Текст книги "Любовь растет, как дерево"
Автор книги: Джанет Оак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Глава седьмая
ЖЕЛАННАЯ ГОСТЬЯ
Утро пятницы выдалось ясным и светлым, но по сравнению с началом недели стало ощутимо прохладнее. Марта лежала в постели, вспоминая вчерашний ужин. Она предусмотрительно избегала упоминания о раскисшей замазке, хотя в углу кухни неожиданно отвалился небольшой ее кусок. Он отклеился от бревен и, падая, оставил грязный след. Кларк удивленно поднял глаза, но продолжал есть. Марта от всего сердца молилась, чтобы остаток проклятой замазки не выпал из щели. К счастью, больше ничего не случилось, и она с облегчением убрала со стола и вымыла посуду.
Дни укорачивались, и по вечерам было не обойтись без света. Мужчины работали в поле допоздна, после чего отправлялись на скотный двор. Когда ужин заканчивался, на улице становилось совсем темно. В тот вечер Марти обрадовалась сумеркам. Свет лампы отбрасывал тени, которые скрывали потемневшую замазку. Купая Мисси перед сном, она услышала, как отвалился еще небольшой кусочек, но сделала вид, что ничего не произошло, и постаралась заглушить пугающий звук, громко разговаривая с Мисси. Все это было вчера, а сейчас Марти готовила себя к новому дню, размышляя, какие еще неприятные сюрпризы ждут ее сегодня. Один из них уже известен. Хлебница пуста, а Марти понятия не имела, как пополнить запасы. Наверное, Кларк умеет печь хлеб, но она лучше умрет, чем спросит у него рецепт. Интересно, как поживает замазка? Марти боялась и думать о том, чтобы пойти и взглянуть на нее, но понимала, что лежа в кровати не решит ни одной проблемы. Она сделала над собой усилие и выбралась из постели. Все тело ломило после вчерашней работы. Наверное, мышцы будут болеть еще несколько дней. Кроме того, она не выспалась. Марти снова думала о Клеме и о том, как ей его не хватает. Кое-как она оделась, провела расческой по волосам и направилась в кухню.
Первое, что бросилось ей в глаза, была замазка. Тут и там вдоль стен лежали небольшие раскрошившиеся кусочки. Марти чуть не расплакалась, но ведь слезами горю не поможешь… Ей придется признаться Кларку, что она натворила, и получить заслуженный выговор. Она сунула в огонь пару поленьев и поставила кофе. Внезапно Марти пришло в голову прикинуть, сколько же еще раз придется варить кофе. Перед ее внутренним взором предстала нескончаемая череда кофейников.
Марти нашла чайник и поставила кипятить воду. Сегодня утром она приготовит на завтрак кашу. И тут же недовольно подумала: «А что еще? Нельзя же завтракать одной кашей!» Что можно подать к каше, если нет ни печенья, ни булочек, ни хлеба – ничего. И, сняв с плиты кофейник, раздосадованная Марти снова взялась делать лепешки. Проснулась Мисси, и Марти отправилась поднимать ее с постели. Малышка улыбнулась, и Марти поймала себя на том, что улыбается ей в ответ.
– Доброе утро, Мисси. Иди к маме, – произнесла она с некоторым усилием, как бы пробуя слова на вкус. Сказанное не доставило ей удовольствия, и она решила, что лучше бы вообще этого не говорила. Мисси охотно потянулась к ней и весело лепетала, пока ее одевали. Теперь Марти понимала почти все, что девочка говорит. Она рассказывала что-то про папу, про коровку, которая говорит «му-у-у», про курочек, которые говорят «ко-ко-ко», и про свинок. Марти не расслышала, что именно говорят свинки, но улыбнулась девочке, усаживая ее на стульчик.
