Текст книги "Соперники"
Автор книги: Джанет Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
32
Флейм энергичным шагом вошла в кабинет Карла Бронски из инженерной компании «Тургуд» – она не пыталась сдержать стремительность своей походки. Ее взгляд сразу же машинально отметил чертежный стол в углу, затем – рулоны на письменном столе, и наконец– худого смуглого человека, поднявшегося ей навстречу.
– Рад снова вас видеть, мисс Беннет. Садитесь, пожалуйста. – У Карла Бронски было веснушчатое лицо, мягкие глаза и привычка часто кивать головой во время разговора, на вид ему было между сорока и пятьюдесятью. – Движение на Бэй-Бридж, наверно, убийственное. Как всегда по пятницам, когда все рвутся выехать из города.
– Да. – Но она не собиралась терять время на обмен любезностями, пустые разговоры об уличном движении или о погоде. – Когда я позвонила вам сегодня утром, вы мне сказали, что закончили анализ представленных мною материалов.
– Да. – Он опять резко кивнул головой, возвращаясь за свой рабочий стол.
– И что вы о них думаете?
– Что думаю? Думаю, это чертовски заманчивый проект. Любой инженер мечтал бы принять в нем участие.
– Значит… – Она помолчала, тщательно подбирая слова. – Вы не обнаружили в нем никаких просчетов?
– Вы должны понять, мисс Беннет, что это лишь предварительная разработка, а не законченные рабочие чертежи. Хотя это и не означает, что они не продуманы. Конечно же, продуманы, и тщательно. С моей точки зрения, это вполне реальный проект.
– Понятно. – Она постаралась не выказать разочарования.
– Теперь о проекте плотины, на который вы просили обратить особое внимание. – Он принялся перебирать чертежи на столе. – Как вам известно, ни один из них не содержит названия фирмы, ответственной за проектировку, или указания на ее местонахождение.
– Да, я знаю.
Прежде чем отдать чертежи на анализ, она позаботилась о том, чтобы все ссылки подобного рода были стерты. Флейм не хотела рисковать – могло оказаться, что кто-нибудь из компании «Тургуд» знал кого-нибудь из инженерной фирмы, сотрудничавшей с Ченсом. Ведь мир бизнеса тесен, а Флейм не должна была допустить, чтобы распространился слух о том, что эти планы оказались в ее руках.
– Как бы то ни было, я не знаю, кто проектировал плотину, но, судя по всему, это в высшей степени компетентный специалист или группа специалистов. – Развернув один из рулонов, он придавил углы пресс-папье, коробкой с карандашами, скоросшивателем и стаканчиком для ручек. – В общем, у меня возник один-единственный вопрос… Это вовсе не означает, что автор проекта не прав. Не владея в полной мере данными фактами, невозможно определить, какими мотивами он руководствовался.
– Что это за вопрос? – Флейм заметила, что он развернул генеральный план строительства.
Бронски склонился над ним, и на его солнечные веснушки набежала легкая озабоченность.
– Вы сказали, что являетесь собственницей долины и некто предлагает вам этот крупный проект.
– Да.
– Я не могу определить для себя одно – по крайней мере, без дополнительной информации: почему для плотины выбрано именно это место и какая необходимость затапливать долину целиком?
– Что вы имеете в виду? – Она постаралась умерить вспыхнувшую в ней надежду, которая могла оказаться преждевременной. – А где же еще ее можно выстроить?
– Опять-таки, мисс Беннет, учтите, что я не видел местность. Я сужу только по чертежам. И мне представляется, что наиболее логичным месторасположением плотины мог бы стать вот этот перешеек. – Он указал ей точку на плане. – Значительно севернее предполагаемого строительства. Это позволит сохранитъ всю южную часть долины нетронутой.
Именно там находится дом и все служебные постройки, сообразила Флейм. Она смотрела на карту, не в состоянии произнести ни слова от неожиданности.
– Подумайте, ведь здесь можно было бы устроить площадку для гольфа и загородный клуб, а как выиграет от этого весь проект! И, уж конечно, оросительная система, которую не придется прокладывать через горы. – Он продолжал фантазировать: – Естественно, озеро изменит форму – вытянется к северо-западу. Но, по-моему, это более выгодное место для набережной и отеля, так как оно защищено горами от сильных ветров. Изменение месторасположения плотины открывает целый ряд новых перспектив. Можно выстроить взлетно-посадочную полосу для частных самолетов, и наверняка сюда устремятся те, кто их имеет. А если оставить плотину там же, где сейчас, то для взлетно-посадочной полосы придется срыть гору – расход скорее всего неоправданный.
