Текст книги "Десять (ЛП)"
Автор книги: Dream & Real Группа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
ДВАДЦАТЬ
Я так взволнована!
Сегодня первый день в новой школе, и я думаю, все будет замечательно. Я чувствую это.
Мама в хорошем настроении. Переезд прошел хорошо. Она обожает новый дом, и Бобу отсюда ближе на работу, так что мы можем ужинать все вместе, как настоящая семья. Я надеюсь, она всегда будет так счастлива.
Доктор Левин сказал, что переезд и мне пойдет на пользу. Новый дом, новая школа, новые друзья. Я думаю, он прав. Мне уже легче. И я полна надежд.
Я начинаю заново. Заново открываю себя. Никто не знает, кем я была до переезда сюда. Все будет совсем по-другому.
Мэг затаила дыхание. Она словно читала свой дневник. Она ясно помнила свои ощущения, когда они всей семьей переехали из Нью-Йорка в пригород Сиэтла перед началом седьмого класса, и она пошла в новую школу. Волнения и предвкушения. Прямо как у автора. Заново открыть себя. Сколько раз она писала буквально то же самое? Это была одна из причин, почему она решила пойти в колледж так далеко.
Я встретила нескольких ребят. Не очень много. На испанском есть один очень симпатичный парень. Не могу поверить, что уже думаю о парнях! Доктор Левин сказал, что мне для начала нужно сфокусироваться на поиске друзей. Просто друзей. Но я не устояла. Он так шутил в классе, а когда я рассмеялась над одной из его шуток, он мне улыбнулся. Не с издевкой, а настоящей улыбкой. Он заметил меня в хорошем плане.
Срань Господня. Неужели они с автором дневника проживают одинаковые жизни? Мэг вспомнила тот день, когда впервые по-настоящему поговорила с Ти Джеем. Не брошенное «Как дела?» на вечеринке или в школьном коридоре, а настоящий разговор. Их поставили в паре для подготовки проекта по «Гроздьям гнева»,[12]12
«Гроздья гнева» (англ. The Grapes of Wrath) – роман Джона Стейнбека, опубликованный в 1939 году.
[Закрыть] и они встретились в кофейне после футбольной тренировки, чтобы обсудить план работы.
Тогда они были практически незнакомы. Мэг знала о нем лишь две вещи: он футболист и ее лучшая подруга влюблена в него. А Ти Джей знал о Мэг тоже лишь две вещи: она хорошо учится и, возможно, ее лучшая подруга на него запала. Встреча была неуютной и сдержанной.
А потом Ти Джей глупо пошутил, Мэг ответила ему на это одной из своих фразочек. Ти Джей замолчал и посмотрел на нее. Действительно посмотрел на нее, возможно, вообще впервые. Потом улыбнулся той самой идеальной улыбкой с ямочками.
И Мэг растаяла.
Не то чтобы она сама себе в этом призналась. День за днем она писала в дневнике о том, что они «просто друзья», скорее в попытке убедить в этом себя. Она знала, что влюбляется, и чувствовала себя отвратительным другом из-за этого. Минни так давно была влюблена в Ти Джея, и единственный человек, которому она об этом рассказала, это Мэг. Даже если между Мэг и Ти Джеем что-то произойдет, то как она расскажет об этом Минни? Это же самое настоящее предательство.
Но Мэг наперекор своим убеждениям все же продолжала видеться с ним. Они провели очень много времени вместе, работая над проектом, даже больше, чем было нужно. Мэг не могла ничего с собой поделать. Он был больше, чем просто атлет. Он умный, сообразительный, веселый. В нем было что-то более глубокое и настоящее, чем в других парнях, с которыми он проводил время. Мэг видела в нем нечто большее, чем успешного спортсмена. И ей отчаянно хотелось, чтобы он понял, как они прекрасно друг другу подходят.
Пока он не понял.
Самым лучшим за день было наше занятие по хоровому пению. Мы все прошли прослушивание, и я вроде произвела хорошее впечатление на руководителя хора. Остальные сопрано пели хуже меня, за исключением, может, лишь одной девочки. Но она очень милая. Она помогла мне найти папку и предложила сесть рядом. Так здорово найти друга, понимаешь? Но я буду чувствовать себя плохо, когда обойду ее и получу соло на следующем концерте.
