Текст книги "Заварушка на Фраксилии"
Автор книги: Дуглас Хилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Когда я наконец появился во входном люке нашего корабля, Мела сказала только:
– Ну ты и перемазался!
Узнав подробности, она стала чуть более внимательной ко мне. Вопрос, где она была и что делала, когда меня лишали сознания прямо перед нашим кораблем, казалось, слегка обескуражил ее: она все должна была прекрасным образом видеть на экранах внешнего обзора. Она должна была прийти мне на помощь! В конце концов мне удалось заставить Мелу признаться, что в ту минуту ее не было на корабле. Она видите ли, выходила прогуляться.
Подозрение разлилось во мне, как желчь.
– Ну и что, Деготь был дома? – рявкнул я.
– Нет, он… – Мела замолчала, закусив губу, и отчаянно замотала головой. – Насколько я сумела разглядеть, его корабль был заперт.
Я мог бы и дальше терзать ее вопросами, но она вдруг проявила невероятное внимание к моим ранам. Забыв о подозрениях, я предоставил Меле возможность суетиться вокруг меня, чем от души наслаждался. Отдыхая, я размышлял о том, кто мог быть моим незадачливым убийцей и зачем ему понадобилось меня убивать.
Последовательность событий не укладывалась в стройную картину и то и дело разрушалась, принимая бессмысленный вид, как многое другое на Вадимании. Что заставило Дегтя, Десятищупа и Пульвидона прибыть на Вадиманию в одно время со мной? Почему все они без исключения особенно интересовались тем, зачем я здесь? Если они прознали, что я должен получить ценный груз, зачем было пытаться убить меня прежде, чем я его получу?
– Может быть, – невинно предположила Мела, когда я поделился с ней своими соображениями, – ты просто не понравился кому-то из них?
Это вопиющее замечание вконец разозлило меня, и я отправился в свою каюту, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Тайны тайнами, покушения покушениями, а время шло и подобралось уже к середине вадиманианского биодня. Что означало приближение Выдачи.
Ритуал Выдачи – не самое захватывающее зрелище в галактике, но если вы попали на Вадиманию и вы инопланетник, вам не миновать при том присутствовать. Мы с Мелой поспели как раз вовремя, и я порадовался тому, что новые неброские парик и костюм – рубашка с укороченными полами и длинным рукавом, свободные брюки и ботинки из мягкой кожи, все оттенков беж и цикламен – не слишком беспокоили мои раны, и ожоги не так бросались в глаза.
Не то чтобы никто на меня не смотрел. Инопланетники, заполняющие просмотровые галереи, были в основном значительными персонами или по крайней мере уверены в собственной значимости, что заставляло всех их придирчиво разглядывать друг друга. В толпе можно было заметить множество самых разных людей (как правило, в одежде, отличающейся броской показной роскошью) и огромное количество разноплеменных, но производящих не менее сильное впечатление негумов. Было тесновато – большинство гостей прибыло со свитами либо, на худой конец, с телохранителями.
Неожиданно я подметил одну ужасно обеспокоившую меня деталь. Все присутствующие были собственниками (или доверенными лицами собственников), желавшими забрать с Вадимании или оставить на ней ту или иную ценность. В толпе не было курьеров, явившихся сюда только для того, чтобы предложить свои услуги.
Только я.
Я вновь мысленно поздравил себя с тем, что мне хватило ума одеться неброско и в спокойных тонах. Чего нельзя было сказать о Меле – она натянула на себя (на голое тело!) очередной шедевр из звенящего шелка, привлекший к ней немало одобрительных взглядов. К счастью, смотрели только на Мелу, меня не замечали.
Но моя легкомысленная спутница млела и купалась в лучах внимания лишь до тех пор, пока взгляды всех присутствующих под приглушенный говор, сопровождаемый тычками в бок, не обратились к дверям, откуда появилась череда пугающих фигур.
Первым шел перебирающий щупальцами Десятищуп в сопровождении тех из своих флибустьеров, кого более или менее можно было вывести в свет. Волнение, вызванное его появлением, еще не улеглось, а галереи вновь дружно ахнули: печатая шаг, в зал вошли затянутые в черное члены Семьи. Среди них маячило непроницаемое лицо и горящие глаза Пульвидона. Следом, выдержав граничащую с опозданием театральную паузу, появился Деготь Черноптин в окружении своих дегтярников.
Появление Дегтя привело толпу в полный ажиотаж. Все (в том числе и Мела) подались вперед, чтобы лучше видеть Десятищупа, проскрежетавшего сквозь клубы черного дыма какое-то оскорбление, и Дегтя, обернувшегося к нему с сияющей улыбкой. На них действительно стоило посмотреть. Деготь отлично держал себя в руках – в зале присутствовал мощный отряд мандроидов, которые так или иначе справились бы с ситуацией – и ограничился тем, что бросил старому пирату в ответ что-то обидное, отчего тот буквально задымился от злости. Во всех смыслах.
Встреча Дегтя и Десятищупа поистине олицетворяла их соперничество. Стареющий король пиратов встретился лицом к лицу с принцем воров – патриарх с набирающим силу, монарх с узурпатором. Как бы мне хотелось, чтобы они в ту же минуту, не задерживаясь, отправились куда-нибудь в тихое место драться на дуэли, которая закончилась бы вничью – смертью обоих дуэлянтов.
Потом двинувшийся дальше Деготь заметил мою напарницу. Он улыбнулся Меле своей гипнотической улыбкой и огладил взглядом с головы до ног. Моя дурочка улыбнулась гаду в ответ и не шелохнувшись умудрилась добиться того, что ее шелковое платье начало блестеть и переливаться. Я необдуманно сделал к ней порывистое движение. Один из дегтярников заметил это и указал на меня Дегтю.
Улыбка слетела с лица Дегтя так быстро, словно он сорвал маску. Черты забронозовели под стать загару, а в глазах мелькнуло такое, что я не хотел бы услышать. Иные доказательства мне не требовались.
Примерно тогда же меня заметили Пульвидон и Десятищуп – и совсем не удивились. Но Деготь был просто сражен. Должно быть, это один из его дегтярников бросил меня умирать на поверхности планеты.
Озираясь по сторонам и потея, я всей душой стремился обратно к своему милому и такому безопасному кораблю, чтобы запереться в нем. Но это было невозможно. Деготь снова пронзил меня кинжальным взглядом, повернулся и смешался с толпой, провожаемый обещающими только смерть глазами Десятищупа и хищной улыбкой Пульвидона.
Затем благословенная толпа сомкнулась вокруг меня, отгородив от их мрачных взоров. Рядом появилась Мела, испуганная и встревоженная.
– Я заметила, как Деготь смотрел на тебя, – сказала она. – Думаешь, это он?
– Да, думаю, он, – проклекотал я. – И еще я думаю…
Но закончить я не успел. В толпе появились мандроиды-охранники, призывая и понукая публику занять свои места.
Наступило время Выдачи.
Вадиманианцы любят преподносить Выдачу как одну из важнейших всепланетных церемоний – требующую присутствия всех инопланетников, пунктуальности и прочего. Посетители-новички принимают это за чистую монету и ожидают экзотики. Но очень скоро их постигает разочарование. Все инопланетники должны собраться в одном месте только для того, чтобы вадиманианцы знали, где они, и могли бы без труда следить за ними в миг, когда сохраняемые ценности становятся чуточку более уязвимыми, чем в остальное время. Пунктуальность же у вадиманианцев в крови.
По сути, ничего примечательного в момент Выдачи не происходит. Закоулки этого подземного мирка изрыты тысячами пещер, больших и маленьких, этаких небольших кладовых. Там не ступала нога инопланетника, но, если верить вадиманианцам, в этих пещерах есть другие пещерки – так сказать, кладовки в кладовых, как в старинной игрушке-головоломке, где в каждой следующей коробочке оказывается новая, поменьше. В каждую внутреннюю пещерку или подвальчик можно попасть, только пройдя через уменьшенное подобие Вадиманианского Клапана. Открытием и закрытием пещерок управляли неподкупные интеллектоиды, и только они знали, какие ценности в каком подвальчике хранятся и кому принадлежат.
