Текст книги "Орел приземлился"

Автор книги: Джек Хиггинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Моя фамилия Конкоран, старший офицер разведки штаба округа Восточной Англии. Будьте любезны объяснить свои поступки, сэр.

– Премьер-министр не должен ехать в Стадли Грэндж, – сказал ему Кейн. – Деревня занята немецкими парашютистами...

– Господи, – прервал его сэр Генри, – в жизни не слышал подобной чепухи...

Конкоран сделал знак замолчать.

– Вы можете подтвердить свое заявление, майор?

– Господи боже мой! – воскликнул Кейн. – Они здесь, чтобы захватить мистера Черчилля, как в свое время сделал Скорцени с Муссолини, неужели вы не понимаете? Что, черт побери, нужно, чтобы убедить вас? Так никто и не будет слушать?

Сзади раздался голос, который был ему прекрасно знаком:

– Я буду, молодой человек, расскажите мне, в чем дело.

Гарри Кейн медленно обернулся и оказался лицом к лицу с великим человеком.

* * *

Штайнер подергал ручку двери коттеджа в Хобс Энде. Дверь оказалась запертой. Он подошел к сараю, но и там ирландца не было.

– Господин полковник, он едет, – крикнул Бригель.

Девлин ехал на мотоцикле по узким тропинкам вдоль дамб. Он свернул во двор, поставил мотоцикл на место и поднял очки:

– Немного неосторожно, полковник.

Штайнер взял его под руку и подвел к стене, где коротко рассказал о положении дел.

– Ну, что вы скажете?

– Вы уверены, что ваша мама не была ирландкой?

– Ее мама была.

Девлин кивнул:

– Я должен был догадаться. И между тем, кто знает? Мы можем выпутаться. – Он улыбнулся: – Я знаю одно. К девяти сегодня я рву когти.

Штайнер вскочил в «джип».

– Будем поддерживать связь.

Из леса на холме по другую сторону дороги Молли, стоя рядом с лошадью, наблюдала, как Девлин достал ключ и отпер дверь. Даже сейчас, намереваясь встретиться с ним, она не потеряла отчаянной надежды, что, может быть, – ошибается. Но, увидев Штайнера и его двух солдат в «джипе», получила последнее для себя доказательство правды.

* * *

За полмили до деревни Шафто остановил колонну.

– У нас мало времени, – сказал он. – Мы должны ударить по ним, и ударить как следует, но это должно быть неожиданностью. Капитан Мэллори, возьмите три «джипа» и пятнадцать человек, – приказал он, – и через поле по колеям, указанным на карте, поезжайте к деревне с ее восточной стороны. Затем повернете к дороге на Стадли Грэндж к северу от мельницы. Сержант Хастлер, как только доедете до края деревни, пойдете вместе с дюжиной солдат через Хокс Вуд к церкви. Остальные останутся со мной. Мы заблокируем дорогу к коттеджу этой Грей.

– Значит, мы полностью возьмем их в мешок, полковник, – сказал Мэллори.

– Какой, к черту, мешок! Когда все займут исходные позиции, по моему сигналу мы ворвемся в церковь и быстренько с ними покончим.

Наступила тишина. Наконец сержант Хастлер спросил:

– Прошу прощения, полковник, но разве не потребуется рекогносцировка? – Он попытался улыбнуться. – Я хочу сказать, насколько мы знаем, эти гансы-парашютисты – не подарок.

– Хастлер, – холодно сказал Шафто, – вы снова оспариваете мой приказ, и я так быстро разжалую вас в рядовые, что не успеете вспомнить, как вас зовут. – Он одного за другим оглядывал унтер-офицеров, и правая щека его начала подергиваться. – Что, у всех тут кишка тонка?

– Да нет, сэр, – ответил Мэллори. – Мы идем за вами, полковник.

– Вот так-то лучше, – сказал Шафто, – иначе я пойду туда один с белым флагом.

– Вы хотите сказать, что намереваетесь предложить им сдаться, сэр?

– Сдаться? Как бы не так, капитан. Я буду вести переговоры, а вы тем временем займете позицию – вам отпускается ровно десять минут с того момента, когда я войду в деревню. Итак, вперед!

