Текст книги "Дар речи"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Флетчер слегка отстранился, словно даже близость Кристела была ему неприятна.

– Вы не даете мне прямого ответа.

Кристел откинулся в своем кресле, переплел пальцы рук и надул щеки.

– Я и не собираюсь.

* * *

Баржа, которую Флетчер обогнал в пути, подходила уже к плоту. Флетчер следил за тем, как она причаливает, потом спросил:

– Что у вас на барже?

– Это, собственно, не ваше дело.

Флетчер встал, подошел к окну. Кристел говорил что-то протестующее, но Флетчер не слушал его. Двое на барже не выходили из кабины управления. Они словно ждали сходней, которые подносил им грузовой кран.

Флетчер ждал, и его любопытство и недоумение росли. Сходни были похожи на желоб с высокими фанерными стенками.

Он обернулся к Кристелу:

– Что там делается?

Кристел кусал себе нижнюю губу и весь раскраснелся.

– Сэм, вы вбегаете сюда, сыплете дикие обвинения, обзываете меня всякими именами – они подразумеваются, – а я не говорю ничего. Я пытаюсь извинить вас напряженным положением, в которое вы попали; я ценю согласие между нашими предприятиями. Я покажу вам кое-какие документы, которые раз навсегда докажут вам… – Он начал рыться в пачке самых различных бумаг.

Флетчер стоял у окна, поглядывая то на Кристела, то на происходящее на палубе. Сходни встали на место, люди на барже были готовы к выгрузке. Флетчер решил узнать, в чем дело, и направился к двери.

Лицо у Кристела стало холодным и напряженным.

– Сэм, предупреждаю вас, не выходите!

– Почему?

– Потому, что я так говорю.

Флетчер отодвинул дверь. Кристел сделал движение, словно для того, чтобы вскочить, потом медленно опустился снова. Флетчер вышел и направился к барже. Кто-то в цехе переработки увидел его в окно и настойчиво замахал руками. Флетчер поколебался, потом повернулся, чтобы взглянуть на баржу. Еще несколько шагов – и он сможет заглянуть в трюм. Он шагнул вперед, вытянул шею. Уголком глаза он увидел, что жесты в окне стали бешеными. Человек исчез из окна.

Трюм был полон мертвых белых декабрахов.

– Назад, дурак! – крикнули ему из цеха переработки. Возможно, Флетчера предупредил какой-то слабый звук; вместо того, чтобы отступить, он кинулся ничком на палубу. Над головой у него пролетел со стороны океана маленький предмет, издавая своеобразное ровное жужжание. Он ударился в переборку и упал: рыбообразная торпеда с длинным, как игла, носом. Подпрыгивая, она направилась к Флетчеру, который вскочил и, пригибаясь и кидаясь в стороны, помчался в контору. Еще две рыбообразных стрелы чуть не попали в него; он ворвался в контору.

Кристел не двинулся от стола. Флетчер подошел к нему, задыхаясь.

– Жаль, что в меня не попало, правда?

– Я предупреждал вас не выходить.

Флетчер взглянул на палубу. Люди с баржи бежали по желобообразным сходням к цеху переработки. Из воды выскочила сверкающая стая торпед и вонзилась в стенки.

Флетчер снова повернулся к Кристелу.

– Я видел на барже декабрахов. Их сотни!

К Кристелу вернулась прежняя сдержанность.

– Ну? И что из того?

– Вы знаете об их разумности так же, как и я.

Кристел, улыбаясь, покачал головой. Флетчер начал терять терпение.

– Вы хотите, чтобы Сабрия была потеряна для всех нас!

Кристел поднял руку.

– Тише, Сэм. Рыба это рыба.

– Нет, если она разумна и убивает людей, мстя за гибель своих сородичей.

Кристел повертел головой.

– А они разумны?

Флетчер помолчал, стараясь овладеть голосом.

– Да. Разумны.

Кристел возразил:

– Откуда вы знаете это? Вы с ними разговаривали?

– Разумеется, нет.

– Они выказывают общественное поведение.

– Тюлени тоже.

Флетчер подошел ближе, зарычал на Кристела:

– Я не хочу спорить с вами о словах. Я хочу, чтобы вы перестали ловить декабрахов, так как это подвергает людей опасности на обоих наших плотах.

Кристел слегка отодвинулся.

– Ну, Сэм, вы же знаете, что не сможете запугать меня.

