Текст книги "Путешествие Голубой Стрелы"

Автор книги: Джанни Родари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Джанни Родари.
Путешествие Голубой Стрелы

Глава I. СИНЬОРА БЕЗ ПЯТИ МИНУТ БАРОНЕССА

Фея была старая синьора, очень благовоспитанная и благородная, почти баронесса.

– Меня называют, – бормотала она иногда про себя, – просто Фея, и я не протестую: ведь нужно иметь снисхождение к невеждам. Но я почти баронесса; порядочные люди это знают.

– Да, синьора баронесса, – поддакивала служанка.

– Я не стопроцентная баронесса, но до нее мне не хватает не так уж много. И разница почти незаметна. Не так ли?

– Незаметна, синьора баронесса. И порядочные люди не замечают ее…

Было как раз первое утро нового года. Всю ночь напролет Фея и ее служанка путешествовали по крышам домов, разнося подарки. Их платья были покрыты снегом и сосульками.

– Затопи печку, – сказала Фея, – нужно просушить одежду. И поставь на место метлу: теперь целый год можно не думать о полетах с крыши на крышу да еще при таком северном ветре.

Служанка поставила метлу на место, ворча:

– Хорошенькое дельце – летать на метле! Это в наше-то время, когда изобрели самолеты! Я уже простудилась из-за этого.

– Приготовь мне бокальчик цветочного отвара, – приказала Фея, надев очки и садясь в старое кожаное кресло, стоявшее перед письменным столом.

– Сию минутку, баронесса, – сказала служанка.

Фея одобрительно досмотрела на нее.

«Немножко она ленива, – подумала Фея, – но знает правила хорошего тона и умеет держать себя с синьорой моего круга. Я пообещаю ей увеличить заработную плату. На самом-то деле я ей, конечно, не увеличу, и так денег не хватает».

Нужно сказать, что Фея при всем своем благородстве была довольно скуповата. Два раза в год обещала она старой служанке увеличить заработную плату, но ограничивалась одними обещаниями. Служанке давно уже надоело слушать только слова, ей хотелось услышать звон монет. Как-то раз у нее даже хватило мужества сказать об этом баронессе. Но Фея очень возмутилась:

– Монеты и монеты! – проговорила она, вздыхая, – Невежественные люди только и думают, что о деньгах. И как нехорошо, что ты не только думаешь, но и говоришь об этом! Видно, учить тебя хорошим манерам – все равно, что кормить осла сахаром.

Фея вздохнула и уткнулась в свои книги.

– Итак, подведем баланс. Дела в этом году неважные, денег маловато. Еще бы, все хотят получить от Феи хорошие подарки, а когда речь заходит о том, чтобы платить за них, все начинают торговаться. Все стараются брать в долг, обещая уплатить потом, как будто Фея – это какойто колбасник. Впрочем, сегодня особенно жаловаться нечего: все игрушки, которые были в магазине, разошлись, и сейчас нам нужно будет принести со склада новые.

Она закрыла книгу и принялась распечатывать письма, которые обнаружила в своем почтовом ящике.

– Так и знала! – заговорила она. – Я рискую заболеть воспалением легких, разнося свои товары, и никакой благодарности! Этот не хотел деревянную саблю – подавайте ему пистолет! А знает ли он, что пистолет стоит на тысячу лир дороже? Другой, представьте себе, хотел получить аэроплан! Его отец – швейцар курьера секретаря одного служащего лотереи, и было у него на покупку подарка всего триста лир. Что я могла подарить ему за такие гроши?

Фея бросила письма обратно в ящик, сняла очки и позвала:

– Тереза, отвар готов?

– Готов, готов, синьора баронесса.

И старая служанка подала баронессе дымящийся бокал.

– Ты влила сюда капельку рома?

– Целых две ложечки!

– Мне хватило бы и одной… Теперь я понимаю, почему бутыль почти опустела. Подумать только, мы купили ее всего четыре года тому назад!

Потягивая маленькими глотками кипящий напиток и умудряясь не обжигаться при этом, как это умеют делать только старые синьоры.

Фея бродила по своему маленькому царству, заботливо проверяя каждый уголок кухни, магазина и маленькой деревянной лесенки, которая вела на второй этаж, где была спальня.

