Текст книги "Гордые и свободные"
Автор книги: Джанет Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Наконец вопрос с фасонами был решен, Темпл закупила в Августе все нужные ткани, и портниха-негритянка с рвением взялась за работу.
15
Вашингтон
Декабрь 1831 г.
Оставив верхнюю одежду в гардеробе, молодые супруги Стюарт вошли в зал, украшенный ветками можжевельника и сосновыми гирляндами. Остановившись в дверях, Клинок заметил, что многие из присутствующих с восхищением смотрят на его жену, одетую в белое атласное платье с открытыми плечами.
– Ты видишь отца? – спросила Темпл.
Клинок разыскал глазами Уилла Гордона среди беседующих и показал:
– Вот он.
Крепко взяв жену за локоть, он повел ее через толпу.
Уилл Гордон ласково улыбнулся:
– А я и не заметил, когда вы приехали. Трудно было найти кeб?
– К счастью, проблем не возникло, – ответил Клинок.
– Эта ослепительная красавица – твоя дочь, Уилл? – спросил мужчина, стоявший рядом с Уиллом.
– Да, – гордо ответил тот. – Темпл, познакомься с моим старым и дорогим другом, Пейтоном Флетчером из Массачусетса. А это моя дочь, Темпл Гордон… то есть, я хочу сказать, Темпл Стюарт.
– Давно мечтала познакомиться с вами, мистер Флетчер. Отец часто о вас говорит.
– Дорогая Темпл, простите меня, я потерял дар речи. – Флетчер галантно поцеловал ей руку. – Ваш отец тоже постоянно рассказывал мне о вас, но я в глубине души думал, что он преувеличивает. Теперь же я вижу, что Уилл говорил чистейшую правду.
– А мне он говорил, что вы – самый красноречивый человек на свете. И я тоже вижу, что он не преувеличил, – лукаво улыбнулась она.
– Боже мой! Не только красива, но и умна! Я потрясен.
– Моего зятя, Клинка Стюарта, вы уже, кажется, видели, – сказал Уилл.
– Да, мы познакомились. Рад видеть вас, мистер Стюарт. – Пейтон Флетчер дружелюбно улыбнулся. – Вы просто счастливец. Иметь такую очаровательную жену! О ней будет говорить весь Вашингтон.
Клинок улыбнулся, но не слишком весело. Он и сам заметил, какое впечатление Темпл производит на окружающих, и эта реакция вызывала у него двойственные чувства.
– Погодите-ка, разве это не делегат от западных чероки? – спросил Уилл, глядя на человека, только что вошедшего в зал.
– Кажется, да, – подтвердил Пейтон Флетчер, мрачно приподняв бровь. – Как видите, ваши оппоненты тоже ищут поддержки.
– Увы. Они хотят, чтобы мы покинули свои земли. Тогда им достанутся новые территории на западе, увеличится и выдаваемое им денежное пособие, – вздохнул Уилл.
Темпл знала, что двадцать три года назад, в 1808 году, тысяча двести индейских семей во главе с вождем Талонтески добровольно переселились на территорию, расположенную к западу от реки Миссисипи. Они стали называть себя западными чероки.
– Вряд ли им добавят земли, – пожал плечами Пейтон. – Ага, а вот молодой человек, которого я хотел тебе представить, Уилл. – Он взмахнул рукой. – Джед! Джед! Я здесь! Это мой крестный сын. Прошлым летом он закончил военную академию в Вест-Пойнте и теперь служит в Вашингтоне.
При упоминании о военных Темпл сразу же вспомнила джорджийских гвардейцев. Однако широкоплечий молодой человек в парадном мундире был совсем не похож на бандита. У него были темно-золотистые волосы и ясное чистое лицо, на котором пронзительно синели глаза.
– Уилл, позволь представить тебе моего крестного сына лейтенанта Джедедию Пармели. Родом он из Бостона, а теперь живет в Вашингтоне. Джед, познакомься, это мой дорогой друг мистер Уилл Гордон.
– Здравствуйте, сэр.
Джед Пармели по-военному четко протянул руку высокому черноволосому мужчине, однако смотрел при этом не на него, а на невероятной красоты девушку, стоявшую рядом.
До сего момента Джед думал, что такие красавицы существуют лишь в фантазиях да на картинах. Волосы цвета воронова крыла, белоснежная кожа, темные загадочные глаза, светившиеся смелостью и любопытством. До лейтенанта не сразу дошло, что чудесное видение, в свою очередь, разглядывает его скромную персону.
– А эта очаровательная молодая леди, – сказал Пейтон, – миссис Темпл Стюарт.
Миссис! Это слово сразило Джеда, разом разрушив все надежды и мечты – еще до того, как они успели укорениться в его сознании.
– Рад познакомиться, миссис Стюарт.
Он неуклюже поклонился, все еще ошеломленный. Кто же из мужчин ее муж? Должно быть, вот этот, со шрамом, который смотрел на Джеда так, словно видел его насквозь. Лейтенант подумал, что хорошо бы вызвать этого мерзавца на дуэль. Стреляться, причем с десяти шагов!
Но привычка к дисциплине помогла Джеду сдержаться.
– Я как раз хотел пойти в буфет, – улыбнулся он. – Принести вам что-нибудь, миссис Стюарт?
– Буфет?
Она с любопытством оглядела зал.
– Возможно, вам будет интересно заглянуть туда самой, – поспешно произнес Джед. – Столы находятся вон там, в дальнем конце зала… Видите, где гости толпятся? Буду счастлив сопроводить вас туда.
– Отличная идея, Джед, – одобрил Пейтон. – Мне как раз нужно кое о чем потолковать с Клинком и Уиллом. Уверен, что наша беседа покажется молодой даме чересчур скучной.
– Не покажется, мистер Флетчер, – отрезала Темпл. – Но муж уже объяснил мне, что вы, американцы, не любите говорить о политике в присутствии женщин. Хорошо, джентльмены, схожу с лейтенантом Пармели в буфет.
Она решительно взяла Джеда под руку, и ее муж состроил недовольную гримасу, но Джеда это ничуть не смутило. Он не вполне понял, что означали слова Темпл об американцах.
– Откуда вы приехали, миссис Стюарт? – спросил он, старательно отводя взгляд от ее декольте.
– Наша плантация расположена неподалеку от Нью-Эчоты… Это на земле чероки.
– На земле чероки? – удивился Джед, но тут же вспомнил, что крестный рассказывал ему об Уилле Гордоне. – Так, значит, вы…
– Индианка? Да.
– Ой, извините…
– За что вы извиняетесь? За то, что я индианка?
– Нет, – вконец смешался Джед. – Прошу прощения за невежливость. Извините, если я вас обидел. Я вовсе этого не хотел.
– Ничего страшного, лейтенант. – Ее глаза вспыхивали насмешливыми искорками. – Я привыкла к такой реакции. Это вы меня извините, что я вас так подловила. Вон как вы смутились, бедняжка.
– Что ж, я это заслужил.
Его приводила в восхищение ее горделивость, однако трудно было поверить, что миссис Стюарт – индианка. Волосы и глаза у нее и в самом деле были черные, но кожа, похожая на драгоценный фарфор, поражала белизной.
– Да уж, заслужили.
Этот выпад застал Джеда врасплох, и он, не выдержав, рассмеялся. Настроение у него сразу улучшилось.
– До чего же повезло вашему мужу, – с завистью сказал он.
– Мне тоже повезло, – сразу же ответила она и спросила: – Что это за танец?
Джед обернулся, впервые заметив, что играет легкая, завораживающая музыка, как нельзя лучше соответствовавшая моменту. По паркету грациозно скользили пары.
– Это вальс.
– Очень красиво.
В обществе вальс почитался танцем не вполне приличным, но зато он предоставлял мужчине возможность, пусть ненадолго, подержать в объятиях незнакомую или малознакомую женщину. Джед неуверенно взглянул на свою спутницу, с любопытством наблюдавшую за танцующими.
– Танец очень простой, – сказал он. – Если хотите, могу научить.
Темпл обернулась к нему:
– С удовольствием!
– Ну, сейчас все мужчины лопнут от зависти, – сказал лейтенант с поклоном.
Он показал ей движения, отсчитывая ритм вслух. Они сделали пробный круг по залу, после чего Темпл вполне освоила несложную технику вальса. Гибкая и грациозная, словно плакучая ива, молодая женщина безошибочно реагировала на каждое движение партнера.
Оглядевшись по сторонам, она спросила:
– По-моему, я что-то делаю не так. Все на меня смотрят.
– Еще бы! Вы самая красивая женщина на балу. Думаю, что во всем Вашингтоне не найдется другой такой, а может быть, и во всей Америке.
Темпл рассмеялась, но не застенчиво, как полагалось бы благонравной девице, а звучным горловым смехом.
– Я вижу, вы такой же льстец, как мистер Флетчер.
– Я говорю правду. В жизни не встречал такой красавицы.
Темпл взглянула на Джеда с осторожным любопытством.
– Вряд ли вашей жене понравилось бы подобное высказывание. Вы женаты, лейтенант?
– Нет.
Джед решил не говорить о Сесилии. В конце концов, их помолвка ведь еще не объявлена. К тому же сегодня ему совсем не хотелось думать о своей невесте.
В номере гостиницы «Индейская королева» Фиби готовила свою госпожу ко сну: вынимала булавки и заколки из густых черных волос Темпл, расчесывала их. Сама Темпл сидела и искоса поглядывала на мужа. Клинок скинул галстук, сюртук, жилет и сапоги, расстегнул рубашку и уселся на кресло, положив длинные стройные ноги на оттоманку. Вид у молодого Стюарта был довольно мрачный.
– О чем вы еще говорили, кроме апелляции, поданной миссионерами в Верховный суд? – спросила Темпл, не вполне понимая, чем вызвано дурное настроение мужа.
– Так, ничего нового. Все без конца повторяют одно и то же, – пробурчал он, глядя, как Фиби расчесывает волосы хозяйки.
Темпл улыбнулась, подумав, что у нее всегда есть отличный способ улучшить настроение мужа.
– Все, Фиби, достаточно, – сказала она.
Когда служанка вышла, Темпл встала и спросила:
– Кстати, я говорила тебе, что лейтенант Пармели хочет показать мне Вашингтон, пока ты будешь занят на заседании?
Словно распрямившаяся пружина, Клинок вскочил на ноги:
– Этот тип в тебя влюбился.
– Ты что, ревнуешь?
– У меня есть для этого основания?
– Нет. – Она подошла к нему, провела ладонью по его мускулистой груди. – С таким мужем любовник мне не нужен.
– Не забывай же об этом.
Он крепко обхватил ее, припал к ее губам поцелуем. Темпл прижалась к нему всем телом – пусть знает, что она принадлежит ему вся, без остатка.
…Весь декабрь и первые недели января Джед Пармели проявлял чудеса изворотливости, чтобы почаще удирать со службы – то менялся дежурствами с другими офицерами, то просто отправлялся в самоволку. Каждый свободный час, каждую минуту он хотел проводить в обществе Темпл Стюарт. Он не пропустил ни одного раута, ни одного приема, где она могла появиться. Иной раз ему удавалось провести в ее обществе всего несколько минут. Однажды Джеду повезло – и они вместе выпили чаю. А в один прекрасный день ему удалось залучить ее на несколько часов – он устроил для Темпл экскурсию по Вашингтону, рассказывал о том, как во время недавней войны город захватили англичане, как они сожгли президентский дворец, как храбрая Долли Мэдисон спасла портрет Джорджа Вашингтона.
Поначалу Джед пытался убедить себя, что стремится к общению и миссис Стюарт исключительно из соображений учтивости – ведь она никого в Вашингтоне не знает, а муж ее без конца отсутствует, занятый делами. В конце концов, велел же ему крестный отец приглядывать за индианкой. Но вскоре обманывать себя стало уже невозможно: увы, он влюблен, влюблен с первого же мгновения. Глупо, романтично, но факт. Так уж вышло.
Однако у него нет никакой надежды. Миссис Стюарт замужем, он обручен. Кроме того, он джентльмен, выпускник Вест-Пойнта. Не к лицу ему уподобляться влюбленному мальчишке. Темпл не должна знать о том, сколь глубоки его чувства…
Даже когда она сказала, что вскоре уедет из города, Джед себя не выдал.
– Как, уже? Ведь Конгресс еще заседает, а Верховный суд так и не вынес решения по вашему делу. К чему спешить? Или кто-то из членов делегации все-таки встретился с президентом?
– Нет. – Она оглядела просторный вестибюль отеля «Индейская королева». – Мистер Джексон отказывается встречаться с нашими делегатами, хотя с западными чероки он встретился, – с горечью добавила она. – Однако мы получили послание президента через военного министра. Позиция Джексона изложена с предельной ясностью.
Темпл вновь вспомнила содержание письма. Гадюка Джексон, как прозвал его Джон Ридж, писал, что искренне сочувствует индейцам чероки, однако помочь им ничем не может. Пусть лучше подписывают новый договор и переселяются за Миссисипи, навсегда покинут землю, где похоронен прах их отцов.
Однако говорить об этом юному лейтенанту Темпл не стала.
– Мой муж и Джон Ридж решили сопровождать Элиаса Будино, редактора нашей газеты, в поездке по северным штатам. Нужно собрать средства, необходимые для выпуска газеты. Отец и остальные делегаты будут ждать в Вашингтоне решения Верховного суда. Кстати говоря, мы должны завернуть и в ваш родной Бостон.
– Я напишу родителям, пусть окажут вам достойный прием.
Будь они наедине, возможно, Джед не сдержался бы и наговорил глупостей, но вокруг было слишком много людей. Они простились, и лейтенант с тоской смотрел, как Темпл, сопровождаемая черной служанкой, поднимается по лестнице. Должно быть, они больше никогда не встретятся. Нет, неправда. Теперь он будет видеть ее во сне каждую ночь.
В Филадельфию они отправились в дилижансе. Клинок, которому до смерти надоели бесконечные тщетные заседания в Вашингтоне, был рад сменить обстановку. После прохладной встречи, которую индейцам устроили в столице, Филадельфия, Город Братской Любви, показался им куда более гостеприимным.
Оттуда они направились в Нью-Йорк – огромный шумный город, где по тесным улицам сновали бесчисленные скопища людей. Два удачных митинга в Клинтон-Холле принесли газете восемьсот долларов. Кроме того, удалось собрать шесть тысяч подписей на письме в адрес Конгресса. Это послание решительно осуждало агрессию штата Джорджия против земли чероки.
Из Нью-Йорка путь индейских представителей лежал в Нью-Хейвен, штат Коннектикут. Там тоже удалось добиться неплохих результатов.
До Бостона они добрались в конце февраля. Там, в церкви Олд-Саут, под председательством почтенного Лаймена Бичера и знатока индейских наречий Джона Пикеринга, состоялось еще несколько собраний в поддержку чероки. По окончании последнего из них к Темпл приблизилась пожилая респектабельная пара, сопровождаемая юной девицей. Оказалось, что пожилые леди и джентльмен – родители лейтенанта Пармели.
– Он просил передать вам поклон и выразил надежду, что Бостон покажется вам теплым, несмотря на зиму, – сказала миссис Пармели.
– Ваш сын был очень добр ко мне, когда мы гостили в Вашингтоне, – ответила Темпл, и при этих ее словах юная девица насмешливо фыркнула.
Из-под широкой шляпки виднелись пшеничные локоны, глаза отливали небесной голубизной, а щеки пунцовели сердитым румянцем. Темпл подумала, что у нее в детстве была фарфоровая кукла, как две капли воды похожая на эту особу. Личико у девицы было бесстрастное, но во взгляде Темпл уловила враждебность, причина которой ей была непонятна.
– Ах, простите, – всполошилась миссис Пармели. – Я забыла представить вам невесту моего сына мисс Сесилию Джейн Касл. Познакомьтесь, Сесилия, это миссис Стюарт.
Темпл удивленно взглянула на миссис Пармели, вспомнив, что лейтенант ни словом не упомянул о своей невесте. Интересно, почему?
– Рада познакомиться, мисс Касл.
– Миссис Стюарт, – коротко кивнула Сесилия.
Она заранее прониклась неприязнью к этой особе, которую все называют несравненной красавицей. Кое-кто даже придумал ей прозвище – Индейская Принцесса. Конечно, она может изображать из себя царственную особу сколько ей угодно, но все равно индианка есть индианка. Достаточно посмотреть на эти пухлые губки и развратные глаза, чтобы понять – это настоящая Иезавель.
Слава Богу, родители Джеда стали прощаться. Сесилия резко повернулась и первой зашагала прочь.
Клинок Стюарт безумно скучал. Все эти разговоры в поддержку индейцев до смерти ему надоели. Он уныло смотрел в окно Американского совета иностранных миссий. Уже три месяца потрачено на пустую болтовню, а где результат? Ну хорошо, удалось собрать немного денег на газету. Но изменилась ли ситуация к лучшему? Ничуть. Самое же скверное то, что делегаты так и не разработали никакого плана действий. Сидят сложа руки, ждут вердикта Верховного суда.
«Нужно сохранить единство» – эту фразу Клинок слышал изо дня в день. Благородные слова, но не более того. Вот и председатель Совета миссий твердит то же самое: терпение, вера в Творца, в молитву. Благонамеренный, беспомощный лепет. Клинок согласен, что нужно взывать к публике, к закону. Однако, если из этого ничего не выйдет, как действовать дальше?
Он – единственный, кто готов об этом думать. Все же прочие, включая Темпл, отказываются даже рассматривать возможность иного исхода. Несколько раз Клинок заводил разговоры на эту тему, но Темпл все время твердила:
– Этого не может быть. Мы не можем проиграть. Ни в коем случае.
Вдоволь налюбовавшись голыми деревьями в парке на Пембертон-сквер, молодой Стюарт взглянул на жену.
– Скажите, мистер Флетчер, долго ли еще ждать вердикта Верховного суда? – спросила она.
– Сегодня первое марта. Думаю, решение суда будет принято со дня на день.
Мистер Флетчер выпятил вперед круглый животик, покачался на каблуках, засунув большие пальцы в карманчики жилета. Его серые глаза смотрели на Клинка задумчиво и серьезно.
– Однако учтите: даже если решение будет принято в вашу пользу, закон не дает права президенту претворить приговор в жизнь.
– То есть как это? – ощетинился Клинок. – Федеральный закон – для президента не указ? А как же недавний конфликт со штатом Южная Каролина? Президент пригрозил, что введет войска, если каролинцы откажутся признавать федеральные законы.
– Для того, чтобы пойти на этот шаг, президент должен сначала получить одобрение Конгресса. Без этого администрация не может дать войскам приказ о выступлении.
Клинок не успел как следует расспросить Флетчера об этом новом обстоятельстве – появился Элиас Будино, редактор газеты, и объявил:
– Верховный суд Соединенных Штатов наконец принял решение. Он объявляет, что Сэмюел Ворсестер и доктор Элизер Батлер осуждены незаконно, вопреки конституции. Это означает, что все законы штата Джорджия, принятые относительно индейских территорий, аннулированы. Верховный судья Маршалл заявляет, что земля чероки – «самоуправляемая территория», неподвластная юрисдикции джорджийцев! Итак, судья Маршалл принял нашу сторону!
Все разом заговорили, стали поздравлять друг друга.
– Это просто великолепно! – воскликнул Джон Ридж.
– Мы выиграли! Выиграли! – схватила Темпл мужа за руку.
Никто не обратил внимания на то, что Клинок Стюарт сохраняет молчание. Он улыбался, пожимал руки, но к всеобщему хору славословий не присоединялся.
Дело можно было считать решенным: чероки имеют право оставаться на своей земле. Отныне штат Джорджия должен конфликтовать с федеральными властями, а не с индейцами.
Клинок очень хотел верить в то, что худшее позади, однако предчувствие подсказывало ему, что это лишь начало новой битвы.
Через несколько дней стало известно, как президент Джексон отреагировал на приговор Верховного суда.
– Джон Маршалл принял решение, пусть сам его и осуществляет, – сказал президент.
Вскоре газеты сообщили, что «достоверные источники» в Вашингтоне утверждают: президент не станет добиваться исполнения вердикта.
Делегаты немедленно вернулись в Вашингтон дилижансом. На сей раз президент принял их сразу же. Следуя вместе с остальными индейцами в резиденцию, Клинок чувствовал, что все напряжены до предела.
Джексон был человеком сухопарым, энергичным, решительным. Несмотря на пристрастие к элегантным нарядам, он сохранил грубоватость и резкость старого вояки. За властность и непреклонность враги прозвали его «король Эндрю». Мало кто осмеливался вставать ему поперек дороги. Когда Джексон выходил на тропу войны, остановить его было невозможно.
После короткого обмена любезностями Джон Ридж сразу перешел к сути дела, и Джексон не стал ходить вокруг да около.
– На что могут надеяться индейцы чероки? – спросил Ридж. – Применит ли правительство Соединенных Штатов силу, чтобы обуздать штат Джорджия?
– Нет, не применит, – резко ответил Джексон и выдержал паузу, внимательно следя за реакцией делегатов. – Отправляйтесь домой и скажите вашим людям, что выход у них один: переезжать на запад.
Потрясенный, Джон Ридж не мог вымолвить ни слова. Говорить больше было не о чем. Судебную баталию удалось выиграть, но слова президента разом перечеркнули результат многомесячных усилий.
Клинок же думал, что, выиграв первый бой, они еще не выиграли войну. Какое там – главные битвы впереди. Пока президент на стороне штата Джорджия, перспективы народа чероки выглядят невесело. Если индейцы не будут отдавать себе в этом отчет, их ждет катастрофа.
Делегаты вышли из кабинета, подавленные и молчаливые.
На площадке второго этажа нетерпеливо ждала Темпл. Увидев делегатов, она замерла на месте, потом бросилась вверх по лестнице.
– Не могла усидеть в гостинице, – сказала она. – Ну? Что он сказал?
– Джексон не станет выполнять решение суда, – ответил ей отец.
– Нет?!
Темпл посмотрела на остальных и по выражению их лиц поняла, что дела плохи.
– Не надо отчаиваться. – Уилл Гордон обнял дочь за плечи. – Джексону недолго оставаться президентом. В ноябре будут выборы, и президентом станет наш друг Генри Клей. Он сумеет навести порядок. Требуется только одно – терпение.
– Да-да, отец, ты прав, – улыбнулась Темпл, не желая его расстраивать.
Клинок молча переглянулся с Джоном Риджем и почувствовал, что тот настроен пессимистично. Они оба поняли, что их дело проиграно. Кажется, выход оставался только один: вести переговоры с правительством о переезде.
Делегация задержалась в Вашингтоне, пытаясь организовать общественную кампанию в свою поддержку. Но прежние союзники в Конгрессе повели себя довольно странно – выражали искреннее сочувствие, однако советовали при этом проявить благоразумие.
Однажды в гостиной лейтенант Пармели рассказывал какую-то забавную историю, желая развеселить миссис Стюарт. Но Темпл его не слушала – она прислушивалась к беседе, которую вели Клинок Стюарт и опытный политик Дэвид Крокет.
– Я знаю, что вы встречались с судьей Джоном Маклином, – говорил Крокет, не считая нужным в данном случае изображать простецкого парня – маска, которую он обычно надевал во время публичных выступлений. – И что же он вам сказал?
– Он сказал, что Верховный суд не в силах заставить президента исполнять вердикт.
– Ходят слухи, что судья, кроме того, посоветовал вам вступить в переговоры с правительством и предложил свои посреднические услуги.
– Это так. Но наше решение остается неизменным. Мы не уйдем со своих земель.
Клинок повторял эту фразу уже в тысячный раз, хоть и сам перестал в это верить.
– Красивые слова, дружище, не более. Когда идешь на медведя, язык – плохое оружие, – скептически усмехнулся Крокетт. – Я слышал, что военное министерство собирается предложить вам вполне приличные условия договора. Вроде бы вам достанется земля в Арканзасе плюс место в Конгрессе. Полагаю, у вас нет выбора. Самое умное, что вы можете сделать, – сесть за стол переговоров и выторговать условия получше.
Примерно то же самое говорили все сторонники индейцев. Американский совет иностранных миссий прислал письмо, в котором тоже рекомендовал народу чероки проявить благоразумие, а ведь бостонские миссионеры до сих пор были самыми верными союзниками чероки!
Из всех делегатов только Уилл Гордон все еще верил, что остается надежда. Он не желал ничего видеть и ничего слышать. Гордона не смущало даже то, что у него остается всего одна единомышленница – Темпл.
Клинок со вздохом взглянул на жену, думая о том, что разговаривать с ней в последнее время все труднее. Малейший намек на то, что Уилл Гордон заблуждается, вызывал у Темпл вспышку гнева. Два раза супруги не на шутку поругались, и с тех пор Клинок предпочитал не обсуждать с женой политические вопросы.
Он мрачно смотрел на золотоволосого лейтенанта. С одной стороны – хорошо, что Пармели развлекает Темпл светской болтовней. Однако слишком уж прилип к ней этот офицерик.
– Я сообщу членам Совета о ваших соображениях, мистер Крокетт, – услышала Темпл финальную реплику мужа.
Зато она не расслышала вопроса, с которым обратился к ней Джед.
– Простите, лейтенант. Что вы сказали?
– Я спросил, не угодно ли вам чаю?
– Нет, спасибо.
– Что-нибудь случилось? Извините, но у вас такой рассеянный вид.
– Я думала о возвращении домой, – ответила она, не слишком уклонившись от истины. – Через несколько дней мы возвращаемся.
– Без вас в Вашингтоне будет смертельная скука.
– Не думаю. По-моему, все здесь будут рады нашему отъезду, – с деланной шутливостью ответила она.
– Только не я. Когда я думаю о том, что никогда вас больше не увижу…
Он не договорил, и лицо его окаменело – Джед испугался, что сейчас себя выдаст.
– Может быть, мы еще когда-нибудь увидимся, – ласково сказала Темпл.
– Возможно.
Пятнадцатого мая делегация отправилась в обратный путь. На родине ее встретили восторженно. Там все еще верили в вердикт Верховного суда. Правда, индейцы никак не могли понять, почему миссионеров все еще держат в тюрьме. К тому же из Джорджии повадились ездить землемеры, делая замеры и деля плантации на участки площадью в сто шестьдесят акров каждый. Осенью должна была состояться земельная лотерея.
Элайза с тяжелым сердцем слушала рассказ Уилла Гордона. Итак, все остается по-прежнему. Единственная надежда – ноябрьские выборы. Если к власти придет новая администрация, все еще может перемениться. Элайза пожалела, что женщины не обладают правом голоса – иначе она непременно проголосовала бы против Джексона. Элайза устала от пассивности, ей очень хотелось от слов перейти к делу.