Хах. Мог ли ты подумать, что я напишу такое? Видишь, я уже другая! Том сказал, так и будет. Я чувствую, что могу все, что угодно!!!!!
Мэг ухмыльнулась. Она ощущала связь с этой девушкой, кем бы она ни была. В ее голосе столько надежды, столько радости. Мэг живо представила ее, сидящую на кровати и делающую запись в дневнике с широченной улыбкой на лице.
Но она также ощутила укол вины. Она не должна это читать. Очевидно, что этот дневник был написан не двадцать и не сто лет назад. Мэг почувствовала себя лицемеркой. Если бы кто-то нашел ее дневник (а в нем ведь даже нет никаких предупреждений в начале), она почувствовала бы ужасную обиду, даже если бы кто-то прочитал лишь страницу. Но вот она сама, сидит здесь и страшно хочет читать дальше. Ей нужно узнать, что стало с тем мальчиком с урока испанского. Это так напоминало ее встречу с Ти Джеем... Ей нужно узнать, был ли у нее хэппи-энд.
Мэг приступила к следующей записи.
Невероятно, но прошла неделя с последней записи. Но это произошло, потому что неделя была сумасшедшей. Я записалась в... подожди-подожди... в дискуссионный клуб!
Знаю. Я же сказала – сумасшедшая неделька. Но доктор Левин говорит, мне полезна групповая деятельность, она вынуждает меня встречаться с новыми людьми.
И я хочу попробовать, знаешь? И я записалась на занятия хора, а потом в пятницу девочка, которая сидит со мной на истории, рассказывала всем, как дискуссионный клуб путешествует по разным районам. Она знакома с ребятами школ, считай, со всего штата. И я подумала, что именно об этом и говорит доктор Левин.
И я сделала это. Записалась. Первое занятие завтра после школы!
Здесь все довольно приятные, правда, один блондин на физкультуре немного меня нервирует. Он смеялся с друзьями вчера во время пробежки и, кажется, показывал на меня. Но я просто не буду обращать на это внимание, как советовал Том. Я уверена, это пустяки.
А еще нам вчера дали песню для прослушивания на сольное исполнение на весеннем концерте. Она ТАКАЯ красивая. Я практически чувствую ее каждой клеточкой, когда пою. Моей подруге она тоже понравилась, и она тоже будет участвовать в прослушивании на соло. Мы разговаривали сегодня за ланчем (видишь? у меня уже есть, с кем есть ланч!!!!), и она рассказала, что руководителю нравится, когда солисты привносят что-то свое в песню. Играют немного с мелодией. Он считает, в этом видна музыкальность. Так что я порепетирую и посмотрю, куда меня унесет музыка. Надеюсь, ему понравится.
Прослушивание через две недели. Я знаю, что могу выиграть и спеть эту песню на концерте. Тогда Тот Парень услышит, как я пою, и совершенно влюбится.
Сердце Мэг оборвалось. Она делает это ради парня? Это явно не может кончиться добром.
Тот Парень иногда замечает меня, но не так часто, как хотелось бы. На уроке я часто смотрю на него в надежде, что и он посмотрит на меня и улыбнется. Он ТАКОЙ изумительный, когда улыбается. Я даже не могу описать. Но знаю, что если он посмотрит на меня... действительно посмотрит...
Ну так вот, я хочу получить соло в хоре.
Я должна.
Мэг поежилась. Эта девушка очень сильно надеется получить это соло в хоре, и, по опыту Мэг, когда так отчаянно хочешь чего-то, – к примеру, чтобы тот, в кого влюблена, позвал тебя на танцы, – тогда все идет из рук вон плохо, ужасно плохо. Ощущение такое, будто смотришь крушение поезда в замедленной съемке. Она и хотела бы отвернуться, да не в силах.
Следующая запись не удивила Мэг.
Как он мог отдать соло ЕЙ?
Список солистов вывесили сегодня на двери кабинета после занятий. Он отдал соло моей подруге. Она пела абсолютно так, как было написано. Слово в слово. Исполнение было четким и скучным, и она СОВСЕМ не показала, что понимает музыку. А я выразила музыку. Будто мы с композитором работали вместе и создали нечто совершенно новое и удивительное.
