Текст книги "Революции. Очень краткое введение"

Автор книги: Джек Голдстоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Благодарности

Моей жене Джине, благодаря которой все становится возможным

Я благодарен коллегам – исследователям революций за замечания по поводу отдельных частей рукописи: Марку Бейсингеру, Стивену Куку, Уильяму Дойлю, Джону Форану, Стивену Хаберу, Ричарду Хамилтону, Марку Кишлански, Алану Найту, Чарлзу Курцману, Джону Маркоффу, Иану Моррису, Шэрону Эриксону Непстаду, Джону Паджету, Сильвии Педраца, Элизабет Перри, Эрику Селбину, С.А. Смиту, Уолтеру Шейделу и Гордону Вуду. Они спасли меня от множества ошибок. Ответственность за ошибки, которые остались неисправленными, лежит только на мне.

В огромном долгу я и перед редакторами «Oxford University Press» – Нэнси Тофф, Джолин Осанка и Максом Ричманом. Проявленные ими настойчивость, требовательность и превосходная работа над книгой, их усилия, направленные на повышение качества текста, можно считать образцом редакторской работы.

Моя жена Джина Салман-Голдстоун прочитала все главы, оценивая их с точки зрения ясности и стилистического единства. Так что если эта книга написана просто и интересно, то этим я обязан моей чудесной супруге.

ГЛАВА 1
Что такое революция?

УTPOM 14 июля 1789 г. толпа, состоявшая из парижского рабочего люда, начала штурм Бастилии. На помощь ей пришли солдаты-дезертиры, которые прихватили, с собой пушки. Стоявшая неподалеку лагерем королевская армия предпочла не замечать происходящее, и под конец дня толпа ворвалась в крепость. Коменданта убили, насадили его голову на пику и прошлись с нею по улицам. Говорят, что вечером того же дня на вопрос Людовика XVI: «Это что, бунт?» герцог де Ларошфуко ответил: «Нет, сир, это революция»[1]1
  Webster's New World Dictionary of Quotations. Hoboken, NJ.: Chambers Harrap // http://quotes.yburdictiohary.com/rochcfoucauld.


[Закрыть].

Ответ герцога был продиктован его уверенностью в том, что толпы не просто требовали снижения цен на хлеб или отставки непопулярного министра и не просто выражали протест против эгоистичной роскоши, в которой жила королева Мария-Антуатнетта. Парижане выступили в поддержку Национального собрания и третьего сословия – простого народа, представители которого, заседали в Генеральных штатах. Тремя, неделями ранее эти люди бросили вызов королю, объявив, что именно третье сословие, а не знать: и духовенство, должно стоять во главе Франции. А при поддержке народа и перешедших на их сторону солдат они могли положить конец старому общественному и политическому режиму.

В основании наших взглядов на революцию лежат два главных образа. Первый – героический: забитые и угнетенные массы встают с колен при помощи вождей, которые направляют их на свержение несправедливых правителей и помогают добиться свободы и достойного существования. Происходящее при этом насилие необходимо для. уничтожения старого порядка и подавления его сторонников. Это – родовые муки нового порядка, который должен принести с собой социальную справедливость. Идеал, принадлежавший древнегреческой и римской традициям времен основания республик, был подхвачен защитниками американской и французской революций, такими как. Томас Пейн и Жюль Мишле. Позднее ему была придана современная форма, названная теорией неизбежной победы бедных над богатыми и развитая Карлом Марксом, Владимиром Лениным, Мао Цзэдуном и их последователями.

Но существует и другой, противоположный образ революции – как взрыва народного гнева, порождающего хаос. С этой точки зрения, какими бы благородными мотивами ни руководствовались реформаторы, спуская толпу с привязи, они получают массу, которая жаждет крови и поднимает волны насилия, уничтожающие все вокруг, в том числе самих революционных вождей. Стремясь к заведомо недостижимым целям и личной славе, эти вожди превращают цивилизованное общество в руины, приносят неоправданные жертвы и разрушения. Такой взгляд высказывали английские критики начиная с Эдмунда Берка и Томаса Карлейля и кончая Чарльзом Диккенсом, которые испытывали страх перед эксцессами французской революции. Позднее его подхватили критики русской и китайской революций, считавшие цену за преобразования, проведенные Сталиным и Мао, непомерно высокой.

