Текст книги "Неотразимый бродяга"
Автор книги: Джанет Дейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
– Диана!
Она обернулась и, прикрыв от солнца глаза рукой, чтобы лучше видеть, узнала Гая. Она не встречала его в эти последние несколько дней, с того самого момента, как он бросил ей в лицо горькие слова и исчез, чтобы загнать кобылиц во внутренний вольер ранчо.
Диана тяжело переносила сложившиеся между ними отношения и не знала, как поступать с этим пылким юношей, столь настойчиво и беззаветно добивавшимся ее расположения. Догадывался ли он о том, что его фигура и голос лишь сильнее напоминали ей о его отце? Диана постаралась отогнать от себя эти мысли и тут заметила цветы в руках Гая.
Когда он подошел к ней вплотную, она увидела его настойчивый и немного заискивающий взгляд, словно ласкавший ее лицо.
– Мир? – с сомнением проговорил он. Диана взяла протянутый букетик.
– Ветреница, очень мило с твоей стороны, Гай. – Ее слова, казалось, несколько развеяли его напряженное состояние.
– Это не случайно… я имею в виду ветреницу, – пояснил он со сдержанной улыбкой. – Я хотел купить цветы в городе, но именно эти, как никакие другие, очень похожи на тебя, такие же нежные, не признающие неволи и хрупкие в неумелых руках. В последний раз я пытался заставить тебя расти там, где хотелось мне, но с ветреницами так не поступают. Прости меня. Ведь ты больше не сердишься?
Ну почему он такой ранимый и так мягок с ней? Она уже устала причинять людям боль и быть источником их неприятностей. Все стало бы гораздо проще, если бы он по-настоящему рассердился на нее, для него же лучше… Диана больше не могла позволить ему идеализировать ее.
– Я поступила с тобой жестоко и безжалостно. Единственное, что извиняет меня, так это то, что мои мысли заняты другим, – сказала она.
– У всех у нас бывают моменты, когда нам не хочется видеть людей. – Его взгляд был полон обожания.
Диана опустила глаза на цветы и стала осторожно перебирать пальцами нежные розоватые лепестки.
– Тебе не следует проявлять ко мне излишнюю чуткость, Гай. Все это как-то неестественно.
– Единственное, что получается у меня совершенно естественно, – это любить тебя. – Голос его утратил вдруг уверенность, став ломким и вибрирующим. – Мне теперь кажется, что я всегда тебя любил, Диана, всю свою жизнь.
– Не надо так говорить. – Руки ее блуждали по слегка поникшим цветкам, обрывая зеленые листья.
– Хорошо. – Оба они, впрочем, понимали, что его молчание ничего не меняет. – Я шел к дому, чтобы увидеть тебя. Мне надо будет съездить в город, кое-что купить по хозяйству. Я подумал, может быть, ты тоже захочешь прокатиться. У тебя будет прекрасная возможность немного развеяться, походить по магазинам.
Идея была очень заманчивой, и вместо того, чтобы отказаться, что действительно следовало бы сделать, Диана отлично это понимала, она неожиданно для себя согласилась на его предложение.
– Ты отправляешься прямо сейчас?
– Нет, примерно через час. Сначала мне надо закончить некоторые дела, и… – Он бросил взгляд на свою запыленную рабочую одежду, к которой кое-где пристали завитки конского волоса. – Мне еще надо привести себя в порядок.
– Хорошо, – с готовностью кивнула Диана.
Оставшееся до отъезда время она с толком использовала на то, чтобы переодеться и переговорить с Софи, предупредив ее о своем предстоящем отсутствии. Сменив джинсы на пеструю широкую юбку и белую симпатичную блузку с широким вырезом в сборку, Диана отправилась искать Гая. На дворе ранчо его не было. Так как он не сказал ей, в какой машине они отправляются, Диана решила зайти за ним в дом, где они обитали вместе с Холтом.
Немного задержавшись у проволочной противомоскитной двери, она негромко постучала и позвала:
– Гай!
За дверью громко жужжал вентилятор, гонявший по комнате теплый воздух. Диана решительно вошла внутрь. Слегка наклонив голову, она вслушивалась в звуки дома, пытаясь определить местонахождение юноши. Не один год минул со времени ее последнего посещения этого жилища. Зал, столовая и кухня были объединены в единое помещение, из которого двери вели в две крохотные спальни и в ванную. Вокруг царили чистота и порядок, не позволявшие сколь-нибудь определенно судить о характере обитателей. Однако тут Диана заметила на одной из полок спортивные кубки. С любопытством девушка подошла ближе и стала с интересом рассматривать золотые таблички с именем Гая и надписями о его достижениях в стрельбе. Над полкой помещалось деревянное ложе для ружья, которое, впрочем, пустовало.
Дверь одной из спален внезапно открылась, и Диана обернулась на звук. На нее удивленно смотрел Холт, продолжая держаться за ручку так и не успевшей закрыться двери. Диана также изумленно застыла, чувствуя, как перехватило дыхание у нее в груди, а сердце, казалось, забилось так, что слышно было во всей комнате.
Совершенно определенно, он только что вышел из душа. Его мокрые волосы блестели влажными темными волнами, грудь была оголена, и на смуглой коже застыли капельки еще не высохшей воды. Черные брюки облегали узкие бедра, лишний раз подчеркивая ширину его мускулистых плеч. Диана почувствовала слабость от прокатившегося по ее животу первобытного и волнующего озноба, словно перевернувшего что-то у нее внутри.
Его взгляд медленно и бесстыдно заскользил двумя серебристыми лучами по ее груди под тонкой, полупрозрачной тканью блузки, затем прошелся по бедрам в пышной драпировке яркой юбки. Нервы Дианы под этим безжалостным взглядом словно оголились и затрепетали в мучительно онемевшем теле.
– Ты пришла, чтобы пригласить меня к себе? – спросил он ее издевательски-насмешливым тоном, с немалой толикой неприкрытого цинизма.
– Я… я не знала, что ты уже вернулся. – Черт! Что это она бормочет, как некий провинившийся подросток? Да, он начисто лишал ее присутствия духа, но необязательно представать перед ним в столь жалком и беспомощном виде!
– Я приехал минут двадцать назад. – Продолжая неотрывно смотреть на Диану, Холт закрыл наконец дверь спальни и встал, широко расставив ноги, ясно демонстрируя намерение оставить инициативу за собой.
– Я была в доме и не слышала звука подъехавшей машины.
Вентилятор мерно крутился на кухонной стойке за спиной Холта. «Господи, – с трепетным ужасом думала Диана, – я чувствую его запах. Запах его мыла, его лосьона, мускусный животный аромат его тела». Жар раскалившейся под полуденным солнцем пустыни обволакивал ее, пьянящий и удушливый, словно благоухание летних трав.
Холт окинул внимательным взглядом комнату.
– Ты что же, производишь смотр жилых помещений? – продолжал он в том же духе.
– Я собираюсь в город вместе с Гаем. Мы должны были встретиться как раз в это время.
Казалось, температура в комнате вдруг стремительно упала до минусовой отметки. Лицо Холта мгновенно превратилось в застывшую бронзовую маску, надменную и устрашающую. Волшебные нити, только что соединявшие их и столь сильно опутавшие было Диану, растворились в атмосфере наступившего почти осязаемого отчуждения.
– Что ты здесь делаешь?! – вновь спросил он, на этот раз холодно и резко.
Диана растерялась, считая, что причина ее появления в их доме очевидна, однако не рискнула проигнорировать заданный вопрос.
– Я не нашла Гая во дворе. Он собирался, кажется, переодеться перед поездкой, вот я и зашла.
– Его здесь нет!
– Я уже поняла…
– Я хочу сказать, – перебил ее Холт с кривой усмешкой на губах, не обращая внимания на примирительно-извиняющийся тон Дианы, – что он здесь больше не живет.
Диана была слишком поражена его неожиданным заявлением, чтобы достаточно быстро на него отреагировать.
– Что? И где же?.. – наконец оправилась она от изумления.
– Ты что же, действительно полагала, что он и дальше останется со мной под одной крышей, учитывая, во что теперь по твоей милости превратились наши отношения? – хрипло выкрикнул Холт прямо ей в лицо, словно наотмашь ударил сыромятным хлыстом.
Диана инстинктивно отшатнулась.
– Я не думала… Когда… – она не смогла произнести до конца сорвавшийся было с ее губ вопрос.
– В ту ночь, когда мы вернулись, он отправился спать на конюшню. На следующий день он выбросил весь хлам из того старого трейлера и перебрался в него. Удивительно, что он еще не поставил тебя об этом в известность, – с сарказмом произнес Холт. – Учитывая уединенность вагончика, он вполне мог бы посвящать тебе ежевечерне по паре незабываемых часов.
– Я едва виделась с ним после нашего возвращения, а говорила и того меньше, – вся вспыхнув, пробормотала Диана.
– Ты никогда его особенно не баловала, нашего малыша, – презрительно процедил сквозь зубы Холт.
– Я и без тебя прекрасно знаю, как я с ним обходилась. Неужели ты думаешь, что я сейчас не жалею обо всем, что произошло? – Ее возмущенная тирада взывала тем не менее к пониманию.
– Ты что же, пытаешься теперь оправдаться? Может быть, хочешь, чтобы я тебя еще и пожалел? – язвительно парировал Холт. Впрочем, гнев его несколько угас, и он продолжил уже более спокойным голосом: – Какая теперь разница? Ты окончательно отвернула его от меня, Диана. Теперь остановить тебя я уже не в силах. Он – твой, хочешь позабавься, хочешь сломай. – Холт умолк и отвернулся.
– Он мне не нужен. – Диана прикусила губу, вновь увидев перед собой ужасные пересекающиеся рубцы на спине мужчины. Кончики ее пальцев еще помнили их с тех пор, как ласкали это неподатливое тело. В то первое лето их встречи Диана так и не получила ответа на вопрос, который теперь повторила. – Эти шрамы у тебя на спине… откуда они?
Она заметила, как дрогнули его мышцы, когда Холт вдруг словно весь напрягся от услышанного. На негнущихся ногах он прошел к кухонной стойке и взял из шкафчика чистый стакан.
– Иди ищи Гая. – Он по-прежнему откровенно не желал отвечать ей.
Подставив стакан под кран, Холт повернул вентиль холодной воды. Влекомая какой-то непреодолимой силой, Диана двинулась к нему. Подойдя сзади почти вплотную, она остановилась как завороженная, продолжая неотрывно глядеть на эти бледные отметины на его черной от загара коже.
– Тебя… секли кнутом? – чуть слышно проговорила она. Ее пальцы осторожно коснулись неровных рубцов. – За что?
Почувствовав ее прикосновение, Холт резко повернулся, выпустив из рук стакан, со звоном упавший в мойку, и грубо схватил ее кисть так, что отчетливо послышался хруст тонких косточек, сдавленных в его пятерне, словно в тисках. Глаза его сверкали неподдельным бешенством.
Голова Дианы от неожиданности резко откинулась назад, черные как смоль волосы взметнулись и обнажили беззащитную белизну шеи. В попытке ослабить сокрушительный захват безжалостных пальцев Диана инстинктивно подалась навстречу Холту. Через складки своей пышной юбки она чувствовала напряженные мышцы его ног. Этот физический контакт мгновенно заставил испариться страх, сковавший было все ее существо. Ее темно-голубые, словно сапфиры, глаза потускнели от нестерпимой боли и необузданного желания покориться его власти.
Вспыхнувшее в Диане чувство не могло остаться незамеченным. Она услышала, как его дыхание все больше стало походить на хрип, и увидела, как глаза Холта остановились на ее губах, влажных и зовущих. Наконец она смогла пошевелить пальцами своей онемевшей руки. Его ладонь коснулась ее плеча. Чувствуя подсознанием и зная на опыте, что ее ждет, Диана уже предвкушала крепкие объятия сильных рук, противостоять которым было выше ее сил.
13
– Диана? – раздался вдруг во дворе голос разыскивавшего ее Гая.
Волшебное мгновение, сулившее блаженство, истекло столь же стремительно, как и возникло. Хотя Диану еще не окончательно покинуло желание потеснее прижаться к Холту, напомнить ему и себе, как чудесно подходят друг другу их тела, слившись в одно неразрывное целое, желание заставить своего избранника забыть о том, другом мире, что остался за дверью дома, забыть о голосе Гая, продолжавшего ее звать. Если бы Диана почувствовала, что у нее есть хотя бы малейший шанс удержать Холта на своей груди, она без раздумий пожертвовала бы и гордостью, и достоинством, превратившись в бесстыдную распутницу, в жрицу боголикого Эроса, верную лишь своим чувствам и необузданную в своих фантазиях, как и всякий, кто познал рабство страсти. Но Холт уже не откликался на ее пылкие и многообещающие посулы. Напротив, он решительно оттолкнул Диану от себя, меряя жалкую в своих притязаниях женщину беспощадным взглядом, исполненным оскорбительного недоумения и брезгливости.
Ни слова не было более ими произнесено. Диана наконец не выдержала его взгляда и опустила глаза. Оправив юбку, она покорно повернулась и не спеша двинулась к выходу. Когда Гай обернулся на звук захлопнувшейся за нею двери, Диана автоматически улыбнулась ему дежурной улыбкой вежливости.
– Я искала тебя, – произнесла она на удивление спокойным и ровным голосом.
Гай бросил встревоженный взгляд на дверь за ее спиной. Знал ли он о возвращении Холта? Из дома не раздавалось ни звука, ни шороха. Гай взял девушку за руку и повел к пикапу, стоявшему неподалеку.
– Я там больше не живу, – заметил он, – переехал вместе с пожитками.
– Ты ничего мне об этом не говорил. – Диана искусно скрыла свою осведомленность за этим безукоризненно правдивым утверждением.
– Я сплю теперь в том старом трейлере, за резервуарами с горючим. – Он открыл дверцу с ее стороны и помог Диане устроиться на сиденье. – Там не очень-то уютно. – Он взглянул на нее, и Диана отметила про себя, что ему так и не удалось овладеть искусством таить и контролировать свои чувства. – Моему дому недостает женской руки, Диана.
Диану тронул этот искренний призыв о помощи, но она подавила в себе приступ жалости к неискушенному юноше, проявляя завидное мастерство во владении своими эмоциями.
– Не моей руки, – ответила она с благодушной улыбкой. – Роль счастливой домохозяйки мне порядком наскучила. Другая будет, без сомнения, просто счастлива превратить твой вагончик в уютное любовное гнездышко. – Диана постаралась, чтобы ее шутка была воспринята Гаем как можно менее болезненно.
– Заманчиво, нечего сказать, – попытался улыбнуться ей в ответ Гай, – вот только у меня нет никакого желания искать эту самую «другую».
Диане наконец наскучила эта комедия, и она выразилась более определенно:
– Я не в силах ответить на твою любовь, Гай. Не хочу делать тебе больно, но давай оставим эту тему.
Он опустил глаза и захлопнул за ней дверцу.
– Мои чувства неподвластны твоим желаниям, – пробормотал он в ответ и направился вокруг капота машины к своему месту за рулем.
Первые несколько миль они ехали в полном молчании. Гай первым бросил играть в молчанку, сделав какое-то замечание по поводу здоровья лошадей. Диана ответила ему, и напряжение неудачно начавшейся поездки стало постепенно ослабевать. Они продолжали обмениваться малозначительными фразами о том о сем, и вскоре беседа как-то сама собой оживилась, и вот они уже беззаботно болтали, совсем как в те счастливые времена, когда Диана только появилась вновь в отцовском доме. До того момента, пока все так неожиданно и бесповоротно не осложнилось.
Когда на обочине дороги показалось популярное место для пикников с прилегающей автомобильной стоянкой, Гай чуть притормозил и, повернувшись к Диане, спросил, лукаво блеснув своими голубыми глазами:
– Почему бы нам не остановиться ненадолго и не размяться? Здесь наверняка можно будет глотнуть холодного пива и похрустеть попкорном.
– А ты тут, похоже, завсегдатай, – пошутила Диана в ответ.
– Место действительно удобное, особенно если колесо спустило и в горле окончательно пересохло, когда ты его наконец заменил. – Между тем машина, потеряв ход, почти остановилась. – Итак? Что будем делать? Пить хочешь? Если ты не спешишь, то мои дела в городе могут и подождать.
Манеры и настроение Гая не предвещали ничего большего, чем вполне невинную прогулку, и Диана с легким сердцем согласилась:
– Что ж, давай притормозим на минутку-другую.
Машина свернула с шоссе и припарковалась, стукнувшись передним колесом о бордюрный камень в конце стоянки под низкорослым деревцем с шишковатым стволом. Выключив двигатель, Гай лихо спрыгнул со своего сиденья.
– Чего желаете, мисс?
Диана ответила ему в том же духе, с наигранной и дурашливой серьезностью:
– Бокал холодной шипучки. – Его повадки заставили ее вновь почувствовать себя юной и беззаботной девчонкой лет эдак пятнадцати.
– Какой сироп?
– На ваш вкус.
Веселые огоньки продолжали играть в голубых, как небо пустыни, глазах Гая, который вдруг широко развел руки и галантно поклонился своей девушке.
– Искренне польщен вашим доверием.
Со смехом Диана протянула ему руку со своего места, призывая поумерить пыл завзятого кавалера.
– Надеюсь, вы сможете сразить меня изысканным вкусом напитка.
С деланной покорностью Гай направился к открытому кузову грузовичка. Диана услышала за спиной стук пивных банок и звук открываемых бутылочек с водой. Вскоре Гай появился и передал ей холодную бутылку кока-колы. Диана с наслаждением откинулась на спинку и, расслабившись, вытянула ноги.
– М-м, очень недурно, – пробормотала она, отхлебнув из горлышка.
– Ничто не может быть лучше чего-нибудь холодненького в такой жаркий день. – Сам он пил пиво, и запах солода стал наполнять нагретую солнцем кабину.
Взор Дианы бесцельно блуждал по прилегающей к стоянке территории, отмечая заполненные баки для мусора, бумажные шарики и пустые металлические банки, разбросанные у столов, установленных для любителей перекусить на свежем воздухе. Похоже, они с Гаем были отнюдь не одиноки в желании притормозить у обочины и насладиться прохладной тенью и тишиной.
– А здесь бывает немало людей, ведь так? Но прямо скажем, немногие заботятся о тех, кто явится сюда после них. – И Диана указала Гаю на мусор, катавшийся по площадке.
– Да, народ сюда ездит, – согласился тот. – Любители попить пивка и… влюбленные парочки в поисках уединения.
Убаюканная дружеской атмосферой, которая, кажется, наконец установилась между ними, Диана не придала его замечанию никакого значения и охотно пошутила в ответ:
– Чувствуется, что человек знает, о чем говорит. И сколько раз ты приглашал сюда девушек на посиделки?
Гай отпил глоток пива, а остатки взболтал в банке.
– Если скажешь, сколько раз ты сама здесь побывала, то я тебе отвечу, – парировал он.
– Ну, это просто. Я ни разу здесь не была. У мальчиков, с которыми я училась в школе, не хватало духа на то, чтобы прокатиться и погулять с дочкой Майора.
Когда Гай поднял голову, Диана увидела в его взгляде то самое выражение, которого больше всего опасалась.
– Я рад, что ты ни с кем не была здесь до этого. Я тоже не приводил сюда никого. – Он поставил полупустую банку на приборную доску и повернулся к Диане. Широкая кабина пикапа вдруг показалась ей очень тесной.
– Значит, мы оба здесь впервые. – Диана не подала вида, что почувствовала в его словах какой-то намек. – Будем считать, что мы таки съездили на природу попить пивка. Ты, по крайней мере, его точно попил. – Она указала на банку напротив Гая. – Лучше бы все же допить, а то теплым станет.
– Диана, не надо меня избегать. Не принимай меня за…
– Я и не избегаю. – Диана предпочла на этот раз слукавить. – Я просто не хо…
– Не надо, помолчи. – Гай придвинулся ближеи положил ей руку на плечо. Диане оставалось либо отреагировать на это спокойно, либо вжаться в дверцу машины. Она предпочла первое, предусмотрительно держа свою руку наготове, чтобы в случае чего удержать Гая на подобающей дистанции. – Ты так красива, Диана. Знаю, что уже говорил тебе об этом, но хочется говорить еще и еще.
– Не надо, Гай. – Она старалась проявлять терпение и оставаться твердой, не обостряя ситуации.
– Я действительно так думаю, а не просто языком болтаю, – настаивал Гай. – Твои волосы подобны шелку. – Он протянул руку к ее голове и коснулся пальцами ее локонов, наслаждаясь ощущением. – Черные как ночь и сверкающие, как звезды на небе.
От легкого движения головы девушки локон выскользнул из его руки и лег на прежнее место. Ничуть не смутившись, Гай легонько касался теперь ее лица, поглаживая кончики длинных загнутых ресниц Дианы.
– А твои глаза… они такие бездонные, что, кажется, я мог бы утонуть в них, – проворковал Гай.
Диана попыталась остановить его неутомимые пальцы, мягко взяв его руку за запястье и сняв ее со своего плеча. Столь же деликатным движением она отвела другую его руку от своего лица, оставаясь при этом совершенно невозмутимой.
– Я люблю твои губы. Боже, как я люблю твои губы!
Всецело поглощенная безмолвным сражением с руками Гая, Диана не обратила внимания, сколь близко к ней его лицо. Тепло дыхания, в котором ясно ощущался запах выпитого пива, вовремя предупредило ее о новой опасности. Но она совершила ошибку, повернувшись к нему лицом, поскольку ее губы немедленно оказались во власти его жадного рта. Диана начала решительно отодвигаться от него.
– Только не говори мне «нет», прошу тебя, – взмолился Гай.
Она была наконец покорена его униженной просьбой, от которой сердце ее защемило. Она позволила целовать себя, впрочем, не отвечая на его ласки. Однако жалость – это не то средство, с помощью которого можно было противостоять его напору. Диана хорошо усвоила этот урок во время их последней встречи.
Она решительно увернулась от его губ, что ничуть не смутило Гая, который тут же переключил свое внимание на ее шею. Его усилия с помощью всех известных ему способов соблазнить ее только острее заставляли Диану чувствовать свою вину. Сдавленный стон досады непроизвольно вырвался из ее рта, и Гай принял его за стон наслаждения.
– Я люблю тебя, Диана. – Его рука растягивала резинку выреза на ее блузке, обнажая плечо. – Я люблю тебя всю, каждую частичку твоего тела. – Его губы покрывали поцелуями ее кожу, касаясь ее даже в те мгновения, когда он торопливо произносил слова любви.
– Гай…
Но он не давал ей говорить, предпочитая делать это сам.
– Я покорен твоей красотой, опьянен нежностью твоей кожи, ее волшебным запахом. – Диана чувствовала себя в постоянном напряжении, делая все возможное, чтобы не позволить пылкому юноше зайти слишком далеко и в то же время не довести дело до ссоры. Не искушенный в любовных утехах и женском коварстве, Гай, напротив, полагал, что она пытается поудобнее устроиться, чтобы помочь ему достичь желаемого. Его рука скользнула под ткань блузки, подхватив осторожными пальцами грудь и бережно удерживая ее, словно бесценное произведение искусства.
– Я люблю твою грудь. – Его голос звучал уже с хрипотцой от переполнявшего юношу нестерпимого желания близости. – Она такая полная и тяжелая, с темно-розовыми выпуклыми венчиками, прекраснее которых я не видел ни на одной картине великих мастеров. Я хочу…
– Нет! – Диана взяла в ладони его лицо, пытаясь держать его подальше от объекта вожделения. Дыхание ее неожиданно стало прерываться слабым вех липыванием.
Но для Гая, похоже, суть происходящего не прояснилась и тут. Он позволил Диане отстранить себя только для того, чтобы, подняв голову, вновь жадно искать ее рот. Диана уклонилась от его губ, которым досталась лишь пылающая щека. Когда юноша почувствовал солоноватый привкус слез, он сам слегка откинул голову назад и нахмурился при виде ее мокрого лица.
– Что случилось, Диана? Почему ты плачешь? – Его неровный от прерывистого дыхания голос звучал смущенно и обеспокоенно. Диана подняла на Гая глаза, понимая, что плачет столько же из-за его нахальства, сколько и из-за собственной нерешительности.
Она отвела взгляд и сердито вытерла слезы с лица.
– Я хочу, чтобы ты прекратил это. – Диана избегала смотреть на своего соседа, опасаясь непредвиденной реакции. Жалость, которую она испытывала к нему, не обязывала Диану уступать его желаниям, как, впрочем, и то ощущение вины, которое она испытывала за проявленную ранее слабость. Она поправила ворот своей блузки и открыла сумочку в поисках губной помады.
– Извини. – Гай уже вернулся на водительское место и теперь напряженно сжимал в руках руль, понуро опустив голову на грудь. – Я очень тебя люблю и был просто не в силах остановиться, – пробормотал он в свое оправдание.
С тюбиком помады в руках Диана повернула к себе зеркальце заднего вида, готовясь вернуть лицу первоначальное безмятежное выражение.
– Надо бы прежде набраться терпения и уделить хотя бы пару минут тому, чтобы выяснить, хочет ли твоя девушка того же, что и ты, – сердито заявила она.
Потом взглянула в зеркало – лицо расслабленное и невозмутимое, даже… красивое. Голубые глаза сияют, словно хорошо отполированные самоцветы. Следы от размазавшейся туши, казалось, даже подчеркивали линию ее глаз и густоту ресниц. Рука Дианы двигалась уверенно. Ничто не указывало на волнение от только что пережитого. Надо признать, она сама отчасти виновата в происшедшем.
– Каждый раз, когда я оказываюсь с тобой рядом, я не могу удержаться от воспоминаний о том нашем дне. Я помню его и тогда, когда тебя нет. Господи, как же ты была хороша, Диана… твое тело, блестящая от еще не просохшей воды кожа. Ты позволяла мне целовать тебя и прикасаться к тебе так, как мне этого хотелось. Когда мы занимались любовью, то у меня было ощущение, что мы превратились в одно неразрывное целое. А потом, когда все уже произошло, я лежал рядом с тобой и думал о том, что, быть может, именно в этот момент зарождается наш будущий ребенок. Я…
– Никаких детей, Гай, я не настолько глупа. – Она почувствовала, как что-то душит ее и слабость растекается по всему освободившемуся от болезненного напряжения телу. – Дай мне свою банку, я пойду ее выброшу.
Гай автоматически выполнил просьбу. Только когда Диана открыла дверцу и выбралась со своего места, он спохватился и последовал за ней.
– Ты говорила, что тебе тоже понравилось и что ты ни о чем не жалеешь. Ведь ты не лгала мне, правда, Диана? Ты не пожалела о том, что произошло между нами?
– Нет. – В тот момент нет. Это была правда. Ощущение горечи от содеянного пришло позже. Диана опустила пустую банку в бак для мусора и повернулась, чтобы пойти к машине. Гай преградил ей дорогу, пытаясь поймать глазами ее взгляд.
– Так почему же ты не хочешь, чтобы я вновь любил тебя? Я помню, что ты говорила о том, что не желаешь сейчас завязывать с кем-то серьезных отношений, но ведь это не из-за этого, правда? Есть нечто другое, что стоит между нами.
– Гай…
– Это из-за того, что Холт изнасиловал тебя! Разве нет? Это он заставил сжаться все у тебя внутри. Мне следовало убить его тогда!
– Нет! Прекрати взирать на меня, как на святую, которой неведомы прегрешения! Это не было изнасилованием!
Лицо Гая внезапно страшно изменилось.
– Так ты хотела его? Но ведь ты всегда ненавидела его не меньше, чем я. Не могу поверить, что ты действительно могла желать, чтобы он…
– Я и не хотела. Вернее, сначала не хотела. – Она лихорадочно подыскивала слова, чтобы объяснить ему то, что не могла толком объяснить и самой себе. – Как же заставить тебя понять? Секс и любовь не всегда сопутствуют друг другу, и для женщины это так же верно, как и для мужчины. – Диана отвела глаза в сторону, сгорая от стыда за то, как легко отдалась власти человека, который ни во что ее не ставил. – Поверь, мне очень тяжело и больно в этом признаваться.
– Значит, ты все же сожалеешь о происшедшем?
– Да, сожалею. – Ее ответ сопровождался коротким горьким смешком.
Однако Гай никак не хотел мириться с худшей стороной ее натуры.
– И все же это не меняет того, что Холт набросился на тебя тогда. Я своими глазами видел, как ты сопротивлялась, пытаясь остановить его. Что бы ты ни говорила, это не снимает с него вины за содеянное. Посмотри сама, что он с тобой сделал. Он заслужил наказания.
В душе у Дианы все кричало: «Господи, неужели ты не видишь, что он и так уже наказан сполна?!» Неужели Гай действительно не понимает, что его ненависть к отцу и есть для того самое страшное из всех существующих наказаний? У Дианы перехватило дыхание от отчаяния. Теперь она уже сомневалась, что просто словами можно разбить эту стену, возведенную ненавистью. Да и разве не она сама строила ее вместе с Гаем по кирпичикам?
– Постарайся забыть об этом. – Голос ее прозвучал устало. Так она себя и ощущала. – Не пора ли нам двигаться наконец в сторону города?
Гай неохотно кивнул головой в знак согласия. Диана примостилась поближе к дверце. Когда они вновь выехали на шоссе, поток воздуха стал раздувать пряди ее волнистых черных волос. В течение нескольких миль их путь сопровождали лишь шуршание шин об асфальт да рокот двигателя. На этот раз затянувшееся молчание прервала Диана.
– Ты никогда не спрашивал у Холта, откуда у него эти шрамы на спине? – Вопрос повис в воздухе, а Гай продолжал неотрывно смотреть на ленту дороги перед собой.
– Спрашивал.
– И что?
– Он ни разу мне не ответил на этот вопрос. Дальше до самых пригородов вновь не было произнесено ни слова. Гай притормозил у одного из перекрестков центра города и посмотрел на Диану.
– Где мне тебя высадить?
– Где-нибудь. Все равно. Хочу просто поглазеть на витрины. Сколько времени займут у тебя твои дела?
– Около часа. – Светофор сменился на зеленый, и Гаю пришлось, переключив передачу, вновь нажать на газ.
– Где мы с тобой встретимся?
Гай глянул на часы, широким кожаным ремешком обвивавшие его запястье.
– Это будет около полудня. Прежде чем отправиться назад, мы сможем где-нибудь пообедать, если ты не возражаешь.
– Тогда встретимся около двенадцати в отеле, – спокойно согласилась Диана.
– Ведь ты больше не сердишься на меня, правда? – Вопрос его прозвучал виновато, и было очевидно, для Гая важно знать, что он прощен.
Диана не стала его мучить.
– Я и не сердилась на тебя, Гай. – Как она могла сердиться на него, если все, что произошло, было отнюдь не его виной? Это была ее вина, это она окончательно запуталась в туго затянутом клубке взаимоисключающих эмоций.
Гай высадил ее в торговом центре городка. Диана по инерции заходила то в один, то в другой магазин, стараясь отвлечься от назойливых мыслей. Она просто бродила по улицам, как и обещала Гаю, смотрела по сторонам, наслаждаясь одиночеством.
Диана подошла к отелю за двадцать минут до назначенного времени. Сразу за входом в вестибюль стояли игровые автоматы, у которых убивали время несколько скучающих искателей своей маленькой удачи. В холле раздавался треск опускаемых рычагов «одноруких бандитов», жужжание вращающихся колес и изредка звонки, возвещавшие о долгожданном выигрыше, сопровождавшиеся звоном монет в стальном лотке.
Вид окружающей ее обстановки и доносившиеся до ее слуха звуки были слишком привычными, чтобы привлечь внимание Дианы. Она не спеша прошла мимо ряда мерцающих огнями автоматов и поднялась по ступеням невысокой лестницы. Стоявшие на возвышении столы для игры в «блэк джек» и в кости сиротливо пустовали. Один из скучавших крупье улыбнулся и кивнул Диане, проводив ее взглядом до входа в ресторан.