А теперь все КОНЧЕНО! Тот парень никогда не обратит на меня внимание. Что же мне делать?
Том посоветовал подойти завтра к руководителю после репетиции и поговорить с ним, узнать, что я сделала не так, чтобы лучше подготовиться к следующему прослушиванию, но я чувствую, что все кончено.
Я должна закончить все прямо сейчас.
ДВАДЦАТЬ ОДИН
Я должна закончить все прямо сейчас.
Разве не эти слова написала Лори в своей предсмертной записке? Прямо слово в слово?
Мэг выронила дневник. Внезапно она почувствовала опасность. Что-то не так. Как и все остальное произошедшее в этом доме.
Может всего лишь совпадение. «Закончить все» – это, скорее всего, просто частое чувство в предсмертных записках, а слова в дневнике не производили впечатления, что она доведена до ручки. Она просто обеспокоена. Так что да, это может быть простое совпадение. Ведь так?
Мэг помотала головой. Слишком много совпадений за эти выходные. Как этот дневник попал в ее комнату? Еще одно совпадение? Как песня из видео оказалась на том самом нотном листе, на котором Лори написала предсмертную записку? А подпиленные перила?
Нет. Мэг не верила в это. Да и Ти Джей явно считал, что за всем этим стоит нечто большее, чем просто череда случайностей, не зря же он попросил ее пока не говорить никому о перилах. Он беспокоился, что ребята заподозрят, что дело неладно, и ударятся в панику. Ей захотелось немедленно показать ему дневник, но она понятия не имела, куда он исчез. Черт.
Ей необходимо, чтобы он увидел то, что увидела она. Где-то в глубине ее мозга загорелась лампочка. Все эти события связаны. Должны быть связаны. И ей надо разобраться почему.
Мэг подняла журнал и перевернула страницу на новую запись.
Это снова происходит.
Они говорили, что на этот раз все будет по-другому. Что я могла начать все заново. Том обещал мне, что все будет по-другому.
У Мэг пересохло во рту. Обещания, которые не можешь сдержать. И снова дневник задел то, что было ей так знакомо.
Я знаю, что не писала уже месяц, но, брр, он был ужасен. Мне пришлось уйти из хора. Я пошла поговорить с руководителем, как посоветовал Том. Он сказал, что у меня очень красивый голос, но он ожидает от своих солистов, что они будут петь ровно то, что написано. А моя версия песни была слишком вольной.
Ощущение, будто меня пнули в живот. Моя «подруга». Именно она посоветовала мне импровизировать, не петь с листа. Она специально мне наврала, чтобы я не получила соло. Я-то думала, что мы друзья. Да, хороша подруга.
Я пыталась объяснить руководителю, что произошло недопонимание, но вместо того, чтобы выслушать меня, он разозлился. Сильно разозлился. Перед всем хором. И сказал, что если я не согласна с его выбором, то могу уходить из хора.
Все уставились на меня. Я хотела провалиться сквозь землю. И как мне остаться в хоре после такого? Теперь я вообще ничего не спою, и Тот Парень так и не обратит на меня внимания. И все из-за нее.
Я хотела в открытую поговорить с ней за ланчем, но она и головы не повернула в мою сторону. Будто не видела, что я там стою. Просто игнорировала меня. Я не смогла справиться тогда и расплакалась посреди столовой. Этот козел с физкультуры сидел за столом за моей спиной. Он начал кривляться, изображая плач.
– Хнык-хнык-хнык. Бедная детка.
Тогда я посмотрела на него и прокричала:
– СГОРИ!
Он с друзьями рассмеялся. Это был просто кошмар.
Но я постараюсь оставить это в прошлом. У меня все еще есть дискуссионный клуб, я сфокусируюсь на нем.
Может быть, тогда Тот Парень обратит на меня внимание.
Сначала хор, теперь дискуссионный клуб. Она с маниакальностью хотела быть желаемой и участвующей. Мэг прекрасно это понимала.
В далеком седьмом классе, когда Мэг была новенькой в городе, она всегда говорила не те вещи и не в то время. Никто не понимал ее шуток. Ребята в Нью-Йорке всегда понимали, но в Мекилтео она внезапно стала чудачкой. Она не так одевалась, не так ходила. На физ-ре она познакомилась с Минни и через нее будто присоединилась к компании Джессики Лоуренс. Однажды Джессика поставила Минни перед фактом: Мэг – отстой. Минни пришлось выбирать между ними и ей.
И Минни выбрала ее, что до сих пор шокировало Мэг.
Мэг зажмурилась, пытаясь изгнать эти болезненные воспоминания из головы. Этот долг не вернуть. Минни была ее единственной подругой тогда, когда ей так нужен был друг, именно по этой причине она оттолкнула Ти Джея.
Ее тошнит от этого. Лос-Анджелес. Она поедет в Лос-Анджелес и начнет там все с чистого листа. По крайней мере, у нее есть эта возможность, в отличие от автора этого дневника, запертого в школе без друзей и союзников.
Мэг перевернула страницу.
Он все-таки любит меня! Не могу поверить.
Сегодня я ела ланч, как вдруг ко мне подошел лучший друг Того Парня. Он спросил, что я делаю после школы, потому что Тот Парень просил узнать, не хочу ли я сходить с ним выпить кофе.
ОМГ! Меня аж затрясло, так я была взволнована. И на нервах.
Тот Парень знает, кто я. Он заметил меня!
Мы встретились за кофе, и он был ТАК мил и ТАК очарователен. Он сказал, что я привлекла его внимание еще на испанском, но он был слишком застенчив. Мы поговорили о школе, занятиях, и он признался, что у него проблемы с алгеброй. Я предложила позаниматься с ним. Он так удивился и обрадовался! Так что теперь мы будет встречаться после школы каждый день....
счастливый вздох
Я знала, что он меня любит. Я знала это. Я могу сделать его счастливым. Я помогу ему стать лучше. Все эти девчонки, что увиваются за ним... они даже не знают его настоящего. А я знаю. Они для него ничего не значат. У нас есть связь, которую никто не в силах понять.
Мэг покраснела. Ей на ум пришла ее собственная запись в дневнике, которую она сделала летом, о той ночи, которую Мэг очень хотела бы забыть. Минни липла к Ти Джею на домашней вечеринке, и с течением времени все напивались все больше и больше, и способ Минни возымел успех. Быстрее, чем Мэг могла сообразить, все вокруг уже шептались о том, что Ти Джей и Минни уединились наверху.
Она вспомнила панику, которая ее охватила от осознания того, что парень, в которого она влюблена, сейчас имеет ее лучшую подругу. Она никогда бы не подумала, что Ти Джей действительно переспит с Минни. Она думала, что лучше его знает.
Оказалось, нет.
Она никогда не спрашивала Минни о том, что там произошло, и Минни никогда полностью и не рассказывала. Но Мэг навсегда запомнила ту боль, что испытала той ночью, изливая душу дневнику. Ей нужно было защитить себя от подобного, чтобы никогда больше не испытывать такой боли. Может, именно поэтому она отталкивает Ти Джея снова и снова...
Мэг злило, что Ти Джей был ей так близок, но не видел ее в этом плане. Прямо как у автора этого дневника, правда, у нее по ходу все срослось с этим ее Тем Парнем.
Я не знаю, что случилось.
Все было хорошо. Совсем все. Я занималась с Тем Парнем практически каждый день. Я выкладывалась по полной в дискуссионном клубе. Я, наконец, пришла в норму после происшествия на хоре. Поверила в себя. А потом все разрушилось.
Президент дискуссионного клуба подошла ко мне в понедельник, за день до нашего самого важного собрания за семестр, и сказала, что они проголосовали и решили, что мне надо покинуть клуб.
ПОКИНУТЬ КЛУБ? Я сказала ей, что это нечестно, но она ответила, что мне нужно думать о лучшей стороне – клуб станет намного сильнее без моего в нем участия.
Я ответила, что не хочу покидать клуб, что это единственное, чем я по-настоящему наслаждаюсь в школе. Тогда она стала угрожать. Сказала, что если не уйду, я «пожалею об этом», и что она может сделать мою жизнь в школе совершенно ужасной.
Я поговорила об этом с Тем Парнем во время наших занятий после школы. Он ответил, что мне не надо переживать. Что у меня есть он и плевать на дискуссионный клуб. Он прав. Я должна быть рада тому, что имею. Просто так больно было от этого удара в спину... Брр. Не бери в голову. Я пытаюсь выбросить произошедшее из головы.
