Текст книги "Стриптиз для босса"

Автор книги: Джан Колли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда Льюис подъехал, Мэдлин стояла перед зданием и разговаривала с двумя полицейскими. На расстоянии ее лицо казалось бледным размытым пятном, особенно по контрасту с темной шапочкой на голове. Рядом с ней стояла Кей. Как только он вышел из машины, все взгляды устремились на него.

Ее глаза были полны тревоги, так что ему сразу же захотелось заключить ее в объятия и утешить, но Льюис ничего этого не сделал, чтобы не ставить Мэдлин в еще более неловкое положение.

– В последний раз ее видели за ужином в своей комнате два часа назад, – сказала Кей. – Когда медсестра вернулась, чтобы забрать посуду, ее там не было.

– Они проверили ее одежду, – продолжила Мэдлин. Ее голос дрожал, словно она изо всех сил старалась сдержать слезы. – Все вещи на своих местах, кроме халата и тапочек, которые на ней были.

Льюис поежился на холодном ветру.

– Есть какие-нибудь предположения, где она может быть? – спросил полицейский. – У подруги или какое-то место, в котором она любит бывать?

Мэдлин задумалась и медленно покачала головой.

– Ферма. – К ним подошел пожилой мужчина. – Она могла пойти туда. – Мужчина потрепал Мэдлин по плечу. – Привет, милая. Когда я в последний раз тебя видел, ты была еще совсем крошкой.

Мэдлин всмотрелась в его лицо.

– Извините, я…

– Вряд ли ты меня помнишь. Я старый друг твоей матери. Брайан Корнелиус.

Женщина в белом халате кивнула.

– Брайан часто навещает Адель.

– Я навещаю всех, – поправил ее мистер Корнелиус. – С тех пор как умерла моя жена, я бываю здесь почти каждое воскресенье.

– Почему вы полагаете, что она может быть на ферме? – тихо спросила Мэдлин.

Видя, что он стал центром внимания, мужчина несколько сконфузился.

– Она скучала по дому, по виду, который открывался из окна. Скучала по дочери и мужу. – Он кашлянул. – Когда у нее не было провалов в памяти, конечно.

– Едем на ферму? – предложил Льюис.

– Думаю, – неуверенно сказала Мэдлин, – мне лучше остаться здесь.

– Я съезжу, – с готовностью вызвался мистер Корнелиус.

– Правда? – Мэдлин схватила его за руку и пожала ее с чувством признательности. – Большое-большое вам спасибо. Ключ под ковриком. Если у нас появятся какие-нибудь новости, я позвоню. Вы тоже звоните, если что.

Еще несколько человек выразили желание помочь. Мэдлин с благодарностью приняла их помощь.

Вскоре Льюис узнал, что мать Мэдлин, достаточно неплохо себя чувствовавшая, уже несколько дней была простужена. Он ощутил угрызения совести, потому что завладел вниманием и временем Мэдлин, когда ее мать особенно в ней нуждалась.

Искать Адель Холланд вызывались все новые и новые добровольцы, но, по мере того как шли часы, а хороших новостей не было, Мэдлин отчаивалась все сильнее. Льюис несколько раз предлагал ей отправиться домой и ждать там, но она сказала ему, что сойдет с ума от беспокойства и бесцельного хождения по комнатам.

– Надеюсь, она сделала это не потому, что увидела тебя в новостях.

Мэдлин в ответ лишь грустно улыбнулась.

Льюис взял ее руку в свою и легонько сжал.

– Может, ты напрасно волнуешься и одно с другим никак не связано?

Мэдлин хотела бы быть в этом уверенной, но не могла. Несмотря на то что их окружали люди, Льюис испытывал огромное желание ее подбодрить. Он притянул ее к себе, но в эту минуту к ним кто-то подошел, и Мэдлин вырвалась из его рук. Наверное, не хотела, чтобы люди получили лишнее подтверждение тому, что они близки.

Стало темно, но поиски продолжались. Мэдлин уже не знала, что думать, когда ей сообщили, что Адель Холланд нашли на дороге, ведущей к ферме, – как и предполагал ее друг. Мать жива! Но если бы ее не искало такое большое количество людей, последствия могли быть самыми печальными.

В больнице, куда вместе с Мэдлин поехали Льюис и Кей, ей сказали, что мать сильно обморожена. Когда Мэдлин зашла к ней в палату, Адель ее не узнала. Она, похоже, даже не осознавала, где она и как попала в больницу, и вскоре забылась тяжелым сном.

Был уже час ночи, когда Льюис с Мэдлин добрались до фермы. Мистер Корнелиус, которому сообщили, что Адель нашлась, уже давно ушел, но после его ухода в доме еще сохранялось тепло.

– У тебя найдется что поесть? – спросил Льюис.

Мэдлин безразлично пожала плечами – она слишком устала и испереживалась, чтобы думать о еде. Ее взгляд задержался на Льюисе, и только в эту минуту она заметила, что он устал не меньше ее и был голоден, ведь они так и не поужинали.

Пока она просто сидела на кухне, закрыв глаза, Льюис разжег камин и, взяв ее за руку, повел в гостиную.

– Я что-нибудь приготовлю нам поесть, – заставив ее сесть на диван, сказал он.

Мэдлин была рада побыть хотя бы минутку одна. Глядя на огонь, она с признательностью думала о всех тех людях, благодаря которым ее мать осталась жива. Что бы ни было в прошлом, жители, похоже, относились к Адели с теплотой. И ведь никто не вспомнил о скандальной новости, по крайней мере в лицо ей никто ничего не сказал, даже не намекнул. Наоборот, все поддерживали и помогали ей чем могли.

К Льюису они относились настороженно, и это было заметно, но ни о том, чем он занимается в лифтах со своими подчиненными, ни о том, что он намерен предпринять в будущем в отношении отелей, никто не обмолвился ни словом.

Сейчас, когда тревога улеглась, Мэдлин вспомнила и слова мистера Корнелиуса о том, что ее мать скучает по ферме. Кто бы мог подумать, что она так сильно тоскует по дому – глядя на нее, об этом трудно было догадаться.

От тепла, идущего от камина, Мэдлин разомлела. Зевнув, она откинулась на спинку кресла, подумав, что, может, стоит отменить сделку, если еще не поздно.

Зашел Льюис с подносом в руках.

– Я нашел только суп быстрого приготовления, – сказал он, ставя тарелки на журнальный столик и выкладывая ложки.

Мэдлин была тронута, хотя всего лишь несколько часов назад чувствовала себя растерянной и была возмущена выдвинутым ей ультиматумом. Оказывается, иногда он бывает очень мил. И то, что он находился рядом, когда шли поиски матери, придавало ей странную уверенность в том, что все будет хорошо. Ей вдруг захотелось побольше узнать о его жизни. Был ли он женат? Любил ли кого-нибудь? Что ему нравится?

Кое-что о нем ей уже было известно, но почему-то очень хотелось знать, испытывал ли к ней Льюис чувство, похожее на то, какое переполняло ее? Было ли ему хотя бы вполовину так же хорошо, как ей? А с ним ей действительно было, как никогда, хорошо. Может, уже сонно мечтала она, ей удалось задеть какую-нибудь чувствительную струнку в его сердце?

От неожиданно пробравшего ее холода Мэдлин поежилась и в следующую секунду почувствовала себя в его объятиях. Чувствуя радость оттого, что можно прижаться к теплому мужскому телу, она обвила его руками за шею.

Льюис спросил что-то насчет постели. Почти засыпая, она дала ему указания. Уткнувшись носом ему в шею и вдыхая его запах, Мэдлин вдруг ощутила легкий трепет оттого, что Льюис находится в ее бывшей спальне.

Положив ее на кровать, он слегка коснулся ее щеки губами, и Мэдлин смутно подумала, что до этого момента Льюис никогда не выказывал нежности.

Она-то считала, что ей это и не нужно.

– Подними руки, – сказал Льюис, садясь на постель рядом.

Она подняла руки, и он снял с нее свитер. Оставшись в рубашке с длинными рукавами, через которую проникал холод нетопленой спальни, Мэдлин легла на спину, а Льюис стал снимать с нее угги [2]2
  Австралийская обувь из овчины.


[Закрыть].

– Я могу привыкнуть к тому, что за мной ухаживают, – прошептала она, слишком поздно спохватившись, что произнесла свою мысль вслух.

Льюис скупо улыбнулся.

– У меня большой опыт.

– Да? – нахмурилась Мэдлин.

– Моя мать алкоголичка, – сказал он, натягивая ей одеяло до подбородка. – На протяжении нескольких лет я частенько укладывал ее спать.

С нее даже сон немного слетел – может, Льюис услышал ее мысли? До этой минуты он предпочитал о себе не говорить. Впрочем, как и она. Однако, заговорив о своей матери, он кое о чем ей напомнил.

– Льюис, я не могу оставить свою мать в больнице, – сказала Мэдлин, уже не так остро испытывая потребность в его нежности.

– Ты слишком устала и вряд ли чем-нибудь сможешь ей помочь, – после долгой паузы тихо ответил Льюис. – Спи. – Он встал. – Где у тебя одеяла? Я лягу на диване.

– В комнате рядом. В шкафу.

Льюис еще не успел выйти из комнаты, как Мэдлин погрузилась в сон.

Когда после девяти часов сна Мэдлин встала, Льюиса уже не было. По телефону ей сказали, что матери хуже не стало, но лучше ей еще день-два провести в больнице под наблюдением врачей.

После Льюиса на диване остались аккуратно сложенные одеяла и газета, которую он, очевидно, занес с крыльца в дом. Поколебавшись, Мэдлин принялась читать.

«Льюис и наша Мэдлин – вместе?» – гласил заголовок. Далее следовала сама статья:

Владелец «Пасифик Стар Эйрлайнс» и новый президент «Премьер Отель Групп» мистер Льюис Гуд дал комментарий к напечатанным вчера в газете снимкам, на которых он запечатлен с мисс Мэдлин Холланд в кабине лифта в достаточно интимной позе.

По его словам, мисс Холланд была принята на работу еще до того, как стало окончательно известно, что он будет новым президентом сети отелей. «Мы с Мэдлин встречаемся уже некоторое время, и то, что она в ближайшем будущем займет пост исполнительного директора отелей «Премьер», стало для меня неожиданностью», – заявил мистер Гуд.

Нам не удалось связаться с мисс Холланд, чтобы она опровергла или подтвердила эти сведения.

Последнее заявление мистера Гуда касательно будущего отелей особенно должно порадовать жителей города. Он сообщил, что мисс Холланд лично убедила его повременить с закрытием отелей «Премьер».

«Мы с Мэдлин встречаемся уже некоторое время», – снова и снова перечитывала Мэдлин, пытаясь понять, что заставило Льюиса так выразиться и что стоит за его словами. Говорит ли это о каких-нибудь чувствах с его стороны или нет? Он не против, чтобы они продолжали встречаться и дальше? Или он сказал так исключительно для ее матери, чтобы она не очень переживала?

Возможно, он сказал так ради них обеих, в конце концов решила Мэдлин. Он ведь видел, как ей было стыдно, когда о том злосчастном поцелуе стало всем известно. Если это так, то она ему очень благодарна.

Впрочем, ее радость длилась недолго, ведь у нее нет никаких доказательств своей правоты – остается только догадываться о причинах, побудивших его заявить, что они встречаются уже некоторое время. Кроме того, это могло вызвать новые вопросы со стороны прессы, а именно: когда, где и сколько времени они уже встречаются? И если журналисты первыми доберутся до нее, что ей в таком случае ответить?

От этих мыслей ее отвлек звонок телефона. Определитель высветил номер «Ассоциации деловых женщин». Мэдлин с некоторой опаской взяла трубку, но оказалось, что ей звонили, чтобы напомнить о завтрашнем семинаре.

В приподнятом настроении она позвонила риелтору.

– Документы сейчас у юриста, – сказал он.

– А что, если – чисто гипотетически – я передумаю продавать ферму?

– Договор уже подписан, поэтому фактически вы уже не являетесь владельцем. – В голосе риелтора послышалось легкое беспокойство.

– Я позвонила, только чтобы узнать наверняка, – сказала Мэдлин и повесила трубку.

Она окончательно еще не определилась насчет своего будущего, но то, что произошло вчера с матерью, заставило ее пожалеть о поспешно принятом решении. Да и отношение со стороны жителей к ней было совсем иным, нежели она предполагала. И это тоже заставило ее подумать о том, что, возможно, она поторопилась с продажей. А может, подумала Мэдлин, связаться с покупателем напрямую и, если не удастся разорвать контракт, хотя бы выкупить ферму обратно?

Мэдлин думала об этом всю дорогу к больнице. До того как зайти в палату к матери, Мэдлин поговорила с дежурной медсестрой и узнала, что у нее держится температура и врачей также беспокоит ее кашель. Еще одним неприятным сюрпризом для нее стала новость, что у матери обнаружилась аллергия на сильные антибиотики.

Мать встретила ее словами:

– Хорошо, что ты пришла! Ты должна отвезти меня домой.

Мэдлин села на кровать и взяла ее за руку.

– Боюсь, тебе придется побыть здесь еще немного, – мягко сказала она и, чтобы немного ее взбодрить, стала вспоминать о собаках, которые когда-то жили на ферме.

Мать немного оживилась, но уже во второй раз с момента своего приезда в Куинстаун Мэдлин неожиданно подумала о том, что она выглядит очень слабой.

– Мэдлин, я хочу кое о чем с тобой поговорить, – вдруг очень серьезно сказала Адель. – Это необычайно важно.

У Мэдлин екнуло сердце. О чем еще матери говорить, как не о ее «безнравственном поведении»?

Но она не угадала.

Мать рассказала ей, что, когда она была замужем за ее отцом, у нее несколько лет длился роман с одним мужчиной, пока она не осознала, что все-таки любит своего мужа и дочь. Она порвала с любовником, но случилось это в тот день, когда с мужем произошел несчастный случай.

Тогда все приписали произошедшую с ней метаморфозу гибели Джона Холланда, но не только это послужило причиной того, что она стала такой религиозной.

– Неужели ты не понимаешь? – всхлипнула Адель. – Теперь мне уже никогда не попросить у него прощения. Я самая большая грешница из всех живущих, но как наказать себя? Чтобы забыть об этом, я стала поучать тебя жить так, как должна была жить я. Прости меня…

Мэдлин, хотя и была ошеломлена этим рассказом, постаралась успокоить свою плачущую мать.

Когда спустя несколько часов Мэдлин вышла из больницы, она чувствовала себя виноватой не меньше Адели. Конечно, в те годы она была еще очень молода, но ведь и позже, во время своих нечастых визитов, она никогда не делала попытки поговорить с матерью о прошлом. Кто знает, может, сейчас все было бы иначе?

Когда в конце подъездной дорожки показался их дом, Мэдлин уже знала, что вернет его любой ценой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Да, Мэдлин была сильной, но Льюис больше не мог притворяться, что не хочет ей помочь.

Она сидела напротив него за кухонным столом и ковыряла в тарелке салат. Она только что рассказала ему о своем визите в больницу и выглядела совершенно измученной.

Он прекрасно ее понимал: ему тоже слишком хорошо было известно, как пагубно поступки родителей могут повлиять на ребенка. Если у него когда-нибудь будут собственные дети, он приложит все усилия, чтобы с ними ничего подобного не произошло.

– Тяжелый выдался денек?

– Парочка дней, – грустно улыбнулась Мэдлин.

У него тоже день был не из легких, а все из-за его комментария, появившегося в газете, после которого с ним связался кое-кто из совета директоров. Их волновал вопрос, знала ли Мэдлин, незадолго до этого принятая на должность исполнительного директора, о готовящемся поглощении и нет ли связи между ее назначением и их особыми отношениями?

С помощью Кей ему удалось дозвониться до всех членов совета директоров, ведущих дела за пределами Новой Зеландии, и согласовать время телефонной конференции. Льюис был твердо намерен дать всем понять, что Мэдлин получила свой пост только благодаря профессиональным качествам и, как и большинство сотрудников, до последнего дня ничего о поглощении не знала.

Мэдлин отодвинула от себя тарелку и поставила локти на стол.

– Льюис, что касается твоего заявления в газету…

– Да? Надеюсь, после моего комментария тебе уже не так стыдно?

– Да, и я за это тебе благодарна. – Но… – она помедлила, – ведь все совсем не так.

– А кто, кроме нас, об этом знает? Зато сплетни теперь немного поутихнут.

– Но ведь это ложь.

Льюис вскинул брови.

– Ты думаешь, было бы лучше сказать, что мы немного перебрали и потому, оказавшись в лифте наедине, вздумали целоваться?

Мэдлин прикусила губу и медленно покачала головой.

– Конечно, нет. Но ведь теперь неизбежно возникнут вопросы, когда и где мы с тобой познакомились и как долго длится наш роман? Мы сами себе копаем яму, разве ты не видишь?

– Не вижу. Думаю, любопытство людей уже удовлетворено. А остальные вопросы, например касательно твоей компетентности в работе, ты снимешь сама.

– Возможно, – задумчиво сказала Мэдлин. – Но в любом случае должны возникнуть вопросы относительно моего принятия на работу.

Льюис не мог ею не восхититься.

– Назавтра у меня как раз назначена телефонная конференция с советом директоров. Уверен, мне удастся их успокоить.

– И обсуждать вы, конечно, собираетесь меня?

Он пожал плечами.

– Конфликт интересов. Например, что тебе было известно о поглощении… Ладно, забудь. Я сам этим займусь. Однако ты права: наша история должна звучать одинаково.

Мэдлин выжидательно смотрела на него.

– Что скажешь о такой версии? Мы познакомились за границей. Вскоре твоя подруга Кей рассказала об освободившейся должности в «Премьер Групп» в Сиднее. О том, что я готовлю поглощение компании, ты не знала, а я о своих планах не распространялся. К тому же у нас было чем заняться помимо обсуждения карьерных вопросов.

Мэдлин подняла брови, но продолжала слушать его молча.

– В Куинстаун ты приехала, чтобы разобраться кое с какими личными делами, ну и навестить мать, разумеется. То, что мы встретились здесь, стало неожиданностью для нас обоих. И это так и есть, – криво улыбнулся Льюис.

– Все довольно складно, но я боюсь, что репортерам этого будет недостаточно. Что, если они начнут допытываться, когда и где мы встречались?

– Отвечай: «Без комментариев». Скоро им это рано или поздно надоест, и они от тебя отстанут.

– Может, ты и прав, но, если бы ты обсудил все сначала со мной, тебе бы не пришлось ничего объяснять совету директоров, – резонно заметила Мэдлин.

– Когда? У тебя голова была занята совсем другим.

– Верно. Тогда я могла думать только о том, где мама и что с ней.

– Что говорят врачи? С ней все в порядке?

– Более или менее, но пока я в любом случае останусь здесь, и не только ради нее.

Льюис вскинулся:

– Надолго?

– Пока не знаю.

– Но на работу ты выйдешь в срок?

Мэдлин подумав, медленно покачала головой.

– Вернешься, когда ее состояние стабилизируется, – покладисто заявил Льюис.

– Я хочу убедиться, что с ней все в порядке и что она не переживает так, как сегодня.

– За то время, что еще есть у тебя в запасе, все может измениться к лучшему.

– Да, но мои приоритеты несколько изменились, – возразила Мэдлин.

– Ты хочешь остаться здесь? – сощурился Льюис. – Ты хоть подумала, чем здесь займешься? Ты амбициозная деловая женщина. Что тебе здесь делать?

– Я думала об этом, – кивнула Мэдлин, собирая тарелки со стола.

– Это все эмоции. Ты успокоишься, взвесишь ситуацию…

Тарелки со звоном ударились о раковину.

– Что взвешивать? Она моя мать!

– Я понимаю, но ты ведь можешь перевезти ее в Сидней. Мои ассистенты подыщут для нее приемлемый дом престарелых.

– Но здесь ее дом! Она прожила здесь всю свою жизнь!

– Прости за то, что я сейчас скажу, но твоя мать больна. Большую часть времени она даже не осознает, где находится.

Мэдлин вздрогнула, словно он ее ударил. В ее глазах мелькнуло что-то, похожее на разочарование, а затем она стала смотреть куда-то в сторону, не на него, отчего внутри Льюиса образовалась пустота.

Не говоря ни слова, она вышла из кухни.

Льюис последовал за ней в гостиную, но остановился в дверях. Его новый исполнительный директор, сильная, уверенная в себе женщина, сидела на диване, сжимая голову руками. Она выглядела потерянной и уставшей. Он сразу вспомнил другую Мэдлин Холланд – очаровательную, страстную и ненасытную. Неужели это было лишь несколько дней назад? Все вдруг стало таким непрочным и зыбким, что Льюис даже немного растерялся. Единственное, в чем он был уверен, – Мэдлин нужна ему в Сиднее.

Она подняла голову и увидела, что Льюис смотрит на нее.

– У тебя нет сердца, – бесцветным голосом сказала она, и неожиданно Льюис понял, что еще немного – и он может потерять ее, потерять навсегда.

Он сел рядом с ней, чувствуя ее укоряющий взгляд.

– Не верится, что ты можешь быть таким жестоким.

– Так уж сложилось.

Последние два года он жил, поддерживаемый лишь жаждой мести по отношению к Жаку де Рису. Она так глубоко въелась в него, что избавиться от нее не так-то просто. Можно, конечно, двинуться к завоеванию новых вершин или…

Или влюбиться в прекрасную женщину со светлыми волосами и синими, как летнее небо, глазами…

Он еще никому не рассказывал о переменчивой судьбе мальчика – своей судьбе, – поэтому и сейчас медлил, не решаясь заговорить. Но Мэдлин так нужна ему! Почему и когда это случилось, он будет разбираться позднее, но, начав, отступать глупо.

– Жак де Рис убил моего отца, – наконец сказал Льюис и по виду Мэдлин понял, что она оказалась совсем не готова услышать такое.

– Стоило сказать об этом хотя бы для того, чтобы полюбоваться твоей реакцией, – шутливо заметил Льюис. – Я-то открыл всю «прелесть» скандальных новостей пару лет назад, когда пришлось опознавать тело брата, к чьей смерти Жак также был причастен.

Мэдлин тихо ахнула и прикрыла рот рукой, чтобы не мешать ему говорить.

– Когда-то мой отец и Жак были деловыми партнерами и владели транспортной компанией, которая доставляла гуманитарную помощь в страны Африки. Тогда мы жили в окрестностях Найроби, столицы Кении.

Это было его самое счастливое время. Родители не были особенно богаты, но смогли купить большой старый дом и нанять экономку. Его жизни, полной приключений, позавидовали бы многие мальчишки.

– Когда мне было семь лет, все неожиданно изменилось. Отца посадили в тюрьму по обвинению в краже гуманитарного груза и его продаже на «черном» рынке. В то время, когда это случилось, Жак был во Франции. Мать пыталась помочь отцу, но у нее ничего не вышло. Через неделю она забрала меня из школы и отправила в Австралию. – И он даже не попрощался с отцом. – Оставив меня под присмотром своих родителей в Сиднее, она уехала обратно. Прошли месяцы, прежде чем я ее снова увидел.

Это было ужасное время. Родители матери не одобряли ее брака с его отцом, который подверг их дочь и внука большой опасности, взяв с собой в Африку. Они отдали Льюиса в школу, запретив ему упоминать об отце. Скоро он возненавидел их тихий, чистенький домик…

– Когда мать наконец вернулась, она была очень несчастна и к тому же беременна. Ей ничего не удалось сделать, чтобы отца освободили, но она надеялась, что у Жака что-нибудь выйдет. Она, как могла, осторожно попыталась подготовить меня к худшему, потому что разрешение юридических вопросов из-за несовершенной судебной системы могло длиться в Африке годами.

Так как все их деньги были вложены в бизнес, у них не было иного выхода, как жить в доме родителей матери, хотя обоим было очень тяжело приспособиться к городской жизни, особенно Льюису. Сейчас он сожалел о том, что надоедал матери своими постоянными просьбами уехать, но тогда слишком уж сильно переживал разлуку с отцом и изменение уклада жизни. Повзрослев, он понял, что у матери не было иного выхода, ведь у нее на руках скоро должен был оказаться и его маленький брат.

– Когда Эду было два года, мы втроем переехали в маленькую квартиру, за которую мать расплачивалась деньгами страхового пособия. Думаю, к тому времени дедушка и бабушка тоже были счастливы избавиться от нас.

Отчаяние матери было столь велико, что у нее больше не осталось сил на борьбу. Она вскоре запила. В десять лет Льюис уже был самостоятельным и стал заботиться не только о ней, но и о своем младшем брате, проявляя совсем не детскую хитрость и смекалку, когда к ним приходили работники социальных служб, которых вызывали ее родители.

– Отец умер от холеры, – помолчав, продолжил Льюис. – Эд так ни разу его и не увидел. Когда его отдали в детский сад, мать устроилась на работу уборщицей, но почти все деньги уходили на выпивку. Я учился в школе – к счастью, мне нравилось учиться, – поэтому за Эдом приглядывать было практически некому, и он рос хулиганом.

Льюис не стал говорить о том, что однажды, вернувшись из школы, он нашел своего брата опьяневшим – Эд, которому тогда было лет восемь-девять, выпил остатки виски из недопитой накануне бутылки матери – и с тех пор, возвращаясь домой, не знал, чего ждать. Почти все домашнее хозяйство лежало на его плечах, так же как и уход за матерью и воспитание брата, на которого у него оставалось не так уж и много времени.

– После окончания школы я устроился кладовщиком в курьерскую компанию, и вот тогда мне в общем-то крупно повезло. Мой босс был не просто сострадательным, но еще и проницательным человеком – он разглядел во мне большой потенциал. Он одолжил мне денег на открытие собственной компании и оформил договор на передачу франшизы, так что фактически в восемнадцать лет у меня уже было собственное дело. А когда появились свободные деньги, я, опять-таки благодаря случаю, очень удачно сыграл на фондовой бирже. К двадцати трем годам я сделал свой первый миллион. – Он помрачнел. – Но все то время, что я работал, чтобы выбиться в люди, Эд был предоставлен самому себе. Он отлично разбирался в компьютерах, но предпочел учебе наркотики.

Занятый бизнесом, снедаемый тревогой за брата и мать, Льюис не имел времени на девушек. Он уже мог позволить себе жить отдельно, но кто бы тогда присматривал за близкими? Поэтому он остался жить с ними.

– Удивительно, но лет в двадцать Эда словно подменили. – Льюис покачал головой, словно до сих пор не понимая, что произошло. – То, что раньше было упрямством, неожиданно трансформировалось в настойчивость. Он попросил у меня денег на учебу в университете. Я дал ему их без лишних вопросов. Только в тридцать лет я наконец стал жить один. Мать по-прежнему пила, но в обществе анонимных алкоголиков познакомилась с таким же пьяницей. Они до сих пор живут вместе.

Мэдлин слабо улыбнулась – наверное, подумала о том, что их судьбы в чем-то похожи, несмотря на абсолютное внешнее различие.

– А два года назад, – помолчав, продолжил он, – мне позвонили из Интерпола и сказали, что я должен приехать в Сингапур на опознание тела брата, который умер от передозировки наркотиков.

У Мэдлин расширились глаза, но она не произнесла ни слова, только прижалась к нему крепче, словно желая его поддержать.

– Я не мог в это поверить. Прилетел в Сингапур словно в тумане, надеясь, что тут какая-то ошибка, но это действительно был Эд.

– А как отреагировала твоя мать? – тихо спросила Мэдлин.

Льюис горько усмехнулся.

– Когда она узнала, я некоторое время даже боялся, что она покончит с собой, и подумывал поместить ее в реабилитационный центр. Она справилась, но запила еще сильнее. – Он тяжело вздохнул. – На похороны Эда приехала незнакомая мне девушка. Наташа.

Льюис не любил об этом вспоминать. Красивая, экзотичная француженка, невероятно чувственная и сексуальная. Ничего удивительного, что после нескольких недель стресса он не смог совладать со своими гормонами. Она была ненасытна. Он провел с ней в постели почти неделю, прежде чем начал замечать странности в ее поведении и даже подумал, не принимает ли она наркотики.

– Наташа захотела познакомиться с моей матерью. Когда я ее привел, она вдруг накинулась на нее. Мне пришлось даже оттащить ее, прибегнув к силе. Тогда я узнал, что отцом Эда был ее отец, Жак.

Мэдлин едва не ахнула от изумления.

– После того как я выставил Наташу вон, мать не стала ничего отрицать и все рассказала. Когда она пыталась освободить отца, Жак всячески помогал ей. По его совету она даже дала кому-то взятку, но ничего не изменилось – адвокаты отказывались браться за дело.

В конце концов она не выдержала напряжения, а Жак был рядом… Когда она поняла, что беременна, он не захотел иметь с ней ничего общего и уехал во Францию. Матери ничего не оставалось, как вернуться домой к родителям. Жак дал ей несколько жалких тысяч – гроши по сравнению с долей отца в компании. Наверное, тогда она и сломалась.

– Бедная женщина, – прошептала Мэдлин. – А что Наташа?

– Я успел перехватить ее до того, как она улетела в Сингапур. Она сказала, что у нее есть доказательства, что это ее отец, а не мой, виновен в краже грузов, чья стоимость оценивалась в несколько миллионов долларов. В таком деле, разумеется, не обошлось без взяток полиции и страховой компании, но доказательств тому у нее нет, зато есть несколько документов, согласно которым Жак получил большую сумму страховых выплат, когда компания перестала существовать. Спустя некоторое время Жак развелся с ее матерью, оставив их почти без средств, а на деньги от страховой компании и, как я подозреваю, от продажи груза на «черном» рынке, основал «Премьер Отель Групп». Совершенно случайно – даже не знаю, как это могло произойти, – он оставил часть документов на видном месте. Их-то и обнаружила Наташа.

– То есть теперь ты можешь доказать невиновность отца?

– Если бы. – Льюис тяжело вздохнул. – Тех документов, что есть у Наташи, достаточно, чтобы засадить Жака в тюрьму, но на некоторых из них стоит подпись матери. Должно быть, она просто подписала их не глядя, во всем доверяя Жаку. Естественно, она ничего не получила за компанию. Я потом расспросил у нее. Оказывается, Жак сказал ей, что компания должна была выплатить огромный штраф, который их разорил. К тому моменту она была уже в таком состоянии, что ей было все равно.

– Поэтому ты решил отобрать его «Премьер Отель Групп», – понимающе кивнула Мэдлин.

– Мою«Премьер Отель Групп», – поправил ее Льюис и прижал к себе. – Он создал корпорацию, разрушив нашу семью.

– Что ж, это многое объясняет, – сказала Мэдлин. Теперь ей действительно было проще понять, откуда в нем такая жестокость. – А что на самом деле произошло с Эдом? – осторожно поинтересовалась она.

– Этого уже, боюсь, никто не узнает. – Льюис положил подбородок ей на голову и вдохнул исходящий от ее волос запах абрикоса. – По словам Наташи, она связалась с ним по электронной почте и сообщила, кто его настоящий отец. Она живет в Сингапуре и предложила ему приехать, если он ей не верит. Думаю, Эд встретился с Жаком. Я спросил об этом Жака, но он все отрицал, признал лишь, что Эд ему звонил и между ними произошло что-то неприятное. Наташа так и не дождалась Эдда. Теперь навсегда останется загадкой, намеренно ли он принял большую дозу героина, или это была всего лишь случайность.

– Ты сделал все, что мог, – тихо сказала Мэдлин.

– И даже больше, – горько усмехнулся Льюис. – Но брата этим не вернешь.