Текст книги "StarCraft: Крестовый поход Либерти"

Автор книги: Джефф Грабб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Джефф Грабб
Крестовый поход Либерти

Посвящается поклонникам игры “Star Craft”, в частности моим сослуживцам, потратившим уйму времени, направляя атаки стай зерглингов

Благодарности

Описанные в романе события происходят в сердце вселенной “StarCraft”, которая не существовала бы без тяжкого труда талантливых дизайнеров, художников и программистов компании “Blizzard Entertainment”.

Antebellum 11
  Antebellum ( лат.) – до войны ( здесь и далее примечания переводчика).


[Закрыть]

В темной комнате ярким пятном выделяется фигура человека в изодранном плаще. Нет, он не освещен прожекторами. Он сам состоит из потоков света, которые струятся, извиваются, складываясь в объемное изображение. Человек говорит в темноту, не ведая, есть ли хоть кто-то за пределами этого сияния. Его это мало заботит. В левой руке сигарета, от нее тянется призрачный дымок. Этот человек – осколок прошлого, застывший в свете, играющем для невидимых зрителей.

– Вы знаете меня, – произносит сияющая фигура после затяжки. – Вы видели мое лицо по Сети Новостей Вселенной, вы читали статьи, подписанные мной. Некоторые из них даже написал я сам. Другие… скажем, у меня талантливые редакторы. – Человек устало пожимает плечами…

В записи говорящий напоминает маленький манекен, однако очевидно, что в реальной жизни он имеет нормальные рост и пропорции, ну разве что излишне худощав. Его плечи опущены – то ли от усталости, то ли под грузом прожитых лет. Темно-русые волосы перемежаются седыми прядями и собраны в хвост, прикрывая изрядную лысину. Лицо чуть более изможденное, чем обычно бывает у репортеров, но все еще узнаваемое. Спокойное, хорошо знакомое человечеству, обживающему космос, лицо.

Самое необычное в этом лице – глаза. Их взгляд так пронзителен, что даже запись передает ощущение, будто он проникает в самые потаенные уголки душ зрителей. В этом и состоял главный талант этого человека: чувствовать свою аудиторию, даже находясь на расстоянии световых лет.

Мужчина вновь затягивается сигаретой, и его голова тонет в клубах дыма.

– Вы, наверное, слышали официальные сообщения о падении Конфедерации Людей и о великом зарождении империи, называемой Терранским Доминионом. Вы также, возможно, слышали рассказы о появлении чужих, об ордах зергов и о божественных протоссах. О битвах в системе Сара и о падении Тарзониса. Вам знакомы эти репортажи. Как я уже говорил, некоторые из них подписаны моим именем. Часть из них даже правдива.

В темноте за пределами светового кольца кто-то беспокойно ерзает. Голографический проектор выпускает лишь случайный всполох, непослушные фотоны, но публика на миг погружается в тайну. Где-то позади окутанных тьмой зрителей раздается звук капающей воды.

– Итак, вы читали мои репортажи и верили им. Но сейчас я здесь, чтобы сказать вам, что большинство из них были выхолощены властями. Ложь, большая и маленькая. Ложь, приведшая нас к нынешнему печальному положению, которое таковым и останется, если мы не выясним, что же произошло на самом деле. Что случилось на Чау Сара, Map Сара, Антиге Прайм и в самом Тарзонисе. Что случилось со мной, моими друзьями и врагами, конечно же.

Человек делает паузу, оглядывается вокруг, его всевидящие глаза смотрят прямо в души зрителей.

– Я – Майкл Дэниел Либерти 22
  Liberty ( англ.) – свобода.


[Закрыть]. Репортер. Считайте это моим самым главным, возможно, последним репортажем. Считайте это моим манифестом. Считайте это чем угодно. Я здесь лишь затем, чтобы рассказать, как все было на самом деле. Я здесь, чтобы установить истину. Я здесь, чтобы поведать правду.

Глава 1.
Насильная вербовка 33
  В оригинале игра слов: “press gang” одновременно можно перевести как «шайка журналистов» и «группа вербовщиков в армию».


[Закрыть]

До войны все было по-другому. Черт подери! Вспоминая те времена, видишь, что мы просто проживали день за днем, делали свою работу, подписывали чеки и заставляли страдать своих ближних. Мы не предполагали, что может случиться беда. Мы были жирными и счастливыми, как черви, копошащиеся в падали. Бывали единичные вспышки насилия – восстания, революции, произвол колониальных правительств, – что предполагало необходимость содержать вооруженные силы, но это не могло реально угрожать тому образу жизни, к которому мы привыкли. Да, оглядываясь назад, мы понимаем, что были зажравшимися и наглыми.

И если бы даже вдруг началась настоящая война, это была бы проблема военных. Проблема морской пехоты. Не наша.

Манифест Либерти

Город раскинулся под ногами Майка, словно опрокинутое ведро с рыжими тараканами. С головокружительной высоты офиса Хэнди Андерсона Майк мог даже разглядеть горизонт между зданиями. Город простирался вдаль, на краю мира превращаясь в рваную, зазубренную линию.

Город Тарзонис на планете Тарзонис. Самый важный город на самой важной планете Конфедерации Людей. Город такой великий, что его имя повторялось дважды. Город такой огромный, что население его пригородов превышало население некоторых планет. Яркий огонь цивилизации, преемник Земли, ныне затерянной в истории и мифах былых поколений.

Спящий дракон. И Майк Либерти не рискнул бы дернуть его за хвост.

– Отойди от края, Майки, – произнес Андерсон. Главный редактор надежно укрылся за своим столом, стоявшим так далеко от панорамного окна, как это только было возможно.

Нотки беспокойства в его голосе доставили Майку Либерти удовольствие.

– Не волнуйся, – ответил Майк. – Я не собираюсь прыгать, – добавил он, сдерживая улыбку.

Майк (впрочем, как и остальные журналисты) знал, что главный редактор страдает акрофобией 44
  Акрофобия – боязнь высоты.


[Закрыть], однако не может отказаться от стратосферного вида из офиса. Поэтому в тех редких случаях, когда Либерти вызывали в кабинет босса, он всегда становился возле окна. Большую часть времени Майк и остальные рабочие лошадки новостного бизнеса трудились ниже, на четвертом уровне, или в студиях вещания в подвальных этажах.

– Твой прыжок меня не волнует, – заявил Андерсон. – С прыжком я могу справиться. Он бы решил множество моих проблем, да еще и дал заголовок завтрашнему изданию. Меня больше беспокоят снайперы, которые могут снять тебя с соседнего здания.

Либерти повернулся к боссу:

– Кровавые пятна, от которых потом так трудно отмыть ковер?

– Не только, – с улыбкой ответил Андерсон. – Еще и новое стекло придется вставлять.

Либерти бросил последний взгляд на копошащийся внизу муравейник и вернулся к мягким креслам перед столом. Андерсон старался выглядеть невозмутимым, но Майк услышал долгий, медленный выдох, раздавшийся, как только он отошел от окна.

Майк Либерти устроился в одном из кресел Андерсона. Они производили впечатление обычных, но были сконструированы таким образом, что проседали на один-два дюйма 55
  Один дюйм примерно равен 2,5 см.


[Закрыть], когда кто-то садился в них. Это позволяло лысеющему главному редактору с его огромными бровями выглядеть более внушительно. Майк знал об этом, а потому не был впечатлен.

– Так в чем проблема? – спросил репортер, кладя ноги на стол.

– Сигару, Майки? – Андерсон указал на коробку из тикового дерева.

Майк ненавидел, когда его называли Майки. Он потянулся к карману рубашки, где обычно лежала пачка сигарет.

– Нет, спасибо. Пытаюсь бросить.

– Они из-за джаандаранского эмбарго, – соблазнял Андерсон. – Скручены на бедрах девушек с кожей цвета корицы.

Майк поднял руки и широко улыбнулся. Все знали, что Андерсон слишком скуп, чтобы покупать что-то приличное, а потому держал дрянные сигары, сделанные в какой-нибудь подпольной лавочке. Но улыбка должна была выглядеть искренней.

– В чем проблема? – повторил Майк.

– Ты действительно хорошо поработал в этот раз, – вздохнул Андерсон. – Я говорю о твоей серии репортажей о строительных взятках в новом муниципальном управлении.

– Хороший материал. Думаю, серия должна наделать шума в некоторых кругах.

– Они уже напуганы, – ответил Андерсон. Он положил подбородок на грудь. Эта поза обычно предваряла дурные вести. Андерсон освоил ее на курсах менеджеров, но выглядел при этом как голубь в брачный период.

«Дерьмо, – подумал Майк. – Он собирается отказаться от репортажей».

Будто прочтя его мысли, Андерсон произнес:

– Не беспокойся, мы собираемся выпустить и оставшуюся часть. Это отлично сработанный материал, документально подтвержденный, и вообще лучшее из всего – это правда. Но ты должен знать, что заставил некоторых людей почувствовать себя неуютно.

Майк мысленно пробежался по циклу репортажей. Он был одним из лучших, настоящая классика, включающая мелкого преступника, пойманного в неподходящем месте (общественный парк) в неподходящее время (после полуночи) с неподходящими материалами (среднерадиоактивными строительными отходами проекта муниципального управления). Преступник охотно назвал имя человека, пославшего его в этот полуночный вояж. Он также с удовольствием поведал Майку и о некоторых других делишках, касающихся нового управления, да и многое другое. Майк получил вместо одной истории целый цикл о взяточничестве и коррупции, который зрители Сети Новостей Вселенной проглотили с жадностью.

Майк мысленно перебрал всех незначительных политиков, мелких бандитов и членов Городского совета Тарзониса, попавших в его разоблачительные репортажи, снимая одного за другим с роли подозреваемого. Любая из этих августейших особ желала бы пристрелить его, но этого было недостаточно, чтобы заставить Хэнди Андерсона занервничать.

От главного редактора не укрылась задумчивость Майка, и он добавил:

– Ты заставил некоторых могущественных, многоуважаемых людей почувствовать себя очень неуютно.

Майк удивленно поднял брови. Андерсон говорил об одной из правящих семей, самой могущественной силе Конфедерации на протяжении почти всей истории ее существования, начиная с тех дней, когда первые колониальные корабли (о черт, тюремные корабли!) приземлились и/или потерпели крушение на различных планетах сектора. Похоже, в этих репортажах он задел крупную шишку или кого-то, настолько близкого к одной из семей, что заставил многоуважаемых старичков понервничать.

Майк решил пересмотреть свои записи, чтобы понять, на какую мозоль он мог наступить. Возможно, чья-то кузина, или паршивая овца, или вообще откровенная взятка. Бог его знает, какими делами негласно занимались старые семьи все эти годы. Если он задел одного из них…

У Майка аж дух захватило от подобной перспективы.

Тем временем Хэнди Андерсон поднялся, вышел из-за стола и оперся о ближайший к Майку угол. (Еще одна поза с лекций по менеджменту, догадался Майк. Однажды Андерсон поручил ему сделать очерк об этих курсах.)

– Майк, я хочу, чтобы ты знал: ты ступил на опасную тропу.

«О господи, он назвал меня Майком, – подумал Либерти. – Сейчас он будет печально смотреть в окно, изображая, будто мучится над принятием важного решения».

– Я привык к «опасным тропам», босс, – произнес он вслух.

– Я знаю, знаю. Только я беспокоюсь о тебе. О твоих источниках. О твоих друзьях. Твоих сослуживцах…

– Только не говори о моих начальниках.

– …Обо всех, кто может сильно огорчиться, если с тобой что-нибудь случится.

– Особенно если они будут находиться рядом в этот момент, – уточнил репортер.

Андерсон пожал плечами и печально посмотрел в окно. Майк понял: то, что напугало Андерсона, много страшнее его боязни высоты. А ведь у этого человека (если офисная молва не врет – а она не врет) в подвале была потайная комната с компроматом на большинство отцов города.

Пауза явно затянулась. Наконец Майк не выдержал. Он вежливо кашлянул и спросил:

– Хорошо, у тебя есть идеи, как с этим справиться?

Хэнди Андерсон кивнул:

– Я хочу напечатать цикл. Это хорошая работа.

– Но ты не хочешь, чтобы я был поблизости, когда следующая часть этой истории взбудоражит улицы.

– Я думаю о твоей безопасности, Майки, это…

– Опасная тропа, – закончил Майк.

– Я уже слышал. «Здесь могут водиться драконы!» 66
  Именно такой фразой на старых картах отмечались неизведанные территории, «белые пятна», указывая, что местность может быть опасной.


[Закрыть]Возможно, пора в длительный отпуск? Может, домик в горах?

– Я скорее имел в виду специальное задание.

«Конечно, – подумал Майк. – В этом случае у меня не будет возможности выяснить, кому я наступил на хвост. И даст им достаточно времени, чтобы замести следы».

– В другую часть империи Сети Новостей Вселенной? – Майк произнес это с широкой улыбкой, одновременно представляя, в какой захолустной колонии ему придется писать свои репортажи.

– Скорее странствующий репортер, – подначил Андерсон.

– Как далеко странствующий? – Улыбка Майка вдруг стала жесткой, лицо будто заострилось. – Нужно ли мне будет покидать пределы планеты?

– Ну, наверное, это лучше, чем быть убитым на планете. Прости, плохая шутка. Ответ: да. Я уверен, что тебе следует покинуть планету.

– Давай выкладывай. В какой чертовой дыре ты хочешь меня спрятать?

– Я думаю о морской пехоте Конфедерации. В качестве военного репортера, конечно.

– Что?!

– Естественно, это будет временное назначение, – продолжил редактор.

– У тебя что, крыша поехала?!

– Что-то типа «наши бойцы в космосе», сражающиеся с повстанцами, угрожающими нашей великой Конфедерации. Ходят слухи, что Арктурус Менгск получает все большую поддержку в пограничных мирах. Все может круто измениться в любой момент.

– Морская пехота? – пробормотал Майк. – Морская пехота Конфедерации – это самое большое сборище преступников во всей Вселенной, за исключением Городского совета Тарзониса.

– Майк, пожалуйста! У нас у каждого есть немного преступной крови. Черт побери! Все планеты Конфедерации были основаны сосланными преступниками!

– Да, но большинство людей считает, что мы это переросли. А морская пехота все еще оставляет данный пункт основным требованием к новобранцам. Да знаешь ли ты, скольким из них промыли мозги?

– Неврально ресоциализировали, – поправил Андерсон. – На сегодняшний день не более чем пятидесяти процентам в подразделении. В некоторых местах и того меньше. И чаще всего применяются неразрушающие методы. Возможно, ты и не заметишь.

– Да. А вдобавок их так накачивают стимуляторами, что они спокойно прирежут собственного дедушку, поступи такая команда.

– Отличный пример всеобщего заблуждения, которое ты и должен развеять, – парировал Андерсон. В его голосе звучало неподдельное негодование.

– Слушай, большинство политиков, с которыми я встречался, были чокнутыми от природы. Пехотинцы и так придурки, а после этого вообще теряют головы. Нет. Вариант с морской пехотой отпадает.

– Это могло бы дать несколько неплохих сюжетов. Возможно, ты бы наладил полезные контакты.

– Нет.

– Репортеры с опытом работы в армии имеют некоторые преимущества, – добавил главный редактор. – Ты получишь зеленый гриф на своем деле, а это имеет вес среди уважаемых семей Тарзониса. Иногда даже служит индульгенцией.

– Извини. Не интересует.

– Я выделю тебе колонку.

Наступила пауза. Наконец Майк поинтересовался:

– Насколько большую колонку?

– На полную полосу или пять минут в эфире. От твоего имени, конечно же.

– Регулярно?

– Ты присылаешь материал, я его вставляю.

Снова пауза.

– Какая при этом будет прибавка?

Андерсон назвал сумму, и Майк кивнул:

– Впечатляет.

– Не мелочовка, – согласился главный редактор.

– Я немного староват, чтобы скакать по планетам.

– Это не слишком опасно. А если вдруг начнется заваруха – пойдут боевые. Автоматически.

– Пятьдесят процентов с вправленными мозгами? – спросил Майк.

– Если не меньше.

Подумав немного, Майк согласился:

– Ладно, это звучит как вызов.

– А ты как раз тот самый человек, который может его принять.

– И это не должно быть хуже, чем игра в прятки с Городским советом Тарзониса. – Майк задумался. Он чувствовал, что все больше склоняется к тому, чтобы принять это предложение.

– Я тоже так думаю, – согласился редактор.

– И если это поможет Сети… – Да, Майк понимал, что балансирует на краю бездны.

– Ты будешь путеводной звездой для всех нас, – с чувством произнес Андерсон. – Хорошо оплачиваемой путеводной звездой. Размахивай флагом, собирай свои истории, катайся повсюду на боевом крейсере, играй в карты. И не беспокойся о нас, оставшихся за твоей спиной в этом офисе.

– Приятное назначение?

– Наиприятнейшее. У меня есть некоторое влияние, ты же знаешь. Мой собственный давний зеленый гриф. Три месяца работы максимум. И всю оставшуюся жизнь пожинаешь плоды.

Повисла пауза, такая же длинная, как каньон, растянувшийся за окном.

– Хорошо, – согласился Майк. – Я сделаю это.

– Великолепно! – Андерсон потянулся к коробке с сигарами, затем передумал и протянул руку Майку. – Ты не пожалеешь.

– Почему мне кажется, что я уже жалею? – пробормотал Майкл Либерти, пожимая мясистую, потную руку.

Глава 2.
Приятное назначение

Служба в армии для непосвященных – это вереница серых, скучных будней, изредка прерываемых экстремальными ситуациями, сопряженными с риском для жизни и угрозой рассудку. Просмотрев старые пленки, я выяснил, что так было всегда. Лучшие солдаты – это те, что могут мгновенно вскакивать с постели, немедленно реагировать и точно целиться.

К сожалению, ничего этого не умеет военная разведка, которая командует этими солдатами.

Манифест Либерти

– Мистер Либерти? – произнес молодой женский голос. – Капитан хотел бы поговорить с вами.

Майк Либерти, репортер СНВ, получивший назначение в элитное подразделение «Альфа» морской пехоты Конфедерации, с трудом приоткрыл один глаз и обнаружил широко улыбающуюся девушку рядом со своей койкой.

Он только что вернулся после ночной игры в карты и был уверен, что молоденькая лейтенант-пехотинец специально дожидалась, пока он уляжется, прежде чем ворваться в его жилище.

Репортер тяжело вздохнул и поинтересовался:

– Полковник Дюк 77
  Duke ( англ.) – герцог.


[Закрыть]ожидает меня прямо сейчас?

– Нет, сэр, – ответила убийца, покачав головой для большей убедительности. – Он просил явиться в любое удобное вам время.

– Хорошо, – пробормотал Майк, садясь на кровати и пытаясь проснуться окончательно.

Приглашение полковника Дюка «в любое удобное вам время» обычно значило «в ближайшие десять минут, черт побери!». Майк потянулся за сигаретами и, только запустив руку в пустой карман рубашки, вспомнил, что выкинул их.

– Чертова привычка, – пробормотал он себе под нос. – Мне нужно принять душ. Кофе тоже бы не помешал, – добавил он, теперь уже обращаясь к лейтенанту.

Лейтенант Эмили Джейсон Своллоу 88
  Swallow ( англ.) – ласточка.


[Закрыть], личный помощник Либерти, его нянька, связь с военными начальниками, а заодно и их же шпион, выждала ровно столько, чтобы убедиться в серьезном намерении Майка встать, а затем чеканным шагом прошествовала на кухню. Майк широко зевнул, отметил, что спал всего минут пять, чертыхнулся, разделся и забрался в звуковой очиститель.

Звуковой очиститель военной модификации, естественно. А это значило, что по конструкции он был подобен тем агрегатам, которые под высоким давлением срывают мясо с костей на скотобойнях. За последние три месяца Майк сумел привыкнуть к нему.

За последние три месяца Майкл Либерти привык ко многому…

Хэнди Андерсон говорил правду. Назначение было превосходным или, как минимум, настолько превосходным, насколько таковым вообще может быть назначение в армию. «Норад-II» был первоклассным кораблем класса «Бегемот»: весь покрытый неосталью и лазерными орудийными башнями, он соответствовал самому легендарному военному подразделению Конфедерации – «Альфа».

Главной задачей подразделения «Альфа» была охота за повстанцами, в особенности за «Сынами Корала», революционной группировкой под командованием кровожадного террориста Арктуруса Менгска. К сожалению, «Сыны» никогда не были там, где их ждали, и элитный экипаж «Норад-II» коротал время, размахивая флагом (синий диагональный крест, заполненный белыми звездами на красном фоне, – память о легенде старой Земли) и призывая к порядку местные колониальные правительства.

В итоге самым тяжелым делом для Майка оказались борьба со скукой и поиск достаточного количества материала для заполнения собственной колонки. Флагомахательная пропаганда дала тему для нескольких первых очерков, но из-за дефицита реальных событий и достижений Майк должен был найти что-то еще. В первую очередь о полковнике Эдмунде Дюке, разумеется. Кое-какие интересные публике подробности из жизни экипажа, прекрасно справляющегося со своими обязанностями. Небольшой материал о тяжелом труде неврально ресоциализированных, который Андерсон зарезал (чтобы не шокировать общественность, как объяснил Хэнди). Местный колорит различных планет. Вполне достаточно, чтобы напомнить всем (в том числе и Хэнди Андерсону), что он все еще жив и ожидает регулярных поступлений на свой счет.

Затем была большая статья в двух частях о чудесах боевых крейсеров класса «Бегемот», из которой военные цензоры вырезали примерно десятую часть, в целом сократив текст на несколько абзацев. «Военная тайна», – объяснили ему.

«Будто „Сыны Корала“ еще не знают, чем мы располагаем», – подумал Майк, натянув трусы и осматривая комнату в поисках не слишком помятых рубашки и брюк. В шкафу висело новое одеяние для путешествий, прощальный подарок ребят со студии. Это был длинный плащ, в котором Майк становился похож на выходца с Дикого Запада. Видимо, сослуживцы решили, что раз уж он собирается в турне по межпланетным захолустьям, то и выглядеть должен подобающим образом.

Наконец он натянул брюки какого-то неопределенного вида. Точно по сигналу, Своллоу появилась с кофейником и чашкой. Пока Майк застегивал рубашку, она налила кофе.

Напиток относился к военному типу «А» – свежеприготовленный и обжигающий, он вполне годился для поливания крестьян, атакующих фамильный замок. Кофе был еще одним атрибутом, к которому Майк уже привык.

Конечно, он также привык и к трем квадратным метрам для проживания, достаточному времени для написания своих статей и различной степени уединенности. Как и к постоянно меняющемуся набору партнеров по покеру, каждый из которых был молод, не знал, как потратить свой заработок, и не умел блефовать, когда от этого зависела его жизнь.

Он даже сумел привыкнуть к лейтенанту Своллоу, несмотря на ее хронический идиотский оптимизм, так раздражавший его поначалу. Конечно, он ожидал чего-то в этом роде: какого-нибудь военного атташе, который пыхтел бы у него над плечом, когда он пишет, и следил бы, чтобы Майк не натворил глупостей, например не забросил свою ручку в генераторы подпространственного поля. Но лейтенант Эмили Своллоу будто вышла из обучающего фильма. Из крайне оптимистичного фильма, типа тех, что показывают мамам и папам, отправляя их сыновей и дочерей на военную службу за пять звездных систем. Да и вообще складывалось впечатление, что именно лейтенант Эмили Своллоу создавала эти самые фильмы.

Маленькая, изящная и с постоянной улыбкой на лице. Казалось, она готова выполнить любое указание Майка со всей серьезностью, даже когда оба знали о его почти полной бесполезности. Она не имела недостатков, за исключением сигарет, которые она время от времени выкуривала, улыбаясь и виновато пожимая плечами. Кроме того, когда он решил написать о ней, она отчаянно воспротивилась. Большая часть экипажа давала ему материал, рассказывая о своей жизни дома, однако лейтенант Своллоу вместо этого лишь перестала улыбаться и провела ладонью вдоль лица, будто откидывая длинные волосы, которых там уже не было.

Именно тогда Майк заметил маленькую накладку у нее за ухом, отметину неразрушающей невральной ресоциализации, о которой упоминал Андерсон. Да, ей промыли мозги, и весьма неплохо. Никто не смог бы быть настолько бойким без электрохимической лоботомии.

Больше Майк не поднимал эту тему, однако подкупил одного из компьютерных техников, получив взамен временный доступ к личным делам (это стоило ему двух пачек сигарет, припрятанных на черный день, но в это время он как раз пытался бросить, так что лучше было использовать сигареты для оплаты, чем для потребления). Он разузнал, что до принудительного зачисления в морскую пехоту юная Эмили Своллоу имела крайне интересное хобби: она знакомилась с молодыми мужчинами в барах, приводила их к себе домой, связывала и при помощи узкого ножа снимала кожу и мясо с костей.

Большинство людей смутились бы, узнав такое, но Майкл Либерти нашел это утешительным. Убийца десяти молодых людей на Хальционе была намного более понятна, чем улыбающаяся, преданная женщина, будто сошедшая с рекламных плакатов для рекрутов. Сейчас, шагая за ней по коридору «Норада-II» на мостик, Майк пытался представить, как лейтенант Своллоу ощущает свое насильственное перерождение. Он решил, что она не задумывается об этом, а, узнав ее ближе, Майк решил не публиковать результаты.

На огромном с виду «Норад-II» были на удивление узкие коридоры, о необходимости которых, похоже, вспомнили лишь после того, как впихнули в корабль все посадочные приспособления, кают-компании, орудийные системы, жилые отсеки, компьютеры и прочее. Приходилось вжиматься в стену, чтобы разминуться со встречными. Майк обратил внимание на большие стрелки, нарисованные на полу, которым лейтенант Своллоу следовала во время тревоги, когда солдаты находились в полном боевом облачении. Майк также заметил, что некоторые коридоры были еще уже и явно не предназначались для прохода людей в механизированных боевых скафандрах.

Они миновали несколько крупных отсеков, где техники уже извлекли провода и кабели. Ходил слух, что «Норад-II» будет полностью отремонтирован, а его боевая машина усилена орудием класса «Ямато». Огромное наружное орудие должно было стать эффектным дополнением и к без того впечатляющему арсеналу: лазерные батареи, космические истребители класса «фантом» и, судя по всему, даже ядерное оружие.

Вообще-то Майк предполагал, что полковник Дюк вызвал его именно для того, чтобы сообщить, что «Норад-II» отправляется в док для ремонта, а потому ему, Майклу Либерти, следует отбыть следующим челноком обратно на Тарзонис. Ради таких новостей можно было и пообщаться с этим ископаемым.

Когда они взошли на мостик, он пересмотрел свое мнение, заметив направленный на него, злой взгляд Дюка. К слову, Дюк никогда не был рад представителям прессы, но в этот раз его взгляд был враждебнее обычного.

– Мистер Либерти, доставлен по вашему приказу, сэр, – отрапортовала лейтенант Своллоу, отсалютовав так же четко, как демонстрируется в учебных фильмах для новобранцев.

Полковник, одетый в коричневую командную форму, молча указал корявым пальцем в сторону дежурного помещения. Лейтенант Своллоу проводила Майка туда, а затем вернулась к делам, которыми занималась, когда не следила за Майком.

Беспокойство Майка усилилось, когда он рассмотрел предмет, напоминающий человеческую фигуру, который висел на стене в дежурном помещении. Это был механизированный боевой скафандр, но не один из стандартных СМС-300, а командирский скафандр, снабженный переносной коммуникационной системой. Скафандр полковника Дюка, начищенный и смазанный, готовый принять в себя великого человека.

Майк уже не был настолько уверен, что они собираются отправиться на установку орудия «Ямато». Большинство морских пехотинцев держали свои скафандры при себе и тренировались так же часто, как ели. Либерти ухитрился избежать этой повинности, потому что был признан «легкой мишенью» и не получил допуска к тяжелым скафандрам. Тем не менее, ему было забавно наблюдать, как новобранцы, пошатываясь, передвигаются по узким коридорам в полном боевом облачении.

Но полковничий скафандр, недавно начищенный и готовый, несомненно, сулил большие неприятности.

Скафандр был монументален, своим величием он подавлял находящийся в помещении персонал. Майку казалось, что он прекрасно подходит своему хозяину. Полковник Дюк напоминал Майку огромного седого вожака стаи горилл, которые скакали по небоскребам и сбивали примитивные самолеты на старой Земле. Он умел внушить страх своим подчиненным и добиться их безоговорочного повиновения.

Майку было известно, что Дюк принадлежал к одной из старых семей, исконных предводителей колоний сектора Копрулу. Но, должно быть, он допустил какой-то промах на пути к генеральским звездам. Майк недоумевал, что же могло помешать продвижению Дюка по службе, и, наконец, решил, что это, должно быть, какое-то грязное и глубоко захороненное в военных архивах Конфедерации дело. Он размышлял, во что может вылиться получение этой информации и не располагает ли ею Хэнди Андерсон в своем наисекретнейшем подвале.

Дверь отъехала в сторону, и широким шагом вошел полковник Дюк, подобный бронированному роботу «голиаф», при одном виде которого пехотинцы обращались в бегство. Его взгляд был мрачнее обычного. Он жестом показал Майку, чтобы он не вставал (Майк, в общем-то, и не собирался), обошел свой широкий стол и сел. Положив локти на отполированную столешницу, он сцепил пальцы перед собой.

– Я полагаю, Либерти, вы приятно провели с нами время? – спросил он. Говорил он размеренно, с расстановкой, что являлось характерным для представителей старых семей Конфедерации.

Майк, не ожидавший разговора о пустяках, пробормотал что-то похожее на согласие.

– Боюсь, дальше будет по-другому, – произнес полковник. – Первоначально планировалось, что нас сменит «Теодор Дж. Бильбо», а мы станем в док не позднее чем через две недели. Но события теперь опережают нас.

Майк промолчал. За многие годы он посетил достаточное количество совещаний, в том числе и невоенных, чтобы уяснить, что не следует прерывать собеседника, пока у тебя нет ценных мыслей.

– Мы изменяем курс и движемся в систему Сара. Я боюсь, это в закрытых районах, на самой границе с неизученной частью космоса. У Конфедерации там два колониальных мира – Map Сара и Чау Сара. Это будет длительное патрулирование, выходящее за пределы наших первоначальных инструкций.

Майк молча кивнул. Полковник крайне медленно приближался к сути, напоминая собаку с костью в горле, когда ее и проглотить трудно, но и выплюнуть не легче. Майкл ждал.

– Я должен напомнить вам, что, как представитель прессы, направленный в подразделение «Альфа», вы подпадаете под действие армейского устава Конфедерации в отношении того, что составляет ваши обязанности и как вам их следует исполнять.

– Да, сэр, – ответил Майк со всей возможной серьезностью, дабы показать, что ему не наплевать на армейский устав.

– И это касается как вашего текущего назначения, так и любых событий, которые могут случиться за время вашего пребывания здесь. – Дюк наклонил голову в ожидании ответа.

– Да, сэр, – отчеканил Майк, выделив каждое слово, чтобы подчеркнуть свое понимание.

Во время очередной паузы Майк ощутил дрожание корабля. Да, «Норад-II» вибрировал теперь несколько по-иному – немного сильнее, как-то лихорадочно. Его готовили ко входу в подпространство. А может быть, и к бою?

В этот момент Майк пожалел, что пропускал тренировки в боевых скафандрах.

Полковник Эдмунд Дюк, эта собака с костью в горле, произнес:

– Ты знаешь нашу историю.

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Майк поморгал, колеблясь с ответом. И выдавил из себя только: