Текст книги "Остров жертвоприношений"

Автор книги: Дуглас Брайан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Предок Синрика сумел, однако, усмирить чудовище. Он заключил с ним договор – от своего имени и от имени всех своих потомков. Демон позволит его роду владеть островом Илейв. Более того, демон будет защищать эти земли от посягательств любых чужаков, какие только посмеют туда явиться. А за это все потомки первого лорда Илейва будут приносить демону человеческие жертвы. Ему больше не придется охотиться, не зная, принесет ли охота какие-либо плоды. Ему не нужно будет больше отбиваться от морских людей, которые неизменно возникали на его пути, куда бы он ни полетел, в какие бы пучины он ни углубился. Все владельцы острова Илейв возьмут на себя заботы о том, чтобы морские люди не тревожили больше демона.

– Откуда же бедная женщина узнала столько подробностей? – удивился Конан. – Вряд ли Синрик рассказывал ей историю своего рода, когда отрезал ей уши или кромсал ее лицо.

– Разумеется, – Диармайд брезгливо поморщился. – Он не снисходил до разговоров с жертвой. Зачем? Все это она услышала немного позднее.

– Как ей удалось вырваться?

– Если вы будете перебивать меня, то не узнаете и половины из того, что я собирался поведать! – проворчал Диармайд. – Моя собеседница была последней из череды девушек, предназначенных демону. Когда Синрик привел ее, истекающую кровью, на край обрыва, там уже никого из жертв не было. Демон забрал всех.

Синрик поставил ее на колени так, что перед ее глазами открывались острые скалы и бьющееся о них море, и начал читать заклинание, взывая к демону. Он долго призывал злого духа, однако тот не появлялся. Должно быть, ему хватило и предыдущих жертв, и сейчас он занимался ими. Сами, небось, знаете, как не хочется прерывать трапезу, даже ради того, чтобы взглянуть на десерт.

– Людоедское сравнение, – шепнул Гжегош.

Диармайд услышал, разумеется, но на сей раз не удостоил «несуществующего собеседника» даже взглядом.

– Как бы гам ни было, а Синрик попросту столкнул девушку в море и ушел, не дожидаясь реакции демона. Синрику было все равно. Он свое дело сделал. Если он перекормил своего адского покровителя, то вряд ли в этом будет усмотрена какая-то вина. Все владетели острова Илейв всегда отличались склонностью к жестокости и насилию, но Синрик, кажется, первый, кому это доставляет едва ли не такое же наслаждение, как и самому демону. Поэтому он всегда слишком усердствовал в жертвоприношениях.

Последняя жертва полетела в воду, заранее готовясь к тому, что сейчас ее земной путь навсегда оборвется. Она видела острые камни далеко внизу… Эти камни были похожи на распахнутую пасть, полную острых зубов, готовых перемолоть бедные косточки.

Но ожидаемого не случилось. Чьи-то руки подхватили падающую женщину и увлекли ее на мягкие волны. Она очнулась на плоту посреди моря. Рядом с ней находилось несколько человек. Она даже не удивилась происходящему – ведь она считала, что умерла и видит перед собой призраков из Серых Миров! Но призраки эти оказались вполне живыми, из плоти и крови. Они заговорили с ней.

Они рассказали ей о договоре, который существует между Синриком и демоном, о жертвоприношениях, о своей вековой вражде с Илейвом… Словом, обо всем, что я теперь рассказываю вам. Они залечили ее раны, хотя и не смогли вернуть ей былую красоту. А потом, по ее просьбе, доставили ее в Мессантию, где она разыскала меня.

– И что стало с ней теперь? – спросил Конан. Он знал, что Гжегош все равно задаст этот вопрос и добьется, чтобы работорговец на пего ответил.

Похоже, Диармайд тоже об этом знал. Он наморщил нос:

– Я нашел ей место прачки в одном хорошем доме. Она работает за еду и спальное место и нельзя сказать, чтобы она была недовольна. Она носит на лице кисейное покрывало, что также всех устраивает. Словом, о ее судьбе можете не беспокоиться. Между прочим, я вовсе не такой зверь, каким иногда изображают работорговцев! Я забочусь…

– Да, да, я уже понял, – перебил Конан. – Хорошо. Итак, от своей бывшей рабыни amp;ы узнали много интересных подробностей. Мне было любопытно побеседовать с вами. Я рад, что мои деньги ненадолго отсрочат вашу агонию.