– Вы убили двоих людей; я сам едва спасался трижды. Я не хочу так рисковать, чтобы набивать вам карманы.

– Вы спешите с выводами, – возразил Кристел. – Прежде всего, вы еще не доказали…

– Доказал достаточно! Вы прекратите это, вот и все!

Кристел медленно покачал головой.

– Не вижу, чем вы заставите меня прекратить, Сэм. – Он вынул руку из-под стола – в ней был маленький пистолет. – Я никому не позволю командовать собой на своем собственном плоту.

Флетчер реагировал мгновенно, захватив Кристела врасплох.

Он вцепился в его кисть и ударил ею о край стола. Пистолет дал вспышку, выжег на столе желобок, выпал из обмякших пальцев Кристела на пол. Кристел зашипел и с ругательством нагнулся за оружием, но Флетчер перескочил через стол, опрокинул его вместе со стулом. Кристел при этом лягнул Флетчера в лицо и нанес в щеку удар, от которого Флетчер упал на колени.

Оба кинулись за пистолетом; Флетчер первым схватил его, встал и прислонился спиной к стене.

– Вот теперь мы знаем, чего держаться.

– Положите пистолет!

Флетчер покачал головой.

– Я возьму вас под гражданский арест. Вы отправитесь на Био-Минералы до прибытия инспектора.

Кристел был ошеломлен.

– Что такое?

– Я говорю, что возьму вас на плот Био-Минералов. Инспектор прилетит через три недели, и я передам вас ему.

– Вы сошли с ума, Флетчер!

– Может быть. Но с вами я не хочу рисковать. – Флетчер дал ему знак пистолетом. – Ступайте. К вертолету.

Кристел холодно скрестил руки.

– Я не сдвинусь. Вы не испугаете меня, размахивая оружием.

Флетчер поднял руку, прицелился, нажал спуск. Огненная струя опалила Кристелу бок. Кристел подскочил, схватился за ожог.

– Следующий выстрел будет ближе, – предупредил Флетчер. Кристел зарычал, как загнанный кабан.

– Вы понимаете, что я обвиню вас в похищении?

– Это не похищение. Я арестую вас.

– Я подам на Био-Минералы в суд за убытки!

– Если только Био-Минералы не подадут на вас раньше. Ступайте!

Вертолет встретила вся команда: Дамон, Мерфи, Меннерс, Ганс Гейнц, Мальберг и Дэйв Джонс.

Кристел высокомерно спрыгнул на палубу, оглядел людей, с которыми работал когда-то.

– Мне нужно сказать вам кое-что. – Команда молча следила за ним. Кристел указал пальцем на Флетчера. – Сэм впутался в грязное дело. Я сказал, что подам на него в суд, и сделаю это. – Он переводил взгляд с одного лица на другое. – Если вы поможете ему, вы станете сообщниками. Советую вам отобрать у него пистолет и отвезти меня обратно на плот. – Кристел оглядывал их, но видел только холод и враждебность. Он гневно пожал плечами. – Ладно, вы понесете такую же ответственность, что и Флетчер. Похищение – тяжелое преступление, не забывайте!

Мерфи спросил Флетчера:

– Что нам делать с этим гадом?

– Заприте его в каюту Карла; это самое лучшее место для него. Ступайте, Кристел!

Заперев за ним дверь и вернувшись в столовую, Флетчер обратился к команде:

– Незачем говорить вам, чтобы вы остерегались Кристела. Он хитер. Не говорите с ним. Не принимайте никаких поручений. Если ему что-нибудь понадобится, позовите меня. Все поняли?

Дамон спросил с сомнением:

– Не заходим ли мы чересчур далеко?

– Можете вы посоветовать что-нибудь другое? – спросил Флетчер. – Я буду рад выслушать.

Дамон подумал.

– Он не соглашается прекратить ловлю декабрахов?

– Нет. Он отказался наотрез.

– Ну, что же, – неохотно произнес Дамон, – я думаю, мы поступаем правильно. Но нам нужно доказать уголовное обвинение. Инспектору будет все равно, обманывает Кристел Био-Минералы или нет.

Флетчер возразил:

– Если придется отвечать, то я беру все на себя.

– Чепуха, – сказал Мерфи. – Мы все в этом участвуем. Я говорю, что вы сделали только то, что надо. Правду сказать, нужно было бы отдать негодяя декабрахам и посмотреть, что они ему скажут.