Правда, меня беспокоит еще кое-что. Тот Парень попросил меня кое о чем. Он сказал, что если я действительно люблю его, то должна ему помочь, потому что если не сделаю этого, я разобью его сердце.
Я хочу, но... Не знаю. Я не думаю, что будет правильно, если я
Мэг перевернула страницу в безумном желании узнать, что же от нее хотел Тот Парень, но в переплете была трещина, будто кто-то вырвал несколько страниц. Наверху следующей страницы текст начинался с середины предложения.
... придет на этих выходных. Он обещал. Он-то знает, что делать. Он обо мне заботится, и мне всегда лучше, когда он рядом.
Сразу под текстом была фотография. Она была цветной, напечатанной на струйном принтере низкого качества на обычной бумаге, и приклеена прямо на страницу дневника. На фото была изображена девушка с длинными черными волосами, заколотыми заколкой с цветком, чтобы открыть лицо. Она улыбалась, но улыбка была не широкая, не сдерживающая смех, а скорее напряженная. Но улыбка была определенно радостная, даже ее голубые глаза улыбались. На ней была толстая зимняя куртка, и рука в перчатке обнимает ее за плечо, будто кто-то стоит с ней рядом. Но лицо второго человека на снимке было отрезано вместе с частью страницы дневника.
Под фото с отрезанной головой мелкими печатными буквами, отличающимися буквами от остального почерка в дневнике, была написана некая цитата.
КОГДА ПОКОЛЕБЛЕТСЯ НОГА ИХ.
Странно. И совершенно нелогично. В этой фразе нет никакого смысла.
Или все-таки есть? Есть что-то знакомое во всем этом. И в истории, описанной в дневнике, и в казалось бы случайной цитате, и в девушке. Особенно в девушке, но Мэг никак не могла сообразить. Но она знает эту девушку, ведь так? Или кто-то на нее очень похож? Но в чем-то есть разница. В улыбке? В глазах? В волосах?
Волосы. Мэг вытаращила глаза. Она представила то же лицо, но с сальными всклокоченными волосами, закрывающими его, и внезапно поняла, кто это. Клэр Хикс.
Мэг захлопнула дневник. Срань Господня.
Она читала дневник Клэр Хикс.
ДВАДЦАТЬ ДВА
Мэг подташнивало. Она читала дневник своей мертвой одноклассницы. Что-то знакомое было в дневнике, что-то, чего Мэг никак не удавалось поймать, но она и представить не могла, что он принадлежит кому-то, кого она знает. И не просто кому-то, а Клэр Хикс.
Дневник Клэр. Фото Клэр в ее комнате. Почему? В чем связь?
Солнце почти скрылось за горизонтом, дневной свет быстро тускнел. Сколько она уже читает дневник? Пару минут, часов? Мэг не знала, время будто остановилось. События дневника засосали ее и отрезали от остального мира.
Мэг посмотрела на черную обложку. Ей не стоило читать дальше первой страницы. Она чувствовала себя кощунственно, словно предала в каком-то смысле Клэр. Так грустно, так бесконечно грустно, что у Клэр никого не было. Видно, она писала о той школе, в которой училась до того, как перевестись в Камиак. Может, именно эти события и послужили причиной для перевода в школу, где учится Мэг.
Мэг отлично понимала Клэр. Она и сама была новенькой в школе. Новенькой и никому не нравилась. Никому, кроме Минни. Ей так сложно было подружиться с кем-то – каждый раз, стоило ей открыть рот, выходило, что она кого-то оскорбляла. И она научила держать свой рот на замке.
Но, по крайней мере, у нее была Минни. А у Клэр никого.
Клэр Хикс. Ее фотография и дневник оказались в комнате Мэг. Не похоже на совпадения. Связана ли она каким-то образом с происходящим в Уайт Рок Хаусе?
Мэг поднялась. Надо найти Ти Джея и рассказать ему о дневнике, вдруг у него будут идеи по поводу того, что происходит. Она сделала шаг в сторону коридора и остановилась.
Краем глаза Мэг что-то заметила.
В залитом дождем окне мелькнула тень. Тут же Мэг услышала приглушенные шаги, будто кто-то быстро прошел по ступенькам, ведущим к патио; потом дверь скрипнула, словно открывшись, и захлопнулась.
О, Боже. Это наверняка Нейтан или Кенни вернулись из дома Тейлоров. Они нашли там кого-нибудь и вызвали полицию. Ну наконец-то!
Мэг побежала на кухню. Она ожидала увидеть кого-то из них, выходящих из патио, насквозь промокшего из-за бури на улице. Но никого не оказалось.
– Нейтан? – позвала она.
Повисла давящая тишина, а мгновение спустя Мэг услышала топот – кто-то бежал вдоль стены дома.
– Кенни? – Мэг выбежала в патио. Справа от нее была дверь во двор. Слева же патио шло во всю длину кухни и столовой, а в конце был резкий поворот – патио повторяло форму дома. Как раз оттуда слышались шаги, и Мэг чувствовала, как дрожит под ее ногами дощатый пол.
– Ребята? – Она побежала и завернула за угол как раз вовремя, чтобы заметить закрывающуюся дверь впереди. Кто-то забежал в дом.
Что за черт? Другой путь в дом? Почему они просто не зашли через кухню? Мэг побежала к двери. По дороге она увидела темное пальто на полу. Оно было насквозь мокрым и заляпано грязью. Складывалось впечатление, что его сняли прямо на ходу и бросили здесь. Чуть дальше – два резиновых сапога. Сначала правый, потом левый, так же брошенные тем, кто тут только что пробежал.
Мэг резко остановилась.
Что происходит? Кто-то явно крался вдоль дома, но зачем? Мэг вспомнила красные полосы на стене и подпиленные перила. Что, если она права? Что, если все это сделано нарочно?
В таком случае, некто в доме совсем не тот, кем кажется. Но кто?
Мэг так и не удалось ответить на свой вопрос, так как полуденную тишину прорезал приглушенный крик.
Мэг снова побежала к двери. Крики продолжались, они шли из дома. Она дернула ручку двери на себя, не зная, куда ведет эта дверь и что за ней ей предстоит увидеть.
Кабинет. Патио обрамляло дом, и эта дверь вела в кабинет прямо у лестницы. Проносясь через кабинет, Мэг едва обратила внимание на сверток, бывший телом Лори, замотанный кокон за столом. Крики шли из фойе. Она выбежала в холл и обнаружила Минни. Та стояла посреди фойе и указывала пальцем на стену.
Третья полоса.
Мэг схватила Минни за плечи и развернула ее лицом к себе.
– Что произошло?
– Я... я не могла уснуть, – сказала Минни. Ее глаза были красными и припухшими. – Поэтому я спустилась вниз и... я не знаю. Я хотела выглянуть на улицу – может, парни вернулись, и тогда я увидела... Я увидела...
– Ты видела кого-нибудь? – спросила Мэг. – Кто-то здесь проходил?
Минни посмотрела на нее в недоумении.
– Нет, здесь никого нет.
Она посмотрела в сторону кабинета:
– А как ты...
– Но кто-то должен был быть здесь, – сказала Мэг. Она обвела глазами фойе. Негде спрятаться. Ни кладовых, ни шкафов, и ни за чем не притаиться. Ничего.
– Вот черт, – сказал Ганнер. Они с Кумико стояли в коридоре.
– Если она означает то же, что означали две предыдущие, – произнесла Кумико, – то...
Ти Джей сбежал вниз по лестнице.
– Кого нет?
Мэг почувствовала, как у Минни перехватило дыхание. О Боже. Нет Бена.
– НЕТ! – закричала Минни. Она оттолкнула Ти Джея и побежала вверх по лестнице.
Ти Джей рванул за ней, потом Кумико с Ганнером. Мэг шла последней. Она не бежала, поддавшись той срочности, что ощущали остальные. По правде говоря, она боялась того, что они обнаружат. Еще один труп, на этот раз новое увлечение Минни.
Мэг остановилась на площадке перед комнатой Бена. Все остальные уже вошли, но Мэг была в ужасе от того, что могла там увидеть, и не спешила заходить. С уже расшатанными нервами Минни, Мэг не была уверена, что та справится с тем, что увидит в этой комнате. Часть ее хотела, чтобы Ти Джею или Ганнеру пришлось разбираться с неминуемым срывом. Ей хотелось развернуться, покинуть этот дом и никогда не возвращаться.
