Текст книги "Виски с лимоном"

Автор книги: Дж. А. Конрат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 45

Я загнала в угловую лузу черный шар номер восемь, и Фин недовольно пробурчал что-то.

– Еще два бакса. – Я позволила себе скорчить ехидную усмешку. – Сколько там, за пять партий?

– Как мне прикажешь питаться на этой неделе?

– Не можешь платить – не играй.

Он нахмурился и, порывшись в кармане, извлек банкноту.

– Можешь разменять пятьдесят?

К его огорчению, я смогла. Потом отправила его принести мне еще бутылку пива.

Прошло трое суток со дня гибели Чарлза Корка, Пряничного человека. Газеты все еще пестрели сенсационными заголовками. Большинство из них было посвящено Макглейду. Он, можно сказать, стал баловнем СМИ, хотя не уверена, что «баловень» здесь подходящее слово.

То, как Гарри разузнал о Чарлзе, было довольно просто. У него дома была копия телезаписи того телешоу. Вернувшись домой после допроса в нашем участке, он просмотрел кассету и пришел к самоочевидным выводам. Тогда он позвонил своему дружку-приятелю Максу Трейнтеру и вскоре уже располагал и именем, и адресом Корка.

Макглейд попытался нас обойти: прибыть на место преступления раньше нас и забрать себе все лавры. Как, собственно говоря, и получилось.

– Этот парень был самым толстым слоем на пироге из дерьма, – разглагольствовал Макглейд по пяти телеканалам плюс Си-эн-эн.

Диана Корк потеряла много крови, и потребовалось наложить ей несколько десятков швов, но врачи предполагали, что она полностью поправится. Во всяком случае, физически. Душевно же она пребывала в плачевном состоянии.

С того дня я дважды навещала ее, пытаясь восстановить недостающие куски головоломки.

Она подала на развод с Чарлзом в мае, как раз после «Шоу Макса Трейнтера». Муж проявлял к ней невнимание и равнодушие, оскорблял словесно, хотя физически – никогда. Это может показаться удивительным, однако доктор Фрэнсис Малруни объяснил мне впоследствии, что многие женатые серийные убийцы не проявляют свою агрессивность внутри семьи. Они берегут ее для своих вылазок.

Диана никогда не слышала о двух его тюремных отсидках, никогда не встречалась с его родственниками и, конечно же, понятия не имела, что всякий раз, тайком ускользая из дома, он вел охоту на людей и убивал их.

Мать Чарлза, Лиза Корк, умерла от рака вскоре после его рождения. Были сделаны попытки выяснить местонахождение его отца, Бадди Корка, но безуспешно.

Экскурс же в прошлое Бадди Корка выявил, что он дважды подвергался аресту за жестокое обращение с ребенком и оба раза был оправдан. По-видимому, занимаемой им должности пастора в местной церковной общине было достаточно для того, чтобы оправдать избиение им своих детей.

Его уволили из церкви десять лет назад, но телефонный звонок подтвердил, что доктор Реджинальд Бустер был там у него после того, как я вернула себе утраченное оружие. Я даже получила звонок от одной очень важной новостной журналистки, имевшей в прайм-тайм свое собственное телешоу. Но единственный вопрос, который она мне задала, касался Гарри, поэтому я бросила трубку.

Сейчас я еще немного попыхтела над бильярдным столом – и Фин вернулся с двумя бутылками пива.

– Проигравший расставляет, – напомнила я ему.

Он расставил шары. Я сделала глоток и натерла мелом кий. Затем произвела истинно великолепное разбиение, закатив при этом два полосатых. Фин чертыхнулся.

К одиннадцати часам я разбогатела баксов на тридцать. Когда я собралась уходить, Фин сделал мне несколько прочувствованных комплиментов и взял с меня обещание, что я встречусь с ним завтра для переигровки. Я согласилась, сказав, что деньги мне всегда пригодятся.

Пока я возвращалась пешком к себе домой, пошел снег. Первый снег в этом сезоне. Он так славно отблескивал в свете уличных фонарей, на фоне громадных небоскребов. Скрывая всю грязь. Я почувствовала, что улыбаюсь, но улыбка погасла при мысли, что утром придется откапывать машину.

Когда я вернулась в квартиру, то обнаружила на автоответчике сообщения. Первое было от Лейтема, моего невезучего нового знакомого из «Ленча вдвоем». Он шел на поправку и умолял меня в следующий раз, когда приду его навещать, принести пиццу.

– Еда здесь никуда не годится. Вкус такой, будто они все готовят на пару.

Он не таил на меня обиды, только в шутливой форме выражал нечто вроде сожаления, что наше третье свидание не может быть столь же сногсшибательным, как первые два.

Потрясающий человек. Я предвкушала массу удовольствия от более близкого знакомства с ним.

Второй звонок был от репортера журнала «Тайм», который хотел знать, не возражаю ли я побеседовать с ним о Гарри.

Последний был от моей обеспокоенной матери, которая не слышала от меня вестей аж больше двадцати минут и хотела знать, по-прежнему ли у меня все в порядке. Я тут же ей перезвонила.

– У меня все отлично, мам. Ты рада, что снова дома?

– Да, слава Богу, что это закончилось. Я вся изнемогаю, едва живая.

– Твое бедро? – В моем голосе зазвучал оттенок паники. – Что, стало хуже? Ты говорила, что вроде…

– Мое бедро в полном порядке, Жаклин. Сиделка мне пока еще не требуется. Я без сил из-за этого бездельника мистера Гриффина. Он прямо как тот кролик на батарейках «Энерджайзер». Клянусь, я не спала трое суток.

Пожалуй, мои опасения, что мамочка не сможет сама о себе позаботиться, были несколько преждевременными.

После разговора я сделала себе сандвич и села в кресло-качалку с недавно купленной книжкой Эдда Макбейна в мягком переплете.

В следующий момент оказалось, что я заснула – причем без малейших усилий с моей стороны.

Глава 46

Я проснулась на следующее утро, освеженная, воодушевленная, ощущая в себе достаточно сил для утренней зарядки.

Я не слишком усердствовала, щадя свою больную ногу, но все же смогла сделать стандартный утренний набор. Из-за громадного синяка на животе – уродливого следствия попадания пули в бронежилет – мне пришлось пропустить приседания. Но зато в порядке компенсации я сделала несколько дополнительных отжиманий.

Выпавший накануне снег растаял, так что откапывать машину мне не пришлось. Тем не менее понадобилось восемь попыток для того, чтобы ее занести, и мотор дважды глох по дороге в участок.

Но я не позволила этим мелким неприятностям испортить, мое хорошее настроение.

Когда я прибыла на работу, то выяснилось, что Бенедикт ушел в морг вместе с вызванными для опознания родственниками Джо-Энн Форти – той самой безымянной первой жертвы. Ее имя узнали через «Шоу Макса Трейнтера», и в Нью-Джерси нашлись ее родители. Дело Пряничного человека было официально закрыто.

Теперь мне предстояло расквитаться с долгами – взяться за отложенные дела, которых у меня порядочно накопилось. Дело о нападении с нанесением ножевого ранения. Автомобильный наезд, виновник которого скрылся. Убийство, совершенное хулиганской бандой. Стрельба с фатальными последствиями в средней школе.

Работа у лейтенанта Отдела тяжких преступлений никогда не переводилась.

Через некоторое время мое внимание было отвлечено двумя мужчинами, которые вошли в кабинет. Причем без стука. Это были спецагенты Дейли и Кореи, в своих неизменных одинаковых костюмах, с одинаковыми стрижками и с одинаковой манерой держаться. У меня возник вопрос, не созваниваются ли они с утра, чтобы договориться о внешнем виде.

– Мы еще не имели возможности поздравить вас с поимкой преступника, лейтенант, – сказал Дейли.

А может, это был Кореи. Другой добавил:

– Я понимаю, мы с вами не всегда смотрели на вещи одинаково, но мы рады, что все сложилось благополучно.

Стандартная фэбээровская манера. Никогда не сжигать за собой мосты.

– Числился ли Корк в вашем компьютере в качестве уже отмеченного отравителя?

Они посмотрели друг на друга, потом опять на меня.

– Он был в списке подозреваемых в порче конфет в Мичигане, но у «Викки» в базе данных его не было. Мы дополнительно обсудили это с полицейскими, занимавшимися тем делом, и просмотрели их отчеты. В двух независимых друг от друга случаях Корка задерживали для допроса, но в обоих случаях потом отпускали за недостатком улик.

– Понимаю. – Я старалась быть корректной, как приличествует случаю. – А что там с лошадью?

Один из них прочистил горло. Другой посмотрел на воображаемую пылинку на рукаве.

– Составление предварительного портрета преступника – сложная наука, лейтенант. Порой приходится отклоняться слишком далеко.

– А!

– Так вот… вы уже имели возможность заняться делом Хансена?

– Как, простите?

– Делом о стрельбе в старших классах школы. Оно почти идентично случаю, имевшему место в прошлом году в Плейнфелде, штат Висконсин.

