Текст книги "Вырвавшийся (ЛП)"

Автор книги: Джасинда Уайлдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В прошлом, даже с Трэ, я стонала, вздыхала, у меня перехватывало дыхание, я выкрикивала его имя, звала Господа и святые небеса, просила «о, да, трахай меня», но никогда в жизни я не кричала.

Теперь же, откинув голову назад, я в полную силу закричала.

Весь мир поблек, а я обняла руками его шею, сжала изо всех сил, снова и снова насаживая на его член свою киску, не в состоянии себя контролировать. Перед глазами замерцали звезды, в животе запорхал миллион бабочек, когда член Трэ излился во мне.

Я все еще была на пике своего оргазма, когда Трэ кончил, и это снова позволило мне сойти с ума. Я почувствовала, как его член дернулся, заполняя меня, и извергся внутри, сперма начала стекать между нашими сплетенными телами. Всхлипывая, я произносила его имя прямо в губы. Наши бедра теперь были плотно прижаты, двигаясь в унисон, мы оба кончили и Трэ шептал мое имя с такой же страстью.

– Ох, Шия... О Господи, Шия... – Его голос был хриплым от возбуждения. – Боже, это было... Кажется... Я только что побывал в Раю.

Я приподняла голову, чтобы видеть его глаза.

– Как и я. – Я поцеловала его, нежно коснувшись губами его губ. – Я до сих пор в нем.

Я не хотела произносить последнее предложение, не когда я смотрела на него вот так. Это было слишком, я словно признала свою незащищенность, истину, которая скрывалась в глубинах моей души, за толстыми стенами, которые он, по своей наивности не мог распознать.

Я не была влюблена в него, но была близка к этому. И я знала, что так случится, если все, что происходит между нами, будет продолжаться.

И это повергало меня в ужас.

Я скатилась с него, отвязала его запястья от столбиков кровати и крепко прижалась к нему, отбросив с равнозначной жестокостью в сторону страх и зарождающуюся привязанность. Я попыталась спрятаться и не смотреть на него, понимая, что он мог заметить что-то в моем взгляде или лице, о чем бы обязательно спросил. Он бы задал вопросы, на которые у меня не было ответов.

– Шия? – Его голос был пропитан волнением и сочувствием, так что я не могла его проигнорировать.

– А? – Я подозревала, что он заметил, или, может, почувствовал: я что-то скрывала.

– Что не так?

– Ничего, – соврала я. – Просто я... выбилась из сил. Никогда еще в жизни ничего подобного не испытывала. Не думаю, что смогла бы двигаться, даже если бы попыталась.

– Я тоже, – ответил он. – Но есть нечто большее. Что-то не так. Я могу... не знаю, просто чувствую. Возможно, это звучит странно, но я чувствую, что это исходит от тебя.

Я слишком долго колебалась.

– Все в порядке.

Когда он снова заговорил, его голос был пропитан злобой.

– Ты мне лжешь, Шия. – Он не отстранился в физическом смысле, но я почувствовала это на эмоциональном уровне. – Я могу это принять, если ты хочешь... быть со мной. Если для тебя... если это просто... просто секс, я приму это.

Он говорил, смотря в потолок, руки обнимали меня все также сильно, но вот его сердце отстранилось. Я не была уверена, как это произошло, поскольку мы практически ничего не делали совместно, лишь занимались сексом, но каким-то образом я начала ощущать к нему нечто помимо страсти. Он ждал от меня ответа, а я не могла произнести ни слова, только покачала головой, а он вздохнул.

Я пыталась понять, что же произошло. Когда я увидела его в церкви – меня сразу же потянуло к нему. Он был прекрасен: угловатый овал лица, идеальные волосы и массивная фигура от природы, что-то в его глазах делало его более мягким – истинная доброта, настоящая доброта, которая исходила из глубины души, что было редкостью. Хотя он был наивным и невинным и был защищен от всего, из чего состоял мир, и в частности от жизни; я сомневалась, что он знал, как выжить самостоятельно, без покровительства отца. Сомневалась, что он понимал, что в действительности было настоящей любовью или как заботиться о женщине.

Я не сомневалась, что он мог этому научиться, но боялась того, что именно мне придется научить его, а я и сама нуждалась в ком-то, кто смог бы помочь мне стереть ужасные воспоминания о бывшем муже и просто любить меня как никогда в жизни. Я не была уверена, что готова к такой любви, чтобы подпустить к себе кого-то. Я была абсолютно уверена, что не готова стать благодетельницей и приютить ребенка пастора. Секс был восхитительным, и мы только начали, это больше чем соответствовало действительности. У меня было предчувствие, что если я останусь с Трэ, он кардинально изменит мою жизнь, да так, что мне сейчас сложно было это представить, особенно если судить по последнему оргазму.

Но было ли этого достаточно, чтобы начать отношения? Я знала, что этого было недостаточно. Дэн сделал для меня то, что я делала сейчас для Трэ, и я приняла этот факт за чистую монету. Дэн забрал меня из распланированной мной жизни и показал мир. Он познакомил меня с сексом, выпивкой, наркотиками, азартными играми и путешествиями, изысканными винами и дорогой одеждой, пятизвездочными отелями и частными самолетами, побегами на уединенные пляжи... и, несмотря на это, мы с Дэном трахались как кролики.

Это было ничем иным, как простым бессмысленным трахом, и сейчас, сравнивая прошлое с тем, что у меня было с Трэ, я поняла, что все то и не было таким уж замечательным. Это ничего не значило для Дэна. Хотя поначалу я этого не понимала. Я была слишком молода и невинна, и, честно говоря, слепа, чтобы увидеть правду. Мне нравилась каждая прожитая минута, я чувствовала себя искушенной и женственной, словно обольстительница, настоящая Иезавель. Потом я начала подмечать признаки ошибок Дэна: губную помаду на воротнике, сперму на трусах, которую, как он полагал, я не замечу, аромат духов, которыми я не пользовалась. В итоге я застукала его в нашей спальне с тремя белокурыми шлюхами, одна из которых делала ему минет, а двух других он трахал, засунув по три пальца им во влагалище. Это было началом конца, хотя мне потребовалось много времени, чтобы поднакопить денег, в которых я нуждалась.

Трэ молча лежал возле меня, но не спал.

– Трэ... я даже не знаю с чего начать. – Рукой я чертила линии на его мускулах, двигаясь все ниже и надеясь отвлечь его; он схватил мою руку и поднял ее выше. – Это не просто секс, могу сказать тебе только это. Хотя, не знаю, что это.

Я оперлась на локоть и посмотрела на него сверху вниз.

– Тебе нужна правда? – Он кивнул, хотя это был риторический вопрос. – Когда я впервые пригласила тебя сюда, я думала, что это будет... просто секс. Я находила тебя сексуальным и хотела тебя. Я... мне нужно было отвлечься. Но на какой-то стадии все начало превращаться в нечто иное. Не знаю во что, правда, не знаю. Ты мне не безразличен. Ты – хороший человек, хороший мужчина, и я так горжусь тем, что ты пошел против воли отца. Знаю, сколько для этого потребовалось мужества.

– Отвлечься от чего? – спросил Трэ, пытаясь раскопать то, что, я надеялась, он упустил.

Я вздохнула.

– От многого.

Он взял меня за руку, и кольцо с бриллиантом, которое я все еще носила, стало переливаться бликами. Я совсем о нем забыла. Это было не то кольцо, которое Дэн мне подарил; то я продала в Новом Орлеане. А это была фальшивка с дерьмовым квадратным цирконием, которое я носила по той причине, что замужние женщины привлекают меньше внимания, чем незамужние. По крайней мере, это было целью. Теперь я стала думать иначе.

– От этого? – спросил он, имея в виду кольцо. – Тебе нужно было отвлечься от этого?

Я поняла: он думал, что я была все еще замужем.

– Я больше не состою в браке, понятно? Я ушла от него. Именно поэтому приехала сюда, чтобы убраться от него подальше.

– Ты разведена?

– Что ж, еще нет. Я выслала ему документы... моему бывшему мужу, когда была в Джексоне. У меня там почтовый ящик. Он их подпишет и дело сделано.

– Если ты не разведена, то все еще состоишь в браке. – Голос Трэ был напряжен и полон злости.

– Нет, Трэ, ты не понимаешь. Я ушла от него. Я не люблю его, а он не любит меня. Между нами никогда не было любви. Это был просто... законный брак. И даже это кольцо не его, оно не настоящее. – Я сняла кольцо и отдала его Трэ, он же стал рассматривать его в лунном свете, который проникал в комнату через окно. – Я носила его только потому, что думала, будто меня примут лучше, если я буду замужней женщиной. Я приехала сюда не для того, чтобы с кем-то встретиться, но затем встретила тебя и...

– Брак – это священно, Шия. Я правда в это верю. Знаю, что мы все это сделали вместе, но я думал... ты сказала... я не знаю... просто думал, что ты в разводе. Это супружеская измена.

– Трэ, пожалуйста, послушай меня. – Я полностью выпрямилась, что сделал и он, поворачиваясь ко мне лицом; я взяла из его рук кольцо и положила между нами себе на ладонь. – Существует два уровня брака, хорошо? Законный и духовный. Нельзя вступить в один, избегая другой. Ты понимаешь, к чему я веду? Законный брак – это просто формальность, которую придумали мужчины, люди. Это касается налога и собственности на имущество и все. Духовный брак, брак между людьми... это совсем иное. Это когда два человека соглашаются, что любят друг друга и хотят провести всю жизнь вместе, разделяя все пополам. Это соглашение, обещание и... какое там слово используется в Библии? Клятва. Это не имеет юридической подоплеки.

– Поэтому технически, по закону, да, я еще замужем, с такой стороны это будет супружеской изменой. Но в плане брака, того, о котором говорится в Библии, когда речь заходить о прелюбодеянии... нет, я не верю, что это то, чем мы занимаемся.

Трэ отвернулся и уставился в окно. Потер виски, поднялся с кровати и начал ходить голышом перед окном взад и вперед. Довольно долго он молчал, обдумывая услышанное. Я дала ему время на раздумья. Создалось впечатление, словно я банально оправдывалась, исходя из того, что ему сказала и, как я полагала, он знал это.

– Я не знаю, Шия. Это словно оправдание. Я имею в виду, что понял о двух видах брака, которые ты упомянула, и теперь, поразмыслив над этим, соглашусь с таким утверждением. Но не могу отделаться от мысли... правильно ли это, даже несмотря на то, что это просто законный брак, который ничего не значит ни для тебя, ни для твоего мужа, бывшего мужа или как там его назвать? И если это не дешевый бессмысленный секс, то что тогда? Это, прежде всего, секс вне брака и это грех.

– Неужели? И где это сказано? Где написано, что секс – это плохо?

Трэ остановился и задумался, затем махнул рукой, пренебрежительно отгоняя эту мысль от себя.

– Ты оправдываешься. Знаю, я говорил ранее, что меня не волнует, если это неправильно, но теперь все изменилось.

Я положила кольцо на прикроватную тумбочку и пересекла комнату, встав прямо перед ним. Правда я не касалась его. Не хотела сбить его с того, во что он верил. По крайней мере, не полностью.

– Трэ, ты сам должен решить, во что тебе верить. Я считаю, что ты все еще руководствуешься тем, что тебе привил отец. Во что ты веришь сам? Считаешь ли ты неправильным то, чем мы занимались?

– Что же между нами, Шия? Ты сама сказала, что не знаешь. Я имею в виду, куда это нас приведет? Как долго мы будем двигаться в этом направлении? Это прекрасно и великолепно, и я... Боже, я не хочу прекращать это. Но плохо ли это? Не знаю, внезапно я так запутался. Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Наверное, даже слишком. Мое сердце дивным образом бьется, когда я думаю о тебе. Это глупо звучит, знаю, извини. – Трэ повернулся и посмотрел на меня, а лунный свет посеребрил его фигуру. – Я влюбляюсь в тебя? Я едва тебя знаю. Я не... имею в виду, мы знакомы всего три дня. Вообще-то, даже два. И большую часть времени мы провели, занимаясь любовью. Может, я чувствую себя так только по этой причине? Из-за секса? Не знаю.

– Дело вот в чем. Только тебе решать, что ты чувствуешь. Мне нравится проводить с тобой время, быть с тобой. И я надеюсь, ты решишь остаться со мной, но кроме этого не буду пытаться влиять на то, во что ты веришь или что чувствуешь. Если бы я это делала, то была бы не лучше твоего отца.

Трэ опять повернулся к окну, и на его лице четко было видно, что его раздирали сомненья – это выражалось в том, как были сжаты его губы, насколько напряжены были его плечи. Внезапно он стал выглядеть как настоящий мужчина, а не неуклюжий, нерешительный мальчишка, которым он был всего пару дней назад.

– Я не могу вернуться, – немного погодя, ответил он. – Я не могу опять стать тем, кем был. Это не касается того, чтобы вновь стать девственником, а, скорее всего, осознавать то, что мои родители – мой отец – больше не любит меня, и все кажется таким... другим. Словно... словно быть с тобой, заниматься сексом или любовью, как хочешь, так это и назови, изменило то, как я вижу окружающий мир или... то, как я воспринимаю себя и жизнь, и... Господи, все.

– Все в порядке, – ответила я. – В некоторой степени я знаю, через что ты прошел. Я сбежала с бывшим мужем Дэном, когда мне было шестнадцать, почти семнадцать. Помню, как внезапно я стала смотреть на окружающих другими глазами, сексуальными, взрослыми. Даже если ты не испытываешь к ним влечение, все равно смотришь на них иначе, зная, что ты сделал то, что сделал, и это меняет то, как ты все видишь, осмысливаешь и чувствуешь.

Руками я обхватила его за талию; на мгновение он замер, затем его мышцы расслабились, он обернулся и обнял меня, прижимая к своей груди. Моя голова удобно расположилась у него под подбородком, настолько гармонично, словно была создана, чтобы быть там.

– Ты сердишься на меня за то, что я лишила тебя девственности? – спросила я.

Этот вопрос, опасение возникло в моей голове уже довольно давно. Я ждала, что он ответит, мое сердце тяжело билось в груди и внезапно глаза защипало от слез. Эта встреча была меняющим все ураганом, который возник из моего самоконтроля и стал превращаться в нечто пугающее – во что-то, что так походило на отношения.

– Нет, – ответил он, прошептав мне это на ухо. – Я сделал выбор. Пришел сюда, зная, по крайней мере, в некоторой степени, чего ты хотела, и чего так же хотел я. Когда я переступил порог этого дома, то знал, что перешел некую черту, которую не смогу переступить обратно. Но все равно сделал, и это был мой выбор, Шия. Ты не лишила меня девственности – я отдал ее тебе. И не жалею об этом.

– Просто я не знаю, куда мы движемся. – Эти последние слова он прошептал больше для себя, чем меня, и я не ответила.

Я тоже не знала ответа на данный вопрос.

ГЛАВА 3

Двигатель моей «Ауди» жужжал и размеренно гудел, когда Трэ вел машину по плавному изгибу шоссе. Верх машины был опущен, ветер играл нашими волосами, а солнце согревало нас, пока мы ехали на юг по трассе US-49 в сторону Джексона.

Проснувшись на следующее утро, Трэ принял решение на свежую голову.

– Я хочу уехать, – сказал он за завтраком.

– Уехать? Хорошо. Куда ты хочешь уехать и как надолго?

Наши взгляды встретились, его был напряжен и решителен.

– Я имею в виду оставить Джексон. Уехать, навсегда.

Я была шокирована.

– Хорошо... ладно. Ты уверен?

Он кивнул:

– Я не думаю, что мы останемся вместе, если ты не готова к этому. Я не хочу предполагать, что это... нечто, что может быть совсем иным для тебя.

Я задумалась на пару минут. Осмотрелась вокруг, посмотрела сквозь раздвижные стеклянные двери во двор, где никогда не была. И поняла, что здесь для меня ничего не было. Если Трэ уедет, уеду и я.

– Хорошо, – сказала я. – Поехали. Поехали сейчас. Я соберу сумку, и мы можем ехать.

Он поехал в дом родителей на своей старой F-150, сумку он положил в багажник моей машины. На этот раз я пошла с ним, одетая несколько консервативно: в джинсах и не слишком открытой футболке. Я держала Трэ за руку, пока мы стояли в фойе дома его родителей, как, соответственно, и его отец. Его мать сидела на «ленивом» раскладном кресле, вышивала крестиком простой узор на полотне, натянутом на пяльцы. Она не подняла глаз, когда Трэ вошел, не поздоровалась с ним и сделала вид, что вовсе не заметила его присутствия.

– Что тебе нужно? – спросил отец Трэ. – И почему ты привел эту блудницу в мой дом?

Глаза Трэ сузились, челюсти сжались, а пальцы сформировали кулак. Прежде чем я смогла остановить его, он отпустил мою руку, сделал три больших шага и ударил отца громовым правым хуком. Пастор МакНэбб рухнул, упав на спину, а из его разбитого носа фонтаном полилась кровь.

– Она не блудница, папа, – сказал Трэ сквозь зубы. – И мы пришли попрощаться. Я уезжаю. Навсегда. Лучше так, чем думать, что ты когда-нибудь изменишь свое мнение обо мне и Шие.

Наконец, мать Трэ подняла взгляд, ее карие глаза округлились, руки замерли над вышиванием, а меж дрожащими пальцами застыла игла. Его отец все еще лежал на полу, пачкая кровью белую рубашку.

Трэ ждал, но никто из его родителей не сказал ни слова.

– Хорошо, ничего не говорите. Вы мои родители, и я люблю вас. По крайней мере, хочу любить. Но если вы так консервативны, что отречетесь от меня за это, даже не поговорив со мной или не зная ни черта о Шие... тогда, наверное, так тому и быть. Вы бы никогда не приняли меня, живи я не так, как решили вы.

Трэ развернулся и пошел к двери с непроницаемым и жестким лицом, взял меня за руку, и, не оборачиваясь, сказал:

– Что ж, прощайте. Надеюсь, это имеет для вас значение, потому что вы никогда не увидите меня снова.

Мать Трэ сделала глубокий вдох, ее губы задрожали, вышивка заколебалась в руке. Она встала, потянулась за Трэ тонкими пальцами, словно хотела остановить его. Затем взглянула на своего съежившегося, истекающего кровью мужа, опустила голову и снова села. Я смотрела в апатическом ужасе, как она взяла иглу в теперь уже спокойные пальцы и вонзила ее в белое полотно. Она больше не подняла взгляда, не двинулась с места, чтобы помочь мужу остановить кровь. Она так и не сказала ни слова.

Отец Трэ, пастор МакНэбб, встал, когда Трэ вышел, а я плелась за ним, держа его за руку. Я остановилась, а Трэ резко дернул руку, разжав наши пальцы, и продолжил путь к моей машине.

– Вы дурак, пастор, – сказала я. – Трэ – хороший человек. Запомните мои слова: однажды вы пожалеете об этом. Вы поймете, что потеряли, и захотите его вернуть, но он уже будет для вас потерян.

Потом я тоже развернулась и пошла к машине. Трэ оставил ключи от своего грузовика в замке зажигания, так как автомобиль был подарком его родителей.

В его сумке была одежда на месяц, туалетные принадлежности и потертая Библия из потрепанной черной кожи с позолоченными листами, его имя было написано в нижнем углу: Тимоти Роберт Эван МакНэбб. Он не взял больше ничего. Ни фотографий, ни сотового, ни памятных вещей из своей жизни в Язу. Лишь предметы первой необходимости и Библию.

Трэ сидел на пассажирском сидении и смотрел вперед, держа руки на бедрах. Единственное, что выдавало его эмоции, это пульсирующая вена на шее, одна пульсирующая синяя вена.

Я скользнула на водительское сидение, перевела коробку передач на первую скорость, но потом заколебалась, не отпуская сцепления.

– Трэ, ты уверен...?

– Просто поехали.

Я кивнула и медленно тронулась, направляясь к шоссе.

– Можешь остановиться у Джимми? Я хочу попрощаться, – попросил Трэ, не глядя на меня и оставаясь неподвижным и спокойным.

Я могла сказать, что он кипел внутри, скрывал водоворот эмоций под притворным фасадом спокойствия. Я направилась в сторону дома его друга. Попыталась взять его за руку, но он убрал ее.

– Мне нужно немного времени, Шия, – сказал он. – Прости. Я слишком зол сейчас.