В момент Выдачи интеллектоиды направляют в пещерки дистанционно управляемые сервотроны. Из пещерок сервотроны появляются груженные совершенно одинаковыми силикопластиковыми контейнерами. Управляемые мандроидами, сервотроны едут в космопорт, где доставляют контейнеры на корабли посетителей. В то время как сами посетители сидят в просмотровых галереях под неусыпным контролем. В одних контейнерах, доставляемых на корабли, действительно содержатся ценности, другие пусты. Ни один инопланетник при этом не может разобрать, что к чему.
Так, медленно, но верно, все и происходит. Сервотроны выезжают из кораблей клиентов-инопланетников, и интеллектоиды-надсмотрщики дистанционным управлением закрывают входные люки. Замки защелкиваются, процедура Выдачи завершается, и все находящиеся в просмотровых галереях выпивают по бокалу безвкусного вадиманианского вина. Так вот, очень скоро после того, как вино было выпито, мы с Мелой в безопасности за входным люком нашего корабля разглядывали то, что лежало в доставленном нам силикопластиковом контейнере.
Небольшой блестящий металлический цилиндр, чуть короче и чуть толще моего предплечья.
Первое, о чем я попросил Поси, – просканировать содержимое цилиндра. Просьба оказалась невыполнимой: я совсем упустил из виду одно из рекалмируемых свойств бальбазианской стали. Ее не только нельзя было разрушить действием холода, кислот или чего-либо иного. Эта сталь также не поддавалась никакому сканированию и не пропускала даже рентгеновские лучи. Сканер не помог нам ничего разглядеть и в тончайшую, с волосок, щелку на торце цилиндра, предназначенную, очевидно, для молекулярного ключа.
Короче, содержимое цилиндра осталось для нас загадкой. Поэтому, со вздохом разочарования отставив цилиндр в сторону, я сосредоточился на другой загадке: как нам убраться с Вадимании, избежав встречи с растянувшйеся за нами хвостом кавалькадой преступников?
Глава 8
Получив официальное разрешение пройти через Клапан, я с радостью обнаружил, что нам повезло. Одновременно с нами планету покидало множество кораблей, получивших во время Выдачи то, за чем они сюда прилетели, – но по графику, составленному вадиманианцами заранее, мы должны были пройти Клапан четвертыми по очереди. Тем не менее, у нас оставалась уйма свободного времени. И первое, что я сделал, – принял меры предосторожности, о которых подумал сразу, как увидел цилиндр.
Бальбазианская сталь – довольно редкая штука, потому что сварить ее в триста раз труднее, чем обычную улучшенную. Она и стоит примерно во столько же раз дороже – и именно поэтому используется лишь в небольших количествах и для специальных целей, и из нее не делают, например, обшивок для космических кораблей. Однако весь фокус в том, что бальбазианская сталь с виду ничем не отличается от обычной. И полученный нами цилиндр внешне ничем не отличался, скажем, от одного из стальных сегментов опоры моего письменного стола.
Поэтому, пока Мела с помощью Поси прокладывала курс к Фраксилии через Первый и Второй Круги Галактической Сети – задача непростая, поскольку даже идеально прямой маршрут пролегал через восемь секторов, – я занялся цилиндром. Пара минут работы, несколько капель универсального клея, и он превратился в сегмент упомянутой опоры. Отвинченный от стола сегмент отправился в утиль и в момент выхода нашего корабля в суперсвет должен был пополнить собой содержимое межзвездного пространства.
После этого мы принялись ждать, наблюдая, как корабли, стоящие в очереди впереди нас, взлетают с космодрома и медленно проходят все предусмотренные в Клапане процедуры. Мои нервы натягивались все туже и звенели, как струны дю`гнорианских ультразвуковых арф.
Когда до объявления старта оставалось всего несколько часов, к нам на борт пожаловали нежданные гости. Их стараниями колки моих нервов сделали еще несколько оборотов.
Это были шестеро федполовцев с каменными лицами и внимательными, все замечающими глазами.
Пока наши гости по-хозяйски забирались во входной люк, я всеми силами сстарался убедить себя, что причин для беспокойства нет. На Вадимании я не совершал никаких преступлений, и даже если в цилиндре что-то запрещенное законом, то в этом виноваты фраксилийцы, но никак не я. Однако присутствие полиции взволнует и самую невинную душу. Поэтому, наблюдая за водворением на корабле федполовцев с обычными для них неодобрительными, осуждающими, выискивающими взглядами, я трепетал, обливался потом и ждал.
Спустя минуту я едва сдержал смех облегчения. Как выяснилось, эти люди пришли сюда лишь затем, чтобы проконсультироваться у меня. У меня и у Мелы – поскольку знали о моей карьере агента и о федполовском прошлом моей напарницы.
– По нашим данным, – самым что ни на есть уважительным образом начал разговор старший шестерки, – нужными нам сведениями на этой планете располагаете, скорее всего, вы, мистер Карб, и вы, мисс Йордер.
– Возможно, – отозвался я. – Смотря что вас интересует.
Старший федполовец кивнул с таким видом, будто я изрек нечто чрезвычайно мудрое и вполне подтвердившее его веру в мои способности.
– Мы хотим спросить вас об одном ценном предмете, похищенном с планеты Ардакка… сэр.
При упоминании Ардакки спина Мелы закаменела. Вероятно, я тоже напрягся – хотя куда больше усилий затратил на то, чтобы не дать своей челюсти отвиснуть.
– Ардакка… – повторил я слабым голосом.
И тут вмешалась Мела.
– Я уверена, вам хорошо известно, что по пути сюда мы с Карбом встречались с жителями Ардакки. Наша встреча была довольно короткой. Затем я переговорила со своим знакомым, Чертро, – он сотрудник Федпола и офицер, как и вы.
Федполовцы невозмутимо внимали Меле, не выдавая своих эмоций ни движением, ни звуком.
– С тех пор я об Ардакке не слышала.
– Я тоже, – поспешно добавил я. – А почему вы решили, что украденный предмет находится на Вадимании?
Известный способ положить конец полицейскому допросу – если, конечно, вы ни в чем не виноваты – это самому начать задавать вопросы.
– Расследование еще не завершено, сэр. И если вы ничего не слышали…
Я наморщил лоб и потер щеку, словно что-то припоминая.
– Кое-что я, кажется, слышал…
Лица полицейских сделались внимательными, в глазах появилось воодушевление.
– В баре, не помню, в каком, я слышал, как кто-то упоминал Ардакку в связи с Дегтем Черноптином.
Все шестеро одновременно вскинули головы, точно молодые кони.
– Конечно, сэр, – рявкнул старший. – Мы намеревались допросить этого человека перед отлетом. Не могли бы вы уточнить, в связи с чем именно упоминалось его имя?
Некоторое время я продолжал морщить лоб и тереть щеку.
– Кто-то сказал, что Деготь сможет запросто пройти через Клапан, притворившись ардакканианцем, стоит ему только перекрасить волосы…
– И он действительно намерен это сделать? – старший федполовец от восторга почти кричал. – Благодарю вас, сэр! Не смеем вас больше задерживать!
Мне никогда не нравились фразы с глаголом «задерживать», исходящие из уст представителей власти, но сейчас, с облегчением запирая за федполовцами входной люк, я быстро выбросил их визит из головы.
– Так-так… – начал я, вернувшись в рубку…
…и вдруг заметил, что Мела страшно возбуждена.
– В том кабаке действительно говорили о Дегте?
– Скорее всего, я ослышался, – ответил я. – Зато этим очаровательным молодым людям – я говорю о полицейских и Дегте – будет чем заняться в то время, какое нам потребуется, чтобы убраться как можно дальше от Вадимании. Кроме того, дегтярник пытался меня убить, и я просто обязан был отомстить Дегтю!
– Черт! – ругнулась Мела. – Зла не хватает!
– Это ты про то, что меня хотели убить?
Она удивленно оглянулась.
– Нет, про Чертро! Он клялся молчать, но не прошло и пары недель, как целые отряды федполовцев принялись перетрясать грязное белье по всей галактике!
– Мне он никогда не внушал особого доверия, – безжалостно заметил я. – Но к нам это уже не имеет отношения. У нас свои проблемы – как выбраться с планеты и проскочить мимо кораблей Семьи.
– Мне они тоже не дают покоя, – созналась Мела. – Может, еще не поздно заплатить? А то кроме Дегтя тебя захочет убить еще и Семья.
Не только меня, но и тебя, подумал я, но ничего не сказал.
– Не стоит унывать, – утешил я Мелу. – Не впервой. Я попрошу Поси просчитать окошко между кораблями Семьи и вывести нас через него.
– А они не погонятся за нами? – спросила моя вечно сомневающаяся спутница.
– Ни за что на свете. Гангстеры просто забывают об улизнувших от них кораблях. Не остается ни записей, ничего. Нужно сохранять лицо! Если за каким-нибудь из патрулей Семьи накапливается слишком много грехов, ему приходится туго. Таких неумех быстро понижают в должности и бросают на черную работу. Или попросту убивают, потому что в их деле жизнь не стоит ни гроша.
– Но здесь Пульвидон, – возразила Мела. – Он в Семье величина.
– Скорее всего, уже нет, коль скоро его поставили заправлять вадиманианским рэкетом. – Я похлопал Мелу по плечу: – Сделаем, как я говорил. Найдем дырку между их кораблями. Доверься мне. Это рискованно, но необходимо.
– Как скажешь, – коротко отозвалась Мела. – Вот только ответь мне: почему ты начинаешь рисковать всякий раз, как запахнет большими деньгами?
– А когда же еще рисковать? – искренне изумился я.
Мела только головой покачала. Она снова уселась в кресло и углубилась в прокладывание курса. И вовремя, поскольку очень скоро на экране комма появилось вадиманианское официальное «лицо» и объявило, что Клапан готов принять наш корабль.
Мы стартовали и заняли исходную позицию в Клапане. Вадиманианцы приступили к обычному скрупулезному молекулярному досмотру. Я не без удовольствия признал, что с тех пор, как Вадимания приобрела собственных Поси, процедура досмотра заметно ускорилась и стала почти мгновенной. По прошествии неполного биодня вадиманианцы доподлинно установили, что перечень наших молекул, составленный на момент прибытия, в точности соответствует теперешнему – добавился только цилиндр, за которым мы сюда прилетали и состав которого был известен их сканерам. Мы были вольны лететь на все четыре стороны.
Но мы не спешили воспользоваться этим правом. Поси весьма некстати уведомила нас, что ее сканеры обнаружили в прямой видимости от Клапана боевой корабль Семьи.
Это шло вразрез с моим планом. Я рассчитывал, что корабли Семьи, как обычно, будут барражировать в дальнем космосе. Это дало бы мне возможность для маневра и позволило бы избежать встречи с ними. Но один из их кораблей, вторгшись в территориальное пространство Вадимании, расположился прямо у нас на пути. Как будто Семье очень хотелось воспрепятствовать кому-то или чему-то покинуть планету.
По прошествии минуты после сообщения Поси на экране комма вновь появилось вадиманианское официальное лицо и с раздражением указало нам, что Клапан вот-вот откроется и нам самое время освободить место.
– Не торопите меня, – прорычал я в экран. – У меня неполадки с форсажной трубой в одном из планетарных двигателей.
– Попрошу поторопиться! – пробулькало официальное лицо, изгибая сегменты. – График прохождения требует…
– Я и без того тороплюсь, – перебил я. – Замолчите и не мешайте. Или, может быть, вы хотите, чтобы я прошел через Клапан на световой?
Официальное лицо заткнулось. Заткнуло и сам Клапан; он укоризненно гудел и трещал своим силовым полем вокруг нашего корабля. Я живо представил себе, что творится в зале управления Клапаном. Конечно, авария в Клапане – ситуация для вадиманианцев критическая, но мне было на это наплевать: сам я находился в не менее критической ситуации. Выходить из Клапана прямо под пушки боевого корабля Семьи я не собирался. Ни в коем случае, даже если придется просидеть в Клапане целую неделю…
В этот миг равнодушная ко всему Поси ровным голосом объявила, что в пределах визуального контакта от Клапана появилось второе судно. Я был уверен, что это еще один корабль Семьи, однако (слава богам!) я ошибся.
– По всем признакам это корабль федеральной полиции, Дел, – сказала Мела.
Я громко рассмеялся, так мне стало легко. Отряд Федпола, вероятно, оставил на орбите планеты корабль прикрытия, как это обычно делалось при операциях на местах. И теперь этот корабль торопился к Клапану с тем, чтобы проверить, что здесь делает Семья. Я велел Поси: полный вперед! – и мы выскочили из Клапана, столкнувшись нос к носу с обоими кораблями, федполовским и Семьи. В такой ситуации в виду полицейского корабля ни о каких предложениях «защиты» и требованиях ее оплаты и речи быть не могло.
Поси доложила, что по комм-связи принято сообщение с корабля Семьи, но я приказал ей не отзываться. Оставив оба корабля, Семьи и полиции, за кормой, мы взяли курс в открытый космос и были таковы.
Откинувшись на подушки противоперегрузочного ложа, я довольно улыбался. Через несколько минут мы должны были выйти на скорость света, и ищи нас тогда свищи. В чем бы ни подозревали меня разные бандюги, найти нас им теперь будет затруднительно.
Кстати, припомнил я, надо проверить, нет ли на корабле «жучков», и попросил об этом Поси. Машина сообщила, что корабль чист, и я вновь довольно хохотнул, расслабился и, отдавшись приятным мыслям о больших деньгах, которые мне предстояло получить от фраксилийского эмиссара, стал наблюдать за тем, как Поси разгоняет нас до световой. Но счастье мое было недолгим. Конец ему положила включенная Мелой комм-связь.
Мела звонила Чертро, тому самому своему федполовскому дружку с худой, вечно улыбающейся физиономией. Мне приятно было видеть, как ухмылка исчезла с лица Чертро, когда Мела, не стесняясь в выражениях, отчитала его за то, что он нарушил данное ардакканианцам обещание держать расследование в тайне, в результате чего для его продолжения уже в межпланетных масштабах привлекают полицейские крейсеры.
– Ты не так все поняла, Пушистик, – наконец смог вставить Чертро. – Мы не смогли с тобой связаться. Разве полицейские на Вадимании ничего тебе не сказали?
– Они только задавали вопросы и ничего нам не объяснили, – неохотно ответила Мела. – А в чем дело?
– Полицейские должны были все тебе рассказать, – ответил Чертро прежним извиняющимся тоном. – Теперь слишком поздно пытаться сохранить тайну. Об Ардакке теперь знают многие.
Мела набрала полную грудь воздуха, но прежде чем она смогла обрушить на Чертро новый поток ругани, бедняга объяснился. И от этих объяснений я весь похолодел.
Начал он с того, что напомнил нам, как легко ему удалось обнаружить ардакканианского вора – техника-инопланетника, работающего на одном из заводов по перегонке фетама. Этот человек систематически таскал с завода фетам – совсем по чуть-чуть, по капле или две в день. Со временем набиралось с пол-литра сока, и фетам очень извилистым и хорошо продуманным маршрутом отправлялся за пределы планеты к неизвестному покупателю. По тому же отлично замаскированному каналу инженеру в награду спускали более чем приличную сумму. По мнению Чертро, этот взаимовыгодный обмен шел много лет и начался задолго до пойманного сейчас техника.
Но не так давно где-то в цепочке, по которой переправлялся фетам, случился сбой.
Чертро считал, что один из курьеров внезапно решил выйти из игры, и в результате огромный отрезок цепи развалился, окончательно и бесповоротно, и главное, ардакканианцы каким-то образом почувствовали, что их обкрадывают. Это заставило их искать помощи на стороне, и тут появился Чертро и поймал вора.
– А где тот, кто платил технику? – спросила Мела.
Чертро покачал головой: проследить всю цепочку до конца оказалось невозможно. Однако у него есть небеспочвенная уверенность, что в цепочку эту вовлечены средние и высшие дипломатические чины вплоть до эмиссаров и им подобных.
У меня в животе зародился маленький комочек холода, похожий на крупинку льда, замороженного до абсолютного нуля. Мела нахмурилась.
– На допросах техник тебе что-нибудь рассказывал?
Как ни странно было это видеть, на лице Чертро появилось виноватое выражение.
– Рассказывал… кое-что. Он почти не отпирался и сразу выложил все начистоту. Но о том, кто ему платит и кто получает фетам в конце цепочки, толком ничего не знал. А потом…
– Что потом? – железным голосом спросила Мела. У Чертро сделался еще более виноватый вид.
– Ну в общем… его похитили.
– Похитили? – Думаю, услышав это, Мела наконец тоже испугалась, потому что она немного побледнела.
Ужасно расстроенный Чертро кивнул.
– Кто-то пробрался в нашу тюрьму, минуя охрану и прочее, и забрал техника. А через пару дней мы нашли его мертвого на свалке. Со следами пыток.
Ни у Мелы, ни у меня не было сомнений насчет того, кто это сделал. Может быть, Семья – но это было, в общем-то, неважно. Некая криминальная организация, имеющая информаторов в Федполе, пронюхала о том, что в тюрьме появился техник с Ардакки, похитивший бесценный препарат. И эта организация, не теряя времени, выкрала заключенного у полиции и выжала его досуха. Другие криминальные структуры, имеющие шпионов в среде первой, очень скоро узнали об этом. И несколько отрядов из разных банд почти одновременно начали охоту за упомянутым бесценным веществом…
– Он вряд ли рассказал им больше, чем нам, – говорил между тем Чертро. – Он действительно не знал, кто ему платит и куда потом отправляется товар. Сама же цепочка была очень сложная и оборвалась далеко от исполнителя. Чтобы наладить такое снабжение, кто-то не пожалел миллионов.
– Но того, кому техник передавал фетам, он должен был знать! – заявила Мела.
Чертро пожал плечами.
– Он знал только, что сок уходит с планеты, и больше ничего. Каким-то образом по обрывкам фраз ему удалось также установить, что где-то на полпути фетам задерживается на Вадимании. – Чертро твердо взглянул с экрана на Мелу. – Там, где побывали вы с Карбом.
Мела хлопнула ресницами, побледнела пуще прежнего и поспешно заверила Чертро, что, насколько ей известно, это просто совпадение. Я точно видел, что в глубине души Мела уже заподозрила что-то – возможно, то же, что заставляло меня обмирать от холодного ужаса. Но тут я подумал о другом – и в ту же секунду Мела прямо спросила об этом Чертро.
– Черт, ты рассказывал кому-нибудь, какое отношение к событиям на Ардакке имеем мы?
– Возможно, я пару раз упоминал об этом… а что, не стоило?
Не стоило? Не перехвати у меня в тот момент горло, я, наверное, заорал бы. Неудивительно, что на Вадимании собралось столько известных преступников.
Понятно, почему Семья выслала мне навстречу одного из своих заправил. Немудрено, что все искали меня. Они явились на Вадиманию за фетамом и обнаружили там известного курьера – единственного на тот период курьера на планете! – к тому же как-то связанного с Ардаккой. Поистине чудо, что мое тело со следами пыток до сих пор не найдено где-нибудь на свалке!
Меня замутило. Хотелось громко закричать. Или пристрелить кого-нибудь. Желательно Чертро с его тупой улыбкой, а с ним – всех продажных и нерадивых федполовцев, позволивших умыкнуть воришку-техника.
Смертельно бледная Мела тем временем уверяла своего приятеля, что у нас нет никаких проблем. Я понял, что она не хочет рассказывать Чертро о том, что случилось на Вадимании, чтобы он не заподозрил неладное и не усложнил нам ужизнь еще больше. Выслушав Мелу, повеселевший Чертро улыбнулся и выложил последнюю, может быть, самую ужасающую новость.
