Текст книги "Жемчуг Кархайма (Ричард Блейд, Странствие 7)"

Автор книги: Дж. Лэрд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Айола отвернула влево – видимо, фарватер был извилист. На южном берегу было темно, и лишь глухие отголоски боя доносились до слуха замерших у орудий людей. Южный форт молчал; ни криков, ни выстрелов, ни огонька на стенах – да и сами стены не удавалось различить в кромешной тьме. Видимо, все, кто остался жив, отражали атаку с суши, и Блейд содрогнулся, представив на миг резню, что шла сейчас во дворе цитадели.

– Батарея левого борта... Огонь!

Ядра ушли в ночной мрак, но пламя выстрелов успело высветить серые утесы и тройной ряд перекошенных амбразур над ними. Из некоторых, уставясь в небо, торчали стволы орудий – грозных пушек Кархайма, сброшенных со станин, беспомощных и бесполезных; другие были темны. "Жаворонок" снова повернул, лавируя; ни один снаряд не коснулся его бортов, не прорвал паруса. Тянувшаяся за ним эскадра довершала разрушение, каждые пять минут посылая на север и на юг рои каменных и чугунных шаров. Форт на правом берегу словно корчился в агонии; там что-то взрывалось после каждого залпа, горело и грохотало, вздымая к равнодушным звездам клубы дыма и людские души. Левая цитадель погружалась в молчание смерти.

Под низким потолком пушечной палубы плавал кислый пороховой запах; свежий ветер, проникая в порты, постепенно выдувал его, уносил прочь вместе с крепкими ароматами пота, дубленой кожи, нагретого металла. Блейд похлопал Паллона по мощному плечу:

– Молодец, приятель! Ты отлично стрелял!

– Как всегда... хозяин!

Разведчик приподнял бровь. Вот, значит, как... Хозяин! Здесь, на просторах Океана Среди Земель, этот титул весил куда больше адмиральского, ибо удачливый предводитель турма являлся для своих людей чем-то вроде Господа Бога, живым олицетворением милостей Святого Круга. Ховестары не были религиозны; и солнечный диск, и морские демоны почитались с умеренным энтузиазмом и не вызывали ни страха, ни, тем более, экзальтации. По сути дела, они испытывали настоящее преклонение лишь перед одним – удачливостью. Плоды удачи были реальны, ощутимы и сладки, а их весомость оценивалась простой формулой: побольше добычи, поменьше ран. Сейчас оба эти компонента находились в самом оптимальном соотношении, а потому Блейд Черный, который привел турм "Жаворонка" к победе, стал хозяином. Хозяином! И даже сама Айола не смогла бы изменить здесь ничего.

Он поднялся на палубу, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух. Пролив стал шире, смутные очертания прибрежных утесов темнели с севера и с юга на расстоянии полумили. Месяц неторопливо полз к зениту, высвечивая серебристую дорожку на воде, расстилавшуюся перед судном словно узкий и бесконечно длинный ковер. "Жаворонок" трудолюбиво бежал вперед, разрезая лунный ковер на две части, унося своего хозяина на запад, к жемчужным промыслам Кархайма, к тайне.

С мостика его окликнула Айола. В неярком пламени фонарей лицо девушки казалось бледным и напряженным – видно, силы ее были на исходе. С запоздалым раскаянием Блейд понял, чего стоило ей провести корабль меж скал по незнакомому фарватеру, среди опасностей, реальных или мнимых, которыми грозили неведомые воды. Возможно, этот подвиг равнялся всем его усилиям, всем хитроумным планам, распахнувшим перед пиратской флотилией ворота Кархайма. Да, он их открыл; но в них надо было еще войти, не сломав себе шею.

– Неплохо бы тебе отдохнуть, малышка, – Блейд поднялся на мостик и обнял девушку за плечи.

– Я посплю, но прямо тут, рядом с тобой, – она доверчиво прижалась к нему. – Ратаг встанет на вахту... здесь уже безопасно.

– Давай, вздремни хотя бы до рассвета, – на губах разведчика играла улыбка. – Ты должна быть свежей, чтобы взломать сундуки Ринвела твердой рукой.

– Вышли шлюпку к берегу... нужно разведать путь... – пробормотала Айола; глаза ее закрывались. – И следи за Ратагом... Если что... сразу... разбуди меня...

– Я все сделаю, – Блейд покачивал ее в объятьях, словно ребенка. Потом он крикнул Баскара, велел принести пару толстых ковров и опустил на них Черную Сестру. За кормой галиона раздался троекратный пушечный залп "Коршун" салютовал в честь победы. За ним начали палить "Чайка", "Стриж", "Кондор" и другие корабли, но Айола лишь сонно шевельнула рукой и улыбнулась. Наверняка ей привиделся ларец, полный волшебных жемчужин бессмертия.

* * *

Занимался рассвет. Мимо кораблей по-прежнему бежали изрезанные скалистые стены, голые утесы, горные склоны. Кое-где они отступали вглубь суши, освобождая место для небольших полей и чахлых рощиц фруктовых деревьев, окружавших деревеньки довольно убогого вида. Пока Айола спала, Блейд дважды приостанавливал флотилию и посылал шлюпки на берег. Ховестары не трогали жалких полурабов-крестьян, обитавших в крохотных поселках, но учиняли строгий допрос. Если верить словам этих забитых людей, от последней стоянки до мыса, на котором располагались герцогские чертоги, было миль десять. Затем местность становилась более приветливой – по крайней мере, на юге, где в предгорьях хребта паслись табуны лошадей и скот. Как утверждали крестьяне, там были речки и ручьи, заросшие камышом, обширные плавни, горные леса и луга; и там же, в трех часах быстрого хода от дворца местного владыки, начинались жемчужные отмели.

Айола проснулась и сменила на мостике Ратага. Стоя рядом с Блейдом, она с любопытством рассматривала берег и надвигавшийся мыс, который ограничивал с запада обширную подковообразную бухту. Вдоль нее тянулись склады и причалы, у которых покачивалось с полдюжины кораблей; каждый – узкий, со стремительными обводами корпуса и высокими мачтами. У самой воды торчал маяк, а выше по склону прилепилось невысокое, но длинное и массивное здание с башнями, сложенное из того же угрюмого серого гранита, что и сокрушенные ночью форты. Видимо, то был герцогский дворец, и там также предстояло помахать саблями. Блейд, однако, полагал, что может уступить это удовольствие Айоле; его больше влекли жемчужные промыслы.

Он оглянулся. "Коршун" шел вплотную за "Жаворонком", потом, не нарушая походного строя, следовала "Чайка" и еще пять кораблей. Остальные прибудут сюда через несколько часов; очевидно, они тронулись в путь, как только с фортами было покончено. Блейд покосился на Айолу. Широко распахнутые черные глаза его подруги зачарованно уставились на горный склон, на позолоченные крыши и башни герцогского дворца. Он тронул девушку за руку:

– Моя радость, если ты поторопишься, то наш турм окажется первым в подвалах Ринвела. Действовать придется быстро... – он заметил, как угрожающе блеснули зрачки Черной Сестры, и понял, что его наставления тут не требуются. Команда "Жаворонка" опередит всех у дверей герцогской сокровищницы.

– Я прослежу, чтобы всю добычу пересчитали и разделили, – Айола усмехнулась краешком губ. – Но, по справедливости, "Жаворонок" должен получить больше... возможно, и "Коршун" тоже.

– Мы и получим больше, – заверил ее Блейд.

– Ты что-то придумал? – взгляд девушки стал пронзительным.

– Да. Там, за мысом, – разведчик вытянул руку, – лежат жемчужные промыслы, и мне хотелось бы первому провести ревизию на их складах.

Они обменялись понимающими взглядами, и Айола нетерпеливо кивнула, снова повернувшись к серой громаде дворца:

– Иди. Может, возьмешь с собой Баскара?

Подумав с минуту, Блейд покачал головой.

– Нет. С тобой должен остаться преданный человек. Я заберу три десятка бойцов и две большие шлюпки. Думаю, этого хватит.

Они отправились, едва корабль успел спустить паруса. Ринвел Кривой, вероятно, крепко надеялся на свои форты – на берегу все было тихо вплоть до того момента, когда "Жаворонок" отсалютовал кархаймскому герцогу из носовых орудий. В качестве первого предупреждения ядра снесли крышу маяка. Спускаясь в шлюпку, Блейд видел, как два всадника выскочили из ворот окружавшего дворец парка и погнали лошадей по горной дороге. Наверняка на промыслы, подумал он и махнул рукой гребцам. Весла торопливо вспенили воду.

Через час они обогнули мыс, почти сразу же ощутив странный, на редкость неприятный запах. Немного подумав, разведчик решил, что пахнет гниющим мясом – но откуда? Шестивесельные лодки шли быстро, пересекая по диагонали лежавшую за мысом бухту, и он мог уже разглядеть берег, заваленный какими-то серовато-сизыми грудами. Как ни удивительно, ему долго не удавалось определить, что это такое. Почва на прибрежной полосе не походила ни на песок, ни на гальку – вот разве что на камни, но уж очень необычного оттенка... Внезапно Блейд понял, что они уже плывут мимо жемчужных промыслов и что эти странные курганы – всего лишь горы раковин, из которых извлечено драгоценное содержимое.

Теперь он видел и самих ловцов. Их челноки испуганной стайкой мчались к дальнему берегу, над которым вспухли клубы мушкетных выстрелов. Блейд чертыхнулся. Прах и пепел, герцогские посланцы все успели первыми!

Он рявкнул на своих гребцов и, едва шлюпка преодолела пространство до ближайшего пляжа, заваленного гнильем, выпрыгнул на песок. Под ногами хрустели овальные раковины размером с две ладони, мерзкий запах бил в нос, но Блейд, не обращая внимания на мелкие неудобства, устремился вперед. Ховестары мчались за ним, словно стая гончих псов, учуявших добычу – прямо к рядку хижин, выглядывавших из зарослей в полумиле от берега.

Разведчик точно знал, что ему надо. Возможно, там он найдет хоть кого-то, имеющего отношение к добыче жемчуга... Если не ныряльщика, так сторожа или надсмотрщика... Человека, которого можно допросить! Или же они все успели разбежаться? Это было бы неприятным сюрпризом – особенно если учесть, что он нуждается не только в информации, но и в жемчуге!

Его отряд был уже среди хлипких строений, сплетенных на скорую руку из тростника, – видимо, Ринвел Кривой не баловал своих рабов излишним комфортом. Вокруг – ни души, хотя грубые каменные очаги, торчавшие почти около каждой хижины, еще дымились. Блейд повелительно указал на жалкое селение:

– Все обыскать! Если есть кто живой – ко мне!

Ховестары, перекликаясь, рассыпались вдоль неширокой дороги, вдоль которой вытянулась деревенька. Разведчик заглянул в ближайшую хижину. Никого и ничего, кроме грубого глиняного кувшина, миски и груды тряпья в углу, служившей, по всей видимости, постелью. Он направился в соседний шалаш, потом еще в один, по-прежнему находя лишь следы поспешного бегства.

Наконец в пятом по счету убогом жилище Блейд заметил, что куча в углу подозрительно шевельнулась, Он подобрался ближе, присмотрелся и рывком извлек оттуда владельца хижины.

Это был смуглый тощий человек с широкой грудью и длинными тонкими руками и ногами, переплетенными веревками мускулов. Довольно сильный на вид, он даже не пытался сопротивляться, а немедленно рухнул на колени, уткнувшись лбом в землю и не смея поднять взгляд. Двигался ныряльщик с трудом – левое его бедро было обмотано заскорузлой от крови тряпицей. Он пребывал в позе униженной и жалкой покорности, видимо, приняв Блейда за какое-то местное начальство.

– Прости, светлый господин, я прилег отдохнуть совсем ненадолго... – он робко, искоса поглядывал вверх на разведчика, в полной уверенности, что тот сейчас раскроит ему череп. Заметив, что гость не проявляет агрессивности, ныряльщик торопливо продолжал: – Я соберусь с силами, господин, возьму сеть и снова выйду в море... – он зашарил руками вокруг, отыскивая упомянутый предмет, Блейд спокойно наблюдал за ним. Внезапно ловец еще раз оглядел его, заметив кривую саблю, шлем и необычную одежду. Он тихо охнул и пробормотал: – Что... что нужно от меня господину?

– Где остальные?

– Я ничего не знаю... Рана мучила меня, пока я не уснул... Прости, светлый господин... Не убивай меня... – он запнулся, не понимая, чего ждет от него этот огромный молчаливый человек.

Блейд окинул его взглядом и благосклонно кивнул:

– Ты можешь встать. Или сесть, если хочешь. Меня интересует жемчуг, обычный и тот, который зеленого цвета.

Ныряльщик заметно побледнел.

– За деревней тропа уходит в лес... Там, у склада, живут надсмотрщики... и еще кое-кто...

– Склад?

– Да, господин. Вся добыча за месяц...

– И волшебный жемчуг тоже?

Ловец помотал головой.

– Я... я не знаю... Нельзя даже упоминать о нем... Только самые ближние люди герцога, нашего господина, ведают тайну...

– Что-то ты хитришь, парень, – сказал Блейд, – Я уверен, что эти ближние ублюдки не ныряют в море за раковинами, ведь так? – он усмехнулся.

Смуглый ныряльщик дрожал от ужаса – не то потому, что коснулся запретной темы, не то в страхе перед ятаганом пришельца. Однако он гнул свое:

– Я ничего не знаю, господин, поверь...

– Странно, – Блейд вытянул клинок из ножен на пару дюймов. – А я думаю, тебе кое-что известно.

– За ним вовсе не надо нырять, господин, – прошептал ловец, не сводя зачарованного взгляда с полоски стали. – И никто из нас, рабов, никогда не видел его... не прикасался к нему... клянусь жизнью... всем, что я имею. У пресветлого герцога есть охотники... – он вдруг замолчал.

– Хочешь сказать, что волшебный жемчуг бегает на четырех ногах и его можно подшибить стрелой?

– Вроде того... В лесу, где склады, живет человек, который лучше ответит на твои вопросы, господин. Ты можешь спросить его... только это опасно, очень опасно!

– Опасно? – Блейд хмыкнул. – И в чем заключается опасность?

– Там охрана... слуги милостивого герцога... но страшней другое... казалось, ныряльщик сейчас лишится чувств. – Этот человек... этот старец... колдун! Великий маг! Только он, да еще сам пресветлый герцог знают то, о чем ты спрашивал, – ловец явно старался не употреблять запретных слов.

– Маг... хм-м... – задумчиво протянул Блейд и с разочарованием вздохнул. Потом он вспомнил про склад, упоминавшийся ныряльщиком, и это добавило ему энтузиазма. Маг, конечно, жулик, но жемчуг, который охраняют слуги милостивого герцога, самый настоящий. Айола останется довольна!

Он вышел из хижины, свистом созвал своих людей и отдал короткий приказ:

– Ждать меня здесь.

Потом зашагал по тропе прямо в лес.

* * *

Стражи отсутствовали. Добротные дома надсмотрщиков тоже оказались пусты, как и каменное строение с запертой дверью, которое сразу же привлекло внимание Блейда. Если бы на этом сером, наполовину вкопанном в землю бункере имелась надпись "Хранилище", его назначение было бы не менее ясным. Блейд вышиб дверь ногой и шагнул внутрь.

Слева и справа тянулись деревянные столы с приподнятыми бортиками, на которых сверкали, искрились, мерцали сотни – нет, тысячи! – драгоценных сфер. Слева – поменьше, величиной с горошину; справа – побольше, с ноготь мизинца. На миг разведчик замер, ослепленный, потом шагнул к небольшому лотку, что находился прямо против двери. Самое ценное лежало здесь жемчужины идеальной формы, неподражаемых оттенков и небывалой величины. Не мешкая, Блейд вытащил из-за пояса кожаный мешочек и начал пересыпать в него сияющие шары – розовые, как утренняя заря; алые, будто кровавый закат; голубые, словно море ясным солнечным днем; золотистые, цвета опадающей листвы; матово-серебряные, словно новорожденный месяц; фиолетовые, почти черные, напоминавшие ночное небо. Все краски и оттенки Акрода были здесь все, кроме зеленых.

Вздохнув, Блейд покинул подвал, ощущая тяжесть и почти живую теплоту мешка за пазухой. Тропинка огибала каменный склад и шла дальше; он быстро зашагал по ней, присматриваясь к лесу. Впрочем, деревья тут росли довольно редко, и он не опасался засады. Если ближние слуги герцога бросили драгоценный склад и утекли в горы, вряд ли они рискнут чинить препятствия страшным ховестарам... Власть рухнула, порядок зашатался, явившиеся с моря дьяволы в одну ночь уничтожили Кархайм. Кто мог противостоять им здесь, в сердце герцогства, когда стены, пушки и тысячи солдат не смогли остановить их на пороге?

Путь, безусловно, был свободен – и через шесть-семь минут Блейд вышел к невзрачному бревенчатому домику, торчавшему посреди поляны, словно старый трухлявый гриб. Помедлив мгновение, он положил руку на эфес сабли и толкнул скользкую сырую дверь; она скрипнула и распахнулась.

Разведчик очутился в пустом на первый взгляд помещении; довольно просторном, плохо освещенном, с единственным окошком, располагавшимся под самым потолком. Одну из стен занимали длинные деревянные козлы, вытянувшиеся ярдов на пять, с низкого лоточка свисали зловещего вида крючья, покрытые ржавчиной и напомнившие Блейду не то мясную лавку, не то пыточную камеру. На полу валялся нож, лезвие которого также было тронуто пятнами ржавчины, на козлах громоздился пустой кувшин, от которого несло спиртным. Больше ничего. Ни одной раковины, никакого жемчуга – кроме сокровища, пригревшегося у бока самого гостя.

Действительно ничего? Разведчик еще раз окинул взглядом мрачноватую комнату, и в дальнем углу, под столом, заметил некую темную кучку, которая тихо всхлипывала и повизгивала, оставаясь абсолютно неподвижной. Блейд решил было, что это собака, но в следующий момент ему стало ясно, что животное не может издавать таких звуков. Он решительно приблизился к козлам и пнул кучу увесистым сапогом.

Непонятный предмет всхрапнул еще раз, потом зашевелился, забулькал и неуверенно выполз из-под стола, медленно выпрямляясь. Это был небольшого роста старичок, на вид очень древний, с абсолютно лысым шишковатым черепом, казавшимся еще больше по контрасту с высохшим тщедушным телом и тонкой, готовой вот-вот обломиться шеей. Его покрасневшие маленькие глазки в упор глядели на пришельца, словно стремясь телепортировать его на один из проржавленных крюков под потолком. Блейд не смог прочитать на сморщенной физиономии мага ничего, кроме злости и раздражения; этот старик его не боялся.

– Чего надо? – визгливо проскрипел он. – Хочешь превратиться в зеленую жабу?

– Предпочитаю зеленый жемчуг, – заявил Блейд, прикидывая, что в данном случае быстрей приведет к цели: сабля или вино. Но вина у него не было, а ятаган висел на боку.

– Зе-ле-ный жемчуг, – насмешливо протянул колдун. – Ишь ты, зеленый жемчуг! – на сей раз бульканье, по всей видимости, означало смех. – И больше ничего?

– Зеленый жемчуг, – повторил Блейд, демонстрируя свой клинок. – Я хочу знать о нем все! Иначе, клянусь мечом и порохом, тебе некуда будет заливать вино, старый пень!

– А, ховестар. – маг снова забулькал – Уже и сюда добрались... Только какой-то странный, – подслеповатые глазки уставились в лицо незваного гостя. – Так что ты хочешь знать, любопытный ховестар?

– Откуда берется этот жемчуг? Где раковины? – клинок в руке Блейда нетерпеливо дрогнул.

– Раковин нет, – неожиданно трезвым голосом произнес маг. – И никогда не было. Да и не нужны они вовсе! – он опять заскрипел и забулькал в очередном приступе веселья.

– Откуда же герцог берет его? – сурово осведомился Блейд.

– Места сколько угодно, – ухмыльнулся маг. – Да и не надо им много места, плавней да болот вполне хватает... А ты мне не грози, ты меня этак можешь пришибить, – заметил старичок в ответ на недвусмысленный взмах сабли. – Однако толку тебе будет немного. Никто во всем Кархайме, кроме меня, не знает, как подманивать старых сагхартов, а без этого не видать никому жемчуга, как своих ушей... – он захихикал.

– Что еще за сагхарты? – Блейд нахмурился.

– Это тайна, – важно ответил маг, – тайна величайшего из великих, пресветлого герцога, владетеля всех здешних земель, Ринвела Кри... тьфу, Ринвела Великолепного!

Блейд задумчиво попробовал пальцем лезвие и поднял глаза к потолку.

– Боюсь, скоро в Кархайме некому будет приманивать этих самых сагхартов... Может, подвесить мудрейшего мага за ребро на крюк, чтобы он стал поразговорчивей?

То ли подействовала эта угроза, то ли колдун, не совсем еще протрезвевший, хотел покрасоваться, но он перестал играть в загадки. В следующие десять минут Блейд с изумлением услыхал, что загадочный жемчуг совсем не жемчуг, поскольку источником его служат не раковины, а железы древних сагхартов, которым перевалило за двести лет. Эти жуткие монстры-амфибии были отчасти человекоподобны – в доказательство маг нырнул под стол и извлек оттуда высохшую сморщенную конечность, действительно походившую на человеческую руку, только с непомерно разросшейся кистью, покрытой чешуей. В жабрах этих тварей, достигших преклонного возраста, находят пару блестящих дискообразных образований, которые в Землях Акрода известны людям как зеленый жемчуг. Молодые особи такого отличия не имеют, и если они попадаются в ловушки герцогских охотников, их метят и выпускают. Определить, созрела ли железа, можно по внешнему виду чудища – на этом также специализировался почтенный маг.

– Так Ринвел, значит, их разводит? – поинтересовался Блейд, но колдун покачал головой.

– Можно ли разводить тварей, которые размножаются способом демоническим и таинственным? – он горестно развел руками. – Откуда они взялись, никому не ведомо, даже пресветлому господину нашему Ринвелу, хотя он знает про сагхартов вдвое и втрое больше меня... Никто не вылавливал ни самок их, ни малых детенышей. Только крупных самцов мерзопакостного вида...

Блейд уставился на страшноватую лапу в чешуе, потом перевел взгляд на сморщенное лицо колдуна. Похоже, этот старец был первым среди местных магов, пьянчуг и жуликов, который знал что-то определенное по существу вопроса. Блейд не сомневался, что он тоже был пьянчугой и жуликом, однако то, что рассказал старый пень, не походило на вранье. Теперь оставалось выяснить главный вопрос, касавшийся практической стороны дела.

Вложив клинок в ножны, разведчик окинул старца внимательным взглядом и кивнул.

– Ты поведал мне много интересного, мудрейший, и тем спас свою голову. Пожалуй, я еще наведаюсь к тебе – с бочонком вина. Не возражаешь? – Маг закатил глаза, всем видом демонстрируя кощунственность такого предположения. – Ладно, бочонок за мной... или даже два... – Блейд шагнул к двери, помедлил, обернулся и небрежно спросил: – А на что он годен, этот жемчуг?

– Я ловлю и потрошу сагхартов, – гордо заявил маг, – а на что годятся камушки из их жабр, знает герцог да еще покупатели, которым он шепнет одно-другое тайное словечко. Те дела меня не касаются.

– Хм-м... а я-то думал, ты ведаешь все про этих тварей...

– Сказано было тебе, что всего не знает сам пресветлый герцог! А ведь он втрое старше меня, ховестар!

– Втрое старше тебя? – разведчик был поражен. – Да ведь ты не молод, почтенный маг!

– Совсем не молод. Но когда мой дед вынырнул из материнской утробы, в бороде господина нашего Ринвела уже пробивалась седина.

Ошеломленно покачав головой, Блейд переступил порог обители колдуна.

ГЛАВА 7

Тронный зал герцогов Кархайма, обширный покой с высокими сводами, казался тесным – здесь собралось больше полусотни ховестаров. Вся мебель была вынесена; вместо нее втащили большой круглый стол, у которого сейчас сидели предводители турмов и их помощники. Сбоку к нему был приставлен еще один стол, длинный и узкий; за ним располагались маги-консультанты. Вдоль стен квадратного зала громоздились сундуки – те самые вожделенные сундуки из герцогской сокровищницы, к которым с таким упорством стремились акродские джентльмены удачи. Их крышки были откинуты, и каждый мог видеть – и пересчитать, если бы хватило времени и сил – несметные богатства Ринвела Кривого.

Но главное находилось на круглом столе. В ящичках розового дерева, на темном и светлом бархате, сияли жемчужины Кархайма, и десятки глаз зачарованно ловили их радужный блеск. Посреди этого великолепия возвышался хрустальный бокал на высокой ножке, в котором скромно лежала мутноватая зеленая пуговица размером с полупенсовую монету. Она не сверкала, не сияла, не блестела и больше всего казалась похожей на скатанный морскими волнами осколок бутылочного стекла; однако взоры сидевших за столом, словно утомленные созерцанием красоты и совершенства бесценных перлов, рано или поздно обращались к зеленоватому диску. Он был один, один-единственный, и в результате этого печального факта шумная перебранка среди капитанов скорее завершилась бы поножовщиной, чем справедливым дележом.

Блейд стоял у двери, молча наблюдая за спорящими. Он провел ночь и утро в поселке у жемчужных отмелей, пересчитывая со своей командой нежданное богатство. То была доля "Жаворонка", и весьма солидная доля, даже не считая мешка с самыми крупными перлами, припрятанного у него под колетом. Оглядев стол, он решил, что тут свалено раза в четыре больше жемчуга, чем удалось экспроприировать на складе, однако это сокровище предстояло разделить на два десятка турмов, тогда как его добыча уже покоилась в сундучке Айолы. Словом, можно было полагать, что "Жаворонок" взял свое; оставалась одна проблема та самая, что покоилась в хрустальном бокале. Блейд надеялся, что сумеет ее разрешить.

Аталир бросил взгляд на дверь, первым обнаружив, что почтенное собрание пополнилось.

– Замолчите, шакалы! – взревел он и повернулся к Блейду. – Эти ублюдки, – капитан обвел взглядом своих славных соратников, – спорят с самого утра и никак не могут договориться. Нам не поделить добычу, Черный!

– Это заметно, – ответствовал Блейд. – Кто-нибудь удосужился пересчитать добро? – Он кивнул на сундуки с герцогской казной. Тут было столько золотых цепей, браслетов, колец и звонкой монеты, столько ожерелий, украшенных самоцветами поясов и драгоценных кубков, что каждый ховестар мог купить себе по острову. Блейд, правда, сомневался, что на просторах Акрода найдется так много островов.

За столом поднялся шум.

– Все пересчитано! Уже раза три! – выкрикивали возбужденные голоса. Но что делать с этим! – дюжина рук потянулась к хрустальному бокалу.

Блейд неторопливо подошел к огромному столу, отодвинул стул, покрытый роскошной золоченой резьбой, уселся и обвел сборище внимательным взглядом. Те, на ком останавливались его холодные глаза, словно цепенели, позабыв закрыть рты. Лишь Коверг, сидевший напротив, криво ухмыльнулся и вздернул подбородок.

– Я полагаю, – заметил разведчик, – надо вначале разобраться с тем, что не вызывает споров. Жемчуг, золото, драгоценности – все, что сосчитано и оценено, следует разделить сейчас же.

Он посмотрел на мрачное лицо Айолы, и девушка нехотя кивнула головой. Ратаг, стоявший за ее креслом, судорожно сжимал пальцы на рукояти сабли; похоже, он был настроен весьма решительно. Блейд видел, что у многих руки тянутся к оружию. Это был нехороший признак, еще немного, и конклав пиратских главарей перейдет в ожесточенную резню. Среди этого сборища Аталир выглядел самым спокойным. Казалось, капитан "Коршуна" разделял желание Блейда покончить дело миром.

– Я согласен с Черным, – поглаживая усы, заявил он. – Мы все знаем цену жемчуга и золота, так что с их дележом не возникнет проблем. Я предлагаю поручить это дело помощникам, и пусть их возглавит Коверг. Он – человек опытный и справедливый.

Похоже, никто не возражал, так что Коверг, оглядев собрание, поднялся и подступил к сундукам. Добра было много, но хозяин "Чайки" действительно обладал немалым опытом: под его руководством помощники капитанов проворно разобрали награбленное на двадцать примерно равных частей. Потом были вызваны носильщики, и сокровища герцогов Кархайма начали перекочевывать на ховестарские галионы. Через пару часов суета, связанная с перетаскиванием тюков, мешков и сундуков, улеглась; теперь стол был пуст – если не считать хрустального бокала да чаш с отличным вином из герцогских подвалов.

Когда вынесли последний мешок, набитый так, что он едва не расползался по швам, в комнате воцарилась напряженная тишина. Джентльмены удачи молча смотрели на таинственную драгоценность, возлежащую в своей прозрачной темнице, на это неделимое сокровище, магический символ власти и благоденствия, и в их глазах разгорался алчный блеск. Блейд понял, что пора принимать решительные меры. Он перевел взгляд на Аталира и поинтересовался:

– Скажи-ка, славный капитан, что ты будешь делать с этой штукой, если она достанется тебе? Продашь?

– Продать свое счастье? Никогда!

– Хм-м... резонно! Ну, так что же?

– Что? – ховестар слегка опешил. – Она приносит удачу... победу в сражениях...

– И ты вставишь это чудо в рукоять своего ятагана? Или прицепишь к бушприту корабля? Будешь носить в кошельке? Проглотишь? – Блейд насмешливо прищурился, глядя, как Аталир неуверенно покачивает головой. Маги, до той поры с профессиональной отрешенностью исследовавшие содержимое своих кубков, внезапно оживились. Одни чуть подались вперед, другие, откинувшись в креслах, приняли вид важный и многозначительный. Колдовская братия явно старалась показать, что вопрос о применении волшебного перла должен решаться специалистами.

– А ты, Коверг? Ты, Тоот? И все остальные? – Блейд поочередно оглядел капитанов. – Что вы собираетесь делать с зеленой жемчужиной? Полоскать в вине? Или нюхать на ночь? – он продолжал выдвигать самые абсурдные предположения, стараясь переключить ход мыслей своих соратников с проблемы дележа на более практические вопросы. Прежде чем делить, надо разобраться, что, собственно, они делят, и постепенно эта идея дошла до самых тупоголовых и упрямых.

– Может, мы будем носить ее по очереди? – неуверенно предложил капитан "Цапли"; казалось, он воспринял всерьез каждое слово Блейда.

– Невозможно, – отрезал один из магов, пухлый молодец со светлыми курчавыми волосиками, похожий на ангелочка. Тон его, однако, был далек от ангельского – чувствовалось, что этот парень не любит возражений. – Только безраздельное владение магическим предметом дарует хозяину удачу.

– Это почему же, драгоценный мой собрат? – прозвучал скрипучий голос Эота. – Во-первых, совсем не обязательно владеть жемчужиной; достаточно находиться рядом, чтобы ощутить ее благотворное влияние. Во-вторых, о какой удаче ты толкуешь? Всем известно, – Эот покосился на своих коллег по ремеслу, – что магический жемчуг дарует бессмертие.

– Вот как? – Еще один колдун решил высказаться по затронутому вопросу. – Значит, мы все будем жить вечно, раз таращимся на нее полдня?

– Эта проблема, – глубокомысленно ответствовал маг с "Коршуна", требует отдельного обсуждения.

– Так давайте обсудим ее, любезные маги, – покивал головой Аталир. Для того мы вас сюда и пригласили.

– И с утра накачиваем вином, – добавил Коверг.

Черная Сестра бросила взгляд на Онбола, и тот немедленно поднялся с кресла, стараясь выглядеть внушительнее; впечатление, правда, смазывалось его худобой и слегка трясущимися руками.

– Любой недоучка знает, что указанный предмет, – он величественно повел рукой в сторону драгоценности, бросив ядовитый взгляд на Эота, – надо всегда носить с собой, а где именно – неважно. И он не дарует бессмертия, как надеются невежды... Это – талисман власти!