Я просто кивнула и вела машину в тишине.

Джимми смотрел на нас с крыльца, засунув руки в карманы. Трэ вышел из машины и поднялся по ступенькам на крыльцо, чтобы пожать ему руку, я же осталась в машине. Несколько минут двое мужчин и вовсе не говорили, просто обменялись взглядами друзей, которым не нужны были слова, чтобы понять друг друга.

– Я ударил его, Джимми. Сломал ему нос и сбил с ног.

Джимми кивнул:

– Думаю, он сам напросился.

Трэ посмотрел на свою руку, которой ударил отца, будто на ней были ответы на жизненно важные вопросы.

– Я уезжаю, Джимми. И ни за что не вернусь назад.

Акцент Трэ неожиданно стал сильнее, и я поняла, что он старался сдержать эмоции.

Джимми снова кивнул.

– Я знал, что однажды так случится. Особенно после того, как ты встретил ее, – сказал он, указав пальцем на меня. – Она подходит тебе. Я всегда знал, что ты слишком особенный для места вроде этого. Я буду скучать по тебе, приятель, но ты не можешь оставаться здесь. Я это знаю. Теперь иди, убирайся отсюда. Напиши мне письмо или еще что-нибудь, ладно?

Трэ кивнул и, слегка поколебавшись, обнял Джимми. Они обнялись как настоящие мужчины: похлопывая друг друга по спине и стоя на расстоянии фута с гордо поднятыми головами.

– Увидимся, Джимми, – сказал Трэ, отступая назад и спускаясь по четырем громадным деревянным ступеням.

– Нет, – сказал Джимми.

Он полез в задний карман, вытащил складной нож и бросил его Трэ, который тот поймал, посмотрел на него и поднял взгляд на Джимми, будучи шокированным.

– Ты уверен? Это ведь...

– Знаю. Да, думаю, если ты не вернешься, лучше чтобы у тебя было что-то на память обо мне.

Трэ кивнул, отдал честь ножом и скользнул в машину, кивнув, чтобы я трогалась. Я вырулила на грязную проселочную дорогу, и Трэ еще раз помахал рукой, прежде чем мы скрылись из виду. Он уставился на нож, который Джимми дал ему. Это был охотничий складной клинок, длинный и широкий, сделанный из рога и нержавеющей стали. Он выглядел старым, потрепанным, изношенным, но ухоженным.

– Он принадлежал его прадеду, – сказал Трэ после нескольких миль в тишине. – Он хотел отдать его своему ребенку, когда женится.

Он открыл его, пробежался большим пальцем по краю лезвия, кивнул, закрыл и положил в боковой карман.

Мы доехали до трассы US-49, прежде чем его эмоции вышли наружу. Сначала дернулась голова, словно он пытался отогнать надоедливую муху, затем Трэ провел запястьем по щеке. Я взглянула на него, но он отвернулся к окну рассматривать, как мелькали хлопковые поля, прячась в такой способ от меня. Его плечи затряслись, и он прижал к глазам запястья, словно мог физическим усилием заставить слезы исчезнуть.

Я съехала на обочину и взяла его за руку, переплетя наши пальцы. Трэ старался отстраниться, и я понимала, что он отворачивался от меня из-за стыда.

Я держала его за руку, когда сказала:

– Это нормально – быть расстроенным. Ты оставляешь все, что знал. Не думаю, что расплакаться будет чем-то постыдным. Ты все еще будешь мужчиной, даже если немного поплачешь.

Он отважился посмотреть на меня покрасневшими и блестящими от слез глазами. Я улыбнулась ему в ответ и поцеловала, ощущая вкус слез. Он вздрогнул, задрожал у моих губ и сорвался. Я отстегнула свой ремень безопасности и притянула его к себе, позволяя излить всю горечь. Несколько минут спустя он громко шмыгнул носом, потер глаза и вышел из машины, направившись к хлопковому полю. Я позволила ему уйти. Когда он вернулся, я вылезла из машины и опустила крышу, а сев обратно опять притянула его к себе, но в этот раз прижалась к нему всем телом и жадно поцеловала.

Он ответил на поцелуй, сильнее прижимаясь ко мне и крепко обнимая. Мы оторвались друг от друга только через минуту, не обращая внимания на гудки проезжавших мимо машин, затем Трэ передвинулся на пассажирское сидение.

– Почему бы тебе не сесть за руль? – спросила я.

Улыбнувшись, он кивнул. Я не думала, что он когда-либо водил что-нибудь, кроме грузовика. Он скользнул на водительское сиденье, отрегулировал его и зеркала, перевел коробку передач на первую скорость и машина заглохла.

Я засмеялась:

– Здесь более тугое сцепление, чем на твоем грузовике. Нужно нажать его слегка сильнее.

Он кивнул, завел мотор и попробовал опять, в это раз нажал на газ сильнее и маленькая, но мощная машина сорвалась с места по обочине, пока не набрала достаточной скорости, чтобы влиться в поток машин.

Мы ехали в дружественной тишине: Трэ был погружен в свои мысли, а я – в свои. Примерно через полчаса поток транспорта поредел. Моя рука лежала на ноге Трэ, и я передвинула ее к его паху, пройдясь пальцами по ширинке джинсов. Он посмотрел на меня, на его губах играла вопросительная улыбка.

– Просто езжай, – сказала я ему, улыбаясь. – Переведи в режим круиз контроля.

Он сделал так, как я ему сказала, и наблюдал за дорогой, всего раз взглянув на меня, а потом снова перевел взгляд на трассу.

Я продолжала касаться его, чувствуя, как член под джинсами становился все тверже и упирался в ткань. Теперь мы ехали по пустому шоссе, я расстегнула его джинсы и запустила руку в боксеры. Его наполовину эрегированный пенис удобно расположился в моей руке, затем я провела рукою верх и вниз, от чего член увеличился еще больше. Я отстегнула ремень безопасности, наклонилась и облизнула его, лаская языком головку, словно пробуя его на вкус. Губами я прикоснулась к его члену сбоку и провела ими по всей длине, увлажняя его и одновременно лаская головку круговыми движениями большого пальца. Трэ вцепился руками в руль, пытаясь не двигать бедрами.

Он был твердым, словно камень, в качестве смазки я использовала слюну, после чего принялась ласкать его член, обхватив рукою, а языком облизывала головку. Когда он застонал и начал двигать бедрами, несмотря на все свои попытки держать все под контролем, я заглотила его член полностью, не прекращая при этом движения рукой.

– Я... я сейчас... – ахнул Трэ, запуская пальцы мне в волосы. – О, боже... Я кончаю...

Я почувствовала, как его член напрягся, а солоноватая жидкость струей излилась мне в горло. Я продолжала усиленно сосать, все еще работая рукой; он издал гортанный стон, двигаясь бедрами в небольших толчках, когда я подняла голову. Он посмотрел на меня сверху вниз, а я облизнула его член намеренно медленно, не прерывая наш зрительный контакт.

Я надела его боксеры обратно, застегнула джинсы и, как только села, снова пристегнулась. Мимо нас проехал автомобиль, и мужчина за рулем понимающе ухмыльнулся Трэ. Женщина лишь закатила глаза и покачала головой. Казалось, Трэ замер от того, что они сделали верные предположения о только что случившемся.

– Ты знаешь их? – спросила я.

– Нет.

– Тогда почему тебя волнует, что они думают? Парню завидно, могу сказать это с большой уверенностью. – Я засмеялась. – Я думаю, она никогда не делала ему минет в машине. Она, вероятно, даже не опускалась для него на колени.

Трэ наклонил голову:

– Нет? Почему нет?

Я снова рассмеялась, понимая, что это было чем-то из числа того, что у него еще просто не было никакой возможности познать.

– Ну, секс – это как все прочее, милый. Не все одинаковые. Некоторым женщинам нравится делать минет, некоторым – нет. Некоторые из них сделают это, если их попросят, а другие – порвут тебя на куски за такое предложение. Это просто личное дело каждого.

– Я не могу представить, как прошу тебя об этом, – сказал Трэ. – В смысле, мне очень нравится, но, кажется, в этом вопросе решать тебе.

– Это мило, Трэ, и я не ожидала ничего другого от такого парня, как ты. И поэтому я продолжу делать подобное для тебя.

– Что это значит? Парня, как я?

– Ну, ты внимательный, благородный и добрый. Ты думаешь обо мне, так же, как и о себе, если не больше.

– Ну, да, – сказал Трэ, будто это было очевидно.

– Не каждый обладает такими качествами. Это редкость, на самом деле. Большинство парней не заботит, чего хочет или что чувствует партнер. Для большинства секс – лишь средство получения оргазма.

Трэ пожал плечами:

– Думаю, меня воспитывали заботиться о других. Мой отец, возможно, был плохим в каком-то смысле, но он привил мне некоторые ценности, которые я считаю достойными.

Я сжала его руку.

– Я согласна. Думаю, когда-нибудь твой отец пожалеет, что оттолкнул тебя.

– Я не хочу больше думать о нем, – сказал Трэ.

Затем воцарилась тишина на несколько миль.

– Шия? Ты... ты занималась всем этим раньше, не так ли? Сексом, я имею в виду.

– Трэ... – я вздохнула. – Да, занималась. Тебе действительно нужно спрашивать?

Он пожал плечами.

– Ну, я знаю, что ты была замужем и что ты старше меня, и в любом случае... ты точно знала, что делаешь. Я просто... Мне неприятна мысль о том, что ты была с кем-то другим. Знаю, ты не принадлежишь мне или что-то в этом роде, просто...

– Трэ, послушай. Да, я делала все это раньше. Я знаю, что делаю, из личного опыта. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать обо мне, но, по моему опыту, о некоторых вещах лучше не спрашивать. Пожалуйста, пойми, я ничего от тебя не утаиваю. Если ты задашь мне вопрос, я правдиво отвечу. Но, пожалуйста, подумай, прежде чем спрашивать, потому что, когда ты узнаешь, забыть уже не сможешь.

– Были другие, кроме твоего бывшего мужа?

– Несколько, сразу после того, как я ушла от него. Это была легкодоступная связь на одну ночь, которая ничего для меня не значила, и по ощущениям было не так уж и здорово. До тебя, это было довольно давно. Вообще-то, больше года назад.

Трэ кивнул:

– Почему ты ушла от него?

– Это длинная, затяжная история, Трэ, и не из приятных.

– У нас достаточно времени.

Итак, я ему все рассказала. Трэ слушал очень внимательно и не перебивал, пока я рассказывала о Дэне, о том, как он вырвал меня из сонной Саванны и превратил из бедной дочки пастора в жену богатого магната казино, познакомил меня с миром секса и денег. Позволил познать, что такое измена и разница между сексом и любовью. Научил жестоким и болезненным способом, что по ожиданиям Дэна я должна была игнорировать его измены, но отказывался терпеть мои.

Мы въехали в Джексон, когда я закончила свой рассказ.

– Спасибо, что рассказала мне, Шия, – сказал Трэ.

– Ну... и что ты думаешь обо мне теперь? – спросила я.

Прежде чем ответить, он задумался.

– Ну, я думаю, ты была еще девочкой, когда он взял тебя. Знаю, что ты уехала с ним, но не думаю, что ты была в состоянии сделать этот выбор правильно. Я думаю, ты сделала все, что могла, и я рад, что ты оставила его.

На какое-то время он замолчал и взглянул на меня, когда мы остановились на светофоре.

– Он придет за тобой?

Я повернулась к окну, чтобы посмотреть на мелькающие здания.

– Нет, я так не думаю. Я оставила его два года назад и не слышала от него ни слова. У него есть средства найти меня, если бы он захотел. Он такой человек, что может позволить себе оплатить что угодно для поиска человека, где бы тот не находился.

– А что, если придет?

Я вздохнула.

– Давай пока не будем волноваться напрасно, Трэ.

Я указала ему путь до гостиницы, и мы заселились, Трэ занес свою дорожную сумку и мой небольшой чемодан. Я взяла только самое необходимое. Я планировала, что компания по переезду позже все сделает вместо меня. Мы по отдельности приняли душ, и я попросила Трэ красиво одеться, поскольку хотела пригласить его на свидание. Все время, которое у нас было, мы провели в постели или в моем доме. Мне хотелось побывать с ним где-то, пройти с ним под руку, показать большой город.