– Этот техник рассказал нам о фетаме одну очень забавную вещь. Почему он такой дорогой. Я сразу вспомнил все россказни о целебных эликсирах, за которые люди не скупятся выкладывать состояния. По-моему, все это просто ерунда. Шутка.
– И что же он рассказал? – осторожно спросила Мела.
– Он был чудаковатый, этот техник. Ужасно гордился тем, что сумел разузнать такое, потому что – так он сказал – это величайшая тайна планеты. Он сказал… как бы получше выразиться… в общем, он сказал, что ардакканианцы пьют фетам для того, чтобы стать сверхлюдьми.
Распрощавшись с Чертро без обычных намеков на былые интимные отношения, Мела отключила комм. В другое время это позабавило бы меня, но сейчас я испытывал только страх, леденящий ужас, от которого все во мне немело. Несмотря на состояние общего ошеломления, некоторая часть клеток моего мозга продолжала работать, и я, так сказать, внутренне не прекращал всесторонне рассматривать проблему.
Кражу фетама с Ардакки финансировал некто не ограниченный в средствах и имеющий доступ к тайным дипломатическим каналам. Предположительно фетам обладал чем-то вроде волшебной целебной силы. Все то время, пока Поси выводила нас в суперсвет и направляла по Первой линии Галактической Сети, я продолжал обмозговывать ситуацию так и эдак. Когда разгон закончился, я глубоко вздохнул.
– Поси, – начал я осторожно, – дай мне, пожалуйста, полный перечень того, что можно причислить к сверхнормальным способностям ардакканианцев – из того старинного файла, что ты нашла. И приготовь для сравнения перечень так называемых священных способностей фраксилийского царебога.
Мела, обдумывавшая что-то свое, взволнованно посмотрела на меня:
– Вижу, ты уже почуял его причастность.
– Это причастность почуяла нас, – ответил я.
Подготовленный Поси перечень до мельчайших подробностей подтвердил мои самые страшные предположения. Не то чтобы списки в точности совпадали, но соответствий было достаточно. Ардакканианцам приписывалась сверхчеловеческая сила и неуязвимость для большинства опасностей. Предположительно они могли существовать даже в открытом космосе без скафандров (вспомнив, как ардакканианцы перебирались на мой корабль, я похолодел). Кроме того (как будто всего прочего было мало), эти люди могли летать, имели необыкновенно развитые органы чувств и умели видеть сквозь препятствия, а также обладали несокрушимым здоровьем, невероятной сексуальной энергией и жили удивительно долго.
Менее подробный перечень способностей царебога, составленный со слов его почитателей и прихлебателей, больше походил на дифирамб. Но аналогия была более чем очевидна. По слухам, царебог был чудовищно силен, необычайно любвеобилен и в этом смысле могуч, неуязвим для смертельных опасностей и однажды замечен летящим по небу. Если Летописи не лгали, то на троне он сидел уже не одно столетие. В то время как все его предшественники были людьми обычными, разве что благородных кровей.
– Итак, – сказала Мела, – вывод. Царебог подкупал на Ардакке техников, и те таскали для него фетам. Вытягивая из своей планеты последние соки, губя ее, он покупал себе…
Закончить Меле не дали: ее прервал сигнал Поси, предварявший устный доклад. Голос машины звучал слегка озадаченно.
– Дел, мои сенсоры отмечают присутствие корабля на нашей линии Сети.
В наше время большинству путешественников известно, что как суперсвет нельзя назвать скоростью, так и линии Галактической Сети нельзя привязать к конкретному месту. И первое, и второе суть иная форма существования, где обычные пространство и время как бы исключаются из рассмотрения. Объяснения физиков всегда ставили меня в тупик, от философской трепотни клонило в сон, но одно я уяснил твердо: человеку нужно семь лет для того, чтобы произнести вслух число, определяющее вероятность встречи двух кораблей, движущихся в суперсвете.