* * *

Девлин проголодался. Он разогрел суп, сжарил яичницу и положил ее между двумя толстыми ломтями хлеба, испеченного Молли. Он ел, сидя на стуле у очага, когда порыв холодного воздуха тронул его левую щеку – это открылась дверь. Он обернулся. В дверях стояла она.

– А, это ты? – весело спросил Девлин. – Я перекусываю, прежде чем идти за тобой. – Он поднял сандвич. – Ты знаешь, что эта вещь была изобретена графом, не меньше?

– Ты, подонок, – отрезала Молли. – Ты – грязная свинья. Ты обманул меня.

Она бросилась на него, стараясь ногтями вцепиться в лицо. Он схватил ее за руки и пытался утихомирить:

– Что случилось?

Но он, конечно, знал причину.

– Я все знаю, – сказала Молли. – Его зовут не Картер, а Штайнер, и он, и его люди – проклятые немцы, которые здесь для того, чтобы захватить мистера Черчилля. А тебя как зовут? Уж не Девлин, конечно, я уверена.

Он оттолкнул ее, взял бутылку ирландского виски и стакан.

– Да, Молли, не Девлин. – Он покачал головой. – Я не хотел тебя втягивать в это дело, любовь моя. Так случилось.

– Проклятый предатель!

Он заговорил в отчаянии:

– Молли, я ирландец, а это значит, что я так же не похож на тебя, как немец на француза. Я иностранец. Мы совсем не одно и то же, хотя оба говорим по-английски, но с разным акцентом. Когда это уразумеют люди?

Теперь в глазах Молли появилась неуверенность, но она упорствовала:

– Предатель!

Лицо Девлина посуровело, глаза сделались синие-синие, подбородок поднялся.

– Не предатель я, Молли. Я солдат Ирландской республиканской армии и служу делу, которое мне так же дорого, как тебе – твое.

Ей необходимо было сделать ему больно, ранить его, но оружия у нее было.

– Ну, это не поможет ни тебе, ни твоему другу Штайнеру. Ему – конец или скоро будет. А ты пойдешь следом.

– О чем ты говоришь?

– Памела Верекер была со мной в церкви, когда он со своими людьми привел туда ее брата и Джорджа Уайльда. Мы услышали достаточно, чтобы она бросилась в Мелтам за американскими рейнджерами.

Он схватил ее за руки.

– Когда это было?

– Иди к черту!

– Скажи мне, будь ты проклята! – Он грубо потряс ее.

– Думаю, они уже в деревне. Если бы ветер дул оттуда, ты услышал бы перестрелку, так что ничего, кроме как бежать, тебе не остается, пока у тебя есть шанс.

Он отпустил ее и с презрением сказал:

– Конечно, и это было бы разумно, но я так никогда не поступал.

Он надел кепку, очки и плащ. Подошел к камину и нащупал что-то под пачкой старых газет за корзиной для дров. Там были две ручные гранаты, которые дал ему Риттер Нойманн. Девлин снял с них предохранитель и аккуратно положил за пазуху. Маузер – в правый карман, на шею повесил «стен», удлинив ремень настолько, чтобы он оказался на уровне талии – в случае необходимости стрелять одной рукой.

Молли спросила:

– Что ты собираешься делать?

– В долину смерти, Молли, любовь моя, въехали шесть сотен... и прочая такая же старая английская ерунда. – Он налил себе стакан виски и увидел на ее лице удивление. – А ты думала, что я побегу на холмы и оставлю Штайнера в беде? – Он покачал головой. – Господи, девочка, а я думал, ты меня немножко знаешь.

– Ты не можешь туда идти. – В голосе ее зазвучала паника. Лайам, тебе ничего не удастся сделать. – Она схватила его за руку.

– Но я должен, милая. – Он поцеловал ее в губы и решительно оттолкнул. Повернулся к двери. – Кстати, я написал тебе письмо. Правда, небольшое, но если тебе интересно, оно на полочке над камином.

Дверь хлопнула, а она стояла, окаменев. Где-то в другом мире взревел мотор и затих. Уехал.

Молли нашла письмо и лихорадочно развернула его. В нем было написано: «Молли, единственная любовь моя. Как сказал когда-то один великий человек, я пережил смену моря, и ничто и никогда теперь не будет таким, как было. Я приехал в Норфолк, чтобы сделать дело, а не влюбиться первый и последний раз в жизни в уродливую крестьянскую девочку, которая так неосторожно поступила! Теперь ты будешь знать обо мне худшее, но не думай обо мне плохо. Расстаться с тобой – наказание для меня. Пусть оно на этом и кончится. Как говорят в Ирландии, мы знали свои два дня. Лайам».