Диармайд скривил на сторону рот.

– Вы чудовищно неделикатны! Почему вы все время напоминаете мне о моем положении?

– Разве об этом же не вопиют стены вашего особняка? – Конан демонстративно огляделся по сторонам, как бы призывая ободранные стены и голые полы в свидетели своей правоты.

– Ну… да… – промямлил Диармайд. – Но я к ним как-то уже привык. Аристократическая простота и лаконичность, знаете ли. Аскетический стиль. Может быть, он когда-нибудь войдет в моду. Вы бываете в богатых домах? Ничего подобного еще не замечали?

– Только в разорившихся домах, – безжалостно ответил Конан. – Желаю вам доброго дня. Может быть, когда иссякнут деньги, вырученные за этот особняк, – вы ведь продадите его, не так ли? – вы найдете пристанище у этой бедной прачки, вашей бывшей рабыни. Добрые дела всегда окупаются. Вы не знали?

Киммериец легко поднялся на ноги, махнул Диармайду рукой и направился к выходу. Гжегош двинулся вслед за своим спутником. Уже на пороге он обернулся к Диармайду и прошептал:

– А злые дела всегда настигают нас, как псы, идущие по следу.

И прежде чем Диармайд успел отреагировать, скрылся за дверью.

* * *

Они сидели на пирсе втроем: Конан, Фланд и Гжегош. Чернокожий беспечно жевал сушеные финики, а Конан рассуждал, наполовину сам с собой, наполовину обращаясь к своим товарищам:

– Вся эта история начинает потихоньку проясняться. Старый пройдоха рассказал нам больше, чем предполагал. Демон, обитающий в морской пене? Демон, который питается страданием и болью невинных жертв?

– В этом нет ничего нового, – вздохнул Гжегош. – В мире полным-полно демонов, и все они питаются кровью и страданием. Некоторым больше нравится страх, другим – боль. Различия невелики.

– И всех их необходимо уничтожить, – добавил Фланд с набитым ртом. – У нас в Куше тоже был как-то раз случай с демоном. Жирный такой, белокожий. Повадился таскать овец. Вы можете себе это представить?

– Да, – сказал Конан. – С легкостью.

– Убить его было делом совсем не таким легким, – чуть обиделся Фланд. Впрочем, он тут же сунул в рот новую горсть сушеных фиников и утешился.

Гжегош сказал:

– Что еще мы узнали от работорговца?

– То, что демон не любит, чтобы нарушали слово. Не его ли ты встречал в степи, Гжегош?

– Морской демон в степи? – усомнился запорожец.

– Возможно и не такое… Помнишь гот хохот, который испускало незримое существо, когда пролетало над убитыми людьми и сожженной деревней?

– Ну да, – нехотя согласился Гжегош. – Но я все еще не понимаю, какое отношение…

– Погоди. Вспомни-ка еще одно.

– Да хоть два! – взорвался Гжегош. – Перестань говорить загадками, Конан!

– Напротив, я говорю сплошными разгадками… Что ты рассказывал о происхождении Ксаны?

– О происхождении? – Гжегош медленно покраснел. – На что ты намекаешь?

– На ее происхождение. И не намекаю, а прямо спрашиваю. Кто ее родители?

– Обычные люди. Добрые и храбрые.

Гжегош насупился, но Конан не отступался от своего:

– Они родились на Запорожке?

– Разумеется.

– Пойдем дальше. А ее дед?

– Да.

– А бабка?

Гжегош посмотрел на Конана очень пристально. Губы молодого человека дрогнули.

– А ведь правда, – проговорил он. – Правда! Бабка Ксаны – откуда-то издалека… Дед привез ее в деревню всем на удивление. Очень красивая была девушка, по отзывам тех, кто помнил ее в молодости.

– Так, – Конан сжал кулак и опустил его на колено. – Отлично! Кажется, мы близки к разгадке. К окончательной разгадке! Предположим, бабка Ксаны была одной из тех, кого обещали в жертву демону. Каким-то образом ее будущему мужу удалось вырвать девушку из лап работорговцев и спасти от жестокой участи. Но печать обреченности оставалась… Демоны вообще не любят, когда их лишают того, что они уже решили считать своим.

– Люди тоже, – сказал Гжегош.

– Да, но демоны упорнее, они дольше живут, да и возможностей у них побольше, чем у людей, – заметил Конан. – Поэтому вернемся к изначальной теме. Много зим обида глодала демона, он не мог забыть, что одна из жертв от него ускользнула. Он разыскивал ее повсюду. Не постоянно, разумеется, – так, время от времени. И однажды узнал ее в Ксане. Вероятно, он определяет людей по запаху их крови. В жилах Ксаны текла кровь той, что была обещана демону! И тогда монстр решил действовать.

– Ты так говоришь, как будто лично знаком с этим демоном, и он поделился с тобой всеми своими страхами, бедами и надеждами, – заметил Фланд.

Конан пожал плечами.

– Я был лично знаком со многими другими демонами, и поверь мне: все они похожи друг на друга. И надежды у них одинаковые, а их беда носит одно и то же имя.

– У их беды есть имя? – от удивления Фланд перестал жевать.

– Да, – ответил Конан спокойно. – Но самое смешное, что я тоже ношу это имя.

Фланд захлопал густыми черными ресницами и вдруг до него дошло. Он громко рассмеялся:

– Будем надеяться, что это не пустая похвальба, Конан!

– Не знаю, – произнес Конан как бы между делом, – что мешает мне свернуть тебе шею прямо сейчас.

Фланд поднял на киммерийца темные глаза.

– Разумеется, твоя природная доброта.

Конан поперхнулся и, к большому удивлению Гжегоша, некоторое время не мог найти слов, чтобы поставить кушита на место. Наконец варвар сказал, более угрюмо, чем собирался:

– В общем, я уверен, что Ксана, с точки зрения демона, – его законная добыча, и сейчас она находится в руках Синрика.

– Ты хочешь сказать, что ее похитили неспроста? – уточнил Гжегош.

– Банду разбойников на вашу деревню наслал демон. Сам он не в состоянии, очевидно, совершать жестокости в этом мире. Ему необходимы посредники. Поэтому он отыскал среди людей таких, которые наилучшим образом отвечали его целям, и внушил им идею разграбить деревню на берегу Запорожки. Ты же сам говорил, что подобных нападений в ваших краях не бывало.

– Точно, – прошептал Гжегош. – Все сходится.

– Но поскольку туранцы оказались слишком глупы, демон натравил на них другую банду, на сей раз гирканскую. У этих достало сообразительности отвезти похищенную девушку в Мессантию и продать ее. А уж потом демон позаботился о том, чтобы она попала в нужные руки. Я думаю, те, кого мы встретили в доме Эдреда, также действовали по наущению демона.

– Не слишком ли сложно? – спросил Гжегош.

– Нет, если предположить, что демон вложил одну и ту же идею сразу нескольким людям. Ему нужна Ксана, нужна любой ценой. И теперь он вот-вот получит ее. Она уже на острове Илейв. Скоро все начнется… если уже не началось.

* * *

– Я не думаю, что это хорошая идея, – в тысячный, наверное, раз пробормотал Фланд.

Гжегош повернулся к чернокожему и посмотрел на него в упор.

– Почему ты так считаешь?

– Ну… Я не привык доверять существам, которые не являются людьми, – объяснил кушит. – Кто знает, что у них на уме? Внешне они могут походить на такого, как ты или я, но я-то знаю, что внутри у них все устроено иначе.

– В каком смысле – «иначе»? – заинтересовался Конан. – Желудок в другом месте или два сердца?

– Такое тоже может быть, – упрямо твердил свое кушит. – Но дело не в том, какие там у них кишки. Я об их мыслях. У них совсем другие мысли. И ты никогда даже подозрения не будешь иметь о том, что там за мысли. Пока тебя не шарахнет!

– Чем шарахнет? – прищурился Конан.

– Ну, этой их мыслью! – сказал Фланд.

– У нас нет выбора, – сказал Гжегош. – Пойми, если мы сейчас не обратимся за помощью, все будет напрасно. Ксана погибнет, а Синрик продолжит творить свои злодейства, и демон так и останется господином над здешними волнами.

– Я ведь не возражаю, – пробормотал Фланд. – Просто меня это все пугает. Сомнения меня берут.

Конан поднял руку, призывая своих друзей к молчанию.

– Мы позовем их и расскажем все, как есть. Даже если у них какие-то необычные мысли, как подозревает Фланд, они все равно на нашей стороне. Они в любом случае согласятся нам помочь в борьбе против демона. Это их древний исконный враг, а ничто так не объединяет людей, как общий недруг.

Фланд и Гжегош остались на берегу, молча глядя, как киммериец входит в воду. Когда волны начали захлестывать его по грудь, Конан громко позвал:

– Люди моря! Люди моря, откликнитесь! Люди моря, выйдите ко мне!

Гжегошу вдруг показалось, что происходящее лишено всякого смысла. Трое взрослых мужчин стоят на берегу моря и взывают к безмолвным водам. Что оттуда может выйти разумного? И даже если люди моря действительно существуют – если те, кого Гжегош повстречал в тот день, когда хотел от отчаяния покончить с собой, на самом деле являются таинственным подводным народом… Кто сказал, что они услышат призывы Конана и отзовутся на них?

Хорошо, что поблизости нет свидетелей! Едва лишь представив себе, как кто-то может потешаться над глупым поведением киммерийца и его товарищей, Гжегош пришел в ярость. Ему хотелось провалиться сквозь землю.

Но… что это? Неужели?

Вода как будто вскипела у ног Конана. Варвар откинул голову назад и засмеялся от радости. Из моря один за другим начали выходить люди, и скоро их собралось одиннадцать человек. Они обступили Конана, дружески подталкивая его и посмеиваясь. Затем один из них заметил Гжегоша и бросился к нему как к старому приятелю.

– Рад, что ты здесь!

От такой встречи всякие сомнения разом покинули и Гжегоша, и даже суеверного Фланда. Конан вместе с остальными вышел из воды.

Теперь, когда никто бы не счел поведение Гжегоша нелепым, молодой запорожец совершенно расслабился. Его окружали друзья, и он ощущал это всем своим существом. Морские люди, избрав Гжегоша приятели, относились к нему с совершенно открытой душой. От них нечего было ждать подвоха. И уж этим-то они точно отличались от обычных представителей людского племени!

Конан разговаривал с ними запросто. Он никогда их прежде не встречал, но они время от времени за ним наблюдали и успели составить себе мнение о капитане «Белит».

Едва заслышав имя Синрика, морские люди принялись возмущенно переговариваться между собой. Затем один из них высказался сразу за всех:

– Это наш враг и потомок наших врагов. Он самый жестокий и неприятный из всех владетелей острова Илейв. По счастью, у него до сих пор нет детей и наследников, а это означает, что…

– Что если убить его сейчас, замок Илейв не будет принадлежать никому, – спокойно заключил Конан.

– Его не так-то просто уничтожить, – заметил другой из морских людей. – Он негодяй, а его союзник демон обладает сильной властью над людскими умами. Сейчас мы уже не сомневаемся в том, что некий капитан Эдред, которого мы считали своим другом, утратил рассудок, находясь под влиянием демона. Это демон нашептал ему, что следует убить нашего брата, Джехана.

Остальные закивали, на их лицах появилось скорбное выражение.

– Эдред? – прошептал Гжегош.

Конан сжал его руку.

– Все сходится. Эдред захватил Ксану, и демон тотчас вселился в его разум.

– Эдред мертв, – сказал Фланд. – Конан убил его.

– Мы сожалеем о его смерти, – сурово сказали морские люди. – Во многом он не был виновен.

– Он был слаб и поддался чужому влиянию, – возразил Конан. – Человек должен хорошо контролировать себя.