Через несколько минут Флетчер и Дамон были в лаборатории и смотрели на пленного декабраха. Тот спокойно плавал посреди чана; все его 10 щупалец торчали перпендикулярно телу, а черное пятно глаза неподвижно смотрело сквозь станку.

– Если он разумен, – сказал Флетчер, – то должен интересоваться нами так же, как и мы им.

– Я не так уверен, что он разумен, – упрямо возразил Дамон. – Почему он не пробует сообщаться с нами?

– Надеюсь, инспектор не будет думать так, – произнес Флетчер. – В конце концов у нас нет против Кристела неоспоримых обвинений.

Дамон был озабочен.

– У Бевингтона с воображением слабовато. В поведении он довольно официален.

Флетчер и декабрах смотрели друг на друга.

– Я знаю, что он разумен, но как доказать это?

– Если он разумен, – упрямо повторил Дамон, – он должен сообщаться.

– Если он не может, – сказал Флетчер, – то следующий ход – наш.

– Что вы хотите сказать?

– Нам придется научить его.

На лице у Дамона отразилось такое недоумение и озадаченность, что Флетчер расхохотался.

– Не вижу, что тут смешного, – обиделся Дамон. – В конце концов то, что вы предлагаете… ну, это неслыханно.

– Я так и думаю, – ответил Флетчер. – Но это придется сделать все-таки. Каково у вас лингвистическое образование?

– Очень ограниченное.

– У меня еще меньше.

Они стояли, глядя на декабраха.

– Не забывайте, – заговорил Дамон, – что нам нужно сохранить его в живых. Это значит, что нам нужно кормить его. – Он кинул на Флетчера едкий взгляд. – Я думаю, вы допускаете, что он ест?

– Я знаю наверняка, что он живет не фотосинтезом, – ответил Флетчер. – Там недостаточно света. Кажется, Кристел отметил на микропленке, что они питаются коралловыми грибами. Погодите минутку. – Он направился к двери.

– Куда вы?

– Спрошу у Кристела. Он, конечно, записал содержимое их желудков.

– Он вам не скажет, – крикнул Дамон ему вслед.

Флетчер вернулся минут через десять.

– Ну? – скептически спросил Дамон.

Флетчер, казалось, был доволен собой.

– Главным образом коралловые грибы. Немного нежных побегов водорослей, стилаксовые черви, морские апельсины.

– Кристел рассказал вам все это? – недоверчиво спросил Дамон.

– Вот именно. Я объяснил ему, что оба они – декабрах и он – наши гости и что мы намерены обращаться с ними совершенно одинаково. Если декабрах будет есть хорошо, то Кристел тоже. Большего я и не хотел.

Позже Флетчер и Дамон стояли в лаборатории, глядя, как декабрах поедает черно-зеленые шарики грибов.

– Два дня, – кисло произнес Дамон, – а что мы сделали? Ничего!

Флетчер был менее пессимистичен.

– Мы сделали успехи в отрицательном смысле. Мы уже уверились, что у него нет звукового аппарата, что он не реагирует на звуки и, по-видимому, не умеет издавать их. Таким образом, для контакта нам остаются зрительные методы.

– Я завидую вашему оптимизму, – заявил Дамон. – Этот зверь не дает оснований подозревать у него способность или желание вступить в контакт.

– Терпение, – произнес Флетчер. – Может быть, он еще не знает, чего мы добиваемся, и, может быть, боится худшего.

– Мы не только должны научить его языку, – проворчал Дамон, – мы должны внушить ему мысль о возможности сообщаться. А тогда придумать язык.

Флетчер ухмыльнулся.

– За работу!

– Конечно, – отозвался Дамон. – Но как?

Они разглядывали декабраха, и черное пятно глаза смотрело на них сквозь стенку чана.

– Придется разработать систему зрительных сигналов, – сказал Флетчер. Эти 10 щупалец – самый чувствительный орган и, вероятно, управляются самой высокоорганизованной частью мозга. Итак, мы разработаем сигналы, основанные на движениях щупалец декабраха.

– Даст ли это нам достаточно возможностей?

– Думаю, что да. Щупальцы – это гибкие мускулистые трубки. Они способны занимать не менее пяти различных положений: прямо вперед, наклонно вперед, перпендикулярно, наклонно назад и прямо назад. А так как этих шупалец 10, то это дает нам 105 сочетаний – целых сто тысяч!