Как печально выглядел магазин с опущенными шторами, пустыми витринами и шкафами, заваленными коробками без игрушек и ворохами оберточной бумаги!

– Приготовь ключи от склада и свечу, – сказала фея, – нужно принести новые игрушки.

– Но, синьора баронесса, вы хотите работать даже сегодня, в день вашего праздника? Неужели вы думаете, что кто-нибудь придет сегодня за покупками? Ведь новогодняя ночь, ночь Феи, уже прошла…

– Да, но до следующей новогодней ночи осталось всего-навсего лишь триста шестьдесят пять дней.

Надо вам сказать, что магазин Феи оставался открытым в течение всего года и его витрины были всегда освещены. Таким образом, у детей было достаточно времени, чтобы облюбовать ту или иную игрушку, а родители успевали сделать свои расчеты, чтобы иметь возможность заказать ее.

А кроме того, ведь есть еще дни рождения, и все знают, что дети считают эти дни очень подходящими для получения подарков.

Теперь вы поняли, что делает Фея с первого января до следующего Нового года? Она сидит за витриной и смотрит на прохожих. Особенно внимательно вглядывается она в лица детей. Она сразу понимает, нравится или не нравится им новая игрушка, и, если не нравится, снимает ее с витрины и заменяет другой.

О, синьоры, что-то теперь на меня напало сомнение! Так было, когда я был еще маленьким. Кто знает, есть ли теперь у Феи этот магазинчик с витриной, уставленной игрушечными поездами, куклами, тряпичными собачками, ружьями, пистолетами, фигурками индейцев и марионеток!

Я помню его, этот магазинчик Феи. Сколько часов я проводил у этой витрины, считая игрушки! Чтобы пересчитать их, требовалось много времени, и я никогда не успевал досчитать до конца, потому что нужно было отнести домой купленное молоко.

Глава II. ВИТРИНА НАПОЛНЯЕТСЯ

Склад был в подвале, который находился кар; раз под магазином. Фее и ее служанке пришлось раз двадцать спуститься и подняться по лестнице, чтобы наполнить новыми игрушками шкафы и витрины.

Уже во время третьего рейса Тереза устала.

– Синьора, – сказала она, останавливаясь посреди лестницы с большой связкой кукол в руках, – синьора баронесса, у меня бьется сердце.

– Это хорошо, моя дорогая, это очень хорошо, – ответила Фея, – было бы хуже, если бы оно больше не билось.

– У меня болят ноги, синьора баронесса.

– Оставь их на кухне, пусть отдохнут, тем более что ногами ничего носить нельзя.

– Синьора баронесса, мне не хватает воздуха…

– Я не крала его у тебя, моя дорогая, у меня своего достаточно.

И действительно, казалось, что Фея никогда не устает. Несмотря на свой преклонный возраст, она прыгала по ступенькам, словно танцуя, как будто под каблуками у нее были спрятаны пружинки. Одновременно она продолжала подсчитывать.

– Эти индейцы мне приносят доход по двести лир каждый, даже, пожалуй, по триста лир. Сейчас индейцы очень в моде. Не кажется ли тебе, что этот электрический поезд просто чудо?! Я назову его Голубой Стрелой и, клянусь, брошу торговлю, если с завтрашнего дня сотни ребячьих глаз не будут пожирать его с утра до вечера.

И правда, это был замечательный поезд, с двумя шлагбаумами, с вокзалом и Главным Начальником Станции, с Машинистом, и Начальником Поезда в очках. Пролежав столько месяцев на складе, электропоезд весь покрылся пылью, но Фея хорошенько протерла его тряпочкой, и голубая краска засверкала, как вода альпийского озера: весь поезд, включая Начальника Станции, Начальника Поезда и Машиниста, был выкрашен голубой краской.

Когда Фея стерла пыль с глаз Машиниста, он огляделся вокруг и воскликнул:

– Наконец-то я вижу! У меня такое впечатление, будто я несколько месяцев был похоронен в пещере. Итак, когда мы отправляемся? Я готов.

– Спокойно, спокойно, – прервал его Начальник Поезда, протирая платочком очки. – Поезд не тронется без моего приказа.

– Посчитайте нашивки на вашем берете, – раздался третий голос, – и увидите, кто здесь старший.