Посмотрим, как поведешь себя ты, когда столкнешься с демоном, – заметил ему морской человек. – А если ты и сохранишь здравый рассудок, демон завладеет мыслями твоих друзей.

– Меня охранит обычная брезгливость по отношению к демоническим силам, – ответил Конан. – Что до моего спутника, то он надежно защищен любовью. А кушит – тот вообще не способен на дурные дела.

Фланд приосанился.

– На самом деле еще как способен! – заявил кушит. – Просто у меня еще не было возможности проявить себя.

– Вот и проявишь, когда столкнемся с демоном, – усмехнулся Конан. – Главное, ты должен твердо помнить, кто твой друг, а кто – враг. И даже если земля перевернется, и море окажется у тебя над головой, а облака – под ногами, держи в уме одно: Конан – твой лучший друг. Это сбережет твой рассудок от помешательства, а твою шкуру – от моего меча.

Гжегош вступил в разговор:

– Разумеется, все это очень важно – не поддаться па происки демона и прочее, но… Но как мы доберемся до острова Илейв? У нас совершенно нет времени! Может быть, уже поздно!…

– Нужен корабль, – согласился Конан. – Я позабочусь об этом.

– Мы уже позаботились об этом, – перебил его старший из морских людей.

Трое друзей разом повернулись в его сторону. На трех лицах, таких непохожих друг на друга, проступило совершенно одинаковое выражение – крайнего изумления.

– Каким образом?

– Нас с самого начала заинтересовала история Гжегоша, – объяснил морской человек. – Мы поняли, что она имеет самое прямое отношение к нашему исконному врагу. Это наш общий враг! – (Заслышав это, Конан торжествующе ухмыльнулся). – Поэтому мы следили за запорожцем. И поэтому же мы дали знать на «Белит», что капитан приказывает кораблю немедленно приплыть в Мессантию…

Он обернулся и на его губах показалась улыбка.

– А вот и «Белит»!

И точно – словно по мановению колдовского жезла из-за горизонта появился корабль. Конану потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать свое собственное судно. Это была «Белит» – она пришла, чтобы помочь своему капитану.

Глава восьмая

Последняя жертва

Подняв все паруса, «Белит» бежала по Морю Запада на север. Позади остались крупные острова и архипелаги, состоящие из множества мелких островков. Береговая линия то виднелась с правого борта, то исчезала в тумане. Но даже когда ветер крепчал, угрожая превратиться в настоящий шторм, Конан не позволял спускать паруса. Он очень спешил.

Гжегош не находил себе места. Конан хорошо понимал, что творится на душе у молодого человека. Киммериец делал все, что было в его силах, однако даже Конан не в состоянии был успокоить молодого запорожца. «Белит» не умела летать по воздуху или перемещаться волшебным образом сразу, мгновенно, из одной точки пространства в другую. К несчастью, она была просто самым обычным кораблем.

И все же Конан не сомневался, что они успеют вовремя. Рано или поздно бесчинства демона и его союзника-человека должны быть остановлены. И кто, как не Конан, положит им предел!

Не в первый раз уже киммериец выхолил на поединок с адским противником. И не было еще случая, чтобы он не вышел из такого боя победителем. Но говорить об этом Гжегошу Конан не стал. Для чего? Слова никого не успокаивают. Убедить парня можно только поступками.

Конан стоял на носу корабля, всматриваясь в морскую даль, когда к нему подошел Гжегош. Конан мельком глянул на него. Запорожец был бледен.

– Ты беспокоишься о своей возлюбленной? – спросил Конан.

– А разве ты не беспокоился бы на моем месте? – резковато возразил юноша.

Конан пожал плечами.

– У меня нет такой возлюбленной, за которую меня бы грызла тревога… Да если бы и была! Что толку волноваться и бегать по палубе, точно тебя укусила бешеная собака! Корабль от этого быстрее не пойдет…

Конан не успел завершить свой монолог: Гжегош перегнулся через борг, и его вырвало. Киммериец громко расхохотался. Так вот в чем была причина бледности парня! И он еще собирался стать морским волком! Поэтому, вероятно, и старался скрыть то обстоятельство, что на корабле его укачивает…

– Ничего страшного, – сказал Конан, хлопнув его напоследок по плечу. – Скоро все эти бедствия закончатся, и вы с невестой вернетесь в родные края. И там тебе будет казаться, что степь, точно палуба, раскачивается у тебя под ногами!