– И… что же? – Меня начали терзать смутные догадки, к чему все это клонится.

– И ваш капитан хотел, чтобы мы поработали над этим делом вместе с вами. Ведь была пересечена граница штата.

О нет, только не это!

– Послушайте, коллеги…

Но они уже направились к двери.

– Мы будем у вас к двум часам, чтобы более подробно обсудить дело. Сначала нам нужно посоветоваться с «Викки».

И они удалились.

Вот и все мое хорошее настроение.

Я продолжила штурмовать гору бумажной работы, регистрировать и подшивать накопленные данные, отсеивать лишнее, составлять отчеты и писать на машинке. Я всегда оставляю пишущую машинку на потом, потому что очень плохо печатаю.

– Привет, Джеки.

Я подняла глаза от клавиатуры и увидела, что в мой кабинет входит Гарри Макглейд. Видимо, обычай стучаться умер сам собой за ненадобностью. Гарри был одет в своем фирменном стиле: заляпанные коричневые штаны, бежевый пиджак, засаленный галстук, и на всем этом больше морщин, чем в целом доме престарелых.

Придется навесить замок на эту проклятую дверь.

– Чего ты хочешь, Гарри?

Я продолжала печатать, стараясь показать, что я занята.

– Ты до сих пор еще меня не поблагодарила.

– За что? – спросила я, а затем посмотрела в свой отчет за номером 97-723 и увидела, что набила в нем слова «за что». Чертыхнувшись, я потянулась за корректирующей жидкостью.

– Зато, что вывел тебя на убийцу. Без меня ты бы никогда не связала Корка с трейнтеровским шоу. Небось получишь за это большое, жирное повышение. «Капитан Дэниелс»! Звучит даже очень славно. С тебя причитается.

– С меня?

Я не смогла отыскать замазку, поэтому вернулась по тексту назад и вычеркнула ошибку ручкой.

– Конечно. Вот почему я заскочил к тебе по дороге, чтобы ты могла поблагодарить меня и накормить завтраком.

– Может, это тебе следует накормить меня завтраком. Это ты получаешь предложения от киношников.

– Забавно, что ты это упомянула, Джеки. Как раз сегодня звонил агент из Голливуда, он заинтересован в том, чтобы сделать из моей истории фильм. Догадываешься, кто будет играть меня?

– Дэнни Де Вито.

– Очень смешно. Ха-ха-ха. На самом деле Брэд Питт заинтересовался. Но прежде чем они смогут завалить меня деньгами, есть один крохотный вопросик, который нужно решить, – насчет авторских прав на изложение событий.

Из кармана брюк Макглейд извлек какую-то сложенную в несколько раз бумагу.

– Если бы ты подписала вот здесь…

– И речи быть не может, Гарри.

– Ну же, Джеки. Тебе тоже кое-что перепадет. Ну, не так много, конечно, но ты бы оказала мне огромную услугу.

– Не думаю.

– Давай по крайней мере обсудим это за завтраком.

– Мне нужно закончить кучу канцелярщины.

Гарри уперся руками в мой стол и подался ко мне почти вплотную.

– К чертям ее, твою канцелярщину. Она никуда не сбежит. Сходи позавтракай со старым трутом. Пойми, ты и так слишком много вкалываешь. Наслаждайся жизнью, Джеки. Ты уже давно замужем за своей работой. Пора разводиться.

Я сомневалась, что завтраке Гарри можно квалифицировать как наслаждение жизнью, но сказанное им было очень похоже на то, что говорил Харб. Неужели я и впрямь хотела, чтобы в итоге моей жизни на моей могиле написали: «Она была хорошим копом»?

Но, получается, хотела.

Однако даже хорошему копу полагается есть.

– Ладно. Перекусим по-быстрому. Но у меня нет желания видеть себя на киноэкране, Гарри.

– Ряд известных актрис заинтересован в том, чтобы сыграть в фильме тебя. Поговаривают о Розанне. Это такое правило в Голливуде: у каждого сурового и мужественного героя должен быть закадычный друг-комик.

– Вот теперь я точно не собираюсь подписывать эту бумагу.

– Ясно, не собираешься.

Он снова захихикал, а я встала и взяла пальто.

– Я знаю одно потрясающее, совсем новенькое местечко, где подают блины, только что открылось. – Гарри придержал для меня дверь, на моей памяти это был первый акт подобной обходительности с его стороны. – Если тебе там не понравится, я сам оплачу счет.

– Я его уже ненавижу.

Мы вышли за дверь.