Слова стали расплываться, глаза Молли наполнились слезами. Она сунула письмо в карман и, спотыкаясь, вышла из дома. Лошадь была привязана к кольцу. Молли быстро развязала ее, взобралась на седло и пустила галопом, ударяя по шее сжатым кулаком. В конце дамбы она пустила лошадь напрямую через дорогу, перепрыгнула через живую изгородь и помчалась напрямик по полям к деревне.

* * *

Отто Брандт сидел на парапете моста и с беззаботным видом курил сигарету.

– Что же будем делать, бежать?

– Куда? – Риттер посмотрел на часы. – Без двадцати пять. Стемнеет самое позднее в шесть тридцать. Если мы до темноты продержимся, то сможем по двое-трое просочиться в Хобс Энд. Возможно, кто-нибудь из нас смог бы попасть на катер.

– У полковника могут быть другие планы, – заметил сержант Альтманн.

Брандт кивнул:

– Точно, только его здесь нет, поэтому, мне кажется, нам лучше приготовиться к бою.

– И сразу встает важная проблема, – сказал Риттер. – Мы сражаемся только как немецкие солдаты. Нам было ясно сказано это с самого начала. По-моему, пришло время сбросить маскарад.

Он снял красный берет, парашютную куртку и остался в немецкой летной блузе. Вытащил из кармана форменную пилотку и надел ее под положенным углом.

– Это относится ко всем, – сказал он Брандту и Альтманну – так что поворачивайтесь побыстрей.

Джоанна Грей наблюдала всю эту сцену из окна спальни. Вид формы Риттера заставил ее вздрогнуть. Она видела, как Альтманн пошел на почту. Минуту спустя появился мистер Тернер. Он перешел мост и направился к церкви.

Риттер находился в чрезвычайном затруднении. Обычно в подобных обстоятельствах он приказал бы отступить, но, как сказал он Брандту: «Куда?» Вместе с ним их было двенадцать человек для охраны арестованных и для того, чтобы удерживать деревню. Невозможная ситуация.

Риттер попытался снова соединиться со Штайнером по полевому телефону.

– Ответьте, «Орел-один», это «Орел-два», – сказал он по-английски.

Ответа не было. Он отдал телефон рядовому Хаглю, который лежал под мостом, выставив дуло пулемета «брен» через дренажное отверстие, что давало ему широкий обстрел. Рядом были аккуратно сложены диски патронов. Хагль тоже сбросил красный берет и куртку и был в летной блузе, маскировочных брюках и пилотке.

– Не везет, господин старший лейтенант? – спросил он и вдруг замер: – Думаю, что слышу «джип».

– Верно, но совсем не с той стороны, – угрюмо сказал Риттер.

Он перепрыгнул через парапет и увидел «джип», появившийся из-за угла коттеджа Джоанны Грей. На конце радиоантенны трепетал белый носовой платок. В «джипе» находился только один человек. Риттер вышел из-за прикрытия и ждал руки в боки.

Шафто не стал надевать каску и был в пилотке. Для пущего эффекта он достал сигару из кармана рубашки и зажал ее в зубах. Не торопясь, зажег ее и вышел из «джипа». Он остановился в нескольких ярдах от Риттера и, расставив ноги, оглядывал его.

Заметив знаки различия на петлицах, Риттер отдал честь.

Шафто, приветствуя его, разглядел на блузе два «Железных креста», нашивку за Зимнюю кампанию, серебряную нашивку за ранения, боевой значок за выдающуюся службу в наземных боях, значок парашютиста и понял, что в лице этого молодого человека он видит закаленного ветерана.

– Итак, маскарад окончен, господин старший лейтенант? Где Штайнер? Передайте ему, что полковник Роберт Шафто, командующий Двадцать первым специальным отрядом рейнджеров хотел бы поговорить с ним.

– Здесь я за старшего, господин полковник. Вам придется иметь дело со мной.

Взгляд Шафто охватил дуло «брена», почту, второй этаж паба «Стадли армс», где два окна спальни были открытыми. Риттер вежливо сказал:

– Еще что-нибудь, полковник, или вы увидели достаточно?

– Что случилось со Штайнером? Он что, сбежал от вас? – Риттер не отвечал, и Шафто продолжал: – О'кей, сынок, я знаю, сколько у вас человек под командованием, и если мне придется привести сюда своих парней, вам не продержаться и десяти минут. Почему не быть разумными и не поднять полотенце?

– Простите, пожалуйста, – сказал Риттер, – но, сказать по правде, я уезжал в такой спешке, что забыл захватить туалетные принадлежности.

Шафто сбросил пепел с сигары.

– Я даю вам десять минут, затем мы наступаем.

– А я даю вам две, полковник, – сказал Риттер. – Убраться отсюда к черту, прежде чем мои люди откроют огонь.

Раздался металлический звук взводимого курка. Шафто посмотрел на окна и угрюмо произнес:

– О'кей, сынок, ты сам напросился.

Он бросил сигару, тщательно затоптал ее в землю, вернулся к «джипу» и сел за руль. Уезжая, он взялся за микрофон полевого радио.

– Это «Сахар-один». Двадцать секунд, отсчитываю: девятнадцать, восемнадцать, семнадцать...

На счет «двенадцать» он проехал коттедж Джоанны Грей, а на счет «десять» исчез за поворотом дороги.

Из окна спальни Джоанна Грей видела, как он уехал. Она вошла в кабинет и открыла потайную дверь. Наверху, заперев ее за собой, она села у радио, достала из ящика пистолет и положила рядом на стол. Странно, но теперь, когда дело дошло до рубежа, она ничуть не боялась. Наливая себе виски, она услышала, что началась перестрелка.

Ведущий «джип» группы Шафто вырвался вперед. В нем были четверо, причем двое, стоя на заднем сиденье, стреляли из пулемета «браунинг». Когда они проехали сад соседей Джоанны Грей, немцы Динтер и Берг выпустили по ним длинную очередь, которая сбила с ног обоих пулеметчиков в «джипе». «Джип» перевернулся, покатился под откос и упал в реку кверху колесами.

Следующий «джип» круто свернул с дороги, завертелся на травянистом берегу реки и чуть было не свалился вслед за первым. Берг поворачивал пулемет «брен», стреляя короткими очередями. Он сбросил пулеметчиков через борт «джипа», разбил ветровое стекло, но машина успела свернуть за угол.

В руинах Сталинграда Динтер и Берг усвоили, что основа успеха в подобной ситуации – это нанести удар и быстро сменить позицию. Они немедленно выбрались из-под моста и побежали к почте под прикрытием живых изгородей, огораживающих сады позади коттеджей.

Шафто, который наблюдал весь маневр с возвышенного места в лесу, в ярости заскрежетал зубами. Ему вдруг стало отчетливо ясно, что Риттер позволил ему увидеть лишь то, что хотел, чтобы он увидел.

– А, этот ублюдочек издевается надо мной, – тихо сказал он.

Второй, обстрелянный «джип» остановился у края дороги перед третьим «джипом». У водителя было сильно изрезано лицо. Сержант Томас делал ему перевязку. Шафто закричал:

– Ради бога, сержант, вы понимаете, с чем вы играете? За забором второго отсюда коттеджа установлен пулемет. Бегите туда с тремя солдатами и уберите его.

Круковски, стоя с полевым телефоном возле Шафто, вздрогнул. «Пять минут назад нас было тринадцать. Теперь девять. Во что, черт побери, он играет?»

На другой стороне деревни завязалась ожесточенная перестрелка. Шафто посмотрел в полевой бинокль, но ничего не увидел, кроме отрезка дороги, поворачивающей за мостом, и крыши мельницы, возвышающейся над домами. Он щелкнул пальцами, и Круковски дал ему телефон.

– Мэллори, вы слышите меня?

Мэллори мгновенно ответил:

– Так точно, полковник.

– Что, черт побери, там происходит? Я ожидал, что вы уже будете звонить в колокола.

– У них сильное укрепление на втором этаже мельницы. Великолепный обстрел. Дорога блокирована. Я уже потерял четырех человек.

– Теряйте еще, – заорал Шафто в телефон, – но возьмите это укрепление, Мэллори! Подожгите их! Сделайте что угодно!

Шафто связался по телефону с другими группами:

– Вы на месте, Хастлер?

– Полковник, это Хастлер. – Голос звучал довольно слабо.