– НЕЕЕЕЕЕТ! – раздался вопль Минни.
Дерьмо.
Рыдания Минни заполнили всю комнату, Мэг медленно вошла. Она чувствовала себя осужденной преступницей, готовящейся услышать свой приговор. Кумико прижалась к Ганнеру и спрятала лицо в его больших руках. Ти Джей стоял возле кровати и так сильно сжимал столбик кровати, что костяшки стали мраморно-белыми.
– Кто это сделал? – кричала Минни. – Кто это сделал?
Она сидела на полу у другого края кровати, держа на коленях голову Бена. Он лежал лицом вниз, и все, что Мэг видела, – это его спутанные светлые волосы. Левая рука была вытянута в сторону его рюкзака на полу возле окна, словно он пытался до него дотянуться.
Минни качалась взад и вперед.
– Это не справедливо. Это не справедливо.
Мэг опустилась на колени возле Минни и обняла ее за плечи. Минни вздрогнула.
– Это не несчастный случай, – сказала Минни. Фраза прозвучала как обвинение.
Несмотря на нарастающую внутри панику, Мэг пыталась оставаться спокойной.
– Я этого и не говорила.
– Кто-то сделал это. Кто-то сделал это нарочно.
Ти Джей прочистил горло.
– Что случилось? То есть...
– Он мертв, – взвизгнула Минни. Ее глаза сверкнули. – Убит.
Мэг вздрогнула от этого слова.
– Минни, может быть, это просто... ну, я не знаю.
– Ошибка? Случайность? – Минни отпрянула от нее. – Три смерти подряд? Ты действительно можешь такое предположить?
Нет. Нет, она не могла. Но она также не могла признаться в этом Минни, находящейся на грани страшнейшего нервного срыва. Минни опустила голову на грудь, уткнувшись лбом в светлые волосы Бена. Мэг знала, что она плачет.
– Мэг, – сказал Ти Джей. Его голос был едва громче шепота. Он кивком головы подозвал ее к другой стороне кровати. – Посмотри сюда.
Ти Джей присел возле тумбочки. Рядом с ним была опрокинутая бутылка воды, ее содержимое разлилось по деревянному полу. Ти Джей нагнулся и исследовал жидкость.
– Ты видишь то, что вижу я? – спросил он.
Она опустилась на колени, чтобы поближе рассмотреть лужу. Света из окна было мало, но она заметила крохотные кусочки чего-то твердого в воде. Мэг принюхалась.
– О, Господи, – сказала она, отдернув голову. – Пахнет прямо как...
– Ореховый пирог, – сказал Ти Джей.
Мэг села на колени. Кто-то специально положил измельченные орехи в воду Бена, так же как кто-то нарочно добавил миндаль в салат. Если еще существовали сомнения в том, что смерти на острове не были простыми случайностями, сейчас они моментально испарились.
Она пыталась отрицать это. Весь день. А быть может, и с тех самых пор, как приехала на этот остров. Что-то не так. Она должна была довериться своим ощущениям и интуиции. А теперь есть всего одно логическое объяснение.
Убийство.
Ей стала овладевать паника. Они соврали родителям о том, куда едут. Господи Боже, никто не знает, где они. Они могут умереть на этом острове, и никто никогда их не найдет.
Она посмотрела на Ти Джея. Он так сильно наморщил лоб и нахмурил брови, как будто ему больно. Он пытался быть лидером и поддерживать спокойствие остальных. Поэтому он не хотел, чтобы Мэг рассказывала о подпиленных перилах; он пытался сохранить общую веру в то, что это просто совпадения. Верил ли он в это сам? Мэг не была уверена. Все, что она теперь знает, – он напуган. Так же, как все остальные.
Внезапно он выпрямился, схватил Мэг за плечи и поднял.
– Все будет хорошо, Мэг. Обещаю. Я уверен, что всему можно найти какое-то логическое объяснение.
Еще обещания. Еще совпадения. Но не в этот раз. Пора принять правду.
– Нет, нельзя. – Ее голос дрожал, но она была уверена в своих словах. Она схватила Ти Джея за руку и вывела из комнаты. – Нам надо поговорить.