Гжегош позеленел, а Конан, все еще смеясь, отправился к рулевому – узнать, как обстоят дела.

У руля стоял морской человек. Он всматривался в небо, морщил нос, фыркал, как тюлень, – словом, вел себя беспокойно.

– В чем дело? – спросил его Конан.

– Кажется, надвигается буря, – был ответ. – Я чувствую ее по запаху.

– Она близко? – последовал второй вопрос.

– Нет… Разразится дня через полтора.

– Мы должны успеть добраться до Илейва, – решил Конан. – Иначе наше плавание окажется попросту бесполезным. Синрик успеет принести девушку в жертву. И какой смысл будет в том, что мы в конце концов свернем его поганую шею?

– Смысл, конечно, будет и в этом случае, – качнул головой морской человек, – но в общем и целом я с тобой согласен, Конан. Чем скорее мы положим злу предел, тем лучше.

– Ну так как, по твоему мнению, сумеем мы очутиться возле острова Илейв прежде, чем буря сделает любое плавание невозможным?

Рулевой долго молчал. Конан не торопил его с ответом. Морской человек смотрел на волны, на небо, на плывущие у горизонта облака – и наконец сказал:

– Мы сильно рискуем, Конан. Будь на твоем месте капитан Эдред Удачливый, я бы посоветовал ему пристать к берегу уже завтра утром и укрыться в удобной бухте. Но ты не согласишься.

– Нет, – Конан покачал головой. – Я не стану прятаться, зная, что мое промедление может стоить человеку жизни.

– Стало быть, рискнем кораблем! – сказал рулевой с таким видом, словно это был его собственный корабль.

– И нашими жизнями, – добавил Конан.

Рулевой тихонько засмеялся.

– Нет, киммериец, жизнями мы рисковать не будем. Если «Белит» пойдет на дно, мы сумеем спасти моряков. Не забывай о том, какой парод у тебя на борту!

– И правда, – Конан вздохнул. – Прав был Фланд: никогда не знаешь, какие у вас мысли в голове.

Морской человек удивленно глянул на Конана. Очевидно, он мог бы сказать о так называемых «обычных людях» в точности то же самое.

* * *

Рулевой не ошибся: буря созревала несколько дней и наконец разразилась. Она должна была догнать «Белит» к середине того дня, на рассвете которого моряки увидели остров Илейв. Как и говорилось, то была, скорее, скала, возвышавшаяся над волнами.

Голый бесплодный камень, царапающий грудь неба, и на вершине его – замок с островерхими башнями.

«Странное место для жилья, – подумал Конан, рассматривая замок. – Ни за что бы не согласился здесь обитать. Если бы я был королем, то устроил бы здесь, пожалуй, тюрьму. Отсюда не сбежишь. Нужно быть киммерийцем, чтобы одолеть эти отвесные стены… Да и до корабля попробуй доберись! В тихую погоду, наверное, шлюпка дойдет до берега, но стоит подняться ветру – и все эти рифы на подходах к острову сделают подобное плавание смертельно опасным».

Неожиданно Конан замер. «Нужно быть киммерийцем… отвесные стены…» – промелькнули у него в голове обрывки мыслей. Та-ак. Вот о чем он не позаботился. Проклятье! Да он попросту не знал, что об этом предстоит заботиться! Как же они все попадут в замок? Одолеть подъем в состоянии один лишь Конан!

«Значит, – подумал варвар упрямо, – один лишь Конан и полезет на эту стену».

И снова он остановил себя.

«А корабль? Надвигается буря! Нельзя рисковать кораблем. Нет, «Белит» должна остаться в безопасной гавани возле острова Фоморов».

Он хотел было подозвать к себе Гжегоша и старшину морских людей, чтобы сообщить им о своих выводах, как вдруг услышал возглас Фланда:

– Смотрите!

Конан подошел к нему. Туда уже сбежалась половина команды, многие были бледны, на лицах читалось явное отвращение.

– Что происходит? – громко спросил Конан, расталкивая остальных.

– Смотри! – Фланд с посеревшим от страха лицом показывал рукой за борг.

Проклятье сорвалось с языка варвара.

По воде плыли мертвецы. Их можно было бы принять за участников какого-то кровавого морского сражения или за потерпевших кораблекрушение… но нет, никто из них не был ни солдатом, ни моряком. Судя по одежде, это были самые обычные люди: слуги, стряпухи, горничные, портные… Среди них имелись и белые, и чернокожие; они были разного возраста, некоторые – в обычной рабочей одежде, другие – в красивых ливреях.

Никто из них не был ранен. Ни следов крови, ни увечий.

И все они были мертвы. Печальные, покорные судьбе, они покачивались на волнах. Их тела сталкивались и расходились в стороны с тем же грустным равнодушием, с каким волосы извивались в воде, а руки тянулись вдоль боков.

– Кром! Что здесь происходит? – прошептал Конан.

Он поднял голову и увидел, что трупы, устилавшие воду, образовали нечто вроде жуткого «острова», в диаметре превосходившего длину «Белит» раза в три.

– Нужно спешить, – дрожащим голосом произнес старшина морских людей. – Мы думаем, что это – прислуга из замка Илейв. Там происходит нечто ужасное. Зло выплеснулось из берегов. Зло стало настолько явным и ощутимым, что люди перестали выдерживать его присутствие. Они попытались спастись и выбросились в море. И море убило их, но они предпочли смерть – жизни в кошмаре.

– Откуда ты знаешь это? – ничему не удивляясь, спросил его Конан.

Старшина пожал плечами.

– Их кровь кричит об этом, – пояснил он. – Она кричит громко, отчаянно. Вы, люди, глухи, если не слышите ее призывов.

Гжегош не отрываясь смотрел на служанку-горничную, хорошенькую пухленькую круглолицую девушку, совсем юную, почти ребенка. Она так и бросилась в воду, сжимая в руке метелочку для смахивания пыли. Как будто даже в воде собиралась заниматься привычным для себя делом.

– Боги! – бормотал он, не замечая, что плачет. – Почему это дитя должно было погибнуть?

Конан грубовато вернул его к действительности.

– Подбери сопли! Нас с тобой ждет важное дело. – Капитан повысил голос. – Слушайте все! Сейчас я и Гжегош на шлюпке отплываем к острову Илейв. Все остальные – плывите к острову Фоморов. Найдите там удобную бухту, чтобы переждать бурю. Вам ясно? Вы должны сохранить «Белит»!

– А мы? – спросил старшина морских людей.

– Скройтесь под водой. Будьте поблизости от Илейва – ваша помощь может понадобиться в любой момент.

* * *

Гжегош и Конан с усилием вытащили шлюпку на берег и устроили ее так, чтобы буря не разбила ее о скалы. Пляж тянулся вдоль острова Илейв очень тонкой полоской, временами прерываясь совсем. Но все же место для одной небольшой шлюпки там отыскалось.

– Теперь, – сказал юноше Конан, – ты будешь ждать меня здесь. Что бы ни случилось – отсюда ни ногой. Ты хорошо меня понимаешь? Ты не будешь никого спасать. Даже если Ксана начнет тонуть у тебя перед носом – ты останешься стоять возле скалы и ждать меня. Ясно?

– Но почему… – начало было Гжегош.

Конан ударил его по щеке.

– Очнись, парень! Перестань бредить и приди в себя. Меня слушай. Только меня. Внушение демона может быть очень сильным. Ты должен противостоять ему. Понял? «Тонущая Ксана», скорее всего, окажется просто мороком. Способом отвлечь тебя и погубить. Я сделаю все как надо, а ты мне поможешь, когда настанет время. Все, я не намерен повторять трижды.

– Я понял.

– Хорошо. Потому что у меня не будет времени спасать еще и тебя.

И не дожидаясь, пока Гжегош закончит возиться со шлюпкой, Конан начал карабкаться по отвесной скале.

Молодой человек смотрел на киммерийца, разинув рот от удивления. Никогда прежде ему не доводилось видеть, чтобы человек обладал такой ловкостью. Пальцы рук и ног варвара находили себе опору там, где, на взгляд Гжегоша, не было, да и не могло быть никакой зацепки. Но для горца, росшего среди диких киммерийских скал, в этом не было ничего необычного.

Несколько раз Конан останавливался, прижимаясь всем телом к скале, и оглядывался. Буря была уже совсем близко. С высоты, на которой находился Конан, можно было разглядеть огромные валы, росшие на горизонте и грозившие поглотить, кажется, и самый островок посреди моря. «Белит» возле острова Фоморов, наверное, уже встретилась с первыми ударами бури. Что ж, если команда не подвела – а Конан не сомневался в том, что так оно и есть, – то кораблю ничего не угрожает.

Скоро первые удары ветра обрушатся на остров Илейв. Нужно успеть добраться до самого верха, иначе буря может сорвать человека, прилепившегося к скале, и швырнуть его в море, на острые утесы. А пережить подобное испытание не под силу даже киммерийцу с его нечеловеческой силой и выносливостью. Все-таки он принадлежит к роду людскому, что бы там ни думал о нем сейчас восхищенный юнец, находящийся там, внизу.

Конан решительно полез дальше.

Скоро его голова уже показалась над краем скалы. Он ухватился поудобнее и втянул свое мощное тело наверх. Уселся на камни, чтобы перевести дыхание.

Первая и самая трудная преграда позади он забрался на скалу. Теперь он сидел на узеньком скальном выступе, а над ним громоздилась стена замка. Именно там, за этой стеной, находится Синрик, давний враг морских людей, человек с извращенным, злым сердцем.

Конан попытался представить его себе. Киммериец повидал немало служителей зла. Одни были молоды и привлекательны, другие – стары и безобразны; среди них встречались и демоны, и молодые женщины, и честолюбивые политики. И все они желали завладеть тем, что могли бы иметь и без помощи темных демонических сил – если бы обладали талантом и волей.

Чего у них никогда не встречал киммериец – так это глубокого, ясного ума. И все они склонны недооценивать противника.

Поэтому, решил Конан, нет смысла задумываться над тем, каким окажется Синрик. Главное о нем киммериец знал еще до их личной встречи.

Поколение за поколением в этом замке рождался наследник – сын предавшегося демону отца и несчастной, обреченной на смерть матери. Должно быть, все владетели Илейва принимали в наследство вместе с замком склонность к жестокости и извращениям. Но, судя по тому, что Конан слышал о Синрике, последний лорд Илейв в злодеяниях превзошел всех своих предков.

Буря наконец достигла острова. Нужно было спешить. Море кругом кипело. Оттуда, где находился сейчас Конан, не видно было Гжегоша с лодкой, однако варвар был уверен в том, что его молодой спутник выполнил приказание в точности.

Конан полез дальше. Сильные порывы ветра хлестали его, но киммериец только сильнее стискивал зубы и продолжал карабкаться. Стена, в отличие от скалы, предлагала гораздо больше удобных выступов, так что Конан поднимался по ней с той же легкостью, с какой другой человек шел бы по лестнице.

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы одолеть подъем. Он забрался на стену, выпрямился во весь рост и огляделся.

Он находился теперь в замке Илейв, посреди пустынного, заброшенного в море островка. Буря неистовствовала кругом, но внутри замка установилась странная тишина. Ветер не мог проникнуть за высокие стены. Ни одного дерева, ни одного куста не росло на склоне.

Ветер как будто пытался излить свою досаду в оглушительных жалобах. Он носился вокруг неприступных стен и завывал на все лады. Слышно было, как ревет внизу море.

Черное небо низко повисло над башней. Иногда Конану казалось, будто тучи слегка раздвигаются, и тогда с небес прямо на замок глядит внимательный черный глаз, но затем видение исчезло.

Стало темно, почти как ночью. Тем не менее Конан хорошо различал башню, высокую, конусовидную, с единственным входом, забранным решеткой. Окон в башне почти не было, если не считать нескольких бойниц под самой крышей.