Текст книги "Убежище Ульварда"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Джек Вэнс
 Убежище Ульварда

Рассказ

Брухам Ульвард пригласил на ланч на своем ранчо троих друзей: Теда и Равелин Сиихо и их дочь-подростка, Юджен. После радостной встречи Ульвард предложил гостям поднос пищевых таблеток, составлявших его богатство и приносивших ему немалый доход.

– Чудесно, – сказал Тед. – Правда, слишком много. Мне хватит одной. Водоросли абсолютно волшебны.

Ульвард с улыбкой легонько взмахнул рукой.

– Они настоящие.

Равелин Сиихо, довольно приятная молодая белолицая женщина восьмидесяти или девяноста лет, добралась до таблеток.

– Мне стыдно, но я, кажется, готова съесть все. Синтетику, которую мы получаем, с трудом можно назвать водорослями.

– Это проблема, – признал Ульвард. – Однако, мы с друзьями купили маленький кусочек моря Росса и выращиваем все свое собственное.

– Спасибо, – воскликнула Равелин. – Это же ужасно дорого?!

Ульвард сжал губы.

– Хорошие вещи в жизни достаются дорого. Мне повезло, я способен чуть-чуть угостить своих друзей.

– Что я все время говорю Теду, – начала было Равелин, но запнулась, натолкнувшись на обращенный к ней острый предупреждающий взгляд мужа. Ульвард загладил неловкость.

– Деньги – это еще не все. У меня есть плантация водорослей, мое ранчо; у вас есть ваша дочь – я уверен, вы бы не торговались.

Тед похлопал Юджен по руке.

– Когда ты заведешь собственного ребенка, ламстер1 Ульвард?< 1 «Ламстер» – сокращенное от «лендмастер» – землевладелец, вежливая форма обращения для бытового употребления.>

– Время пока еще не пришло. В списке передо мной тридцать семь биллионов.

– Жаль, – с чувством сказала Равелин Сиихо. – Ведь вы можете дать ребенку так много возможностей.

– Когда-нибудь, когда-нибудь, пока я еще не слишком стар.

– Стыдно, – сказала Равелин. – Что так должно быть. Другие пятьдесят биллионов людей, как и мы, не имеют никакой собственности! – Она с восхищением оглядела комнату, которая использовалась единственно для приготовления пищи.

Ульвард, слегка наклонившись вперед, опустил руки на подлокотники кресла.

– Может быть, вам бы хотелось осмотреть ранчо? – он говорил с безразличием в голосе, переводя взгляд от одного к другому.

Юджен захлопала в ладоши, Равелин вспыхнула.

– Если это не слишком вас затруднит.

– О, нам должно понравиться, ламстер Ульвард! – крикнула Юджен.

– Я всегда хотел посмотреть на твое ранчо, – добавил Тед. – Я так много о нем слышал.

– Я должна предупредить Юджен, мне не хотелось бы, чтобы она что-нибудь натворила, – сказала Равелин. Она погрозила Юджен пальцем. – Помни, мисс Киска, обращайся со всем очень осторожно, и ничего не трогай!

– Можно, я порисую, мама?

– Тебе следует спросить ламстера Ульварда.

– Конечно, конечно, – сказал Ульвард. – Почему же нет? – Он поднялся на ноги – человек более чем среднего роста, более чем средней комплекции, с прямыми волосами песочного цвета, круглыми голубыми глазами и орлиным носом. Хотя ему было триста лет, он с великим энтузиазмом заботился о своем здоровье, и выглядел даже меньше, чем на двести.

Он прошагал к двери, поглядывая на часы, тронул пульт на стене.

– Вы готовы?

– Да, мы все готовы, – сказала Равелин.

Ульвард отодвинул стену, открыв вид на лесную поляну. Прекрасный дуб рос над прудом, и его тень полностью закрывала воду. Дорожка вела через поле к лесной долине, до которой казалось не меньше мили.

– Волшебно, – сказал Тед. – Совершенно волшебно! Они вышли на улицу в солнечный свет. Юджен взмахнула руками, закружившись в танце.

– Смотрите! Я совсем одна. Я здесь сама с собой!

– Юджен! – резко окрикнула Равелин. – Будь осторожна! Стой на дорожке! Это настоящая трава, и ты не должна повредить ее.

Юджен побежала вперед к пруду.