Пришел Кларк и, увидев уже привычный завтрак, поздоровался с дочкой, которая радостно закричала, приветствуя отца. После чтения отрывка из Библии они склонили головы для молитвы. Кларк поблагодарил Бога за ночной отдых и за то, что Он даровал такой «удачный день для уборки остатков урожая Джедда». Продолжение молитвы удивило Марти.
– Господи, не оставляй ту, что так старается быть хорошей мамой для Мисси и настоящей хозяйкой для нашего дома. На этом молитва не закончилась, но Марти не слышала, что было дальше. Все ее начинания до сих пор заканчивались неудачей. Неудивительно, что Кларк просит о помощи самого Всемогущего, чтобы все встало на свои места. Она не знала, радоваться или обижаться на такую молитву, поэтому решила просто не брать в голову. И только она успела подумать это, как услышала «аминь».
– Аминь, – повторила Мисси, и завтрак начался. Поначалу ели молча, лишь отец с дочкой время от времени обменивались замечаниями или Кларк выговаривал Мисси:
– Нельзя бросать лепешку на пол. Так ведут себя только непослушные девочки, которые добавляют своей маме работы. Марти уже не в первый раз слышала слово «мама» и подумала, что последние два дня Кларк часто произносил его. Она поняла, что Кларк сознательно старается приучить дочку к тому, чтобы малышка считала ее своей мамой. Марти пришло в голову, что ей тоже придется привыкнуть к этому. В конце концов, для чего она здесь – ведь не для того же, чтобы развлекать сурового мужчину, сидящего напротив.
Очередной кусок замазки упал на пол, и Марти, сделав глубокий вдох, решилась:
– Боюсь, вчера я совершила ужасную ошибку. Я взялась мыть кухню…
– То-то я и смотрю, все такое свежее, даже пахнет чистотой, – быстро ответил Кларк. «И зачем он это сейчас говорит?» – раздраженно подумала Марти. Она глотнула еще воздуха и продолжила:
– Я понятия не имела, что может случиться с замазкой. То есть я не знала, что она вся промокнет, а потом ее будет не высушить. Кларк ничего не сказал. Она сделала еще одну попытку.
– Теперь она осыпается. Сам посмотри. Все крошится и падает на пол…
– Верно, – сказал Кларк и, не поднимая глаз, едва заметно кивнул.
– Но так она вся вывалится, – запнувшись, проговорила Марти. – Что же делать? Она начала злиться. Его невозмутимость выводила ее из себя. Он поднял глаза и медленно сказал:
– В субботу поеду в город. Привезу замазки. Эта какая-то странная. На вид вся такая белая и чистая, но в непогоду ей не выстоять, да и снаружи дом надо заделать. Как раз пора, пока зима не началась. На улице вроде держится покрепче, несмотря на сырость. В общем, не волнуйся об этом. Обещаю, что летучие мыши в наш дом залететь не успеют. Я мигом обработаю все щели. Он сдерживал улыбку, а она чувствовала, что с досады ударила бы его. Он поднялся, чтобы идти.
– Похоже, ты работала, не жалея сил. Мне кажется, не стоит так спешить. Не пытайся привести все в порядок за неделю. Времени у тебя предостаточно, а ты уже выглядишь усталой, – и, помедлив, добавил: – Если все же надумаешь заниматься уборкой, просто обмети стены сухой щеткой. Договорились? На прощание он поцеловал Мисси, велел ей слушаться маму и отправился помогать Джедду Ларсону убирать остатки зерна. Он сказал, что, вероятно, идет к нему в последний раз. Марти представила, что теперь он все время будет рядом, и содрогнулась от такой мысли, хотя, ясное дело, рано или поздно это должно было случиться. Она поставила греться воду, чтобы, пока не пришла зима, успеть выстирать домотканые половики, и нашла мягкую щетку для гостиной. Обмести стены оказалось куда быстрее, чем мыть их, при этом щетка неплохо справлялась с паутиной и пылью. Марти сама удивилась, как быстро все сделала, и занялась окнами и полом. Когда она услышала лай собаки, встречающей упряжку, свежевыстиранные шторы уже трепетали на ветру, а половики сушились на солнце. Выглянув из окна, она увидела миссис Грэхэм, и ее сердце радостно дрогнуло. Она вышла ей навстречу и поздоровалась. Матушка Грэхэм поставила свою повозку в тень и дала лошадям немного сена, чтобы они спокойно дожидались ее, после чего следом за Марти двинулась к дому. Пес лежал у дорожки и усердно глодал какой-то небольшой предмет, напоминающий кость. К ужасу Марти, это оказался один из ее хлебцев. Проклятая собака откопала их в саду. Лицо Марти залилось краской, и она постаралась, чтобы миссис Грэхэм миновала собаку как можно быстрее и не успела заметить, что она грызет. Когда женщины вошли в кухню, Марти растерялась. Она никогда не принимала гостей, не знала, как себя вести и что говорить, и у нее не было никакого угощения. Марти заметила, что матушка Грэхэм благоразумно отвела глаза от осыпающейся замазки, отметив вместо этого, как сверкает чистотой пол. Марти в смущении засуетилась, подкладывая дрова в печь и ставя кофе. Матушка непринужденно болтала о погоде, об очаровательной малышке Мисси, с которой так любят возиться ее дочери, и об урожайном годе. Но Марти по-прежнему чувствовала неловкость. Она была рада, что кофе закипел и можно разлить его в чашки. Марти усадила Мисси за стол, поставив перед ней стакан молока, и предложила сахар и сливки для матушки Грэхэм. С упавшим сердцем она поняла, что ей нечего подать к кофе – в доме не было даже корки хлеба. Что ж, раз есть только кофе, придется довольствоваться этим.
– Вижу, ты трудишься как пчелка, прибирая комнаты к зиме, – заметила матушка.
– Да, – ответила Марти.
– Приятно, когда кругом такая чистота. Зимой ведь приходится сидеть дома целыми днями. Сидишь себе, шьешь да вяжешь. Да, она полностью согласна.
– У вас хватает половиков и ковров? Да, она считает, что вполне достаточно.
– А стеганых одеял вам не нужно? Не замерзнете? Марти думает, что нет. Они не торопясь прихлебывали кофе. Матушка внимательно посмотрела на Марти теплыми карими глазами.
– У тебя все в порядке, Марти? Дело было не в словах, а в том, каким тоном они произнесены. Выражение глаз матушки говорило о том, что она по-настоящему беспокоится, и твердая решимость Марти держаться как ни в чем не бывало начала разваливаться, как мокрая замазка. Сбиваясь и путаясь в словах, она рассказала матушке все: о лепешках, о сцене, которую устроила ей Мисси, о закончившемся хлебе, об отвратительных хлебцах, об исчезновении Мисси, о замазке, о несъедобном вчерашнем ужине и, наконец, о том, как сильно она тоскует по мужу, которого потеряла. Матушка слушала молча со слезами на глазах. Внезапно она поднялась, и Марти испугалась, что своими излияниями надоела пожилой женщине.
– Сейчас, милая, – ласково сказала матушка, и по ее тону сразу стало ясно, что она ничуть не раздражена, – я дам тебе урок хлебопечения. Потом я сяду и напишу все рецепты, какие только сумею вспомнить. Мне очень жаль, что тебе пришлось столько пережить за эти дни, ведь ты еще такая юная и только что похоронила мужа… И если я не ошибаюсь, – она оценивающе обвела глазами фигуру Марти, – ведь ты тоже скоро станешь матерью. Верно, детка? Глотая слезы, Марти молча кивнула, а матушка взялась за дело, продолжая говорить, и мало-помалу у Марти исчезло ощущение того, что она ничего не стоит и никому не нужна, не оставлявшее ее с той минуты, как она потеряла Клема. Когда полный событий день подошел к концу, матушка уехала. После нее осталось множество рецептов, содержащих подробнейшие указания, свежеиспеченный хлеб, который наполнил своим ароматом всю кухню, и целая корзина домашних сластей. Кроме того, матушка Грэхэм помогла приготовить ужин. Сама Марти пребывала теперь в куда более приподнятом расположении духа. Она прошептала короткую молитву, прося Бога, если Он действительно существует, особо отметить эту замечательную женщину, к которой Марти так быстро привязалась.
Глава восьмая
ЖЕСТОКИЙ МИР
Субботнее утро было ясным и совсем прохладным. Марти на скорую руку приготовила на завтрак кашу и оладьи из кукурузной муки, чтобы Кларк мог уехать в город пораньше. Она вручила ему список, составленный накануне с помощью матушки Грэхэм.
– Не забывай, – сказала ей матушка, – зимой бывают такие вьюги, что в течение трех-четырех недель выбраться в город нет никакой возможности. Никогда не знаешь заранее, что будет в ближайшую субботу, поэтому лучше как следует запастись всем необходимым. Составленный с учетом этих соображений список получился обширным, поэтому Марти немного волновалась, но Кларк невозмутимо пробежал его глазами и одобрительно кивнул. Он наклонился поцеловать на прощание Мисси, пообещав, что привезет для нее подарок. Размышляя, чем заняться на этот раз, Марти с облегчением подумала, что и сегодня ей не придется терпеть общество Кларка. Он уже советовал не очень торопиться, да и матушка Грэхэм считала, что для женщины в ее положении она работает слишком усердно, но Марти знала, что только дело, которое требует полного напряжения сил, может немного отвлечь от горьких мыслей. Она огляделась, раздумывая, чему посвятить сегодняшний день, и решила закончить уборку. Марти поставила греться воду, намереваясь начать со стирки постельного белья. После этого она займется спальней, вымоет там пол и окно, вычистит стены, а если останется время, приведет в порядок веранду. Прибрать в пристройке, где жил Кларк, ей и в голову не приходило. Это территория Кларка, и вторгаться на нее она не собирается. Марти усадила Мисси, дав ей тряпичную куклу и кукольное одеяло, и принялась за дело, стараясь сосредоточиться на работе. Одна назойливая и тревожная мысль не давала ей покоя. Если сегодня она покончит с уборкой, что она будет делать завтра, и послезавтра, и через два дня? Об этом Марти старалась не думать. Будь что будет. Сейчас у нее нет настроения размышлять о том, что ее ждет. Если она представит те долгие недели и месяцы, которые обречена провести вместе с человеком, волею судьбы ставшим ее мужем, она просто не выдержит. Марти закончила все дела как раз вовремя. Пришла пора готовить ужин. Кларк сказал, что вернется домой к обычному часу вечерних работ на скотном дворе. Она пролистала рецепты, которые оставила ей матушка Грэхэм, и решила, что испечет хлебцы и приготовит тушеные овощи. Матушка привезла ей мясной бульон, в котором она и потушит овощи. Взявшись за дело, Марти обнаружила, что опять забыла подбросить дров и огонь в печи погас.
– Проклятье! Неужели я никогда этому не научусь? – в сердцах воскликнула она, разводя огонь. Крепко прижимая к себе куклу, Мисси внимательно наблюдала за происходящим.
– П'оклятье, – донесся до ушей Марти лепет ребенка, и она невольно смутилась. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Когда вода в кастрюле закипела, снаружи послышался шум повозки. Кларк распряг лошадей поближе к дому, чтобы было удобнее выгрузить покупки, и повел животных на конюшню. Марти тем временем занималась ужином. На этот раз, спасибо матушке Грэхэм, хлебцы имели куда более обнадеживающий вид. Когда Кларк вернулся со скотного двора, Марти заметила, что он выглядит усталым. Он нежно обнял Мисси и сел за стол, ссутулившись больше обычного. «Неужели поездка за покупками такое трудное дело для мужчины? Или я составила слишком длинный список, и ему пришлось потратить все деньги?» – размышляла Марти, сидя за столом. Но, судя по всему, дело было не в этом, и она занялась тарелкой Мисси, остужая для девочки овощи.
– Боюсь, если занести в дом все, что ты заказала, от порядка, который ты навела, ничего не останется, – прервал ее раздумья Кларк.
– Ничего страшного, – ответила Марти. – Мы быстро разложим все по местам.
– Часть покупок можно убрать наверх, на чердак над кухней, – продолжал Кларк. – Снаружи дома есть лестница, которая ведет туда. Марти вытаращила глаза.
– Я и не знала, что есть чердак, – сказала она.
– Сейчас он пустой, мы им почти не пользуемся, только для запасов муки и соли на зиму. Я поставлю кое-что прямо туда, чтобы не загромождать кухню. Но остальное придется занести в дом, а ты уж разложи на свое усмотрение. Где мне оставить покупки: на кухне или на веранде? Марти подумала, что лучше бы он принес их на кухню, хотя, если положить все на веранде, в доме будет меньше беспорядка. Марти склонилась в пользу веранды, и они постарались поскорее покончить с едой, чтобы приступить к делу. Когда они поужинали, Кларк достал из кармана кулек конфет и протянул его Мисси. Потом он угостил Марти и убрал пакет в буфет. Мисси стала с наслаждением сосать конфету, выражая свое удовольствие громким причмокиванием. Марти помыла тарелки, а Кларк, как они договорились, занес покупки на веранду. Когда все горшки и банки были наполнены, от вида продуктового изобилия у Марти едва не закружилась голова. Она слышала, как Кларк таскает тяжелые мешки, вновь и вновь поднимаясь по лестнице на чердак. Наконец, все было закончено. Кухонные шкафы ломились от припасов. У них с Клемом никогда не было такого количества продуктов. Даже если бы они собрали вместе все, что покупали на Рождество, пикники и дни рождения. Она вздохнула и вытерла набежавшие слезы. Марти укладывала Мисси, размышляя, придет ли Кларк послушать молитву дочки перед сном, как он обычно делал, и в эту минуту услышала, что он с трудом тащит что-то тяжелое. Любопытство заставило ее выйти на кухню и посмотреть, в чем дело. Кларк с молотком в руке стоял рядом с большим ящиком. Марти молча остановилась в дверях, наблюдая за тем, как Кларк извлекает содержимое ящика. У нее перехватило дыхание, когда ее глазам предстала самая великолепная из когда-либо виданных ею швейных машин. Не глядя на Марти, Кларк заговорил. Его голос звучал устало, а плечи ссутулились еще больше.
– Я заказал ее несколько месяцев назад для Эллен. Она так любила шить, творила настоящие чудеса. Это был мой подарок к ее дню рождения. Завтра ей исполнился бы двадцать один год. – Кларк поднял глаза. – Теперь машина твоя. Буду рад, если она тебе пригодится. Я поставлю ее у тебя в комнате под окном, если не возражаешь. В горле у Марти застрял комок. Он хочет подарить ей эту потрясающую вещь. Она всегда мечтала иметь собственную швейную машину, но не смела и надеяться на такую роскошь. Она не знала, что сказать, но чувствовала, что должна как-то отреагировать.
– Спасибо, – наконец пробормотала она. – Большое спасибо. Это… это очень хорошая машина. Только тогда она заметила, что стоящий перед ней высокий мужчина с трудом сдерживается. Его губы дрожали, и она готова была поклясться, что, когда Кларк отвернулся, в глазах у него стояли слезы. Слегка задев его, Марти выбежала в ночную прохладу. Ей нужно было во всем разобраться. Он заказал эту машину для своей Эллен, и он тоскует по ней… «Наверное, ему тоже тяжело», – подумала она, и мысль о том, что он тоже страдает, поразила ее. Его опущенные плечи, дрожащие губы, слезы на глазах… «Он… должно быть, он понимает мои чувства». Почему-то до сих пор ей не приходило в голову, что и он несет груз тяжелой утраты. Из глаз Марти хлынули слезы. «О, Клем, – разрывалась ее душа. – Почему с людьми происходят такие ужасные вещи? Почему? Почему?» Марти понимала, что ответ получить нелегко. Кларк впервые упомянул о своей жене. До сих пор Марти даже не знала ее имени. Она была так поглощена собственными переживаниями, что не интересовалась бывшей хозяйкой этого дома и мамой Мисси. Теперь ее сознание пробудилось. Розовый куст у порога, веселые яркие шторы, с любовью сшитые нарядные платьица Мисси, которые так быстро становились малы, красивые разноцветные половики… Все в доме говорило об этой женщине. Марти почувствовала себя самозванкой. Какой она была, эта Эллен? Выкипал ли у нее когда-нибудь кофе и пригорали ли хлебцы? Нет, Марти не сомневалась, что с ней подобного не случалось. Но она была такой молодой – всего двадцать один год – и ее уже нет. Правда, Марти еще моложе, ей девятнадцать, и все же Эллен умерла слишком рано. От чего она умерла? Неизвестно. Было так много того, чего Марти не знала, и все же кое-что для нее прояснилось. В этом доме жила женщина, которая любила свое жилище и сделала его по-настоящему уютным и теплым. Она холила и лелеяла маленькую дочь, и днем и ночью была рядом с мужем. Потом он потерял ее, и эта утрата причиняла ему нестерпимое страдание – такое же, какое испытывает она, потеряв Клема. До сих пор ей казалось, что с ней одной случилось страшное несчастье, но это было не так.
«Как плохо устроен мир», – подумала Марти, подняв глаза к небу. «Он отвратительный, злой и жестокий», – громко сказала она, глядя вверх. С ясного неба на нее смотрели мерцающие звезды. «Он жестокий, – прошептала она, – но красивый». Она вспомнила слова матушки Грэхэм. «Время, – сказала та, – время лечит все. Время и Бог». Марти решила, что матушка имела в виду того же Бога, что и Кларк. «Если думать лишь о том, как пережить сегодняшний день, придет час, когда ты почувствуешь, что становится легче, и однажды, к своему удивлению, поймешь, что снова готова смеяться и любить», – так сказала матушка Грэхэм. Марти все это казалось почти недосягаемым, хотя она верила, что матушка Грэхэм говорит правду.
Марти вернулась в дом. Вечер был холодный, и она сильно продрогла. Войдя на кухню, она не обнаружила там никаких следов швейной машины и ящика. На кухонном столе лежал большой сверток, упакованный в коричневую бумагу и перевязанный бечевкой. Кивнув на него, Кларк сказал:
– Не знаю точно, что там внутри. Я попросил миссис Макдональд в магазине подобрать то, что нужно женщине на зиму. Вот она и собрала все это. Надеюсь, что тебе подойдет. Марти глубоко вздохнула. Что он имеет в виду? Она не поняла его.
– Если хочешь, я положу это тебе на кровать, потом посмотришь, что там. Не дожидаясь ответа, который явно последовал бы нескоро, поскольку Марти буквально онемела, он отнес сверток к ней в комнату. Сделав это, Кларк собрался уходить.
– День был долгий, – негромко сказал он. – Думаю, мне пора. – И ушел. Марти дрожащими пальцами зажгла лампу и принялась торопливо развязывать бечевку. Вспомнив о ножницах в корзинке для рукоделия, она схватила их, чтобы дело шло быстрее. Марти сгорала от нетерпения, и, когда оберточная бумага наконец упала на пол, то, что предстало ее глазам, явилось для нее полнейшей неожиданностью. Там были ткани для нижнего и ночного белья и отрезы для трех платьев. Среди них кусок великолепной, теплой и мягкой серо-голубой материи. Марти сразу представила себе сшитое из нее нарядное платье, в котором можно будет пойти в гости. Разбирая покупки, она обнаружила выкройку для капора и два подходящих лоскута: один полегче, другой поплотнее – для более холодной погоды. Кроме того, там было кружево для отделки, длинные теплые чулки, пара высоких теплых башмаков на зиму, шаль для прохладных вечеров, а в самом низу лежало длинное пальто. Ни у кого на всем Западе не было такой великолепной одежды, решила она. Лицо у нее горело, а руки дрожали. Но, сделав над собой титаническое усилие, Марти остановилась.
– Дурочка, – пробормотала она. – Ты не можешь это принять. Неужели ты не понимаешь, что если возьмешь вещи, то на всю жизнь будешь в долгу у этого человека? Марти стало обидно до слез. Ей так понравились чудесные ткани и так хотелось, чтобы они принадлежали ей, но она не могла их принять. Как же ей поступить? Она не может пойти на такое унижение и чувствовать себя обязанной. Она не желает быть побирушкой. Слезы обожгли ей щеки. Что же ей делать? Как быть? «Мы не все можем себе позволить, но на ногах стоим довольно крепко», – снова вспомнилось ей. Может быть, Кларку неловко видеть ее заношенные платья? Что ж, вполне вероятно. И она снова высоко подняла голову. Ладно, решила Марти, она возьмет все эти вещи. Она не желает, чтобы кто-либо стеснялся ее вида. Она сошьет себе платья на зависть всем соседкам. Кларку не будет стыдно за нее. Но то, что она теперь знала или думала, что знает, мешало ей в полной мере ощутить радостное предвкушение от новых нарядов.
Тем временем Кларк в своей пристройке вытянул под одеялом уставшие за день ноги. День выдался нелегкий, наполненный тяжелыми воспоминаниями. Когда в доме была Эллен, он так любил привозить припасы на зиму и покупки! Эллен всегда устраивала вокруг них веселую суматоху. Будь Эллен здесь, она бы обязательно вовлекла в эту радостно-возбужденную суету и Мисси. Конечно, Марти, которая всего пять дней назад овдовела, ни в чем не виновата. Трудно в таком состоянии радоваться муке или соли. Ей, должно быть, очень больно, страшно больно. Кларку так хотелось помочь ей, но как? Его собственное страдание до сих пор было слишком сильным. Для того чтобы справиться с таким горем, нужно время, а времени прошло совсем мало. С тех пор как он потерял Эллен, мысль о другой женщине ни разу не приходила ему в голову. Если бы не дочка, вряд ли в этом доме появилась бы Марти; но Мисси нужны женские руки, и Кларк в первую очередь думал о дочери, а не о себе. Увидев, как Марти моет шкафчики Эллен, готовит на ее плите, в первую минуту он почувствовал раздражение, но тут же понял, что это несправедливо. В конце концов, он сам привел ее в дом. Он не мог осуждать Марти и старался понять ее горе. Он не хотел, чтобы Мисси росла в атмосфере печали и уныния. Он должен справиться со своими чувствами, а со временем, вероятно, это удастся и Марти. Его дом станет вполне подходящим для маленькой дочки, которую нужно воспитывать и учить. «Конечно, Марти труднее, – думал он, – ведь она совсем одна. У нее нет ни Мисси, ни фермы – совсем ничего. Хорошо бы ей подошло то, что выбрала миссис Макдональд. Без теплой одежды зимой не обойтись». Кларку и в голову не приходило, что, купив для Марти необходимое, он сделал нечто особенное. Он просто заботился о той, которая живет в его доме. С раннего детства, с тех пор, когда Кларк был маленьким мальчиком, не поспевающим за широким шагом отца, его приучали к мысли о том, что мужчина в ответе за свой дом.