– Я ожидал, что вы уже на холме у церкви.

– Дорога была трудной, полковник. Мы поехали по полям, как вы велели, и застряли в болоте. Сейчас подъезжаем к южному краю Хокс Вуда.

– Ради бога, приступайте!

Он вернул телефон Круковски.

– Иисус Христос! – горько сказал Шафто. – Ни на кого нельзя положиться! Когда доходит до дела, я должен сам всем заниматься!

И он укрылся в канаве. Вернулись сержант Томас с тремя солдатами:

– Не о чем докладывать, полковник.

– То есть как не о чем докладывать?

– Там никого нет, сэр, кроме вот этого. – Томас протянул горсть стреляных гильз от патронов 0,303 калибра.

Шафто с такой силой ударил его по руке, что гильзы разлетелись.

– Ладно, я беру два «джипа» и по два человека к каждому пулемету. Я хочу, чтобы вы открыли такой огонь, чтобы травинка не поднялась.

– Но, полковник, – начал Томас.

– А вы возьмите четырех человек и пробирайтесь сзади коттеджей. Ударьте по почте у моста с тыла. Круковски остается со мной. – Он сильно ударил рукой по капоту «джипа»: – Выполняйте!

* * *

Отто Брандт, унтер-офицер Вальтер, Мейер и Ридель находились на мельнице. С точки зрения обороны они заняли отличную позицию. Старинные каменные стены были толщиной около трех футов, входная дубовая дверь заперта и забаррикадирована. Окно на втором этаже открывало отличный обзор, и Брандт установил там пулемет.

На дороге, загораживая ее, горел «джип». Внутри его еще оставался один человек, двое других сползли в канаву. Брандт лично разделался с «джипом», но сначала, не обнаруживая своего присутствия, позволил Мэллори и его людям с шумом подъехать к мельнице и только в последний момент бросил из окна две гранаты.

Укрываясь за живой изгородью, американцы поливали мельницу сильным, но не эффективным для ее массивных каменных стен огнем.

– И кто ими руководит? Он же не знает своего дела, – заметил Вальтер, перезаряжая свой М1.

– Ну а что бы ты сделал? – спросил его Брандт, выпуская короткую очередь из «брена».

– Здесь же река, так? С той стороны мельницы окон нет. Им следовало бы двигаться с тыла.

Брандт поднял руку:

– Прекратить огонь.

– Почему? – требовательно спросил Вальтер.

– Потому что они подъехали, или вы не заметили?

Наступила тишина, и Брандт тихо сказал:

– Не уверен, что это так, но подготовимся.

Мгновение спустя Мэллори с восемью солдатами, издавая громкий боевой клич, выскочили из-за прикрытия и побежали к ближайшей канаве, стреляя с бедра. Несмотря на то, что их прикрывал пулеметный огонь с двух стоявших за живой изгородью «джипов», это была невероятная глупость.

– Господи! – воскликнул Брандт. – Где, они считают, находятся? На Сомме?

Он выпустил длинную небрежную очередь по Мэллори и убил его на месте. Еще трое упало, когда немцы выстрелили все разом. Один из американцев пополз к ближайшей живой изгороди, оставшиеся в живых отступали.

Брандт взял сигарету.

– Осталось семеро. Восемь, если считать того, кто уполз.

– Психи, – сказал Вальтер. – Самоубийцы. Хотелось бы мне знать, что они так торопятся? Им бы подождать.

* * *

Кейн и полковник Конкоран сидели в «джипе» в двухстах ярдах от главных ворот Мелтам Хауза и смотрели на разбитый телефонный столб.

– Боже мой! – воскликнул Конкоран. – Это просто невероятно! О чем он думал, скажите на милость?

Кейн мог сказать, но воздержался. Вслух он произнес:

– Не знаю, полковник. Может, он считал это актом безопасности. Наверняка он стремился скорее сразиться с парашютистами.

Из главных ворот появился «джип» и направился к ним. За рулем сидел Гарви, и когда он затормозил возле них, лицо его было мрачным:

– Только что получили сообщение по радио.

– От Шафто?

Гарви покачал головой:

– Круковски спрашивал лично вас, майор. Там ужас что творится. Он говорит, что они полезли прямо под огонь. Убитые повсюду.

– А Шафто?

– Круковски просто в истерике. Повторяет, что полковник действует, как сумасшедший. Многие его приказы просто бессмысленны.

«Господи, – подумал Кейн, – он действительно поскакал с развевающимися знаменами».

– Думаю, мне следует поехать туда, полковник, – сказал он Конкорану.

– Я тоже так думаю, – согласился Конкоран. – Здесь вы, конечно, оставите достаточно людей для охраны премьер-министра.

Кейн повернулся к Гарви: "Сколько машин у нас осталось?

– "Белый скаут" и три «джипа».

– Мы возьмем их и группу в двадцать человек. Пожалуйста, сержант, будьте готовы выехать через пять минут.

Гарви круто развернул «джип» и стремительно уехал.

– В вашем распоряжении остается двадцать пять человек, сэр, – сказал Кейн Конкорану. – Вам достаточно?

– Со мной двадцать шесть, – сказал Конкоран. – Вполне хватит, особенно если я приму командование на себя. Пора кому-нибудь сделать из вас, колонистов, настоящих солдат.

– Да, сэр, – ответил Кейн, включая мотор. – Ничего, кроме массы комплексов после Банкер-Хилла. – Он нажал на газ.

Глава 18

Деревня была еще в добрых полутора милях, когда Штайнер вдруг услышал непрерывное жужжание полевого телефона. Кто-то включился в канал, но ничего не было слышно.

– Поторопись, – сказал Штайнер Клуглу, – что-то случилось.

В миле от деревни отдаленная перестрелка подтвердила его худшие ожидания. Он привел в боевое положение свой «стен» и посмотрел на Вернера:

– Будь готов воспользоваться им. Весьма возможно, что придется.

Клугл выжимал из «джипа» все, давя на педаль изо всех сил.

– Скорее, черт тебя побери, скорее! – торопил Штайнер.

Телефон перестал жужжать, и, когда они подъехали к деревне ближе, Штайнер крикнул, пытаясь наладить связь:

– Это «Орел-один». Прием, «Орел-два».

Ответа не было. Он повторил попытку, но опять безрезультатно. Клугл сказал:

– Может, они слишком заняты, господин полковник.

Минуту спустя они въехали на холм в трехстах ярдах западнее церкви, и перед ними раскинулась вся панорама. В бинокль Штайнер увидел мельницу и группу Мэллори в поле. У живой изгороди за почтой – рейнджеров, затем – «Стадли армс», Риттера и молодого Хагля за мостом, застрявших из-за стены пулеметного огня, который велся с двух «джипов» под командованием Шафто. Один из «джипов» стоял у забора дома Джоанны Грей, откуда пулеметчики могли вести навесной огонь, оставаясь в безопасности. Второй «джип» стоял у соседнего забора.

Штайнер снова попытался наладить связь.

– Это «Орел-один». Вы меня слышите?

На втором этаже мельницы его голос затрещал в трубке, которую держал Ридель. Он только что, пользуясь затишьем, включил телефон.

– Это полковник, – закричал Ридель Брандту и сказал в телефон: – Это «Орел-три», мы на мельнице. Вы где?

– На холме над церковью, – ответил Штайнер. – Доложите обстановку.

В разбитые окна влетели пули и отскочили от стены.

– Дай мне телефон! – закричал Брандт, лежа на полу за пулеметом.

– Штайнер на холме, – сказал Ридель. – Можешь быть спокоен, он обязательно вызволит нас из этого говна. – Он подполз к двери на чердак над мельничным колесом и, толкнув, раскрыл ее.

– Вернись, – позвал Брандт.

Ридель выглянул наружу. Он возбужденно засмеялся и поднес телефон ко рту:

– Я вижу вас, господин полковник. Мы...

Застрочили автоматы, по стене растеклись кровь и мозги – Риделю размозжило череп, и он вывалился вниз, все еще сжимая в руках телефон.

Брандт метнулся к двери и посмотрел через порог. Ридель упал на мельничное колесо. Оно продолжало вращаться и потянуло труп в бурлящую воду.

* * *

На холме Вернер тронул Штайнера за плечо:

– Господин полковник, в лесу справа – солдаты.

Штайнер навел бинокль. С высоты холма была видна часть колеи через Хокс Вуд. По ней шел сержант Хастлер со своими людьми.

И Штайнер принял решение:

– Похоже, что мы снова немецкие парашютисты, ребята.

Он отшвырнул красный берет, расстегнул пояс с браунингом в кобуре и снял куртку. Под ней была летная блуза с «Рыцарским крестом» и «Дубовыми листьями» у ворота. Штайнер вытащил из кармана пилотку и надел ее. Клугл и Вернер последовали его примеру.

Штайнер обратился к ним:

– Итак, ребята, большое турне. Прямо по колее через лес, через пешеходный мостик перекинуться несколькими словами с теми, кто в «джипах». Думаю, ты справишься, Клугл, если поедешь достаточно быстро, а затем – к старшему лейтенанту Нойманну. – Он посмотрел на Вернера: – Не прекращай огня, что бы ни случилось.

На последнем отрезке пути до церкви «джип» шел со скоростью пятьдесят миль. Унтер-офицер Беккер стоял около паперти. Он в испуге отшатнулся, Штайнер помахал ему рукой. Клугл сделал крутой поворот на колею через Хокс Вуд.

Они с ходу взяли небольшой подъем, проехали поворот между крутыми откосами и выскочили на Хастлера и его солдат, растянувшихся цепочкой по колее. Вернер открыл огонь в упор, на прицеливание у него было всего несколько секунд, и через столько же секунд «джип» врезался в гущу солдат. Солдаты отпрыгнули в сторону и, спасая жизнь, старались вскарабкаться на крутые откосы. Передние колеса «джипа» подпрыгнули, наехав на человека, и «джип» помчался дальше, оставив позади себя мертвыми и умирающими сержанта Хораса Хастлера и семерых солдат.

«Джип» метнулся в конец колеи как молния и напрямую через пешеходный мостик, ломая старые перила, словно спички, промчался вверх, по берегу к дороге.

Два человека, составившие пулеметный расчет в «джипе», который стоял за оградой сада Джоанны Грей, в отчаянии повернули свой «браунинг», но было поздно: Вернер прошил ограду очередью, которая сбила их обоих.

Но их гибель дала расчету второго пулемета, установленного за другим забором, две или три драгоценные секунды сориентироваться – секунды, означавшие жизнь или смерть. Они повернули свой «браунинг» и начали стрелять в тот момент, когда Клугл круто повернул руль и поехал обратно к мосту.

Настала очередь рейнджеров. И хотя Вернер выпустил короткую очередь по ним, которая зацепила одного пулеметчика, второй продолжал стрелять. Пули стучали по «джипу» немцев и разбили ветровое стекло. Внезапно Клугл вскрикнул и упал на руль, «джип» завертелся и врезался в парапет в конце моста. Он как бы повис на мгновение, а затем медленно перевернулся на бок.

Вернер склонился над зажатым в «джипе» Клуглом. На лице Клугла была кровь. Вернер диким взглядом посмотрел на Штайнера и сказал:

– Он мертв, господин полковник.

Он взял «стен» и стал подниматься. Штайнер пригнул его:

– Возьми себя в руки, парень. Он мертв, но ты жив.

Вернер тупо кивнул:

– Да, господин полковник.

– Установи «браунинг» и займись вон теми рейнджерами.

Штайнер повернулся и увидел, что Нойманн ползет к нему, держа в руках «брен».

– Вы устроили там настоящий ад, – сказал Нойманн.

– Через лес к церкви двигался отряд, – сказал Штайнер. – Мы им тоже дали жару. Что с Хаглем?

– Боюсь, что погиб. – Нойманн указал на сапоги Хагля, видневшиеся из-за парапета.

С борта «джипа» Вернер начал стрелять из браунинга короткими очередями. Штайнер спросил:

– А что вы намеревались делать, господин старший лейтенант?

– Через час должно стемнеть, – ответил Риттер. – Я думал, что если мы сможем до этого момента продержаться, то по двое-трое ускользнем. Под покровом темноты мы могли бы скрываться в болоте возле Хобс Энда. И попасть на катер, если Кениг прибудет, как было условлено. Все равно теперь нам к старику не приблизиться.

Он помедлил и добавил, чувствуя неловкость:

– Это даст нам некоторый шанс.

– Единственный, – сказал Штайнер, – но не здесь. Думаю, пора снова перегруппироваться. Где все?

Риттер быстро обрисовал ему в общих чертах ситуацию. Штайнер кивнул:

– По пути сюда мне удалось связаться с теми, кто на мельнице. На телефоне – Ридель, там страшный пулеметный огонь. Берите Альтманна и его ребят, а я узнаю, смогу ли пробраться к Брандту.

Старший лейтенант Риттер бросился через дорогу, Вернер прикрыл его огнем, а Штайнер попытался связаться по телефону с Брандтом. Связь не налаживалась. Когда Нойманн вышел из дверей почты с Альтманном, Динтером и Бергом, у мельницы началась сильная перестрелка.

Они спрятались за парапетом, и Штайнер сказал:

– Не могу связаться с Брандтом. Бог знает, что там делается. Бегите к церкви. На большей части пути у вас есть прикрытие – живая изгородь. Командуете вы, Риттер.

– А вы?

– На некоторое время я их задержу пулеметным огнем, а потом последую за вами.

– Но, господин полковник, – возразил было Риттер.

Штайнер прервал его:

– Никаких «но». Сегодня мой день изображать героя. А теперь все – к черту отсюда, это приказ.

Несколько секунд Риттер колебался. Затем кивнул Альтманну и, пригнувшись, побежал через мост. Штайнер лег за пулемет и открыл огонь.

По другую сторону моста было открытое место, не более двадцати пяти футов, за ним начиналась живая изгородь.

– Бежать друг за другом не имеет смысла, – сказал Риттер, – ведь, увидев одного из нас, пулеметчик сориентируется и подобьет следующего. По моей команде бежим все вместе.

Он выскочил из-за прикрытия и помчался к живой изгороди. Рядом с ним мчались Альтманн и остальные. Пулеметчиком у американцев, занявших позицию по другую сторону живой изгороди, был капрал Бликер, в лучшие времена – рыбак из Кейс Кода. В этот момент он сходил с ума от боли: под его правый глаз впился осколок стекла. Больше всего на свете капрал Бликер ненавидел Шафто за то, что тот впутал его в это дело. Но сейчас годилась любая цель. Он увидел, что немцы бегут через дорогу, и повернул «браунинг» в их сторону. Но поздно. В ярости и отчаянии он на всякий случай дал очередь по изгороди.

И сейчас же по другую сторону изгороди Берг споткнулся и удал. Динтер обернулся к нему:

– Дай мне руку, псих несчастный! Ты как всегда.

Берг поднялся, и тогда пули, срезая изгородь, прошили его и Динтера, отбросив их тела на землю в последнем предсмертном танце. Закричал Вернер, но Альтманн схватил его за плечо и толкнул вслед за Риттером.

* * *

Из дверцы над мельничным колесом Брандт и Мейер видели гибель товарищей.

– Теперь ясно, – сказал Мейер, – похоже, что мы здесь на постоянном месте жительства.

Наблюдая, как Риттер, Альтманн и Бригель пробежали вдоль длинной изгороди и перелезли через забор на кладбище, Брандт обрадовался:

– Им удалось. Чудесам нет конца.

Он подполз к Мейеру, который сидел, опираясь спиной о ящик. Мейер был ранен в живот. Блуза его расстегнулась, и под пупком открылась рваная рана с распухшими лиловыми краями. Лицо его было в поту.

– Посмотри-ка, – сказал он, – по крайней мере, крови я не теряю. Моя мама всегда говорила, что мне везет, как дьяволу.

– Я это заметил. – Брандт сунул Мейеру в рот сигарету, но зажечь не успел, потому что опять начался сильный огонь.

* * *

Шафто скрючился у палисадника Джоанны Грей, потрясенный трагическими новостями, которые ему только что сообщил один из оставшихся в живых из группы Хастлера. Катастрофа казалась полной. Меньше чем за полчаса он потерял убитыми и ранеными не менее двадцати двух человек. Больше половины его команды! Последствия будут слишком страшными, чтобы о них думать.

Круковски, согнувшись рядом с ним и держа полевой телефон в руках, спросил:

– Что будете делать, полковник?

– То есть как – что я буду делать? – загремел Шафто. – А делать-то всегда приходится мне! Поручи кому-нибудь другому, кто понятия не имеет о дисциплине и долге, и видишь, что получается!

Он тяжело оперся о забор и посмотрел вверх. И именно в этот момент Джоанна Грей выглянула из-за шторы в спальне. Она мгновенно отпрянула назад, но было поздно. Шафто прорычал: