Текст книги "Сияющий полдень Уренира (Ричард Блейд - странствие 27)"
Автор книги: Дж. Лэрд
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Ни в коем случае, сэр Блейд, ни в коем случае! Если речь идет о формальном обращении, то я предпочел бы упростить таковое и со своей стороны. Если ты позволишь...
– Позволю, – странник улыбнулся.
– Вот и прекрасно! Что касается моего возраста, пересчитанного на время оборота твоей планеты вокруг центральной звезды, то...
Майк назвал некое число, и Блейд охнул. Конечно, дистанция от страны шестилапых до Синтолы впечатляла больше, но возраст его хозяина тоже был не маленьким. Не маленьким, но отнюдь не почтенным, если судить по облику и поведению Майка. Вероятно, в Уренире были свои понятия о старости – если они существовали здесь вообще.
Теперь странник готов был засыпать своего хозяина сотней вопросов – о причинах огромности местных океанов и материков, о солнце, вечно висевшем в зените, о цветных дождях и тучах, периодически затемнявших светило, о райской лесной обители шестилапых, о чудодейственных дверях, соединявших удаленные на гигантские расстояния точки, о лекарстве вечной молодости и прочих интересных вещах. Но Кармайктолл строго заявил, что время беседы еще не пришло. Гость должен быть умыт, одет, накормлен – ибо, лишь отдав дань телесному, можно всерьез заняться духовным.
Оказалось, что дом Майка располагается внизу, под садом и гостиной с камином; туда вел спуск с каменными ступеньками и пара крохотных шахт, напоминавших лифтовые. Блейд очутился в просторном холле, откуда несколько дверей и два коридора вели и другие помещения – спальни, гардеробную, столовую, хозяйский кабинет. По словам Майка, все тут было настоящим стены, полы и потолки, двери и мебель, вода в огромной ванной и пища, которую вместе с посудой производил некий агрегат в столовой. Все настоящее, каменное, деревянное, металлическое; никаких иллюзий!
Услышав об иллюзиях, Блейд сообразил, что далеко не каждый из местных обитателей предпочитает реальность фантомам. Похоже, дом Майка отражал лишь вкусы и пристрастия своего хозяина, но никак не технические возможности цивилизации Уренира. Блейду было ясно, что никаких догадок на сей счет строить не надо, ибо на все его вопросы будут даны в свое время ответы; главное, удастся ли их понять!
Тем временем Майк препроводил его в ванную комнату, где потоки воды, ударившие со всех сторон, смыли с тела странника грязь, пот и кровь. Заодно – совершенно необъяснимым образом! – исчезли синяки и щетина, затянулись ссадины. Под конец недолгой, но бодрящей процедуры с потолка спустился забавный металлический паук, кибер-парикмахер, сотворивший с головой Блейда некое чудо. Таких причесок не делали в лучших салонах Лондона!
Еще через четверть часа странник был одет. Рыжий Кармайктолл немного кривил душой, утверждая, что в доме его не водятся фантомы. В гардеробной их как раз хватало! Яркие иллюзорные наряды скользили по воздуху, чтобы облечь тело Блейда, огромное зеркало перед ним помогало разглядеть и оценить все подробности туалета. Возможно, то было не зеркало, а терминал какого-то сложного аппарата: Блейд мог видеть себя сбоку, со спины, в любом ракурсе. И стоило произнести слово, сделать жест согласия, как одеждамираж становилась реальностью.
Странник выбрал узкие темно-зеленые брюки, заправленные в мягкие сапожки с невысокими голенищами, и салатного цвета рубашку. Этот костюм казался почти невесомым, хотя пояс и лампасы брючин, как и рубаха, были расшиты серебром – или чем-то, очень напоминавшим серебряную нить. Вышивка прекрасно гармонировала с зелеными тонами костюма, а все вместе весьма подходило к темным глазам и волосам Блейда.
Майк, сменивший свое походное одеяние на серые щегольские брюки и серую же кружевную рубашку, одобрительно кивнул.
– Вот теперь я вижу, что мне выпала честь принимать цивилизованного человека, а не дикаря в перьях. Интересно, что скажет по этому поводу Миклана... Я думаю, ты ей понравишься, она обожает крупных мужчин.
– Миклана? Дама, сэр Майк?
– Некоторым образом, сэр Блейд... Ну, где ты предпочитаешь поесть здесь, внизу, или наверху, у очага? Мы могли бы куда-нибудь отправиться, но тебе, пожалуй, рановато выходить в свет. Тут, в Ортоге, есть странные места...
– В Ортоге? Разве мы не в Синтоле? – Блейд жестом показал на прозрачную трубу лифта, намекая, что желает обедать наверху.
– Если ты интересуешься нашим точным адресом, то он таков: континент Синтола, полуостров Ортога. Чантарское Взморье, – сообщил Майк. – Затем следует код моего жилища – мое имя с номером, попросту говоря.
Они поднялись в гостиную, где невидимые слуги уже накрыли стол, придвинули к нему кресла и разожгли огонь в камине. Подняв глаза вверх, Блейд с удивлением заметил, что начало смеркаться и в небе загораются первые звезды Майк перехватил его взгляд и улыбнулся.
– Иллюзия, мой дорогой сэр, иллюзия – одна из немногих, которую я готов признать... – Изящный кувшин склонился над бокалом гостя, потом порхнул к бокалу хозяина, ничья рука не касалась его. – Хотя мы живем в Большой Сфере сотни тысяч лет, наш организм все еще нуждается во сне, и нашим глазам приятно зрелище звездного неба...
Большая Сфера! Теперь Блейд уже не сомневался, что попал в мир, рядом с которым Земля выглядела горошиной. Ну, теннисным мячиком в лучшем случае!
Они воздали должное обеду и вину – ели и пили неспешно, обмениваясь репликами, взглядами, улыбками Постепенно чувство покоя и умиротворения стало охватывать странника, этот день, начавшийся с розового дождя, сражения и бегства, был на редкость удачным. Теперь Майк, сидевший напротив, уже не казался Ричарду Блейду мальчишкой, сбежавшим от родителей в экзотический заповедник, и лицо его даже не выглядело особенно юным в отсветах пылавшего в камине огня, лишь белозубая улыбка да блеск глаз остались прежними. Костюм же Кармайктолла был строг и красив, волосы на голове вились огненно-рыжими волнами, плавные жесты подчеркивали неторопливую речь.
– Тут, внутри Большой Сферы, есть все, – говорил он. – Если ты хочешь покоя, то получишь покой, жаждешь знаний – получишь знания, столько знаний, что их хватит на десять жизней. Что еще нужно человеку? Свобода, любовь, общество дорогих ему людей, острые ощущения, приятная работа... Это компоненты, из которых складывается счастье, обычное человеческое счастье в любом из миров, не так ли, Блейд?
– Я бы добавил сюда кое-что еще, – отвечал странник. – Например, богатство и безопасность. Если их нет, нельзя по-настоящему наслаждаться покоем, любовью, работой... Богатство и безопасность! О них мечтают люди в любом из миров... Не так ли, Майк?
Его хозяин задумчиво приглаживал волосы.
– Ты все еще не понял, Блейд... То, что кажется тебе мечтой, уже существует, и очень давно – здесь, в Большой Сфере Уренира. Богатство? Если ты говоришь о богатстве, приносящем власть над людьми, его у нас нет... то – зло, великое зло! Но вещи, которые украшают жизнь, делают ее легкой, может иметь каждый. Любые вещи... Дом, землю, машины... понимаешь, Блейд, об этом даже не говорят, как о воздухе, которым дышат, или о пище, или о вине... – Майк тянулся к бокалу. – Кстати, о вине... За твою маленькую Землю, гость!
– За твою Большую Сферу, хозяин!
Бокалы со звоном соприкасались, пустели, потом невидимая рука, приподняв кувшин, вновь наполняла их. Гость и хозяин пили, постепенно хмелея, но это словно бы не мешало беседе. Майк улыбался. Блейд кивал, поглядывая на рубиновую струйку, и говорил:
– Предположим, хлеб насущный и остальное добро уже не проблема... Как обстоит дело с безопасностью, Майк? Я понимаю, что богатство дается знанием, богатство могут обеспечить машины и неограниченные ресурсы сырья... Но безопасность? Ее способна гарантировать только власть, твердая власть... Или я не прав?
– Боюсь, что так, Блейд, боюсь, что так... Разве тебе не известно, что любая власть печется лишь о собственной безопасности? Так когда-то было и у нас. Неимоверно давно, когда мы, жители крохотной планетки вроде твоей Земли, и не помышляли о Большой Сфере... Но с тех пор многое переменилось! Теперь мы можем все! Мы ничего не опасаемся, Блейд.
– Почему? Если нет власти, нет и хранителей безопасности.
– Власти – нет, а хранители есть...
– Кто же они?
Майк лукаво улыбается.
– Духи, сэр Блейд, духи наших предков...
– Ты шутишь, сэр Майк?
– Отнюдь. Они здесь, с нами, за этим столом... Взгляни-ка сам!
Кувшин, подъятый невидимой рукой, вновь наполняет бокалы. Губы Блейда кривятся в усмешке.
– Телекинез, сэр Майк? Эти фокусы мне знакомы... И ты, признайся, коечто читаешь отсюда? он проводит ладонью по лбу. – Заглядываешь в мою память, ведь так?
– Самую малость, сэр Блейд. Не обижайся за это! Как иначе нам разговаривать?
– Я же понимаю твой язык.
– Он очень непрост, и ты владеешь лишь теми понятиями, которые имеют четкие эквиваленты в английском. Но я почти освоил наречие твоего мира... мы сможем говорить о сложных и серьезных вещах...
Они и говорили, под звон бокалов и новые тосты – в честь покоя, знания, свободы, любви, всего того, что дарит людям богатство и безопасность. Они выпили за Великих Уренов, Духов Предков, Хранителей Мира, и Блейд принес им жертву, плеснув вина в камин. Майк рассмеялся и сказал.
– Хотя Урены – наши предки, я могу разделить их милость с тобой, с гостем, пришедшим издалека.
– Надолго ли?
– Навсегда, если ты останешься в Уренире.
Странник покачал головой.
– Я не могу остаться, Майк...
– Почему же? Не делай поспешных заключений, Блейд. Уренир – книга, которую ты только начал читать. Огромная книга!
– Я буду счастлив прочитать в ней одну или две страницы и вернуться домой с этим знанием.
Теперь качал головой Кармайктолл.
– Так нельзя, Блейд, большая Сфера может пригласить к себе на краткое время или навсегда, но она не делится знаниями с теми, кто собирается ее покинуть. Ни знаниями, ни технологией! Другое дело – мудрость... мудростью мы можем поделиться.
– Удивительно... Странно!
– Чего же тут удивительного и странного? Капелька мудрости еще никому не принесла вреда, а знание опасно.
– Смотря к чьи руки оно попадет.
– Разумеется, сэр Блейд, разумеется. Но ты, гость Уренира, всего лишь наблюдатель, так?
– Так.
– А посему знание не останется в твоих руках, а перейдет в другие, гораздо более могущественные... Верно?
– Верно.
– Вот видишь! Это исчерпывает вопрос.
* * *
На куполе, прикрывающем жилище Кармайктолла, уже давно высыпали звезды, взошли и закатились луны, когда хозяин и гость решили отправиться на покой. Вернее, отправился Майк, предварительно убедившись, что гость найдет свою спальню; Блейду захотелось посидеть еще в этой уютной комнате у камина, где две стены были каменными, а вместо двух других открывался простор нового, неведомого и загадочного мира.
Он чувствовал, однако, что тайны Уренира не придется выгрызать зубами, вырывать силой или хитростью. Впервые он очутился в таком месте, где на все его вопросы могли дать ясные, четкие и правдивые ответы; другое дело, сумеет ли он их понять... И сможет ли спросить!
Спросить? О чем? Это было самым важным – задать правильные вопросы. Он чувствовал, что совсем не готов к подобному повороту событий. Те немногие факты, которые он наблюдал, – бескровное умиротворение стада лика, мгновенная транспортировка на чудовищное расстояние, удивительный дом, в котором он сейчас находился, – все это говорило о могуществе и совершенстве мира, который на сей раз стал его временным пристанищем. О таком могуществе и совершенстве, какое не снилось даже паллатам!
Вот и исполнилась мечта покойного Лейтона, с грустью подумал странник. После долгой череды реальностей, в которых правили жестокость и сила, после кровавого дурмана Альбы и Тарна, Вордхолма и Сармы, Гартанга, Ханнара и Дьявольской Дыры он попал в рай. В самый настоящий рай! Похоже, предчувствие, посетившее его во время блужданий по болоту, оправдалось. Он был гостем величайшей цивилизации, которая еще в давние времена сумела неимоверно расширить свой ареал обитания – и не покорением чужих планет, но творческим актом едва ли не божественной значимости.
О чем же спросить у создателей Большой Сферы? Разумеется, не об оружии, позволившем бы крохотной Британии покорить почти такую же крохотную Землю... О неиссякаемых источниках энергии? О лекарствах, продляющих жизнь на тысячелетия? О волшебных вратах-тоннелях, где один шаг был равен миллионам миль? О тайне телекинеза, о способах, позволявших манипулировать вещами? О чтении мыслей, о быстром и безболезненном проникновении в чужой разум, в чужую психику, о мгновенном изучении чужого языка? О том, как добиться изобилия пищи? Как создать машины, которые позволили бы забыть о нищете? Где найти ресурсы, кубические мили камня, воды, древесины, руды, нефти, газа, биомассы, которые загрузили бы работой эти механизмы, и как при этом не нанести необратимого ущерба своей планете, такой маленькой, такой ранимой?
Он чувствовал, что Лейтон и Хейдж спросили бы об ином. Скорее всего, их интересовало бы устройство мира, корни Мироздания, таинственные соки, что движутся по его стволу, питая энергией галактики и звезды, наполняя жизнью и разумом бесчисленные вселенные Измерения Икс... Вероятно, в Уренире знали и об этом, но Блейд сомневался, что сможет усвоить подобное знание. Он не был ученым; всего лишь наблюдателем, как заметил Майк, что являлось наиболее верной констатацией истинного положения дел.
К тому же Майк сказал, что Большая Сфера не дарит знание, не торгует им, не отпускает в порядке милости или подаяния. Несомненно, для того имелись веские причины, и значит, из этого мира сказочной мощи ему не удастся чтолибо принести. Взять силой или украсть? Напрасные надежды! Он понимал, что здесь невозможно скрывать тайные мысли и коварные намерения, все это будет прочитано, оценено и пресечено.
Однако Кармайктолл упоминал о мудрости... Возможно, мудрость не будет таким ходким товаром на земных рынках, как то, что он приносил раньше, подумал Блейд. Как винтовка из Азалты, как золото Меотиды, жемчуга Кархайма, загадочные снадобья Гартанга и Берглиона... Как приборы паллатов, все эти силовые щиты и бластеры, с которыми земные специалисты не могли разобраться уже десять лет...
Но мудрость – не знание; чтобы разжиться знанием, не обязательно обладать мудростью. Вполне достаточно сохранить нужную информацию – на бумаге, на пленке, в голове, в тренированной памяти... С мудростью дело обстоит сложнее. Любая запись, любой пересказ донесут лишь ее искаженный суррогат, превратятся в материал для домыслов, споров и бесконечных комментариев. Мудрость надо впитать! Что дано не всякому, заметил про себя Блейд. Впрочем, он был готов попытаться.
Какие же вопросы ему нужно задать? Завтра, послезавтра, через месяц? Возможно, те, которые задали бы паллаты?
Они, безусловно, являлись самым высокоцивилизованным народом из всех, встретившихся ему за время странствий. Они, похоже, достигли такого благосостояния, когда понятие богатства – личного богатства как источника власти или надежного жизненного базиса теряло смысл, У них было все! Межвременные трансмиттеры, позволяющие проникать в миры Измерения Икс, гигантские галактические корабли, защитные силовые экраны, сверхмощные миниатюрные лазеры, медицинские приборы, обеспечивающие фантастическое долголетие, ментальные усилители, позволявшие вступать в мысленную связь. Как полагал Блейд, паллатов более всего заботили две проблемы, безопасность и ликвидация внутренних противоречий, могущих привести к конфликтам в их сообществе.
Согласно его наблюдениям, паллаты не представляли однородной популяции, как, скажем, земное человечество, это, скорее, был союз многих рас, которые в физиологическом и ментальном плане различались в гораздо большей степени, чем народы и расы Земли. Бесспорно, в глубокой древности у них существовала одна базовая раса – вероятно, оривэи, во многом схожие с людьми; затем, в эпоху космической экспансии, произошел ее распад на несколько различных подвидов.
Нередко размышляя об этом, Блейд предугадывал три причины подобного явления. Во-первых, диссипация шла по линии интеллектуальных интересов; одни испытывали тягу к научно-техническому творчеству, другие – к личному самосовершенствованию, третьи вообще желали только спокойной и счастливой жизни. На той стадии общество паллатов было уже весьма развитым в технологическом отношении и, следовательно, богатым; материальное неравенство и бедность не могли служить причиной внутренних конфликтов, но разные цели отдельных групп населения создавали почву для нежелательных столкновении. Этого удалось избежать, предоставив каждой группе подходящий для колонизации и заселения мир. Впоследствии колонии развились в мощные специализированные цивилизации, взаимообогащающие друг друга. Они сохранили тесную связь между собой, но оказались разделенными в пространстве, что исключало возможную напряженность и конфликты. В Иглстазе и Талзане Блейд видел представителей по крайней мере трех различных народов – оривэев-лот, оривэев-дантра и керендра.
Вторым источником, пополнившим союз паллатов новыми расами, стала генная инженерия. Выведенные таким образом разумные существа обладали, вероятно, полным равноправием в мирах паллатов и жили (или функционировали) в соответствии со своими понятиями о полезности и счастье. Блейду довелось повстречаться лишь с представителями одного такого народа – Защитниками, супербойцами и звездными рейнджерами, которые обеспечивали безопасность галактической империи паллатов.
Наконец, он не исключал и третьей причины разделения – контактов с иными гуманоидными и высокоразвитыми расами, которые привели к биологическому скрещиванию и возникновению миров, населенных метисами. Правда, подобных существ ему не встречалось.
Таков был путь паллатов, дорога межзвездной экспансии, по которой эти великие странники шли, очевидно, не одну тысячу лет. Подобная модель развития казалась Блейду понятной и ясной, но он догадывался, что наблюдает лишь внешние факты, а не глубинные мотивы, не движущие силы паллатской цивилизации. Сейчас, устроившись в покойном кресле у догоравшего камина и размышляя об этих материях, он внезапно понял, что не ведает ни целей, которые преследовали паллаты, ни их представления о счастье и достойной жизни. Все, что он знал на сей счет, сводилось к арисайе – весьма расплывчатому морально-этическому понятию, определявшему ценность разумного существа в мире паллатов, эквиваленту богатства и власти – в их земном понимании. Арисайя представляла собой синтез таких качеств, как честь, достоинство и мудрость, позволяющая предвидеть последствия собственных поступков и поступков других людей; возможно, учение об арисайе являлось своеобразной религией паллатов.
Итак, думал странник, о чем спросили бы эти высокоразвитые существа, столкнувшись с еще более древней и могучей цивилизацией? О правильности избранного ими пути? О сроках, отпущенных им? О том, как избежать уничтожения в грядущем будущем, когда жизненный цикл Мироздания подойдет к концу?
Вероятно, все эти проблемы представляли интерес и для паллатов, и для обитателей Уренира, но Блейду они казались сугубо теоретическими и весьма далекими от земных дел. Он мог сам, не сходя с места, ответить на все три измысленных им вопроса, и никакая уренирская мудрость ему для этого не требовалась.
Избрало ли земное человечество верный путь? Смешно! Нелепо и смешно! Мир, состоящий из множества государств, больших и маленьких, с пеной у рта отстаивающих свою уникальность, раса, не осознавшая себя единой, разделенная на тьму народов и племен, люди, не знакомые с понятием всечеловеческой общности... О каком пути к вершинам цивилизации тут можно говорить! У каждого был свой путь – у чернокожих и белых, у англичан и китайцев, у полуголодных индийских крестьян и купавшихся в золоте нефтяных магнатов. Нет, думал странник, пока эти дороги ведут в разные стороны, нельзя говорить об истинном пути.
Что касается сроков, отпущенных землянам, они были весьма невелики половина столетия или около того. За это время люди либо окончательно загадят всю планету и погибнут, либо прекратят сходить с ума, объединятся и попробуют выгрести мусор, накопившийся в предшествующие века. Тут не было иных альтернатив, о чем Блейд отлично знал: его недавние контакты с паллатами свидетельствовали о том, что они готовы провести глобальную санацию Земли. С их точки зрения Земля являлась слишком прекрасной планетой для орд безумцев и дикарей, губивших свой мир.
В силу изложенных выше обстоятельств вопрос о конце Мироздания откладывался. В конце двадцатого века эта проблема была для земного человечества не самой актуальной.
Угрюмо усмехнувшись, Блейд потянулся к кувшину, наполнил свой бокал и уже был готов опустить хрустальный сосуд на место, когда позади него раздался голос:
– Не спеши! Я тоже не отказалась бы выпить.
* * *
Обернувшись, он увидел перед собой Майка. На хозяине был атласный халат пастельных тонов, из-под которого торчали босые ступни, волосы его казались слегка взъерошенными, на губах гуляла неопределенная улыбка. Блейд, не говоря ни слова, наполнил второй бокал.
– Прекрасная ночь, не правда ли? – Майк сел, вытянул перед собой ноги и начал внимательно разглядывать их. – Хотя, если разобраться, не совсем уж и ночь... так, одна иллюзия... Его халат распахнулся, обнажив худые коленки.
– Кажется, мы хотели выпить? – стараясь сохранить спокойствие, произнес Блейд. Не то чтобы он был особо огорчен внезапным появлением хозяина, оторвавшим его от раздумий о судьбах Земли, но перемена в манерах Майка показалась ему весьма странной. Да, весьма странной, если не сказать больше!
Они чокнулись. Багряное прохладное вино было изумительным.
– Тебе идет зеленое, – заметил Майк – Ах, зеленое с серебром – это так изысканно! Хотя мне кажется, что на рубашке не хватает кружевного воротничка.
– Я не люблю кружева, – буркнул Блейд.
– А зря! – Майк жеманно повел плечами. – Если прижаться к мужчине, то кружева так восхитительно щекочут... здесь и здесь... – он спустил с плеч халат и показал, где щекочут кружева. – Но боюсь, что при твоем росте воротник пришелся бы мне на уровне лба.
– Никогда бы не сказал, что ты любитель такой щекотки, – произнес Блейд, с некоторым смущением взирая на голую грудь Майка. Она была рельефной, крепкой, с выпуклыми пластинами мускулов и загорелой кожей.
– Ну почему же? – хозяин, с наигранным кокетством подняв глаза вверх, знаком попросил снова наполнить бокал. – В определенные моменты это так приятно!
– Похоже, ты считаешь, что такой момент наступил?
– Возможно, возможно...
Вдруг Майк протянул руку, вцепился всей пятерней в шевелюру гостя, дернул и тут же ущипнул его за щеку.
– Ах, какой мужчина! – пропел он тонким голоском, мечтательно полузакрыв глаза. Какой мужчина! А я... я... – углы его рта опустились, словно он собирался расплакаться.
Странник, не с силах больше сдержаться, вскочил, опрокинув кресло и сжимая кулаки.
– Ты, мерзкий ублюдок! Ты что себе позволяешь?!
Печальное выражение на лице Майка сменилось коварной улыбкой; похоже, он веселился вовсю.
– Что за выражения, сэр! Что за выражения, когда вы обращаетесь к... э-ээ... Внезапно Блейд почувствовал, будто тончайший щуп оглаживает мозг, роется в памяти, подбирая нужное слово. – К леди! – закончил Майк с победной ухмылкой.
– К леди? Такой леди я могу ненароком свернуть шею!
– Вот что, мой дорогой, – произнес хозяин, натягивая халат на плечи, – я требую к себе уважения. Насколько мне известно, ты представился как сэр Ричард Блейд, и эта почетная приставка в твоем родном мире означает человека с благородным образом мыслей. Такой не станет кричать на леди... на женщину.
– На женщину? – Блейд с подозрением уставился на собеседника.
– Да, на женщину! – Майк с достоинством прикрыл колени полами халата. – Я, видите ли, поднимаюсь наверх, чтобы разделить твое одиночество, поболтать и выпить за знакомство...
– За знакомство? – с недоумением повторил гость. Внезапно мальчишеские черт Майка расплылись перед его глазами, и сквозь них проглянуло совсем иное лицо – задорное, прелестное, с шапкой золотистых волос, алыми губками и янтарными насмешливыми глазами.
– Разумеется! – Майк поднялся, шаркнул ножкой и отвесил изящный полупоклон. – Леди Миклана, к вашим услугам! – С видимым наслаждением наблюдая за ошеломленным лицом Блейда, он продолжал: – Мы будем пить... м-м-м... на брудершафт, так это называется в вашем мире?
Странник почувствовал, как тонкий щупик снова коснулся его мозга, нашел нужное понятие и тут же отпрянул. Он пробормотал.
– Мы уже на ты, и нет никакой необходимости пить на брудершафт и целоваться. Я полагаю...
– Можешь полагать что угодно, но я должна напомнить: это вы с Майком на ты! А я – леди Миклана! Тебе ясно? – Томный взгляд, поднятый вверх, и за ним вздох. – Ах, как глупы эти мужчины! Даже с такой представительной внешностью!
Блейд уже понял, что его разыгрывают. Дурачат, проще говоря! На Майка это было непохоже, хотя он явно был не прочь пошутить, отсюда следовало, что перед ним не Майк.
Странник поднял упавшее кресло, придвинул к столу, затем наполнил бокалы и церемонно поклонился.
– Прошу простить, леди Миклана. Внешность, которую вы позаимствовали у сэра Кармайктолла, ввела меня в заблуждение. Вполне понятное для существа с отсталой крохотной планетки, не привыкшего к таким метаморфозам.
– Это уже лучше, – Майк-Миклана милостиво кивнул. – Ладно, мы выпьем на брудершафт и перейдем на ты... и без всяких поцелуев. Поцелуи мы отложим до другого раза.
Они переплели руки и выпили, глядя друг другу в глаза. Потом Блейд произнес:
– Кажется, я что-то слышал насчет другого раза?
– Я еще не решила... – опустившись в кресло, Миклана плавно повела рукой. – Я еще не решила, мой дорогой сэр Блейд...
– Стоит ли иметь со мной дело?
– Безусловно, стоит, как подсказывает мне сердце... Но я еще не выбрала себе новую внешность... это так непросто, сэр Блейд! А без внешности... без нового тела... со всем, что положено ну, ты понимаешь... без тела мы не можем представлять друг для друга интерес...
– Тогда нам придется ограничиться платоническими отношениями, сказал Блейд, сохраняя полную серьезность.
– Платоническими отношениями? Что это значит? – ментальный щуп снова скользнул в сознание Блейда – Ах, вот как... Восхитительно! Чистое и святое обожание! – на миг Миклана призадумалась. – Но я что-нибудь сделаю... да, делу можно помочь... в конце концов, мой прежний облик...
– Очаровательный, – горячо заверил се Блейд, – совершенно очаровательный! Я не понимаю, зачем тебе его менять.
– Ах! Когда носишь одно и то же лицо сто лет, двести, триста... одно и то же тело... Это начинает надоедать!
– Пожалуй, ты права, – согласился Блейд, подумав. – Женщине требуется разнообразие. Быть блондинкой целых триста лет... Это ужасно!
– Ужасно! – эхом повторила Миклана. – Я рада, что ты понимаешь такие вещи. А вот брат говорит...
– Брат? – странник приподнял бровь.
– Я имею в виду Майка.
– Он твой брат?
– Старший брат, если определить наше родство в привычных тебе терминах... – она вздернула подбородок. – Не могла же я напроситься на постой к незнакомому человеку! Такие деликатные услуги обычно оказывают родственники...
– Но к чему затруднять Майка, леди? Разве ты не могла заняться выбором новой внешности, пребывая в своем прежнем теле?
Миклана улыбнулась и пожала плечами.
– Увы, сэр Блейд! Мое прежнее тело сожрали в Слораме людоеды-эстара... Да так быстро, что я едва успела спастись!
Глава 4
– Сюда, пожалуйста, – Хейдж, покрутив рычажки цифрового замка, отворил дверь, и Ричард Блейд шагнул в комнату. Вспыхнул свет.
Это помещение, вырубленное сразу за госпитальным блоком, было просторным, с высоким потолком и стенами, обшитыми дубовыми панелями; вероятно, потому комната выглядела на редкость уютной. Пожалуй, даже не комната, решил странник, а целый зал десять на пятнадцать ярдов, с серым ковровым покрытием на полу и яркими квадратиками световых панелей, укрепленных по периметру потолка. Он впервые попал в это помещение, называвшееся "новой лабораторией"; ее оборудовали в последние месяцы жизни лорда Лейтона, и отсюда его светлость не вылезал сутками. Старый ученый и умер тут, рядом. В дальней стене лаборатории находились широкие раздвижные двери, а за ними – палата госпитального отсека, в которой он лежал в своей кровати на колесиках, при необходимости дверь можно было откатить и передвинуть его ложе в лабораторию.
Блейд с Хейджем, однако, попали сюда через другой проход, который ответвлялся от главного коридора подземного комплекса под башнями Тауэра. Этот тоннель, начинавшийся напротив большого компьютерного зала, выводил к лестнице и посту охраны; за ним была массивная решетка с небольшой дверцей, миновав которую, предстояло подняться по ступеням. Страннику эта часть лейтоновского лабиринта была совершенно незнакома; вероятно, и тоннель, и лестницу вырубили совсем недавно, чуть раньше или позже новой лаборатории.
Хейдж, тщательно притворив дверь, подошел к небольшому бару. С музыкальным звуком откинулась крышка, зажглись разноцветные лампочки, подсвечивая стоявшие на зеркальных полках бутылки, бросив туда взгляд, Блейд убедился, что выбор весьма обширен.
– Что вы скажете насчет "Джека Дэниэльса", Ричард?
– Превосходно.
– Ну, я сейчас... – Хейдж начал копаться в баре. – Вы пока осмотритесь.
Он ведет себя по-хозяйски, отметил Блейд. Трудно сказать, обрадовало ли странника это заключение. С одной стороны, хорошо, что американский физик, прибывший сюда из Лос-Аламоса, вступил в полные права – и в научном, и в административном смысле. С другой... С другой Блейду было горько и тяжело вспоминать, что лорда Лейтона, старого сгорбленного ворчуна, уже нет на свете целых три месяца. Хвала Создателю, что он успел выбрать себе преемника...
Блейд окинул взглядом сухощавую невысокую фигуру американца, разливавшего виски в маленькие стаканчики, и снова возблагодарил Творца. Джек Хейдж относился к той же породе гениев, что и лорд Лейтон; вдобавок он был весьма приятным человеком, уживчивым и не лишенным чувства юмора. И, наконец, его возраст! Около сорока, пора расцвета! Блейд надеялся проработать с ним в паре еще два или три десятилетия; может быть, и все четыре.
Оторвавшись от созерцания бара и спины Хейджа, он приступил к осмотру комнаты. В самом ее центре располагался большой стол, очень низкий и снабженный никелированными рукоятями по краю: вероятно, Лейтон работал за ним, не поднимаясь с постели и передвигая кровать вдоль столешницы. К столу были придвинуты два деревянных полумягких кресла; собственно, стол, эти кресла, бар да массивный старинный книжный шкаф из резного ореха являлись единственной мебелью в этом помещении. Однако оно вовсе не казалось пустым. Левую торцовую стену занимали четыре огромных экрана; сами корпуса телеприемников, как обратил внимание Блейд, размещались в глубокой нише. На этих мониторах была видна – с четырех обзорных точек – камера телепортатора. Стены, потолок и пол, обтянутые серым пластиком, стальная дверь, поблескивающие линзами рыльца передатчиков по углам, торчавшие рядом с ними батареи патрубков... Блейд знал, что эта мирная картина обманчива, под прочным пластиком наружной обшивки находился асбест, затем – эластичная масса вроде поролона и, наконец, броня, о которой любой из линкоров флота Ее Величества мог только мечтать. Что касается патрубков, то через них можно было затопить приемную камеру Малыша водой, углекислым газом, слезогонкой или ипритом – в зависимости от агрессивности телепортированного объекта.