– Тогда почему же…
Но она знала, почему. Ченс ненавидел Морганс-Уок и хотел его уничтожить. Утопить на дне озера.
Карл Бронски выпрямился, его лоб прорезали две тонкие морщинки раскаяния.
– Мне не следовало высказываться в таком духе, но, опять-таки, я должен подчеркнуть, что инженер, выполнявший заказ и выбравший такое расположение, вполне мог иметь на это очень серьезные основания.
– Например?
– Буровые пробы могли показать, что для строительства плотины там, где предлагаю я, понадобится укрепить берег – весьма дорогое удовольствие. А здесь можно установить ее в скальном основании почти задаром. – Он пожал плечами, давая понять, что вариантов может быть множество. – Без осмотра местности и необходимых проб можно только гадать, мисс Беннет.
– Мистер Бронски, – она говорила медленно, так как мысленно перебирала в голове самые невероятные возможности, – не могли бы вы в течение ближайших двух недель вылететь со мной в Оклахому и взглянутъ на долину собственными глазами?
– Оклахома – вот, значит, где, – сказал он, глубоко вздохнув. Предложение его явно заинтересовало. – Думаю, я мог бы найти пару дней.
– Хорошо. Я должна знать наверняка, есть ли необходимость затоплять всю мою землю водой. – Она слабо улыбнулась. – Не то чтобы я не доверяла работе этого инженера, – просто мне хочется услышать другое мнение.
– Я вас не упрекаю. Напротив, думаю, что вы поступаете мудро.
На светофоре загорелся красный свет, и лимузин плавно затормозил у перекрестка. Сидя на заднем сиденье, Флейм наблюдала за тем, как перед ними прополз фуникулер. Она медленно перевела взгляд на Артура, шофера Малькома, сидевшего за опускающейся стеклянной перегородкой. Он включил радио и поймал легкую музыку. Из стереоколонок полилась полузабытая нежная мелодия.
Повернув лежавшую на спинке сиденья голову в сторону Малькома, она улыбнулась.
– Кажется, стоит мне закрыть глаза, и я усну.
Ямочка на его подбородке слегка углубилась, глаза повеселели.
– А я думал, ты уже спишь.
– Можно ли меня за это винить после такого дивного обеда? – Она улыбнулась шире, но ее блаженная сонливость – сытая и томная – не исчезла. – Сейчас меня без труда можно было бы обратить в поклонницу сиесты.
Он изучал ее лицо с привычным волнением.
– Ты выглядишь усталой.
Она этого не отрицала.
– Последние десять дней я кручусь как белка в колесе, чтобы успеть завершить все дела к завтрашнему дню, до отъезда в Талсу. И впервые за все это время я могу спокойно расслабиться благодаря вам.
– Талса? Ведь это территория Стюарта. – Он внимательно следил за тем, как она отреагирует на имя Ченса.
Флейм улыбнулась с долей холодного безразличия.
– Он не обладает на нее исключительными правами, Мальком.
– Ты намереваешься с ним там увидеться? – спросил он, зная о том, что она продолжает с ним встречаться.
– Возможно. – Хотя Флейм и согласилась встретиться с Ченсом, это ничего не значило. Она отменяла их договоренности и раньше. – Все будет зависеть от моего расписания. Мне предстоит куча дел в связи со вступлением в права наследования имуществом Хэтти – надо подписать бумаги и тому подобное.
Она умолчала о том, что инженер Карл Бронски вылетит следом за ней, чтобы осмотреть Морганс-Уок, в частности, предполагаемое и альтернативное места расположения плотины. Однако ей предстояло поведать Малькому о причинах своего разрыва с Ченсом и об ожидавшей ее битве с целью сохранить за собой Морганс-Уок, ради которого Ченс на ней женился.
Мальком, прищурившись, задумчиво нахмурился.
– Я не понимаю, зачем ты встречаешься с ним, если говоришь, что между вами все кончено?
Она улыбнулась, а ее глаза озорно сверкнули.
– Вы говорите так, словно мы с ним неразлучны, Мальком. А между тем мы виделись всего дважды. И вопреки последним слухам ни о каком примирении не может быть и речи.
В ее голосе не было и тени сомнений. «Неужели она им переболела?» – подумал Мальком. Она и вправду перестала враждебно вскидываться при одном только упоминании имени Стюарта, зато всякий раз в ее глазах вспыхивал мстительный огонь.
Зажегся зеленый свет, и лимузин тронулся так плавно, что пассажиры этого даже не заметили.
– Надолго ты в Талсу?
– Только на выходные. Вернусь в начале следующей недели. – Она с любопытством посмотрела на него. – А что?
– Просто хотел узнать, каковы твои планы – ведь ты теперь собственница и имеешь независимый доход. – Он улыбнулся, желая скрыть свое неодобрение этой, пусть и короткой, поездки в Талсу, как и того, что она может встретиться там со Стюартом. – Не предшествует ли это переезду навсегда?
Мысль о том, что она может выскользнуть из его поля зрения (и из-под его влияния), не давала Малькому покоя с того момента, как она сообщила ему о том, что унаследовала крупное ранчо в Оклахоме.
– Скромный независимый доход, – легко поправила она. – Который, конечно, не позволит мне уволиться из агентства.
– Хорошо. – Мальком улыбнулся с тайным облегчением. – Значит, мне не придется иметь дело с новым распорядителем счета.
Она взглянула на него с шутливым укором.
– Осталось только внушить мне, что вас привлекает исключительно мой ум.
– Признаюсь, твое общество возбуждает мысль, – ответил он тоже шутливо, потом помолчал, медленно обведя взглядом ее всю – с ног до головы. – К сожалению, у меня не было повода убедиться, как… ты можешь возбуждать.
Она чуть отрывисто засмеялась.
– Вы ни перед чем не отступаете, а, Мальком? Если считать упорство добродетелью, то вы – самый добродетельный из всех, кого я знаю.
Он широко улыбался.
– Это называется «брать измором».
– Вижу, в этом вы настоящий дока, – заметила Флейм, все так же поддразнивая.
Его взгляд стал серьезным и страстным.
– Означает ли это, что наметился некоторый прогресс?
Она начала было это отрицать, но замолчала, внезапно вспомнив, как хорошо и легко себя чувствовала последние два часа. А разве это не редкость? Такая же редкость, как пьянящая близость с Ченсом.
Она ответила предельно честно:
– Не знаю, Мальком.
Он молча поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь, как раз когда лимузин затормозил у входа в агентство. Артур открыл перед ней дверцу. Флейм высвободила руку и вышла из машины, на ходу обернувшись.
– Спасибо за ленч… и за компанию, Мальком.
– Поговорим на следующей неделе, когда ты вернешься из Талсы, – пообещал он, глядя на нее более властно и дерзко, чем когда-либо.
Медленно и задумчиво Флейм двинулась к дверям.
33
В среду утром – предварительный осмотр местности был уже завершен – Флейм проводила Карла Бронски до дверей. Чарли Рэйнуотер уже ждал снаружи, чтобы отвезти его в аэропорт.
– Еще раз спасибо за гостеприимство, – сказал Бронски. – Надеюсь, я им не злоупотребил.
– Хорошо. – И он вышел.
Чувствуя себя победительницей, Флейм закрыла за ним дверь и повернулась, не в состоянии скрыть возбуждение. Тут она заметила наблюдавшую за ней Мэксайн.
– Мистер Бронски уже уезжает? – Экономка нахмурилась.
– Да.
Флейм внезапно насторожилась, вспомнив предупреждение управляющего о том, что Хэтти давно сомневалась в преданности Мэксайн. По его словам, Мэксайн никогда не скрывала своей симпатии к Ченсу. Если из Морганс-Уока и была утечка информации, ее источником скорее всего была Мэксайн.
– Чарли повез его в аэропорт.
– По-моему, так нечего ему было и приезжать, – заявила экономка. – Вчера вечером вы появились к ужину, а рано утром Чарли куда-то его отвез, и он пропадал целый день. Часа – и того с вами не провел. Так с хозяйкой не поступают – вот вам мое мнение.
– Карл вырос в городе. Он никогда не видел настоящего ранчо и был зачарован. Может, он всегда мечтал стать ковбоем. – Флейм равнодушно пожала плечами.
– А чем он зарабатывает на жизнь? – полюбопытствовала Мэксайн.
– Чем зарабатывают на жизнь все горожане? Работает в конторе, сидя в четырех стенах.
Если Мэксайн и заметила, что Флейм уклонилась от прямого ответа, то не подала виду.
– Бен дожидается вас в библиотеке.
– Вы не могли бы принести…
– Я уже отнесла ему кофейник и вторую чашку для вас.
– Спасибо, Мэксайн. Больше ничего не нужно.
Широкой и в то же время плавной походкой Флейм пересекла переднюю и двинулась по коридору к библиотеке – ее не покидала тайная радость торжества.
Войдя в библиотеку, она почти на ходу повернулась и закрыла двери. В камине горел огонь, его веселое потрескивание отвечало ее приподнятому настроению. Она подошла к массивному столу. Сидевший за ним Бен казался совсем карликом. Она остановилась, увидев перед ним только кофейный поднос и юридические документы.
– А чертежи? Где они?
– Я скатал их и убрал в угол.
Кивнув вправо, он указал на рулон, прислоненный к стеллажам позади него и наполовину скрытый ореховой подставкой, поддерживающей глобус.
– Мэксайн их не видела?
– Нет. Они уже стояли там, когда она принесла кофе.
– Хорошо. – Флейм вздохнула с некоторым облегчением.
– Ваш друг, инженер, сделал все, что от него требовалось?
Она рассеянно кивнула, разворачивая на столе план строительства.
– Чарли повез его в аэропорт. Боюсь, Карл оставил бедного Чарли без ног. – Ее губы тронуло подобие улыбки. – По его словам, Карл исходил каждый холм на обоих участках и даже спускался к реке, чтобы осмотреть берега. Перед отъездом Карл сказал, что после тщательного осмотра не находит причин, которые делали бы строительство плотины в северной части долины невозможным. Я разрешила ему взять все необходимые пробы, но попросила набрать бригаду на побережье, а не из местных. Я не хочу, чтобы Ченс узнал о наших замыслах.
– А каковы ваши замыслы? – Бен Кэнон откинулся на спинку стула и сложил пухлые ручки на груди, глядя на нее любопытствующими проницательными глазами. – Вам не кажется, что, как ваш адвокат, я должен был бы о них знать?
– Я хочу доказать, что есть другое место для плотины. Вы уже предупредили меня о том, что Ченс пользуется мощным политическим влиянием. И если нам придется отстаивать землю, это может стать нашим оружием – альтернативное предложение, которое, по крайней мере, сохранит дом и часть долины.
У нее был и другой замысел, который она вынашивала с тех самых пор, как Карл Бронски указал ей на возможность иного выбора места для строительства плотины. Но Бену Кэнону она об этом не сказала. Наверняка ему это показалось бы нелепым и неосуществимым.
И скорее всего он был бы прав, но пока она не могла полностью себя в этом убедить.
– Может, и получится. – Он одобрительно кивнул – медленно и задумчиво. – И это все?
– Я еще кое о чем подумываю, – призналась она, придвинув к нему план. – Что касается северо-западной части долины, то она вроде бы не принадлежит Ченсу и он на нее не претендует. Я бы хотела выяснить, кто ее владелец.
– Кажется, Старрет, но я заеду в местный суд и проверю по налоговым отчетам.
– Пусть лучше это сделает кто-нибудь другой, Бен. Если Ченс узнает, он может заинтересоваться, зачем вам это понадобилось, а нам нельзя дать ему зацепку.
– Вы невероятно похожи на Хэтти, – заметил адвокат, издав короткий смешок. – Наверное, она бы перевернулась в гробу, узнав, что вы пригласили его сегодня вечером сюда на ужин.
– Возможно, – согласилась Флейм, сворачивая чертеж. – А возможно, и одобрила бы.
Это будет их третья встреча с Ченсом с момента разрыва, и первая – наедине. Но последнее ее не беспокоило. Она была уверена в том, что сумеет с собой справиться, хотя порою ее к нему и влекло. «Нет, не к нему!» – быстро решила она. Ее влекло к воспоминанию об их близости до того, как Флейм узнала, что он всего лишь ее использует. Тогда она находилась под обаянием иллюзии, что любит и любима.
Бен Кэнон подался вперед, его лицо приобрело не свойственное ему угрюмое выражение.
– Хорошо бы обезопасить себя от других зацепок Стюарта.
Зная, что старый опытный адвокат никогда не болтает попусту, Флейм пристально на него посмотрела, отметив, с какой сосредоточенностью – об этом свидетельствовали морщинки у него на лбу – он изучает бумаги – те, что он читал, когда она вошла.
– Верно, у вас есть основания, чтобы так говорить, Бен. Какие?
– Как вам известно, завершены опись и оценка имущества Хэтти, а также подсчеты по всем крупным долгам, закладным и векселям. Когда я просматривал их, чтобы установить общую стоимость ее имения, я наткнулся на одну штуку, которая меня беспокоит.
– На какую?
– Прошлой весной банк продал закладную на Морганс-Уок.
Она мгновенно напряглась.
– Кому? Ченсу?
– Этого я не знаю, потому и тревожусь. У меня есть название корпорации – нового держателя закладной, но я не могу выявить подлинного владельца. Однако подозреваю, что лабиринт холдинговых компаний и трестов приведет к Ченсу. К сожалению, я не могу этого доказать.
Флейм отвернулась, с горечью осознав, сколь пустым и преждевременным было ее ликование.
– Он умеет тасовать карты, не правда ли?
– Пожалуй, да.
– По-видимому, он может потребовать всю сумму взносов по закладной.
– Может и, вероятнее всего, потребует.
– А что там с деньгами Хэтти по страховому полису?
– Их хватит, чтобы заплатить налог на недвижимость и поддерживать жизнь на ранчо в течение шести месяцев. Боюсь, единственный способ выкупить закладную у Ченса – это найти другого кредитора. И, должен прямо сказать, Флейм, это будет нелегко.
– Почему? Ведь ранчо стоит этих денег.
– Как недвижимость – да. Но любой кредитор в первую очередь будет смотреть на уровень управления и платежеспособность в будущем – особенно сейчас, когда столько семейных ферм и ранчо разоряются. А ведь вы практически ничего в этом деле не смыслите.
– Я-то нет, но Чарли Рэйнуотер…
– … уже стар. Ему пора на пенсию. Настало время взглянуть правде в глаза, Флейм. – Он протянул ей стопку бумаг. – Морганс-Уок, и особенно этот старый особняк – что-то вроде белого слона. Как вы сами можете убедиться по этим приходно-расходным ведомостям, последние несколько лет ранчо приносит ничтожную прибыль. Да и та почти целиком уходит на то, чтобы содержать дом. – Он помолчал, и на его лице отразилось сожаление. – Я знаю, как Хэтти любила это место, и со своей стороны боролся так же рьяно, как и она, чтобы спасти его от рук Стюарта. Но если быть реалистом, то я бы рекомендовал вам принести этот дом в дар какому-нибудь местному историческому обществу для создания музея – лишь бы избавиться от расходов на его содержание. Я не пророк, Флейм, но, если рыночные цены на скот упадут, или весенние потери молодняка будут значительными, или здоровье Чарли пошатнется, а новый управляющий окажется не таким толковым, у вас могут быть неприятности. Я говорю вам все это для того, чтобы вы поняли – при нынешнем положении дел вас ожидают большие трудности… особенно в связи с закладной.
– Ясно, – пробормотала она, затем грустно добавила: – По крайней мере, я уже начинаю кое-что понимать. – Она взглянула на бумаги, которые держала в руках. – Я могу оставить это у себя, чтобы внимательно просмотреть?
– Разумеется, – кивнул Бен. – Это ведь только копии. – Поставив чемоданчик на стол, он откинул крышку. – Тут есть кое-какие документы, где требуется ваша подпись. – Он выложил их и дал ей ручку. – При благоприятном стечении обстоятельств и невмешательстве Стюарта к концу следующей недели Морганс-Уок со всем его имуществом будет официально принадлежать вам.
– Хорошо, – сказала она, хотя сейчас уже начала сомневаться, так ли это хорошо.
– Да, и еще. – Он вынул из чемоданчика газетную вырезку. – Это было напечатано в одной из свежих римских газет. Я подумал, что вам это может пригодиться, если вдруг Стюарт вздумает чинить препятствия с разводом.
Газетный снимок изображал улыбающегося Ченса и сияющую Лючанну, а надпись под ним гласила: «Земельный магнат Ченс Стюарт и примадонна Лючанна Колтон снова вместе – на недавнем благотворительном балу в поддержку сценического искусства». Флейм не стала читать дальше – сначала она оцепенела, потом закипела от ярости. Все его разговоры о том, как он ее любит, нуждается в ней и как хочет ее вернуть, были очередной ложью! И сегодня вечером он явится сюда и будет продолжать лгать!
После ужина Ченс стоял перед камином в гостиной со стаканом бренди в руке и смотрел на занимавшееся пламя: пляшущие огоньки беспорядочно набрасывались на солидные поленья. Какая уютная картина – бренди и кофе вдвоем, потрескивание огня в очаге, легкая тишина дома, приглушенный свет в комнате.
Горел только торшер, его обрамленный бахромой абажур рассеивал электрический свет, отбрасывая янтарный отблеск на кресло, в котором, забравшись с ногами, сидела Флейм. Ченс искоса смотрел на нее.
Она напоминала довольную кошечку, свернувшуюся клубочком, – рукава свитера подтянуты кверху, широкие белые брюки мягко облегают длинные ноги. Копна золотисто-рыжих волос в легком беспорядке обрамляет прелестное гордое лицо. От одного ее вида у него внутри все переворачивалось.
Однако сейчас он думал не о Флейм. Он проигрывал сегодняшний разговор с Сэмом, состоявшийся у него в кабинете.
– Ченс, прошел целый месяц. Тебе не кажется, что пора что-то предпринять? – кипятился Сэм. – Мы не опротестовали завещание. Если в ближайшие пару дней мы ничего не сделаем, суд передаст Морганс-Уок во владение Флейм. Ты это понимаешь, надеюсь?
– Задержка дела по введению ее в право наследования на эту землю ни к чему не приведет. Я не буду его оспаривать, это окончательное решение.
– Ты не хочешь отвоевывать у нее право наследования и не борешься против расторжения брака. Черт возьми, Ченс, я знаю, что ты любишь ее и добиваешься ее возвращения. Я тебя понимаю, но как же быть с Морганс-Уоком?
– А что с Морганс-Уоком?
Сэм беспомощно поднял плечи.
– Мне кажется, ты зациклился на том, чтобы вернуть Флейм. И ничего другого в отношении земли не предпринимаешь.
– Если сейчас я предприму против Флейм какие-либо действия, то нечего и думать о том, что она ко мне вернется. Она окончательно убедится, что все, чего я хочу, это получить землю.
– Может, и так, – Сэм вздохнул тяжело и раздраженно, – но время-то идет, вот что меня беспокоит. Я не предлагаю тебе потребовать выплаты по закладной, но ведь можно слегка припугнуть Флейм – потребовать финансовые отчеты и пересмотра условий кредита. Попробуй надавить на нее, а то и немного прижать.
– Флейм невозможно прижать, она лишь рассвирепеет.
– Ченс, с моей точки зрения, бездействовать – это ошибка. Сколько мы еще можем сидеть сложа руки?
– Столько, сколько нужно.
Сэм взглянул на него.
– Ты хоть как-то продвинулся вперед? Или она просто водит тебя за нос?
Он не мог бы ответить на этот вопрос ни тогда, ни сейчас, когда взболтал бренди и почти до дна осушил стакан.
– Еще бренди?
Ее мягкий голос проник в него, всколыхнув чувства, однако он понял, что вопрос был не более чем любезностью.
– Нет.
Он повернулся к ней лицом и обвел ее взглядом. Этот взгляд вызвал в ней какую-то смутную тревогу – от настороженности ее зеленые глаза сделались непроницаемыми, а на лицо наползла маска вежливости.
– В течение последних четырех недель мы ужинали, разговаривали, а иногда даже смеялись вместе. Так почему же у меня такое чувство, словно между нами стена и ты делаешь все это чисто механически?
С неторопливой грацией она спустила ноги и встала с кресла, затем, сунув руки в карманы, приблизилась к камину.
– Видимо, ты забыл, что эти встречи – твоя инициатива, а не моя.
– Мне кажется, для тебя они ровно ничего не значат – ты сожалеешь о каждой адресованной мне улыбке. – Он поднес стакан ко рту и говорил поверх него. – Однако ты улыбалась. В минуты слабости – когда забывала о том, что должна меня ненавидеть.
– В таком случае, это происходило действительно редко, – холодно бросила она.
Ченс улыбнулся, допил бренди, подошел к кофейному столику и поставил на него пустой стакан.
– Что ты хочешь от меня, Флейм? – С предельным напряжением он ждал ответа, но его не последовало. Он заговорил вновь – с нарастающей силой и нотками гнева. – Я что, должен ползать на коленях? Умолять? Но о чем?
– Я ничего от тебя не хочу, Ченс. Абсолютно ничего. – Когда он повернулся, она стояла к нему спиной и смотрела на огонь. Он не мог оторваться от ее высокого, напоминавшего иву силуэта.
– Я не верю, что стал тебе безразличен, Флейм.
Подойдя к ней, он увидел, как она напряглась, насторожилась, точно отгородившись от его живого присутствия.
– А мне безразлично, во что ты веришь.
– Я заставлял тебя смеяться. Улыбаться. Сердиться. И, несомненно, заставлял плакать.
– Не забудь прибавить к списку своих достижений и то, что ты заставил меня тебя возненавидеть.
– Но тебе не все равно. Я тебе не безразличен, точно так же, как и ты мне.
Он ласково положил ей руки на плечи, вспомнив, какая она на ощупь, и почувствовав, как напружинилось ее тело. Опьяненный ее близостью, он коснулся губами ее волос, вдохнув их чистый аромат.
– Я не могу без тебя. – Он не собирался этого говорить, но теперь, когда слова сорвались с языка, договорил до конца. – Я всегда считал, что женщина должна быть для мужчины или всем, или ничем. Ты для меня все, Флейм. Все.
Его руки скользнули к ее локтям, сомкнулись спереди и привлекли ее к себе. Она склонила голову набок, как бы отстраняясь, но он отыскал губами нежный изгиб ее шеи и пульсирующую жилку.
– Здесь, в этом доме, мне не дано было познать, ни что такое семья, ни что такое любовь. Но ты научила меня… показала, как оно бывает.
– Нет.
Она и сама не знала, к чему относится это «нет» – к нему ли, к воспоминаниям или к тому волнению, которое он в ней вызывал. Его слова, голос, прикосновение разрушали воздвигнутые в ней барьеры. Она не сопротивлялась, когда он развернул ее к себе и обнял.
– Да. – Он окинул ее быстрым взглядом.
Она была так близко, что Ченс мог видеть трепетание ее ресниц, изгиб рта и морщинки в его уголках, которые – по ее прихоти – придавали ей то грустный, то горделивый вид. Ее грудь соприкасалась с его, и он чувствовал ее частое сердцебиение и быстрое дыхание. Ее лицо было непроницаемым, однако от него не укрылись не свойственные ей беспокойство и неуверенность. Он же не испытывал ни малейших сомнений. Она была нужна ему. Являлась для него олицетворением мягкости и бесконечности, огня и зеленых прохладных глубин.
– Ты нужна мне, Флейм, – прошептал он и поцеловал ее – горячо и властно.
То ли от неожиданности, то ли от внезапного желания Ченс не мог бы сказать точно – она страстно ответила на его поцелуй. Но тут же отстранилась и высвободилась из его объятий.
– У тебя здорово получается, Ченс. – Из ее голоса еще не исчезла хрипотца, выдававшая сильное волнение. – Очень здорово. – Она не понимала, как могла забыть, пусть даже на секунду, о том, что этот человек – великий соблазнитель, – но на этот раз ничего у тебя не выйдет. Потому что я знаю – тебе нужна не я, тебе нужен Морган-Уок.
– Одно с другим не связано.
– Разве? – Она вынула из кармана газетную вырезку с фотографией Ченса и Лючанны и протянула ему. – Бедняжка, я разбила тебе сердце.
Он взглянул на снимок, затем – ей в глаза.
– Это ни о чем не говорит. С Лючанной нас связывает давняя дружба. Тебе это хорошо известно.
– Вот пусть она тебя и утешает. Наверняка ей это неплохо удается.
– Перестань, Флейм… – Он шагнул к ней.
Но она вылила на него ушат холодной воды.
– Думаю, тебе лучше уйти, Ченс. Ты поужинал и наговорился, а больше ничего не получишь.
Он колебался. Она видела, что он не может решиться продолжать натиск и воспользоваться ее уязвимостью. Наконец он скомкал газетную фотографию и бросил ее в огонь.
– Я ухожу, – сказал он. – Поговорим об этом в следующий раз.
Но она-то знала, что следующего раза не будет. Правда, ему она об этом не сказала. Она оставила его в неведении – выходя из гостиной, он верил, что где-нибудь когда-нибудь они встретятся. Она выиграла нужное ей время.
Услышав, что за ним захлопнулась входная дверь, Флейм повернулась к огню, наблюдая за тем, как языки пламени жадно набросились на клочок бумаги. На мгновение осветилась фотография Ченса и Лючанны, стоявших рука об руку. В следующую секунду она превратилась в черный пепел.