– Мама! – обернулась она. – Посмотри на эти странные маленькие прыгающие штучки! И посмотри на цветы!

– Эти животные называются «лягушки», – сказал Ульвард. – У них очень интересная история жизни. Вы видите маленьких, похожих на рыбок, созданий в воде?

– Разве они не странные! Мама, да иди же сюда!

– Их называют «головастики», и они скоро станут лягушками, такими же как те, что перед вами.

Равелин и Тед вели себя с большим достоинством, но им тоже, как и Юджен, были интересны лягушки.

– Запах свежего воздуха, – сказал Тед Равелин. – Можно подумать, мы вернулись в прежние времена.

– Это абсолютно изысканно, – ответила Равелин. – Чувствуешь себя способной удивляться снова и снова.

– Пройдите вокруг, – позвал Ульвард из-за омута. – Здесь сад камней.

Гости с благоговением воззрились на лежащие камни, покрытые красным и желтым лишайником вперемежку с зеленым мхом. Из расщелины росли папоротники и несколько хрупких розеток белых цветов.

– Понюхай цветы, если хочешь, – сказал Ульвард Юджен. – Но не трогай их, они держатся довольно непрочно.

Юджен вдохнула. – Мммм!

– Они настоящие? – поинтересовался Тед.

– Мох – да. Эта группа папоротников и вон те маленькие суккуленты настоящие. Цветы были разработаны для меня садоводом и точно повторяют настоящие древние виды. Правда, мы слегка улучшили запах.

– Чудесно, чудесно, – сказал Тед.

– Теперь пройдем по дорожке. Нет, не оглядывайтесь, я хочу получить общий эффект... – по его лицу пробежало выражение неудовольствия.

– В чем проблема? – спросил Тед.

– Проклятая докука, – сказал Ульвард. – Слышите этот звук?

Тед начал узнавать слабый равномерный грохот, низкий и почти неслышный.

– Ага. Звуки похожи на какой-то завод.

– Он и есть. На этаж ниже. Производство ковров. Один из ткацких станков производит этот ужасный шум. Я жаловался, но они не обращают внимания... О, пусть, игнорируйте это. Теперь встаньте здесь – и посмотрите вокруг!

Его друзья задохнулись в восторге. Под этим углом открывался вид на деревенскую хижину в альпийской долине, распахнутая дверь вела в столовую Ульварда.

– Какая иллюзия расстояния! – воскликнула Равелин. – Человек может почувствовать здесь одиночество.

– Прекрасно сделано, – согласился Тед. – Я присягнул бы, что вижу десять миль до горизонта – ну, в крайнем случае пять.

– У меня здесь много места, – гордо сказал Ульвард. – Целых три четверти акра. Не хотите ли взглянуть на них при свете луны?

– О, можно?

Ульвард добрался до скрытой панели управления, и им показалось, что солнце отправилось по небу вскачь. Горячее свечение заката затопило долину. Небо, как павлин, окрашивалось в голубое, золотое, зеленое, затем настали сумерки – и из-за холма появилась поднимающаяся полная луна.

– Это совершенно волшебно, – мягко сказала Равелин. – Как вы заставляете себя выходить отсюда?

– С трудом, – признался Ульвард. – Но я могу вдоволь налюбоваться после работы. Много денег – много места. Он тронул кнопку, луна проплыла по небу, закатилась. Появились звезды, образовуя древние группы. Ульвард называл созвездия и самые яркие звезды по именам, используя для указания лазерную указку. Затем небо умылось лавандовым и лимонно-желтым, и вновь появилось солнце. Невидимые каналы посылали струю прохладного воздуха через поляну.

– Сейчас я торгуюсь за участок за этой стеной, – он махнул в сторону горной страны. Иллюзия выглядела трехмерной и реальной, благодаря пластинкам внутри панели. – Там довольно большая площадь – больше сотни квадратных футов. Естественно, хозяин хочет целое состояние.

– Я удивлен, что у него есть желание продавать, – сказал Тед. – Сто квадратных футов – это вполне реальная собственность.

– У них в семье покойник, – объяснил Ульвард. – Четырежды дедушка хозяина скончался, и временно возник избыток места.

Тед кивнул.

– Надеюсь, тебе удастся его получить.

– Я тоже надеюсь. Амбиции мои непомерны – в конечном счете, я надеюсь стать собственником целого квартала – но на это нужно время. Людям не нравится продавать земли, зато все стремятся купить.

