Текст книги "Ричард Блейд, пэр Айдена"

Автор книги: Джеффри Лорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

* * *

Он посадил флаер прямо у крыльца жилища синеглазого координатора. Ее обитель представляла собой трехэтажную деревянную пагоду, каждый следующий ярус которой был меньше предыдущего. Второй и третий этажи обрамляли балконы, скрытые вьющейся растительностью; зелень плотно оплетала башню, не давая возможности полюбоваться резными фризами, колоннами и бордюрами вокруг широких окон. Казалось, Састи жила в стволе циклопического дерева, перевитого лианами и лишенного кроны. Выглядело это необычно, но красиво.

Сам Блейд выбрал гораздо менее экстравагантное жилище. В Хораде ему предложили десятка два пустующих домов и домиков, и он осмотрел их все – исключительно из любопытства. Разнообразие стилей, материалов, украшений и отделки было поразительным; ему не встретилось двух похожих зданий.

Одни обитатели Ратона предпочитали современные коттеджи, похожие на огромные сплющенные разноцветные пузыри, на шары, цилиндры, конуса или диски. Обычно внутреннее пространство такого дома делилось на два-три этажа, не разбитых на отдельные комнаты. В просторных светлых помещениях стояла хрупкая на вид, но весьма прочная мебель из полупрозрачного пластика, на первом ярусе присутствовал небольшой бассейн, иногда – с затейливым фонтаном, окна имели форму овала или круга. Стены домов-пузырей, толщиной в десятую дюйма, переливались всеми цветами радуги и оставили на ладони ощущение тепла; вероятно, пленка, из которой выдувались эти строения, служила аккумулятором солнечной энергии.

Пузыри радовали глаз, но Блейд предпочитал нечто более капитальное и традиционное. Дома из натурального камня и искусственных блоков нежных тонов, напоминавших формой кирпич, в принципе устраивали его, однако в каждом он находил свои недостатки. Мраморные были слишком красивы и вычурны, здания из гранита своей тяжеловесностью напоминали мрачноватые рыцарские замки в миниатюре либо готические постройки, и показались страннику великоватыми. Он не претендовал на жилище из пятнадцати или двадцати комнат – слишком много углов, из которых скалится в ухмылке одиночество.

Конечно, замок на окраине Тагры был куда больше этих каменных особняков, но родовое гнездо бар Ригонов наполняла жизнь. Слуги, повара, музыканты, ремесленники, конюхи, кони и хайритские тароты… Чос, ратник десятой алы, хитрец и весельчак… Учтивый и спокойный бар Занкор… Златовласка Лидор…

Осматривая один за другим дома, Блейд внезапно ощутил острую тоску по ней. Как бывало не раз, новая женщина вошла в его жизнь, заслонив предшественницу, однако ласки Найлы не вытравили память о пунцовых губах и золотых локонах Лидор. Кто знает, что случилось бы потом, если б маленькая ратонская колдунья осталась жива! Ведь они только начинали понастоящему узнавать друг друга… Возможно, Найла стала бы ему близкой, очень близкой. В конце концов, Блейд мог считать ее своей современницей – в широком смысле слова, – тогда как Лидор была женщиной средневековья.

Однако Найла погибла, и с ее смертью оборвалось то, что едва начало зарождаться. К Састи, например, он не питал таких нежных чувств. Он хотел ее, хотел больше, чем Фалту, Хассаль и Зурниму (две последние девушки пополнили список его побед на прошлой неделе), но он ее не любил.

Тогда, в первые дни в Хораде, Блейд выбрал скромный домик из соснового бруса на каменном фундаменте. Деревянные дома выглядели особо привлекательно, ибо в них прихотливая конструкция сочеталась с разнообразием древесных пород, богатой резьбой и каменной отделкой. Мебель в них была основательная, тоже деревянная и резная, нередко инкрустированная серебром и костью. Кое-где Блейд невольно раскрывал рот – такие бунгало и такая обстановка не снились даже нуворишам из Штатов, любителям пускать пыль в глаза! Его удивляло не богатство и простор предлагаемых на выбор чертогов; он повидал слишком много дворцов, замков и храмов, чтобы теряться при виде роскошного убранства. Нет, поразительным было другое – доступность всего этого! Он мог занять любой дом, мог снести его и выстроить новый, по собственному вкусу и разумению, никого при этом не ущемив и не обидев – кроме, быть может, архитектора, чей шедевр пошел бы на слом.

В конце концов, он выбрал, что хотел. Этот дом напоминал его коттедж в Дорсете – не столько внешним видом, сколько простотой и пленительной непритязательностью. В нем пахло сосновой смолой, стены и потолок были обшиты гладким светлым деревом без всяких следов лака, мебель не сверкала золотом и серебром, но казалась надежной и удобной. И тут был камин! Настоящий камин, с торчавшей над островерхой крышей трубой, сложенный из дикого камня. Это окончательно пленило странника.

Потом, побывав в домах Фалты и других девушек, Блейд понял, что выбор его верен. В Ратоне человек подбирал или строил дом по своему характеру, так же, как одежду, прическу и цвет флаера. Собственно, к этому шло дело и на Земле, но там подобная привилегия была доступна только богатым. Поглядев на изящный скромный домик Фалты, на пышные хоромы черноволосой и страстной Хассаль, на сиренево-золотистый конус, в котором обитала похожая на белокурого эльфа Зурнима, странник догадался, чем прельстил его сосновый коттеджик. Огонь! Живой огонь, который он мог развести в камине и посидеть перед ним, вспоминая другие огни, что пылали в монгских степях, в горах Раины, в лесах Талзаны, в снегах Берглиона…

Теперь, покинув флаер, странник с любопытством разглядывал жилище Састи. Здесь он не был ни разу, и сегодняшнее приглашение являлось свидетельством того, что кинжал Асруда действительно позабыт.

– Входи, Эльс, – она плавно повела рукой, и дверь растворилась. – Что сначала: завтрак или мой маленький музей?

– Конечно, музей. Тогда нам будет о чем поговорить за завтраком.

– До сих пор тем, как будто, хватало…

– Я имею в виду приятный разговор, – пояснил Блейд, перешагивая через порог и осматриваясь. – Не о семнадцати несчастных, что тянут лямку в северных странах и не о том, как я сотру в порошок ксамитов.

Он восхищенно присвистнул. Нижний этаж пагоды был полностью занят просторным залом, игравшим, по британским понятиям, роль гостиной. Деревянная лесенка в дальнем углу вела наверх, посередине высился круглый стол на толстой ножке – вероятно, в ней был смонтирован пищепровод, – у стен алели ярким бархатом мягкие диванчики и кресла, а над ними, на полках, коврах и подставках, располагалось то, что Састи считала своей маленькой коллекцией.

Блейд сразу увидел, что все эти великолепные вещи были привезены с севера. Ксамитские фарфоровые вазы, резные камеи, которые делали в Странах Перешейка, причудливый кувшин из огромной раковины в серебре – оттуда же, деревянные подсвечники из Катрамы, знаменитое рукбатское стекло, кинтанские бронзовые фигурки, модель садры исключительно тонкой работы, собранная из десятка древесных пород… Соседний стеллаж заполняли книги, на пергаменте, шелке, бумаге, деревянных дощечках и тонкой серебряной фольге. Манускрипты, свитки, прошитые золотым шнурком стопы желтоватых листов, кожаные переплеты, блеск драгоценных камней, яркие рисунки, паутинная вязь неведомых письмен… Рядом на трех полках были расставлены ларцы, ларчики, шкатулки и совсем маленькие коробочки, деревянные, каменные, металлические, костяные.

Блейд оглянулся на Састи, с горделивой улыбкой следившей за ним; женщина кивнула головой. Он потянулся к самому большому ларцу и откинул крышку. Украшения… Цепи, броши, кольца, серьги, большая диадема… Все – айденское. В других шкатулках были вещи из Ксама и восточных стран, красивые, редкостные. Блейд чувствовал, что их выбирали с любовью.

– Знаешь, тут хватило бы на три богатых антикварных лавки в Тагре, – произнес он, поворачиваясь к хозяйке всех этих сокровищ. – Откуда такое изобилие?

– Привозят разведчики… иногда присылают в автоматических воздушных капсулах вместе с донесениями.

Блейд покачал головой.

– Восемнадцать человек, считая с отцом… Сколько же лет пришлось им трудиться, чтобы собрать все это?

Он задал вопрос и тут же осознал его бестактность. Щеки Састи вспыхнули слабым румянцем.

– Иногда их было двадцать или двадцать два, – ровным голосом заметила она, – но ты прав: лет прошло немало. Я не так молода, как тебе кажется, Эльс.

– Женщине столько лет, на сколько она выглядит, и мужчине тоже, – Блейд попытался шуткой замять неловкость. – Клевас клялся, что ему стукнуло сто, но в Айдене ему не дали бы больше сорока.

– Клевасу действительно сто. Мы живем долго, Эльс.

Састи явно не собиралась поддаваться на его маленькую провокацию; как все женщины, перешагнувшие за тридцать, она предпочитала говорить о возрасте других, но не о своем. Незаметно усмехнувшись, Блейд подошел к огромному ксамитскому ковру, занимавшему целую стену, на котором было развешано оружие.

Тут в трогательном соседстве сверкали стальными клинками короткие и длинные мечи империи и эдората, серебрились шлемы, выставляли напоказ тонкую чеканку щиты, грозно блестели секиры, стрелы и кинжалы хищно протягивали острия навстречу друг другу, змеились клинки сабель. Теперь Блейд знал, откуда взялось оружие на «Катрейе» – несомненно, из этой самой коллекции или из запасников музея Састи. С помощью такого арсенала можно было вооружить роту имперских гвардейцев.

Он присмотрелся: посередине ковра, на самом почетном месте, висел широкий длинный клинок без рукояти, заканчивающийся шестидюймовой трубкой. Серовато-голубые волны перекатывались по булатной стали, лезвие было острей бритвы, и у основания клинка темнели строчки знакомых рун.

Фран! Хайритский фран! И не простое оружие, древней работы… скорее всего, мастера из Дома Осс… они издавна считались лучшими кузнецами на всем западе страны. Блейд ласково погладил блестящую поверхность. Далеко же от родины занесло тебя, дружище! И где ты потерял свою рукоять из ветви франного дерева, несгибаемого и гордого, как Хайра?

Проглотив подступивший к горлу комок, странник глухо спросил:

– Можно?

– Да, Эльс, возьми его. Это единственная вещь из Хайры в моем собрании, но ты все же возьми… Хайритское должно вернуться к хайриту.

Он не сразу понял, что Састи отдает ему клинок. Дарит! Насовсем! Редчайшую вещь, жемчужину коллекции! Но это было так.

Женщина подошла к Блейду, няньчившему фран в ладонях, и коснулась локтя.

– Тут надпись… – тонкий длинный палец скользнул по рунам. – Я не знаю хайритского… его вообще мало кто знает… Ты можешь прочесть, Эльс?

– Да. – Блейд присмотрелся, шепча про себя слова благодарности старому Асруду, обучившему сына языку матери. – Тут написано: «Не согнуть рукоять франа, не сломить гордость Хайры». И это правда, моя милая!

Састи благодарно улыбнулась, потом глаза ее лукаво блеснули:

– Однако рукояти нет, мой славный воин.

– Ничего, я вырежу новую. Как говаривал брат мой Ильтар Тяжелая Рука, настоящий хайрит должен сам сделать древко к своему франу. Тут у вас растут деревья…

– У нас, – поправила его Састи.

– Да, у нас… Я сделаю рукоять!

– Несгибаемую, как Хайра?

– Несгибаемую, как Хайра!

Они словно обменялись тайным паролем.

Блейд бросил задумчивый взгляд на голубоватое лезвие, на черненые руны.

– Я мог бы перевести это иначе, – внезапно произнес он. – Я уже хорошо знаю ратонский.

– Рифмованным стихом?

Он кивнул.

– Я попробую… Вот так:

 
Хайра как вечный фран крепка,
И пролетевшие века
Не сломят сталь ее клинка
И гордость не согнут.
 

Азаста серьезно смотрела на гостя, и в синих ее глазах переливались отблески булатной стали.

– Спасибо, – сказала она наконец. – Ты действительно хорошо знаешь ратонский.

Потом женщина повернулась к столу и откинула крышку в центре; ее рука нерешительно замерла над пультом заказа.

– Ну, будем завтракать?

– Нет, подожди еще минутку! – Блейд шагнул к полке, заставленной какими-то флакончиками и фарфоровыми горшочками. – А это что?

– Бальзамы, колдовские зелья, снадобья и лекарства, благословленные светлым Айденом, – Састи улыбнулась. – Прямо из Тагры. Их как-то прислал твой отец… позаимствовал у знакомого лекаря.

Странник покачал головой.

– Похоже, я догадываюсь, у кого… Тот человек не лекарь, дорогая, а ученый целитель из числа Ведающих Истину… Он был другом отца… большим другом… Теперь он мой друг, целитель бар Занкор. Он дал мне пароль доверия.

– Что это значит, Эльс?

– Он сказал: верь тому, кто знает твое хайритское имя.

– Вот как… Я знаю твое айденское имя, Рахи, – она впервые назвала его так, – и тайное, хайритское.

«Ничего ты не знаешь», – подумал Ричард Блейд, но вслух сказал:

– Потому-то я тебе верю, Састи.

Завтрак был обилен; прошел он весело и непринужденно. Потом Блейд еще раз полюбовался коллекциями и понял, что не прочь осмотреть заодно и опочивальню хозяйки.

– Помнишь, я говорил тебе о хайритской балладе, которой восхищался Клевас?

– Да. Легенда об изгнании ттна?

– Она самая. Но когда я гостил у родичей в Багре, старый скальд Арьер пел мне не только героические саги… у хайритов есть и чудесные любовные романсы. Только слушать их лучше где-нибудь там, – Блейд сделал неопределенный жест в сторону лестницы, – на втором или на третьем этаже. Видишь ли, Арьер пел свои песни в горах, и я наверняка лучше их вспомню, если окажусь повыше…

– Например, в моей спальне, – закончила Састи. – Нет, мой принц, пой романсы Фалте и Хассали… Кажется, Зурнима тоже любит их слушать? Заодно они овладеют хайритским.

Чудовищно! В этом Ратоне невозможно сохранить тайну личной жизни! Или его романсы привели бедных девочек в такой восторг, что они хвастаются направо и налево?

– Ну, раз так, – сказал Блейд с явным огорчением, – пойду займусь делом. – Он чувствовал, что изучение хайритского откладывается на неопределенный срок.

– Хассаль обещала познакомить тебя с кем-то из своих подружек? – невинно осведомилась Састи.

– Я буду делать рукоять, – Блейд гордо потряс франом. – Да, рукоять, твердую, как твое сердце!

С этими словами он удалился, расстроенный и довольный одновременно. Кое-что он все-таки получил – не Састи, так великолепный древний клинок. Ильтар, увидев его, сойдет с ума!

Глава 5. Фаттах’аррад

– С тобой хочет встретиться фаттах’аррад, – сказала Азаста.

Хозяйка и гость сидели друг против друга за круглым столом. С ужином было покончено, теперь они пили легкое янтарное вино и болтали. В голосе Састи, однако, чувствовалось некое напряжение; она будто бы решала про себя какую-то важную проблему, и результаты этих раздумий весьма интересовали Блейда. Второй раз он был в доме координатора Хорады и рассчитывал, что и теперь не уйдет отсюда без подарка.

– С тобой хочет встретиться фаттах’аррад, – торжественно повторила Састи.

«Тот, кто говорит с людьми», – перевел Блейд и с едва заметной иронией приподнял бровь.

– Может быть, хватит фаттаха? Или аррада?

– Нет, – лицо женщины стало строгим. – Фаттах’аррад Залар – только так, и не иначе. Это очень уважаемый человек, Эльс. И очень немолодой. Наш Клевас по сравнению с ним – юноша.

– Он говорит с людьми? – Састи молча кивнула. – О чем?

– О чем угодно. Главным образом о вещах, которые их волнуют.

– Меня ничего не волнует, – Блейд пожал плечами.

Это было правдой. Месяца полтора назад он был одержим идеей открутить голову неведомому боссу Найлы, но эта проблема отпала, когда он увидел Састи. Еще недавно он колебался, не стоит ли открыть ратонцам свою истинную сущность, но и здесь принял твердое решение без посторонней помощи. И оба вопроса, что ни говори, не относились к числу тех, которые странник рискнул бы обсуждать с кем-либо из южан.

Казалось, его равнодушие смутило женщину.

– Фаттах’аррад Залар – очень уважаемый человек, – настойчиво повторила она. – Обычно люди просят о встрече с ним. Он, конечно, никому не отказывает, насколько это в его силах, – Састи помолчала. – Но редко, крайне редко он сам выражает желание повидаться с определенным человеком. Это большая честь, Эльс.

– Он – ваш правитель? – спросил Блейд. – Князь? Лицо, облеченное властью?

– Нет. Ты же прослушал учебные ленты и знаешь, что у нас нет князей.

– Тогда объясни, почему фаттах’аррада так уважают.

– Он говорит с людьми.

«Похоже, мы пришли к тому, с чего начали», – решил Блейд, затем сообразил, что речь идет либо о священнике, либо о местном варианте психотерапевта. Насчет священника он сомневался, ибо ратонцы являлись цивилизованным народом и с религиозной одержимостью исповедовали только один принцип – уважение прав личности.

– Фаттах’аррад приносит людям утешение? – поинтересовался он.

Састи кивнула:

– В каком-то смысле.

– Мне казалось, что в Ратоне все счастливы. Разве здесь надо кого-то утешать?

– Утешать – довольно редко, чаще – помогать, – Састи задумчиво смотрела в окно, на серебристый диск Баста, висевший в темном небе. – Случается, что люди теряют близких… Молодым надо помочь определиться, найти себя… не всем, конечно, но многим. Бывает и так, что кто-то, по случайности или недомыслию, совершил дурное… Понимаешь меня? Люди мучаются от неразделенной любви, от страха перед смертью, от того, что им отпущено природой слишком мало красоты или таланта. Каждый, кто желает, горит на костре своих желаний, Эльс.

– Но тот, кто не желает ничего, мертв, – закончил Блейд.

– Безусловно. Ты быстро учишься, мой принц, – в ее глазах мелькнули веселые искорки.

– Это я узнал не у вас, – Блейд покачал головой. – Мне всегда хотелось многого, и многое я потерял…

– Я знаю… Мать, потом отца…

«Ничего ты не знаешь, – подумал Блейд. – Мать, отца и два десятка женщин, с которыми мог бы найти счастье. Нерожденных детей… и рожденных тоже. Воистину, шестой десяток – возраст подсчета потерь и сожалений о несбывшемся».

Где они были, его дети? В Альбе, Тарне, Меотиде и еще в дюжине миров? Что же у него оставалось на родине, на Земле? Дряхлеющий Дж., Джек Хейдж да маленькая Аста Лартам, его приемная дочь Ти, вывезенная из реальности Киртана? Странное семейство… В Айдене он обладал неизмеримо большим богатством – братом, возлюбленной, друзьями.

Састи ласково коснулась ладошкой его плеча, синие глаза на миг повлажнели.

– Ты хочешь сказать, что, несмотря на свои желания и свои потери, никогда не нуждался в утешении? – Блейд кивнул, чувствуя, как тонкие пальцы поглаживают его обнаженную кожу. – Это не так, Эльс, ты сам знаешь, что это не так. Просто ты – сильный человек, и утешал себя сам.

– Возможно, – он помолчал, наслаждаясь ощущением женской ладони на своем плече. – Видишь ли, дорогая, раньше мне както не попадались фаттах’аррады, так что приходилось рассчитывать только на себя. Ну, хорошо, – Блейд накрыл пальцы Састи широкой ладонью, – я готов встретиться с почтенным Заларом. О чем мы будем говорить?

– О чем бы вы ни говорили, это останется тайной, если только ты сам не пожелаешь рассказать, – Састи легко поднялась, бросила взгляд в окно, потом – на лестницу, что вела наверх, в спальню. – Уже совсем темно, Эльс… Помнишь, ты обещал спеть мне хайритские песни?

– Ты не будешь разочарована, – Блейд тоже встал, протягивая женщине руку. Предчувствие не обмануло его; кажется, и сегодня он не уйдет из дома Састи без подарка. Если уйдет вообще…

* * *

С первых же слов выяснилось, что тему разговора выбирать не Блейду. Фаттах’аррад Залар был маленьким старичком, довольно бодрым на вид, смуглокожим и сухощавым; на его тщательно выбритом лице странник не заметил морщин. Лишь в уголках рта и пронзительных черных глаз намечалось нечто подобное, да кожа на шее слегка обвисла, Блейд не знал, сколько ему лет, но, судя по намекам Састи, возраст был почтенный – под двести или за двести. Сидя в кресле перед старцем, Ричард Блейд испытывал странное ощущение. Ему самому стукнуло пятьдесят шесть; он был человеком опытным и зрелым, давно перешедшим последний рубеж молодости; но этот старик был старше его вчетверо! Или, как минимум, втрое.

– Итак, юноша, вы представляете собой странный феномен, – обронил почтенный Залар, когда церемония знакомства была завершена, и они с Блейдом устроились на широкой тенистой веранде просторного жилища фаттах’аррада. – По крови вы наполовину наш, по воспитанию – северянин и находитесь сейчас в Ратоне. Дети наших разведчиков еще ни разу не появлялись тут.

Блейд кивнул. Стройная смуглая девушка, черты которой отдаленно напоминали лицо старца, – возможно, его пра-праправнучка – вкатила низкий столик с фруктами и прохладительным в большом серебряном кувшине; крепкие напитки фаттах’аррад явно не жаловал. Она улыбнулась гостю, потом старику, который благодарно кивнул, и исчезла.

– По словам координатора Азасты Райсен, я не одинок, – заметил Блейд.

– Да, наши потомки есть и в Айдене, и в Ксаме, и в Странах Перешейка, практически везде, кроме Хайры и западных островных гряд, – кивнул Залар. – Однако вы – первый, кого Ратон принял на своей земле.

– Кажется, Ратон не слишком этого жаждал.

– Вы правы. Мы не поддерживаем отношений с людьми смешанной крови – не из брезгливости, разумеется, а из чувства самосохранения, – задумчивый взгляд старца остановился на лице гостя. – Понимаете, Айден – странная планета… Прекрасный огромный мир, породивший разумную жизнь и приспособленный для жизни! За исключением экваториальной зоны, разумеется. Там немного жарковато… – он усмехнулся.

– Немного, – согласился Блейд, вспоминая скалу Ай-Рит и белесый пар над Зеленым Потоком.

– В нашем мире линия экватора проходит по водной поверхности, – продолжал Залар, – и стремительное океанское течение, вместе с непреодолимыми поясами водорослей и убийственной солнечной радиацией, фактически разделяет планету на две части. В северном полушарии – огромный континент Хайры, Ксайден с Кинтанским субматериком, острова Понитэка; на юге – Ратон и практически безлюдный Сайтэк. Две половины планеты, два мира, разделенных не только географически, но и во времени. Веками, может быть – тысячелетиями…

– Благодаря ттна, – подсказал странник, надеясь направить мысли почтенного Залара к интересующему его предмету.

– Несомненно! Ттна появились на Айдене в эру древних царств. То был бронзовый век, эпоха относительного похолодания, когда надвигавшийся с полюса ледник теснил людей к югу. Они исследовали и освоили южное побережье Хайры, Ксайден – до хребта Дарас Кор, и большую часть Кинтана. Центром развития античной культуры стали Страны Перешейка, расположенные в стратегическом месте – между обширным внутренним эстуарием Ксидумена и океаном. Отсюда в древности началось шествие цивилизации – на запад, в будущие Ксам и Айден, и на восток, в Кинтан. Двигались караваны купцов и воинские отряды, текли знания и товары, а вместе с ними путешествовал культ великого божества, солнечного диска. То был грозный бог – Айден на западе, в честь которого назвали империю и весь наш мир, Эдн в Ксаме, Йдан и Ойд на востоке. Он дарил людям жизнь – там, где им полагалось пребывать, – но не позволял продвинуться дальше определенных границ.

– Но это волновало только людей Ксайдена, – возразил Блейд. – В Хайре…

– О, в Хайре все было иначе! Изгнав ттна, предки нынешних хайритов овладели превосходным убежищем, спасавшим от стужи и зимних вьюг. Когда ледник начал отступать, хайриты последовали за ним. Их экспансия была направлена на север и восток огромною континента, и к тому времени они создали собственную культуру, а также овладели воинским искусством… невероятным искусством, судя по дошедшей к нам скудной информации…

Склонив голову к плечу, фаттах’аррад вопросительно уставился на Блейда. Тот кивнул.

– Хайриты – изобретательное и беспокойное племя, – пояснил странник. – Они мыслят рационально и не ждут милостей от Семи Ветров… Я думаю даже, что эти стихии для них не божественны, как наш светозарный Айден, а только покровительствуют чувствам человека – любви, храбрости, благородному воинскому гневу…

– Это интересно, – сказал фаттах’аррад. – Вы обсуждали подобную точку зрения на религию хайритов с Клевасом?

– Да. Теперь он горит желанием отправиться в Хайру. Я обучаю его владеть франом.

Залар улыбнулся.

– Клевас собирается рубить им дрова?

– Он хочет получить представление о боевом искусстве хайритов, – уточнил Блейд, – Но я думаю, что в Хайре он был бы в гораздо большей безопасности, чем в ксайденских империях и княжествах. Предположим, в роли сказителя, человека мирного и дружелюбного. Конечно, хайриты замкнутый народ, но они благородны и не обидят беспомощного путника.

– Что ж, вы наполовину хайрит, вам виднее, – заметил старец. – Но мы начали говорить о боевом искусстве северян, и я хотел бы продолжить эту тему.

– Да, достопочтенный. Как я упоминал, хайриты – рационалисты и умеют приспособить к делу все полезное. После ттна остались тароты и дерево фран, и вот у хайритов появилась конница на шестиногах и невиданное оружие – клинок на длинной рукояти. Тарот впятеро сильнее лошади и в десять раз выносливей – кто может противостоять таким всадникам? Хайриты ездят на шестиногах вдвоем: передний боец рубит и колет франом, задний стреляет из арбалета. Обученные тароты очень послушны, они мчатся в плотном строю, не боятся ни огня, ни копий, и ударом копыт повергают врагов наземь. Ни одна армия Ксайдена не выдержит их атаки! Об этом хорошо знают и в империи, и в эдорате.

– Очень впечатляющий рассказ! – старец даже приподнялся в кресле. – Теперь мне ясно, почему такие мощные государства, как Айден и Ксам, никогда не пытались перебросить войска через Длинное море!

– Пытались, достопочтенный, но это для них кончилось печально. Мои родичи в Хайре говорили мне… впрочем, то очень давние истории.

Фаттах’аррад придвинул Блейду вазу с фруктами, и тот выбрал сочный плод. За всеми этими расспросами и историческими экскурсами стояло нечто конкретное, и старец, владевший великим искусством говорить с людьми, уверенно подбирался к цели. Странник еще не представлял, в чем она заключается.

– Мы остановились на ттна, – напомнил он.

– Да, ттна… В древности они вывезли в благодатный и недоступный южный край тысячи людей из всех стран, о чем до сих пор напоминают наши родовые имена…

– Значит, Найла Д’карт Калитан – та девушка, которую послали мне навстречу, – действительно происходила с Калитана? – прервал старца Блейд.

– Не она сама, юноша, ее далекие предки… Мои, к примеру, были из Сайлора… Но не будем отвлекаться. Итак, ттна выполнили свою миссию и ушли со сцены; а мы за последующие века прибавили немало к их достижениям. Однако и северные страны не стояли на месте. Все шло своим чередом; тысяча лет прошла у нас, и тысяча – у них. Пришли новые времена.

– Вы не хотели бы, достопочтенный, порассуждать о том, что будет дальше? – спросил странник, – В свете происходящих на севере изменений?

– Это очевидно, юноша. Со временем северные страны выйдут из эпохи варварства и вступят в технологическую эру. Первые же воздушные аппараты, способные преодолеть границу экватора, отправятся на юг. С воинами, разумеется.

– Когда же это случится?

– Не так скоро. Я думаю, через триста или пятьсот лет, – фаттах’аррад задумчиво чертил что-то пальцем на столе. – Может быть, раньше… Возьмите, скажем, Сайлор, родину моих предков. Мощное государство, расположенное на полуострове юго-восточного Кинтана. Ело земли проникают в пояс водорослей почти до самого экватора… там мертвая выжженная пустыня, в которой никто не живет. Но все же это суша! Ее можно преодолеть, найти убежище в скалах, выстроить флот Пожалуй, когда сайлорцы закончат свои распри с Катрамой, им не нужно будет изобретать летательные машины, чтобы пересечь экватор… хватит парусных судов!

– Сайлор… – Блейд следил теперь за сухим старческим пальцем, рисовавшим на гладкой столешнице контуры остроконечного полуострова. – Сайлор, конечно, очень далек от Айдена… и, в то же время, вполне досягаем. Надо разобраться с Ксамом и выйти к побережью Южно-Кинтанского океана. Оттуда плыть морем на восток… три-четыре дня до Калитана и вчетверо дольше – до Сайлора и Катрамы… Сотня больших кораблей, десять тысяч айденских пехотинцев и две тысячи хайритских всадников… Для устрашения Сайлора этого хватит.

Фаттах’аррад смотрел на него с каким-то странным выражением, и Блейд внезапно сообразил, что строит планы мировых завоеваний перед лицом убежденного пацифиста. Не просто пацифиста – человека, не приемлющего насильственную гибель разумного существа ни при каких обстоятельствах! Что он думает о нем, этот старец с холодными темными глазами? Проклинает день, когда южанин Асруд встретил светловолосую хайритку? Женщину, родившую Арраха Эльса Ригона, который способен утопить в крови целый мир?

Какие бы мысли ни бродили в голове почтенного Залара, внешне он остался спокоен.

– Вы настойчивы и умны, друг мой, – внезапно сказал он – Очень настойчивы и умны… Чего стоит одно упорство, с которым вы добирались сюда! И Клевас пересказывал мне кое-какие из ваших историй… например, о том, как вы разгромили в холмах ксамитское войско. Такие деяния необычны для молодого человека, почти юноши. Перед встречей с вами я внимательно просмотрел все донесения Асруда; он сообщал о том, что у него появились сын и дочь, но нигде нет ни слова об особых талантах его Эльса… ваших, я имею в виду. Такое впечатление, что гибель отца сильно повлияла на вас… Вы будто бы заново родились на свет, Эльс!

Да, этот старик умел сложить два и два, получив верный результат! На миг Блейд почувствовал, как виски его покрылись испариной. Однако он тут же напомнил себе, что разоблачение не грозит смертельной опасностью; собственно говоря, никакой опасности вовсе не было. Его не убьют, не посадят в темницу… просто вышлют, как персону нон грата, вот и все! Ну, это он переживет.

– Азаста Райсен советовалась со мной насчет вашего проекта… я имею в виду политику сдерживания, – продолжал меж тем фаттах’аррад. – Чтобы вынести определенное заключение, я должен был изучить материалы и взглянуть на вас, молодой человек. Теперь у меня нет сомнений, что вы совершите все, о чем говорили Азасте. Чрезвычайно тревожный факт! Политика сдерживания – неплохая вещь для нас, по крайней мере… Но теперь я представляю, чего она будет стоить несчастным северным варварам! Вы приведете своих друзей-хайритов в Айден, вы сбросите с престола императора, перережете его сторонников, а потом – потом ваши хайриты вытопчут Ксам, Перешеек, станы Кинтана… весь мир!

Он заметно взволновался, и Блейд мягко напомнил:

– Во-первых, этот мир угрожает Ратону. Во-вторых, почтенный Залар, насчет императора и его сторонников… Я не знаком с его светозарностью Аларетом Двенадцатым, но его слуги и сторонники – это же мерзавцы! Мой отец умер под пытками…

Старец прервал его, подняв руку.