– Конечно, этого хватит.

– Наше дело выработать синтаксис и словарь – довольно трудно для инженера и биохимика, но мы должны сделать это.

Дамон начал интересоваться проектом.

– Все дело здесь в связности и в качественности основной структуры. Если дек хоть что-нибудь понимает, нам это удастся.

– Если нет, – добавил Флетчер, – то мы засыплемся, а Кристел разрастется, проглотив Био-Минералы.

Они уселись за лабораторный стол.

– Допустим, что у деков нет никакого языка, – сказал Флетчер.

Дамон неуверенно пробормотал что-то и растерянно провел пальцами по волосам.

– Не доказано. Откровенно говоря, я не думаю, чтобы это было даже возможно. Мы можем спорить о том, могут ли они жить всеобщей эмпатией, или чем-нибудь вроде того, но это может оказаться на целые светогоды от того, чтобы ответить, что же они делают.

– Они могут пользоваться телепатией, как мы говорили, они могут также испускать модулированные радиолучи, подавать условные точки и тире в каком-нибудь неизвестном субпространстве, гиперпространстве или интерпространстве… они могут делать что угодно такое, о чем мы и не слыхивали.

– Насколько я вижу, наше крайнее предположение – и наша крайняя надежда – состоит в том, что у них есть какая-то система сигналов для сообщения друг с другом. Конечно, как вы знаете, у них должна быть внутренняя система сигналов и сообщений: нервно мышечная структура с контурами обратной связи. Внутреннее сообщение есть у всякого сложного организма. Все дело в том, что для языка как средства классификации инопланетных форм жизни нужно уметь отличать подлинные общества индивидуально мыслящих особей от коллективного мнимого разума типа насекомых.

– И вот, если мы здесь имеем что-нибудь вроде общины муравьев или пчел, то мы погибли, а Кристел выиграл. Нельзя научить муравья говорить: у муравейника есть разум, у отдельного муравья нет.

– Итак, мы должны допустить, что у них есть язык или вообще какая-то общая обязательная система сигналов для сообщения между собою.

– Мы можем также допустить, что они пользуются каким-то путем, для нас недоступным. Как вам кажется, это разумно?

Флетчер кивнул.

– Назовите это рабочей гипотезой во всяком случае. Мы знаем, что не видели никаких признаков, чтобы дек пытался сигнализировать нам.

– Это может означать, что он неразумен.

Флетчер пропустил замечание мимо ушей.

– Если бы мы знали больше об их привычках, эмоциях, поведении, у нас было бы лучшее основание для языка.

– Он довольно смирный.

Декабрах лениво шевелил шупальцами; пятно глаза словно изучало обоих людей.

– Ну, ладно, – произнес Флетчер, вздохнув. – Прежде всего, систему записи. – Он подкатил модель головы декабраха, построенную Меннерсом; щупальца, сделанные из гибких трубок, могли принимать любое положение. – Мы нумеруем шупальца от 0 до 9 почасовой стрелке, начиная вот с этого, наверху. Пять положений – вперед, наклонно вперед, вверх, наклонно назад и назад – мы обозначаем А, В, К, х и у. Положение К – нормальное, и когда шупальце находится в К, мы не отмечаем его.

Дамон кивнул.

– Это правильно. Первым шагом логически должны быть цифры.

Вдвоем они выработали систему счисления и свели ее в таблицу; точка с запятой разделяла сложный сигнал, состоящий из нескольких простых.

Число

0 1 2 и т. д.

Сигнал

0у 1y 2у и т. д.

Число

10 11 12 и т. д.

Сигнал

0у, 1y

0у, 1y; 1y

0у, 1y; 2у

и т. д.

Число

20

21

22

и т. д.

Сигнал

0у, 2у

0у, 2у; 1y

0у, 2у; 2у

и т. д.

Число

100

101

102

и т. д.

Сигнал

0x, 1y

0x, 1y; 1y

0x, 1y; 2y

и т. д.

Число

110

111

112

и т. д.

Сигнал

0x, 1y; 0y, 1y

0x, 1y; 0y, 1y; 1y

0x, 1y; 0y, 1y; 2y

и т. д.

Число

120

121

122

и т. д.

Сигнал

0x, 1y; 0y, 2y

0x, 1y; 0y, 2y; 1y

0x,1y; 0y, 2y; 2y

и т. д.

Число

200

1000

2000

и т. д.

Сигнал

0x, 2y

0B, 1y

0B, 2y

и т. д.

Дамон сказал:

– Все это связно, но, может быть, неуклюже; например, чтобы обозначить 5766, нужно передать сигналы… посмотрим:

0В, 5у, потом 0x, 7х, затем 0y, 6y, потом 6у.

– Не забывайте, что это сигналы, а не слова, – возразил Флетчер. – И даже так, это не более неуклюже, чем произнести «пять тысяч семьсот шестьдесят шесть».

– Кажется, вы правы.

– Ну, теперь слова.

Дамон откинулся на стуле.

– Но ведь нельзя же соорудить словарь и называть его языком!

– Хотел бы я знать побольше лингвистическую теорию, – заметил Флетчер. – Конечно, мы не будем вдаваться в отвлеченности.

– Если взять за основу «бэзик инглиш», – размышлял Дамон, – и английские части речи, то есть существительные – это предметы, прилагательные – свойства предметов, глаголы – перемещения предметов или отсутствие перемещения.

Флетчер подумал.

– Мы можем даже упростить его – до существительных, глаголов и признаков изменения.

– А можно это? Как, например, вы скажете «большой плот»?

– Мы возьмем глагол, означающий «расти». «Плот вырос». Что-нибудь в этом роде.

– Гм, – пробормотал Дамон. – Это будет не очень-то выразительный язык.

– Не вижу этого. Возможно, деки изменят все, что мы им дадим, чтобы приспособить к своим надобностям. Если мы справимся с основным запасом идей, они с этого и начнут. Или к тому времени найдется кто-нибудь, кто знает, чего хочет.

– Ладно, – произнес Дамон. – Давайте ваш «бэзик декабрах».

– Прежде всего составим список понятий, которые окажутся для дека полезными и знакомыми.

– Я возьму на себя существительные, – сказал Дамон. – Вам останутся глаголы, можете взять также свои признаки изменения. – Он записал: Номер первый – «Вода».

* * *

После усердного обсуждения, после всяких видоизменений был составлен краткий список существительных и глаголов и созданы сигналы для них.

Модель головы декабраха поставили перед чаном, рядом был щиток с лампами, изображавшими цифры.

– Кодирующая машина позволила бы упростить нашу передачу, – сказал Дамон.

– Она попросту диктовала бы импульсы щупальцам модели.

Флетчер согласился.

– Прекрасно, если бы у нас только было оборудование и несколько недель для работы с ним. Но у нас их нет. Ну – начали. Сначала цифры. Вы включайте лампы, я буду двигать щупальца. Пока от одного до девяти.

Прошло несколько часов, декабрах безмятежно плавал, наблюдая черным пятном своего глаза. Подошло время кормежки. Дамон показал несколько черно-зеленых шариков гриба; Флетчер придал щупальцам модели положение для сигнала «пища». Несколько кусочков гриба бросили в чан. Декабрах преспокойно всосал их в ротовое отверстие.

Дамон сделал вид, что предлагает корм модели. Флетчер передвинул щупальца в положение «Пища». Дамон подчеркнуто положил шарики корма в ротовое отверстие модели, потом повернулся к чану и бросил корм декабраху. Декабрах бесстрастно ждал.

Через две недели Флетчер пошел в бывшую каюту Карла, чтобы поговорить с Кристелом. Тот читал книгу из собрания микрофильмов.

Кристел погасил изображение книги, свесил ноги через край койки и сел.

Флетчер сказал:

– Инспектор должен прибыть через несколько дней.

– Ну?

– Мне подумалось, что вы могли добросовестно ошибиться. По крайней мере я вижу такую возможность.

– Спасибо, – сказал Кристел, – хотя и не за что.

– Я не хочу мучить вас за то, что могло быть добросовестной ошибкой.

– Еще раз спасибо, но чего вы хотите?

– Если вы поддержите меня и признаете декабрахов разумной формой жизни, то я не выскажу обвинений против вас.

Кристел поднял брови.

– Великодушно. А я, вероятно, должен оставить свои обвинения при себе?

– Если деки разумны, у вас не может быть никаких обвинений.

Кристел хитро взглянул на Флетчера.

– Вы как будто не очень довольны? Декабрях не хочет разговаривать, да? – он засмеялся своей шутке.

Флетчер сдержал досаду.

– Мы работаем с ним.

– Но вы начинаете подозревать, что он не так разумен, как вы думали.

Флетчер повернулся к двери.

– Этот знает уже около 14 сигналов. Но он их выучивает по два – по три в день.

– Эй! – вскрикнул Кристел. – Погодите минутку!

Флетчер остановился на пороге.

– Что такое?

– Я вам не верю.

– Это ваше право.

– Покажите мне, как этот декабрах подает сигналы.

Флетчер покачал головой.

– Вам лучше держаться в стороне.

Кристел вспыхнул.

– Ну не глупо ли это?

– Надеюсь, что нет. – Он оглядел каюту. – Нужно вам что-нибудь?

– Нет. – Кристел повернул выключатель, и его книга снова засветилась на потолке.

Флетчер вышел; дверь за ним закрылась; засов задвинулся. Кристел быстро приподнялся, легко соскочил с койки, подошел к двери, прислушался.

Шаги Флетчера затихли. Кристел двумя прыжками вернулся к койке, сунул руку под подушку, достал оттуда отрезок электропровода, снятый с настольной лампы. Вместо электродов он приспособил два карандаша, прорезав дерево до самого графита и обвив графит проводом. Вместо сопротивления в цепи он включил лампочку. Потом он подошел к окну. Ему была видна палуба до восточного края плота, а в другом направлении – до бункеров позади цеха переработки. Она была пуста. Единственным движением был белый дымок, вьющийся из вытяжки, да розовые и красные облака, мчащиеся в небе.

Кристел принялся за работу. Он включил провод в розетку на столе, поднес оба карандаша к окну, получил электрическую дугу, стал прожигать канавку, которая обходила уже почти половину окна – это был единственный способ справиться с закаленным кремниево-бериллиевым стеклом.

Это была медленная, кропотливая работа. Дуга была слабая и хрупкая; от едких паров у Кристела першило в горле. Он упорствовал, мигая слезящимися глазами, отворачиваясь то в ту, то в другую сторону, и убрал свое оборудование только в 5.30. за полчаса до ужина. Он не осмеливался работать после сумерек, боясь, что мигающий свет вызовет подозрения.

* * *

Дни шли. Каждое утро Гейдион и Атрей окрашивали тусклое небо в алый и бледно-зеленый цвет; каждый вечер они тонули в печальной темной заре за западным краем океана.

Аварийную антенну протянули от крыши лаборатории к шесту над жилой частью. Однажды после полудня Меннерс просигналил короткими торжествующими гудками общую тревогу в знак того, что LG-19 известил о своем скором прибытии на Сабрию, как ему и полагалось, через каждые полгода. Завтра вечером легкие ракеты спустятся по орбите, неся инспектора, запасы и новую команду для обоих плотов – Био-Минералов и Морской Рекуперации.

В столовой были откупорены бутылки; царили громкие разговоры, смелые планы, смех.

Точно по расписанию ляйтеры – целых четыре – вынырнули из туч. Два из них сели у Био-Минералов, два – у плота Морской Рекуперации.

На шлюпках были вынесены кабеля и ляйтеры пришвартовали к борту.

Первым поднялся на палубу инспектор Бевингтон, небольшой, проворный человечек, в безукоризненном темно-синем с белым мундире. Оп представлял правительство; разъяснял множество его правил, законов и постановлений; он был уполномочен судить за небольшие преступления, арестовывать преступников, расследовать нарушения галактических законов, проверять условия жизни и работы, принимать налоги, взносы и пошлины и вообще быть воплощением правительства во всех его аспектах и фазах.

Эта должность могла бы благоприятствовать взяткам и мелкому тиранству, если бы сами инспекторы не подвергались бдительному надзору.

Бевингтон считался самым добросовестным и наиболее лишенным юмора человеком в штате. Если его нельзя было особенно любить, то можно было, по крайней мере, уважать.

Флетчер встретил его у края плота. Бевингтон зорко взглянул на него, стараясь догадаться, чему Флетчер так ухмыляется. А Флетчер думал, что это был бы удобный момент для декабрахового монитора, чтобы высунуться из воды и ухватить Бевингтона за ногу. Но никаких помех не произошло; Бевингтон прыгнул на плот беспрепятственно.

Он пожал Флетчеру руку, окинул палубу взглядом.

– Где мистер Райт?

Флетчер был ошарашен: он уже привык к отсутствию Райта.

– А… он погиб.

Бевингтон был ошеломлен в свою очередь.

– Погиб?

– Идемте в контору, – сказал Флетчер, – и я объясню вам все. Последний месяц был сумасшедшим. – Он взглянул на окно бывшей каюты Райта, где ожидал увидеть Кристела, смотревшего на палубу. Но окно было пусто. Флетчер запнулся. Действительно, оно пустое! Даже стекла не было! Флетчер кинулся бежать по палубе.

– Эй! – закричал Бевингтон. – Куда вы?

Флетчер задержался, чтобы крикнуть через плечо:

– Идемте со мной! – потом кинулся к двери в столовую. Бевингтон последовал за ним, хмурясь озабоченно и удивленно.

Флетчер заглянул в столовую, поколебался, вышел на палубу, взглянул на пустое окно. Где Кристел? Если он не вышел на палубу в носовой части плота, значит, он побежал в цех переработки.

– Сюда, – сказал Флетчер.

– Минутку! – запротестовал Бевингтон. – Я хочу знать, куда и зачем…

Но Флетчер уже бежал по восточному краю плота к цеху переработки, где команда ляйтеров уже хлопотала с переноской драгоценных металлов. Люди взглянули на подбегающих Флетчера и Бевингтона.

– Проходил сейчас кто-нибудь? – спросил Флетчер. – Высокий белокурый человек?

– Прошел вон туда. – Кто-то указал на цех. Флетчер повернулся, ринулся туда. Позади выщелачивателей он нашел Ганса Гейнца, сердитого и взлохмаченного.

– Кристел был здесь? – задыхаясь, спросил Флетчер.

– Был ли? Как ураган! Он дал мне оплеуху.

– Куда он пошел?

Гейнц указал на носовую часть.

Флетчер и Бевингтон кинулись туда, и Бевингтон раздраженно спросил:

– Что здесь, собственно, творится?

– Сейчас объясню! – крикнул Флетчер. Он выбежал на палубу, взглянул в сторону барж и шлюпки. Теда Кристела нет. Он мог уйти только в одном направлении: обратно в жилую часть, проведя Флетчера и Бевингтона по замкнутому кругу. У Флетчера мелькнула внезапная мысль: «Вертолет!» По вертолет стоял на месте, с тугими растяжками. Подошел Мерфи, озабоченно оглядываясь через плечо.

– Видели Кристела? – спросил Флетчер.

Мерфи указал рукой.

– Он сейчас поднялся по ступенькам.

– Лаборатория! – возбужденно вскричал Флетчер. С судорогой в горле он кинулся по лестнице, а Мерфи и Бевингтон – за ним. – Если бы только Дамон был в лаборатории, а не на палубе или в столовой…

Лаборатория была пуста, если не считать чана с декабрахом. Вода была мутная. Декабрах метался от стенки к стенке, в его 10 щупалец корчились и перепутывались.

Флетчер вскочил на стол и прыгнул прямо в чан. Он обвил руками бьющееся тело, поднял его. Гибкое тело вырвалось у него из рук. Он схватил его снова, отчаянно напрягся, вытащил из чана.

– Держи, – прошипел он Мерфи сквозь стиснутые зубы. – Положи его на стол.

Вбежал Дамон.

– Что случилось?

– Отравление, – бросил Флетчер. – Помогите Мерфи. Дамону и Мерфи удалось уложить декабраха на столе. Флетчер резко крикнул:

– Осторожно, потоп! – Он рванул застежки на стенке чана, гибкий пластикат опал, и на пол хлынула тысяча галлонов** воды.

Кожу у Флетчера начало жечь.

– Кислота! Дамон, дайте ведро, обмыть декабраха. Не давайте ему высыхать.

Циркуляционная система продолжала накачивать соленую воду в чан. Флетчер оторвал у себя штанины, в которых задержалась кислота, быстро обкатился водой, повернул водяную трубу в чан, чтобы смыть кислоту.

Декабрах лежал безжизненно, с подергивающимися клапанами. Флетчеру стало не по себе.

– Попробуем соду, – сказал он Дамону. – Может быть, нам удастся нейтрализовать кислоту. – Вспомнив, он обернулся к Мерфи. – Найдите Кристела. Не позволяйте ему уйти.

Этот момент Кристел выбрал, чтобы войти в лабораторию. Он огляделся с легким удивлением, вскочил на стул, спасаясь от воды.

– Что случилось?

Флетчер ответил мрачно:

– Увидите. – И к Мерфи. – Не упускайте его.

– Убийца! – крикнул Дамон голосом, сорвавшимся от напряжения и горя.

Кристел возмущенно поднял брови.

– Убийца?

Бевингтон переводил взгляд то на Флетчера, то на Кристела, то на Дамона.

– Убийца? Что это значит?

– Именно то, что сказано в законе, – сказал Флетчер. – Заведомое, намеренное истребление особей разумного вида – убийство.

Чан был обмыт; он застегнул стенки. В чану начала подниматься свежая соленая вода.

– Ну вот, – произнес Флетчер. – Давайте сюда декабраха.

Дамон безнадежно покачал головой.

– Он готов. Не двигается.

– Все-таки давайте, – повторил Флетчер.

– Хорошо бы сунуть туда к нему и Кристела, – со страстной горечью произнес Дамон.

– Погодите, – вмешался Бевингтон. – Не нужно таких разговоров. Я не знаю, что здесь происходит, но то, что я слышу, мне не нравится.

Кристел добавил насмешливо и высокомерно:

– Я тоже не знаю, что здесь происходит.

Они подняли декабраха и опустили его в чан. Воды было с полфута, и она поднималась слишком медленно, по мнению Флетчера.

– Кислород! – крикнул он. Дамон кинулся к шкафу. Флетчер взглянул на Кристела. Так вы не знаете, о чем я говорю?

– Ваша ручная рыбка подыхает, не вздумайте обвинять в этом меня.

Дамон подал Флетчеру дыхательную трубку от кислородного баллона. Флетчер сунул ее в воду, у самых жабер декабраха. Кислород забулькал. Флетчер начал перемешивать воду, вгонять ее в отверстия жабер. Воды было уже 9 дюймов.

– Соды, – сказал Флетчер через плечо. – Столько, чтобы нейтрализовать действие кислоты.

Бевингтон спросил неуверенно:

– Будет он жить?

– Не знаю.

Бевингтон искоса взглянул на Кристела, покачавшего головой.

– Я тут ни при чем.

Вода поднималась. Щупальца у декабраха были вялыми и развевались во все стороны, как волосы Медузы. Флетчер вытер мокрый лоб.

– Если бы я только знал, что делать! Я не могу дать ему глоток бренди – это может убить его.

Шупальца начали напрягаться, расправляться.

– А, – выдохнул Флетчер. – Вот это лучше. – Он подозвал Дамона. – Джини, смените меня – подавайте кислород в жабры.

Кристел говорил Бевингтону очень серьезно:

– Последние три недели я боялся за свою жизнь! Флетчер – настоящий сумасшедший; вам бы лучше вызвать доктора или психиатра. – Он поймал взгляд Флетчера, запнулся. Флетчер медленно пересек комнату. Кристел снова повернулся к инспектору; последний казался встревоженным и обеспокоенным. – Я выношу официальное обвинение, – произнес Кристел, против Био-Минералов вообще и против Сэма Флетчера в частности. Я настаиваю, чтобы вы, как представитель закона, арестовали Флетчера за преступное покушение на меня.

– Хорошо, – сказал Бевингтон, осторожно взглянув на Флетчера. – Я, конечно, произведу расследование.

– Он похитил меня под угрозой пистолета, – вскричал Кристел. – Он продержал меня под замком три недели!

– Чтобы помешать вам убивать декабрахов, – возразил Флетчер.

– Вы уже второй раз говорите это, – угрожающе заметил Кристел. – Бевингтон свидетель. Вы ответите за клевету.

– Правда – не клевета.

– Я ловил декабрахов. Ну, так что же? Я также резал водоросли и ловил целокант. Вы делали то же.

– Деки разумны. В этом разница. – Флетчер обратился к Бевингтону. – Он знает это так же, как и я. Он перерабатывал бы людей на кальций из их костей, если бы мог заработать на этом.

– Вы лжец! – крикнул Кристел.

Бевингтон воздел руки.

– Давайте наведем порядок! Я не смогу разобраться во всем этом, пока кто-нибудь не представит фактов.

– У него нет фактов, – настаивал Кристел. – Он хочет выжить меня из Сабрии – он боится конкуренции!

Флетчер не обратил на него внимания. Он сказал Бевингтону:

– Вам нужны факты. Вот, почему декабрах находится в этом чану, и вот, почему Кристел налил туда кислоты?