– Не мы, – бодро сказала Равелин. – У нас есть наш маленький дом. Там мило и уютно, и мы вкладываем деньги в сторонние инвестиции.

– Мудро, – согласился Ульвард. – Великое множество людей живет стесненно. Зато, когда появляется шанс сделать реальные деньги, они вкладывают их в капитал. Я, пока не сумел наладить производство пищевых таблеток, жил в одном-единственном арендованном шкафчике. Мне было тесно, но сегодня я не жалею об этом.

Возвращаясь обратно через поляну, они задержались под дубом.

– Это моя особая гордость, – похвалился Ульвард. – Настоящий дуб!

– Настоящий? – удивленно спросил Тед. – Я полагал, это симуляция.

– Такое-то у многих есть, – сказал Ульвард. – Нет, он не поддельный. – Юджен, пожалуйста, нарисуй это дерево. Но не трогай. Ты можешь повредить кору.

– Кору вполне можно потрогать, – позволил хозяин. Он посмотрел вверх на ветви, затем опустил глаза к

земле. Наклонился, подобрал упавший лист.

– Это росло на дереве, – сказал он. – Теперь, Юджен, я хочу, чтобы ты пошла со мной. – Он прошел к саду камней, потянул симулятор камня в сторону, открыв маленький лабораторный шкафчик.

– Смотри осторожно, – он показал ей лист. – Заметила? Сейчас он коричневый, сухой и хрупкий.

– Да, ламстер Ульвард, – Юджен вытянула шею.

– Сперва я положу его в этот раствор, – он взял с полки колбу, полную темной жидкости. – Так. Это восстановит зеленый цвет. Мы смоем лишнее и высушим его. Теперь осторожно натрем по поверхности следующей жидкостью. Заметь, он стал гибким и прочным. Еще немного раствора – мы наносим пластиковое покрытие, и вот он, настоящий дубовый листок, вполне подлинный. Это тебе.

– О, ламстер Ульвард! Большое-пребольшое спасибо! – она побежала показать листок папе и маме, которые, уничтоженные ощущением пространства, стояли возле пруда и наблюдали за лягушками. – Смотрите, что мне дал ламстер Ульвард!

– Будь с ним очень осторожна, – сказала Равелин. – Когда придем домой, мы найдем прелестный маленький ящичек, и ты сможешь положить его в свой шкафчик.

Симулятор солнца переместился в западную часть неба. Ульвард подвел гостей к солнечным часам.

– Антиквариат, древность несчетных лет. Чистый мрамор. Резался вручную. Они даже работают – вполне функциональны. Заметьте. Три пятнадцать по тени на солнечных часах... – он сравнил с наручными, прищурился на солнце. – Извините, один момент.

Он добежал до контрольной панели, подрегулировал настройку. Солнце проскочило десять градусов по небу. Ульвард вернулся, сверил солнечные часы.

– Так-то лучше. Три пятнадцать по солнцу, три пятнадцать по моим часам. Разве в наше время это не нечто?

– Это удивительно, – серьезно сказала Равелин.

– Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела, – чирикнула Юджен. Равелин оглядела ранчо, задумчиво вздохнула.

– Мы терпеть не можем прощаться, но думается, нам пора возвращаться домой.

– Это был чудесный день, ламстер Ульвард, – сказал Тед. – Чудесный ланч, и мы наслаждались, осматривая твое ранчо.

– Вы должны снова приехать сюда, – пригласил Ульвард. – Я всегда рад компании.

Он провел гостей в столовую, и через гостиную-спальню к двери. Семейство Сиихо бросило последний взгляд на просторный интерьер, завернулось в мантии, обуло дорожные туфли, сделало прощальные жесты. Ульвард затворил дверь. Сиихо крутили головами, ожидая, пока в движении появится промежуток. Они еще раз махнули на прощание, натянули на головы капюшоны, шагнули в коридор.

Дорожные туфли понесли их домой, автоматически выбирая нужные повороты, скользя в нужных подъемных и спускных шахтах. Направляющие поля втиснули их в передвигающуюся толпу. Все, как и Сиихо, были в мантиях и капюшонах, мягко отражающих действия устройств, охраняющих частную собственность. Вдоль потолка коридора иллюзионные панели создавали изображения башен, поднимающихся в ярком голубом небе.

Сиихо прибыли домой. Двести лет назад они сняли угол возле стены. Если бы они вдруг проскочили, им пришлось бы сделать круг вокруг блока и попытаться войти еще раз. Когда они оказались поблизости, их дверь плавно открылась. Пригнувшись, они нырнули в отверстие входа.

Они сняли мантии и дорожные туфли, с многолетним опытом умудряясь проскальзывать друг мимо друга. Юджен ввинтилась в ванную, а дальше была комната для Теда и Равелин, где можно было сидеть. Дом был довольно мал для троих. Если бы не непомерная арендная плата, им бы совсем не помешало еще, как минимум, двенадцать квадратных футов. Но, подумывая о будущем Юджен, они предпочитали сохранить деньги.

Тед удовлетворенно вздохнул, роскошно вытянув ноги под стулом Равелин.

– В гостях хорошо, а дома лучше. Юджен высунулась из ванной. Равелин оглянулась. – Время пить лекарство, дорогая. Юджен скорчила рожицу.

– Ох, мама! Почему я должна пить таблетки? Я совсем хорошо себя чувствую.

– Это для твоей пользы, дорогая. Юджен угрюмо взяла таблетку из автомата.

– Руни сказал, ты заставляешь нас пить таблетки, чтобы мы не росли.

Тед и Равелин переглянулись.

– Просто пей лекарство, – сказала Равелин. – И не думай о том, что говорит Руни.

– Да, не думай, если мне уже тридцать восемь, а Эрмане Бурк всего тридцать два, и у нее уже фигура, а я как доска?

– Не спорь, дорогая. Бери таблетку. Тед подпрыгнул.

– Сюда, детеныш, садись.

Юджен запротестовала, но Тед поймал ее за руку.

– Я сяду в нише. Мне нужно немного поговорить, что я и собираюсь сделать.

Он проскользнул за Равелин, уселся в нише перед экраном связи. Иллюзион-панель позади него была заказная – Равелин, фактически, разработала ее сама. Она симулировала уютную комнатку в древнем стиле – стены, задрапированные в красный и желтый шелк, чашка с фруктами на деревенском столике, гитара на скамейке, медный чайник, кипящий на низкой печи. Панель была довольно выразительной, и когда кто-либо связывался с Сиихо, она в первую очередь бросалась в глаза. Однако, здесь хозяйская гордость Равелин отказалась себя ограничивать.

Прежде чем Тед успел сделать вызов, замигала сигнальная лампочка. Он ответил; экран показал его друга Лорена Айгле, сидящего на открытом воздухе в арочной ротонде, на фоне пейзажа с пушистыми облаками – иллюзия, которую Равелин в свое время определила как пошлую и безвкусную.

Лорен и Элме, его жена, хотели услышать о визите Сиихо на ранчо Ульварда. Тед подробно описал день.

– Простор, простор, и еще больше простора! Изоляция чистая и простая! Абсолютное одиночество! Тебе трудно даже представить это! Ощущение словно в большой иллюзион-панели. – Мило, – согласился Лорен Айгле. – Я скажу тебе коечто, во что трудно поверить. Сегодня я регистрировал целую планету на одного человека. – Лорен работал в Бюро Сертификации Агентства Внеземной Собственности.

Тед был озадачен и ничего не понял.

– Целую планету! Как так? Лорен объяснил:

– Он внештатный космонавт. Ему еще немного осталось.

– Но что он собирается делать с целой планетой?

– Жить там, он подал заявку.

– Один? Лорен кивнул.

– Я немного побеседовал с ним. Он говорит, что на Земле все очень хорошо, но он предпочитает уединение на собственной планете. Можешь ты это представить?

– Откровенно говоря, нет! Как я не могу представить также и четвертое измерение. Я был уверен, такого не бывает!

Разговор закончился, и экран погас. Тед развернулся в жене.

– Ты слышала?

Равелин кивнула: она слышала, но не прислушивалась. Она была занята изучением меню, присланного сервисной службой фирмы, которая обслуживала их стол.

– Не хочется ничего тяжелого после такого ланча. А у них опять симулированные синтетические водоросли.

Тед буркнул:

– Ничего нет лучше живой синтетики.

– Но у нас всех был изобильный ланч...

– Не беспокойся обо мне, мам! – пропела Юджен. – Я иду гулять с Руни.

– О, ты идешь? И где вы собрались гулять, могу я спросить?

– Путешествовать вокруг земли. Мы ловим семичасовой экспресс, так что мне нужно поторопиться.

– Потом прямо домой, – сказала Равелин строго. – Не гуляй больше нигде.

– Ради неба, мама, ты что, подумала, я собираюсь сбежать или вроде того...

– Запомни, что я говорю, мисс Киска. Я тоже когдато была девочкой. Ты взяла с собой лекарства? – Да, я взяла лекарства.

Юджен вышла, Тед опять ускользнул в нишу.

– Кого ты вызываешь теперь? – спросила Равелин.

– Ламстера Ульварда. Хочу поблагодарить его за прекрасный ланч.

Равелин согласилась, что водоросли с маргарином заслуживают изъявления вежливости.

Тед позвонил, выразил благодарность, а затем, как бы подумав, к случаю упомянул о человеке, ставшем собственником целой планеты.

– Целая планета? – переспросил Ульвард. – Она, должно быть, обитаема?

– Нет, я так понял, что нет, ламстер Ульвард. Подумайте об этом! Подумайте об уединении!

– Уединение! – воскликнул Ульвард. – Мой милый мальчик, что ты называешь этим словом?

– О, естественно, ламстер Ульвард – у вас-то ведь и без того есть настоящая достопримечательность.

– Планета, должно быть, очень дикая, – рассудил Ульвард. – Занятная идея, конечно – если есть вкус к подобного рода вещам. Кто этот человек?

– Не знаю, ламстер Ульвард. Но могу узнать, если хотите.

– Нет-нет, не беспокойся. Это не слишком интересно. Просто неожиданная мысль. – Ульвард рассмеялся непритворным смехом. – Этот бедняга, наверное, живет под куполом.

– Очень даже может быть, ламстер Ульвард. Ну вот, спасибо еще раз и доброй ночи.

Космонавта звали Кеннес Майл. Он был невысокий и тощий, жесткий, как синтетическая селедка, и коричневый, как жареные дрожжи. Седые пряди волос были коротко острижены. Голубые, искренние на вид глаза смотрели остро и пристально.

Он выказал учтивый интерес к ранчо, но Ульвард решил, что постоянное употребление гостем слова «сойдет» довольно бестактно.

Когда они вернулись в дом, Ульвард предоставил гостю паузу для выражения восхищения своим дубом.

– Он абсолютно живой, ламстер Майл! Настоящее дерево, выжившее с прошлых времен! Есть ли такие же прекрасные деревья на вашей планете? Кеннес Майл улыбнулся.

– Ламстер Ульвард, это всего-навсего маленькое деревце. Давайте присядем где-нибудь, я покажу вам фотографии.

Ульвард уже упомянул о своем интересе к приобретению внеземной собственности. Майл нисколько не скрывал, что ему нужны деньги, и дал понять, что сделка в принципе может состояться. Они сели за стол, Майл открыл кейс. Ульвард уставился на стенной экран.

– Во-первых, я покажу карту, – сказал Майл.

На стене появилась проекция мира: океаны, огромный экваториальный материк, именуемый Гайа, более мелкие Аталанта, Персефона, Алкион. Раздел описательной информации гласил:

ПЛАНЕТА МАЙЛА

ЗАЯВКА ЗАРЕГИСТРИРОВАНА И УТВЕРЖДЕНА АГЕНСТВОМ ВНЕЗЕМНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Площадь поверхности: 0,87 Земной нормы Гравитация: 0,93 Земной нормы Суточный оборот: 22,15 земных часа Годовой оборот: 2,97 земных года Атмосфера: пригодная для жизни Климат: целебный Вредные условия и влияния: нет Население: 1

Майл указал точку на восточном краю Гайи.

– Я живу здесь. Пока здесь просто грубый лагерь. Мне нужны деньги, чтобы построить себе что-нибудь лучшее. Я хочу сдать в аренду один из меньших континентов, или, если вы предпочтете, участок на Гайе, скажем от Туманных Гор к западу до океана.

Ульвард с вежливой улыбкой качнул головой:

– Участок – не для меня. Я бы купил весь континент, а лучше планету целиком. Если нет возражений, вы называете вашу цену, и я выписываю чек.

Майл отвел взгляд.

– Вы еще даже не видели фотографий.

– Хорошо, – деловым тоном сказал Ульвард. – Как бы то ни было, давайте фотографии. Майл утопил кнопку проектора. Ландшафты дикой незнакомой красоты засветились на экране. Скалистые горы и ревущие реки, заснеженные леса, рассветы над океаном и закаты в прерии, зеленые холмистые равнины, луга с брызгами цветов, берега, белые, как молоко.

– Очень приятно, – сказал Ульвард. – Вполне мило. – Он извлек чековую книжку. – Ваша цена?

Майл усмехнулся и покачал головой.

– Не об этом речь. Я хочу всего лишь сдать в аренду участок, но вы должны будете принять мои правила. Это непременное условие.

Ульвард крепко сжал губы. Он отклонил голову в резком коротком жесте. Майл начал вставать.

– Нет-нет, – быстро сказал Ульвард. – Я просто думаю... Давайте еще раз глянем на карту.

Майл вернул карту на экран. Ульвард тщательно изучил различные континенты, распрашивая о физиографии, климате, флоре и фауне.

Наконец, он пришел к решению.

– Я арендую всю Гайю.

– Нет, ламстер Ульвард! – заявил Майл. – Я зарезервировал землю восточнее Туманных Гор и реки Калиопы. Западнее участок открыт. Он, может быть, немного меньше, чем Аталанта или Персефона, но теплее по климату.

– В западном секторе нет гор, – запротестовал Ульвард. – Только невзрачный пик Скалистый Замок.

– Не такой уж невзрачный, – не согласился Майл. – Вы также получите Холмы Пурпурной Птицы, и ниже на юге есть гора Кариаско – действующий вулкан. Что вам еще нужно?

Ульвард оглядел свое ранчо.

– Я имею обыкновение думать о большем.

– Западная Гайя – красивый большой кусок собственности.

– Ну, хорошо, – сказал Ульвард. – Каковы ваши условия?

– Раз деньги идут, я не жадный, – оживился Майл. – За двадцатилетнюю аренду двести тысяч годовых, за первые пять лет – вперед.

Ульвард попытался протестовать.

– Да это же грабеж, ламстер Майл! Это почти половина моего дохода! Майл пожал плечами.

– Я не пытаюсь стать богачом. Я хочу построить себе домик. Это стоит денег. Если вы не можете заплатить их, я поговорю с кем-нибудь другим, кто может.

В голосе Ульварда прозвучали металлические нотки:

– Все мое ранчо здесь стоит меньше миллиона.

– Итак, или вы хотите, или не хотите, – заявил Майл. – Я перечислю мои правила, затем вы сможете все обдумать.

– Какие еще правила? – потребовал Ульвард: его лицо заметно покраснело.

– Они просты и имеют единственной целью обеспечить уединение для нас обоих. Первое, – вы должны оставаться на собственной территории. Никаких экскурсий туда-сюда по моей земле. Второе, никаких субаренд. Третье, никаких постоянных жителей, кроме вас, вашей семьи и ваших слуг. Я не хочу появления никаких артистических колоний, никакой атмосферы шумного курорта. Естественно, вы можете приглашать гостей, но они должны подчиняться тем же условиям, что и вы.

Он посмотрел на мрачное лицо Ульварда.

– Я не стараюсь быть жестким, ламстер Ульвард. Хорошие соседи строят хорошие заборы, и лучше добиться взаимопонимания сейчас, чем прибегать к грубым словам и лучевым ружьям позже.

– Позвольте мне еще раз взглянуть на фотографии, – сказал Ульвард. – Покажите Западную Гайю.

Он смотрел, тяжело вздыхая.

– Хорошо. Я согласен.

Строительная команда отбыла. Ульвард был один на Западной Гайе. Он погулял вокруг нового домика, глубоко вдохнул чистый спокойный воздух, испытывая трепет абсолютного одиночества и уединения. Домик стоит состояние, но много ли других людей на Земле – собственников (ну, пускай арендаторов) чего-нибудь, что сравнится с этим?

Он прошелся перед террасой, гордо поглядывая на мили – настоящие, несимулированные мили – ландшафта. Для постройки дома он выбрал площадку в предгорье Хребта Ульварда (так он переименовал Холмы Пурпурной Птицы). Перед ним расстилалась бесконечная золотая саваннас отдельными сине-зелеными деревьями, позади рос высокий серый кустарник.

Внизу из расселины в камне бежал ручей, прыгая, плескаясь, неся прохладу, и вливаясь, наконец, в прелестный чистый пруд, за которым Ульвард поставил купальную кабинку из красного, зеленого и коричневого пластика. У подножия скалы и в расщелинах росли группы колючих голубых кактусов. Сочные зеленые кустарники были покрыты красными трубчатыми цветками. Узкие листья белого дерева поднимались на одном стебле с белыми шарами.

Одиночество! Реальная вещь! Нет шума заводов, нет рычания дороги в двух футах от твоей кровати. Одна рука в сторону, другая на груди: Ульвард величаво исполнял на террасе маленькую джигу триумфа. Неужели он в состоянии, он может коснуться колеса фортуны! Когда человек совершенно один, для него нет абсолютно ничего запретного!

Ульвард спустился с террасы, чтобы бросить последний перед сном взгляд на линию горизонта. Солнце садилось за горизонт в окружении пламенеющих по краям облаков. Такая чудесная глубина цвета, эти переливающиеся тона могли бы быть получены только в самой лучшей иллюзион-панели!

Он вошел в дом, порылся в пищевом шкафчике. После неторопливой еды вернулся в гостиную. Постоял, немного подумав, затем вышел на террасу, побродил вверхвниз. Чудесно! Ночь полна звезд, горящих подобно белым масляным лампам, почти так, как он всегда себе представлял.

После десяти минут восхищения звездами, он вернулся в дом. Что теперь? Стенной экран с его ассортиментом записей. В уюте и комфорте Ульвард посмотрел недавнее представление музыкальной комедии.

Действительность роскошна, сказал он себе. Жаль, он не может немедленно пригласить друзей провести вечер, принимая во внимание неудобство длительной поездки между Планетой Майла и Землей. Однако – только три дня до того, как прибудет первый гость. Ее звали Эльф Интри, молодая женщина, которая была более чем дружна с Ульвардом на Земле. Когда Эльф прилетит, Ульвард мог бы повернуть к предмету, который он обдумывал пос-ледние несколько месяцев – фактически, с тех пор, как стал первым арендатором на планете Майла.

Эльф Интри прибыла в середине дня, спустилась на планету Майла в капсуле, выгруженной из еженедельного пакетбота Экспресса Внешнего Кольца. Женщина обычно хорошего настроения, она приветствовала Ульварда, кипя от негодования.

– Что это за хам на другой стороне планеты? Я думала, ты абсолютно один здесь!

– Это просто старый Майл, – уклончиво сказал Ульвард. – Что случилось?

– Придурок на пакетботе установил мне неправильные координаты, и капсула приземлилась на пляж. Я заметила дом, а потом увидела голого мужчину. Он прыгал на веревке за какими-то кустами. Конечно, я подумала, что это ты. Я подошла и сказала: «Буу!» Ты бы слышал язык, который он использовал! – она покачала головой. – Не понимаю, почему ты допустил такого грубияна на свою планету.

Зажужжал экран связи.

– Вот и Майл, – констатировал Ульвард. – Подожди здесь. Я объясню ему, как следует разговаривать с моими гостями!

Вскоре он вернулся на террасу. Эльф подошла к нему, поцеловала в нос.

– Улли, ты бледный от ярости! Надеюсь, ты не растратил весь свой темперамент.

Он провел Эльф по окрестностям, показывая купальный пруд, водопад, массу камней вокруг.

– Такого эффекта не достичь на иллюзион-панели! Это настоящий камень!

– Прелестно, Улли. Очень мило. Хотя, думаю, цвет мог бы быть чуть-чуть темнее. Это на камень не похоже.

– Нет? – Ульвард оценил скалу более критически. – Но я ничего не могу с этим сделать. Как насчет уединения?

– Чудесно! Здесь так тихо, почти таинственно!

– Таинственно? – Ульвард оглядел ландшафт. – Это не ко мне.

– Ты не чувствуешь подобных вещей, Улли. Все-таки, все очень мило, если только суметь вытерпеть этого неприятного типа Майла так близко. – Близко? – запротестовал Ульвард. – Он на другой стороне контитента!

– Правда? – сказала Эльф. – Я полагаю, все относительно. Как долго ты рассчитываешь здесь оставаться?

– Это зависит от... Пойдем внутрь. Я хочу поговорить с тобой.

Он усадил ее в удобное кресло, принес бокал КвазиФруктового нектара. Для себя смешал этиловый спирт, воду и несколько капель ароматизатора.

– Эльф, где ты стоишь в репродукционном списке? Она подняла прекрасные брови, качнула головой.

– Так далеко, что я бросила считать. Пятьдесят или шестьдесят биллионов.

– Передо мной тридцать семь биллионов. Это одна из причин, почему я купил эту землю. Выжидание очереди, фу! Никто не остановит размножение Брухама Ульварда на его собственной планете!

Эльф поджала губки, грустно помотала головой.

– Это не дело, Улли.

– А почему нет?

– Ты не сможешь взять ребенка обратно на Землю. Список следует соблюдать.

– Правильно, но подумай о жизни здесь, в окружении детей. Столько детей, сколько хочешь! И совершенное уединение впридачу! Чего еще ты могла бы потребовать?

Эльф вздохнула.

– Ты делаешь превосходные иллюзион-панели, Улли. Но я скажу: нет. Я люблю уединение и одиночество, но думается, здесь должно быть больше людей, имеющих частную собственность.

Пакетбот Экспресса Внешнего Кольца пришел неделю спустя. Эльф поцеловала Ульварда на прощанье.

– Здесь просто изысканно, Улли. Одиночество – это так волшебно, оно повергло меня в дрожь. Это был чудесный визит, – она поднялась в капсулу. – Увидимся на Земле.

– Одну минуту, – вдруг сказал Ульвард. – Я хочу, чтобы ты захватила парочку писем от меня.

– Торопись. Осталось только двенадцать минут. Ульвард обернулся за десять.

– Приглашения, – задыхаясь, сказал он. – Друзьям. – Хорошо, – она чмокнула его в нос. – До свиданья, Улли.

Она захлопнула вход, капсула понеслась вверх, навстречу пакетботу.

Три недели спустя прибыли новые гости: Фробишер Уорбек, Лиорнетта Стобарт, Харрис и Хила Кейб, Тед, Равелин и Юджен Сиихо, Ювенал Аквистер и его сын Руни.

Ульвард, коричневый от лежания на солнце целыми днями, приветствовал их с огромным энтузиазмом.

– Добро пожаловать в мое маленькое убежище! Чудесно видеть всех вас! Фробишер, подлец ты розовощекий! И Юджен! Красивее, чем когда-либо! Берегись, Равелин, – я положил глаз на твою дочку! Но раз здесь Руни, догадываюсь, что я вне конкуренции! Лиорнетта, чертовски рад, что ты смогла добраться! И Тед! Как я рад видеть тебя, старый перечник! Это все твоих рук дело, ты знаешь! Харрис, Хила, Ювенал – пойдемте! Мы будем пить, пить, пить!

Бегая от одного к другому, пожимая руки, подгоняя медлительного Фробишера Уорбека, он проводил гостей вверх к террасе. Здесь они приступили к осмотру панорамы. Ульвард слушал их замечания, едва удерживая губы, готовые расплыться в усмешке удовлетворения.

– Волшебно!

– Грандиозно!

– Абсолютно подлинное!

– Небо так далеко, что я просто боюсь!

– Свет солнца такой чистый!

– Настоящие вещи всегда лучше, не так ли? Руни сказал слегка задумчиво:

– Я думал, вы на берегу, ламстер Ульвард!

– Берег? Это горная страна, Руни. Земля широко открытых просторов! Полюбуйтесь на эту равнину!

Лиорнетта Стобарт оперлась на плечо Руни.

– Не на каждой планете есть берега, Руни. Секрет счастья содержится в том, чем мы владеем.

Ульвард весело рассмеялся:

– О, у меня есть берега, и не так далеко отсюда! Там прекрасный берег – ха-ха – в пятистах милях к западу. Все шаги по владениям Ульварда.

– Мы можем поехать? – возбужденно спросила Юджей. – Мы можем поехать, ламстер Ульвард? – Конечно можем! Ниже по склону – штаб-кварира Ульвард Аэролайнс. Мы полетим к берегу, купаться в Океане Ульварда! Но теперь отдых! После этой набитой капсулы ваши глотки должны быть сухими как бумага!

– Там было не так уж тесно, – сказала Равелин Сиихо. – Нас было только девять, – она критически обвела взглядом скалу. – Если бы это была иллюзион-панель, я сочла бы это гротеском.