История революций свидетельствует о том, что на самом деле у медали две стороны. Революции очень отличаются друг от друга. Одни носят ненасильственный характер, другие порождают кровавые гражданские войны; одни приводят к демократии и свободе, другие – к жестокой диктатуре. Сегодня политических лидеров интересуют не столько конкурирующие революционные мифы, сколько ответы на вопросы, почему происходят революции и как они развиваются. Революции, вспыхивающие в самых неожиданных местах – в Иране и Никарагуа в 1979 г., в Советском Союзе и Восточной Европе в 1989–1891 гг. и по всему арабскому миру в 2011 г., – это не просто шок для правителей, – но и нарушение мирового порядка.

В этой книге предпринимается попытка ответить на следующие вопросы: почему происходят революции, в связи с чем они застают нас врасплох, какова их история, и как они влияют на национальную и мировую политику. Но вначале необходимо понять, что представляет собой революция, и чем она отличается от других видов нарушения порядка и социальных преобразований.

Определение понятия «революция»

На протяжении всей истории люди страдают от притеснений и гнета. В большинстве случаев они проявляют стойкость духа и смирение; возносят молитвы и надеются на лучшее. Как правило, люди считают власть слишком сильной, чтобы можно было ее изменить, а самих себя слишком; малочисленными и слабыми, чтобы осуществить преобразования. И даже если они все-таки восстают, их действия по большей части не находят широкой поддержки и легко подавляются.

Поэтому революции случаются редко – гораздо реже, чем репрессии и несправедливые деяния. Они происходят; только тогда, когда правители слабеют и оказываются: в изоляции, когда элиты нападают на власть, вместо того чтобы ее защищать, а люди начинают чувствовать себя частью многочисленной, сплоченной и исполненной правоты группы, способной действовать сообща ради перемен.

Политологи, и историки определяют понятие «революция» по-разному. Большинство считает, что революции предполагают насильственную смену власти, участие масс и преобразование институтов. Другие говорят о том, что революции случаются относительно внезапно, а третьи – что они носят насильственный характер. Некоторые настаивают на том, что революции – это проявление классовой борьбы бедных против богатых или простонародья против людей привилегированных. Однако на самом деле все это просто разные формы, в которых происходят, революции.

Во времена китайской коммунистической революции Мао Цзэдун, прежде чем прийти к власти, провел более двадцати лет в глубинке, поднимая крестьянство и борясь с националистами. Большинство недавних «цветных революций», таких как революция «власти народа» на Филиппинах и «оранжевая революция» в Украине развивались быстро, в течение нескольких недель, и все же оставались ненасильственными. Многие антиколониальные революции, такие как американская, объединяли все классы в борьбе. с колониальной властью и почти или вовсе не вели к перераспределению богатства или социальных статусов.

На протяжении почти всего XX в. социологи неохотно брались, за изучение субъективной стороны революций. «Структуралисты» предпочитали иметь дело с легко наблюдаемыми феноменами – конфликтами и сменой институтов. Однако в последние годы, исследователи пришли к пониманию того, насколько важны идеология и нарративы социальной справедливости для мобилизации и конечных результатов революции. Поиски социальной справедливости неотъемлемо связаны с тем, как люди определяют свое отношение к революции и какой способ действий они выбирают.

Поэтому лучше всего определить революцию одновременно и как объективные, наблюдаемые феномены массовой мобилизации и. институциональных изменений, и как движущую ими идеологию, включающую представление о социальной справедливости. Революция – это насильственное свержение власти, осуществляемое посредством массовой мобилизации (военной, гражданской элитой или той и другой вместе взятых) во имя социальной справедливости и создания новых политических институтов.

Чем не являются революции

Главной трудностью при определении этого понятия можно считать сходство революций с другими и более часто случающимися разрушительными событиями, особенно учитывая то обстоятельство, что такие события почти всегда происходят во время революций. и являются их составными частями. Эти события включают крестьянские восстания, хлебные бунты, стачки, общественные и реформаторские движения, государственные перевороты и гражданские войны. Все они имеют свои собственные причины и следствия; однако к революциям приводят лишь при наличии определенных условий.

Крестьянские восстания представляют собой волнения в сельских поселениях. Иногда это протест против требований местных землевладельцев, иногда – против представителей государства (сборщиков налогов и других официальных лиц). Обычно, они стремятся привлечь внимание к тяжелому положению на местах, и нацелены не на смену власти, а на; то; чтобы получить от правительства помощь в решении проблем локального характера.

Хлебные бунты – это массовые мобилизации, выражение протеста против нехватки продуктов питания или непомерных цен. Во время таких бунтов происходят захваты складов или магазинов, нападения на пекарни или торговцев ил и, в духе Робин Гуда, раздача продуктов беднякам. При этом выставляются также требования ввести ограничения на рост цен или сдержать их с помощью государственных субсидий. Хлебные бунты обычно вспыхивают в городах, где жизнь людей зависит от хлеба и других предметов первой необходимости, приобретаемых по рыночным ценам, но они могут происходить и в сельской местности в ключевых пунктах транзита или хранения зерна. В 2007–2008 гг., после глобального повышения цен на продовольствие, хлебными бунтами были охвачены не менее десяти африканских стран. Подобно крестьянским мятежам, хлебные бунты, как правило, добиваются не смены власти, а помощи от правительства.

Стачки – это мобилизации рабочих с целью временного прекращения работы. Обычно такие протесты связаны с оплатой и нормированием труда, продолжительностью рабочего дня, безопасностью рабочих мест, и касаются конкретных регионов или отраслей. Однако если рабочие имеют серьезные и разделяемые всеми претензии к политике властей, они объявляют всеобщую стачку, и тогда работа прекращается по всей стране, или политическую стачку, когда рабочие ключевых отраслей (горно-добывающей, энергетической, транспортной) координируют свой действия и отказываются вернуться на работу до тех пор, пока правительство не пересмотрит свою политику. Стачки такого рода сыграли решающую роль в свержении советских и других коммунистических режимов в Восточной Европе.

Крестьянские восстания и хлебные бунты характерны для традиционных аграрных обществ. Напротив, в большинстве современных обществ протесты против политики властей часто принимают форму общественных или реформаторских движений.

Общественные движения представляют собой массовые мобилизации, проводимые в интересах отдельных групп или ради достижения, конкретных целей. Обычно они направлены против дискриминации или притеснений, членов какой-то группы. Общественные движения могут носить подрывной характер и приводить к ответным насильственным действиям со стороны режима, как это имело место в США в отношении движений за гражданские права человека и за прекращение, войны во Вьетнаме. Они используют такие тактические инструменты, как сидячие забастовки, марши, бойкоты и занятие административных зданий или публичных мест. Тем не менее большинство общественных движений нацелены на решение проблем той или иной конкретной группы.

Реформаторские движения открыто выступают за изменение существующих государственных институтов, принятие новых законов, направленных на борьбу с коррупцией, расширение избирательных прав или более широкую автономию отдельных регионов. Однако своих целей они достигают не посредством свержения существующей власти, а с помощью законных методов, добиваясь своего в судах или через избирательные кампании, проводя новые законы или внося поправки в конституцию. Революционными такие движения становятся лишь тогда, когда власть сопротивляется разумным переменам или медлит с ними и преследует реформатрров. Так, мексиканская революция вспыхнула, когда диктатор Порфирио Диас посадил в тюрьму умеренного реформатора Франсиско Мадеро и сфальсифицировал результаты выборов, на которых реформаторы одержали явную победу.

Беспорядки и движения такого рода обычно нацелены на решение местных проблем или проблем той или иной группы. Однако существуют и другие их виды, нацеленные на свержение власти. Они включают государственные перевороты, радикальные общественные движения и гражданские войны. Но и они, как правило, не вызывают революции.

Самыми распространенными действиями, способными привести к насильственному свержению власти, являются элитарные или государственные перевороты (coups d’état, в буквальном смысле – удары по государству). Они происходят, когда авторитарный лидер или небольшая группа лидеров захватывают власть, не прибегая к широкой массовой мобилизации или гражданской войне. И хотя военные перевороты, направленные против демократий или монархий, рождают новые политические институты, они практически никогда не делают это во имя широко понятых принципов социальной справедливости. Их лидеры обычно заявляют, – что совершили действия, необходимые для восстановления порядка, пресечения разгула коррупции и прекращения экономического упадкам и что они уйдут, как только решат поставленные задачи. Примерами служат недавние военные перевороты в Таиланде в 2006 г. и в Нигере в 2010 г.

С другой стороны, перевороты могут, приводить к революциям, если лидеры переворотов или их сторонники выдвигают идею преобразования общества на новых началах справедливости и общественного порядка, принимаются за мобилизацию масс, чтобы обеспечить поддержку своих идей, а затем воплощают свой замысел в новых институтах. Примерами служат светская националистическая революция Ататюрка в Турции, арабская националистическая революция Насера в Египте и «революция гвоздик», организованная офицерами в Португалии.

Радикальные общественные движения, в отличие от большинства общественных движений, ставят своей целью насильственное свержение власти. Однако они не достигают успеха если не выходят за рамки обычно узкого круга последователей и не создают широкой коалиции различных групп, стремящихся к той же цели. В противном случае, подобно мятежным студентам в «Отверженных» Виктора Гюго, их легко изолируют и обезвреживают.

К насильственному свержению власти часто приводят гражданские войны, которые вспыхивают или в результате династической борьбы между представителями одного клана; или в ходе действий, предпринимаемых военными офицерами (вышедшими из подчинения и борющимися за власть при поддержке вооруженных сторонников); или из-за действий религиозных или этнических групп, стремящихся оттеснить или устранить конкурентов. Но ни в одном из этих случаев за попыткой свержения власти; не стоит мечта о реализации нового представления о. социальной справедливости. Революционной война становится лишь тогда, когда лидер, обладающий новым видением общества собирает армию для свержения власти и реализации своего замысла. И мы говорим о революции в том случае, когда такая кампания достигает успеха и ведет к преобразованию политических институтов.

Революционные и гражданские войны начинаются и после свержения старого режима. Те, кто пользовался привилегиями при старом режиме, и даже те, кто просто не желал никаких перемен, могут мобилизовать контрреволюционные силы и пойти войной на новую революционную власть. Некоторые наиболее массовые гражданские войны в истории, погубившие миллионы людей, такие как война «белых» против «красных» в 1918–1921 гг. в России и мексиканская гражданская война 1913–1920 гг., начинались как борьба революционных лидеров с контрреволюцией.

В дополнение, к упомянутым выше явлениям часто можно слышать о «мятежах», «волнениях», «инсуррекциях» и «партизанской войне». Эти понятия иногда путают с революцией, хотя они имеют другой смысл. Мятеж – любое действие группы или индивида, которые отказываются признавать существующую власть или добиваются ее свержения. Например, мы говорим о мятеже элиты, когда суды отказываются признавать какой-то указ правителя, и мы говорим о народном мятеже, когда толпы занимают центральную площадь и не расходятся вопреки требованиям властей.

Любая попытка совершить революцию есть по определению мятеж, поэтому мятежами часто называют усилия, направленные на свержение режима, но не завершившиеся успехом. При этом не всякий мятеж, достигающий своей цели, способен привести к революции. Если какой-нибудь герцог, – имеющий династические притязания на трон, выступает с оружием в руках против короля, это называется мятежом. Но если он достигает успеха и становится новым королем, а все институты власти остаются практически без изменений, никакой революции не происходит. Беспорядки и инсуррекции являются видами народных восстаний: первые – обычно невооруженные или плохо вооруженные народные мятежи, а вторые подразумевают определенную военную подготовку и организацию, а также применение мятежниками боевого оружия и военной тактики.

Партизанская война – это просто способ ведения военных действий, часто используемый в ходе мятежей и революций. Если в обычной войне солдаты объединены в крупные военные подразделения, входящие в состав частей регулярной армии живут в бараках и снабжаются всем необходимым с помощью специального транспорта, то партизанская война опирается на небольшой мобильный контингент бойцов, сформированных в нерегулярные подразделения, живущих на подножном корму или ассимилировавшихся с местным населением, которое их и кормит. Партизанская война особенно эффективна, когда малым отрядам необходимо вытеснить со своей территории более многочисленного и сильного врага. Они причиняют противнику урон, нанося непрекращающиеся удары, но не вступают в ре шающее сражение с превосходящими силами. Такая тактика часто выбирается революционерами, число которых вначале невелико и которые противостоят правительственным войскам. Китайские коммунисты, вьетконговцы, отряды Кастро на Кубе и никарагуанские сандинисты, – все они вели партизанскую войну. По мере того как число их сторонников росло и они получали доступ к новым ресурсам (часто поступавшим из-за рубежа), революционеры переходили к более традиционным способам ведения военных действий в решающей схватке за власть.

Таким образом, крестьянские мятежи, хлебные бунты, рабочие стачки, общественные движения, перевороты и гражданские войны могут возникать в ходе революций и служить важными составными частями революционной борьбы. Тем не менее революции занимают особое место в истории и народном воображении, включая в себя все элементы – насильственное свержение власти, массовую мобилизацию, идею социальной справедливости и создание новых политических институтов. Именно это, сочетание позволяет нам говорить революции как о процессе, в котором лидеры-визионеры используют, силу масс для того, чтобы насильственным способом установить; новый политический; порядок.

ГЛАВА 2
В чем причина революций?

Широко распространенное и при этом ложное мнение гласит, что революции по сути представляют собой акты негодования и происходят тогда, когда люди говорят: «Нам совсем плохо, и мы больше не будем терпеть». Однако исследования показывают, что эта точка зрения ошибочна.

Начнем с вопроса: «Не будем больше терпеть что?» Один из возможных ответов – «не будем терпеть нищету»: когда люди настолько бедны, что речь идет о самом их выживании, они восстают.

Какая-то доля; истины в этом есть, поскольку восстания часто происходят из-за экономических проблем. И все же революции, как правило, вызываются не нищетой. Большинство голодных годов (таких как великий картофельный голод 1840-х гг. в Ирландии) не приводили к революциям, хотя и вызвали крайнюю нищету из-за неурожаев и голода).

На самом деле революции – чаще происходят не в самых бедных странах, а в странах со средним уровнем доходов. Когда началась Американская революция, колонисты жили гораздо лучше, чем европейские крестьяне. В самой Европе революция 1789 г. произошла в стране, крестьяне которой жили в целом лучше, чем крестьяне в России, где революции пришлось ждать еще сто с лишним лет.

Все дело в том, что нищие крестьяне и рабочие не способны свергнуть власть, когда им противотстоят профессиональные; вооруженные силы, исполненные решимости защищать режим. Революция может начаться только тогда, когда значительные слой элит, и особенно среди военных, переходят на сторону восставших или не вмешиваются в происходящее. Так что в большинстве революций именно элиты мобилизуют население и помогают ему свергнуть режим.

Некоторые исследователи, признавая, что крайняя нищета может вызвать народные мятежи, но не революции, считают, что движущей силой революций является относительное обнищание. Люди восстают, когда неравенство или классовые различия становятся невыносимыми или когда рушатся надежды на лучшие времена. Однако крайнее неравенство может с тем же успехом приводить к покорности и утрате веры в революцию. Оно также оставляет бедные слои без ресурсов, с помощью которых можно было бы создать действенную революционную силу. Почти на всем протяжении истории крайнее неравенство и глубокая нищета оправдывались религией и традицией как нечто естественное и неизбежное. G ними смирялись и даже признавали их в качестве нормального порядка вещей.

Что превращает нищету и неравенство в движущий мотив революции? Главную роль здесь играет убеждение в том, что существующее положение вещей не является неизбежным, а возникает по вине режима. Народ поднимается против власти, только когда элиты и другие группы населения бросают режиму обвинение в несправедливости, порождаемой его некомпетентностью и коррупцией либо фаворитизмом и предпочтением одних групп населения другим.

Еще одним фактором порождающим революции, считают модернизацию. Эта точка зрения пользовалась большой популярностью в 1960-1970-х гг., в то время, когда в развивающихся странах повсюду вспыхивали революции. Многие наблюдатели доказывали, что, как только доиндустриальные общества встают на путь модернизации, население сталкивается со свободными рынками товаров и услуг, неравенство усиливается, и традиционные религиозные и властные структуры утрачивают свое влияние. Когда происходит ломка ставших привычными отношений, люди начинают выступать с требованием новых, быстрее реагирующих на их нужды политических режимов и прибегают к силе, чтобы их создать.

Однако дальнейшие– исследования показали, что модернизация не представляла собой какого-то комплекса преобразований; которые осуществлялись повсюду одинаковым образом. В одних странах модернизация подрывала режимы и приводила к революциям, а в других она укрепляла позиции правителей и создавала более сильные авторитарные режимы (такие, как сегодняшняя Саудовская Аравия или как Германия в правление Бисмарка).

В третьих, например в Канаде, модернизация вызывала плавный переход к демократии. В одних странах революции вспыхивали, как только начиналась модернизация, как это было в Японии в 1868 г. или в Китае в 1911 г., а в других революции происходили спустя много лет после практически полного завершения модернизации, как это было в Восточной Европе в 1989–1991 гг. Понятно, таким образом, что не существует однозначной связи между модернизацией и революцией.

Наконец, некоторые исследователи объясняют происхождение революций распространением новых идеологий. Эта точка зрения также содержит в себе долю истины, поскольку идеологические сдвиги играют важную роль в революционной мобилизации. Однако остается неясным, почему людей привлекают новые и опасные политические идеи. Власть и элиты обычно навязывают населению взгляды, которые оправдывают их господство, и жестоко наказывают тех, кто ставит его под сомнение. Поэтому революционные идеологии зачастую чахнут, лишенные последователей, и приводят к революционным действиям лишь тогда, когда уже произошел сдвиг в позиции элит, порождающий пространство и возможности для мобилизации людей вокруг новых убеждений. Новые идеологии – составная часть революций. Но их появления недостаточно для того, чтобы произошли революционные преобразования.

Все изложенные выше взгляды на причины революций неверны, потому что рассматривают общество как нечто пассивное, наподобие бетонной стены, которая падает, если приложить к ней достаточное усилие. Считается, что при достижении высокого уровня нищеты, неравенства, модернизации или идеологических сдвигов режим терпит крах и происходит революция. Однако общество не является чем-то пассивным, а состоит из миллионов активных людей и групп, действия которых постоянно воссоздают и делают прочным общественный порядок.

В обмен на налоги правители предоставляют покровительство и помощь. Элиты поддерживают «правителей в обмен на престиж и политические и моральные вознаграждения, а группы населения занимаются хозяйственной деятельностью, воспитывают детей, молятся в церкви и получают защиту в обмен на свою экономическую активность и политическое послушание. Общество в целом постоянно воссоздает себя благодаря многочисленным взаимосвязям. Эти взаимосвязи позволяют ему: через какое-то время воспроизводиться, а также сохранять запас жизненных сил, приходить в норму и восстанавливаться после голода, войн, эпидемий, локальных восстаний, распространения религиозных ересей и других кризисных явлений. Пока элиты едины и лояльны режиму, а большинство групп относительно довольно жизнью и предпочитает заниматься собственными делами, режимы могут оставаться стабильными в течение столетий вопреки любым трудностям и кризисам.