Текст книги "Рассвет Вереи"

Автор книги: Дж. Мас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

–       … а ты любишь свою работу. Поэтому то..

–       .. ты ведь счастлива, ма?

«Спокойно, Юля. Это будет стоить многих часов похода к психологу, но ты справишься»

–                  Вы едете с ним и с этой шл.. с ней? – спросила я сглатывая ком в горле.

–                  Ты с нами никогда не ездила.

–                  Ты с нами почти не общаешься.

–                  Ты только спрашивала, что нам купить.

–                  Стаса, например девушка бросила, а ты и не знала.

–                  Да, я переживал.

–                  А Илона его поддержала

Она успокаивала моего сына? Тётка с именем Илона?

Это стало последней каплей.

На негнущихся ногах я пошла обратно в свою комнату.

–                  Так когда вернется ваш отец?

–                  Мам, но он уже месяц не живет здесь. – я сбилась с шага.

–                  Ты что, не заметила?

–                  Чепуха, – я обернулась на них. – я утром видела, он лежал под одеялом!

Мальчики смотрели на меня удивленно.

–                  Хватит! – процедила я, эмоции зашкаливали, честно говоря, я с трудом себя уже сдерживала. – Хватит выставлять меня дурой. Я без понятия, что мы задумали с вашим отцом и с его шмариной, но не надо меня обвинять в том, что я была невнимательна к вам и к нему! Да, последнее время и много проводила времени на работе и видела этого придурка – вашего отца – только уже спящего, но выставлять меня в таком свете я не позволю! Вы переходите все границы и я очень, просто до чертиков, разочарована в вас.

 Я им покажу «он месяц дома не живет». Вещи ведь остались! Я помню его тяжесть, я помню как он ворочается постоянно и спать мне мешает. Так, его шкаф, сейчас я им покажу, юмористам, вещи есть? Значит и отец есть.

Я распахнула створки стенного шкафа и... Пусто. Ничего нет, ни одного даже завалявшегося носка. Даже с дырочкой завалявшегося носка.

–                  Но... – Я не могла собрать мысли в кучу, – но я же его видела. Каждую ночь он был рядом.

–                  Знаешь ма, – Стас подошёл сзади и положил подбородок мне на макушку, – если ты нормальная, но не способна заметить отсутствие папы, значит ты ненормальная.

–                  А ты кота давно слышишь?

–                  Может, останься с нами, не езжай никуда.

–                  Мы позвоним папе с Илоной и скажем, что сегодня не приедем.

–                  Да! Мы с тобой включим фильм, закажем вкусняшек.

–                  К папе с Илоной? Вы надо мной издеваетесь? – Я стояла и не верила своим ушам. Это не мои сыновья, они же не такие и всерьез такое сказать не могут. По сердцу впервые за день очень больно и невероятно жёстко резануло. Нет, так просто не может быть.

 

 

–                  Да пошли они, – я бежала к машине, разговаривая сама с собой. – все пошли к лешему.

Плевать, что завтра на работу, что я без понятия, куда я еду, что оставила, по сути, несовершеннолетних детей одних, – мне надо сбежать. Просто прокатиться. Они считают меня плохой женой, плохой матерью, да еще и с приветом. А есть некоторые люди, который считают меня мошенницей.

Я гнала по ночному городу, не обращая внимания ни на скоростной режим, ни на действие водки, которое всё же даёт о себе знать. По радио играла какая-то глупая песня, без смысловой нагрузки, что сейчас так нравится молодежи, но слова про ламбаду  просты и я подпевала.

Внезапно в горле начало саднить, хоть я и пыталась гнать от себя все мысли прочь, но не тут-то было, кажется, слезы все таки вот-вот и польются. Я попыталась судорожно вздохнуть и нечаянно хрюкнула, отчего стало ну совсем смешно. Да здравствует истерика!

Я заливалась хохотом и слезами, без понятия, сколько так ехала, но начала приходить в себя где-то за чертой города. Дорога была абсолютно незнакома и довольно таки старая: грунтовая с кучей выбоин, она то и дело через каждые десятки метров заворачивала за лиственницу, что тесными рядами росла вокруг. Поскольку темнота была глухая и на лунный свет не било ни намека, а фары выхватывали из темноты только сплошной лес по бокам, казалось, что я еду по какому-то лабиринту.

«Заблуждаться запрещается» – хихикнула я. Жаль, выпивки с собой нет.

Какое-то время я развлекалась тем, что делала ставки на то, куда повернет в очередной раз дорога. Сама себе проиграла крупную сумму.

Внезапно, за очередным резким поворотом, я увидела прохожего. В любой другой нормальной ситуации, я бы испугалась, если честно. Но не здесь и не сегодня.

–                  Эй, приятель, подвезти? – весело спросила я, опуская окно, – только без понятия куда и как! Мы же в лабиринте! – от последней я опять залилась хохотом. – А мы не встречались раньше?

Мне пришлось прищуриться, чтобы лучше разглядеть черты лица молчаливого путника. Они действительно казались знакомыми, и не из того разряда, когда под градусом весь мир – семья и ты всех знаешь. Определенно, я его видела.

Пожилой мужчина всё так же молча сел на переднее пассажирское сиденье и немигающим взглядом уставился вперёд.

–                  Жуть, – подобрала я определение к ситуации.

Я еще раз присмотрелась к своему попутчику и тут меня осенило:

–                  А это не Вы ли тот дед, что просил меня нос Вам почесать? – спросила я.

Действительно похож, только из-за чего-то неуловимого в лице этот человек казался совершенно иным, чем тот, кого я встретила утром.

–                  Простите, что нагрубила утром. День как-то, знаете ли, не задался – хихикнула я.

–                  Ах ты бедная девочка, – злоба, которая сочилась из голоса, застала меня врасплох, – бедненькую подставили, предали, а она-то всем-всем-всем верила, добро творила, а с ней так, – незнакомец повернулся и уставился на меня чернющими глазами. Табун мурашек, которые от страха устроили забег по моему телу, явно оставили внушительные синяки.

–                  Вы несколько грубы, Вам не кажется?

–                  А кого волнует твое мнение, девочка? – А вот девочкой меня лет двадцать никто не называл, – скажи, чья вина в том, что произошло?

–                  Ну это смотря кого спросить, – пробормотала я.

–                  Твоя, -почему я не удивлена такому ответу, – ты настроила замков основанных лишь на твоём мнении, а потом, хорошо хоть к своим годам, догадалась, что кто-то может думать иначе. В этой жизни нет ничего гарантированного. Кроме смерти, Юлечка. – ехидно завершил свою речь этот дед.

–                  Кое-что гарантированное есть, – зачем-то продолжала упрямиться я.

–                  Семья? Да ты своего отца не знаешь, мать померла, когда ты была ребенком, даже дети с тобой не считаются. Работа? Ещё утром ты планировала выйти на неё и завтра. Деньги? Ты большую часть жизни жила без них, так же легко и потеряешь. Друзья? Назови хоть одного. Твои планы? Да ты даже и представить себе не можешь, как прошлое тебя настигнет. И я не могу, но наблюдать будет интересно, – оскалом улыбнулся он.

–                  Вы не имеете право, – я сильнее сжала руль. Кто меня дёрнул подбирать незнакомца в глухом лесу? Дура.

Стоп.

–                  Выйдете из машины, – крикнула я, нажав на тормоз, – я без понятия, откуда Вам всё известно, но выметайтесь немедленно! Или я вызываю милицию!

Жуткий дед, который скорее всего брат -близнец нашего родного бомжа, резко схватил меня за предплечье.

–                  Да ты даже из машины не выйдешь, вокруг лоймы, слышишь их песнь? – так, да он псих! Руку под его ладонью начало беспощадно жечь, – Ты не представляешь, куда ты влезла. Грехи отцов, знаешь что-нибудь об этом? Ты не сбежишь, тебе придется всё уладить.

И без того жуткое лицо еще больше заострилось. Если раньше мне казалось, что я знаю, что такое страх – то теперь я понимаю, что и в этом была наивной. Страх жжёт мне руку и отбирает все силы хоть на какую-то возможность, что-то предпринять. Страх взял надо мной власть и сейчас я только и жду, когда он решит мою судьбу и сам отпустит.

Непонятная осведомлённость незнакомца, странная схожесть с пожилым бездомным, что преследовал меня, этот день, непонятное предчувствие последнего месяца,  даже кот детей – всё отошло на второй план.

Я сидела, терпела обжигающую боль и ждала, пока страх сам не решит уйти.

–                  Скоро всё начнется, – по-змеиному прошипел жуткий попутчик, – и закончится. Расплата на тебе, девочка. Помяни слово Чёрной Вереи.

 

 

Приходить в себя после второй отключки за день – то еще удовольствие. В глазах саднило, голова мутная, предплечье болело как после пытки раскаленной кочергой.

Мне этот бред ночной приснился, я надеюсь?

Разлепив глаза осмотрелась: я всё еще в машине. Посреди какой-то поляны, на краю которой виднелись дома.

Да, моя ночная галлюцинация была права – на работу я не приду. Мне вроде надо было явиться в следственный комитет, но это потом. Сейчас нужно определиться, где я. В принципе, страна маленькая, далеко от столицы я вряд ли уехала.

–                  Ты проснулась, – детский голосок заставил с визгом подскочить на кресле. – Ты так долго спала, я тебе косички заплела, теперь ты красивая!

–                  Ты, мать твою, кто? – моя машина что, пристань для странностей?

–                  Я? – наивные и неправдоподобно огромные голубые глаза быстро стали наполняться не менее огромными слезами, – я же Ляля! Многие называют меня Девоей, только они думают, что это не я, а кто-то ещё. Но это я, а я – Ляля!

Я уставилась на «Лялю». На «Лялю», мою ровесницу, в которой роста в сантиметров сто сорок, и в такую же цифру килограмм. Одетая в розовое платьице с желтыми бантиками, некоторые из которых потерялись в складках по боками, и с задорными хвостиками, Ляля производила неизгладимое впечатление.

Я икнула.

Кажется, я просто заехала на территорию санатория для психически больных людей. Если я не ошибаюсь, советуют непрофессионалам, столкнувшимся с такими пациентами, не разрушать их выдуманный мир, а поддерживать. Иначе дело может закончиться плачевно.

–                  Эмм, Ляля, правильно? – спросила я несколько хрипло, – Заинька, – голубые глазищи засветились от удовольствия, а капризные губки начали расползаться в широкой улыбке, обращая внимание на то, что подбородков больше, чем два. – Скажи, а где здесь магазин? Мне бы водички.

И самой обратиться к профессионалам.

– Нет! У нас воду не продают и магазина не держат! – весело всплеснула руками стокилограммовая Ляля, подпрыгнув на месте, отчего пошатнулся мой внедорожник.

– Ладно, дорогая, нет так нет. А ты не подскажешь, как найти твоего опекуна? – если есть душевно-больной, значит есть врач. Логично?

Странным образом, эта несуразная Ляля вызвала у меня симпатию. Я ее сдам врачу, а потом буду выбираться отсюда. Знать бы где кофе здесь отыскать можно.

– Опекуна? – огромные кукольные глаза сейчас смотрели на меня непонимающе.

– Ну да, кто за тобой присматривает? Лечит? Наверняка здесь есть доктор!

– У нас этим Велесов занимается, – почтительно произнесла Ляля, – я-то редко болею, как и все здесь. Но он ещё и скотину нашу лечит. И вообще, присматривает, – неопределенно взмахнула она пухленькой ладошкой с ямками у оснований пальцев. Даже это смотрелось по-детски.

– Ну Велесов, так Велесов, – протянула я, заводя двигатель, – дорогу покажешь?

– Конечно! Я здесь всё-всё-всё знаю! – защебетала моя спутница, – а Велесов, он такой хороший! Хоть и строгий, и за тобой присмотрит, вот увидишь! Статный и без жены!

Последнее известие заставило меня рассмеяться:

– Никак сосватать меня решила?

– Я, между прочим, хорошо чувствую кто для кого создан и у кого может быть любовь, а у кого не может! – этот взрослый ребенок, кажется, немного обиделся.

– Ну ладно, ну будет тебе, – примирительно сказала я, – мой поезд уже начал отправление в закат развода и раздела имущества.

– Ну и что? Ты молодая и ты красивая! Значит, всё будет.

– Ты – местный купидон?

– Купидоны – выдумка. Я – Ляля, я – настоящая!

 

 

Мы въехали в деревушку и, должна заметить, очень странную деревушку. Обычно, по Беларуси можно встретить бессметное количество до уныния похожих друг на друга деревень с продолговатыми двориками, где удлиненные деревянные домики плавно перетекают в такие же сарайчики, за которыми гектары земель для выделки.

 Эта же деревушка была из камня с брусом: фундаментальное основание возвышалось на добрый человеческий рост, а сверху были красивые сказочные домики мягкого древесного оттенка. Сарайчики с домашним скотом по большей части отсутствовали, зато кругом было много деревьев. Казалось, эти домики росли каждый в своём автономном лесу.

И ни одной машины. Только пара прохожих, которые задорно махали Ляле рукой.

Не похоже на санаторий.

 

Глава 3

 

Дом местного эскулапа находился  почти на окраине этой деревушки. Он один из немногих был обнесен забором, низким каменных забором. Дом, как и все остальные, выглядел очень странно: высоченный фундамент из камня, на нём, собственно, сам дом из темного бруса, окна без ставней и каменные ступеньки без перил. Меня больше привлекли деревья вокруг дома, как из сказки – стволы упирались в небо без единого сучка, а кроны были настолько высоко, что приходилось задирать голову, чтобы их увидеть. Казалось, что этот лес тянется бесконечно. На сколько ж соток участок у этого доктора?

Я тоже себе такой хочу. Сидели бы с Андреем и с ребятами, жарили шашлык...

На этой мысли внутри больно резануло. Как легко всё забылось на время.

– Черныш! – воскликнула Ляля и с грацией бегемота подбежала к огромному черному монстру.

– Лялечка, – негромко позвала я, – Солнышко, а это, случайно, не...

– Волк! – закончила за меня провожатая.

– Кто держит волка в качестве домашнего питомца? – вопрос был чисто риторический и, скорее, спросила у самой себя.

– Так а как Велесов и без волка? – действительно, – все знают, где волк, там и Велесов! И забор поэтому нужен – не всех любит Черныш.

Я скептически посмотрела на строение, окружающее невероятный лесок, осмелилась посмотреть на Черныша, который лапой размером с мою ногу вычёсывал колтун из шерсти за рваным ухом, прикинула соотношение заборчика и «собачки» – где-то по колено.

«Ну уж нет! Да ну его! Ляля сама доберется до своего Велесова. Я к этой тварюге ни на шаг не подойду»

Я бочком начала своё отступление к машине. Таких здоровых собак, будь он трижды волком или, вообще, Чернобыльский, просто не существует. Не должно существовать. Да он только зевнёт и у меня пол головы поседеет.

А, вот он и зевнул. Что я говорила?

От «завораживающего» вида огромной пасти меня отвлёк звук открывающейся двери. На порог вышел хозяин черного существа: высоченный, седой. Лицо было исчерченно легкими морщинами, а вот глаза на удивление оставались молодыми. Внушительный такой, если можно так выразиться.

Невероятно молодые глаза смотрели на меня не мигая настолько пристально, что мне стало даже несколько неловко. Вроде бы, я должна что-то сказать, типа: «вот, психоз с доставкой» или «одного, кажется, в лесу потеряла, но хоть кого-то вернула», «Вы уж присмотрите, она слегка «ку-ку». Хотя нет, очевидные вещи лучше не сообщать, и вообще, думаю, они сами разберутся.

Я было собралась продолжить своё молчаливое отступление, как по мне от локтя до шеи прошлось нечто горячее, мокрое и противное. А потом в самое ухо утробно зарычало.

Мне аж как-то поплохело...

– Х-х-хороший, Ч-чечерныш, – воняет пёсик беспощадно.

– Я чую метку Черной Вереи, – внезапно раздался бархатный голос.

Я интуитивно поняла, что он говорит о том ожоге, что у меня на правом предплечье. Бесформенное пятно выглядело жутко, будто я прислонилась к раскаленному железу и оставила там несколько кусочков себя на память. Болело не слабо, но, по правде говоря, болело не настолько, чтобы соответствовать виду.

Знаете, бывает такое состояние, когда всё то, что происходит, проносится пейзажем за окном. А потом будто молот шарахает по голове и вы, наконец, весьма болезненно осознаете, что это – реальность.

Так вот, сейчас такого не было.

Вчера именно это и произошло, а сегодня...

Всё  же слишком много странностей на один квадратный метр, на одну квадратную Лялю и на одну меня. Я без понятия, что происходит, но дала себе довольно-таки дельный совет: ничему не удивляться.

Может статься, что они всё же психи. Или нет. Но люди необычные – это точно.

– Как твоя фамилия по матери? – неожиданно спросил меня всё тот же обладатель самого шикарного голоса в моей жизни.

– Макоши – пролепетала я, не отводя взгляд от клыков, которые слишком близко находились к моей шее.

–  Очень интересно, – донеслось в ответ, – Чернша, сюда.

Я посмотрела пёсику в глаза, один косил, что менее страшным его не делало. Напоследок Черныш-Чернша лизнул меня прямо в нос и потрусил к своему хозяину.

«Пёсик-то одним дыханием сражает наповал».

–  Позови Сварожича, – скомандовал Велесов.

Я с удивлением посмотрела на пса, а тот, как заправская секретарша, по-моему, даже кивнул и убежал куда-то дальше по улице. Он что, действительно понял, кого позвать надо?

Хотя, чему удивляться – мне мои ребята показывали видео в интернете, там и не такие фокусы дрессированные собаки выкидывали.

–  Прошу в дом, – опять внимательный взгляд.

Честно говоря, хотелось уже уехать отсюда, но отказываться было как-то некрасиво. Плюс – там наверняка есть вода.

 

 

– Я думаю, Вам не стоит выпускать их одних, – я в красках расписывала Велесову о своих приключениях с пациентами-жителями этой странной деревушки, – а если в следующий раз они отойдут еще дальше и потеряются? Кстати, а Вы не подскажите, как отсюда выехать? И где ближайшая заправка? Ни одного указателя не видела.

На самом деле, мой благодарный слушатель ни проронил ни слова, пока я передавала рассказ в лицах и в самых ярких интонациях. По-моему, пока я говорила, у него в голове был белый шум. Какой-то проблеск заинтересованности я увидела только тогда, когда рассказывала про ночного пассажира – братца нашего офисного бездомного. Злого братца. Ляля, которая в это время с удовольствием уплетала булочки с маслом, казалось, вообще не интересует доктора Велесова.

– Что горит, Велесов? – раздался зычный бас от двери, – К чему такая спешка, что гацука своего отправил?

Ещё один бородатый великан с удивительно-молодыми глазами.

Которые уставились на меня не мигая. Родственники, наверное.

– Вереи возвращаются? – Спросил Сварожич у Велесова. – чую метку.

– Это должно было произойти, – будто сам себе отвечал Велесов, задумчиво поглаживая за рваным ухом черного монстра, который просочился с великаном Сварожичем, – не знаю, к добру ли.

– Змиулан появлялся? – спросили у двери, глядя на меня, но вряд ли вопрос ко мне. – Он давно в своих поисках пропадает.

– В наших интересах, чтобы он нашёл.

– Ишхан никогда не проигрывает, – мечтательно протянула Ляля.

Я переводила взгляд с одного своего собеседника, на другого, на Черныша и обратно по кругу. Я потеряла нить беседы, так и не успев, в принципе, ухватить её. Немного заставлял напрячься тот факт, что они все твердили об одном и том же, что касается меня – метки. Меченой быть не хочется. Я вновь посмотрела на свою руку: ожог напоминал кору дерева и каждый раз при упоминании нагревался до боли в зубах. Как кретин носит с собой кислоту?

Я уже открыла рот, чтобы озвучить свой последний вопрос вслух, плюс пригрозить заявлением в милицию, как была прервана странной леди, которая вихрем влетела вслед за Сварожичем:

– Неужели слухи – правда? – нараспев произнесла та идеально накрашенным ртом. – Макоши вернулась?

– Паляндра, ты, как  впрочем и всегда, чересчур поспешно делаешь выводы, – с раздражением произнес Сварожич.

Высокая блондинка, больше похожая на голливудскую звезду ретро-фильмов, чем на жительницу непонятного поселения, закатила глаза: