Текст книги "Правда об Ютландском бое"

Автор книги: Дж. Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Главнокомандующий не получает сведений

Итак, если Джеллико желал наивыгоднейшим образом использовать превосходство своей артиллерии и не дать противнику воспользоваться преимуществом торпедного вооружения, он должен был произвести развертывание своих сил на расстоянии свыше 75 кабельтов от неприятельского линейного флота. Чтобы иметь возможность это сделать, ему необходимо было быть своевременно и точно осведомленным о положении и курсе противника. К несчастью, именно этими сведениями главнокомандующий не располагал.

Как известно, корабль, который войдет в видимое соприкосновение с противником, не будучи сам видим для флагманского корабля своего флота, обязан при донесении о положении противника указывать также и свое географическое место (широту и долготу); точность, с которой главнокомандующий сможет затем определить соответствующий пеленг и дистанцию противника от него, будет зависеть от точности данных о географическом положении как своего корабля, так и корабля, сделавшего донесение. Нельзя требовать от каждого корабля, чтобы он совершенно точно определил свое географическое положение в пасмурную пагоду, обычно преобладающую в Северном море, и в особенности при постоянных переменах курса и скорости хода ввиду возможной встречи с противником. Небольшие ошибки в том или ином направлении обычно взаимоуничтожаются при наличии нескольких донесений. Отсюда проистекает необходимость получения постоянных и надежных сведений.

Первое определенное донесение о присутствии линейного флота противника, которое получил Джеллико, исходило от «Саутгемптона» в 16 ч. 38 мин., а именно: «Заметил линейный флот противника по пеленгу приблизительно SO. Курс противника N. Мое место 56°34'N 16°20'Ost (16 ч. 38 мин.)».

Однако еще до того на «Айрон Дюк» поступило несколько донесений о местонахождении неприятельских линейных крейсеров. Но вследствие ошибок отдельных кораблей, возможных при сигнализации или расшифровании и неизбежных при прокладке по счислению, положение противника по отношению к «Айрон Дюк» являлось, по меньшей мере, гадательным.[9]9
  Несколько приведенных ниже примеров могут наглядно доказать необходимость получения непрерывных донесений, если желательно достигнуть заметных средних результатов.
  В 15 ч. 38 мин. «Фальмут» донес о своем местонахождении, указывая также, что «Галатея» находится в 2 милях от него на NNO. Но в 15 ч. 35 мин. «Галатея» в своем донесении сама определила свое положение, которое по ее данным, отстояло от места, указанного «Фальмутом», более чем на 8 миль.
  «Лайон» доносил о местонахождении сперва в 15 ч. 35 мин., а затем в 15 ч. 50 мин. Расстояние между этими двумя указанными им пунктами оказалось 1,5 мили, тогда как в действительности он прошел за 15 минут 6,2 мили.
  По донесениям «Саутгемптона», сообщавшего о своем местонахождении в 16 ч. 30 мин. и в 16 ч. 38 мин., следовало, что он прошел 8 миль за 8 минут.
  В радио, посланном Адмиралтейством в 17 ч. 00 мин., указывалось положение, курс и скорость линейного флота противника в
  16 ч. 09 мин., а затем в 17 ч. 45 мин. сообщалось положение, курс и скорость главных сил противника в 16 ч. 30 мин. По данным Адмиралтейства, место противника получалось на
  17 миль западнее, чем по донесениям «Саутгемптон» и на 8 миль западнее, чем по донесениям с «Лайон», отправленным в 16 ч. 45 мин. В обоих случаях предполагается, что противник был замечен на расстоянии около 10 миль. Таким образом, в отношении местонахождения противника получилась разница в 9 миль, в зависимости от того, чье донесение считать правильным – от «Лайона» или от «Саутгемптона».
  В действительности же почти верными были сведения о положении противника, сообщенные Адмиралтейством, но из них только одно было получено в срок и могло быть использовано. Но в то время большим доверием пользовались, естественно, те сведения, которые получались от кораблей, фактически имевших контакт с противником, а не от береговых радиопеленгаторных станций, тогда еще только развивавшихся. Возможности взаимных переговоров путем направленного радиотелеграфирования непосредственно между кораблями тогда еще не существовало.


[Закрыть]

За промежуток времени между моментом, когда был замечен линейный флот, и моментом, когда между нашим авангардом и нашим линейным флотом была установлена видимая связь, Джеллико получил четыре донесения от «Саутгемптона», одно донесение от «Чемпиона», причем, несомненно, с неверными данными, и одно донесение от «Лайона», отправленное в 16 ч. 45 мин.

Это донесение с «Лайона» было, к несчастью, искажено при передаче. Первоначальный текст гласил: «Обнаружил линейный флот противника по пеленгу SO», но вследствие того, что радиоустановка на «Лайоне» была снесена снарядом, донесение пришлось передавать через линейный крейсер «Принцесс Роял», отчего произошла некоторая задержка. Когда же через 20 минут оно дошло до Джеллико, то содержание его было следующее: «От 26 до 30 линейных кораблей, вероятно, противника, видны по пеленгу SSO курс SO».

В течение всего часа, предшествовавшего моменту установления визуальной связи, т. е. в тот период времени, когда Джеллико было особенно важно получить точные сведения о противнике, ни от одного корабля авангарда, за исключением «Саутгемптон», им не было получено ни одного донесения. Причиной этому послужила отчасти потеря линейными крейсерами контакта с линейным флотом противника во время их «бега на север». Но 5-я эскадра линейных кораблей все еще продолжала находиться с ним в соприкосновении. Действительно, из этих кораблей два были заняты артиллерийской дуэлью с германскими головными линейными кораблями, и регулярные донесения, казалось бы, могли поступать от них. Фактически никаких сведений из этого источника не поступало. Только один «Саутгемптон» имел, по-видимому правильное представление о том значении, какое имеет непрерывное осведомление.

Не удивительно поэтому, что в этих условиях Джеллико не был уверен, в каком именно направлении появится противник.

В своем отчете он пишет: «При встрече стало очевидным, что счисление эскадр линейных крейсеров разошлось со счислением на „Айрон Дюк“ на 12 миль к Ost. Вследствие этого противник появился сперва на правом крамболе, вместо того, чтобы быть прямо по носу, и на 20 минут раньше, чем это предполагалось…»

В действительности же счисления «Айрон Дюк» и «Лайон» разошлись при их встрече приблизительно на 10 миль. «Айрон Дюк» оказался на 4 мили больше к SO, чем он предполагал, а «Лайон» – около 6 миль западнее.

Однако Джеллико не мог вывести никаких заключений на основании одного только донесения по радио, полученного от «Лайон», после того как линейный флот противника был замечен. Что же касается донесений от «Саутгемптона», то в 16 ч. 38 мин. он указал свое место на 13 миль восточнее, чем это было в действительности, а в 16 ч. 45 мин. и в 16 ч. 48 мин. – на 6 и 9 миль соответственно. Если бы эти ошибки были сделаны в прокладке по счислению, то они должны были бы быть почти постоянными. Поэтому надо считать более вероятным, что они были вызваны также другими уже указанными выше причинами.

Джеллико продолжает: «Ввиду неизвестности местонахождения линейного флота противника построить головные корабли идущих колонн по какому-нибудь иному пеленгу не представлялось возможным. Вследствие этого развертывание было произведено при несколько неблагоприятных условиях, так как определить правильное направление для развертывания, когда линейные флоты уже почти вошли в соприкосновение, было чрезвычайно трудно».

Таким образом, мы видим, что хотя флоты противников быстро сближались и, не будучи еще в видимости друг у друга, подходили уже на дистанцию орудийного выстрела, Джеллико, тем не менее, не имеет необходимых ему для производства развертывания сведений. С одной стороны, если бы он произвел развертывание, имея столь скудные сведения, он мог бы дать этим большое преимущество противнику, с другой стороны, продолжая ожидать дополнительных сведений, он мог оказаться в пределах действия артиллерии и торпед противника, прежде чем его флот успел бы развернуться.

Стараясь добиться каких-либо верных сведений о том, где находится противник, Джеллико в 18 ч. 01 мин. запросил Битти посредством визуальных сигналов: «Где находится линейный флот противника?» Подождав несколько минут и не получив ответа, он снова повторил сигнал в 18 ч. 10 мин. и в 18 ч. 14 мин. получил ответ: «Заметил линейный флот противника по пеленгу SSW».

Развертывание Джеллико

Теперь нельзя уже было терять ни одной минуты, а Джеллико все еще не имел определенных сведений о курсе противника. Принимая во внимание необходимость немедленного решения, он приказал развернуться на левую фланговую колонну, головным кораблем которой был «Кинг Джордж V». Сигнал о производстве этого маневра был дан в 18 ч. 15 мин., то есть через минуту после получения сигнала с «Лайона» (рис. 4 и 5).

Для сравнения интересно отметить, что в Трафальгарском бою участвовал всего 71 корабль, тогда как в Ютландском их было 260. В Трафальгарском бою главные флоты несколько часов находились в видимости друг у друга, прежде чем, благодаря легкому ветру, им удалось сблизиться со скоростью 2–3 миль в час на дистанцию действенного огня. В Ютландском же бою флоты сближались со скоростью около 40 миль в час. Метод развертывания Джеллико неоднократно подвергался довольно необоснованной критике. Некоторые критики характеризовали его как «развертывание в сторону от противника». Многие говорили, что развертывание должно было быть произведено на правую фланговую колонну или же на центр, что является довольно сложным маневром, который мог бы быть не понят флотом. Однако какой смысл строить различные предположения об относительных преимуществах других способов развертывания, когда мы должны признать, что маневр, произведенный Джеллико, был вполне понят всем флотом: он дал нашему флоту возможность произвести охват головы флота противника и отрезать его нашими главными силами от базы. Развертывание, давшее такие результаты, выше критики и нападок. Трудно себе представить, чтобы при каком-либо другом методе развертывания можно было бы достичь лучших результатов.

В то время как линейный флот строился в боевую линию, линейные крейсеры Битти шли полным ходом, чтобы занять свою позицию в голове линейного флота. Их дым явился в это время серьезной помехой для многих линейных кораблей, в особенности, головных, закрыв им видимость. Но несмотря на все неудобства, данное движение было неизбежно, так как ничего другого не оставалось делать.

Весьма сомнительно, чтобы линейный флот противника или какая-либо часть его была действительно замечена нашим линейным флотом в тот момент, когда был дан сигнал о развертывании. В некоторых донесениях командиров кораблей имеются, правда, указания, что будто бы линейные корабли противника были ранее замечены ими, но надо считать более вероятным, что вследствие тумана и дыма свои корабли были приняты за корабли противника или же крейсеры за линейные корабли. Достоверно известно, что ни Шеер со своим линейным флотом, ни фон Хиппер со своими линейными крейсерами не видели и не установили в то время местонахождения нашего линейного флота. Действительно, Шеер только в последний момент заподозрил, что наш линейный флот находился где-то поблизости. А затем он составил себе представление, что наш линейный флот идет в кильватерном строю на SO и растянулся далеко на юг, пересекая ему путь. Очевидно, туманная погода ввела его в заблуждение, а замеченный им «Инвинсибл», который вел за собою 3-ю эскадру линейных крейсеров, был им принят за авангард нашего линейного флота. Это привело его к заключению, что наш линейный флот продвинулся гораздо дальше вперед, чем это было в действительности.

VI. Генеральный бой

Бой между линейными флотами начался со спуском сигнала о развертывании, но общей стрельбы еще в то время не было, главным образом, из-за мешавшего тумана и дыма, отчасти же и потому, что противник был скрыт от нас нашими собственными кораблями. Во многих донесениях флагманов и командиров кораблей указывается на то, как трудно было добиться свободных секторов обстрела, и при ближайшем исследовании этих донесений было установлено, что противник во многих случаях оказывался скрыт нашими же кораблями. Но избежать этого было, по-видимому, невозможно, так как как раз в то время все наши отдельные и передовые отряды шли на соединение с линейным флотом, а линейные крейсеры проходили между нашими главными силами и противником, чтобы стать в голове строя.

6-я эскадра в арьергарде боевой линии открыла огонь первой. При разворачивании линейного корабля «Геркулес» в боевую линию он был захвачен в вилку, но в корабль попаданий не было. Столбы воды при всплесках от этих залпов поднимались на высоту фор-марса. Снаряды падали также у самых бортов линейных кораблей «Вэнгард» и «Ривендж».

В это время германский легкий крейсер «Висбаден», сильно пострадавший в бою с линейным крейсером «Инвинсибл», застопорил машины и, охваченный огнем, оказался весьма удобной целью для некоторых из наших линейных кораблей, в поле зрения которых в тот момент не было других объектов. «Висбаден» был обстрелян несколькими нашими кораблями и получил попадания: кроме того, судя по некоторым донесениям, непосредственно у его борта ложились, по-видимому, также снаряды противника. Весьма вероятно, что по этому несчастному кораблю стреляли не только англичане, но и свои корабли. Наконец, в него была выпущена торпеда с эскадренного миноносца «Онслоу», и крейсер затонул.

Когда наш линейный флот начал развертывание, корабли «Дефенс» и «Уориор», которые обстреливали легкие крейсеры противника, прошли так близко впереди «Лайона», что пришлось даже изменить курс линейных кораблей, чтобы дать им пройти. Эти два броненосных крейсера оказались затем на сравнительно близкой дистанции к линейным кораблям противника. На них немедленно был сосредоточен сильный огонь, и через одну-две минуты «Дефенс» взорвался и затонул. «Уориор» также получил серьезные повреждения, но оказался еще в состоянии выйти из боя. По всей вероятности, его постигла бы та же участь, как и «Дефенс», если бы не линейный корабль «Уорспайт», у которого заклинился руль, вследствие чего он невольно описал циркуляцию между «Уориором» и противником, приняв таким образом, на себя значительную часть снарядов, предназначавшихся крейсеру. После этого «Уориор» был взят на буксир авианосцем «Энгадайн», но по пути затонул, а «Уорспайт», который не мог больше принимать участие в бою, получил приказание вернуться на базу.

В 18 ч. 17 мин. головной корабль 6-й эскадры линейных кораблей «Мальборо», на котором был поднят флаг старшего флагмана адмирала Берни, открыл по противнику огонь, а через несколько минут его примеру последовал и «Ривендж». Вскоре и остальные корабли также смогли вступить в бой. Линейный флот противника шел в это время по курсу NO.

Бой линейных флотов

Положение флотов в 18 ч. 26 мин., то есть через несколько минут после развертывания, показано на рисунке 6. На данном рисунке изображен наш линейный флот, идущий в кильватерном строю и поворачивающий на SO. Наши линейные крейсеры выходят в голову боевой линии. 3-я эскадра линейных крейсеров ведет бой с линейными крейсерами противника.

Для того чтобы дать линейным крейсерам пройти и дать возможность линейным кораблям стрелять, необходимо было уменьшить скорость хода линейного флота. После того как линейные крейсеры прошли вперед, Джеллико стал несколько яснее представлять себе картину общего положения, хотя она все еще продолжала оставаться для него не вполне ясной. Все же он сознавал, что наступил момент, когда ему, по всей вероятности, удастся нанести значительный удар противнику. В 18 ч. 29 мин. он дал сигнал о перемене курса полудивизиям на SSO, чтобы спуститься на противника. Но этот сигнал пришлось затем отменить по двум причинам. Во-первых, в арьергардных эскадрах произошло некоторое замешательство вследствие поспешного уменьшения скорости хода, и задние мателоты еще не успели лечь на новый курс. А во-вторых, линейные крейсеры, стараясь быстро пройти и стать в голове нашего строя, помешали бы головному линейному кораблю «Кинг Джордж V» сблизиться с противником.

Этот проход кораблей перед линией фронта нашего линейного флота, в котором, несомненно, был виноват Битти, до некоторой степени испортил первый, так много обещавший период генерального боя и не дал Джеллико возможности использовать в полной мере преимущество своего положения. В момент развертывания, когда задние эскадры находились ближе всех к противнику, их закрыли собой линейные крейсеры, а затем, когда головная часть нашего строя заняла удобную позицию для производства удара, они же не дали ей возможности это сделать.

К 18 ч. 30 мин. все эскадры линейного флота завязали бой, за исключением 1-й, для которой видимость была все еще закрыта.

Шедший впереди строя головной корабль 3-й эскадры линейных крейсеров «Инвинсибл» только что повернул, чтобы стать в голове 1-й эскадры линейных крейсеров, и завязал ожесточенный бой с противником, как в 18 ч. 34 мин. был сильно поврежден и затем внезапно взорвался и затонул.[10]10
  Произведенные в 1919 году расследования привели к заключению, что и «Айрон Дюк», и «Лайон» ошибались в своих прокладках, как это уже указывалось нами.
  Поэтому решено было точно определить место, где затонул «Инвинсибл», чтобы по обломкам этого корабля можно было затем точно ориентироваться на месте боя. Установление этой точкидало бы раз и навсегда точное географическое место боя, по которому можно было бы довольно правильно определить положение всех остальных кораблей в любой момент боя. После произведенных розысков останки этого корабля были обнаружены, и его место было точно определено.


[Закрыть]

В результате сосредоточенного огня многих наших линейных кораблей, поддержанных также линейными крейсерами, противник получил за весь этот период боя значительные повреждения. Больше всего пострадали линейные крейсеры противника. «Лютцов» получил настолько серьезное повреждение, что фон Хиппер оказался вынужденным спустить с него свой флаг. Сперва он предполагал перейти на «Зейдлиц», но ввиду того, что этот корабль был также сильно поврежден, он перешел на «Мольтке». Противник пострадал, несомненно, больше всего после вступления в бой нашего линейного флота. До этого момента неприятельские корабли получили лишь незначительные повреждения, чем и объясняются до известной степени наши тяжелые потери: гибель «Индефатигебла» и «Куин Мери» и серьезные повреждения, полученные «Лайоном», чуть не повлекшие за собой гибель этого корабля. В первый период боя действенность огня германской артиллерии была весьма велика, но затем понизилась, как только с наших кораблей начались попадания.

В то время серьезно пострадали также и несколько линейных кораблей противника. «Кениг», шедший головным в строю, пострадал, по-видимому, от артиллерийского огня больше, чем остальные корабли противника.

Первый отход германского флота

Шеер, для которого общее положение все еще оставалось также неясным, оказался теперь охваченным нашим флотом. Английские линейные крейсеры, вышедшие, наконец, в голову линии, находились теперь у него на правом крамболе, а громадная линия наших кораблей в кильватерном строю расположилась на его курсе. Благодаря удачному развертыванию Джеллико, голова противника была охвачена, и положение его было отчаянным. Чтобы как-нибудь выйти из него, Шеер произвел свой знаменитый поворот «все вдруг» для всего флота.

Данный маневр имел целью дать возможность своему более слабому флоту выйти из клещей, в которые он был зажат. Для того чтобы выиграть время и произвести поворот без особого риска, эсминцы противника поставили дымовую завесу и произвели торпедную атаку на нашу боевую линию. Весьма вероятно также, что флотилия эсминцев противника сделала попытку подойти к пострадавшему «Висбадену», чтобы спасти его экипаж, но встреченная сильным огнем наших линейных кораблей была вынуждена отступить. По арьергарду нашей боевой линии было выпущено шесть торпед, но ни одна из них не попала в цель, и Джеллико не пришлось изменять свой курс. Хотя дымовая завеса помешала Джеллико видеть движения противника, однако ему очень скоро стало ясным, что противник повернул.

В тактике не существует такого маневра, который служил бы прямым ответом на поворот «все вдруг», за исключением непосредственного преследования противника сильнейшим флотом. В данных условиях такое преследование было связано со слишком большим риском, на какой ни один рассудительный адмирал не мог пойти.

Как уже указывалось нами выше, поворот нашего линейного флота для преследования противника поставил бы нас в чрезвычайно невыгодные тактические условия. Наши корабли были бы тогда открыты для торпедных атак германских линейных кораблей и эсминцев, позиция которых оказалась бы в этом случае весьма благоприятной.

Кроме того, приходилось еще считаться с опасностью, грозившей как от плавучих мин, которые могли быть сброшены германскими кораблями, так и от возможных атак подводных лодок. Скорость хода нашего линейного флота лишь немногим превосходила скорость хода противника, вследствие чего преследование весьма затянулось бы.

Таким образом, не имея почти никакой надежды настигнуть противника до наступления темноты, наш флот в то же время почти наверное потерял бы преимущество своего положения, находясь между противником и его базой.

В условиях хорошей видимости решение этого вопроса могло бы заключаться в разделении нашего флота и посылке быстроходных эскадр для ударов по флангам противника, но был уже слишком поздний час, чтобы данный маневр был бы желателен даже при самой благоприятной обстановке. В туманную же погоду, когда оставалось всего только несколько часов дневного света, такая тактика едва ли могла быть одобрена, в особенности ввиду трудности согласования действий между отдельными отрядами.

Битти не удается восстановить контакта

Принимая во внимание, что в тех широких пределах дуги, где находился Джеллико, не было ничего, что могло бы дать ему указание, в каком направлении отступил противник, он принял единственно возможное в то время решение, которое в дальнейшем могло привести к окончательной победе. В 18 ч. 44 мин. он повернул главные силы на SO, то есть на наиболее выгодный курс, для того чтобы, с одной стороны, отрезать противника от его баз, а с другой стороны, сблизиться с ним на сходящихся курсах и заставить принять бой (рис.7).

Наши линейные крейсеры, главной обязанностью которых была теперь разведка, также изменили свой курс сначала на SO, а затем на SSO. Хотя германские корабли, несмотря на все перемены курса, не появлялись еще в пределах видимости, тем не менее Битти не делал попыток пройти дальше по направлению к ним. В своем донесении он сообщает: «…осторожность не позволяет мне с моими более слабыми силами слишком сближаться». Это донесение не относится к какому-нибудь определенному моменту, вследствие чего может быть сочтено за выражение его общей тенденции.

«Разведывательными силами» Битти являлись теперь шесть линейных крейсеров против четырех противника. Таким образом, в этом отношении перевес был на стороне Битти. Кроме того, у него было еще значительное преимущество в скорости хода, что давало ему возможность восстановить соприкосновение с противником и обеспечить себе отступление к нашему линейному флоту, не подвергая лишнему риску свои корабли. Вследствие отхода линейного флота противника артиллерийский огонь между главными силами на некоторое время прекратился. Через десять минут после изменения курса на SO наш линейный флот снова изменил курс правее на S, чтобы еще быстрее приблизиться к предполагаемому местонахождению противника.

В 18 ч. 54 мин. в «Мальборо» попала торпеда, выпущенная, по всей вероятности, с поврежденного «Висбадена». Несмотря на это, линкор оказался в состоянии продержаться в строю в течение еще нескольких часов, хотя максимальная скорость его хода значительно уменьшилась. Приблизительно в то же время наш линейный флот прошел мимо обломков «Инвинсибла», причем 3-я и 4-я эскадры прошли с двух сторон от него. Затонувший корабль был ясно виден, его нос и корма возвышались над водою, и по ним можно было судить, что при взрыве он разломился на две части.[11]11
  На следующий день обе части затонули, и на поверхности воды не осталось больше никаких признаков этого корабля.


[Закрыть]