Текст книги "Убереги ее от злого глаза"

Автор книги: Джадсон Пентикост Филипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Если судья замялся, то лишь на мгновение.

– Разумеется, известно.

– Странно, что он все равно решил ехать. Джерри был его близким другом.

– А чем он мог помочь? – спросил уже судья. – Джерри мертв. Тут уж ничего не попишешь. А насилия на долю Дона и так выпало немало, – судья печально покачал головой. – Слава богу, на этот раз поиск преступника не затянется. Миссис Поттер, помоги ей бог, найдут с минуты на минуту.

Джерико прислонился к стойке, борясь с головокружением.

– За последние несколько часов я услышал вранья больше, чем за всю жизнь.

– Я вижу, вы еще не пришли в себя, мистер Джерико, – холодно ответил судья.

– Еще как пришел, ваша честь! Я объявляю войну вашему городу! Хватит преследовать невинных. Марсия Поттер больше не будет козлом отпущения. Я не позволю обвинять ее в преступлениях, которые она не совершала. Ваш сын назвал Кромвель "великолепной клоакой". Грубовато, конечно, но точно по существу.

– У вас помутилось в голове, мистер Джерико. Такими угрозами вы можете навлечь на себя серьезные неприятности.

– Уже навлек. Мне разбили голову. Зачем это сделали, судья? Чтобы я не успел переговорить с вашим сыном, пока вы не увезете его подальше от Кромвеля, где я не смогу задавать ему вопросы? Он же решил, что скажет правду, когда узнал об убийстве Хилларда, не так ли?

Лицо судьи обратилось в маску.

– Я думаю, доктор, вам надо отвезти этого человека в больницу.

– Как бы не так, – возразил Джерико. – Я бы хотел обратиться к врачу, которому доверяю, а не к вашему другу.

Он оторвался от стойки и, покачиваясь, двинулся к двери. Ему потребовались все силы, чтобы добраться до машины. Он не мог позволить себе упасть, потерять сознание. Этот милый доктор тут же вколол бы ему что-нибудь в вену и, кто знает, не пришлось ли бы хоронить его вместе с Хиллардом.

ГЛАВА 4

Я приехал в Кромвель около трех часов пополудни. Не в лучшем расположении духа. Перед тем как бросить трубку, Джерико выкрикнул: "Убийство". Если б я не помнил про объявление в "Сэтедей ревью", то не знал бы, где его искать. Приехал я, вооруженный маленьким мешочком мельчайшего порошка и набором кисточек, которыми ссудил меня наш приятель, лейтенант Пасколь, предварительно подробно объяснив, как ими пользоваться. И я собирался учинить Джерико скандал, если б выяснилось, что, протащившись сто пятьдесят миль, я привез ему вещи, которые он мог легко добыть в местном полицейском участке.

Главная улица Кромвеля мне понравилась. Добротные особняки, ухоженные лужайки. У муниципалитета я заметил полицейского. Он стоял у машины и что-то записывал в маленький блокнот. Крупный мужчина с холодным, недружелюбным взглядом. Потом я узнал, что это Вик Салли, но в тот момент у меня не было оснований отнестись к нему с предубеждением. Я свернул к тротуару и спросил его, как проехать к студии Мартиню. Он подозрительно оглядел меня.

– Мартиню с женой уехали в Европу.

– Я знаю. Студию снял мой друг.

– Джерико?

Джерико нигде не оставался незамеченным. Я кивнул.

Салли объяснил мне, как проехать к студии, а потом добавил:

– Скажите Джерико, чтобы он связался с нами.

– Хорошо. А в чем дело? Джонни попал в передрягу?

– Еще какую. Передайте ему нашу просьбу. Он нам нужен.

До коттеджа я добрался за пятнадцать минут, точно следуя инструкциям Салли, но не увидел знакомого "мерседеса". Я вытащил чемоданы из багажника моего скромного черного "корвея" и занес их в дом. Краски, холсты и общий беспорядок указывали на то, что Джерико поселился в студии. Я прошел на кухню. На столе стояла опорожненная более чем наполовину бутылка шотландского виски, и я основательно приложился к ней. Поездка утомила меня. Хотелось умыться, принять душ. Но ванной я не нашел. Возможно, она была за запертой дверью. Пришлось умываться над кухонной раковиной.