Начальник Поезда пересчитал свои нашивки. У него было четыре. Тогда он сосчитал нашивки у Начальника Станции – пять. Начальник Поезда вздохнул, спрятал очки и притих. Начальник Станции ходил взад и вперед по витрине, размахивая жезлом, которым дают сигнал отправления. На площади перед станцией выстроился полк оловянных стрелков с духовым оркестром и Полковником. Немножко в стороне расположилась целая артиллерийская батарея во главе с Генералом.

Позади станции расстилалась зеленая равнина и были разбросаны холмы. На равнине вокруг вождя, которого звали Серебряное Перо, раскинули лагерь индейцы. На вершине горы верховые ковбои держали наготове свое лассо.

Над крышей вокзала покачивался подвешенный к потолку аэроплан: Пилот высунулся из кабины и смотрел вниз. Надо вам сказать, что этот Пилот был сделан так, что он не мог подняться на ноги: ног у него не было. Это был Сидящий Пилот.

Рядом с аэропланом висела красная клетка с Канарейкой, которую звали Желтая Канарейка. Когда клетку слегка покачивали, Канарейка пела.

В витрине были еще куклы, Желтый Медвежонок, тряпичный пес по имени Кнопка, краски, «Конструктор», маленький театр с тремя Марионетками и быстроходный двухмачтовый парусник. По капитанскому мостику парусника нервно расхаживал Капитан. Ему по рассеянности приклеили только половину бороды, поэтому он тщательно скрывал безбородую половину Лица, чтобы не выглядеть уродом.

Начальник Станции и Полубородый Капитан делали вид, что не замечают друг друга, но, может быть, ктонибудь из них уже собирался вызвать другого на дуэль, чтобы решить вопрос о верховном командовании в витрине.

Куклы разделились на две группы: одни вздыхали по Начальнику Станции, другие бросали нежные взгляды на Полубородого Капитана, и лишь одна черная кукла с глазами белее молока глядела только на Сидящего Пилота и больше ни на кого.

Что касается тряпичного пса, то он бы с удовольствием вилял хвостом и прыгал от радости. Но он не мог оказывать эти знаки внимания всем троим, а выбрать когонибудь одного не хотел, чтобы не оскорблять остальных двух. Поэтому он сидел тихо и неподвижно, и вид у него был немного глуповатый. Его имя было написано красными буквами на ошейнике: «Кнопка». Может быть, его назвали так потому, что он был маленьким, как кнопка.

Но тут произошло событие, которое сразу же заставило забыть и ревность и соперничество. Как раз в это мгновение Фея подняла штору, и солнце хлынуло в витрину золотым каскадом, вызывая у всех жуткий страх, потому что никто его раньше не видел.

– Сто тысяч глухих китов! – рявкнул Полубородый Капитан. – Что случилось?

– На помощь! На помощь! – завизжали куклы, прячась друг за друга.

Генерал приказал немедленно повернуть пушки в сторону неприятеля, чтобы быть готовым отразить любую атаку. Только Серебряное Перо остался невозмутимым. Он вынул изо рта длинную трубку, что делал только в исключительных случаях, и сказал:

– Не бойтесь, игрушки. Это Великий Дух – Солнце, всеобщий друг. Смотрите, как повеселела вся площадь, радуясь его приходу.

Все посмотрели на витрину. Площадь и в самом деле сверкала под лучами солнца. Струи фонтанов казались огненными. Нежное тепло проникало сквозь запыленные стекла в магазинчик Феи.

– Тысяча пьяных китов! – пробормотал снова Капитан. – Я ведь морской волк, а не солнечный!

Куклы, радостно болтая, сразу же стали принимать солнечные ванны.

Однако в один угол витрины солнечные лучи не могли проникнуть. Тень падала как раз на Машиниста, и тот очень рассердился:

– Должно же было так случиться, чтобы именно я оказался в тени!

Он выглянул за витрину, и его зоркие глаза, привыкшие часами смотреть на рельсы во время долгих поездок, встретились с парой огромных, широко раскрытых глаз ребенка.

В эти глаза можно было заглянуть, как заглядывают в дом, когда на окнах нет занавесок. И, заглянув в них. Машинист увидел большую недетскую печаль.

«Странно, – подумал Машинист Голубой Стрелы. – Я всегда слышал, что дети – веселый народ. Они только и знают, что смеются и играют с утра до вечера. А этот мне кажется грустным, как старичок. Что с ним случилось?»

Грустный мальчик долго смотрел на витрину. Его глаза наполнились слезами. Время от времени слезинки скатывались вниз по щеке и пропадали на губах. Все в витрине затаили дыхание: никто еще не видел глаз, из которых текла бы вода, и это всех очень удивило.

– Тысяча хромых китов! – воскликнул Капитан. – Я занесу это событие в бортовой журнал!

Наконец мальчик вытер глаза рукавом курточки, подошел к двери магазина, взялся за ручку и толкнул дверь.

Раздался глухой звонок колокольчика, который, казалось, жаловался, звал на помощь.

Глава III. ПОЛУБОРОДЫЙ КАПИТАН ВЗВОЛНОВАН

– Синьора баронесса, кто-то вошел в магазин, – сообщила служанка.

Фея, которая причесывалась в своей комнате, быстро спустилась по лесенке, держа во рту шпильки и закалывая на ходу волосы.

– Кто бы это ни был, почему он не закрывает дверь? – пробормотала она. – Я не слышала звонка, но сразу же почувствовала сквозняк.

Она для солидности надела очки и вошла в лавку маленькими медленными шагами, как должна ходить настоящая синьора, особенно если она почти баронесса. Но, увидав перед собой бедно одетого мальчика, который комкал в руках свой голубой беретик, она поняла, что церемонии излишни.

– Ну? В чем дело? – Всем своим видом Фея как бы хотела сказать: «Говори побыстрее, у меня нет времени».

– Я… Синьора… – прошептал мальчик.

В витрине все замерли, но ничего не было слышно.

– Что он сказал? – шепнул Начальник Поезда.

– Тс-с! – приказал Начальник Станции. – Не шумите!

– Мальчик мой! – воскликнула Фея, которая чувствовала, что начинает терять терпение, как всякий раз, когда ей приходилось говорить с людьми, не подозревающими о ее благородных титулах. – Дорогой мой мальчик, времени у меня очень мало. Поторопись или же оставь меня в покое, а лучше всего напиши мне хорошее письмо.

– Но, синьора, я уже написал вам, – торопливо прошептал мальчик, боясь потерять мужество.

– Ах, вот как! Когда?

– Около месяца тому назад.

– Сейчас посмотрим. Как тебя зовут?

– Монти Франческо.

– Адрес?

– Квардиччиоло…

– Гм… Монти, Монти… Вот, Франческо Монти. Действительно, двадцать три дня тому назад ты просил у меня в подарок электрический поезд. А почему только поезд? Ты мог бы попросить у меня аэроплан или дирижабль, а еще лучше – целый воздушный флот!

– Но мне нравится поезд, синьора Фея.

– Ах, дорогой мой мальчик, тебе нравится поезд?! А ты знаешь, что через два дня после твоего письма сюда приходила твоя мать…

– Да, это я попросил ее прийти. Я ее так просил: пойди к Фее, я ей уже все написал, и она так добра, что не откажет нам.

– Я не хорошая и не плохая. Я работаю, но не могу работать бесплатно. У твоей матери не было денег, чтобы заплатить за поезд. Она хотела в обмен на поезд оставить мне старые часы. Но я видеть их не могу, эти часы! Потому что они заставляют время двигаться быстрее. Я также напомнила ей, что она еще должна заплатить мне за лошадку, которую брала в прошлом году. И за волчок, взятый два года тому назад. Ты знал об этом?

Нет, мальчик этого не знал. Мамы редко делятся с детьми своими неприятностями.

– Вот почему в этом году ты ничего не получил. Ты понял? Не кажется ли тебе, что я права?

– Да, синьора, вы правы, – пробормотал Франческо, – Я просто думал, что вы забыли мой адрес.

– Нет, напротив, я помню его очень хорошо. Видишь, вот он у меня записан. И на днях я пошлю к вам моего секретаря, чтобы взять деньги за прошлогодние игрушки.

Старая служанка, которая прислушивалась к их разговору, услышав, что ее назвали секретарем, чуть не потеряла сознания и должна была выпить стакан воды, чтобы перевести дух.

– Какая честь для меня, синьора баронесса! – сказала она своей хозяйке, когда мальчик ушел.

– Хорошо, хороню! – грубовато пробормотала Фея. – А пока повесь на дверь объявление: «Закрыто до завтра», чтобы не приходили другие надоедливые посетители.

– Может быть, опустить штору?

– Да, пожалуй, опусти. Я вижу, что сегодня не будет хорошей торговли.

Служанка побежала выполнять приказания. Франческо все еще стоял у магазина, уткнувшись носом в витрину, и ждал сам не зная чего. Штора, спускаясь, чуть не ударила его по голове. Франческо уткнул нос в пыльную штору и зарыдал.

В витрине эти рыдания произвели необыкновенный эффект. Одна за другой куклы тоже стали плакать и плакали так сильно, что Капитан не выдержал и выругался:

– Что за обезьяны! Уже научились плакать! – Он плюнул на палубу и усмехнулся: – Тысяча косых китов! Плакать из-за поезда! Да я не променял бы свой парусник на все поезда всех железных дорог мира.

Великий вождь Серебряное Перо вынул изо рта трубку, что ему приходилось делать каждый раз, когда он хотел что-либо сказать, и промолвил:

– Капитан Полубородый не говорить правды. Он есть очень взволнован из-за бедный белый ребенок.

– Что – я? Объясните мне, пожалуйста, что значит «взволнован»?

– Это значит, что одна сторона лица плачет, а другая стыдится этого.

Капитан предпочел не поворачиваться, так как его безбородая половина лица в самом деле плакала.

– Замолчи ты, старый петух! – крикнул он. – Не то я спущусь вниз и ощиплю тебя, как рождественского индюка!

И долго еще продолжал изрыгать проклятия, такие цветистые, что Генерал, решив, что вот-вот начнется война, приказал зарядить пушки. Но Серебряное Перо взял в рот трубку и замолчал, а потом даже сладко задремал. К слову сказать, он всегда спал с трубкой во рту.

Глава IV. НАЧАЛЬНИК СТАНЦИИ НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАТЬ

На следующий день Франческо вернулся, и его печальные глаза снова были устремлены на Голубую Стрелу. Пришел он и на второй день, и на третий. Иногда он останавливался у витрины всего на несколько минут и потом, не оборачиваясь, убегал прочь. Иногда простаивал перед витриной долгие часы. Нос его был прижат к стеклу, а русый чуб спускался на лоб. Он ласково посматривал и на другие игрушки, но было видно, что сердце его принадлежит чудесному поезду.

Начальник Станции, Начальник Поезда и Машинист очень гордились этим и с важным видом поглядывали по сторонам, но никто не обижался на них за это.

Все обитатели витрины были влюблены в своего Франческо. Приходили другие дети, которые тоже подолгу рассматривали игрушки, но обитатели витрины почти не замечали их. Если Франческо не появлялся в обычное время. Начальник Станции нервно ходил взад и вперед по рельсам, бросая тревожные взгляды на часы. Капитан изрыгал проклятия. Сидящий Пилот высовывался из аэроплана, рискуя упасть, а Серебряное Перо забывал курить, так что трубка его ежеминутно гасла, и он тратил целые коробки спичек, чтобы разжечь ее вновь.

И так все дни, все месяцы, весь год.

Фея ежедневно получала целые пачки писем, которые она внимательно читала, делая заметки и подсчеты. Но вот писем стало столько, что требовалось полдня только на то, чтобы открывать конверты, и в витрине поняли, что близится день подарков – Новый год.

Бедный Франческо! С каждым днем его личико становилось все более грустным. Нужно было что-то сделать для него. Все ждали, что Начальник Станции Голубой Стрелы предложит что-нибудь, подскажет какую-нибудь идею. Но тот только снимал и надевал свой берет с пятью нашивками или смотрел на носки своих ботинок, словно видел их впервые.

Глава V. ИДЕЯ КНОПКИ

Идею – кто бы мог подумать – подал тряпичный пес – Бедный Кнопка. Никто никогда не обращал на него внимания, потому что, во-первых, трудно было понять, какой он породы, а во-вторых, он все время молчал как рыба. Кнопка был робок и боялся открыть рот. Если какая-нибудь мысль приходила ему в голову, он долго раздумывал, прежде чем сообщить ее друзьям. А впрочем, с кем он мог говорить-то? Куклы были слишком элегантными синьорами, чтобы обращать внимание на пса, принадлежащего бог знает к какой породе. Свинцовые солдаты не отказались бы поговорить с ним, но офицеры, конечно, не разрешили бы им этого. В общем, у всех была какая-нибудь причина не замечать тряпичного пса, и тот вынужден был молчать. И знаете, что из этого вышло? Он разучился лаять…

Вот и на этот раз, когда он открыл рот, чтобы объяснить им свою блестящую идею, раздался такой странный звук, средний между кошачьим мяуканьем и ослиным ревом, что вся витрина разразилась смехом.

Только Серебряное Перо не засмеялся, потому что краснокожие не смеются никогда. А когда другие кончили смеяться, он вынул трубку изо рта и сказал:

– Синьоры, слушай все, что Кнопка говорить. Пес всегда мало говорить и много думать. Кто думать много, мудрая вещь говорить.

Услышав комплимент, Кнопка покраснел от головы до кончика хвоста, откашлялся и объяснил, наконец, свою идею.

– Этот мальчик… Франческо… Вы думаете, он получит в этом году от Феи какой-нибудь подарок?

– Не думаю, – ответил Начальник Станции. – Его мать больше не приходила сюда, и писем она больше не пишет – я всегда внимательно слежу за почтой.

– Ну вот, – продолжал Кнопка, – мне тоже кажется, что Франческо ничего не получит. Но я, по правде сказать, не хотел бы попасть ни к какому другому мальчику.

– Я тоже, – пробормотал Желтый Медвежонок, почесывая затылок.

– Мы тоже, – сказали три Марионетки, которые говорили все хором.

– А что вы скажете, – продолжал пес, – если мы преподнесем ему сюрприз?

– Ха-ха-ха, сюрприз! – засмеялись куклы. – Какой же?

– Замолчите, – приказал Капитан, – женщины всегда должны помалкивать.

– Прошу прощенья, – крикнул Сидящий Пилот, – не шумите так, а то наверху ничего не слышно! Пусть говорит Кнопка.

– Мы знаем его имя, – произнес Кнопка, когда восстановилась тишина. – Знаем его адрес. Почему бы нам всем не пойти к нему?

– К кому? – спросила одна из кукол.

– К Франческо.

На мгновение воцарилась тишина, потом развернулась оживленная дискуссия: каждый кричал свое, не слушая, что говорят другие.

– Но это бунт! – воскликнул Генерал. – Я никак не могу позволить подобную вещь. Предлагаю повиноваться моим приказам!

– А дальше?

– Дальше? Ничего! Нужно быть дисциплинированными!

– И отправляться туда, куда нас отнесет Фея? Тогда Франческо и в этом году ничего не получит, ведь его фамилия записана в долговой книге…

– Тысяча китов!..

– Однако, – вмешался Начальник Станции, – мы знаем адрес, но мы не знаем дороги.

– Я об этом подумал, – робко прошептал Кнопка, – я могу отыскать дорогу чутьем.

– А я умею читать земля, – промолвил Серебряное Перо. – Я тоже говорить, чтобы всем ходить к Франческо.

Теперь нужно было не болтать, а принимать решение. Все посмотрели в сторону Генерала артиллерии.

Некоторое время Генерал, почесывая подбородок, расхаживал перед своими пятью пушками, выстроенными в боевом порядке, затем произнес:

– Хорошо. Я буду прикрывать движение моими войсками. Признаться, мне тоже не очень нравится находиться под командованием старой Феи…

– Урра! – закричали артиллеристы.

Оркестр стрелков заиграл марш, способный воскресить мертвого, а Машинист включил гудок локомотива и гудел до тех пор, пока все чуть не оглохли.

Поход назначили на следующую новогоднюю ночь. В полночь Фея должна была прийти, как обычно, в магазин, чтобы наполнить игрушками свою корзину… Но витрина будет пустой.

– Представьте, какая у нее будет физиономия! – ухмыльнулся Капитан, сплюнув на палубу своего парусника.

А на следующий вечер…