется братским или сестринским даянием. Это открытое и равное совместное пользование, которое предлагает и энергию, и материальную помощь как бы любимому человеку: «У меня есть это, так что давайте все воспользуемся этим». Мы не проявляем колебаний. Мотивом этого великодушия является настроение лёгкости; вместе с ним внутри нас возрастает дух радости, дружелюбия и открытости.

Самый развитой уровень даяния называется царственным даянием. При нём мы испытываем такое удовольствие от благополучия и счастья других людей, что наше великодушие оказывается спонтанным и немедленным. Оно идёт дальше совместного пользования. Мы получаем такое глубокое удовлетворение от благосостояния других, что отдаём самое лучшее из того, чем владеем, так чтобы им могли воспользоваться и другие. Наша собственная радость при таком великодушии ещё более увеличивается. Мы как бы становимся естественным каналом для счастья окружающих, находим в своём сердце богатство царя или царицы.

Мы можем почувствовать, как раскрытие каждого из этих уровней вносит в нашу жизнь возрастающую радость и свет. Однако наша способность проявлять истинное великодушие часто будет ограничена неполным развитием здорового «я», о чём говорилось в предыдущей главе. Большое великодушие естественно вытекает из чувства здоровья и целостности нашего бытия. В лучших традиционных культурах, где людей принимают и поддерживают как на физическом, так и на духовном уровне, они растут с чувством полноты внутренних и внешних ресурсов. Великодушие, сопереживание и взаимная зависимость становятся естественным образом жизни. Во многих племенных культурах никогда не прогонят с порога странника – его всегда принимают и приглашают разделить трапезу. В одной церемонии у американских туземцев маленьких детей в изобилии одаряют пищей, питьём и одеждой; а затем члены племени восклицают: «Я хочу есть; я хочу пить; мне холодно!» Тогда детей призывают к тому, чтобы они, обладая таким избытком, поделились своими подарками с нуждающимися.

Однако, как мы уже видели, многие изучающие не обладают ощущением изобилия или сильным внутренним чувством «я». Когда мы ещё не избавились от условий неполноценности и ранимости, мы переживаем очень трудное время, зная, каким бывает чувство подлинного даяния. Поскольку наше внутреннее переживание всё ещё остаётся ощущением нужды, мы обычно даём что-то с тонким ожиданием получить нечто взамен. Пока мы не исправим себя, наши попытки проявить благородное великодушие часто оказываются лишь маскировкой нездоровой зависимости.

Неправильно понятые идеалы сострадания и великодушия усиливают зависимость и привязанность, основанные на зажатом, полном страха чувстве «я». В этих ситуациях сострадание и великодушие используются неправильно; и мы отдаёмся неумелой поддержке других или теряем себя в ней. Организация анонимных алкоголиков и другие группы «двенадцати ступеней» пользуются термином «взаимозависимость» для описания такого неправильного применения великодушия, в котором наше неумелое сотрудничество помогает другим избежать встречи с истинными трудностями в их жизни. Самый классический пример – супруга алкоголика, которая лжёт и скрывает пьянство своего партнёра, чтобы «защитить его». «Помощь» такого рода только позволяет партнёру продолжать пьянствовать, избегая возможности чему-то научиться от болезненных последствий его или её действий. Такую «взаимную помощь» мы всегда оказываем исходя из собственных страха и зависимости. Мы боимся прямо увидеть боль пьянства нашего партнёра, боимся, что выяснение истины сможет стать причиной разрыва наших с ним взаимоотношений.

Как мы увидим позже, приблизительно так же, как в случае алкоголизма, взаимная зависимость может вынуждать учеников какого-нибудь духовного сообщества скрывать нездоровое поведение собственных учителей, чтобы поддержать миф устойчивости и принадлежности, чтобы избежать конфликта, могущего возникнуть при обнаружении этих вещей.

Во многих взаимоотношениях наши страхи и зависимость могут оставлять нас в страхе перед тем, чтобы говорить правду. Мы можем оказаться неспособными установить пределы, сказать «нет». Или же великодушие, сначала здоровое, может выродиться в принуждение. Такова, к примеру, одна женщина: многие годы она отводит долгие часы на поддержку добровольных духовных или неприбыльных организаций (где работа кажется бесконечной) – и все эти годы пренебрегает собственным телом, здоровьем, развитием и самоуважением. Существуют также люди, которым очень трудно сказать «нет» о чём бы их ни просили. После многих лет такого отношения к делу они обнаруживают, что до краёв наполнены ожесточением, и не понимают, как пошли по этому пути. В нашей практике нам необходимо встретиться со следующим вопросом: как мы можем узнать, когда наши действия будут сострадательными, а когда – вызванными взаимной зависимостью. Один ответ, возможно, заключён в рассказе Будды о некоей семье акробатов. Дед и внучка ходили с места на место и зарабатывали на жизнь, давая представления с удержанием равновесия. Они пришли к Будде, чтобы обсудить вопрос о том, как лучше всего охранять друг друга и заботиться друг о друге. Дед выдвинул идею о том, что каждый должен заботиться о другом, что во время представления с равновесием он должен заботиться о внучке, а внучка – о нём. Таким образом они будут охранять друг друга. Внучка спросила Будду, не будет ли это ошибкой. «Разве не лучше для каждого из нас заботиться о самом себе; и таким образом мы спасём друг друга, а наша акробатика процветёт». Выслушав девочку, Будда сказал: «Хотя она молода, она разумна. Если ты, дед, будешь тщательно охранять себя и обращать внимание на то, что делаешь, ты также сохранишь в безопасности свою внучку; и если ты, дитя, будешь охранять себя с осознанием, с заботой, с уважением, тогда ты охранишь и себя, и тех, кто тебя окружают».

Взаимная зависимость и нездоровое сострадание возникают тогда, когда мы забываем собственную роль в действии для поддержания равновесия в человеческих взаимоотношениях или когда пренебрегаем истинными последствиями действий тех, кто нас окружают. Корни взаимной зависимости были описаны в последней главе, где мы говорили о внутренних ранах, о низком самоуважении, о собственной ничтожности. Взаимная зависимость возникает также тогда, когда мы не принимаем в расчёт собственных интуиции и эмоций (вследствие низкого самоуважения) или опасаемся неодобрения других.

Многие из нас настолько далеки от соприкосновения с самими собой, что мы легко можем потерять ощущение искусного действия в данной ситуации. Мы можем быть так поглощены заботами о других, стремлением угодить им, успокоить их или избежать конфликта с ними, что неясно видим свои собственные нужды, собственную ситуацию. Общеизвестная шутка, иллюстрирующая это явление, – разговор между двумя учёными-исследователями, прошедшими обучение «объективному наблюдению», когда необходимо не принимать во внимание себя. Они занимаются любовью, после чего один партнёр обращается к своей подруге: «Для тебя всё было хорошо; а как насчёт меня?»

Утрата соприкосновения с собой и отсутствие самоуважения также оказываются источником привычной зависимости в практике. Общеизвестны рассказы о том, какой нездоровой бывает зависимость в духовной жизни. Иногда изучающие сочетают духовную практику с привыканием к химическим веществам, как это бывает в случаях, когда священник оказывается алкоголиком, а ученик медитации перемежает свою практику с приёмом наркотиков, чтобы находиться на высоте переживания, и пользуется при этом духовным языком для оправдания своего нездорового стремления. Иногда сама духовность действует наподобие болезненной привычки.

Мы уже видели, как некоторые медитирующие занимаются практикой для того, чтобы возвыситься над жизнью и избежать столкновения с ней. Одна женщина, работавшая медицинской сестрой, вышла замуж за человека, вся жизнь которого сосредоточилась на его духовной практике. Он хотел «добиться просветления» и затем учить этому других людей. Она весь день была занята уходом за своими родителями, а потом уходила домой, чтобы ухаживать за ним. Он часто отправлялся на интенсивные курсы, а в промежутках читал духовные книги, курил наркотики и вёл беседы с друзьями на духовные темы, тогда как она продолжала работать, чтобы поддержать его. Ей хотелось когда-нибудь иметь собственный дом, своих детей; но она чувствовала себя виновной, так как желала таких вещей, которые могли отвлечь его от практики.

Долгое время она помогала ему и защищала его, думая, что это правильно в духовном отношении; в то же время она чувствовала бессознательную ожесточённость, однако боялась о ней говорить. Она не знала, как сказать «нет». Наконец она пришла повидать меня. Когда я предложил ей поговорить честно, её болезненные чувства излились наружу. В конечном счёте дело дошло до того, что она выгнала его из дома. После нескольких курсов, где он чувствовал себя несчастным, он вернулся домой, нашёл работу и начал включать в свою духовную жизнь – в качестве её части – жену, дом и возможность иметь детей.

Как указано в диалоге Будды с акробатами, когда мы исключаем себя из сферы сострадания, результатом бывает ложная безопасность или неразумное сострадание. Всякое нездоровое или слишком идеалистическое великодушие возникает из этой ошибки, когда из уравнения устранено глубокое уважение к себе. Когда наша чувство собственного достоинства всё ещё низко, мы не умеем устанавливать пределы, проводить границы или уважать собственные нужды. Наша кажущаяся сочувственной помощь становится смешанной с зависимостью, страхом и неуверенностью. Зрелая любовь и здоровое сострадание – это не зависимость, а взаимность, рождённая глубоким уважением к самим себе и к другим людям. Зрелая любовь и здоровое сострадание способны сказать «да» – и способны сказать «нет». Подобно родителю, который разумно воспитывает ребёнка, они знают, когда надо установить пределы, когда сказать «нет». Они любят ребёнка и служат ему, но также считаются с тем, чему ребёнку нужно научиться самому. Иногда твёрдое «нет», «я не могу» или «этого я не разрешу, это выше моих возможностей» будет самой духовной фразой, которую мы в состоянии сказать.

Устанавливать границы и пределы, переходить от зависимой и удушающей любви к любви, основанной на взаимном уважении, научиться давать, считаясь со своими собственными нуждами – всё это может повлечь за собой глубокий рост самоуважения и осознавания себя, которые идут параллельно здоровому развитию «я». Некоторым изучающим приходится на некоторое время отказываться от даяния, пока они практикуют искусство установления границ. Другие, которые чувствуют себя чересчур бедными, чтобы вообще давать, могут начать с мелких поступков великодушия на том уровне, который бывает для них естественным. Попытка дара со стороны человека, не привыкшего давать, может быть по-своему царственной. Мы способны научиться культивировать разумное великодушие, которое чувствует как свои собственные потребности, так и потребности других людей.

В своих наставлениях о внимательности Будда рекомендовал нам проявлять тщательное внимание к состояниям сердца, которые подталкивают нас к действиям. Будет слишком идеалистичным ожидать, что мы всегда будем желать сделать что-то хорошее; мы должны слушать, чтобы знать, когда сердце привязано, когда оно боится, когда пребывает в зависимости. Глубоко прислушиваясь, мы можем начать отличать зависимость от любви. Сходным образом мы можем различать, когда сердце открыто, когда мы свободны от привязанности, когда налицо взаимное уважение и забота. Основанные на этом, наши действия могут быть разумными и сострадательными.

В приобретении уменья отличать мудрость от зависимости нам может помочь понимание собственной ранней истории. Мы можем размышлять о том, как в нашей семье встречались потребности, как были установлены пределы, как там относились к ненадёжности. Пока мы не осознаём этого, мы будем повторять семейные стереотипы в своей духовной жизни. Встречи организации «Двенадцати ступеней» предоставляют участникам возможность услышать личные повествования других членов. Эти честные рассказы об истории своей семьи могут стать мощным процессом в нашем различении здоровья от зависимости, уважения от страха, в нахождении мудрого и истинного сострадания.