Раздражение нарастало с каждой минутой. Раз уж Джерико заставил меня бросить все и сорваться с места, он, по крайней мере, мог бы меня встретить. Я вылил в стакан остатки виски. Подумал, с каких это пор Джерико переключился на шотландское. Раньше-то он отдавал предпочтение бербону, в крайнем случае, позволял себе ирландское. Наверное, я слонялся по коттеджу минут сорок пять, прежде чем услышал шум подъезжающей машины. Выглянув из окна, я увидел еле ползущий "мерседес". Вот он остановился рядом с моим "корвеем", открылась дверца, Джерико тяжело вылез из кабины. Тут я заметил, сколь бледно его лицо над пламенеющей рыжей бородой. Он навалился на открытую дверцу, и чувствовалось, что упадет, если отпустит ее. На воротнике рубашки и пиджаке запеклись пятна крови. Я выбежал из коттеджа.

– Джонни! Что все это, черт побери...

Его лицо осветила идиотская улыбка.

– Какой-то дурак ударил меня по голове, – и, как поваленное дерево, он рухнул у моих ног.

Я не привык носить тяжести. Бумажный пакет с продуктами, купленными в соседнем магазинчике, для меня – непосильная ноша. Так что не знаю, каким чудом мне удалось затащить в дом двести сорок фунтов Джерико. Но я перевернул его на спину, ухватил под мышки и поволок, как муравей гусеницу. В качестве лекарства я решил использовать спиртное. Но в бутылке шотландского не осталось ни капли. Вновь попытался открыть дверь в ванную. Она не поддавалась. Я понятия не имел, с какой стати он запер ванную.

Из спальни я принес подушку и с трудом подсунул ее под голову Джерико. Прощупал пульс. По крайней мере, сердце у него билось.

Тут уж я немного успокоился, даже заметил в углу телефонный аппарат. Бросился к нему, схватил трубку, чтобы позвонить врачу, но меня остановил слабый, но настойчивый голос Джерико.

– Положи трубку!

– Тебе же нужен доктор, Джонни.

– Положи трубку и послушай, что я тебе скажу.

Он приподнялся на локтях, и я метнулся к нему. Помог переместиться в большое кожаное кресло.

– В машине есть бербон, – прошептал он.

Я побежал к "мерседесу". Нашел две бутылки, полную и початую. Поспешил с ними в коттедж.

Меня ждал сюрприз.

На диване сидела женщина трагической красоты и озабоченно смотрела на Джерико. Рыжеватые волосы падали ей на плечи. Она повернулась на звук захлопнувшейся за мной двери. Огромные фиолетовые глаза уставились на меня.

– Вы, однако, не торопитесь, – она поднялась мне навстречу, протянула руку к бутылкам, ее качнуло.

– Спиртного ей не давай, – прошептал Джерико.

Я, конечно, видел, что она пьяна, но не придал этому особого значения. Историю Марсии Поттер я узнал позже. А тут отдал ей одну из бутылок, принес из кухни стакан, наполнил его и протянул Джерико.

– Ты не сказал мне, что она здесь, – заметил он.

– Я этого не знал. Она, должно быть, пряталась в ванной.

Джерико выпил бербона.

– Длинная история, – он глянул на кухню, где женщина наливала себе второй стакан. – Я принес ключи от "мерседеса"?

– Не знаю.

Он нащупал ключи в кармане, кивнул, поморщился от боли.

– А теперь я вызову тебе доктора, – я шагнул к телефону.

– Нет, сначала я должен рассказать тебе, что здесь творится.

– Ты, похоже, неплохо устроился, – я кивнул в сторону кухни.

– Приведи ее сюда.

Я подошел к двери.

– Маэстро желает вас видеть.

Женщина улыбнулась.

– Передайте ему, что я занята, – и вновь налила себе бербона. – Я чуть не задохнулась в этой вонючей ванной, пока вы пили мое виски! Кто вы такой?

– Друг Джона... Артур Холлэм.

– Вы, конечно, провинились, выпив мое виски, но, если хотите, можете составить мне компанию, – она указала на быстро пустеющую бутылку.

– Холли! Приведи ее! – Джерико заговорил чуть громче.

– Хозяин зовет, – я подошел к ней, взял за руку.

Она вырвалась, отпрянула.

– Убери свои грязные лапы!

Я так изумился, что отступил на пару шагов и столкнулся с Джерико, который возник в дверном проеме.

– Пьянчужка, – процедил он, одним шагом покрыл разделявшее их расстояние, вырвал из ее рук бутылку, повернулся к раковине и вылил остатки бербона. Мгновением позже женщина набросилась на него, колотя по спине. Джерико бросил пустую бутылку в раковину, оттолкнул женщину. Она отлетела в угол и замерла на полу.

Джерико сам едва не упал, но успел ухватиться за раковину.

– Кто это? – спросил я.

– Марсия Поттер, алкоголичка. Из-за нее я и вызвал тебя, Холли. Пойдем в гостиную, там и поговорим.

– Ты собираешься оставить ее здесь? Может, лучше перенести на одну из кроватей?

– Разницы она не заметит, – без всякого сочувствия ответил он и двинулся к двери. Сел в кресло, налил себе бербона.

– Ее разыскивает полиция, Холли. Ей приписывают убийство, которого она не совершала, могу в этом поклясться. Но сейчас мы прячем подозреваемого. Если ты не хочешь влезать в это дело, садись в свою тарантайку и поезжай домой.

– Не говори глупостей, – отмахнулся я.

– Не изображай героя, пока у тебя нет полной уверенности, что ты хочешь составить мне компанию. Противник играет жестко, – кончиками пальцев он прикоснулся к затылку.

– Составлю я тебе компанию или нет, но доктор тебе необходим.

– Доктор подождет. Комната уже не кружится. Выслушай меня, а потом решим с доктором.

И Джерико рассказал мне все то, о чем написано выше. Один раз я остановил его, чтобы налить себе немного бербона с водой. Марсия так и лежала в углу, наверное, заснула. За окном стемнело, и я зажег настольную лампу. Джерико становилось лучше прямо на глазах.

– Я думаю, в доме Уилеров меня ударили неспроста, – продолжил он. Пять месяцев тому назад в этом городе что-то произошло. Мальчик стал невольным свидетелем, и его убили. Возможно, с этим связано и избиение Дона Уилера, хотя полной уверенности у меня нет. Но я готов дать голову на отсечение, что Джим Поттер, Бартрэм, Салли, Дон Уилер знают, как умер мальчик. Знал об этом и Джерри Хиллард. Все известно судье. Полагаю, старик Стюарт тоже сообразил что к чему.

– А эта женщина на кухне?

– Нет. Она думает только о погибшем сыне... и пьет. Они закрыли дело, обвинив ее в смерти Томми Поттера, и публика приняла эту версию: все знали, что Марсия – алкоголичка. Ни у кого не возникло и тени сомнения. А теперь на нее навесят убийство Хилларда, и Кромвель это проглотит по тем же причинам. Все будет шито-крыто, если, конечно, мы уедем, прикинувшись, что не заметили ничего подозрительного.

– А может, это самый лучший вариант, – задумчиво заметил я.

– Безусловно. Ты можешь отправляться домой, Холли.

– Не могу. Тебе нужна сестра-сиделка. Но мне нужно заканчивать роман, поэтому я не могу сидеть сложа руки. Какой у тебя план?

– Одно я знаю наверняка. Они понимают, что я – главная опасность. Задаю не те вопросы. Думаю, их слабое место – Дон Уилер. Похоже, после нашей утренней встречи они решили увезти его из города, чтобы я не мог вновь переговорить с ним. Но я приехал слишком быстро. Он еще был дома. Поговорить нам не дали, хотя ради этого им пришлось ударить меня по голове, и я едва не отдал богу душу. Инвалиду с парализованными ногами такое не под силу. Судье – тоже. Меня не так-то легко застать врасплох. Я думаю, меня ударил тот парень, что водит машину Уилера. Судья назвал его Майк Торнтон. Но сейчас более важно для нас другое – надо выяснить, где они прячут Дона Уилера, чтобы еще раз встретиться с ним.

– Разумное решение. Но, может, сначала передать властям женщину и ее пистолет? Тогда ты не войдешь в конфликт с законом, продолжая расследовать это дело. А так лишь оттягиваешь ее неминуемый арест, да и сам можешь оказаться в щекотливом положении.

Джерико нахмурился.

– Видишь ли, Холли, это трудно объяснить, но, я думаю, ты бы все понял, если б утром оказался в доме Поттеров, когда туда ввалились муж Марсии, Бартрэм и Салли. Может, ты ощутил бы ее страх и отчаяние – тогда она была трезвой. Словно три хищные барракуды окружили маленького беззащитного пескаря. В руках этих бандюг несчастная женщина признается в чем угодно. У каждого из нас есть предельная черта, Холли, и я чувствую, что Марсия подошла к ней слишком близко.

– Тебе она нравится? – спросил я.

– Откуда мне знать? – Джерико чуть шевельнул плечами. – Но я уверен, что против нее ведут грязную игру, и не хочу, чтобы несправедливость восторжествовала, – он сухо улыбнулся. – Теперь дело даже не в ней. Кто-то должен заплатить за шишку на моей голове, и парой тумаков они не отделаются. Я привлеку к ответу всех, а не только того парня, что сжимал в кулаке свинчатку.

Мы допили остатки бербона, обсуждая план дальнейших действий. А по ходу перенесли Марсию на кровать Джерико, укрыли пледом. Глядя на бледное лицо на подушке, я начал понимать чувства Джерико. Эта женщина не могла осилить ношу, которую жизнь взвалила на ее плечи. Ей требовалась поддержка.

На ужин я поджарил яичницу с ветчиной, и за кофе мы продолжили разговор. Джерико непрерывно курил. Он признал, что поначалу основывался только на догадках и интуиции. Томми Поттер мог утонуть. А его тело, в силу неведомой аномалии, как и предположил Бартрэм, не всплыло на поверхность Дона Уилера могли избить хулиганы-подростки, и это происшествие не имело никакого отношения к смерти мальчика. Марсия могла застрелить Джерри Хилларда, когда тот стал домогаться ее. Зная, что ей не поверят, она удрала из дома, а теперь отрицала причастность к убийству. Возможно, Салли, Джима Поттера и Бартрэма действительно связывала дружба, и ими двигало лишь желание помочь больной женщине. Не было никакого заговора, несмотря на намеки Дона Уилера и Джедедии Стюарта. Эта версия имела право на существование.

– Но я не падал с лестницы дома Уилеров и не ударялся головой о стойку, – белые зубы Джерико впились в чубук трубки. – Меня ударили. И сомнений в этом нет, что бы ни говорили судья и доктор. А ударили меня по одной простой причине – чтобы я перестал раскапывать эту кучу дерьма. Значит, им есть что скрывать, а у меня нет оснований не доверять своей интуиции.

– Допустим, мы признали, что ты прав, но что теперь? Что нам делать с этой женщиной? Ее нельзя оставить одну. Сегодня днем она ушла из дома, чтобы найти бутылку виски.

– Скорее всего, украла ее в одном из соседских домов, – пробурчал Джерико. – Все равно, перефразируя незабвенного Оливера Голдсмита*, мы должны уберечь ее от злого глаза, иначе местные молодчики быстренько разделаются с ней. Может, тебе стоит увезти ее в Нью-Йорк и спрятать там?

______________

* Оливер Голдсмит (1728-1774) – английский писатель-сентименталист.

Я ответил не сразу.

– Я верю твоей интуиции, Джонни. Она редко подводила тебя. Но скажи мне, чем вызван этот заговор? Что хотели скрыть, даже ценою убийства, уважаемые в городе люди, судья и его сын, окружной прокурор, полицейский, муж Марсии и покойник, владелец книжного магазина, известный добрыми делами?

– Не знаю. Пока. Но я это выясню, – тут он вспомнил, что я привез из Нью-Йорка все необходимое для снятия отпечатков пальцев. Дал мне ключ от ящичка на приборном щитке "мерседеса" и попросил принести черный футляр с пистолетом, завернутый в его носовой платок. Я выполнил его просьбу и поставил перед ним черную коробочку.

Как оказалось, Джерико знал, что нужно делать с порошком и кисточками, полученными мною у лейтенанта Пасколя.

– На футляре ни одного отпечатка, – пробормотал Джерико, поднял крышку и достал пистолет. – На пистолете мы наверняка ничего не найдем, но попробовать надо, – пять минут спустя он поднял голову и посмотрел на меня. – Ничего, Холли. Чистая работа. Стрелявший позаботился о том, чтобы не оставить следов.

– Это могла сделать Марсия, – заметил я.

– Если это так, она потрудилась на славу, – Джерико оглядел комнату. Я думаю, пистолет лучше всего вернуть туда, где он и лежал. Отнесешь?

Я уже запирал ящичек на приборном щитке, когда послышался шум мотора и фары автомобиля осветили деревья, растущие вдоль проселка, ведущего к коттеджу.

Я поспешил в дом.

– Кто-то едет сюда.

– Запри дверь! – Джерико встал. – Убери все это, – он указал на кисточки и мешочек с порошком. – Если это полиция, скажи им, что ты дал мне снотворное и я сплю. Я же разбил голову, упав с лестницы в доме Уилеров. И тревожить меня нельзя.

– А может, тебе самому встретить их?

– Если они найдут Марсию, ей хана. Не теряй времени.

Он прошел в спальню и закрыл за собой дверь. Но ключ в замке не повернулся. Запираться он не стал.

Я быстренько собрал кисточки, подхватил мешочек, отнес все на кухню и бросил в мусорное ведро.

В дверь уже громко стучали, кто-то дергал ручку. Теперь мне предстояло сыграть роль рассерженной сестры-сиделки.

Я отпер дверь, открыл ее.

– В чем дело? – возмущенно прошептал я. – Нельзя ли потише?

Передо мной стоял Салли, за ним – улыбающийся Бартрэм и муж Марсии. Салли протиснулся в гостиную.

– Тот самый приятель, о котором я говорил, – бросил он через плечо Бартрэму и Поттеру.

Они тоже прошли в комнату.

– Я – Джордж Бартрэм, окружной прокурор, – представился улыбающийся мужчина. – А это мистер Поттер.

– Плевать мне, кто вы такие, – тем же шепотом ответил я. – Говорите тише. Я бился два часа, чтобы он заснул, а вы врываетесь, как стадо буйволов. Я не приглашал вас, мистер Бартрэм, а вы вломились в дом без ордера. Законно ли это?

– Ну при чем тут закон? – воскликнул Бартрэм. – По-моему, я не знаю, как вас зовут.

– Холлэм.

– Мистер Холлэм, это неофициальный визит. Мистер Поттер не находит места из-за жены. С утра никто не знает, где она. Вам, несомненно, известно, что ее ищут в связи с убийством.

– Кто-то вломился в дом неподалеку и украл бутылку шотландского виски, – подал голос Поттер. – Мы подумали, что она могла прийти сюда.

– А вот и бутылка! – триумфально воскликнул Салли. Он стоял в проеме двери, ведущей в кухню, с бутылкой из-под шотландского виски в руке.

Я словно и не слышал его.

– С Джерико сегодня случилось несчастье. Вы, должно быть, знаете. Он упал с лестницы в доме Уилеров и стукнулся головой о стойку. Вызвать доктора он не разрешил, но чувствует себя плохо. – Бартрэм и Салли тут же переглянулись. – Я все-таки уговорил его принять таблетку снотворного, и он только что задремал. Если вы вошли в дом, не имея на то судебного решения, я требую, чтобы вы удалились быстро и без шума.

– Вы видели мою жену? – спросил Поттер, бледный как смерть.

– Я бы не знал, что это ваша жена, даже если б увидел ее.

– А как вы объясните наличие этой бутылки? – спросил Салли. – Она куплена в местном винном магазине. Вот штамп.

– Объяснять мне нечего. Когда я приехал, Джерико дома не было. Время вам известно, Салли. Я спрашивал у вас, как проехать к студии Мартиню. Джерико появился пару часов спустя, в ужасном виде. Он не мог сказать ничего путного, за исключением того, что упал в доме судьи Уилера. А потом я занимался только им. И еще раз, прошу вас не шуметь. У Джерико наверняка сотрясение мозга. Ему необходим покой.

– Вы можете заверить нас, что миссис Поттер здесь нет и не было?

– Я ни в чем не должен вас заверять. Если хотите, посмотрите сами, но только тихо. И не суйтесь в спальню Джерико!

В душе я уже признал наше поражение. Марсия могла оставить где-нибудь сумочку или перчатки. Хотя бы в ванной. Но Салли вышел оттуда с пустыми руками. Пока я следил за Салли, Бартрэм открыл дверь в спальню.

В комнате было темно. Джерико, укрытый пледом, лежал лицом вниз. Свет, падающий от лампы в гостиной, позволял разглядеть кровавую рану на затылке. Джерико протяжно застонал. Бартрэм прикрыл дверь. Меня прошиб пот. Салли и Поттер смотрели на Бартрэма. Тот пожал плечами.

– Мы вернемся утром, чтобы поговорить с Джерико, – решил прокурор. Может, Марсия пришла сюда с бутылкой, но покинула дом до вашего приезда. Надеюсь, так оно и было. Мне бы не хотелось арестовать вас за обман сотрудников правоохранительных органов.

– Я возьму ее с собой, – Салли взмахнул бутылкой. – На ней должны быть отпечатки пальцев Марсии. Вот мы и узнаем, побывала она здесь или нет.

– Если у вас нет ордера на обыск, лучше поставьте бутылку туда, где вы ее взяли, – возразил я. – Кстати, разве в полиции не учат, что нельзя брать вещи руками? Теперь на бутылке останутся отпечатки ваших пальцев. И моих тоже, потому что я наливал из нее виски.

– Поставь бутылку, Салли, – Бартрэм холодно улыбнулся. – Извините за беспокойство, мистер Холлэм. Доброй ночи.

Они вышли, я закрыл и запер дверь. Постоял, пока не услышал, как отъехала их машина. Затем поспешил в спальню. Ничего не изменилось. Джерико лежал на животе, укрытый пледом.

– Они уехали.

Он повернулся. Тут я увидел, что лежал он на Марсии, полностью скрывая ее своим огромным телом, прижавшись ртом к ее губам, чтобы заглушить любой звук. Ее глаза так и не открылись. Она что-то промычала во сне.

Джерико встал, стер с губ помаду.

– Ты, однако, не дал им разгуляться. Молодец.

– Они вернутся, – заметил я. – И раньше, чем обещали. На месте Бартрэма я бы заглянул к нам вновь через пять минут. На всякий случай.

Джерико посмотрел на Марсию. Наклонился, осторожно поправил прядь волос, упавшую ей на лоб.

– Логично. Иди его встречать.

У двери я обернулся. Он гладил лоб Марсии. На его бородатой физиономии отражалось любопытство, удивление.

Насчет Бартрэма я не ошибся. Они вернулись через семь минут. В дверь постучали. На этот раз Бартрэм был один, Поттер и Салли остались в машине. Его голодные глаза оглядели гостиную.

– Я потерял портсигар. И подумал, что оставил его в доме.

– Вы не выходили из этой комнаты, – напомнил ему я.

– Правда? – улыбка прокурора стала шире. – Наверное, я выронил его где-то еще. Еще раз доброй ночи, мистер Холлэм.

Хлопнула дверца машины, и три мушкетера укатили. Похоже, до утра мы могли не ждать от них никаких сюрпризов.

Как это ни странно, но муж Марсии не произвел на меня никакого впечатления. Да и произнес-то он от силы две ничего не значащие фразы. Бартрэм и Салли очень хотели найти Марсию. А вот Поттера нисколько не интересовали поиски жены. Он словно находился под гипнозом. Казалось бы, он должен кричать, требовать, чтобы ему вернули жену. Он же просто стоял и слушал, а затем преспокойно ушел. Судьба Марсии не волновала его. Мысли его заняло что-то другое, никак не связанное ни с Марсией, ни с текущими событиями. Я не мог вспомнить, говорил ли Джерико, как отреагировал Джим Поттер на смерть сына. Горожане, наверное, решили, что для него потеря ребенка стала такой же трагедией, как и для Марсии. Джерико, правда, заметил вскользь, что Поттер разъярился, увидев его у себя в доме.

Я налил себе бербона, разбавил водой, закурил. Из спальни вышел Джерико, осторожно закрыл за собой дверь.

– Не так уж много она и выпила, а спит как убитая, – он достал из кармана трубку, избегая моего взгляда.

– Ты лучше подумай о завтрашнем дне. Они вернутся, скорее всего с ордером на обыск. Едва ли судья Уилер откажет им в таком пустячке. И тебе не удастся провести их вновь, Джонни.

Он раскурил трубку.

– Я должен поговорить с ней, когда она протрезвеет. То есть утром. Она не выдержит их напора, Холли. Бартрэм знает, как добиться от нее желаемого. Они будут допрашивать ее до тех пор, пока она не взмолится о глотке спиртного. Ей предложат виски в обмен на признание в убийстве Хилларда. И она согласится, убивала она его или нет. Ее признание решит дело. И никакие наши потуги уже ни к чему не приведут. Мы должны хоть за что-то зацепиться, прежде чем бросить ее волкам, – Джерико подошел к окну, всмотрелся в ночь. – А может, попытаться увезти ее отсюда? А не проехаться ли тебе в город? Заодно узнаешь, как там дела.

– Хорошо.

Он взглянул на часы.

– Аптека, должно быть, еще открыта. Купи мне что-нибудь для головы.

– Что?

– Откуда мне знать? Спроси аптекаря. Он что-нибудь посоветует. Опять же, если тебя остановит полиция, это послужит поводом для твоей поездки.

Вскоре я вырулил на шоссе. И чуть ли не через пару сотен ярдов заметил красный маячок патрульной машины. Стоявший рядом полицейский дал мне знак остановиться.

– Выйдите из машины, – приказал он, молодой, суровый.

Я повиновался. Полицейский осмотрел салон, заглянул за спинку переднего сиденья.

– Ключ от багажника, – он протянул руку.

Открыл багажник, у "корвея" он спереди, захлопнул крышку, отдал мне ключ.

– Можете ехать.

– А в чем, собственно, дело? – я изобразил полное неведение.

Он сухо улыбнулся.

– Ищем одного человека. Обычное дело, – и отошел к своей машине, сел за руль.

Отъезжая, я заметил, что полицейский поднес ко рту микрофон, сообщая обо мне в город. Связь он поддерживал по рации.

До аптеки я добрался без помех. Заплатил шесть долларов за порошок пенициллина и другие лекарства.

– Как мистер Джерико? – спросил аптекарь, получив от меня деньги. В городе меня уже связали с Джерико.

– Он сильно расшибся.

– А не следует ли ему обратиться к доктору?

– Конечно, следует, но я не знаю, как его уговорить, – и я вышел из аптеки со свертком в руках.

У переднего бампера "корвея" стоял старик, из уголка рта торчала зубочистка. Он пристально смотрел на меня.

– Вы Холлэм, не так ли? – спросил старик, когда я подошел к машине.

Я уже догадался, с кем имею дело.

– А вы – Джедедия Стюарт?

Старик хохотнул.

– Как наш здоровяк?

– У него сильно болит голова.

– Я слышал, неудачно упал.

– Наверное, так вам скажут все, кроме него... и меня.

– Вернее, у него своя версия. Вас-то там не было.

– Мне этого и не требовалось.

Он вынул изо рта зубочистку, внимательно осмотрел ее.

– Пожалуй, мне тоже.

– Значит, мы в одной лодке.

Старик оглядел пустеющую улицу. Жители Кромвеля в большинстве уже разошлись по домам. Чувствовалось, он хочет сказать мне что-то важное.

– У судьи Уилера есть охотничий домик на горе Кромвель, чуть ли не у самой вершины. Раньше он ездил туда поохотиться, половить рыбу. Теперь постарел, да и свободного времени стало меньше.

– А почему вы мне это говорите? – спросил я.

– Я подумал, что Джерико будет интересно знать об этом. Вы поедете по горной дороге, а потом проселок приведет вас прямо к охотничьему домику. Если человеку хочется уединения или кто-то хочет, чтобы человек оказался в уединении, лучшего места не найти, – серые глаза впились в мои, чтобы убедиться, понял ли я намек.

– Вы думаете, Дона Уилера отвезли туда?

Он ответил невинным взглядом.

– Я лишь знаю, что у Уилера есть такой домик. Я уже говорил Джерико, что не признаю догадок.

– Спасибо и на этом.

– И еще одна интересная подробность для вашего друга, – продолжал Джед. – Кто-нибудь рассказывал ему о Майке Торнтоне?

– Шофере Уилеров?

Старик саркастически улыбнулся.

– Можно назвать его и шофером. Скажите Джерико, что у Майка Торнтона любопытное прошлое. Два года назад он появился неизвестно откуда и начал работать у судьи. Ходили слухи, что судья помог ему выйти из тюрьмы.

– Но...

– Сидеть-то он сидел. Раньше был телохранителем одного из главарей нью-йоркской мафии. Его посадили за нарушение закона Салливана – ношение оружия без соответствующего на то разрешения. Другого доказать не удалось, к примеру, что он кого-то пристрелил. И пусть приятель учтет, что Торнтон может упражняться в стрельбе по банкам из-под пива. Если он окажется поблизости от охотничьего домика как раз в тот момент, к Торнтону лучше всего подходить сзади.

– Это все?

Джед вновь хохотнул.

– Для одного раза больше чем достаточно.

– Я просто хотел знать наверняка.

– Еще маленькая справка. Поднявшись на гору и свернув на проселок, вы увидите щиты с надписью "Частная собственность. Вход воспрещен". То есть закон будет на стороне владельца земли, если охотник будет стрелять в оленя, а ненароком попадет в вас. Вы меня понимаете? – он отошел на пару шагов от "корвея". – Мой вам совет – поезжайте отдыхать в другое место и предоставьте Кромвелю самому решать свои проблемы. Ничего другого я сказать не могу. Но чувствую, что Джерико меня не послушает.

– Похоже, вы разобрались, с кем имеете дело.

– Мне приятно тешить себя надеждой, что много лет назад я хоть в чем-то напоминал его, – его серые глаза стали серьезными. – Я думаю, Джерико знает и без меня, что второе убийство дается человеку легче первого, а о третьем я уже и не говорю. Его же могут повесить только один раз.

– Я все равно напомню ему об этом.

– Вот и хорошо, – он уставился на свои пыльные башмаки. – С Марсией все в порядке?

– Какой уж тут порядок, если они все обставили так, будто она убийца.

Он поднял глаза на меня. Хотел прямо спросить, знаю ли я, где она, но передумал. Шумно выдохнул.

– Приятно было с вами познакомиться. Мне нравятся люди, умеющие держать язык за зубами. Вы не хотите пропустить стаканчик в "Кромвель-Инн"?

– Мне нужно ехать.

– Все равно, поставьте машину у редакции "Кромвельской газеты", а сами прогуляйтесь к бару. И выпейте что-нибудь.

Я не мог догадаться, к чему он клонит, но он так выразительно смотрел на меня, что я решил выполнить его просьбу.

Оставил "корвей" там, где он сказал, и не спеша зашагал в "Кромвель-Инн". Лишь одна влюбленная парочка сидела в дальнем углу. Бармену не терпелось закрыть заведение, так что поболтать с ним не удалось. Я выпил бербон со льдом, расплатился и вернулся к машине. Темные окна редакции указывали, что Джедедия отправился домой. На полу салона, прислоненные к переднему сиденью, стояли дробовик и ружье. На сиденье лежали патроны.

Ехал я медленно, чтобы не дать кому-либо повода остановить меня за превышение скорости. В голову лезли нехорошие мысли.

С одной стороны, Джед Стюарт на нашей стороне. Это плюс. С другой – он давал понять, сколь опасно положение, в котором мы оказались. Едва ли кто знал Кромвель лучше его. И он показывал нам, что наши противники не остановятся ни перед чем, лишь бы сохранить известный им секрет. Теперь, благодаря Джеду, мы знали, что у них на службе профессиональный убийца, человек, убивающий за деньги. А уж денег в маленьких городках Новой Англии всегда хватало. Джед, вероятно, не сомневался, что на насилие мы ответим насилием, и жертвовал нам свой арсенал. Им двигали добрые намерения, но я-то, скромный писатель, никогда не рвался в герои. И тут же мне вспомнилась моя уютная квартирка в Ист-Сайде. А кишащий преступниками Манхэттэн уже казался райским уголком.

В паре миль от коттеджа я резко нажал на тормоз, едва не вышибив головой ветровое стекло. Как же я забыл о молодом патрульном, что стоит на шоссе, дожидаясь моего возвращения. Он вновь обыщет мою машину, обнаружит если не Марсию, то ружье и дробовик. Местных законов я не знал, возможно, они не разрешали хранение оружия без соответствующих документов. А если и разрешали, то Салли будет уведомлен о том, что мы вооружены. У меня сложилось впечатление, что не следует давать ему в руки такой козырь.

Я остановил машину у огромного валуна, возвышающегося в нескольких ярдах от придорожной канавы. И неожиданно для себя расхохотался. Ибо по валуну вились написанные белой краской слова: